Текст книги "Правнук брандмейстера Серафима"

Глава 5
Все дальше от моря

Да завернись оно все в блин!

Поезд на Варанаси набирал ход. Мимо плыли окна соседнего вагона. Сквозь оконные решетки на Славу смотрели темные лица, шевелились бороды и усы, сверкали зубы и белки глаз, маленький мальчик лет пяти показал ему язык.

Да когда ж это кончится!

«Стоять!» – вдруг, неожиданно для себя, крикнул Танюшкин и бросился за удаляющимся вагоном. Если он обращался к поезду, то тот предпочел сделать вид, что не услышал смешного иностранца. Его колеса крутились все быстрее и быстрее, выстукивая свой веселый ритм.

Слава ускорился. Бежать с одной сумкой без рюкзаков было куда легче, но за сегодняшний день он с лихвой перевыполнил норму, и ноги подгибались от усталости. К тому же спринтерский бег никогда не относился к его достоинствам. В окнах вагона Танюшкина заметили и ободряюще махали руками – давай, прибавь ходу!

В голове у него вдруг зазвучала, нарастая и пульсируя, странная мелодия. Ее звуки метались в дикой безумной пляске, и им вторили барабаны. Барабаны рокотали и гремели все громче и громче, отдаваясь гулом в висках и заставляя ускорить темп.

И Танюшкин прибавил! Как раз вовремя! А куда деваться? Еще десяток метров – и перрон заканчивался.

Поравнявшись с открытой дверью вагона, он зашвырнул в проем сумку, сделал отчаянный рывок и прыгнул сам, стараясь оттолкнуться как можно сильнее и приземлиться подальше от края ступеньки.

При падении Танюшкин расшиб колено. Однако сразу вскочил, схватил сумку и, прихрамывая, двинулся по вагону, протискиваясь между сгрудившимися в проходе пассажирами. Сердце бешено колотилось, в горле першило, словно по нему прошлись наждачкой. Казалось, после рекордного забега от рубашки так разит потом, что встречные индусы поспешно уступают ему дорогу.

Идти до вагона девушек было недалеко, но силы внезапно иссякли, и Танюшкин еле тащился, время от времени останавливаясь и отдыхая. Когда он наконец добрался до них и, закрыв глаза, молча рухнул на полку рядом с Марианной, никто не произнес ни слова. Такой у него был измочаленный вид.

– Слав, а Слав! Ты что, тоже купил билет?

Дурацкий вопрос Даши вернул к реальности. Он открыл глаза и криво улыбнулся девчонкам, которые с беспокойством его разглядывали. Вытащил из кармана рубашки их паспорта, протянул темноволосой.

– Потом куплю, – брякнул первое, что пришло в голову.

– Ой! Наши паспорта! Жесть! А ты без билета! – пискнула Даша, в чьем голосе восхищение мешалось с ужасом. – И вообще… Ты же на Гоа летел! На море!

– Будем считать, что планы меняются, – нехотя ответил Слава и, вспомнив последний сон, добавил: – Буду купаться в реке. Ведь в этом вашем Варанаси есть река?

Даша с сомнением кивнула и принялась что-то ему объяснять. Но Слава ее не слышал. Он почувствовал на себе пристальный взгляд Марианны и устало прикрыл веки. Болело все, что только могло болеть.

Через пару минут Танюшкин сделал над собой усилие и осмотрелся по сторонам. Вроде бы обстановка спокойная. Когда он вошел, с соседних мест поднялись несколько темных фигур и исчезли в проходе. Оставшиеся пассажиры выглядели вполне мирно, даже улыбнулись Танюшкину.

Хорошо, у девчонок нашлась бутылка с водой. Он одним глотком опустошил ее наполовину и почувствовал, что приходит в себя.

Ну и дела! Он, привыкший жить по раз и навсегда установленным правилам, едет в грязном вонючем вагоне неизвестно куда, да еще и без билета! А если контролеры? Или их здесь нет? Впрочем, сейчас думать об этом совершенно не хотелось.

Мелодия в голове звучала то затихая, то вспыхивая, невидимые барабаны били негромко, но ритмично в такт стуку колес поезда. Слава вдруг ощутил себя пылинкой, которую подхватил незримый мощный поток и несет, несет, несет неизвестно куда.

– Спасибо, Слав, что не бросил! – видя, что он слегка ожил, заговорила Даша. – А то эти уроды повылазили из всех щелей, вылупились как в цирке! Озабоченные, блин! Будто женщин в глаза не видели!

– Наверное, таких красивых не видели, – невольно вырвалось у Танюшкина, который представил строгое лицо Марианны.

– Спасибо! – смутилась Даша.

Он не сразу догадался, что она приняла комплимент на свой счет.

Марианна промолчала, но, похоже, и ей его короткое отсутствие далось нелегко.

Поезд весело катил по рельсам. По сторонам, сколько хватало глаз, тянулись равнины с редкими посадками деревьев. Закатные лучи окрашивали убегающие в даль поля в мягкий розовый цвет. Через час начало темнеть, за окном набухали влажные лиловые тени. В вагоне включили тусклое освещение.

– Слушай, Даша, – наконец задал Танюшкин вопрос, который мучил его довольно давно. – Ты меня, конечно, извини, но чего вас вообще понесло сюда? Ехали бы себе в Турцию или на Гоа!

– Тоже сравнил – Турция и Индия! – удивилась Даша его непонятливости. – Да я, может, с детства мечтала в Индию попасть! Здесь есть все – настоящие йоги, древние храмы, слоны…

– Слоны, – машинально повторил Танюшкин и вздрогнул.

Вот только слонов ему не хватало!

– Ну да! Здесь есть даже самое дождливое место на земле. Называется Черапунджи! – привела новый довод сияющая Даша.

– И мы туда едем? – осторожно спросил Танюшкин, охваченный недобрыми предчувствиями.

Еще и дожди!

– Да нет, – отмахнулась от него Даша. – Это я так, для примера.

– Ну тогда ладно, – облегченно выдохнул Слава, окидывая взглядом багажные полки мрачного синюшного цвета и стальные решетки на окнах. – Словом, тебе здесь все нравится?

– А что? По-моему, прикольно! – Даша пришла в себя, и жизнь снова окрасилась для нее в яркие краски. – Индусы – очень дружелюбный народ!

– Дружелюбный? – Танюшкин с сомнением покосился на невозмутимые лица соседей по купе, которые, казалось, прислушивались к их разговору и осуждающе покачивали головами.

– Ну да! Те гады, как ты пришел, разбежались, а наши, – она кивнула в сторону сидящих напротив них индусов, – хорошие ребята! Этого зовут Раджив!

Один из «ребят», худой, с узким темным лицом, перехватив Дашин взгляд, приосанился и провел рукой по роскошным усам. «Ну дела, – подумалось Танюшкину. – Интересно в голове у женщин устроено. Пять минут назад были уроды, а сейчас – нá тебе! Хорошие ребята…»

Марианна молчала, отвернувшись к окну. Выглядела девушка еще мрачнее, чем обычно. За последние полчаса она несколько раз звонила на работу, но связь была отвратительная. И все же по ее отдельным сердитым репликам Танюшкин понял: дела в Москве идут не слишком хорошо. Клиент что-то мутит, будто нарочно тянет время. К тому же появилась информация, что вокруг него крутится банк, куда перешел какой-то Влад.

– Бывший? – непонятно спросила Даша.

– Похоже, он самый. Вернусь, этому гаду все… – Марианна запнулась и почему-то зло посмотрела на Танюшкина, – все уши поотрываю!

Сжав кулаки, она стала глядеть в окно. Даша с Танюшкиным разговаривали вполголоса, словно опасаясь потревожить Марианну, от которой буквально физически веяло раздражением.

– Не знаю, как ты, – заметил Танюшкин, оглядывая мрачный интерьер вагона, – а я теперь только в Крым. Загранпаспорт как раз новый оформил…

– Зачем в Крым загранпаспорт? – не поняла Даша.

– Как зачем? Украина все-таки. Другая страна! – в свою очередь удивился Танюшкин.

– Ты чего, Славик! Опомнись! Крым три года как наш, российский! – посмотрела на него, как на идиота, темноволосая и скосила глаза на подругу, которая в этот момент повернулась в их сторону. Та презрительно вскинула левую бровь.

Оторопевший Танюшкин поймал их обмен взглядами и понял – разыгрывают! Шутницы! Ну это хорошо, значит, девчонки понемногу приходят в себя.

Они с Дашей еще некоторое время перебрасывались короткими фразами. Танюшкину даже удалось осторожно узнать, кто изображен на майке Марианны. Коварного слона звали Ганешей, и оказался он, ни много ни мало, индийским богом мудрости и чего-то там еще. Даша точно не помнила, но обещала уточнить у ребят, когда доберутся до места.

Разговор понемногу затих. Темноволосая забралась на вторую полку и скоро уже спала, тихонько посапывая. Марианна сидела рядом с Танюшкиным и глядела в темное окно. Оба молчали. Слава чувствовал, как ветерок шевелит ее длинные волосы. Наконец он сообразил, что ей тоже хочется спать, и сдвинулся на край полки. Девушка, благодарно кивнув, вытянулась во весь рост, подложив под голову черную флисовую кофту.

Рюкзаки девчонок лежали возле прохода. Идущие мимо постоянно о них спотыкались, однако никто не ругался. Танюшкин попытался придвинуть их поближе, но места не хватило, и он оставил свою затею. Решил, что индийские тщедушные воришки даже не сумеют оторвать от пола такую тяжесть.

Чемоданы соседей были зачем-то пристегнуты к полкам железной цепью, похожей на те, какими в России привязывают на улице велосипеды.

Танюшкин наклонился вперед и, положив голову на скрещенные руки, попробовал уснуть, стараясь не потревожить спящую Марианну. Он остро ощущал, что их тела разделяет несколько сантиметров.

В памяти всплыли картинки прошедшего дня. Вот она хмурит темную бровь… рассерженно сдувает со лба светлую челку… Большие пасмурные глаза недобро прищуриваются…

Сквозь сон до него доносились невнятные звуки голосов и тягучие крики разносчиков: «Чай! Чай!». Поезд останавливался, пассажиры сходили на станции, вместо них, гремя чемоданами и оживленно переговариваясь, входили новые.

Вагон рывками трогался, Славина голова моталась из стороны в сторону. Когда он, сонный, распрямлял затекшую спину, его коротко стриженный затылок больно упирался в жесткий край верхней полки.

Глава 6
Зачем в поезде велосипедная цепь

Танюшкин проснулся от того, что поезд заметно прибавил ход, грохоча сталью о сталь и подпрыгивая на стыках рельсов. К колесному стуку примешивался еще какой-то странный звук, который он сначала принял за дребезжание разболтавшихся креплений полок. Но секунду спустя Танюшкин ясно расслышал тревожный перезвон колокольчиков.

Обеспокоенный, он выглянул в окно и онемел: вдоль железнодорожных путей по заснеженной дороге неслась рысью четверка исполинских вороных першеронов, запряженных в длинную пустую повозку, в которой он узнал прадедовскую пожарную линейку с фотографии из бабушкиного альбома.

Пристяжные нервно трясли гривами, тревожно звенели колокольчики, бешено крутились спицы колес, и комья снега летели из-под огромных копыт, заволакивая ночное небо белой пылью. А сразу за обочиной зимней дороги, как будто так и должно быть, безмятежно темнели до горизонта лоскутные рисовые поля и сочно блестели в свете луны кожистые листья пальмовых метелок.

Линейка нагнала вагон, и Слава увидел, что ею правит краснолицый усатый человек в блестящей пожарной каске. Высокий медный гребень делал его похожим на возничего римской боевой колесницы. Прадед собственной персоной. Брандмейстер Серафим Иваныч Танюшкин.

Старший родственник увидел Славу и привстал на козлах, слегка натягивая поводья. Кони всхрапнули, и их тревожный храп вместе с морозным воздухом ворвался в сонную духоту спящего вагона. Повозка чуть замедлила ход и теперь неслась вровень с окном в нескольких метрах от Танюшкина.

Прадед что-то крикнул, но Слава его не услышал, только заметил, как зашевелились густые усы и блеснули крупные зубы. Танюшкин виновато пожал плечами. Тогда человек в каске рассердился на его непонятливость и взмахнул большой жесткой ладонью, будто желая перерубить поезд напополам.

«Бере… гись!» – Танюшкину показалось, что он с трудом, но сумел разобрать движения прадедовских губ.

Четверка вороных рванула вперед и, забирая правее, пошла наперерез составу. Слава зажмурился от ужаса, а когда открыл глаза, линейка исчезла, и только из окон с противоположной стороны поезда, откуда-то издалека доносилось удаляющееся ржание исполинских першеронов. Ледяной порыв ветра пронесся по вагону, забираясь под рубашку. Танюшкин заворочался от холода и проснулся.

Вспомнив, что у него есть свитер, он сонно пошарил рукой в поисках сумки. К его удивлению пальцы ухватили воздух. Еще не веря в случившееся, он разлепил глаза и заглянул под полку. Пусто! С него разом слетели остатки сна, и он мгновенно забыл обо всех предостережениях.

Украли!

Cумка с надписью «Спорт» и два тяжеленных рюкзака девчонок исчезли, словно сквозь землю провалились. Танюшкин взвыл.

Да когда же это кончится!

Его приглушенная ругань, размахивание руками и топтание на месте привлекли внимание других пассажиров, и с соседних полок свесились черноволосые головы.

Очень скоро к любопытным присоединились разбуженные Марианна с Дашей. Некоторое время они с удивлением наблюдали за беснующимся Танюшкиным. Зато потом, когда девушки поняли, что случилось, их вопли перекрыли все остальные звуки в вагоне.

Через минуту вокруг потерпевших иностранцев собралась толпа сочувствующих. Худой как щепка Раджив, которого они вчера угощали печеньем, похлопал Танюшкина по плечу маленькой ладошкой и, смущенно улыбаясь, пробормотал что-то утешительное.

При совместном подведении итогов печального происшествия выяснилось, что путешественники лишились багажа, билетов и всех денег Марианны и Даши, которые девушки по совету Танюшкина спрятали на дне «неподъемных» рюкзаков. Уцелели только паспорта, телефон Марианны и тонкая пачка рупий, которую Танюшкин сунул в задний карман джинсов.

Не приходилось сомневаться, что куча вещей, добросовестно собранных путешественницами по найденному в интернете списку, привела их новых владельцев в настоящий восторг.

Дальше все хуже и хуже. Воров и след простыл, но, как водится, виновный нашелся. Минут через десять Марианна перестала выражать возмущение вслух и снизошла до личного общения с Танюшкиным. Надо сказать, особой радости это ему не принесло.

– Знаете, Вячеслав, – со дня вчерашнего знакомства она продолжала называть его Вячеславом и как-то все не выходило ее поправить, – благодаря вашей дурацкой идее засунуть деньги и билеты в рюкзак у нас нет ни денег, ни билетов! И телефона тоже нет. А мне нужно постоянно быть на связи с офисом!

– Ну телефон-то ваш остался… – растерялся от ее напора Танюшкин.

– А что толку от телефона, если он разряжен! – проигнорировала она его жалкую попытку. – Вот скажите, зачем нужно было убирать все наши деньги в рюкзак?

– Так я думал подальше спрятать, а то у вас карманы маленькие, положить некуда… – смущенно бубнил красный Танюшкин.

– Знаете, Вячеслав, – дался ей этот Вячеслав! – вы только и делаете, что оправдываетесь! – припечатала она. – Извините, конечно, но, попади вы ко мне в управление, я бы вас немедленно уволила!

– Ну видите, как хорошо, что я не в вашем управлении, – вымученно улыбаясь, попытался отшутиться Танюшкин.

Уж что правда, то правда! В ее банке ему делать нечего. Неизвестно почему, но он сильно робел в присутствии этой строгой женщины. Как будто перед бывшим начкаром. Вот и сейчас не знал, куда деть руки, под ее негодующим взглядом.

– Первый раз за месяц спала как убитая – и нá тебе! – раздосадованно сказала она и ткнула в Танюшкина пальцем. – Лучше бы эти воры вас с собой утащили, а зарядку для телефона оставили!

Марианна еще что-то выговаривала ему, упрекала, но Слава внезапно завис, выпал из реальности.

Словно выключили звук, и он потрясенно наблюдал, как шевелятся красиво очерченные губы, хмурится высокий чистый лоб, темные брови грозно изгибаются, из-под длинных пушистых ресниц летят в него жгучие сверкающие искры… Такая красивая и такая… Слово вертелось на языке, но он не решился его произнести даже про себя.

«А все-таки здорово ехать вместе с ней рядом – и неважно куда!» – мелькнула совсем уж неожиданная мысль. – Да ладно, Мариан!

Спасибо Даше, что вступилась за него. Хорошая девчонка.

– Если бы не Слава, мы бы вообще не сели в этот дурацкий поезд!

Умела бы молчать, цены бы ей не было.

Глава 7
Коррида с контролером

День, не заладившийся с самого утра, тянулся медленно и печально под стук колес и завывание ветра в окне. Говорливая Даша и та примолкла. Ближе к вечеру тягостную монотонность прервало появление на сцене, а точнее – в вагоне, нового участника драмы.

Контролер, толстый усатый индус в черном кителе с металлическим значком, важно плыл по проходу, останавливаясь и проверяя билеты пассажиров. Танюшкин оцепенело следил за его приближением. Наконец тот одарил своим вниманием их купе. Проверил билет у молчаливого соседа справа, наклонился к Радживу. Тот что-то ему шепнул. Контролер неторопливо распрямил спину и с интересом уставился на Танюшкина блестящими карими глазами.

– Этот человек, – последовал небрежный кивок в сторону Раджива, – говорить, у вас нет билетов! Вы должны платить штраф!

Танюшкин оторопело уставился на дружелюбного соседа. Тот спокойно сидел, поджав под себя ноги, всем своим видом выражая уверенность, что разворачивающаяся в купе сцена не имеет к нему никакого отношения. – Вот козел! Как мое печенье жрать, так…

– Вы должны платить штраф! – напомнил о себе контролер, которому надоело слушать бессвязный поток незнакомой речи. – Платить сейчас!

– Штраф? Конечно! Сейчас заплатим! – весь запал Танюшкина мигом иссяк, он сунул руку в карман – черт его знает, какие тут штрафы? – и вытянул несколько мятых купюр. – Вот, сэр, пожалуйста, тридцать, нет сорок рупий. Я думаю, этого достаточно, сэр?

Контролер изобразил такую презрительную гримасу, что Танюшкин без звука извлек из другого кармана сотенную.

– Вот, сэр, – речь его лилась легко и изящно, словно он вдруг стал участником дипломатического приема. – Сто сорок рупий!

– Вы должны платить стоимость билета! Тысячу рупий каждый! – произнесло свой приговор обличенное властью лицо.

– Сколько!!! Три тысячи рупий! – потрясенно выдохнул Танюшкин.

– Три тысячи рупий! – довольно кивнул контролер, приятно пораженный понятливостью иностранца. – Подождите, я сейчас к вам вернусь.

Он с достоинством направился в начало вагона.

– Доволен, Павлик Морозов? – Танюшкин возмущенно навис над невозмутимым Радживом, который воспользовался ситуацией и оккупировал их полку. – Ты зачем растрепал, что у нас нет билетов?

– У вас нет билетов, – с готовностью кивнул индус.

– Ну нет, и что? Ты зачем нас заложил? Не понимаешь? Зачем сказал, что билетов нет?

– У вас нет билетов, – согласился Раджив, безмятежно улыбаясь.

– Да что ты к нему пристал! Сейчас контролер вернется! – вмешалась Даша.

– Вы в самом деле хотите отдать ему три тысячи рупий? – прервала свое презрительное молчание Марианна.

– Да нет у меня трех тысяч! – вяло отозвался Танюшкин. – И тысячи нет!

– А сколько есть?

– Триста!

– Всего триста? – искренне удивились девушки, явно забыв, что их собственные рупии исчезли вместе с рюкзаками.

– И вы хотели отдать ему сто сорок? – возмутилась Марианна. – Никудышный из вас переговорщик! Мы так с вами без копейки останемся! Когда этот тип вернется, говорить буду я!

– Как скажете, мэм! – пожал плечами Танюшкин.

Никудышный переговорщик? Ну-ну! Не очень-то и хотелось! Подвинув ноги Раджива, он уселся на полку и приготовился наблюдать за мастер-классом в исполнении профессионала. Когда появился вальяжный представитель индийских железных дорог, Марианна, как и подобает крутому инвестбанкиру, взяла быка за рога.

– Мы готовы заплатить вам в качестве штрафа сто рупий! – провозгласила она с таким небрежным оксфордским прононсом, что Танюшкин искренне позавидовал. – В вашем поезде украли все наши вещи! Мы будем обращаться в полицию с жалобой!

Быку это сильно не понравилось.

– Вы отказываетесь платить штраф? – возмутился обманутый в лучших чувствах контролер.

Судя по выражению его вытянувшегося лица, он уже мысленно нашел применение для трех тысяч рупий, но, похоже, иностранцы оказались совсем бестолковыми. Контролер беспомощно посмотрел на Танюшкина, как бы призывая его в союзники. Тот старательно отвел глаза. – Вы должны платить три тысячи рупий!

– Сто!

«А Марианна-то настроена по-боевому. Ишь, как выпятила подбородок! – отметил Танюшкин. – У бедного контролера глаза стали по шесть копеек».

– Три тысячи рупий!

Бык уперся. Голос усатого звенел от злости.

– Девяносто!

Рискованный ход, но мнением Танюшкина переговорщица поинтересоваться забыла.

– Я вызывать полицию!

Законопослушный Танюшкин мысленно взмолился, чтобы увлекшейся родео Марианне не пришло в голову снизить цену до восьмидесяти. Черт знает, где их там учат вести переговоры!

– Окей, сто сорок!

Слава богу, здравый смысл у переговорщицы возобладал. – На станции я вызывать полицию!

Подействовало как красная тряпка! Похоже, переговоры с треском провалились. За сценой с любопытством наблюдали соседи, особенно заинтересованным выглядел стукач Раджив.

– Все! Я уходить! – контролер гордо встопорщил усы. – Вы ждать полицию! Здесь!

Вот и поговорили. Эх! Не доросла еще старушка Индия до крутых московских переговорщиков!

– Послушайте, сэр! Да подождите же! – Танюшкин, заискивающе улыбаясь и переходя на, как ему казалось, более понятный язык, зачастил скороговоркой: – Это были… есть все наши деньги! Больше не иметь! Совсем! Понимать меня? Сэ-э-р?

Видя, что тот собирается уходить, Слава легонько ухватил контролера за рукав форменного кителя. Лучше бы он этого не делал…

Рассерженный индус, чье смуглое лицо к концу спора с Марианной приобрело свекольный оттенок, резко развернулся и, набычась, двинулся по проходу. Раздался оглушительный треск, и мятый рукав кителя беспомощно повис в потной ручище Танюшкина.

Воцарилась мертвая тишина. Глаза контролера буквально лезли из орбит, губы беззвучно шевелились. Весь вагон оторопело таращился на чужеземного героя, который застыл, сжимая в руке завоеванный трофей. Совсем как тореадор с хвостом быка. Правда, рукав больше напоминал толстую дохлую змею и выглядел откровенно жалко.

Долго ли, коротко ли длилась немая сцена, но и она подошла к концу. Пострадавшее должностное лицо пришло в себя и с громкими криками выскочило за дверь. Свидетели тоже отмерли и разом загомонили, возбужденно жестикулируя и качая головами.

– Плохо сделал! Обидел хорошего человека! – неожиданно четко произнес молчаливый сосед справа. – Полиция тебя арестует!

– Жесть! – пискнула за спиной Даша. – Ты что творишь, Славка! Ты зачем ему рукав оторвал?

– Так я же нечаянно… – попытался оправдаться он, до глубины души потрясенный деянием собственных рук. – За нечаянно бьют отчаянно! – вскипела Марианна и даже перешла на ты: – Ты каким местом думал, когда за рукав хватался? Теперь этот урод тебя точно в полицию сдаст!

– Не… ну за что в полицию-то… – неуверенно возразил Танюшкин.

Его добродушное лицо выражало озабоченность. При этом он с опаской поглядывал на зажатый в кулаке рукав, словно прикидывал – а не догнать ли контролера, чтобы попытаться как-то пристроить на место утраченный элемент форменной одежды.

– За то! Без билета ехал? Ехал! Да еще нападение на должностное лицо! За это и посадить могут! Кто знает, какие у них тут законы! Как нам тебя из тюрьмы вытаскивать? Посольство черт знает где… Да брось ты наконец эту дрянь!

Танюшкин поспешно положил оторванный рукав на полку, вытер о штаны потные ладони и с тоской уставился в окно. Мелькали низкие грязноватые здания. Поезд замедлял ход.

– Марианна! Послушай, Мариан! – робко вмешалась Даша. – И у нас нет билетов! Нас всех вместе арестуют! Посадят в тюрьму!

Праведный гнев Марианны мгновенно угас. Она потрясенно умолкла. Ее растерянный взгляд заметался по вагону и наткнулся на безмятежную физиономию Раджива. Тот блаженно вытянулся во весь рост, и его темные узкие ступни свешивались с края отвоеванной у них полки. Индус сверкнул доброй белозубой улыбкой и покачал головой:

– У вас нет билетов!

– Вот урод! – Марианна сжала кулачки.

– Да брось ты его! Скоро остановка и полиция! – вовремя встряла Даша. – Слав! Очнись! – она помахала у него перед глазами маленькой розовой ладошкой: – Что будем делать?