Текст книги "Поступь вендетты: Шаг первый. Якудза"

Противник Нобу сморщился, но снова промолчал.

– Крем Шантилье тоже посредственный, – закончил он свой вывод. – А вот к соусу вопросов нет.

После этого он взял кусочек с тарелки Нобу. Несколько секунд он молча жевал и сверлил взглядом подростка. Тщательно прожевав и проглотив, подхватил остатки профитроли и закинул в рот, сопровождаемый взглядами всех присутствующих и гробовой тишиной.

– Посмотрите на эти два блюда внимательно, – произнес Мацухиса после того как под взглядами всех работников кухни проглотил остатки десерта. – Вот это отличное блюдо для средней руки кафе. Как мы. А вот это… – указал он на тарелку с профитролями Нобу, – вот это произведение искусства.

После этого он сходил в свой кабинет и вернулся оттуда с пачкой купюр. Отсчитав полагающееся, он протянул деньги Нобу.

– Твой выигрыш.

Больше не говоря ни слова, он ушел в свою каморку и закрыл дверь. Тут же оживился персонал и, расталкивая друг друга, прильнули к тарелке с профитролям Нобу. За несколько секунд они были поделены, и кухня наполнилась возгласами.

– Как ты это сделал?

– М-м-м… Класс!

– Тут усилители вкуса! По-другому и быть не может!

– Это простой крем Шантилье? Чтоб я сдох, если я такой пробовал!

В какой-то момент послышался четкий скрежет зубов и все обратили внимание на Акио, который стоял чуть в стороне и сжимал зубы так, что вздулись скулы. Как только повисла тишина, он подошел к столу и, ухватив последнюю половинку профитроли, закинул её в рот.

Взгляд полный гнева уперся в Нобу. Вот он пошевелил челюстью разок, второй… Моргнул – и лицо разгладилось.

Нет, он не простил мальчишку, он не смирился. Он просто молча снял фартук, отвел от парня взгляд и, не проронив ни слова, вышел из кухни.

– Уволится, – хмуро констатировала женщина, чистящая продукты, проводив спину Акио.

– Шеф уже несколько месяцев ему намекает на учебу, – отозвался другой повар. – Он зарвался и считает, что с его техникой все нормально. Парень не видит мелочей. Он либо вернется и начнет нормально учиться у нашего шефа, либо уже не вернется сюда.

– Не вернется. Ставлю недельную зарплату! – решительно заявила девушка.

– Принимаю! – подал голос другой повар.

– Я в теме! Я за то, что вернется!

– После такого? Не неси чепухи! Я за то, что больше он сюда не заявится!

Пока вокруг разгорался спор и персонал обсуждал ставки и подсчитывал доли, парень сложил свой фарук и положил его в ящик для стирки, несмотря на то что он был идеально белый.

После этого он сложил контейнер в сумку и зашел к шеф-повару.

– Что? – хмуро спросил тот, обнаружив на пороге небольшого кабинета парня. Сам Мацухиса держал в руках бокал, в котором был виски со льдом.

– Первый раз вижу, что вы пьете, – пожал плечами Нобу.

– А я первый раз вижу перед собой мальчишку, который знает, как обращаться со сливками, чтобы крем Шантилье был кремом Шантилье, а не жалкой пародией, – фыркнул гроза заведения. – Чего хотел? Хочешь должность на кухне?

– Нет, я зашёл сказать, что оставляю это заведение, Мацухиса-семпай, – парень склонился в глубоком поклоне. – Спасибо вам за заботу.

Шеф-повар внимательно оглядел его и спросил:

– С чего это вдруг ты решил уйти?

– Школа, Мацухиса-сэмпай, – соврал парень. – Из-за работы мне часто не хватало времени для домашней учебы и подготовки. Сейчас в школе моя успеваемость оставляет желать лучшего.

– Вот как, – кивнул в ответ мужчина. – Возможно, так даже лучше.

Нобу несколько секунд молчал, пытаясь сформулировать ответ, но его опередил Мацухиса.

– Что? Думал, я тебя буду упрашивать остаться? – хмыкнул он. – Не буду. То, что ты приготовил, – это искусство, но здесь кафе. Реальная кухня, где надо быстро готовить то, что желает клиент. Да и профитроли… не то блюдо, которое востребовано в нашем кафе.

– То есть…

– Если ты не бросишь это дело, то я уверен: из тебя выйдет отличный кондитер. Лучший из всех, кого я знаю, – кивнул он. – Но наше кафе не то место, где такому, как ты, стоит работать.

Парень кивнул.

– Я запомню ваши слова, Мацухиса-сэмпай, – снова поклонился парень.

– Ступай, – махнул рукой Мацухиса. Как только дверь за парнем закрылась, он отхлебнул из бокала, сморщился и уставшим голосом добавил: – Жаль… отличного мойщика посуды потеряли… Как бы помощника повара не потерять…

А сам парень с контейнером в руках брел по улице в сторону порта. В этот раз он решил свернуть через небольшой переулок. В нем не было света, но он был достаточно коротким, чтобы через него виднелся фонарь на другой улице. Пройдя половину проулка, он увидел метнувшуюся на той стороне тень. Настороженно сделал несколько шагов, а потом увидел, что под фонарь выбежал енот. Он встал на задние лапы и принялся оглядываться.

– Бабушка Нори, – улыбнулся парень и поспешил на свет.

Как и оказалось, там его ожидала старушка, которая сидела на лавочке и с трудом жевала кусок подсохшего хлеба.

– Здравствуйте, – склонился в поклоне парень.

– Привет, – улыбнулась старушка. – Ты сегодня один?

Нобу взглянул за спину старушки. Та оглянулась и приветливо помахала Риму рукой.

– Бабушка Нори, я тут на работе приготовил, – парень достал из пакета контейнер и открыл его. – Это десерт…

Не успел он произнести это слово, как к нему галопом примчалась тройка енотов, которые выжидательно на него уставились.

– Видимо, придется и с вами делиться, – хмыкнул парень.

Пока он раздавал каждому по одной профитролине, сзади подошел Рим.

– Ты сам это готовил? – спросил старушка, присматриваясь к угощению.

– Да, – кивнул парень. – Готовился к этому рецепту неделю. Получилось просто чудесно.

Старушка закинула в рот профитролину и удивленно вскинула брови.

– Да у тебя талант!

Еноты, съевшие свою порцию, тем временем подросли в размерах и устроили свару.

– Видишь, как подросли? – наблюдая с улыбкой за енотами, спросила Нори. – Это из-за того, что ты эти пампушки своими руками сделал.

– Профитроли, – на автомате поправил Нобу.

– Чем больше ты своего труда в еду вкладываешь, тем сильнее она енотиков силой наполняет.

После этих слов парень перестал улыбаться и внимательно посмотрел на старушку.

– А вы откуда знаете?

– А я своих енотиков постоянно балую. Когда получается – булочки пеку, иногда из риса шарики леплю.

Нобу кивнул, но тут в разговор неожиданно вмешался Рим.

– Как так вышло, что зрячего душелова никто к рукам не прибрал?

– А кому я нужна была? Пока беда не пришла – я нормальной жизнью жила, внуков нянчила.

– То есть вы не всегда душеловом были? – спросил Нобу.

– Нет, конечно.

– А как вы им стали? – продолжил Рим.

– Умерли.

– Кто?

– Все, – улыбнулась старушка и поднялась на ноги.

– Но мы же живые, – нахмурился Рим.

– Ты нет, а вот он живой, только вот вы мне никто, а все, кто был важен…

Старушка не успела договорить. Перед ней выскочили два енота. Оба шипели, словно змеи, у обоих на загривке волосы стояли дыбом.

– Чего расшумелись? – тут же заворчала старушка и пригрозила енотам кулаком со сжатым в нем куском хлеба. – Ишь, что удумали!

Тут ее взгляд сфокусировался на куске хлеба. Она обнюхала его и протянула Риму.

– На вот! Попробуешь – расскажешь, как тебе.

Рим взял в руки кусок хлеба, даже не задумываясь, и обнаружил, что может его держать. А старуха тем временем расставила руки в стороны и побежала в сторону темного проулка, словно маленькая девчонка. Еноты тут же метнулись за ней, словно боясь ее потерять.

– С ней что-то не так, – задумчиво произнес Нобу.

– С ней точно что-то не так, – кивнул Рим, глядя на кусок хлеба у себя в руках.

* * *

Выпад, за ним еще один и еще один.

Удар ногой прошел так близко к голове, что зацепил волосы. Нобу отскочил назад и с трудом сглотнул густые слюни. Если полчаса назад он думал, что это просто тренировка, то сейчас кожей почувствовал, что учитель наносит удары в полную силу. То, что это только половина настоящей силы Мота, ученик даже не догадывался.

– А если бы я не успел пригнуться? – недовольно произнес парень, но получил от учителя только ехидную улыбку.

В следующий миг таец рванул к нему и сделал выпад коленом вперед. Уйдя немного в сторону, Нобу хотел влепить локтем по корпусу тайца, но тот сделал невозможное. В одно мгновение его фигура размазалась, и он ударил ногой в голову так, что подросток рухнул на землю сломанной куклой.

– Вставай, – произнес таец, через несколько секунд. – Я вижу, что ты уже очнулся.

– Как… – закряхтел Нобу. – Как ты смог ударить ногой, если у тебя не было опоры?

– Ты видел удар? – вскинул брови таец. – Это хороший знак.

– О чем ты? – присев и встряхнул головой, произнес парень.

– О том, что ты увидел удар. Это хороший знак, хотя пока твоя техника оставляет желать лучшего.

– А мне кажется, что я перестал прогрессировать, – признался парень.

– Свой прогресс увидеть сложно, – согласился таец. – Со стороны видно гораздо лучше.

– И что, я когда-нибудь смогу бить с такой же скоростью? – хмыкнул Нобу.

– Нет. Исключено. Для этого надо готовиться с детства и иметь крепкое тело. А у тебя, – тут Мот оглядел парня. – Рукопашный бой – это не твое.

– Тогда зачем ты меня учишь?

– Чтобы при необходимости ты мог поднять руки и показать, чего стоишь, – хмыкнул Мот и указал в сторону ангара. – На сегодня все.

Нобу поднялся и поплелся в сторону дома. Быстрый завтрак, объятия Хитоми – и парень, закинув рюкзак за спину, отправился легким бегом в сторону школы.

– Я тут кое-что придумал, – произносит появившийся рядом Рим.

Парень продолжает бежать и молчит, чтобы не сбивать дыхание.

– В общем, я тут видел пожар.

– Тот дым утром? – коротко спросил Нобу.

– Да. Суть вот в чем. Пожарные просто заливают водой и пеной все, до чего могут дотянуться. Самое главное, – поднял он вверх указательный палец, – я не увидел у них дроидов. Механизмов, с помощью которых они смогли бы проверить наличие живых людей внутри. Понимаешь?

– Нет. Короче.

– Пси-волны. Местные не знают о таком понятии.

От этой мысли Нобу чуть не споткнулся. Он перешел на шаг и принялся прокручивать в голове кучу вариантов, которые из этого следовали. Мысли от пожарного дроида, способного залезть в самое пекло и вытащить людей, перешли к дроидам для экстремальных условий и свернули к армии из механических солдат. Тысяча натренированных операторов могли вести бой с безумной эффективностью.

– Готов поспорить: ты опять думал, как вывернуть это в оружие, – прокомментировал задумчивую мину инквизитор. – Ведь так?

– Так, – сморщился парень и нехотя повторил слова старого друга: – Уезжая, ты всегда берешь с собой себя.

– И что ты решил?

– Первое – это именно тот шанс, который поможет вылезти нам из нищеты. Мир мы не поработим, но занять достойное место в нем все же сможем. Ну, а второе – если это не использую в военных целях я, то это использует кто-то другой. Значит, надо сделать так, чтобы технология была труднодоступна или без нас ее было бы не воспроизвести.

– Как ты себе это представляешь?

– Я не техник. Но я знаю, что здесь существуют патенты, – задумчиво произнес парень, лихорадочно воспроизводя то, что помнил о них. – Но о них у меня мало информации. Надо срочно проверить местные законы и как с этим делом во всем мире.

– Думаешь, будут пытаться повторить?

– Думаю, когда до всех дойдет, что такое пси-связь, мы окажемся под огромным давлением. Если мы успеем создать действующий завод по воспроизводству тех же дронов, то у нас его отберут. В лучшем случае, выделят часть акций, но не более того.

– Стратегический ресурс, – кивнул Рим. – Как тогда поступить и стоит ли вообще это затевать?

Нобу вздохнул, помолчал несколько секунд, прокручивая в голове положение дел.

– Помнишь, ты говорил, что я не умею созидать? – произнес он после раздумий.

– Я говорил, что ты постоянно идешь путем разрушения, – возразил друг детства.

– Пусть так, – кивнул подросток. – Но если эти дроиды будут не только солдатами. Они будут военными, учеными, спасателями… Ты ведь понимаешь, насколько обширно может быть применение.

– Вне зависимости от внешних условий, с огромным запасом по расстоянию, – кивнул инквизитор. – Ты прав, но…

– Но если я не продумаю наперед военный подход, то за меня его продумает другой. Пусть позже, но…

– Не будь так наивен, – покачал головой Рим. – Скорее всего, как только станет понятно о военном применении, у нас отберут все. Император не даст возможности использовать это самостоятельно.

– Об этом позже, – отмахнулся Нобу. – Если прийти к нему с технологией самостоятельно, то можно кое-что выторговать. Ты мне лучше скажи: с технической точки зрения, мы можем воспроизвести пси-систему?

– Я думаю, что, да. По большому счету, в этом нет ничего сложного. Единственная загвоздка только в пси-преобразователе. С ним будут проблемы. Тут не умеют выращивать кудо-кристаллы.

– Мы можем их вырастить?

– Чисто теоретически – да, но надо пробовать. По-другому не получится.

– Что для этого необходимо? – перешел в сугубо деловую стезю Нобу.

– Для начала – пара термостатов и несколько серьезных кислот… – задумчиво произнес Рим.

– Хорошо, – кивнул Нобу, отметив, что у ворот в школу его поджидает староста. – Накидаешь сегодня список. Будем думать, где раздобыть и как к этому подступиться.

Суоку терпеливо дождалась, пока парень подойдет к ней, довольно улыбнулась и молча пристроилась рядом.

– Доброе утро, – произнесла она. – Почему сегодня пешком?

– Надо было кое-что обдумать, – произнес парень, но, увидев довольную мордочку девушки, не удержался и спросил: – Ты прямо светишься от счастья. Что случилось?

– Ничего, – безмятежно пожала плечами девушка.

Парень нахмурился, но не стал допытываться. Вместо этого, он принялся наблюдать за округой и заметил несколько важных вещей. Первая – многие парни бросали на него хмурые взгляды, но, стоило им встретиться с ним взглядом, они тут же отворачивались и старались убраться подальше. Вторая вещь – полные жгучей зависти взгляды девчонок, направленные на Суоку. Парочка школьниц, заметив взгляд Нобу, пыталась строить ему глазки.

– Суоку-тян, – произнес парень, когда они уже переобулись и отправились в класс. – Ты ведь помнишь, что мы не встречаемся?

– Да? – сделала задумчивое лицо девушка.

– Да! – с нажимом произнес Нобу.

– Злюка, – показала она ему язык, но спорить больше не стала. Вместо этого, сменила тему. – Сегодня у нас сбор после уроков. Ты должен быть обязательно.

* * *

Собрание было организовано в виде большого чаепития. К сожалению многих, Нобу отказался делать выпечку, обосновав это большой занятостью. Поэтому на столе вместо булочек были только пачки печенья.

– Сегодня я хотел с вами поговорить о фестивале, – начал парень, как только староста представила его тем, кто его еще не видел. – О том, как он проводится и какой подход вы использовали.

– Наш стенд в прошлом году был у входа в школу, – подала голос Мики. – Это было самое выгодное место, но это не помогло нам взять кубок.

– То есть вы стояли в самом начале выставок? – спросил Нобу.

– Да.

– Как определяется победитель?

– Каждому посетителю дается по одному жетону, который он может отдать тому клубу, который ему больше всего понравился.

– Это многое меняет. Я не маркетолог, но я кое-что знаю точно, – начал парень. – Первое и самое важное, что мы должны уяснить: чтобы победить, мы не должны готовить безумно вкусные блюда. Мы должны в первую очередь заставить людей отдать нам свои жетоны.

– Но это… – начала было Суоку.

– Это первоочередная цель, – оборвал ее Нобу. – Но мы также понимаем, что с онигири, несмотря на все наши ухищрения, мы далеко не уедем. Подход нужен комплексный.

Видя, что девушки не совсем понимают, о чем он говорит, а в глазах некоторых читается откровенное неодобрение, парень принялся пояснять:

– Вспомните, что вас больше всего впечатляло в кондитерских? – спросил парень, но, не дождавшись ответа, перефразировал вопрос: – Мы идем по улице. Перед нами кондитерская. Что вы видите в первую очередь?

– Витрина? – подала голос одна из девушек.

– Отлично! А что на витрине?

– На витрине в кондитерской «А-соль», на Акихабара, стоят несколько тортов, которые сегодня приготовили тамошние повара, – задумчиво произнесла Суоку.

– И я готов поспорить, что выглядят они отлично, – кивнул парень. – Первое – стенд нашего клуба должен выглядеть так, чтобы привлекать внимание.

– В прошлый раз у нас был просто стол, – растерянно произнесла Юми.

– Дальше, когда вы входите в кондитерскую, что вы чувствуете? – не унимался парень.

– Запах! – вскинула руку вверх Миоми. – В кондитерской пахнет так, что рот сам собой наполняется слюной!

– В точку, – кивнул парень. – Запах – отличный стимул. Об этом тоже стоит подумать. Но есть еще один момент. Что дальше происходит в кондитерской?

– Витрины? Мы смотрим на витрины?

– Нет, он имеет в виду продавцов!

– А может, дизайн помещения?

Парень поднял руку, призывая к тишине, и указал на Микки.

– Продавец. Тот, кто будет стоять на стенде и угощать посетителей, должен выглядеть на все сто! И я сейчас имею в виду не только сексуальность девушек. Нам нужен будет красивый парень, чтобы угодить девушкам, – Нобу на секунду нахмурился, но спустя некоторое время спросил: – Кто у нас в школе, по мнению девушек, самый красивый из парней?

Тут на нем скрестилось несколько взглядов, а Суоку подобралась и расплылась в улыбке.

– Что? Неужели ни одного?

* * *

Из школы Нобу выходил с довольно удивленной миной.

Девушки единогласно решили, что «тот самый красивый парень в школе» – это именно он. После долгих споров и препираний он понял, что его идея остаться в тени и участвовать исключительно в организации провалилась.

За те два часа, что велось собрание, они успели определить основные направления работы, разработать стратегию по каждому пункту и четко определиться с ответственными людьми. На этом Нобу настоял специально, чтобы с помощью лести и уговоров спихнуть работу на девчонок. Кто-то должен был пройтись по большинству кондитерских города и составить примерный список ассортимента. Кто-то займется созданием формы для всех участников. Кому-то придется разработать кричалки и буклеты от кулинарного клуба. На себя парень это вешать категорически отказался.

– Идея с разносчиками еды довольно хорошая, – прервал его раздумья Рим.

Все время импровизированного собрания он просидел у окна, наблюдая за двором.

– Они не еду будут разносить, а пробники. Эти люди должны передвигаться по фестивалю и угощать гостей. Причем само угощение должно быть небольшим, чтобы гость лишь попробовал и оценил вкус. К тому же тут еще важен запах.

– А запах тут при чем?

– При том, что, разгуливая по толпе гостей, они будут разносить ароматы. Нам нужно, чтобы гости как следует проголодались.

– Вы почти все продумали, кроме одного момента, – задумавшись, произнес Рим. – В этом мире на берегу Средиземного моря была большая империя. Там был город Рим.

– Как твое имя? И что же с ним не так?

– Все так с ним, – фыркнул инквизитор. – Там была такая крылатая фраза: «Хлеба и зрелищ!». У вас будет хлеб, но этого мало, чтобы получить жетоны. Хорошо бы еще и зрелище придумать.

– Зрелище, – задумчиво произнес парень. – А ведь это мысль! Надо добраться до дома и поискать необычные рецепты.

– Думаю, сегодня мы будем поздно, – ответил Рим.

Нобу повернулся и взглянул на него. Тот кивнул в сторону стены. Парень сначала не понял, что имеет в виду друг детства, но затем догадался поднять голову к потолку. Там его поджидал небольшой черный пушистый комочек, хлопающий глазами.

– Чернушка? – смутился он, но тут до него дошел смысл ее появления. – Я так понимаю, нас зовет Хранитель.

Нобу не стал уходить и быстро набрал адрес, который произнес Хранитель. Обнаружив, что адрес принадлежит дому престарелых, парень возмутился:

– Это же дом престарелых!

– И что, тебя это смущает?

Нобу вздохнул и устало потер виски.

– Нет, – в итоге выдохнул парень. – Ничего не смущает, но мне хотелось бы получить плату за прошлый раз.

– Спрашивай, – кивнул Хранитель.

– Почему я? – парень достал из воздуха маску и повторил вопрос: – Почему вы предложили маску именно мне?

– В этом мире редко появляются души, прошедшие жернова перерождения, – впервые за встречу усмехнулся Хранитель. – А если такие и попадают, то обычно не имеют при себе памяти.

– Ты знаешь, что я не из этого мира?

– Обычный дух в тебе этого не заметит, но от старших сущностей этого не спрятать, – кивнул собеседник.

– Так вы выбрали меня потому, что я из другого мира?

– И да, и нет, – Хранитель кивнул в сторону кладбища и сделал приглашающий жест. – Дело в том, что статус мастера Тадаши – это своего рода… должность посла. Да, думаю, это будет самым подходящим словом. Посла между миром духов и реальностью.

– Получается, в мои обязанности будет входить не только уничтожение духов и отпуск застрявших душ?

– Да, но до этого еще далеко. Чтобы ты заработал репутацию и духи начали подчиняться тебе – придется пройти долгий и тернистый путь.

– Ты так и не ответил на вопрос, – уперся парень. – Почему именно я?

– Потому что мастером Тадаши не может быть тот, кому мы не доверяем.

– А мне, значит, вы доверяете? Если ты не в курсе, то прозвище «Погибель народов» мне досталось не просто так.

– Я в курсе твоих дел в другом мире, – хмыкнул Хранитель. – А еще я в курсе, чем все закончилось, сколько раз ты предавал, сколько раз нарушил свое слово, сколько друзей умерло на твоих руках и сколько врагов испустили последний вздох у твоих ног. Я знаю всю твою судьбу от мыслей до желаний.

– И что же ты там увидел? – спросил Нобу, следовавший за Хранителем и сверлящий его спину хмурым взглядом.

– Человека, который не предаст и разобьется в лепешку, чтобы сдержать слово, – произнес Хранитель и остановился у могилы. – Посмотри. Это он.

Мужчина указал на одинокую могилу, состоящую из единственной плиты. Это свидетельствовало о том, что захороненный человек не имел родственников и род его оборвался с его смертью.

– Кто это?

– Последний мастер Тадаши. Его перезахоронили здесь тридцать лет назад, но умер он гораздо раньше. Это последний человек, кому поверили высшие духи, – Хранитель сложил руки на груди в замок. – Каждый раз, когда появляется мастер Тадаши… Каждый раз мы вкладываем силу, знания и право повелевать духами в человека. Но последние пару тысяч лет каждый раз обжигаемся. Сила… сила извращает человеческую натуру. Мастер Тадаши забывает, кто он, и раз за разом встает на сторону людей.

– Может, потому, что он человек? – выдал замечание Нобу.

– Может, и так, но без человека порой нам не обойтись. Слишком много у наших миров общего, чтобы существовать раздельно. Волею или неволею, но мы все равно пересекаемся.

– А я?

– А ты уже держал в руках власть и не страдаешь человеколюбием. При этом умудрился остаться человеком. В каком-то смысле даже нормальным.

– Я города в жертвенные алтари превращал, – с неохотой вспомнил подросток.

– Ради того, чтобы остановить бойню на сотни миллионов душ, – кивнул Хранитель. – Такое бывает. Даже у нас. Иногда нам тоже приходится жертвовать сотнями духов во благо тысяч. К примеру… ты.

Нобу поднял взгляд от могилы и уставился в глаза Хранителю.

– Ни один дух не может прикоснуться к маске Тадаши. Он распыляется и уходит во тьму, стоит ее коснуться. Чтобы ее к тебе донести, развоплотилось больше десяти тысяч.

– Суровый приказ, – буркнул Нобу.

– Это был не приказ. Они сами согласились нести тебе маску.

Парень съежился, затем встряхнул головой и поднял взгляд к небу.

– Там. В доме престарелых…

– Они появляются с закатом, – произнес Хранитель. – Как раз к твоему приезду явятся.

Нобу мотнул головой и произнес:

– Сегодня я не успею. Это срочно?

– Срочность в мире духов относительна, – пожал плечами мужчина.

Парень кивнул и молча развернулся к выходу. Когда он почти подошел к воротам, его окликнул Хранитель.

– Чаще слушай Рима!

Нобу на секунду оглянулся, но, не обнаружив на кладбище никого, молча кивнул.

* * *

Хитоми оглянулась и не сразу смогла понять, на какой улице оказалась. Немного поплутав, она все же отыскала станцию метро и вздохнула. Этот раз тоже оказался неудачным.

Женщина, несмотря на все уговоры сына, уже четыре раза пыталась устроиться на какую-нибудь подработку, но везде получала отказ. Нет, она не претендовала на высокую зарплату или ответственные должности. Она была согласна на небольшие подработки, даже за смешные деньги, но ее словно кто-то проклял. Как только люди слышали фамилию, они тут же отказывались иметь с ней дело.

Женщина уже направилась к станции, как ее окликнули.

– Хасимото! – послышался женский голосок. – Хитоми Хасимото!

Она оглянулась и заметила другую женщину, которая махала ей рукой. Она несколько секунд смотрела на нее с недоумением. Но затем вспомнила, кто перед ней.

Это была Мизуки Ямамото, девушка, с которой они поддерживали довольно теплые отношения. Она принадлежала небольшому клану «Предгорья Фудзиямы». Этот клан вел историю уже больше тысячи лет, но свой статус получил всего лишь пару столетий назад. Он имел глубокие корни, но никогда не проявлял себя особыми достижениями. Да и название он получил от своих земель. Основным делом этого клана была земля и продовольственные товары. Свои земли, свое производство товаров и свои перерабатывающие предприятия. Последнее поколение в клане сделало ставку на полный цикл производства. От выращенного риса до хлеба из рисовой муки. Это решение сделало «Предгорья Фудзиямы» довольно состоятельным, но количество душеловов и отношение других кланов к ним изменилось мало. Единственное, за что все без исключения аристократы уважали «Предгорья Фудзиямы», – это было великолепное вишневое вино, изготовленное по древнему рецепту. За ним велась нешуточная охота.

Сама же Мизуки Ямамото была настоящей подругой молодости. Вплоть до самого замужества они были не разлей вода, но семейная жизнь многое изменила. Сначала встречи стали реже, затем только пару раз в год, а после замужества Мизуки и вовсе прекратились. Девушку выдали за достойного наследника рода в одном из кланов Китая. В итоге с момента ее замужества подруги молодости больше не встречались.

– Мизуки-тян? – расширились глаза Хитоми. – Это ты?

Как только женщина подошла к ней, то тут же была заключена в объятия.

– Как я по тебе соскучилась, Хитоми-тян! – прошептала она.

– Я думала, ты в Китае и…

– Я ненадолго в стране, – принялась щебетать в ответ та. – Муж отпустил повидаться с родственниками буквально на несколько дней! Пойдем, сядем в кафешку! Ты должна мне все рассказать! Как ты? Как Бохай? Что у вас вообще происходит?

Хитоми в голову пришла мысль, что Ямамото не знает о том, что произошло с ее семьей. От этого на душе стало очень противно и стыдно за текущее положение. Чтобы не рассказывать о том, что произошло, она произнесла:

– Это сложно и… Мне срочно нужно ехать…

– Хитоми? – нахмурилась девушка, видя, что бывшая лучшая подруга отводит взгляд. – Что случилось?

– Ничего. Все хорошо, – неохотно произнесла девушка и попыталась отправиться к станции метро. – Прости, мне действительно нужно бежать.

– Погоди! Куда? Где ваша машина?

– Нет, я на метро. Пробки…

Тут женщина схватила старую подругу за руку и, глядя в глаза, потребовала:

– Что случилось? Хитоми! Я же вижу, что с тобой что-то не так!

– Нет, все нормально, я просто…

– Это Бохай? Что с ним не так? Он тебе из…

– Он мертв, – оборвала Хитоми и прекратила попытки вырваться. – Бохай мертв, компания продана за долги, мой сын носит клеймо.

Мизуки ошарашено уставилась на женщину.

– Как… почему?

– Мой род изгнан из кланового квартала, – добавила она, не отрывая взгляда от старой подруги. – Мы с сыном живем в порту, словно нищие, ютимся в контейнере. Тебе не стоит с нами общаться.

– Как? Почему? – забормотала Мизуки. – Я не знала и…

– Прощай, – оборвала ее Хитоми и, не оборачиваясь, отправилась к станции метро.

Подруга молодости рванула было за ней, но та быстро потерялась в толпе народа, выходящего из здания станции. Ошарашенная известиями, Мизуки не заметила ни красные от стыда щеки, ни влажные слезы, оттого что последняя соломинка, соединявшая Хитоми с прошлой жизнью, оборвалась. Подруга растворилась в людском потоке.

* * *

Лысый старичок сидел на коленях перед небольшим столиком. Кабинет в традиционном японском стиле заливало солнце из открытых окон. Сейчас, помимо самого старичка, которого все называли отцом, был еще и Эиджи.

Толстяк сидел на коленях и согнулся в поклоне, с трудом доставая лбом пола из-за огромного живота. Перед головой лежал его мизинец.

– Отец, я… подвел вас, – постарался произнести толстяк как можно более уважительно. Рана на руке еще простреливала болью, а повязка мокла от выделяющейся крови. – Вы, как глава клана…

– Глава клана – мой сын, – перебил старичок и поднес ко рту чашку с чаем. – Я всего лишь старик.

– Я отомщу исполнителю и…

– Замолчи, – спокойно произнес старик. – Замолчи и слушай.

Тут «отец» сделал пару неспешных глотков чая и принялся рассказывать:

– В результате всей этой возни с наркотиками мы потеряли седьмую часть наших заведений. Мало того что теперь малазийцы не будут иметь с нами дел, так еще мы потеряли часть нашего бизнеса, – произнес старик. – Причем самого доходного – наши притоны и игорные заведения. И тут не факт, что виноват твой исполнитель. Это могла быть простая уловка Хеби. Они могли специально оставить один маячок, чтобы мы пришли туда. Ловушка в ловушке.

Старик устало вздохнул и взглянул в окно.

– Сейчас надо минимизировать потери. Нам удалось договориться с другими семьями о том, что мести и войны не будет, но для принятия этого решения пришлось откупаться, – старик пригубил чай и добавил: – С семьями Оками и Кагэ мы договорились просто. Они взяли себе часть наших заведений. А вот с Хеби так просто не получилось. У них… особые требования.

Старик поставил чашку на стол.

– Они взяли себе долю не больше, чем остальные, но вдобавок они попросили еще кое-что, – старик впервые взглянул на толстяка.

Тот тоже поднял голову и взглянул на старика. Его лицо побледнело, и на нем отобразился ужас.

– Это ты, Эиджи.

– Вы… я думал, мы… – забормотал толстяк, но не успел он что-либо произнести, как в дверях показались двое охранников.

У одного из них в руках оказался небольшой пистолет с парализующими дротиками. В следующий миг раздался небольшой хлопок – и толстяк растянулся на татами.

– Доставьте его Хеби, – кивнул старик и снова поднес к лицу чашку с чаем. Вдохнув носом аромат, он снова уставился в голубое небо. – Осталась последняя проблема…

Не прошло и пары минут, пока толстяка утащили охранники, как дверь раскрылась без стука. В нее вошел Гору Цурай.

Мужчина с видом хозяина прошел по кабинету, сел перед стариком и бесцеремонно налил себе чай.