Текст книги "Экспедиция Оюнсу"

– Ему часто чудится чужой взгляд? – уточнила Марина.

– Да ничего ему не чудится, – отмахнулся начальник охраны. – Просто надумал там себе чего-то и гоняет в голове чушь по кругу! Это проходит быстро и всегда одинаково: занялся делом – и прошло!

В подтверждение своих слов Сармат вышел в эфир и велел Ворону явиться к нему. Тот подошел, и начальник охраны потребовал от него повторить доклад для клиента. Ворон из хмурого стал серьезным и коротко доложил, что на пепелище и вокруг него пусто, на снегу нет следов, вокруг алтаря то же самое и так далее.

– Схрон? – флегматично поинтересовался Сармат. – Внутрь которого наблюдатель противника залез с началом снегопада и тем самым замел следы?

– Мы проверили, – покачал головой Ворон. – Нет там ничего. И подпола у зимовья тоже нет. Снег вроде как выпал три дня назад. Был бы в том месте такой схрон, чтобы там четверо суток можно было безвылазно сидеть – я б нашел. И миноискатель молчит, и тепловизор…

Он замялся, словно хотел что-то добавить, но не стал.

– Договаривайте! – потребовала Марина. – Я прекрасно вижу, что вы что-то скрываете! Ну же?!

– Ничего я не скрываю, – недовольно буркнул Ворон. – Я все доложил, больше добавить нечего!

– Выкладывай! – больше подбодрил, чем приказал Сармат.

– Может, не при клиенте? – Ворон покосился на Марину взглядом человека, видящего рядом с собой лишние уши.

– Ей твои проблемы до лампочки, – тон начальника охраны стал еще более успокаивающим. – Не будем создавать трения из-за недомолвок. Нас могут неправильно понять. Что у тебя?

– Да ничего! – все так же недовольно огрызнулся Ворон, но сразу потупился и нехотя объяснил: – Глючит меня что-то… Контузия шалит, сучка такая… Как только я возле пепелища оказываюсь, на прямой видимости, сразу кажется, будто кто-то меня насквозь рассматривает. Именно насквозь, как будто я букашка под микроскопом. Взгляд такой… тяжелый, как у великана… ни злой, ни добрый, изучающий. Мол, сейчас разберемся, дерьмо ты или нет. Мы там все обыскали, я даже под пни залазил, нет там никого! Я таблетку сгрыз, как врач велел, если контузия шалить начнет, но что-то не отпускает. Раньше помогало… Ты же знаешь, меня давно уже не накрывает, я в порядке! Может, мне в другом районе поработать? Есть, чем кроме алтаря заняться?

– Сменишь Магадана, – решил Сармат. – Он сейчас на входе в долину в секрете сидит. – Начальник охраны вышел в эфир: – Магадан – Сармату!

– На связи! – тихо зашипели гарнитуры обоих наемников.

– Тебя сейчас сменит Ворон, – сообщил Сармат. – Возвращайся на базу, получишь новую задачу.

– Принято! – шипение эфира затихло.

– Спасибо, Сармат! – лицо Ворона просветлело. Он хмуро посмотрел на Марину и добавил: – Извините. Я не знал, что так выйдет. Давно уже все было в норме… два года без проблем прошло.

– О'кей, – нейтрально произнесла Марина и обернулась к Сармату: – Я могу увидеть снимки леса?

– Да, все готово! – Начальник охраны коротко бросил Ворону: – Ступай! – И протянул Марине планшетный компьютер: – Пожалуйста! Но снимков много, у аэрофотосъемки горно-лесистой местности своеобразный ракурс, без опыта работы будет немного путано. Может, вам помочь?

– Посмотрим! – девушка забрала планшетник.

Ничего особо сложного в разглядывании снимков она не увидела, но очень быстро стало ясно, что это очень нудное занятие. Тайга везде была одинакова, а этого «везде» были десятки квадратных километров, изучать которые нужно было чуть ли не по метру. Минут двадцать Марина делала это сама, потом бесконечно однообразный вид снимков стал ее раздражать, словно она разглядывает одну и ту же фотографию, которую мошенники слегка отредактировали и выдают за разные.

– Много еще? – поинтересовалась она у начальника охраны. Тот ответил, что это едва треть, и Марина вернула ему планшетник: – У меня устали глаза. Пусто это сделает кто-нибудь другой. Если что, я буду в своей палатке.

Она направилась к себе, и два автоматчика, всюду сопровождающие ее по пятам, остались у входа в палатку. Внутри ее походного жилища было довольно просторно, можно стоять в полный рост, имелась походная кровать с надувным матрацем и шерстяным одеялом, походный столик и пара стульев. Ее багаж был аккуратно выставлен вдоль другой стены, на столике расставлены стеклянные бутылочки с прохладительными напитками и запаянный в пластик набор одноразовых бумажных стаканчиков. В другом углу имелся обогреватель на аккумуляторах, неплохо справляющийся со своей работой, и девушка расстегнула куртку. Но самое главное – в палатке, согласно ее требованию, светил яркий фонарь, не допускающий образование мрака, и еще один, запасной, лежал на видном месте. Пока Марина осматривалась, в палатку заглянула Саида и спросила, не нужно ли сделать что-либо. Марина велела сварить себе кофе, помощница ушла, но следом за ней появилась Аннета.

– Можно? – Обрамленное курчавыми каштановыми локонами лицо медиума неуверенным взглядом смотрело в прорезь приоткрытого входного полога. – Ты не занята?

– Входи, – Марина указала ей на свободный походный стул. – Ты в порядке?

– Я? – несколько удивилась Аннета. – Да, конечно! А ты как? С момента нашего приземления мы даже не поговорили ни разу! Ты полетела без меня на эту мраморную гору… И вернулась оттуда очень недовольной! Как ты себя чувствуешь? Ощущаешь тревогу, беспокойство, нервозность? Мы можем провести сеанс успокаивающего гипноза, если хочешь.

– Хорошая идея. – Девушка подумала, что небольшое стабилизирующее психику воздействие позволит снизить нервозность, не отпускающую ее с того момента, как она прошла мимо пепелища.

А тут еще этот Ворон с контужеными мозгами! Его заскоки усилили ее психологический дискомфорт. Какого черта наемники берут на серьезные миссии людей со съехавшей крышей?! Остальные же вроде нормальные! Что, сложно было найти еще одного, без проблем с психикой?!

– Сейчас я выпью кофе, и мы сделаем это! – решила она. – Будешь кофе?

Аннета не отказалась, и Марина велела Саиде сварить еще одну чашку. Пока помощница готовила напиток, медиум осторожно пыталась выяснить, чем на горе занимается профессор.

– Она делает какие-то замеры, – коротко объяснила Марина. – Ищет паранормальные излучения.

– Не найдет! – уверенно заявила Аннета. – Эта гора не приняла ее и не покажет ей свои секреты!

– Ты это сейчас серьезно? – Марина не стала скрывать скепсис. – Или тебе духи поведали? Без обид, Аннета, но я считаю, что как гипнотерапевт ты более успешна, чем как медиум.

– Согласна, – с легкостью согласилась та. – Лечение гипнозом мне всегда удавалось лучше. Мои экстрасенсорные способности проявлялись в основном, пока я была маленькой. После того как я перестала быть тинейджером, они редко проявляют себя. Думаю, так на них отразилось половое созревание. Потому что иногда они проявляются, если я завожу любовную интрижку… – Аннета многозначительно улыбнулась и уточнила: – … искренне! А такие отношения сейчас удается завести очень редко, ты не хуже меня это знаешь. Поэтому в основном я использую свои навыки гипнотизера. Но вопреки мнению таких, как Гольдберг, «редко» не означает «никогда»! Время от времени экстрасенсорика возвращается ко мне! Как сейчас!

– Реально? – Марина подняла брови. – Это уже интересно. И что же ты почувствовала? Минуту! Так вот почему ты устроила скандал охране! – Девушка игриво захлопала ресницами. – Тебе понравился тот наемник! Как там его… Якут!

– Вообще-то сначала мне понравился его напарник, – молодая женщина тихо прыснула. – Но теперь я уверена, что первое впечатление было обманчивым! После того как все недоразумения были улажены, мы, кажется, нашли общий язык, несмотря на некоторые проблемы, связанные с языковым барьером. Люблю спортивных мужчин младше себя, а тут еще романтика дикой природы и ощущение потусторонней опасности! Очень щекочет нервы! В таком состоянии хочется ярких эмоций и особенных впечатлений, которые запомнятся надолго!

– Угу, – Марина поморщилась. – Я свои яркие эмоции и особенные впечатления помню уже шесть лет. И начиналось все так же, как у тебя, разве только мужчина был старше, а не младше.

– Извини, дорогая! – спохватилась Аннета. – Не хотела вызвать у тебя дискомфорт! Не переживай, сейчас проведем сеанс и все исправим! Тебе станет гораздо спокойней.

– Надеюсь, – кивнула девушка. – Так ты почувствовала что-то важное или нет?

– Ничего такого, что могло бы стать проблемой, – отмахнулась Аннета. – Разве только что он разведен и у него есть ребенок, который с ним не живет. Но это не имеет значения, я ощущаю, что этот роман продлится недолго, зато ярко!

– Я имела в виду, – сухо прервала ее Марина, – эту долину и то, что произошло здесь со мной!

– Извини, дорогая! – повторила Аннета, заметно испугавшись ее столь мрачной реакции. – Пока ты летала на вертолете, я думала только о тебе! Я попросила Саиду, и она убедила охрану сопровождать меня, пока я осматриваю долину…

– То есть ты прекрасно провела время, прогуливаясь с Якутом по живописным пейзажам, – подытожила Марина, хмуро глядя на Аннету. – Очень романтично, мои поздравления!

– Ни в коем случае! – клятвенно заявила медиум, всем своим видом демонстрируя взволнованность, преданность и тревогу за нелегкую судьбу Марины. – Я использовала свои способности медиума, чтобы изучить все эти сгнившие развалины! Мы обошли все, что ты упоминала в своем рассказе!

– Всего, что я упоминала в своем рассказе, здесь сейчас нет, – все так же хмуро возразила Марина.

– Я изучила то, что осталось! – преданно воскликнула Аннета. – Все, что здесь есть!

– И как? – Марина открыто демонстрировала недоверие.

– Все очень странно. – Аннета неожиданно стала серьезной. – Тут… – она замялась, явно не желая обидеть клиентку, виновато посмотрела на Марину и продолжила: – Тут нет никаких следов убийств, смертей или неупокоенных душ. Но… у меня возникло стойкое ощущение, будто все это здесь было, но кто-то все вычистил. Словно испачканный ногами пол вымыли, однако воды для мытья было недостаточно, поэтому, когда пол высох, на его поверхности остались разводы. Такой… непонятный след непонятно чего. И это ощущение накрыто другим ощущением – ощущением сна. Будто нечто, что было здесь раньше, сейчас спит, но не просто спит, тут что-то сложнее… Я бы сказала, что оно то ли прячется во сне, то ли спит, когда прячется. При этом мраморная гора является самым безопасным местом долины и одновременно смертельно опасным, если нечто проснется.

– Оно живет внутри? – В сознании Марины шевельнулся страх, и в памяти всплыли жуткие события, происходившие с ней на склонах мраморной сопки в ту страшную зиму.

– С этим все как-то странно, – Аннета скривилась, явно недовольная сама собой. – Нечто живет непонятно где. А внутри горы протекает его сон, как будто сон протекает отдельно от него, я даже сама себе не могу это понятно объяснить! Гора словно накрыта незримым одеялом, она спрятана от всех, как будто мы видим не то, как она выглядит на самом деле. Я специально подходила к ее подножию и подбирала осколки мрамора, чтобы усилить ощущения, но это обычный мрамор. Грязный и холодный. Гора не хочет, чтобы кто-либо видел ее такой, какая она есть. Все ощущения, которые возникают в этой долине, очень призрачные, смазанные и сонные. Точно могу сказать только одно: сейчас здесь безопасно. Проблема только с тем пепелищем на отшибе.

– Сарай, в котором мы сожгли монстра? – Марина напряглась еще сильнее. – Что ты чувствуешь?

– Ну… – Аннета опять замешкалась. – Я не чувствую, что там кого-то сожгли. Но в это место лучше не ходить. Оно не принадлежит этому миру.

– То есть зло живет там? – переспросила Марина, вновь раздражаясь. – Выражайся яснее! Пока что ты просто пугаешь меня, не объясняя ничего конкретного!

– Я пытаюсь объяснить! – запротестовала медиум. – Но не знаю как! Опасности сейчас в долине нет, это точно! И на пепелище тоже безопасно, но туда лучше не ходить! Силы, которым оно принадлежит, лучше не тревожить! Они могут расправиться с нарушителем без всякой жалости!

– Правильно я тебя поняла? – Марина сдержала нахлынувшее раздражение. – Опасности в долине нет, но к пепелищу лучше не ходить, потому что оно опасно? Так?

– Нет! – Аннета вздохнула: – Ты права, гипнотерапевт с меня лучше, чем медиум. Не знаю, как охарактеризовать то, что происходит на том пепелище. Оно словно окно из другого мира, понимаешь? Каждый, кто проходит мимо, попадается на глаза могущественным силам, находящимся по ту сторону окна. И они смотрят на прохожих и оценивают их по каким-то своим меркам! Они как бы говорят: мы вас не любим, но в ваш мир не лезем. Влезете в наше окно – мы расправимся с вами! Но они по ту сторону окна, понимаешь? Не по эту! Поэтому они ничего не делают нам, только смотрят. Их взгляд пронизывает насквозь, они навсегда запоминают тех, кого увидели, но почувствовать их взгляд может только медиум!

– Не только. – Марина болезненно потерла виски. – Оно постоянно смотрит на меня, когда я оказываюсь там! И еще один наемник, Ворон, он тоже чувствует это! Говорит, что оно пронзает его взглядом и оценивает, типа, плохой или хороший. Но на меня оно смотрит другим взглядом! Взглядом безразличного убийцы! Как будто оно не убивает меня только потому, что ему лень! Причин гнаться за мной у него нет, вот если бы я сама подошла поближе!

– Дорогая, смотри на меня! – Аннета бросилась к Марине и схватила ее за плечи. Девушку трясло, ее взгляд нервно блуждал. – Сейчас все будет хорошо! Смотри на меня!

Медиум выхватила из кармана золотой маятник на такой же цепочке и принялась раскачивать его перед глазами Марины.

– Дыши ровно, – голос Аннеты приобрел спокойные и монотонные интонации. – Слушай мой голос. Смотри на меня. Вокруг нет ничего, кроме меня и моего голоса. Мы одни. Мы дышим в унисон. Наше дыхание сливается. Ты в безопасности. Здесь нет враждебных сил, они давно покинули это место. Здесь все погружено в сон. Это большая колыбель, здесь все спит, и ты находишься внутри нее. Тебе тепло, ты устала и хочешь отдохнуть. Ты засыпаешь. Твои веки тяжелеют. Глаза закрываются. Кругом светло и уютно, ты погружаешься в купель добра, спокойствия и счастья…

Лик Аннеты, перед которым мутным пятном покачивался маятник, стал расплываться, превращаясь в дым, и Марина увидела перед собой изуродованное гримасой ужаса и боли окровавленное лицо.

Глава пятая

Явившийся ей в видении человек был молодым азиатом, обнаженным по пояс. Человек надрывно кричал, пытаясь удержать собственные внутренности, вываливающиеся из вспоротого живота. Его раскосые глаза расширились от животного страха, он неуклюже хромал через глубокие сугробы, оставляя за собой кровавый след. Рядом с ним, издевательски хохоча, шел монстр, тот самый, чей образ преследует ее вот уже шесть лет. Высокое тощее тело было скрючено, чтобы легче заглядывать в глаза низкорослой жертве; глаза самого монстра, маслянисто-черные и лишенные зрачков, были разделены длинным глубоким шрамом и пылали ненавистью; длинные узловатые пальцы с мощными когтями были густо выпачканы в крови и несли на себе ошметки свежей человеческой плоти.

Монстр легко двигался за своей жертвой, упиваясь предсмертным ужасом, который испытывал человек в свои последние минуты. Выпотрошенный азиат глядел на монстра обезумевшим взглядом, его голосовые связки не выдержали, крик перешел в надрывное сипение, но несчастный все еще пытался спастись. Теряющая последние силы жертва и сопровождающий ее хохочущий монстр поравнялись с Мариной, и она в ужасе бросилась прочь, но не смогла даже отшатнуться. Веселящееся чудовище прошло сквозь нее, и в глаза бросилась его тонкая серая кожа. Она была цела и невредима, лишь немного заляпана кровавыми брызгами, заледеневшими на сильном морозе. Спустя несколько шагов хрипящий азиат споткнулся и упал в сугроб, забившись в истеричных конвульсиях. Монстр захохотал еще ужаснее, склонился над ним и принялся потрошить жертву, вышвыривая внутренности наружу.

Картинка потускнела, и Марина увидела себя внутри какой-то лачуги. Она точно знала, что это не та лачуга, сгнившие развалины которой находятся в долине сейчас, но строение это стоит на том самом месте. Внутри лачуги, прижавшись спиной к стене, стоит бледная от страха азиатская девушка, облаченная в одежды из шкур. В одной руке она держит какую-то плошку со слабеньким масляным светильником, в другой сжимает копье, которым пытается отпугивать приближающиеся к ней неуклюжие фигуры. Несколько раскосых мертвецов, пуская кровавые пузыри из перерезанных глоток, прижимали к себе вывалившиеся из вспоротых животов внутренности, и одновременно пытались тянуть к девушке окровавленные руки. Их мертвые булькающие голоса вялым безумным подвыванием звали ее присоединиться к их мертвой компании. Испуганная девушка била мертвецов копьем, но вонзающееся в мертвые тела оружие не причиняло им никакого урона. Ближайшим к девушке мертвецом оказался тот самый азиат, предсмертные муки которого Марина видела несколько секунд назад, и раскосая девушка вонзила в него копье. Копье вошло в мертвеца слишком глубоко, и девушка не смогла освободить оружие. Мертвец неуклюже дернулся, вырывая копейное древко из ее руки, и его жуткая застывшая гримаса боли и ужаса искривилась в зловещей улыбке.

Руки мертвецов потянулись к горлу девушки, и тогда она выхватила из своей прически серебристую заколку в форме кинжала, длинную и острую. Девушка с отчаянным криком ударила заколкой ближайшего мертвеца, и тот неожиданно рухнул на пол бесформенной кучей мертвой плоти. Сраженный мертвец растворился, словно состоял из тумана, и молодая азиатка ударила кинжалом следующего. Ходячий труп тоже рухнул, растворяясь, и девушка бросилась в бой. Мертвецы хватали ее за лицо, за горло и волосы, стремясь задушить или выдавить глаза, их пальцы оставляли на ее коже кровавые отпечатки, но девушка не сдавалась. Она вырывалась и наносила мертвецам удар за ударом. Серебряный кинжал легко входил в мертвую плоть, еще легче выходя обратно, и очередной ходячий труп падал, медленно растворяясь в полумраке слабо освещенной лачуги. Перебив всех мертвецов, девушка схватила лежащий в углу заплечный мешок, выскочила из лачуги и бросилась прочь из долины, с трудом пробираясь через густой снегопад.

Картинка вновь изменилась, и раскинувшаяся вокруг Марины долина стала зеленой и по-весеннему цветущей. Яркое солнце, застывшее в безоблачном небе, освещало двух невысоких людей, входивших в долину. Облаченные в одежды из шкур также являлись азиатами, и каждый из них помимо примитивного снаряжения имел с собой шаманский бубен. Первый из идущих был старше своего спутника лет на тридцать, если не больше, и его раскосые глаза внимательно следили за небом. Не найдя в лазурной выси ничего тревожного, старый шаман что-то сказал молодому, и оба продолжили движение. Через несколько минут Марина увидела их возле алтарного камня. Камень был почти белым и высоким, на его стенах виднелись выбитые ритуальные символы, на поверхности было хорошо заметно тщательно отшлифованное углубление в форме кинжала. Шаманы приблизились к алтарю, и более молодой бережно извлек из-за пазухи заколку. Он склонил голову в поклоне, прижимая кинжал ко лбу, и осторожно уложил его в алтарное углубление. Шаманы достали бубны, исполнили ритуальный танец и покинули долину.

Все вновь помутнело, и долина снова оказалась заполнена снегом. На этот раз местные хибары были другими, но стояли на тех же местах. Двери в них были распахнуты, снег вокруг входа был густо истоптан следами босых ног и обильно залит кровавыми лужами. Прямо на стенах хибар, истекая быстро заледеневающей на морозе кровью, висели вниз головами полураздетые черноволосые люди. Их распятые в форме буквы «Х» тела были жестоко выпотрошены, и остекленевшие миндалевидные глаза покойников смотрели на вывалившиеся из вспоротых животов собственные внутренности. Обезображенные гримасами жуткой смерти лица словно вторили душераздирающим крикам, доносящимся из ближайшей хибары. Внутри нее тот самый монстр, издевательски хохоча, склонился над залитой кровью еще живой азиаткой. Его зазубренные когти с неправдоподобным хлюпаньем вонзались в распоротую брюшную полость жертвы и вытаскивали оттуда фрагменты кишечника. Веселящийся монстр показывал извлеченные кишки женщине, издевательски комментируя процесс, и складывал их в кучу так, чтобы видела умирающая. Обезумевшая от ужаса жертва слабо извивалась, и с каждым истошным воплем силы покидали изувеченное тело.

В нескольких шагах от монстра, в слабо освещенном свечой углу, двое выпотрошенных мертвецов, путаясь в выпавших внутренностях, неуклюжими движениями надвигались на молодого азиата. Мужчина полулежал на залитом кровью полу, его сшитые из шкур грубые штаны были рассечены на бедре, обнажая глубокую рану, и человек пытался отползать от приближающихся трупов, зажимая в углу сам себя. Вскоре отползать ему стало некуда, и он попытался отбивать тянущиеся к горлу руки мертвецов ударами кулаков. Но ходячие трупы были твердыми, словно из дерева, и ударов человека даже не ощущали. Один из мертвецов схватил его кулак прямо в полете и что-то пробулькал перерезанным горлом, обдавая азиата потоком кровавых капель. Рука мертвеца сжала схваченный кулак, раздался хруст, и мужчина закричал от боли. Он рванулся изо всех сил и сумел выкатиться за спины ходячим трупам, протиснувшись прямо между ними. Его уцелевшая рука нащупала на погруженном в полумрак залитом кровью грязном полу что-то серебристое, и Марина увидела зажатую в кулаке кинжал-заколку.

Мужчина нанес разворачивающемуся мертвецу неуклюжий удар, вряд ли представлявший для трупа хоть какую-то опасность, и серебряный клинок слабо уколол обезображенное жестокими пытками тело. Мертвец рухнул, словно куль с ватой, и растворился во мраке. Истекающий кровью человек ткнул кинжалом в ногу второго трупа, и тот повторил судьбу предыдущего. Мужчина, сжимая в руке кинжал, пополз к монстру, с натугой протаскивая поломанной рукой собственное тело, скользящее по залитому кровавыми лужами полу. Монстр в очередной раз захохотал, заглядывая в тускнеющие глаза женщины, и вогнал ей в горло длинный зазубренный коготь так, чтобы не зацепить трахею, но задеть нерв. Закрывающиеся глаза жертвы расширились от последней в ее жизни вспышки боли, и в эту секунду подползший мужчина ударил монстра кинжалом. В последний миг чудовище почувствовало опасность и резко обернулось, отстраняясь. Но насаженная на коготь голова женщины помешала ему, и серебряная заколка вонзилась в кривую узловатую руку.

Монстр издал истеричный женский визг, отпрыгивая от азиата, и бросился вон из хибары, натыкаясь на нехитрую утварь, словно координация движений внезапно отказала ему. Чудовище не сразу сумело направить себя в дверной проем, но все-таки выскочило наружу, оставляя на снегу кляксы голубой крови. Монстр исчез в густом снегопаде, и окровавленный мужчина подполз к женскому трупу. Не сводя с него настороженного взгляда, мужчина ударил мертвое тело кинжалом, после чего оторвал от одежд погибшей кусок грубой ткани и принялся накладывать себе повязку. Закончив, он подобрал валяющееся неподалеку копье, оперся на него, как на посох, поднялся и поковылял прочь из хибары.

Все вокруг помутнело, и Марина вновь увидела весеннюю долину, залитую царящим в безоблачном небе ярким солнцем. Возле алтарного камня два пожилых человека в шаманских одеждах и с бубнами исполняли ритуальный танец. Третий, гораздо моложе, торжественно держал на ладонях кинжал-заколку. Он выполнил поклон, касаясь заколки лбом, и возложил ее в ритуальное углубление. Было хорошо заметно, что эти шаманы совсем не те, которых Марина видела в первый раз, а поверхность алтарного камня потемнела от времени, хотя сам алтарь еще не врос в землю так сильно и был значительно выше, чем сейчас.

Танцующие вокруг алтаря шаманы покрылись туманной дымкой, сменившейся охваченным пламенем небольшим деревянным строением, сложенным из грубо обработанных бревен. Возле него, спиной к пылающему огню, стояла молодая светловолосая девушка европейской внешности в старинной славянской одежде. В руках у нее был длинный факел, которым она, словно пылающим копьем, отбивалась от бредущих к ней с трех сторон выпотрошенных трупов. На этот раз вокруг не было ни азиатов, ни одежд из шкур, но остальная картина не отличалась ничем: мертвецы с обезображенными гримасами мучительной смерти лицами прижимали к вспоротым животам собственные внутренности и неестественными движениями шли к живому человеку, что-то сипя перерезанными глотками и брызгая кровавыми каплями. Получив удар факелом, ходячие трупы отшатывались, на пару мгновений терялись, но вскоре двигались дальше, тесня светловолосую девушку к пылающему пожару.

Позади, в нескольких десятках метров от объятого пламенем строения, из тайги выбежал светловолосый человек, и Марина увидела рослого мужчину в расстегнутом заячьем тулупе. Его височную область пересекал свежий надрез, обильно сочащийся кровью, в одной руке мужчина держал исцарапанный деревянный щит, в другой, словно меч, сжимал кинжал-заколку. Его настоящий меч находился в ножнах на поясе, но мужчина не обращал на него внимания, будто точно знал, что это оружие в предстоящей схватке будет бессильно. Он бросился к пожару, продираясь через глубокие сугробы, и его голубые глаза, не отрываясь, следили за отбивающимся от мертвецов девичьим силуэтом. Светловолосый успел в последний миг, когда нежелающая попасть в руки ходячих трупов девушка шагнула в пылающее строение. Ее потертая шуба и заляпанный заледеневшей кровью капюшон вспыхнули, и в этот момент мужчина, прикрываясь щитом, словно таран ворвался в толпу мертвецов.

Ходячие трупы лишь пошатнулись, никто из них не упал и даже не потерял равновесия. Но мужчина, похоже, ожидал чего-то подобного. Он, не останавливаясь, наносил мертвецам быстрые и резкие колющие удары заколкой, и те один за другим падали в окровавленный снег, растворяясь. Перебив ближайших мертвецов, светловолосый отпрыгнул от остальных к пылающему строению и рывком выдернул оттуда кашляющую девушку. Он толкнул ее в сугроб, уклоняясь от тянущихся мертвецких рук, и продолжил убивать ходячие трупы. Через несколько мгновений напротив него осталось лишь двое мертвецов, бредущих в атаку плечом к плечу, и мужчина устремился к ним.

Внезапно из-за спин обезображенных трупов выпрыгнул монстр и нанес ему мощный удар жуткими когтями. Светловолосый мгновенным движением подставил под удар щит, но когти чудовища пробили его насквозь, вонзаясь мужчине в предплечье. В следующий миг светловолосый коротким ударом из-под щита вогнал кинжал монстру в подреберье, и на покрытый красными лужами снег брызнули голубые капли. Монстр издал истеричный женский визг, отмахиваясь от противника, и Марина отчетливо увидела на его кривой узловатой руке старую рану, густо кишащую трупными червями. Подвывающий монстр бросился бежать, неуклюже забирая то вправо, то влево. Его ставшее непослушным тело натыкалось на кусты и распятых то тут, то там мертвецов, привязанных к перекрещенным жердям головой вниз, и ноги монстра путались в выпотрошенных внутренностях, с ледяным хрустом разрывая их на части. С неба густо посыпал мелкий снегопад, началась метель, и неровно бегущий силуэт скрылся из вида.

Ощущение смертельной опасности закончилось, и взгляд Марины вернулся к пылающему дому. В десятке шагов от пожара светловолосый склонился над спасенной девушкой и вытирал ей закопченное лицо пригоршнями снега. Сама девушка при этом сжимала в руках заколку и напряженно вглядывалась в густой снегопад. Потом картинка стала другой: пожара уже не было, пара сидела возле большого костра где-то на окраине долины, и языки пламени отражались в голубых глазах мужчины, с тревогой всматривающегося в ночную тьму. Он сидел на коленях на своем тулупе и держал заколку наготове, словно собирался броситься в бой немедленно. Его поврежденная рука была обнажена, и сидящая рядом девушка накладывала повязку на глубокую рану. В отличие от мужчины, время от времени ее серые глаза испуганно щурились, и Марина поняла, что девушка видит шевелящиеся в ночной тьме за костром силуэты бредущих мертвецов. А у него галлюцинаций нет, потому что в руке заколка!

Картинка померкла и вновь сменилась солнечным весенним днем и алтарным камнем. На этот раз шаман был один, на вид не старый и не молодой, тоже азиат, но уже немного другой: его силуэт стал ниже, ноги укоротились и приобрели характерную кривизну. Алтарный камень теперь больше походил на современный: он сильно потемнел и заметно врос в землю, хоть и не так, как сейчас. Шаман аккуратно расчистил предназначенное для реликвии углубление, бережно достал из-за пазухи кинжал-заколку и несколько секунд благоговейно рассматривал лежащий на ладонях клинок. Потом выполнил уже знакомый поклон с касанием кинжала лбом, осторожно уложил заколку на место, взял в руки бубен и принялся за ритуальный танец. Неожиданно Марина поняла, что сам по себе танец не просто является дремучей полупервобытной танцулькой, он рассказывает что-то относительно того, что происходит в этой жуткой долине. Теперь, когда она видит этот ритуал в третий раз, ей становятся ясны некоторые его элементы. В танец заложено некое предупреждение, нужно досмотреть его до конца, и она поймет, что передают друг другу местные шаманы из века в век.

– На счет три ты проснешься с позитивным настроем! – Голос Аннеты прорвался сквозь видение.

– Раз! – Голос зазвучал громче, и видение танцующего шамана подернулось дымкой.

– Два! – Марина раздосадованно тянулась к затухающей картине сознанием, но было уже поздно.

– Три! – Ее глаза открылись, и девушка увидела перед собой довольное лицо Аннеты.

– Какого черта?! – взорвалась Марина. – Зачем ты сделала это?!! Я должна досмотреть ритуал!

– Какой ритуал… – неподдельно испугалась Аннета. – Что с тобой? Ты в порядке?

– Это ТЫ спрашиваешь?!! – взъярилась девушка. – Медиум, твою мать!!! Немедленно покажи мне ритуал целиком! Я должна знать, что они там скрывают!

– Кто они? – Аннета торопливо потянулась за маятником. – Что-то пошло не так! Сейчас я все исправлю, дорогая, только не волнуйся! Смотри на меня! Слушай мой голос…

– Ты вообще в курсе, о чем я?! – Марина вырвала из ее рук маятник. – Отвечай! Что я видела?!!

– Т-ты… – Медиум была шокирована столь неожиданно агрессивной реакцией. – Разве ты не пребывала в состоянии полного покоя… тебе приснился дурной сон?

– Так ты даже не знаешь, что за видения сама же у меня вызвала?! – Марина схватилась за голову. – Черт! Ты хоть понимаешь, что ты сделала?! Сначала ты показывала мне, как этот чудовищный монстр, из-за которого я шесть лет схожу с ума, живьем потрошит свои жертвы из века в век, потом стало ясно, как именно его можно победить, и на самом важном месте ты меня разбудила!!!