Текст книги "Поток"

– Дружище, что ты думаешь по поводу вон того приметного кряжа, медленно поднимающегося к предгорьям? Если вблизи он окажется таким же неприступным, каким выглядит отсюда, мы можем построить там свою Стену и остановить на ней кого угодно.

– Ричард… – Димитрий сделал небольшую паузу, чтобы придать оттенок серьезности своим словам. – Есть хоть что-то, в чем бы ты не разбирался? Я видел тебя в разных ипостасях: и как управляющего, и как шпиона или политика, и как умелого соблазнителя, но никогда бы не подумал, что ты еще и в военном деле соображаешь!

– О, есть много вещей, которые мне не по силам. Ну вот, например, я не могу не быть загадочным и неотразимым. Как ни стараюсь.

– Да что ты говоришь… – Димитрий не обратил внимания на очередную наглую ухмылку. – В любом случае место и правда отличное. До него примерно часа четыре пути, а это значит, что у нас достаточно времени в запасе, чтобы отдохнуть и приготовиться. Едем пока туда, а если разведчики найдут что-то получше, свернем.

– А Уинстона можно отправить вверх по склону. Чем выше они заберутся, тем в большей безопасности окажутся, а мы прикроем им спины.

– Согласен, вот только кто прикроет наши?

Весь остаток дня занял путь до предполагаемого укрытия. Когда вернулись дозорные, стало ясно, что большинство тоже обратило внимание на этот скалистый пригорок, и спорить никто не стал. Добравшись до места и осмотрев будущее поле битвы, даже самые опытные из воинов одобрили выбор. С двух сторон склоны были крутые и каменистые, забраться по ним можно было, только долго и осторожно карабкаясь на виду у каждого, кто окажется наверху. Безопасный подъем обеспечивала лишь достаточно узкая и извилистая тропа, петляющая между торчащими тут и там валунами, которыми иногда стояли так близко, что с трудом можно было провести лошадь в поводу.

– Даже немного неуютно от того, что мы наткнулись на такое отличное место как раз тогда, когда оно нам больше всего было нужно. – Хорос задумчиво почесал косматую бороду, а Бон кивнул, мысленно соглашаясь с его словами, но тут же одернул себя и бросил сердитый взгляд на Хороса.

– Странно или нет, но я намереваюсь использовать все, что подвернется. В нашем положении нужно цепляться за каждую возможность получить преимущество. – Димитрий забрался на валун и посмотрел вниз, туда, откуда должны были прийти враги. – Франкус и Герард отправились назад и взяли с собой по пяти лучших всадников в отряде. Они по большому кругу объедут наших преследователей с запада и востока, чтобы оказаться у них за спиной. Их задача – следить за ними и в случае чего предупредить нас об опасности. Когда начнется битва, они ударят им в тыл.

– Здесь у нас чуть больше двадцати парней, считая нас троих, и все неплохо знают, какой стороной держать меч, и умеют обращаться с луком. – Бон опытным взглядом оглядел склон и тропинки. – Мы пропустим их на этот небольшой пятачок и обрушим сверху град камней и стрел. Это задержит их, а если повезет, начнется столпотворение, и когда конница ударит сзади, мы ввяжемся в ближний бой.

– Лучше сперва связать их боем здесь. – Хорос не мог просто взять и согласиться с планом Бона. – Тогда наши парни там, внизу, точно смогут подобраться к ним незамеченными.

– У вас отличный план. – Димитрий постарался погасить спор до того, как он разгорится. Эти двое могли выяснять отношения часами без какого-либо результата. – Будем исходить из ситуации и действовать по обстоятельствам. Выставьте наблюдателей и займитесь подготовкой. Дел у нас еще невпроворот.

Он оставил своих командиров и направился вверх, туда, где были спрятаны лошади и сложены вьючные мешки. Ему встречались солдаты, которые молча, с сосредоточенным видом готовились к сражению. Нужно было еще раз осмотреть все импровизированные укрепления, расставить людей, подготовить камни для метания, разделить запасы стрел и не забыть накормить людей. Неизвестно, сколько продлится предстоящая ночь…

– Не забывай в бою одним глазом следить за склоном. – Димитрий как раз передавал колчан со стрелами парню, который стоял возле правого края тропы. – Не хватало еще, чтобы нас обошли.

– Димитрий! – Хороса, с его зычным басом, трудно было спутать с кем-то еще. – Они здесь.

На мгновение все, кто слышали эти слова, прекратили заниматься своими делами и посмотрели вниз. С того места, где стоял Димитрий, даже не было видно нужную часть долины, но воображение помогало дорисовать живописную картину того, что сейчас творилось внизу.

– Показывай! – Он спрыгнул вниз и побежал туда, где стоял могучий командир его воинов.

Вместе они вышли на каменистый уступ, нависающий над почти отвесным западным склоном. На краю уступа сидел Корвин и напряженно всматривался вдаль. С каждой минутой сумерки сгущались все сильнее, и видно было очень плохо, но Димитрий обладал зоркими глазами и хорошо знал врага, который преследовал их.

– Проклятые твари! – Он доверял своим разведчикам как себе, но только сейчас, впервые увидев врагов воочию, осознал, с чем им предстоит столкнуться. – Никогда не видел, чтобы такая маленькая стая отбилась от Потока. Там не более трех-четырех десятков демонов, как и говорил Герард.

– Думаю, они доберутся до нас за час.

– Согласен с Боном.

Димитрий удивленно посмотрел на Хороса:

– Пойдемте наверх, больше тут смотреть не на что, они идут прямо на нас.

Когда три командира стали подниматься, все поняли, что это означает. Последние, даже самые приглушенные разговоры стихли, и в отряде воцарилась напряженная тишина.

– Проверьте ваше оружие и снаряжение. Оторвавшийся ремешок или плохо затянутый шнурок может стоить вам жизни. – Голос Димитрия, по-командирски звучный, был хорошо слышен всем и каждому. – Старайтесь убивать их на расстоянии, стреляйте в морду или во все, что похоже на жизненно важные части тела. В ближний бой вступайте группами, старайтесь поскорее проткнуть тварь копьем и отступить. Кидайте камни туда, где их много.

– И главное. – Он забрался на самый верх, чтобы все могли его видеть. – Не пытайтесь быть героями и сделать все сами. Мы – стражи границы, разделяющей жизнь и смерть. Наш самый главный долг – отстоять эту границу. Поэтому ваша смерть, какая бы героическая и славная она ни была, сделает строй слабее и позволит Потоку добраться до ваших товарищей.

Димитрий заглянул в глаза каждому солдату, сожалея, что не может этого сделать для тех, кто остался там, внизу. Он перевел взгляд на Хороса и Бона, они молча кивнули, давая понять, что готовы.

День окончательно уступил место ночи, а склон кряжа осветила серебристая осенняя луна, когда первых демонов стало видно из укрытия, что выбрал для себя Димитрий. Он давно сбился со счета, сколько раз видел их вживую, но все равно каждый раз, когда эти уродливые порождения ночных кошмаров безумца представали перед ним, живот скручивала судорога, а дыхание замирало в груди. Перед Димитрием лежали короткие копья со специально обрезанными древками, чтобы удобнее было кидать, и он стиснул одно из них что есть сил. Стрелы для этих тварей все равно что булавочные уколы, а вот хорошо брошенное копье может нанести серьезную рану.

Чтобы двигаться вверх, тварям пришлось растянуться чуть ли не вереницей, и, хотя первым осталось пройти не более двадцати метров, последние терялись где-то у начала тропы. Один, два, три… Димитрий про себя считал, сколько врагов уже собралось на том пятачке, где они хотели их остановить. Он боялся только одного – что в их плане есть изъян. Пять, шесть, семь… Они так и не поняли, как Поток мог преследовать их так долго и с таким упорством. Если они ни разу не потеряли их и не отстали за шесть дней, то точно так же они могли узнать, где и когда на них готовится засада. Восемь, девять… десять!

Он встал в полный рост, оказавшись прямо над сбившимися в кучу демонами, и со всего размаха бросил копье, целясь в ближайшую отвратительную морду. В ту же секунду послышался свист летящих со всех сторон стрел и грохот падающих камней. Вой из десятка глоток заглушил все остальное. Ревели сразу все, но в какофонии яростных воплей слышались боль и страх. Димитрий ликовал. Они все-таки застали своих преследователей врасплох.

Первый залп стрел сменил второй, потом третий. Димитрий метнул еще три копья и потянулся за луком. Он видел, как огромный валун, который столкнули откуда-то сверху, буквально раздавил двух раненых демонов, не успевших отползти в сторону. Монстры, напиравшие сзади, толкали остальных вперед, прямо под камни и стрелы, которые снова и снова падали на их головы.

Выпустив очередную стрелу куда-то в мешанину раненых и убитых противников, Димитрий напряженно всматривался в темноту, сгустившуюся у подножья кряжа. Несмотря на их старания, враги все дальше и дальше продвигались вверх, и он боялся, что они успеют покинуть открытое пространство до того, как разведчики ударят по ним сзади.

– Хорос, Бон! Вперед! Нужно вытеснить их с площадки и сбросить обратно! – Он схватил копье и щит и побежал вниз, по дороге собирая воинов. – Ричард! Ты за старшего! Ричард, черт тебя дери! Где ты?

Времени на то, чтобы найти его, не было. Монстры уже лезли вверх по тропинке, ведущей с пятачка наверх.

– Копья вперед! Бейте ему в морду! – И он первым встал на пути жуткой зубастой твари, когти которой напугали бы и самого матерого медведя.

К нему присоединились еще трое, и вместе они пробили шкуру демона в дюжине мест, после чего он опрокинулся навзничь и, сорвавшись, упал куда-то. Оказавшись на заваленной трупами площадке, Димитрий увидел, что с другой стороны Хорос бьется плечо к плечу с Боном. Окруженные бойцами отряда, они медленно теснили врагов. Хорос, как всегда, орудовал огромным топором на длинной рукояти, нанося мощнейшие удары, от которых падали даже двухметровые чудища. Бон изо всех сил прикрывал его щитом и уже успел принять на себя несколько ударов, которые должны были разорвать Хороса пополам.

– Эй, там, наверху! Ричард! Помогите Хоросу, иначе их просто перебьют!

Ответа не последовало, и Димитрий вместе с пятью или шестью воинами бросился вперед. Копье почти сразу завязло в пасти какого-то демона, и он схватился за меч. Бойцы рубили и кололи, сперва пробиваясь к Бону и Хоросу, а потом вместе с ними, не давая монстрам выбраться наверх. Один за другим погибали солдаты, дозорные и обычные люди из Анклавов, которые отправились вместе с ним в этот поход. Когда чей-то длинный, похожий на скорпионий хвост ударил Димитрия в грудь, он подумал, что и его черед настал, но Чешуя Дракона, хрустнув, как фарфоровая чашка, выдержала, а он, не задумываясь, обрубил проклятый отросток и продолжил бой.

В какой-то момент напор противника вдруг ослаб и драться стало не с кем. Несколько монстров еще сопротивлялись, но воины осторожно добивали их, стараясь не попасть под удар острых когтей, клешней или зубов. Димитрий аккуратно подошел к краю площадки, через который еще несколько минут назад лезли демоны, и посмотрел вниз. Ему навстречу поднимался Герард, весь покрытый темными пятнами, с мечом в руке и кровью на лице.

– Все кончено, Димитрий. Мы победили.

Глава 10

Тони ухватился за край карниза, подтянулся и ловко забрался на балкон, цепляясь где за ржавые решетки на окнах, а где – за остатки отвалившейся внешней отделки. Ненадежные опоры скрипели и трещали под ним, но он давно привык к таким трюкам.

Сверху было видно, что происходит дальше по улице, несмотря на груды мусора и перевернутые покореженные останки автомобилей. Не заметив ничего опасного или подозрительного, Тони дважды махнул рукой, подавая сигнал своим спутникам, прятавшимся в небольшом магазинчике через улицу. Дожидаясь, пока они подойдут, он огляделся, прикидывая, куда бы еще забраться. Ему одинаково нравилось лазить и по деревьям, и по старым зданиям. Дома отец ругал его и говорил, что однажды он сорвется где-нибудь в глуши и некому будет позаботиться о нем. Но Тони не боялся упасть, он очень уверенно чувствовал себя даже на большой высоте; может, поэтому он и записался в дозорные, чтобы почаще выбираться туда, где отец его не увидит.

– Эй, Тони! Слезай, надо проверить эту улицу, может, найдем что-то ценное.

Тони скривился. Сидеть дома было, конечно, скучно, но и работа дозорных редко когда была похожа на карнавал. Чаще всего они отправлялись в ближайшие города и прочесывали их: улица за улицей, дом за домом, надеясь найти что-то, что может пригодиться. Больше всего, конечно, ценились консервы, металлические инструменты, которых постоянно не хватало, запасы различных жидкостей и химикатов, использующихся в хозяйстве, а иногда удавалось даже найти одежду или хотя бы ткани. Но главным богатством были лекарства, срок годности которых еще не истек или истек совсем недавно. Они встречались реже всего, и Тони еще ни разу не удавалось вернуться с такой добычей, но ходили слухи, что другие дозорные как-то наткнулись на целую нетронутую аптеку. Хотя лично Тони считал это еще одной байкой из числа тех, которыми дозорные пытались приукрасить свою скучную работу.

Он быстро спустился и, оказавшись на твердой земле, зашагал вдоль заброшенных зданий, чтобы догнать тех, кто уже успел уйти вперед. Улица была длинная, и, на взгляд Тони, вчетвером они могли провозиться здесь целый день, а потом еще вернуться сюда в следующий раз. Но делать было нечего, и он зашел в первую приглянувшуюся дверь. Когда-то она была выкрашена в синий цвет, но краска давно облупилась, петли проржавели, а сам дверной косяк, должно быть, разбух и перекосился. Будь она закрыта, лезть внутрь пришлось бы через окно, но, к счастью, замок выломали давным-давно, а дверь оставили открытой – скорее всего, сразу после того, как вынесли все самое ценное. Тони тяжело вздохнул. Все, что он видел внутри, было или сломано, или перевернуто, а то, что хорошо горело, давно сожгли где-нибудь в подвале. Некоторые даже обдирали обои со стен в попытке согреться. К сожалению, почти все, что они находили в заброшенных городах, выглядело именно так. В первые годы после Катаклизма, когда электричество, основа всей цивилизации, вдруг перестало работать, миллионы людей в отчаянной и безнадежной борьбе с голодом и холодом уничтожили практически все, что сами же и создавали на протяжении столетий. Потребовалось много времени и сотни миллионов смертей, перед тем как горстки выживших то там, то сям научились производить необходимое и больше не зависеть от того, что удастся добыть на руинах старого мира.

Тони аккуратно перешагивал через поваленную мебель, обследуя комнату за комнатой с той тщательностью, на которую только был способен. В основном все было пусто, как и всегда, и только в спальне он наткнулся на ворох постельного белья, не слишком дряхлого, но заросшего таким толстым слоем плесени, что его невозможно было расправить. Больше в этой квартирке делать было нечего, и он отправился к следующей двери.

В этот раз он оказался в дозоре вместе с Диланом, Джеком и Генри – все взрослые мужчины, старше него, а Дилан так вообще когда-то был охотником и очень много знал про окружающий мир. Тони любил послушать его истории у костра и последним уходил спать, когда тот предавался воспоминаниям и, казалось, не замечал ничего вокруг. За синей потрескавшейся дверью последовала желтая, потом полосатая, а потом он вообще залез в какой-то не то склад, не то маленький производственный цех и провозился там, казалось, целую вечность, осматривая каждый ящик и каждый контейнер. Неизвестно, сколько времени он бы там потратил, если бы с улицы не раздался крик. Кричал Генри, Тони был в этом уверен, но вот слов разобрать не удалось, поэтому он пулей вылетел наружу, сбив пару ящиков и очень больно ударившись об угол, и огляделся в поисках остальных.

В окне второго этажа дома на противоположной стороне улицы стоял Генри и махал рукой, пытаясь привлечь внимание. Тони помахал ему в ответ и поспешно направился к входу, быстро сообразив, что он зовет их, чтобы показать что-то необычное. Однако, едва поднявшись наверх, он замер как вкопанный. Посреди комнаты лежал полуразложившийся труп. Поза была какой-то скрюченной, и над ним явно потрудились падальщики, которых раньше было полным-полно в заброшенных городах. Одежда сохранилась только клочками, плоти на костях почти не было, и даже левая нога куда-то подевалась.

Тони с трудом проглотил ком, поднимающийся от желудка вверх, и с огромным трудом отвел взгляд. Не то чтобы он никогда раньше не видел мертвецов – в Год, Когда Умерла Наука, как иногда называли Катаклизм, смерть была повсюду. Несмотря на то, что его родители быстро поняли, что единственный шанс выжить – держаться безлюдных мест, постараться запастись едой и укрыться в глуши, отцу не раз и не два приходилось хоронить мертвых, на которых они натыкались по дороге, и, как мама ни старалась, он все равно краем глаза успевал заметить тела то одного бедняги, то другого. Когда же он подрос и стал ходить в дозоры, то и сам находил останки тех, кто решил остаться в городах и кому не посчастливилось дожить до образования первых анклавов. Но было в этом трупе что-то особенное, что-то противоестественное и пугающее. Возможно, Генри почувствовал то же самое, поэтому и позвал остальных.

Пока они рассматривали находку, подошли Джек и Дилан. Джек в прошлом был фермером и, по его рассказам, насмотрелся всякого, пока помогал отцу и на полях, и на скотном дворе. Но, несмотря на весь свой опыт, он тоже как завороженный уставился на скелет. Один только Дилан никак не выказал удивления, медленно опустился на колено возле останков, долго и внимательно осматривал их, провел пальцами по тому месту, где должна была быть нога, и так же молча поднялся и подошел к окну.

– Нам лучше уходить отсюда. Поищем что-нибудь полезное в другом месте.

– Но почему? Что случилось? – Генри немного гнусавил, поэтому все, что он говорил, походило на нытье.

Тони тоже хотел попросить старого охотника рассказать, что же он такого увидел, но едва он раскрыл рот, на лестнице, за их спиной, послышались шаги.

– Его звали Барри. Славный был парень.

Они обернулись на хриплый незнакомый голос. На верхней ступени, перегораживая им дорогу, стоял мужчина, обернутый в несколько слоев лохмотьев. Он был высок, но, судя по изрытому морщинами лицу и серой потрескавшейся коже, изможден. В руке он сжимал длинную, гладко обструганную палку с заточенным и обожженным концом. Тони видел такие много лет назад в передаче про африканских аборигенов.

– Кто ты и из какого анклава? – Вопрос задал Джек, хотя и явно впустую. Ни один житель анклава уже давно не мог выглядеть так плохо.

– Анклава? Что это? – Мужчина подозрительно глянул на Джека. – Ты иностранец, что ли?

– Города, в которых живут люди, – поспешил пояснить Тони. Ему показалось это важным.

– Города? – Мужчина засмеялся противным, сухим смехом. – Городов тут полным-полно. Эйлсбери, Мендевилл, Клинтон, Хадденхем. Но вот насчет людей это ты загнул, малец. Тут давным-давно никто не живет, кроме старого Бена. – Он ударил кулаком себя в грудь и скривился в жутком подобии улыбки.

– Джек, Генри, Тони, мы уходим. – Голос Дилана звучал твердо, и он не сводил глаз с чудом выжившего дикаря.

– Уходите, да? Неужели вам уже надоела компания старого Бена? – Он указал копьем на лежащие в комнате кости. – Старина Барри тоже все время хотел уйти. Вот я и отрезал ему ногу, чтобы не пришлось связывать. Веревки-то у меня тогда не было.

– Мы уходим, – сказал Дилан с нажимом и достал свой охотничий нож.

– Не нужно быть таким серьезным, старина. Мы вполне можем договориться. Если один из вас останется со старым Беном и поможет скрасить одинокие вечера в этом богом забытом месте, остальные вполне смогут уйти. Если это важно, я бы предпочел мальчишку, а то мои старые зубы уже не те, что раньше.

От его слов волосы на спине Тони встали дыбом. Он невольно сделал два шага назад, пока не уперся в какую-то тумбочку.

– Мы уйдем отсюда все вместе или не уйдем вообще. Старина…

– Ну что ж, если ты настаиваешь…

Он как-то странно улыбнулся, а в следующее мгновение уже бросился на них с копьем наперевес.

* * *

Когда Уинстон открыл глаза, вокруг все еще было темно. Он помотал головой, прогоняя остатки странного, даже пугающего сна, и оглядел их крохотный лагерь. Мелони свернулась калачиком под его теплым плащом, с которым не расставалась с тех пор, как они спасли ее. Она выбрала место, одинаково близкое к маленькому костерку, что они позволили себе развести, и одинаково далекое от Берта, их спутника-дозорного. Он был хорошим парнем, пусть и немного молчаливым, но почему-то пугал Мелони до дрожи. Тот явно понимал, как она к нему относится, но делал вид, что ничего такого не замечает, за что Уинстон был ему бесконечно благодарен.

Как и приказал им Димитрий, они ехали всю ночь, к началу которой их отряд достиг кряжа, и почти весь следующий день, забираясь все выше и выше по относительно пологим предгорьям и наблюдая, как белоснежные горные вершины, тянущиеся во все стороны на сколько хватало глаз, становятся все ближе и поднимаются все выше, заслоняя половину неба. К концу перехода они были настолько измучены, что буквально вывалились из седла. Если бы не опыт и выдержка Берта, они бы так и заснули на голой, продуваемой всеми ветрами скале, но он заставил их ехать до тех пор, пока не нашел между камней ложбинку, где можно было укрыться и разжечь костер.

Вот и сейчас Берт не спал, а дремал, привалившись спиной к булыжнику, и, судя по тому, что огонь все еще горел, время от времени вставал, чтобы подбросить дров. Уинстон не успел подняться на ноги, а Берт уже открыл глаза.

– Тебе нужно нормально поспать хотя бы пару часов, пока не рассвело. – Дозорный странно смотрел на него, но, возможно, это было от недосыпа. – Давай ложись, а я подежурю у костра.

– Ладно. – Берт завернулся в плащ и как-то скованно, словно нехотя растянулся на земле. – Разбуди через пару часов. Нам завтра нужно еще миль десять проехать.

– Сделаю в лучшем виде, вот увидишь. – Он уселся у костра и стал наблюдать за огнем.

Через несколько минут дыхание Берта выровнялось, и, судя по тому, как мерно поднимался и опускался плащ, он заснул. Уинстон решил немного прогуляться, чтобы размять гудящие после вчерашнего ноги. Он выбрался из каменного укрытия и огляделся. Отходить далеко не хотелось, на неровной, изломанной поверхности в темноте легко можно было оступиться или провалиться в расщелину, поэтому он решил двигаться вдоль скал, окружающих лагерь, чтобы всегда иметь под рукой надежную опору.

Пока Уинстон медленно и осторожно шел по кругу, одна за другой гасли звезды. Вдалеке на горизонте небо начало приобретать густой синий оттенок, а чернильно-черный цвет ночи медленно уступал место новому дню. И хотя до рассвета было еще далеко, приятное чувство надежды и обновления разливалось где-то внутри, как бывает только ранним утром.

Уинстон невольно бросил взгляд туда, откуда они пришли. Ему бы очень хотелось увидеть тот кряж, где они отделились от остальных, но он давно скрылся из виду за множеством холмов, на которые они взбирались и с которых спускались весь прошлый день. Если план сработал, то битва уже закончилась и им остается только ждать, чтобы узнать – чем. Он успел хорошо рассмотреть скалистую тропу, на которой решили устроить засаду, и одобрил выбор Димитрия и других офицеров. Трудно было представить себе более подходящее для сражения место. Но, с другой стороны, воинам предстояло столкнуться с грозным противником, возможности которого во много раз превосходили человеческие. Достаточно ли будет такого преимущества?

Как будто отвечая на его немой вопрос, с гор налетел резкий порыв холодного ветра, пробирающий до костей. Уинстон поплотнее запахнул плащ и постарался прогнать тревожные мысли. Очень скоро они так или иначе узнают ответ.

Он уже собрался было вернуться к костру, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение немного в стороне от их укрытия. Уинстон замер, всматриваясь в то место, где, как ему показалось, секунду назад кто-то был. Он попытался убедить себя, что это какой-то ночной зверек, которого заинтересовали странные запахи и отблески костра, но где-то внутри понимал, что ни одно животное не носит плащ, складки которого на мгновение мелькнули в темноте. Если, конечно, это не шутки разыгравшегося от страха воображения. Или вообще его глаза подводят. Или…

– Не спится? – Уинстон буквально подпрыгнул на месте, а не закричал только потому, что от ужаса потерял дар речи.

– Мелони? – едва выдавил он, когда увидел стоящую позади девушку. – Ты меня напугала! Что ты тут делаешь?

– Проснулась и увидела, что тебя нет. Решила пойти поискать.

– Не захотела оставаться одна рядом с Бертом?

– Ну и это тоже. – Она бросила на него сердитый взгляд, который быстро сменился смущенным. – Я не знаю, почему этот… в общем, он мне не нравится.

– Ладно, не зря ж говорят: насильно мил не будешь.

– Что?

– Да так, воспоминание. Не переживай, скоро нас нагонят Димитрий с остальными, и тебе больше не придется ехать рядом с Бертом.

– А куда ты смотрел? – Мелони всегда неожиданно меняла тему.

– Думал, смогу увидеть что-нибудь отсюда. А потом просто залюбовался. – Уинстон решил, что незачем ее пугать. Скорее всего, ему и правда показалось.

– Тут и правда красиво. Я никогда не видела таких гор.

– Тогда ты просто обязана побывать в Шотландии.

– Где?

– Это страна далеко на западе. Там красивые горы, покрытые изумрудно-зелеными лугами, и крутые скалы, поднимающиеся прямо из моря, о которые раз за разом разбиваются волны, превращаясь в белую пену…

– Красиво, наверное… Уинстон, а что такое море?

– Не уверен, что я смогу описать его. – Он снова посмотрел на медленно светлеющее небо. – Тут бы пригодился настоящий поэт. Но если мы доберемся туда, куда держим путь, то ты сможешь увидеть его собственными глазами.

В ответ Мелони улыбнулась, и хотя улыбка, как всегда, вышла у нее какой-то грустной, он был рад и этому.

Утром, едва солнце полностью осветило склон, они продолжили путь. В свете дня все то, что казалось Уинстону пугающим прошлой ночью, выглядело совсем иначе. Они двигались по желтеющей траве, пересекая небольшие рощицы деревьев с разноцветными кронами и обходя слишком крутые подъемы и спуски, на которых лошади могли оступиться и сломать себе ногу. Берт снова ехал чуть впереди их маленького отряда, выбирая наилучший маршрут и высматривая вдалеке место, где бы они могли спокойно дождаться остальных. Он выглядел отдохнувшим и полным сил, хотя и проспал всего часа три.

Уинстон поудобнее перехватил поводья сменной лошади и посмотрел на Мелони. Утром девушка вдруг решила ехать верхом самостоятельно. Он, конечно, удивился, но был рад такой перемене и тому, что она больше не сидит в молчании, с пустым, направленным в никуда взглядом, словно прислушивается к чему-то. Поэтому он, не обращая внимания на неодобрительные взгляды Берта, помог Мелони впервые самой забраться в седло и показал, как править лошадью. Сидела она неуверенно, да и лошадка, хоть и была смирной и хорошо обученной, слушалась ее неохотно, но девушка была полна решимости научиться и старалась изо всех сил.

– Как ощущения? – Уинстон подобрал поводья, чтобы Мелони оказалась рядом с ним. – Все еще страшно?

– Немного. Очень высоко, кажется, что падать целую вечность. – Она сидела, напряженно удерживая ногами стремена, и так сильно вцепилась в луку седла, что даже костяшки на пальцах побелели.

– Это с непривычки. Через несколько дней ты уже перестанешь высматривать камни, о которые может споткнуться твоя лошадь, представлять, как несладко тебе будет, если она упадет, и будешь думать только о том, как сильно натирает седло и когда все это закончится. – Он улыбнулся, но Мелони никак не отреагировала. – Кстати, я рад, что тебе лучше.

– Лучше? А разве мне было плохо?

– Последние дни ты была так напугана, что из тебя и двух слов нельзя было вытащить.

– Я не была напугана. Это… другое. – Она замолчала ненадолго. – Нет, мне, конечно, страшно. Все-таки я впервые оказалась очень далеко от дома, да и дома у меня, считай, больше нет, вернуться туда я не смогу. Да и не уверена, что хочу, после того, как… после того, что случилось. Что ждет впереди, я не знаю, зато знаю, что по пятам за мной следуют… – она снова сделала паузу, – чудовища.

– Ты хотела сказать: за нами следуют?

– Хотя я всегда знала, что так будет.

– Как это, «знала»? – Уинстон подвел свою лошадь еще ближе, чтобы не нужно было оборачиваться.

– Помнишь, я рассказывала, как оказалась в том месте, где вы нашли меня?

– Такое трудно забыть. – Уинстону не нравилась эта тема, но он продолжил, хоть и нехотя: – Твой народ верит, что Потоку нужно делать подношения, чтобы демоны и дальше обходили вас стороной. В качестве подношений выбирают девушек, которых в определенный день года увозят в Пустошь и оставляют там. Еще ты говорила, что никто не знает, что происходит дальше, но девушки никогда не возвращаются. Хотя, – в его голосе появились жесткие нотки, – мы, видимо, теперь знаем почему.

– Да, наверное. – Мелони вздрогнула, и Уинстон пожалел о том, что сказал. – Но кое-чего ты еще не знаешь. Подношение выбирают не просто так. Некоторые из нас… – она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза, – …могут слышать наших богов.

Уинстон не отвел взгляда, а наоборот, попытался понять по выражению ее лица, насколько серьезно она говорит. На шутку было не похоже, но поверить в такое вот так, вдруг, тоже никак не получалось. Может, она и не лжет, но, хотя думать об этом и не хотелось, Уинстон не мог выбросить из головы вопрос, насколько здраво она рассуждает с учетом всего, что произошло.

– Ты серьезно? – Он как мог постарался изгнать из голоса интонацию снисходительности, но не был уверен, что ему это удалось. – Они что, разговаривали с тобой?

– Нет, это не слова вовсе, и даже не звуки. – Мелони, казалось, не почувствовала фальши в его словах или, по крайней мере, не подала виду. – Скорее ощущение где-то глубоко в голове, от которого никак не избавиться, как ни старайся. Чувство настолько ужасное, что скрывать его невозможно. Когда я впервые начала слышать, то рыдала несколько дней и умоляла, чтобы это прекратилось.

– Звучит просто кошмарно, но я не понимаю, что именно ты слышишь или чувствуешь?

– Их. – Ее голос упал до сдавленного шепота. – Когда они рядом.

– Что?! – Уинстон едва не вывалился из седла. – Значит, тогда в лагере, в шатре…

– Да, я слышала, что они идут.

Уинстон вспомнил, как застал Мелони в шатре. У нее был такой же пустой взгляд. И те слова: «Они уже здесь». Она знала! Знала еще до того, как дозорные принесли весть о том, что видели демонов, и Димитрий поднял всех по тревоге. От этой мысли ему стало как-то не по себе.