Текст книги "Секретный туннель"

17

Стемнело, как и всегда в южных краях, неожиданно быстро, даже стремительно. Возможно, где-нибудь на степных просторах льяносов или в горах свет и жил немножечко дольше, но здесь, на реке, неспешно струившей свои воды среди высоких зарослей сельвы, темнота наступила так внезапно, словно кто-то задернул шторку между небом и землей. Правда, темнота ничуть не означала, что джунгли отправились на покой, спать. Напротив, было похоже, что настоящая жизнь здесь только с наступлением темноты и проявляется во всем ее многообразии. Кричали птицы, где-то шумели обезьяны, иногда слышался короткий и грозный рев пумы или леопарда – человеку, малознакомому с местной живностью, трудно было разобрать, кто шумит в непроглядных ночных зарослях.

– Знаете, Мария, я когда-то в детстве читал книжку об этих краях, и называлась она, кажется, «В сельве нет звезд», – Орехов выщелкнул в поблескивавшую воду окурок и, вскинув голову, посмотрел на кусочек неба, видневшийся между высокими кронами деревьев, где неправдоподобно ярко посверкивали крупные южные звезды. – Теперь вижу – звезды есть… И какие!

– Вот уж не думала, что вы… из племени романтиков, – Мария хотела было сказать «майор», но, бросив беглый взгляд на моториста, стоявшего у руля катера, такое демаскирующее обращение опустила. Не стоит всем на катере знать, что их пассажирами являются майоры и лейтенанты. – Книжки, звезды… Если бы над нашими головами сейчас не было тента, то на нас гроздьями сыпались бы всякие пауки, гусеницы и прочая дрянь. Один укус, и какая-нибудь мерзкая лихорадка обеспечена. Зверье, москиты и полное отсутствие нормального душа. Так что ничего хорошего в этих сырых зарослях нет, амиго.

– Нет, Мари, – жестко усмехнулся майор, – романтиком меня назвать вообще-то трудно. Неромантические у нас с вами профессии. Просто иногда вдруг замечаешь, что в небе все еще светят звезды… И это хорошо – пусть хотя бы что-то остается незыблемым. Поздно уже, идемте ужинать? Капитан обещал накормить какой-то необыкновенной рыбой.

Мария пожала плечами – ужин так ужин, и направилась в каюту, где у раскрытых настежь иллюминаторов лениво перебрасывались ничего не значащими фразами Катков и Троянов, вольготно раскинувшиеся на узких и жестких диванчиках.

– Слышь, Скат, а наш-то вокруг девочки круги так и нарезает, как акула голодная. Там, по-моему, самый охмуреж сейчас идет, – язвительно посмотрел в сторону раскрытой двери Троянов. – Как говорится, под сладкий лепет мандолины…

– Тебе-то что? Завидовать, мичман, нехорошо, – голос лейтенанта был безразличен и спокоен. – Он командир, а лучшие девки всегда почему-то начальству достаются.

– Где-то он, может быть, и командир, а где-то – старый пень, – не унимался мичман.

– Товарищ Тритон, приказываю вам заткнуться. – Скат недвусмысленно показал товарищу кулак и тут же озабоченно заговорил о другом: – Скрылось солнышко за ели, а нас никто не кормит! Где этот чертов стюард, за что мы баксы немереные платим?

Как выяснилось, и капитан, и стюард про свои обязанности и обещания не забыли. Как только Орехов с Марией вернулись в «кают-компанию», в дверях тут же выросла могучая капитанская фигура, и, кривясь в добродушной усмешке, речной волк торжественно объявил:

– Обещанный ужин, сеньоры!

После этого загадочно подмигнул Марии и исчез. Правда, сразу же вслед за ним в каюту осторожно протиснулся стюард и внес необъятное блюдо, на котором действительно дымилась гора какой-то жареной рыбы, манившей золотистой корочкой, горкой зелени и необыкновенно приятным запахом. Блюдо было водружено на столик, а вслед за рыбой мгновенно обернувшийся матрос притащил объемистую бутыль с каким-то местным вином, бутылку джина и целую гору свежих лепешек.

– Вот это по-нашему, – радостно потер ладони Троянов и, живо подхватив со стола бутылку с джином, вопросительно посмотрел на Орехова. Майор чуть улыбнулся и кивнул, после чего джин был немедленно налит в три пластиковых стаканчика, а в четвертый Катков налил вино для дамы.

Джин был хорош, вино Мария тоже признала приличным, а рыба и свежие лепешки были просто великолепны. После того, как первый голод был утолен, мичман налил всем еще по полстаканчика и заявил, поблескивая довольным взглядом:

– Да, ребята, в таких условиях я готов идти хоть за три моря!

– Как ужин? Вкусно? – в дверях снова возникла, перекрывая весь проем, основательная фигура капитана. – Сеньора и сеньоры довольны нашим скромным угощением?

– Да, сеньор капитан, спасибо, все замечательно! – сдержанно кивнул Орехов.

– Ну что ж, тогда надо бы расплатиться, а, уважаемые? – Среди повисшей в каюте недоуменной тишины отчетливо послышался сухой щелчок взводимого курка, и в руке Хуана неведомо откуда появился пистолет довольно приличных размеров и калибра…

– Это что, шутка? – холодно поинтересовался майор, хотя уже отчетливо понимал, что чего-то подобного он ожидал с той самой минуты, когда впервые увидел этого слишком уж добродушного и услужливого морячка. Было в нем что-то от старого пирата Сильвера из прочитанной в детстве книжки – тот добряк тоже умел очень хладнокровно резать глотки. С улыбочкой.

– Да какие уж тут шутки, сеньор, – пистолет в руке капитана нащупал черным зрачком лоб майора и остановился – ни малейшей неуверенности и дрожи, на промах смешно и надеяться, такой не промахнется, тем более что и расстояние до цели – всего-то метра полтора. – Если я правильно понял моего друга, не так давно вы уже один раз умерли. Так какая разница – один раз или два? Искать вас все равно никто не станет. Так что выкладывайте денежки и по одному выходите на палубу. Или прикажете здесь стрелять? Сеньоры, вы уж пожалейте моих матросов – ведь столько потом уборки…

– Хорошо, – обреченно выдохнул Орехов, неизвестно зачем обвел взглядом иллюминаторы и мрачно посмотрел на капитана. – Мы все сделаем, как вы прикажете. Если можно, я хочу дать вам совет…

– Я слушаю, амиго, – насмешливо прищурился бандит. – Хорошо держишься, как мужчина. За это я тебя убью очень быстро, ты даже ничего не почувствуешь.

– Совет простой: если достал пистолет, то сразу стреляй – и не веди длинных и глупых разговоров.

Вместе с последним прозвучавшим словом майор проделал молниеносное, неуловимое взглядом движение, и длинный десантный нож коротко просвистел в воздухе, насквозь пробивая горло и толстую шею капитана. Хуан не то что выстрелить, даже вздохнуть и изумиться не успел, как уже тяжело рухнул на пол.

Грузное тело еще не коснулось досок, а Орехов уже перелетел через стол и рванулся к выходу. Почти в одну секунду Скат не очень-то вежливо столкнул Марию на пол и, приказав той не шевелиться и не поднимать головы, последовал за майором. По пути лейтенант не забыл ударить по выключателю и погрузить каюту во тьму – на случай, если Хуан все же оставил кого из своих дежурить под окнами с ружьишком в руках.

Когда из каюты на палубу выскочил Тритон, ему сразу стало ясно, что на этот раз он безнадежно опоздал. Стюард лежал на чистеньких досках настила без малейших признаков жизни. Крови видно не было, но по неестественно откинувшейся голове Троянов сразу понял, что матросу без особых затей просто мгновенно свернули шею. Мичману даже не нужно было и спрашивать, кто это сделал – однажды он уже видел любимый прием Ската в действии.

Моториста Троянов увидел в нескольких шагах дальше, на небольшом пятачке палубы в носовой части катера. Тот яростно размахивал перед собой каким-то коротким стальным ломиком и, кривясь перекошенным от испуга и ненависти лицом, что-то невнятно выкрикивал по-испански. Языка мичман не знал, но и так было понятно, что орал моторист что-нибудь вроде: «Не подходи, падла, зашибу!» Однако угрозы и мелькавшая в воздухе железяка, видимо, майора совсем не впечатляли. Тот какими-то вкрадчивыми, скользящими движениями не спеша, но неумолимо подбирался к совсем потерявшему голову бандиту.

И в момент, когда ломик в очередной раз просвистел перед самым его лицом, Орехов сначала слегка отклонился назад, в следующее мгновение присел на одну ногу, а второй одним длинным маховым движением подсек ноги моториста. Со стороны показалось, что бандит сам собой подлетел в воздух и затем со всего маху грохнулся затылком о доски палубы. Глухой неприятный стук еще не затих, как майор коротко дернул рукой, в которой был зажат нож…

– Девчонка где? – Не глядя на товарищей, Орехов как-то слишком уж буднично начисто протер какой-то ветошкой лезвие ножа и закурил. Так закуривает простой работящий мужик после хорошо сделанной истинно мужской работы – после колки дров, например.

И было в этой будничности что-то такое, от чего даже кое-что повидавшим боевым пловцам стало чуточку не по себе. И Скат, и Тритон прекрасно понимали разницу между банальной уличной дракой и реальной рукопашной схваткой, когда враги берут друг друга в ножи; но этот майор, похоже, повидал не «кое-что», а такое, о чем люди воевавшие никогда не рассказывают. Не рассказывают и вспоминать не любят, но это навсегда остается где-то в глубине особого, знающего взгляда…

18

Мария, как и положено было дисциплинированному лейтенанту, приученному приказы выполнять от и до, поднялась с пола в каюте только тогда, когда туда вернулись все трое спецназовцев. Ей не нужно было ни о чем спрашивать русских – звуки схватки были прекрасно слышны из каюты, а в исходе боя Мария нисколько не сомневалась.

Девушка молча смотрела, как Скат и Тритон не без труда выволокли на палубу тяжелую тушу неудачливого капитана и затем перевалили мертвеца через низкое ограждение борта. Шумный всплеск сменился ночной тишиной, в которой потихоньку начали оживать обычные звуки реки и леса. Катер с заглушенным мотором свободно дрейфовал, подталкиваемый несильным течением.

– Вот уж никогда не думал, что стану судовладельцем… – мрачновато усмехнулся Орехов, прикуривая еще одну сигарету. – Товарищи морские волки, вам и карты в руки. Заводи машину, Верещагин! Хотя подожди пока… Сколько нам еще ходу до этой Санта-Валенсы?

– Часа два, майор, – зачем-то посмотрев на уже начавшее наливаться рассветной серостью небо, прикинул Катков. – Что дальше делать будем, командир?

Вместо ответа Орехов повернулся к Марии и спросил:

– Лейтенант, когда у вас сеанс связи с вашим начальством?

– Должен был состояться еще три с половиной часа назад, – девушка тронула рукой спутниковый телефон, прятавшийся в длинном кармане на левом рукаве, – но вы же сами запретили пока выходить на связь.

– Верно. Дайте-ка мне телефон, – майор требовательно протянул руку.

После недолгих колебаний Мария все же достала телефон и протянула Орехову.

Майор ножом быстренько выкрутил несколько винтиков и разобрал аппарат на кусочки. Внимательно рассмотрел внутренности, снова все собрал, но батарею завернул в кусок полиэтилена и спрятал в свой карман, а ставший бесполезным агрегат вернул Марии.

– Катков, Троянов, ящики вскрывайте!

Оба длинных ящика вскрыли, и на палубу поочередно были выложены американские винтовки «М-16», пистолеты, гранаты, новенькие комплекты тропического камуфляжа. Отдельно разложили два комплекта снаряжения для подводного плавания – тоже американского. Где уж спецслужбам удалось раздобыть «секретное спецснаряжение, подлежащее строжайшему учету», русским боевым пловцам было безразлично. Главным являлось то, что снаряжение было ничуть не хуже того, в котором они привыкли работать, а запас дыхательной смеси в штатовских баллонах был даже больше.

– Теперь проведем полную разборку оружия и снаряжения, – беря в руки одну из винтовок, распорядился Орехов. – Ломать-курочить, конечно, ничего не надо, но каждый шовчик и закоулочек проверяем!

– Что ищем-то? – уже зная ответ, все же поинтересовался Тритон.

– Ищем мелкую мерзость вроде клопов и маячков, – рассматривая в сильном свете «корабельной» фары-искателя части разобранной винтовки, сказал майор. – Надо бы было это сделать сразу после конфузии с вертолетом, но не на виду же у всех нам было копаться в этих игрушках…

Результатом поисков стали два малюсеньких, но довольно мощных маячка. Один обнаружился в комплекте камуфляжа, по размерам предназначавшегося Марии, второй – в пряжке ремня, которым должен был крепиться к спине пловца ИДА – индивидуальный дыхательный аппарат. Оба маячка были пока не активированы.

– Если маяки молчали, то, значит, нас пока не пасут? – кивнул в сторону Марии Скат.

– Ну как тебе сказать, лейтенант… – Орехов похлопал по своему нагрудному карману. – Телефон нашей дамы, два маяка – вполне достаточно. А то, что маяки пока молчат, может говорить о двух вещах. Первая: по мнению местных кураторов, время еще не пришло…

– А вторая? – не утерпел Троянов.

– А вторая, мой адмирал, что кто-то нас уже давно взорвал и слушать никого даже и не собирался! Мы, ребята, уже того-с, немножко все мертвые, – невесело усмехнулся командир и щелкнул зажигалкой, прикуривая. Дохнул дымом на вившихся в свете фары насекомых и подытожил: – А это для нашего дела совсем даже и не плохо, а очень хорошо – никто по рукам бить не будет и за воротник хватать-держать не станет. Кстати, Мария, я хотел бы знать… Надеюсь, вы не считаете, что мы прикончили несчастных мирных рыбаков? Что мы должны были их арестовать, заковать в кандалы и сдать властям?

– Нет, я так не считаю, – с некоторым вызовом ответила девушка. – Мы не полиция. Вы все сделали правильно. Я не вчера родилась и считаю, что бандит должен не в тюрьме сидеть, а лежать в земле!

– Ответ правильный, лейтенант, – одобрительно кивнул Орехов и проворчал, обращаясь уже к пловцам: – Можно подумать, что она «Место встречи» смотрела – излагает грамотно, как по писаному… А вот теперь, товарищи моряки, заводите эту тарахтелку и – вперед, курсом на… как там у вас? На зюйд-ост? Вот на этот юго-восток и правьте…

19

На дневку группа устроилась на берегу одной из бесчисленных речушек, впадавших в Апуре и терявшихся в непроходимых зарослях сельвы. Лодку вытащили на берег, на всякий случай прикрыли охапками веток, сами же занялись совсем не боевыми, насквозь прозаическими делами. Нужно было немного привести себя в порядок, смыть усталость и липкий пот, накопившиеся за последнее время, наконец, просто поесть по-человечески.

Костер горел несильным, но жарким пламенем, для чего были собраны только старые, сухие ветви кустов и уже умершая, похожая на бурьян трава. Пока в котелках поспевали суп, каша и кипяток для чая, майор в очередной раз созвал свое войско на военный совет вождей. Вновь была расстелена уже порядком потертая на сгибах карта, и Орехов, тыкая пальцем то в одну точку, то в другую, рассуждал как бы сам с собой.

– Вот отсюда начинается глубоководный участок реки, где, в принципе, может в подводном положении пройти субмарина. Небольшая, конечно, не АПЛ типа «ракетоносец». Вопрос: где в этих местах можно спрятать от чужих глаз базу, а? – Майор закурил, задумчиво пыхнул дымом и вскинул взгляд на пловцов. – Лейтенант, мичман, вы в этом деле больше моего волокете, излагайте ваши соображения!

– Я бы сказал, что глубина реки еще не главный определяющий фактор, – не отводя глаз от карты, заявил Скат. – Субмарина вообще-то может ночью и в местах помельче пройти, в надводном положении, но это все-таки риск… На открытом берегу базы быть никак не может – это и ребенку ясно. Значит, где-то в глубине сельвы. А вот туда добраться она может только по рукаву с достаточной глубиной. Это должно быть местечко неподалеку от колумбийской границы – лишние километры по чужой территории мотать ни один дурак не станет! Кроме того, в округе не должно быть населенных пунктов и прочей цивилизации, хотя ее в этих местах и так не густо… Если сложить все эти факторы, ну и еще парочку чисто морских штучек, то нашим условиям отвечают всего три речки: вот эта и ниже по течению две. Три глубоких рукава, впадающих в саму Ориноко, где субмарине уже вольготно, как лягушонку в илистом пруду.

– Значит, проверять будем все три – все равно другого пути у нас нет, – Орехов кинул окурок в костер и заглянул в котелки. – Всего три, хм! А если нет? Тогда мы эту Землю Санникова до конца века искать будем. Думается мне, господа подводные головорезы, что есть тут какой-то подвох… Если бы все было так просто, то эту базу те же соратники Марии давно в пух и прах разнесли бы… Ладно, посмотрим. Ну что там, готовы наши харчи? Товарищ мичман, тебя, как самого молодого, меньше всего жалко – снимай пробу…

После обеда майор задымил очередной сигаретой и небрежно поинтересовался у Каткова:

– Лейтенант, а правда у вас на флоте со стола убирает и посуду моет самый молодой?

– Товарищ майор, это намек? – настороженно поднял бровь Тритон, пристроившийся было несколько минут подремать в тенечке.

– Нет, мичман, это приказ, – Орехов задумчиво посмотрел на укрытую зеленью лодку и вновь обратился к Скату, не обращая внимания на недовольное ворчание мичмана, собиравшего посуду: – Слушай, Вячеслав, а сколько у нас там палева осталось, а? Нам ведь еще плутать по этим речкам и плутать, а горючку где брать будем?

– Ну, я смотрел, – пожал плечами лейтенант, – километров на двадцать, может быть, и хватит, а так – надо что-то соображать…

– Соображай, не соображай, а придется в какую-нибудь асиенду наведаться. Есть же здесь где-нибудь рыбаки или охотники какие… Глянь-ка карту!

Ближайшее место, где можно было, по идее, найти горючее, оказалось в пятнадцати километрах от временного лагеря группы. После короткого совещания было принято решение, согласно которому в деревню должны были поехать Орехов и Мария – сразу всей группе лишний раз светиться без особой на то необходимости не было никакого смысла.

Пожалуй, карта самую малость все же приврала: вряд ли парочка кое-как сколоченных хижин-бунгало, лодочный сарай и маленькая пристань тянули на то, чтобы гордо именоваться деревней. Так, не то охотничья, не то рыбацкая заимка, если провести аналогию с сибирскими просторами. У пристани покачивалась на воде длинная и узкая лодка с навесным мотором. Это вселяло надежду, что хозяин сейчас дома и не откажется продать пару десятков литров бензина.

Майор и девушка, предусмотрительно переодевшиеся в обычную гражданскую одежду вроде джинсов и штормовок, оставили свое плавсредство километрах в двух от заимки и дальше отправились пешком. Орехов нес в руках две пластиковые канистры, ни на секунду не забывая профессионально настороженно поглядывать по сторонам и под ноги. И уже без всякого профессионализма, но не без тайной приязни, весьма близко соседствовавшей с симпатией, искоса наблюдал, как ловко и непринужденно Мария движется через заросли, порой подходившие к самой кромке воды. Почему-то вспомнились слова одного мужика из старого фильма: «Вот идет чужая баба. И знаешь ведь, что чужая, а – смотреть приятно!» Майор даже усмехнулся своим мыслям – если серьезно, то он ведь даже и понятия не имел, есть ли у Марии муж или друг, а спрашивать было как-то неловко, поскольку к делу это, в принципе, никакого отношения не имело…

Хозяин лодки, неопределенного возраста морщинистый потомок индейцев и конкистадоров, Орехову сразу чисто интуитивно не понравился – слишком уж мужик был малоразговорчив и мрачен. И глаза – не то чтобы испуганно бегали и виляли, нет, но смотрел мужичок все куда-то в сторону, словно видел что-то остававшееся невидимым для других. А вот в глаза майору или девушке так ни разу за все время переговоров и не посмотрел.

– Бензин? Отчего бы и не продать, – мужик поскреб заскорузлой, привычной к веслу и к снастям пятерней седую щетину на подбородке, для чего-то посмотрел на небо, голубевшее среди зеленых ветвей, и направился к лодочному сараю. – Как же это вы в дальний путь отправились и без горючего?

– Так уж получилось, вьехо, – как можно лучезарнее улыбнулась Мария, шагая рядом с майором за хозяином, которого она назвала стариком, на что тот не отреагировал никак.

В сумраке сарая старик подошел к нескольким бочкам, открыл одну из них и с помощью шланга быстро наполнил обе канистры, после чего совершенно равнодушным тоном назвал цену.

– Но, уважаемый, это же в три раза дороже, чем… – попыталась возмутиться девушка.

– Дороже, но до твоего города далеко, милая, – холодно ухмыльнулся старик. – Не хочешь – не бери! Мне его сюда тоже не бесплатно привезли…

– Извините, девушка погорячилась, мы, конечно, заплатим, сколько нужно, – Орехов достал деньги и отсчитал несколько купюр. – Спасибо вам.

Подхватив полные канистры, майор, не обращая внимания на неодобрительное ворчание Марии, еще раз кивнул мужику и решительно направился к реке, в обратный путь…

…Когда мужчина и девушка исчезли за стеной ближайших зарослей, хозяин пристани некоторое время бесцельно походил по двору, потом поправил сушившуюся на высоких кольях длинную сеть и направился к своему домику. Зачем-то осмотрелся по сторонам, присел на шаткое крылечко и, выудив из кармана коротковолновую рацию, нажал кнопку вызова. Рация ожила, легонько потрескивая и шурша, потом в аппарате отозвался чей-то хрипловатый голос.

– Да, это я… Вызывал. Есть кое-какие новости… А такие, что у нас тут объявились мужик и девка… Не знаю, говорили оба по-испански, но мужик – белый. На гринго похож. Акцент? Ты думаешь, я в этом что-то понимаю? Ну, вроде был… Бензин у меня брали. Больше ничего. Ну, все, до встречи… Ты, главное, про обещанные деньги не забудь, а я не забуду! Все, уважаемый, конец связи…

Старик неожиданно легко поднялся с крыльца и, пряча рацию, довольно улыбнулся – оказывается, к умному человеку денежки со всех сторон так и стекаются помаленьку. Однако улыбка уже через секунду сменилась испуганным недоумением и откровенным страхом, поскольку кто-то перехватил сзади его шею локтем и, довольно жестко придавливая горло, вкрадчивым тоном поинтересовался:

– Кому звонил, разговорчивый ты наш? Только дергаться не вздумай – сразу шею твою немытую сверну!

– Ты кто? – пытаясь хотя бы чуть-чуть ослабить захват и прижать подбородок к груди, зло ощерился мужчина.

– Джон Уэйн тебя устроит? – Орехов жестко ткнул мужика под ребра стволом пистолета. – Я задал вопрос… Кому ты нашептывал о нас по рации?

– Ты, парень, не знаешь, с кем связываешься. Ты – труп, понял! – не унимался пленник, проявляя вдруг неведомо откуда взявшиеся наглость и твердость.

– А вот так со мной не надо, – почти ласково сказал майор и, рывком развернув мужика к себе лицом, расчетливо ударил его рукояткой пистолета по губам и тут же добавил ребром ботинка по голени. После чего коротко ударил уже подвывавшего от боли и страха мужчину основанием открытой ладони в подбородок, отчего тот навзничь рухнул на белый, перемешанный с мусором песок. Глядя на размазывавшего по лицу кровь из разбитых губ мужика взглядом, ничего хорошего не предвещавшим, Орехов демонстративно щелкнул курком пистолета и направил длинный ствол прямо в испуганное морщинистое лицо.

– Кому ты звонил, ублюдок? А хочешь, я тебе помогу? Ты, сволочь старая, звонил на базу! С кем ты говорил? С Трухильо? – майор назвал первое пришедшее на ум имя.

– Ты же и так все знаешь, гринго, – прикрывая разбитое лицо ладонью, не спускал глаз с пистолета хозяин заимки. – Не лови меня на глупостях. Нет там никакого Трухильо, а есть Алехандро – фамилии не знаю. Он платит мне за информацию о любых чужаках. Мало платит, сволочь. Зря я в это ввязался – жадность подвела…

– Это верно, – раздвинул губы в улыбке Орехов. – Деньги тебе больше не понадобятся.

С последними словами майор мягко нажал на спуск. Гулко и сухо ударил выстрел…