Текст книги "Разнотравье"

Сергей Терентьев
Разнотравье

© Терентьев С. А., 2020

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2020

* * *

Прекрасен луг…

Цветы встают перед взором. У самой тропы – яркая луговая гвоздика, подальше – удивительные скромные ромашки, лютики, незабудки. На открытом взгорке – одуванчик, а за лугом во ржи – синеокий василёк. Так же и поэты. Некоторые – яркие, запоминающиеся, другие – скромно глядящие читателю во след. Пушкин, Есенин сразу проникают в самое сердце. Блок, Бунин не так ярки и становятся близки лишь когда пристально вглядишься и неторопливо приблизишься к ним. А вот вчитаешься, и останутся они в тебе навсегда. К этому стремится и Сергей Терентьев. Его стихи для тех, кто не спешит, кто умеет вдумываться и чувствовать. Вот наиболее характерное для него стихотворение:

 
Бывает краткий миг, когда
Молчит восторженно природа:
И золотая резеда,
И чернотелая сморода.
 
 
Упав в траву, легко раскинь
Распахнутые настежь руки,
Гляди в сияющую синь
Без грусти, без забот, без муки.
 
 
За стебли тонкие держись
И верь под шелест краснотала:
Есть вечно длящаяся жизнь,
Без эпилога и финала!
 

Духовные учителя поэта очевидны. Из девятнадцатого века – Фёдор Тютчев, Афанасий Фет. Из двадцатого – Владимир Соколов, Василий Казанцев. Следуя лирико-философскому осмыслению мира и времени, поэт не без успеха обретает свой путь. Он умеет тонко чувствовать описываемое, делает его зримым для читателя, что говорит о художественных способностях автора; умеет осмысливать события, а, значит, отвечает читателям на поставленные вопросы. На избранном пути поэту предстоит ещё очень многое. Будет ли его развитие идти через внимание к социальным вопросам и обретать публицистическое звучание, поведёт ли стезя к ярко выраженной сюжетности или же мы обретём нового поэта-философа – покажет время. Я верю в добрый путь Сергея Терентьева и буду ждать его новые книги.

Евгений Юшин

…в свой час ложится трава, и птичьи голоса меняются…

Кнут Гамсун

* * *

Я становлюсь сентиментальным,

Учусь бесхитростным вещам:

Внимать дроздам за лесом дальним,

Смотреть на поле по ночам,

Волненье ржи ловить с тревогой

И с дрожью замирать, когда

У неба по щеке широкой

Слезою катится звезда.

Случилась музыка

Случилась музыка, как чудо,

Как дождь осенний проливной,

И обожгла лицо простудой,

Накрыла вспененной волной.

Гремя оркестром журавлиным,

Альты тянула и басы,

Стряхнув с растрёпанной малины

Дробинки утренней росы.

Плеща рассветом акварельным

В просветах ливневой крупы,

Вела смычком виолончельным

По струнам спущенным травы.

Гудела ветром, в жар бросая

Охапки лютиков и роз

И оседала умолкая

На крыльях мушек и стрекоз.

Берёзы

Прошла жара, как будто не было:

Над полем стелятся стрижи,

В рост поднимается календула.

Но вдоль дороги у межи

Стоят берёзы обнажённые

Среди молчанья и беды –

Тела чернеют обожжённые

Сквозь белоснежные бинты.

* * *

Чтобы воздух долго пах озоном,

Налетит стремительно гроза,

И осколки света с тихим звоном

Из-за туч посыплются в глаза.

Лишь на миг от яркости ослепнув,

Унимая трепетную дрожь,

Ты запомнишь, словно снимок:

Лето,

И в разломах неба –

свет

и дождь.

Утренний этюд

Деревья в утреннем ознобе

Роняют листья на репьи;

Водой из лужи в белой соде

Полощут горла воробьи.

Блестит трава простудным жаром,

Укрыв газона окоём;

Земля, проснувшись, дышит паром

И горько пахнет чернозём.

* * *

Приходи в полумрак и молчание,

Будем пить золотое вино,

Будем слушать, как бьются отчаянно

Серой бабочки крылья в окно.

Слушать ливень за окнами будем,

А потом в тишине, дотемна,

Словно самые первые люди

Раздавать всем вещам имена.

А когда ночь навалится хмуро

И сойдёт дождевая махра,

Над тобой ободок абажура

Будет нимбом гореть до утра.

Чертополох

Как света утреннего всполох,

Зацвёл густой чертополох,

Соединив огонь и порох,

Чтоб целый мир на миг оглох.

И по земле пронёсся шорох

Сквозь травы и лохматый мох:

Взметнул под небо листьев ворох –

Куста растрёпанного вздох.

А на цветах твоих лиловых,

Взъерошенных и долгополых,

Пух паутиновый засох.

Ты царь долин и склонов голых,

Но жалящий людей врасплох

Невзлюблен ими в суходолах.

* * *

Бывает краткий миг, когда

Молчит восторженно природа:

И золотая резеда,

И чернотелая сморода.

Упав в траву, легко раскинь

Распахнутые настежь руки,

Гляди в сияющую синь

Без грусти, без забот, без муки.

За стебли тонкие держись

И верь под шелест краснотала:

Есть вечно длящаяся жизнь,

Без эпилога и финала!

* * *

Ухожу поутру за лесною малиной

На поляны в подпалинах спящих болот,

Чтобы огненный плод под распев журавлиный

Обжигал мне горячей молитвою рот.

И царапает стебель, дрожащую руку

Отводя от объятого жаром куста,

Где над листьями ягоды виснут без звука,

Словно капли с пробитой ладони Христа.

* * *

В чаду полуденного смога

Глотка бы воздуха хватить –

Как горицвета лугового

Прохладный стебель прикусить.

Когда до спазма горлового

Остался, кажется, пустяк,

Глотка бы воздуха живого

Хоть на секунду, не в затяг…

И просит тихо голос слабый

Из мги дымящейся немой:

«Глотка бы воздуха, глотка бы,

Как правды жизненной самой!»

* * *

Сон рукою сня́ло, наяву

Дрогнул горизонт, поплыли тени,

Словно небо встало на колени,

Заломав высокую траву;

Кисти перламутровой сирени

Обмакнуло утро в синеву.

* * *

Навалятся дома на плечи,

Глухой асфальт мотнёт под дых,

Не тело – душу покалечив,

Дыхание перехватив.

Но выйдешь в поле, за церквушку,

Край неба чистого обнять,

Как кислородную подушку

К губам слабеющим прижать,

Вздохнёшь, покачиваясь пьяно,

Хватая паутины нить,

И хлынет ливень, как из крана,

А значит, можно дальше жить.

Деревенский этюд

Дрожат над избами дымки,

К посту капусту рубят бабы,

А за околицей ухабы

Клубятся серой пылью мги;

Вплетаясь в травяную вязь

Метёт по полю ветра грива,

К земле склоняется крапива

Над складнем бабочки молясь.

* * *

Прошёлся дождик стороною,

День замер и утих, дымя.

Застыла радуга дугою

Между озёрами двумя.

Жизнь наполняя новым смыслом,

Хмельной от мокряди ещё

Я радугою-коромыслом

Озёра вскину на плечо.

Пойду округою лесистой

Вдоль колосящихся полей,

Поить водой, парной и чистой,

Синиц, сорок и голубей.

Сонет к Елене

Мерцает утро, словно дым,

мешая белый цвет левкаса

с небесным тускло-золотым

узорного иконостаса.

И, как и ты, голубоглаза

икона с контуром резным;

Но пение осьмого гласа

замрёт под сводом голубым:

Там ангел с ризой кружевною,

блестя сусальною фольгою,

сжимает медную трубу

И сыпет звёзды и резьбу,

благословив пред солеёю

Елену, Божию рабу.

* * *

Этот день ненадолго продлится,

Сохраняя застывший покой;

И уже отгорела кислица

Вдоль дороги, заросшей травой.

Опадает потёмок завеса

Над притихшим раздольем полей,

Но ещё на окраине леса

Полыхает кострами кипрей.

* * *

Люди ходят свободно,

Смотрят вверх, в синеву,

Невзначай и беззлобно

Люди топчут траву;

Сотни вздыбленных линий

Убегают вразлёт:

Не ломают их ливни

И огонь не берёт.

Как победные стяги

И хоругвей канва,

Сквозь холмы и овраги

Поднялась ввысь трава.

А над всем этим, немо,

Веря в жизнь и добро,

Дымка синего неба,

Облаков серебро.

Сосны

День истончается, как сосны,

Взбежавшие на край обрыва,

Где свет утончен, резок воздух,

И пахнет свежестью крапива:

И до утра, примяв цикорий,

Оглядываясь вдаль пугливо,

Табун пасётся тонконогий,

Обмакивая в небо гривы.

* * *

Затенькает в кустах синица.

И навернётся на глаза

Синь нераскроенного ситца,

Что уронили небеса.

Качнётся мир, и над травою,

Взмывая плавно в вышину,

Польётся музыка волною,

Перекрывая тишину…

А может, это только снится?

Вздохнёшь, плечами поведя;

Всё то же: тишина, синица

И ожидание дождя.

* * *

…Видит Бог,

Чтоб застрелиться тут,

не надо ничего.

Леонид Аронзон

Под утро раскричатся птицы,

И ты подумаешь сквозь сон:

Уехать в горы, застрелиться,

Как пресловутый Аронзон,

Чтобы от края и до края

На небо свой направить взор

И вскользь увидеть отблеск рая…

Но нет ружья и нету гор.

Есть лишь окно на сад и поле

И птичьи крики вдалеке.

Ты продолжаешь спать, до боли

Сжимая гильзу в кулаке.

* * *

Помню, как сегодня: у реки

Яблоня чуть видимо качнулась,

Покатилось яблоко, коснулось

Пальцев запрокинутой руки –

Ты со вздохом медленно проснулась.

Больше ничего: ни слов, ни точек,

В памяти осталось лишь одно –

По траве, в сатиновый цветочек,

Ты плывёшь и падаешь на дно.

Я за горло с горечью хватаюсь:

Душит крик, предчувствую беду!

Ты плывёшь, ты падаешь. Бегу

И кричу… Кричу, и просыпаюсь…

* * *

Окликни поле на закате,

Гнедое поле в серебре:

В росе,

тумане,

блеклой мяте

И паутинной мишуре,

Метнётся стриж, неся на лапках

Пыльцу задетого цветка,

И вдруг

волною терпкий запах

К тебе дойдёт из далека.

* * *

Небо гонит тучу грозовую

В те пределы, что не ловит взгляд.

Одуванчики по травам – врассыпную,

Золотистым выводком цыплят.

Вспыхнет первой молнии отметка

Там, где небо встретила земля,

Туча беспокойною наседкой

Сядет торопливо на поля.

Будет ветер, будет дождь картечный,

Будет воздух резать гром вдали…

А пока крикливо и беспечно