Текст книги "Случайный попаданец"

Глава 3

Переночевав в занюханной таверне-гостинице, наутро я направился в центр города. А город не такой-то уж и маленький, до центра пришлось идти минут двадцать. При приближении к центру стало понятно: сталкерский бизнес здесь раскручивают по всем направлениям, равно как и туристический. Честно говоря, я такого совершенно не ожидал. Во время своих путешествий я слышал о подобном роде деятельности, но считал его чем-то незначительным. Ошибался. На подходе к центральной площади практически все нижние этажи домов были превращены в сувенирные лавки. По-моему, нет такого хлама, какой не нашелся бы на этих развалах. Я вышел слишком рано, чтобы во всей полноте оценить этот «блошиный» рынок, в который был превращен центр города. Хозяева точек только еще открывались, снимая с окон щиты или выставляя специальные столы-прилавки.

Выйдя на центральную площадь, огляделся. В центре торговцы-лоточники собирали свои палатки. Справа от меня возвышался какой-то храм (все как-то руки не доходят изучить основы местной религии), слева – шикарный коттедж здешнего олигарха, с другой стороны на площадь выходили окна двух зданий, по виду – официальных. К ним, обходя мельтешащих торговцев, я и направился. Одно из них оказалось офисом «Первой гильдии искателей», второе – было чем-то вроде мэрии. Об этом я узнал от деда-дворника, подметавшего брусчатку. Дед был явно любителем выпить и почесать языком. Когда он закончил свое дело, я прихватил на рынке кувшин с вином и пристроился к нему поболтать. Дед, которого звали Ренгас, увидев у меня кувшинчик, пригласил к себе в подсобку. Вино было слабым, только под разговор, но я все равно разбавил налитую себе порцию, чем заработал одобрительное покачивание головы собеседника.

Разговорились. Меня интересовали подводные камни в жизни местных искателей, особенно в начале пути. Мои двадцать деревянных, вложенные в кувшин вина, окупились с большим наваром. Выяснилось, что Ренгас приехал сюда молодым парнем, заработал кучу денег на дальних заходах, завел в столице дело и купил там дом, женился… и в конечном итоге разорился благодаря молодой жене. Я так и не понял, каким образом он потерял бизнес: то ли супруга подсунула на подпись какой-то документ, то ли какой-то документ украла. Главное, что я уяснил: лет пятнадцать назад он лишился всего и вернулся сюда, рассчитывая снова заработать. Но сказался возраст. Все, кого Ренгас знал в былые годы, и все, кто знал его, уже оставили искательство, а молодежь связываться со стариком не желала.

Да и вообще попасть в удачливую ватагу, которая постоянно делает дальние заходы, совсем непросто. Да и небезопасно. Сбитые ватаги обычно пускают новичков вперед, в результате именно те чаще всего и попадают в ловушки. Хуже того: некоторые постоянные ватаги используют новичков как смертников, чтобы очистить проход к какому-нибудь лакомому месту. Старик с ходу назвал мне три ватаги, которые, по его мнению, в этом не раз были замечены. Ренгаса пристроили старые друзья в местный центр власти в качестве дворника-охранника-завхоза. Имея уйму свободного времени и неплохие для своих преклонных лет мозги, он внимательно наблюдал за жизнью города. Чтобы закрепить полезное знакомство, я принес еще пару кувшинчиков.

По словам Ренгаса, имелось три гильдии искателей. Первая – самая престижная. За вступление в нее надо внести двадцать монет серебром (довольно значительная, по местным меркам, сумма) и артефакт, найденный претендентом обязательно лично. Во вторую гильдию, которую я мысленно обозвал «туристической», за серебрушку принимали кого угодно, но только на один месяц. Особенно напирали на туристов, желающих спуститься в подземелье. И наконец, существовала еще третья гильдия, которую правильнее было бы назвать «рабской». Устав, система выплат и штрафов там были так хитро придуманы, что, получив входной бонус, человек оказывался в полном подчинении старших. Искатель должен добывать то, что прикажет гильдия, там, где прикажет гильдия, и тогда, когда прикажет гильдия. К тому же по уставу является обязательной покупка снаряжения (в реальности – просто хлама) по завышенной цене. И человек в итоге оказывается намертво привязан долгами.

Старик посоветовал мне для начала вступить во вторую, постараться за месяц накопить денег и перейти в первую. В качестве артефакта можно было принести почти что угодно: главное, чтобы добыто было лично. Об этом Ренгас предупредил особо. Основным бонусом первой гильдии являлось право продажи артефактов непосредственно в государственную скупку. Государство тут было основным потребителем, но по каким-то причинам (угу, знаем мы эти причины) чиновники брали товары исключительно у перекупщиков. А подпольная продажа каралась тюрьмой. Если же выяснялось, что в конечном итоге артефакт ушел или должен был уйти за границу, наказание было одним – смертная казнь. В результате обычному искателю удавалось продать артефакт в лучшем случае за полцены. Патент скупщика стоил дорого, да и налог был немаленький.

Особо ушлые пытались организовать скупку, используя права искателя первой гильдии. Для предотвращения подобных хитростей и был в свое время создан довольно хитрый устав, включающий в том числе и правило артефакта. Артефакт, кстати, после приема в гильдию возвращали, главным было подтвердить факт его добычи, причем сделать это с обручем правды на голове. И чем круче артефакт, тем больше уважения, что для новичка немаловажно. Интересно отметить: пользовались повышенным спросом и стоили дороже всего не боевые артефакты, а видеопанели, аккумуляторы и, самое ценное, управляющие модули станков. Также я получил массу рекомендаций по выбору снаряжения и краткие характеристики мест его закупки.

Я вышел от Ренгаса с головой, распухшей от информации, и прямым ходом направился на постоялый двор «Удача», где располагалась штаб-квартира второй гильдии. Вступать в нее не глядя я не собирался, но, по словам Ренгаса, это место имеет лучшее соотношение цены и качества. «Удачу» я нашел легко. Трехэтажное здание находилось на полпути от центральной площади к официальным спускам под землю. Гостиница, или, как здесь принято говорить – постоялый двор, не выделялась из череды аналогичных ничем особым, помимо ярко выраженного сталкерского колорита. А вот стоимость проживания для искателей и приезжих была разная. Очень разная. Три манки за сутки для искателей и восемь – для приезжих.

Врожденная жадность сразу начала теребить меня, так что, договариваясь с хозяином о прожитье, я сразу же выяснил порядок вступления в гильдию. Ничего сложного, хотя экзотики – через край. Прием осуществляется в мэрии один раз в неделю. Претенденты, одетые в ритуальные одежды, проходят испытание венцом правды, после чего получают гильдейскую бляху небольшого размера. Гильдейский взнос – ежемесячный, задержки не допускаются. При этом местный маг что-то делает с бляхой, и глаза изображенной на ней ящерицы становятся красными, а тельце – зеленым. Если деньги вовремя не внесены, через месяц ящерица теряет цвет, а еще через месяц имя владельца, написанное на обратной стороне, исчезает.

Все это, причем в гораздо более подробном изложении, я уже слышал от Ренгаса. Но сделал внимательную морду лица: в этой гостинице гильдия снимала целое крыло, помощь хозяина для сведения знакомства с ее главой была нелишней. Главой оказался невысокий плотный мужичок лет сорока, с небольшим шрамом на подбородке, одетый в сюртук из добротной ткани. По крайней мере, другого названия для одежды, надетой на него, в голову не приходило. В принципе, отпусти он бороду, шрам стал бы не виден, но мужик был гладко выбрит. Проблем с вступлением не возникало. А ту единственную задачку, что меня могла напрячь, я разрешил еще в разговоре с Ренгасом. Так что на вопрос об имени я уверенно ответил:

– Резус Фактор.

Использовать настоящее имя не хотелось, мало ли что (расти, паранойя, расти), а с придуманными, которыми я пользовался во время путешествий, возникала трудность при прохождении испытания с венцом правды на голове.

Тут мне здорово помог Ренгас. Дело в том, что, пытаясь доказать мошенничество жены, ему пришлось разобраться в принципах работы этого венца, который имел вид небольшого обруча с синим камнем. Обруч надевается испытуемому на голову и анализирует состояние ауры, изменяя цвет камня. То есть фактически оно определяет, что сам отвечающий думает о своих ответах. Сказать откровенную ложь невозможно, но ни один прибор не заменит мозги, так что обмануть вопрошающего вполне реально. Тем более – когда заранее знаешь не только суть вопроса, но и, как в данном случае, его точный текст. Ради вычурности и придания моменту торжественности вопросы задавались на «высоком» варианте языка. Ведь гильдия зарабатывала, в основном продавая членство туристам, а тем нравится, чтобы все было в соответствии. Местный «высокий» отличается от разговорного еще сильнее, чем старославянский – от русского. Звучит красиво и в общем-то почти все понятно, но есть масса нюансов в значениях слов. Так и здесь вопрос об имени по смыслу означает: «Как называют тебя твои боевые товарищи?» В своей земной жизни «сражался» я в основном в «Кваку», и там мой ник был Резус Фактор. С остальными вопросами было еще проще. Например: «Нарушал ли ты присягу королю?» Нет, конечно. Чтобы нарушить, надо сначала присягнуть, а я и не думал этого делать. «Веришь ли ты, что только великий Спящий питает наш мир силой?» Верю, хотя реально мне все равно: я ни разу не слышал, чтобы кто-то чем-то питал этот мир. Поэтому верю: этот чувак – единственный. Ну и так далее.

Возникшую проблему моего несовершеннолетия решили просто: договорились оформить меня подмастерьем главы гильдии. Похоже, вступление в гильдию – это отлаженный конвейер. Когда пришло время платить вступительный взнос, глава вызвал казначея. Пришел ничем не примечательный, если не считать взгляда, человек. Но взгляд у мужика – это нечто. Тяжелый, как железнодорожный рельс, не дай бог, приложит. Я даже проверил, нет ли на дядьке чего магического, но, кроме защитных амулетов, ничего не было. Я заплатил вступительный взнос и отдельно внес сумму за год членства, чем, кажется, немало удивил обоих первых лиц. Но никто ничего не сказал, лишь казначей одарил меня особо тяжелым и крайне подозрительным взглядом.

Процедура была выверена до секунды. Пойти что-то не так не могло в принципе. Зал правды, находившийся в середине второго этажа, гильдия арендовала на весь день. Ребята явно знали толк в шоу. Мужики в вычурной одежде с факелами в руках на входе, огромный полутемный зал, задрапированный красной и черной материей. В центре зала на полу слабо светился какой-то ни на что не похожий знак, нарисованный золотой и красной краской. У стены стояли мы, босые, одетые в специальные церемониальные одежды, которые накануне претендентам долго подбирали и подгоняли по фигуре на гильдейском складе. Напротив нас треугольником стояли руководители гильдии в расшитых золотом и серебром хламидах. Каждый претендент проходил через знак, и тот вспыхивал в такт шагам идущего. Красивая, хотя и чуть затянутая постановка.

Вначале четверо жрецов с громкими воплями долго обращались к какому-то спящему богу, благодаря за все хорошее, умоляя обратить внимание на них, ущербных, и благословить собрание. Честное слово, будь я на месте спящего бога, испепелил бы всех, если бы меня разбудили из-за подобной ерунды. Но местному божеству то ли нравилось, то ли он крепко спал. Моя очередь была ближе к концу, и от скуки я изучал плетение, защищающее драпировку стен от пожара. Оригинальное решение. Плетение на расстоянии примерно сантиметра от поверхности создает невидимую силовую мембрану, которая пропускает к поверхности исключительно азот и углекислый газ, а от поверхности выпускает кислород. Пока я раскладывал плетение на составляющие, постепенно очередь дошла и до меня.

Я подошел к главе и встал на одно колено. Тот напялил мне на голову обруч и начал задавать вопросы. Я отвечал практически на автомате: отбарабанил свои ответы и склонил голову. Глава надел мне на шею красно-черную ленточку с бляхой, напоминающую медальку за участие в соревнованиях. Потом я встал, прочел клятву верности гильдии. Глава снял с меня обруч, и я отошел к правой стене, уступив место следующему. Непрерывно движущаяся лента.

Удивило разве что количество людей, но, как объяснял Ренгас, причиной была мода среди выходцев из среднего класса. Оказывается, в этой части социума, где стартовый капитал имел в основном «подземное» происхождение, было модно начинать карьеру с искательства. Правда, местные презрительно называли их искателями пьянок. Вступали в гильдию и, пожив какое-то время в городе, уезжали обратно, чтобы потом гордо помахивать бляхой в компании таких же обалдуев. Имя владельца и дата выдачи хоть и исчезали с просроченной бляхи, но легко проявлялись с помощью специального плетения, формируемого жезлом, который предназначался для проверки подлинности документов. Такой жезл был обязательным атрибутом любой конторы. Да и у большинства бизнесменов имелись карманные варианты.

Красивая и скучная церемония вступления в гильдию прошла без происшествий. Мы сдали форменную одежду и собрались в зале местного ресторана. Стандартная последовательность – официальное мероприятие и банкет. Здесь я и познакомился с остальными новичками. Маменькины сынки держались отдельно, остальные искатели, кроме одного, были заметно старше меня. Так я оказался вместе с Лерком. Он произвел впечатление простого, не особо разговорчивого парня, но в конце концов пиво, которое он потреблял довольно активно, развязало ему язык. Пятый или шестой сын мелкого дворянина не унаследовал дар отца и не имел денег, поэтому в местной иерархии стоял очень невысоко. Отец его хоть и не бедствовал, но и богатств не нажил. Лерк приехал в Некварк с мечтой о деньгах. Поначалу он был вполне вменяем, но по мере злоупотребления выпивкой все больше уходил в свои мечты. Новый товарищ надоел мне довольно быстро. А кому не надоест выслушивать бесконечные описания того, что сделает человек, когда баснословно разбогатеет? Вот и я, оставив юное дарование наслаждаться своими фантазиями, ушел в свой номер.

Следующий день выдался хлопотным и суетным. С утра я заскочил к Ренгасу. Старик помог составить список предметов, необходимых для первого спуска в подземелья. Из списка Ренгаса я закупил почти все, начиная от полного комплекта одежды и заканчивая наборам инструментов типа отверток и торцевых ключей. Не купил только складную лестницу, кувалду и большое зубило. Тяжело таскать. Если понадобится, то что-нибудь придумаю.

И вот мой первый заход. Я не стал нанимать «опытного искателя», как рекомендовала сделать гильдия, или присоединяться к группе псевдоискателей-туристов, которых раз в два дня водил специальный человек. А чтобы не привлекать внимания, скооперировался с Лерком, еще одним новоявленным искателем.

Мы спустились через основной вход. Я дотронулся до круга, нарисованного посредине налобной повязки, и небольшой светящийся шарик повис над головой. Удобно, хорошо освещает и не слепит. Достал схему ближайших ходов, скопированную по совету Ренгаса в местной библиотеке, активировал видение магии и аур, и мы двинулись по заранее обговоренному маршруту. Хваленые подземелья ничего выдающегося собой не представляли. Прямые коридоры, ровные серые стены, сделанные из бетоноподобного материала, пол и потолок – из него же. Потолки здесь высокие, могу достать, только подпрыгнув.

Под полом имелось пустое пространство: возможно, там когда-то проходили технологические коммуникации. Как туда попасть, непонятно. Хотя нет, понятно, изредка встречаются люки. Над потолком тоже какой-то служебный или вентиляционный проход. Кстати о вентиляции: воздух несколько спертый, но сухой и вполне пригодный для дыхания. На стенах – следы от варварски содранного оборудования и облицовки. Мы не торопясь шли по коридору. В принципе, когда был мелким, я лазил по подвалам, ощущения – аналогичные. По известным местам мы лазили, наверное, в течение часа. Ничего интересного не нашли, зато встретили пару групп искателей третьей гильдии, отдиравших облицовку с тех стен, где она еще осталась. Макджоб, копеечная работа. В конце концов мы выползли за пределы пространства, описанного картой.

Нельзя сказать, что сразу что-то изменилось. Все мало-мальски ценное давно ободрано. Нашли люк в потолке, но залезть не смогли: мне тушу Лерка было не поднять, он с трудом меня подсадил, я залез, однако затащить его наверх не хватило сил. Но мы не расстроились. Согнувшись в три погибели, я пробежался по техническому ходу. Как говорилось в одном старом фильме: «Все уже украдено до нас». Плюнули, пошли дальше, периодически делая меловые пометки на исписанных подобными пометками стенах. Лабиринт становился все сложнее, на стенах начала попадаться поцарапанная облицовка, наверное, только из-за поврежденности ее еще не сняли. И вот наконец первая удача. В углу длинного коридора с колотой облицовкой светится под потолком некий предмет, от которого магическая линия поднимается на технический уровень и уходит куда-то вдаль.

– Кажется, что-то есть. – Я скинул заплечный мешок. – Доставай инструмент.

– Где? – Лерк тоже скинул мешок. Я указал пальцем в угол, где находился артефакт. Мы достали инструмент: я – комплект отверток и торцевых ключей, Лерк – зубило и здоровый молоток.

– Убирай, это не понадобится, – кивнул я на его кувалду.

– Ничего, пригодится, – усмехнувшись, ответил Лерк.

– Подсади. – Я встал под артефактом. Лерк без слов подхватил меня и приподнял.

Так, что тут у нас?.. Стеклянная пластина из темного стекла, прикрученная винтами с потайной головкой. По крайней мере, у меня на родине этот тип головок называют «потайными». Я подобрал подходящую отвертку. Местные отвертки очень похожи на наши, предназначенные для сотовых телефонов, разве что размеры другие и звездочка вместо пяти лучей имеет семь. Выкрутил винты, вышедшие довольно легко. Мой напарник пыхтел и шатался.

– Опускай, – сказал я. Он аккуратно поставил меня на пол, а сам, весь мокрый, стоял и качался. – Отдыхаем.

Лерк без сил плюхнулся на мешок, я тоже устроился на своем.

– Последний остался. – Я передал ему винты, и он убрал их в карман.

– Резус, как думаешь, что там такое?

– Какой-нибудь датчик. А может, «глаз», – так здесь называют камеру. – А может, еще что.

– А сколько это может стоить? – Все, началось. Великая искательская мечта – найти какую-нибудь ерунду и сразу разбогатеть.

– Вытащим – увидим. Если «глаз», то от пятидесяти до ста манок, смотря кому сдавать. А если там непонятный датчик – пойдет за мелкий источник, манок десять – двадцать дадут. Это если целым вытащим.

Энтузиазм Лерка несколько угас.

Отдохнув, мы продолжили дело. Наконец стекло было снято, и под ним я увидел нечто, до жути напоминающее управляемую видеокамеру, как в какой-нибудь системе видеонаблюдения в моем родном мире. Я запустил анализ этого предмета.

– Все, отпускай, – попросил я напарника. Оказавшись на полу, пояснил: – Похоже, «глаз», и не простой, а управляемый. Теперь главное – вытащить все аккуратно. Сейчас отдохнем, поедим и подумаем, как ловчее его извлечь.

Мы достали свои продовольственные запасы и принялись за трапезу. Не собираясь под землю надолго, мы вместо дорогих консервов в специальной пластиковой упаковке взяли с собой хлеб и копченую колбасу. Кстати, примечательный момент: такие консервы и упаковка даже не снились производителям у меня на родине. Хранились при нормальной температуре почти вечно, во всяком случае я не слышал, чтобы они у кого-то протухли. Упаковка после вскрытия через несколько часов разлагалась без остатка. В моей базе отсутствовало плетение, находившееся в упаковке этих консервов, но это упущение древних я успел исправить еще в гостинице.

Наевшись, мы достали из мешков спальники и улеглись поверх них, подсунув мешки под голову. Лерк дремал, а я ломал голову над весьма непростой задачей. Дело в том, что видеокамера не имела собственного источника. Как только я ее отсоединю, естественное рассеивание силы начнет разрушать плетения. Не могу сказать, сколь быстро ей настанет каюк, но не думаю, что в нашем распоряжении больше нескольких часов. Насколько я понимаю, для хранения в подобных устройствах предусматривается подключение небольшого внешнего источника. Я запросто мог бы поработать таким источником, но это означало открыто заявить о своих возможностях, чего делать очень не хотелось. Местные в подобных случаях пользовались услугами мага гильдии, быстро доставляя к нему вещь или заплатив за визит под землю.

Платить мне не хотелось, бегать по подземельям – тоже. В принципе для данного конкретного случая решение у меня имелось. Не составляло особого труда внедрить в плетение камеры небольшое плетение-аккумулятор. Вот только как это будет выглядеть, если все найденные мной артефакты будут с аккумуляторами, да еще не самыми слабыми? Слабый у меня только один, да и тот невероятно сложный, так как предназначен для создания хорошо замаскированных плетений. Пока я обдумывал, какой аккумулятор встроить, пришла здравая мысль: взять куски оборудования, воткнуть в них аккумуляторы и сдать в таком виде – дескать, нашел. Мысль, безусловно, хорошая, но, дабы не выдать себя, нужно вначале как следует изучить внешний вид и плетения штатных аккумуляторов.

Не придя ни к какому результату в своих размышлениях, я сказал Лерку подниматься, и мы продолжили. Лерк работал домкратом, держа меня перед камерой, в плетение которой я аккуратно внедрял аккумулятор. Надо озаботиться приобретением приспособления типа раскладной лестницы. Ренгас, помнится, даже объяснял, где что-то подобное можно приобрести. Наконец плетение аккумулятора было внесено в основное плетение и включено в точку подключения внешнего источника. В целях маскировки я минимально зарядил аккумулятор. Даже такого минимума камере могло хватить на очень много лет хранения. Сжав защелки, я аккуратно вынул разъем, находившийся на конце магопровода, и вытянул его из камеры. Связь камеры с магопроводом оборвалась. Чисто из любопытства я вставил разъем обратно и наблюдал занятную картину: микроплетения ответной части сами соединились с нужными точками.

Мы аккуратно упаковали камеру в запас тряпок, который Лерк зачем-то таскал с собой. Я еле отговорил его от идеи прихватить еще и магопровод. Точнее, не отговорил, а объяснил, что магопровод уходит в верхний проход и мы оторвем лишь маленький кусочек, за который дадут в лучшем случае десяток деревяшек. Ведь мы можем прийти сюда позднее и выколупать провод целиком. За провод с разъемами на концах дадут раза в три больше, чем за такой же, но без разъемов. Конечно, запитанный магопровод я запросто видел через потолок и легко мог бы найти место, куда он идет, но открываться Лерку не собирался. Одно дело – видеть магию непосредственно перед собой, другое – сквозь препятствия. Тем более что, судя по рассказам, далеко не все местные маги на это способны.

В гостиницу мы вернулись уже под утро и сразу отправились спать. Реализацию камеры отложили на завтра. На следующий день я проспал почти до обеда. Встал, умылся и спустился в обеденный зал, где меня поджидала неприятная новость. Камеру украли. Лерк вовсю ругался с хозяином, требуя компенсацию. Тот не уступал, утверждая, что, во-первых, в его заведении воров нет, а посторонний не мог пройти мимо охраны, а во-вторых, он не уверен, была ли у Лерка эта камера. В вопросе воровства я был согласен с хозяином: по словам Ренгаса, существовал договор между местным криминалом и хозяевами постоялых дворов. Но не стоит исключать и такой распространенный в моем мире вариант, как профессиональный гостиничный вор. Эти граждане въезжают под видом простых постояльцев, а при случае потрошат имущество других жильцов, оставленное ими в гостинице. Как только я уяснил суть произошедшего, то сразу, не обращая внимания на ругающихся, схватил Лерка за рукав и потащил в его комнату. Тот что-то возмущенно лепетал, но меня это не интересовало. Возле комнаты я отобрал у него ключ и врубил максимальное разрешение на видение аур.

На двери помимо ауры Лерка я заметил чью-то еще. Вторую – в базу. Распахнул дверь, но Лерка не пустил, пока пусть возмущенно сопит у входа. С порога осмотрел место преступления. Слабые, практически рассеявшиеся следы чьих-то аур (скорее всего – старых постояльцев) и два вполне читаемых. Один четкий яркий след – самого Лерка и второй, сильно размытый, словно с момента визита сюда ее обладателя прошла пара дней. Идентифицировал. Тот же след, что и на двери. Я не увидел заплечный мешок, в котором должна была лежать камера, завернутая в рубашку.

– А где мешок?

– Под кроватью, – недоуменно отозвался Лерк.

Я заглянул под кровать. Слабые следы ауры под матрасом идентифицировал как сходные со следами на двери. Они были заметно слабее, чем на остальном полу. Достал мешок. На нем – следы исключительно Лерка. Странно. Вытряхнул содержимое на кровать: не дай бог, ложный шухер, убью всех. Лерк что-то принялся пищать, но под моим взглядом заткнулся. Увы, камеры нет. Вот аккуратно сложенная рубаха, вернее, была аккуратно сложенной, а камеры нет. Подозрительно. Лерк на обратном пути меня достал, беспрестанно спрашивая, сколько стоит находка, и по-детски радуясь. И тут – украли самое святое, а он рубашечку аккуратненько складывает. Или это вор-аккуратист рубашечку за собой прибрал? И ни на одном предмете нет значимых следов чужих аур. Оставим пока содержимое мешка, перейдем к окну.

– Вот это номер!.. – Открыв окно, я обнаружил на раме свежие следы какого-то инструмента. Хоть она и не сломана, но над рамой по меньшей мере кто-то основательно поработал. – Лерк, позови сюда хозяина.

Минуты через три пришел хозяин.

– Взгляните, уважаемый. – Я показал на следы деревообработки, заодно сравнив ауру хозяина с незнакомым отпечатком. Как и предполагалось – не он.

– Ничего не понимаю. – Хозяин выглядел действительно ошарашенным. – Сейчас! – Его озарила какая-то мысль, и он куда-то убежал.

– Ну вот! Я же говорил! Это все они! – Лерк вновь завел свою шарманку, а я все это время пытался понять, каким инструментом и с какой целью здесь ковырялись. Умных мыслей не приходило: все мое знакомство со столярным делом началось и закончилось в школе. Появился хозяин, ведя какого-то мужика с железкой в руках.

– Вот, смотри! – Он ткнул пальцем в выбоины в раме. – Какого болотного шмарика я вам всем плачу?! Чего стоит охрана, под носом которой моих клиентов грабят?!

Мужик, ни слова не говоря, закрыл одну створку рамы и уселся на подоконник. Высунувшись из окна, осмотрел стену, потом начал примерять свою железку к следам на раме.

– Нет, ну вот ты скажи, скажи, кто мне компенсирует ущерб? – продолжал разоряться трактирщик. – Ущерб моей репутации! Мне говорят: «Гаркан, плати, и у тебя не будет проблем»! Я плачу! Но проблемы-то есть!

Невозмутимый мужик встал с подоконника, совершенно спокойно открыл закрытую створку и запер открытую. После чего принялся изучать ее аналогичным образом. Гаркан орал без умолку. Я сравнил ауру мужика с образцом. Естественно, не он. Перепуганный Лерк смотрел на этот балаган выпученными глазами.

Наконец мужик закончил осмотр окна и обратился к нам:

– Кого обокрали?

– Нас! – Лерк хотел что-то вякнуть, но я успел его заткнуть. – Мы партнеры, нашли в подземельях управляемый «глаз». Хранился он у него, – я кивнул на Лерка, – вот в этой комнате. Ночью его украли.

– У тебя? – уточнил мужик у моего напарника. Тот молчал, выпучив глаза. Мужик переспросил: – Эта штука хранилась у тебя?

Лерк судорожно кивнул.

– Так, остальных попрошу нас оставить. – Мужик выставил меня и хозяина из помещения и плотно закрыл дверь.

Я озадаченно почесал затылок и приглушенным голосом, почти шепотом, спросил у Гаркана:

– Кто это?

– Это Мурик, глава частной стражи, которую оплачивают все владельцы постоялых дворов и магазинов, – ответил Гаркан тоже почему-то шепотом.

Мне едва удалось сдержать смешок: вот мужику с именем повезло. Между тем мы с трактирщиком спустились вниз. Я направился было в обеденный зал, но Гаркан дернул меня за рукав, приглашая в служебное помещение.

Подсобка. Тесное помещение, заставленное стеллажами с какими-то ящиками, бочками и тому подобным хламом. От тех подсобок, которые я видел на родине, помещение отличалось только тем, что бочки и ящики были деревянными, а стол кладовщика или товароведа, за который мы сели, не был завален кучей бумаг. Гаркан плюхнулся на стул, что стоял перед столом, и знаком показал на стул, втиснутый сбоку между столом и стеной. Как только я уселся на стул, Гаркан крикнул куда-то вглубь:

– Милка, принеси пива и что-нибудь закусить! – и повернулся ко мне. – Что ты обо всем этом думаешь?

– Ну… Думаю, слава постоялого двора, где обворовывают клиентов, тебе ни к чему. Значит, ты тут ни при чем. – Во взгляде Гаркана медленно проявилось удивление. Неужели он никогда не слышал о логике? Но продолжим: – Твои люди тоже вряд ли в этом замешаны. Если что, ты им все выступающие части с корнем оторвешь. Разве что кого-то нового взял, кто не в курсе?

– Нет, новых не было, – покачал головой хозяин и внимательно посмотрел на меня. – А ты хитро мыслишь, давай дальше.

Тут откуда-то из дебрей склада вышла девушка с двумя кружками пива и тарелкой порезанного ломтиками копченого мяса, поверх которого лежали ломти хлеба. Кружки она поставила перед нами, а тарелку с мясом – посередине стола.

– А дальше остается два варианта. Либо кто-то проник снаружи – кстати, следы на окне имеются, – либо это кто-то из нас с Лерком артефакт запылил. – И я, следуя доброму примеру хозяина, прихватизировал с тарелки кусочек хлеба и на него водрузил ломтик мяса.

– Складно у тебя выходит. А может, и не было никакого артефакта? – предположил Гаркан и сквозь прищур уставился на меня.

Ага, собирается обработать молодого. Нет, товарищ, тут тебя ждет облом.

– Последнее легко проверить. – Я отхлебнул пива и нахально взял еще один кусочек мяса. – Выдвигай обвинение, и проверка в зале правды сразу все покажет. Кстати, если кто-нибудь оплатит аренду зала, я могу ответить на все вопросы, связанные с этим делом, и без выдвижения обвинений.

Гаркан пребывал в задумчивости. Я не зря в свое время купил краткий сборник законов королевства и почитывал его перед сном (кстати, идеальное снотворное, пара страниц – и вырубает напрочь). Чтобы вызвать кого-либо в зал правды, нужно выдвинуть обвинение; в случае, если обвинение не подтвердится, обвиняющий должен не только оплатить использование зала, внести штраф в казну и компенсировать судебные издержки, он еще обязан выплатить компенсацию тому, кого напрасно обвинил. К тому же если имел место навет, то плата за судебную деятельность исчисляется как процент от суммы компенсации… В моей ситуации это не менее десяти серебряных, причем сумма может быть увеличена судьей.