Текст книги "Всматриваясь в жизнь"

Встреча в аэропорту

– У вас свободно? – раздался голос над головой. Приподняв голову, я посмотрел на мужчину, который задал вопрос.

– Да, конечно, присаживайтесь, – слегка удивленно ответил я. Хотя рядом был целый ряд свободных сидений.

Мужчина снял пиджак и, вытерев лицо платком, улыбнувшись, опустился на сиденье.

Его багаж состоял из нескольких сумок и какой-то коробки с ручкой сверху.

И все это входило в ручную кладь.

Доброжелательный тон выдавал в нем интеллигента, который просто отдыхал и был доволен жизнью.

Его лицо было обрамлено бородой, и на носу восседали дорогие очки.

Слегка отдышавшись, мужчина завязал разговор, который продолжался и дальше. В течение трех с небольшим часов. Волею случая сиденья на борту самолета оказались рядом друг с другом.

Интересные моменты и случайности, не так ли?

Турбины набрали обороты, и лайнер устремился вверх. Плавно оторвавшись от земли, уверенно держа курс за облака. Лампочка засветилась, и разрешение передвигаться открыло движение на борту. Сновали пассажиры и бортпроводницы.

Жизнь шла своим чередом.

– Кстати, – сказал попутчик, – Москва ныне уже не та.

И разговор перешел в историческую плоскость.

Будучи человеком общительным, попутчик обстоятельно поведал много интересного из жизни Москвы и категории людей – климатические мигранты.

Поездки раз в полгода к морю на несколько месяцев. Заряда энергии и тепла хватает на несколько месяцев. Потом обратно. Все это позволяет не заморачиваться о том, что отпуск придет и куда ехать.

Лазурный берег и мандариновые рощи с пьянящим воздухом позволяют дышать в загазованной Москве, согревая сердце надеждой и пониманием, что там есть место, где солнце согреет с первой минуты.

И выдохнешь все в сторону моря, и наполнишь кислородом легкие, и в предвкушении ароматного вина, напоенного ветром гор и сладостью природы.

Земля щедро отдает свою силу виноградной лозе и деревьям. Мандарины и апельсины, сады с оранжевыми плодами, в огромном количестве наполняют окрестности этим цветом, цветом солнца в каждом дне. Спелые плоды наполняют ароматом все вокруг, добавляя к этому великолепию свое осеннее очарование.

Уже отцвели магнолии и розы, и цитрусовый микс привносит определенный колорит этим места. И даже после дождя яркий оранжевый цвет радует глаз, как будто художник разместил на картине множество солнц на зеленом фоне.

Ох, как бы они светились в темноте, и яркие огоньки создали бы феерию света в предгорной долине.

Видно, кто-то давно бросил сверху семечко мандарина, чтобы оно дало это великолепие красок и ароматов и радовало жизни. Плод, продлевающий жизнь и омолаживающий организм. Плод, корка которого, добавленная в черный чай, создает неповторимый вкус напитка.

Цитрусовый оттенок чая, пригубив который ощущаешь вкус жизни. И это мандарин.

Новый год часто ассоциируется с мандаринами и апельсинами. Как ощущение праздника.

Потому что на фоне снега и холода, серых будней эти маленькие оранжевые солнца согревают душу.

И ты понимаешь, что жизнь прекрасна. И вокруг долин, через которые тянутся узкие дороги, стоит череда гор, закрывающая их от северных ветров. И внутри гор, в потаенных местах, открываются величественные виды утесов и обрывов. И за очередным поворотом внезапно слышится шум водопада. И холодная чистая вода освежает, наполняя энергией и силой. Слушая рассказ и рассматривая отроги гор, которые вот-вот исчезнут в пелене облаков, понимаешь, что вернуться сюда позволено, так как частичка тебя поглощена этим воздухом, который можно пить всегда.

Новый знакомый поведал много тонкостей про историю Москвы и побережья Адриатического моря. Три часа пролетело быстро. И когда уже выходили и расставались в аэропорту, то в коробке с ручкой что-то зашуршало и мяукнуло, и в окошке показалась рыжая кошачья морда.

«С приземлением, дружище!» – улыбнулся я ему.

Заспанный глаз посмотрел на меня и исчез в глубине убежища. Встречи бывают случайны, и часто в этом есть вкус жизни.

Двадцать восемь

На книжной полке большого шкафа во всю стену стоит много разных книг и статуэток. Каждый предмет появился в результате посещений всех континентов нашей прекрасной планеты.

Из каждой поездки он привозил что-нибудь интересное и выставлял в книжном шкафу. За длительный период накопились сувениры и буклеты. И, располагаясь в удобном кресле, он открывал страницы своего дневника и, перелистывая потрепанные страницы, погружался в воспоминания. Почти каждый день был отражен на страницах дневника.

– Когда ты вернешься? – задавали ему вопросы.

Он улыбался в ответ.

– Когда приедешь домой? – постоянно спрашивали его на родине.

А он все улыбался в седые усы и на назойливые вопросы отмахивался: «У меня там родина, где живу».

И в конце концов стал отвечать:

– Вернусь, обязательно вернусь.

– И скоро? – приставали знакомые.

– После своей смерти.

Ответ озадачивал некоторых, и от него отставали.

Приехав в свой дом, он заходил в кабинет.

И взглядом обводил полки с книгами и сувенирами.

И порой взгляд останавливался на одном, до боли знакомом предмете.

А память только и ждала сигнала для открытия страницы. Страницы, наполненной эмоциями и впечатлениями.

Этот день оживал в его памяти, особенно когда находил свои записи в дневнике.

Рассказать ему было о чем. Путешествия были его страстью, и миражи прошлого порой были настолько реальны, что он переживал те дни, как будто это было наяву, в Тот прекрасный день.

День, когда он открыл очередную страницу своего дневника. В этот день, давно, он встретил свою первую жену. Он любил ее по-настоящему. Правда любил. Его горячее сердце дало жизнь детям. Четверым.

Счастье было не очень долгим. Дети были в совершенном возрасте, и его жена покинула его дом, уйдя туда, откуда не возвращаются. Он остался один с четырьмя детьми.

Пару лет он восстанавливался после потери. Трудно было.

И вот Бог послал ему утешение. Он очень хотел уехать из этой страны, чтобы раны не волновали его.

Где все напоминало ему о ней.

Он понимал, что случайностей нет.

И любовь его перешла в любовь к жизни. Как-то раз он повстречал женщину, которая тоже рассталась с мужем по причине смерти.

Они увидели друг друга и поняли: для них еще есть шанс быть счастливыми в этой жизни. Она увезла его в другую страну, с незнакомым языком.

Были еще дети. Еще двое.

Один ее, другого они родили вместе. Детей он любил всех.

И с гордостью о них говорил. И каждому в его сердце было место.

Новая жена окружила его заботой и вдохновила на путешествия.

Когда он писал дневник и оставлял на столе незакрытым, жена подходила и внимательно перечитывала строки.

Каждая страница давала ей столько тепла и энергии, что она была счастлива.

И порой плакала от этого.

В дневнике он часто писал о значении ее в его жизни.

От строк веяло теплом и довольством. Она складывала это в своем сердце и наполнялась счастьем. Он вычислил ее за этим делом, возвратившись за документом.

Войдя в дом и пройдя по коридору, к кабинету, он увидел, что дверь приоткрыта. И тихонько заглянул в щель. Его жена сидела на краешке кресла и читала его дневник.

Буря чувств пронеслась внутри его. Подглядывает и не верит! Он распахнул дверь и уже хотел выразить свое неудовольствие. Она слегка повернулась к нему, и на глазах блестели слезы.

О, только не это! Самое сильное оружие против него.

Подойдя к ней, он попробовал спросить ее о том, что она тут делает. Она встала к нему навстречу и повисла на шее. Всхлипывая и что-то говоря, с трудом можно было понять – она говорила ему нежные слова. Он прижал ее к себе и гладил по голове.

Когда она успокоилась, он расспросил ее.

Она призналась, что читала его дневник уже много раз.

И тайком, из любопытства.

Она все знает о его мыслях и чувствах.

Только не могла поверить, что он так к ней относится.

Не верила до конца, пока не прочитала последние строки. В этот день он поведал ей, что пишет дневник для себя и она может тоже принимать участие в этом деле.

Чтобы внуки прочитали, как они жили в этой стране.

Глядя на страницу, где осталась лежать закладка, он улыбался этому происшествию.

Они жили хорошо, и его дружба усилилась с женой с того дня еще больше. Это был седьмой год их совместной жизни.

«Да, как прошло время, – размышлял он, глядя на полки книжного шкафа. – Как будто бы вчера».

Спокойно вздохнув, он поставил дневник между книгами. Они были похожи, эти книги, только последняя книга была почти новой.

Ее он только пару месяцев назад начал и оставил пометки на ее страницах с присущей ему педантичностью.

На этой полке стояло двадцать восемь книг.

Двадцать восемь дневников. Столько лет он жил в этой стране, столько лет он жил с ней. И его сердце было благодарно за ту случайную встречу, кардинально выведшую его в новый мир, наполненный путешествиями и любовью.

Город, рождающий смех

А все-таки он есть, этот город!

Город, в котором есть смех,

Наполненный шумом ветра и моря,

Наполненный светом и теплом рыжий город,

В котором есть златокудрая женщина, которая улыбается.

И улыбку ее он видит перед собой,

И дарует ей ласковость тепла,

И нежность дождя,

Проливая на нее еще больше и больше тепла.

Тепла, которое в центре зимы согревает ее,

Согревает ее душу, и с каждым утром он стучится к ней в окно, чтобы она не проспала все, что в этот день он приготовил для нее.

И ее улыбку он видит на бульваре,

И дарует молодильные фрукты, которые под цвет волос ее.

И ароматом свежего кофе он заманивает под тень развесистой сосны.

И когда улыбка озаряет ее лицо, то еще больше тепла становится в этом городе.

Аромат плодов земли и спелость их он приносит в подарок ей, наполняя каждый день.

И она берет в руки маленькие солнца,

Которые созрели специально для нее,

И все становится шире и светлее.

Середина зимы.

Под самое рождество он окутал ее в одеяло принятия.

Он улыбается ей с первой минуты, как она вступила на его землю.

Город, рождающий смех.

Улица его имени

В этот колодец даже в самый жаркий день солнце проникало до второго этажа, и казалось, что находишься на южном берегу Черного моря. Здания близко подходят друг к другу, порой и два автомобиля с трудом разминутся при встрече. Стена здания, серая, с вкраплениями коричневого цвета и белесым оттенком штукатурки камня, создавала антураж загадочности и открытости одновременно. Замысловатая лепнина на фасаде и величественная арка так и манят заглянуть внутрь этого здания.

Окно было встроено в проем стены плотно и без зазоров. Его форма привлекала неординарностью и отличалась от остальных. Оно было овальной формы, с деревянным покрытием.

Из окна виден был небольшой дворик, в котором любой человек, разговаривающий с соседом, уже создавал шум толпы. Когда разговор умолкал, то тишина не нарушалась ничем. Хотя рядом, с другой стороны, была набережная реки с шумом речных пароходов, автомобилями и голосами экскурсионных зазывал. На это окно можно было смотреть долго, оно привлекало к себе взгляд. За стеклами ничего не было видно. Глубоко посаженное в стену, которой много лет, уже более ста, окно сочеталось и соединялось в восхитительный ансамбль архитектуры, построенный знаменитым Лидвалем. Проходя через комплекс этого дома, удивляешься задумке зодчего. Что заставило его создать этот архитектурный шедевр в столь короткие сроки? И для чего он оставил наследие, которым сейчас восхищаются потомки?

Создавая шедевры, он стремился выразить себя как настоящий творец. Cвои творения он видел, склонившись над чертежами, которые были так же велики, как и его сила, сила создателя. Он прорабатывал каждый элемент. Его огромный стол был средоточием мастера, созидающего город на века. В нем была жизнь, которую напитали впечатления от путешествий и люди, его окружающие. И это создавало движение в его жизни, наполненное любовью к делу и к городу, где вставали величественные здания. В самом сердце здания, охватывающего целый квартал, был двор, где текла своя жизнь, о которой мы можем только догадываться.

Где автор черпал вдохновение на создание своих произведений? В путешествиях по разным странам. Особенный стиль – северный модерн – сформировался из разных направлений и ручьев архитектуры. Об этом здесь речь и не идет. По разным странам он рассматривал архитектурные объекты и черпал вдохновение от посещения разных мест и встреч с такими же творцами, как и он. Перенеся в свою страну движение архитектурной мысли и синтезируя много разных элементов, архитектор принес движение и новые веяния в ту эпоху рубежа девятнадцатого-двадцатого веков. Его душа была наполнена силой любви, которая созидает все.

Эта сила создала Вселенную и наш мир. И она проявляется через творения людей. И носителями этой силы являются люди, открывающие многообразие творения. Творения из пустоты и из глубин сердца.

И при внимательном рассмотрении рядом с ними были истинные вдохновители на эти достижения. Это их любимые женщины. Именно они были олицетворением безграничной веры в своих мужчин. И они приносили к их ногам победы и достижения. Эти женщины были в тени и в то же время наполняли своих мужчин, которые совершали эти великие дела. И они хранили в сердцах эту любовь, и она воплощалась в творение мастеров.

Настоящая любовь на нашей планете рождает не только детей. Думая о красоте города и привнося в этот архитектурный комплекс свое видение, он думал о величии Творца, и из-под его руки выходили стены, арки, колонны и все остальное, что создало неповторимый облик ансамбля здания. Эти здания вне времени и пространства. Они запечатлели мысли и движения души в камне, и повторить это в точности невозможно. Это движение и состояние самого мастера, который всегда уникален.

Эти творения созданы по воле человека, при первом рассмотрении, казалось бы, а если смотреть глубже, то увидишь руку высших светлых сил света, созидающих весь окружающий мир. И через светлую душу архитектора Лидваля они явили это великолепие. Для его современников и для нас, живущих в разные времена.

Посмотри в глубь веков и вокруг себя, когда стоишь во дворе этого архитектурного шедевра, и ощути биение сердца, движимого силой любви. Ты стоишь на улице, созданной любовью из сердца мастера. И здание, и улица созданы им, и названы его именем. Окутан легендами этот ансамбль, и внутренности ждут своих разгадок. И так будет всегда. Потому что только мастер знает, что вкладывает в свое дело, не думая о том, как назовут его детище. Эта легенда города носит много названий. Одно из которых принадлежит ему. Его имя и его улица.

Улица его имени.

Щепка

Легкая волна набегала на небольшую кучу мелких камней. От шторма не осталось уже ничего. Только плескалась мутная вода, морская трава и разные мелкие животные – моллюски, медуза и крабы. Все это сосредоточилось в узкой полосе вдоль моря. На мелководье резвились стайки мелких рыб. Кое-где над поверхностью покажется гребешок дельфина, который сгоняет рыб в одно место. Это место приметили опытные чайки. Они уже выхватывают из воды блестящих на солнце рыбешек, создавая суету в открытом море.

Легкий бриз дует с моря, создавая ощущение умиротворения и спокойствия. Солнце медленно поднимается над темно-синей гладью, и до самого горизонта ни одного облачка. Ступая по мелкой гальке, он шел, раздумывая о море, жизни, любви. Мокрая галька с шорохом разъезжалась под ногами, создавая небольшие ямки, которые тут же заполнялись водой. Эти ямки, как озерца, блестели на солнце разноцветными искрами, создавая замечательное зрелище – как будто великан прошел по берегу моря и оставил следы. Человек-великан.

Сосна была срублена и с шумом упала в реку.

Счастливый лесоруб махнул товарищу рукой, и тот, увидев новый ствол дерева, быстро подцепил его багром и присоединил к другим. Ствол был выволочен на приготовленный плот из нескольких таких же деревьев и ждал отправки вниз по реке. На поверхности ствола осталось несколько ран, из которых торчали тонкие слои древесины и в течение сплава постепенно отрывались и исчезали в водном потоке, который с шумом проносился вдоль скалистых берегов. Место назначения плота было недалеко от устья реки. На огромном пространстве берега уже лежали многие сотни стволов для погрузки на корабли. Щепки в месте погрузки на берег так и роились в водовороте пенящейся воды. Река уносила их дальше и дальше в отрытое море.

Когда жук, деловито прогуливаясь по любимой сосне, спускался на землю, он и не ожидал, что может стать путешественником. И ему предстоял очень длинный путь, который поколения его родственников могли преодолеть за несколько лет.

Страшный удар свалил его с лап. Сосна со скрипом и шумом вдруг стала переворачиваться. Цепкие лапы удержали его, и вот он погрузился во что-то. Потом снова солнце и снова погружение. Ну просто шок. Выплюнув воду через хоботок, жук затрясся от нервного шока.

Что происходит и где земля? Вокруг только деревья и водная стихия. На стволе он заметил ямку, прикрытую сверху, и заполз в нее. Весь долгий путь он просидел в ямке. Потом вдруг с треском крыша оторвалась, и жук схватил ее лапами, пытаясь удержать. Они вместе улетели и плюхнулись в воду. Щепка кувыркалась в воде, а жук держал ее крепко лапами.

И вот он уже сверху на щепке, на маленьком суденышке выплывает в открытое море. Устье реки в этом месте смешивалось с водой моря, и все пенилось. Бултыхаясь в пене, он уже не мог ничего делать. Просто находился во власти стихии. Щепку вынесло на несколько сотен метров в море. На море был штиль. И скоро щепка оказалась в потоке прибрежного течения, вдоль берега несущего свои воды далеко-далеко. Это плавание могло быть бесконечным.

Налетел ветер и стал гнать волны на берег, приготавливаясь к шторму. Щепка, медленно раскачиваясь на волнах, приблизилась к берегу. Жук уже прощался с жизнью.

И тут человек заметил что-то в воде и, зайдя по колено, протянул руку и вынул из воды щепку, где лежал жучок. Он преподнес ближе к лицу и заулыбался:

– Как же ты тут оказался, дружище?

Ничего не ответил жук, только слегка пошевелил усом. Человек рассмотрел этот экземплярчик путешественника:

– Ну прямо жук-мореход. Только суденышко слабенькое.

Человек отнес к ближайшему дереву щепку и опустил на землю, возле самых корней. Жук, ощупав лапами вокруг, понял, что земля точно рядом, приподнялся на трясущихся лапах и медленно стал взбираться по стволу дерева. Ему хотелось где-нибудь залечь, чтобы не качало и не трясло. Забравшись на первую ветку, он нашел ямку в том месте, где присоединяется ветка к стволу, и лег отдыхать. В его глазах все крутилось и мелькало. Но твердое основание дерева было рядом, и он успокоился.

Неожиданно сверху из-за листа показалась морда с зеленым глазом.

– Ты, парень, кто? – заурчал голос сверху.

– Жук, – тихо прошептал жук.

– Вижу, что жук. Только откуда ты взялся тут?

– Приплыл с моря, – ответил жук.

– С моря! Ха-ха, – снова заурчал голос. – Да до этого моря добраться – полжизни надо. Однако ты шутник. Ладно. Тут на нашем дереве много вкусных листочков и какие-то сладкие ягоды. Они созрели, и можно наесться до отвала. Вижу, что ты устал. Отдохни и полезай к нам повыше – расскажешь свои шутки.

Новый знакомый исчез в листве, оставив в покое жука-путешественника.

На следующее утро в листве шелковицы был какой-то необычайный шум. Это тряслись от смеха жуки, живущие на этом и соседних деревьях. Они слушали рассказ жука-путешественника и потешались над тем, что это все сказки. Один большой жук выслушал рассказ и остановил этот шум. Заставив всех замолчать, подняв большую лапу, он сказал:

– Я тоже когда-то приплыл сюда на сосне. Неподалеку есть старая лесопилка, на которую приплыло дерево с гор. Так что этот парень говорит правду. Похоже, что мы земляки.

Он протянул согнутую лапу в знак уважения новому другу. Все остальные пошушукались, и кто-то принес ему орех. Это был лесной фундук, который был очень ценным, как знак признания новому партнеру.

– Все хорошо, дружище, оставайся с нами, – сказал дружелюбно большой жук. – Тут можно жить спокойно. А когда вечером опустится прохлада, будем встречаться и вспоминать наши горы.

Так в этом месте появился новый вид жуков, который помог очистить прибрежный лес от вредных насекомых.

Родиной таких жуков была земля за сотни километров в горах.

Семьдесят пять шагов

В бинокль видна была бескрайняя степь с редкими холмами, которые слегка разнообразили ландшафт. Конец лета принес освежающую прохладу по ночам, и прошли редкие в этих местах дожди. Небольшая река несла свои воды к морю, до которого еще было с десяток километров. Ее воды хватало для кустарников и для небольшого селения из нескольких домиков на берегу. В нем жили только временные жители. В этом селении разместился лагерь беженцев, в разное время было от сотни до тысячи человек. Их привозили сюда для проверки и отправки дальше по морю, в другую страну.

Сегодня офицер со своим солдатом вышел на обход лагеря только вдвоем. Напряжение этого месяца спало, и в этих краях установился хрупкий мир на какое-то время – никто не знал, насколько долго. У него была задача охранять лагерь. До берега моря людей перевозила тентовая грузовая машина. Она приходила два раза в сутки – на рассвете и ближе к вечеру. Связь была хорошая с внешним миром, даже сотовые телефоны работали в нескольких местах. Лагерь спрятался от внешнего мира за парой холмов – его не было видно со стороны степи. Офицер пружинистой походкой по знакомой тропинке взошел на холм. С его вершины открывался великолепный вид на просторы до самого горизонта. В бинокль видны были холмы, между которыми петляла дорога, русло речушки и пятнами травяной покров. Солнце было в зените, и становилось жарко – хорошо, что на пару часов только. Пройдя по тропе и осмотрев окрестности, он оставил солдата под укрытием огромного куста и сам спустился в лагерь.

Между несколькими домиками сновали женщины, которые готовили еду для всех. Костер был сооружен из камней. Они были сложены в две стены, и посередине горели ветки деревьев и остатки досок из полуразрушенного дома. Офицер разрешил разбирать дом, так как это был заброшенный поселок, давно и никто здесь не жил, кроме ветра. В котле что-то готовилось из припасов для беженцев – мясных консервов и круп. Запах готовящейся еды разносился по всему лагерю, и все с нетерпением ждали начала трапезы. В этот последний день в лагере было человек тридцать людей.

Утренняя машина увезла большую часть беженцев в порт. А оставшихся планировалось увезти вечером. Люди были разносортные, хорошо, что в основном здоровые, только с ранениями пара человек. Остальные могли ходить. Находясь в этой стране, в составе миротворческих сил, офицер делал работу, на которую никто бы и не согласился. Он охранял лагерь с малым количеством вооружения. Одна легковая военная машина, один солдат и четыре автомата. Два автомата вообще были не из штатного вооружения. Это были калашниковы. Русское оружие. Ему нравились они больше, чем его автомат. Нашли их в углу домика полностью боеспособными, с кучей патронов. Когда раскопали яму, то он достал из-под досок сверток из ткани. Внутренний слой ткани был пропитан маслом. И когда офицер развернул ткань, то все военные присвистнули. Автоматы были в идеальном состоянии. К ним в запасе лежало по два магазина в отдельной упаковке и коробка с доброй сотней патронов. Похоже, что кто-то собирался на серьезную охоту.

Лагерь существовал около трех месяцев. За это время прошло несколько тысяч человек. Многих пришлось проверять на предмет связи с повстанцами.

Были несколько человек, кому ехать было некуда совсем. А на большую землю уезжать без гроша в кармане трудно. Из этих людей образовалась группа помощи в лагере. Они вели всю хозяйственную работу. Этим они помогали офицеру, разгружая его от дополнительных забот.

Обойдя по тропинке все близлежащие холмы, офицер изучил всю окрестность, каждый изгиб холма и понял, откуда может грозить опасность. За все три месяца происшествия отсутствовали, кроме пары раз. Это были дикие койоты, подкравшиеся близко, чтобы поживиться чем-нибудь вокруг лагеря, да и внутрь пробирались стянуть что-либо. Отстрел их происходил удачно. В эту ночь лагерь был взбудоражен. Ночная стрельба и потом визг животных среди ночи были как кошмар из фильмов. К утру все успокоилось. А потом пушистые шкуры сушились на веревках, и из них даже кто-то сделал походные сумки.

Ворота лагеря были сделаны из широких досок. Достаточно крепкие доски, чтобы за ними могли укрыться три-четыре человека. Каждый раз открывала ворота небольшого роста девчушка, укутанная до самых глаз. Она осталась в лагере с надеждой, что настанет мир. Ее родители погибли, и ехать ей некуда было. За это время она стала своего рода хранителем порядка. Все, и старые, и новые люди, всегда ее слушали. Странно то, что она не могла назвать своих родственников. И только один раз произнесла имя и фамилию человека. Этот человек был убит повстанцами как сообщник старого правительства, как какой-то руководитель. Все это время офицер замечал на себе взгляды этой женщины и каждый раз предлагал ей уехать. На что она отрицательно качала головой. «Мне некуда ехать» – таков был ответ. Офицер оставлял ее в покое, так как помощь от нее была ощутимая.

От ворот в степь шла дорога. В нескольких десятках метров стоял знак. Надпись на нем была – «Стой!». Возле этого знака часовой проверял документы, и другой за воротами держал на прицеле машину, пока не видел отмашку часового. Когда остались только солдат и офицер, то роль стрелка выполнял солдат. Офицер всегда сам проверял документы. Расстояние было семьдесят пять шагов.

Чтобы как-то разнообразить жизнь, офицер выходил на тренировку стрельбы с подчиненными, и с ним постоянно увязывалась девушка. Сначала он от нее отмахивался, а потом стал брать с собой. В мешок они набирали пустые банки и шли километр от лагеря. Часовой оставался в лагере за дежурного. Стрельбище было в балке сухого ручья, и на нем валялось много побитых пулями банок. При стрельбе из русского оружия все цели были поражены полностью, что приводило в восторг зрителей: несколько человек, зрителей, увязывалось за ними всегда. Девушка хотела тоже стрелять и просила настойчиво дать ей оружие. Офицер отказывал сначала и потом все-таки решил дать ей автомат. Девушка стреляла плохо в тот день, чем рассмешила зрителей. Примерно через полтора месяца при очередных стрельбах она сбила почти все банки, на удивление офицера.

– А ты молодец, – похвалил ее офицер.

Ее глаза сверкали, и улыбка светилась на смуглом лице.

– Стрелять за пару раз научилась, может, в армию пойдешь? – спросил он ее.

– Когда настанет мир, армия нужна будет из мужчин. А сейчас и женщина должна держать оружие, – ответила она.

В эту ночь ему приснился сон. Будто бы он где-то в Европе идет по дороге. Идет, и навстречу ему вышла в ярком цветном платье девушка. Ее походка была легкой, лицо было озарено улыбкой. Она шла к нему, и он понимал, что счастье движется к нему. У нее была смуглая кожа. И каждый шаг ее был шагом радости. И сам он был в радостном настроении. Когда оставалось шагов семьдесят пять до нее, то налетел внезапный порыв ветра и стало темно. Девушка что-то кричала ему. Он тянул к ней руки, и ничего нельзя было разобрать. Все закружилось в каком-то вихре, и удар свалил его с ног. Ударившись о землю, он почувствовал боль. И проснулся.

Рука под головой так затекла, что с большим усилием можно было ее выправить. В домике была тишина. Брезжил рассвет. Совсем было тихо. Как будто бы и не было войны. Он вышел на крыльцо домика и закурил. Прохладный воздух бодрил, и небо было безоблачным.

– Господин капитан, все в окрестностях спокойно, – ответил по рации часовой. – Движения по дороге нет.

Щелкнув выключателем рации, офицер взял снаряжение и пошел сменить часового. Девушка смотрела на капитана и представляла, как он будет в костюме с галстуком, и тихо улыбалась. Машина ушла уже пару часов назад с людьми. Оставшиеся человек тридцать женщин складывали пожитки и готовили обед.

Все было как всегда. По рации сообщили, что вечером придет машина и заберет всех. Лагерь будет закрыт. «Хорошо, – думал капитан. – Я смогу уже поехать в Европу и как-то наладить свою личную жизнь». Хотя ему и нравилось здесь, в этих краях. Только кому он нужен, с пенсией. Это было последнее задание. Ему полагалось получить умноженный оклад и выйти на пенсию, получив льготы и ипотеку на дом. После полудня и миновало часа два.

Щелкнула рация, и часовой произнес:

– К нам движется толпа людей. Человек до сотни.

Офицер вскочил и бросился на верх холма. Взяв бинокль в руки, он рассматривал толпу, которая показалась из-за поворота. Это были мужчины в длинных одеждах с чалмами на голове. Вооружены они были дубинами. Другого вооружения не было видно. Человек было около ста. Видно, возбуждены – так как размахивали руками и что-то выкрикивали.

– Ты бери машину и поезжай в порт за помощью. Потому что времени мало.

– Господин капитан, а как же вы?

– Мне еще надо людей прикрыть. Лети. По рации я сообщу. Тут десять километров. Ты успеешь. Береговая охрана имеет пулеметы и много людей. По рации я передам.

Нажав клавишу передачи, он тряхнул рацией. Она молчала. И повторно то же самое.

– Лети быстрей – я их задержу. Рожок запасной дай.

Солдат, отдав магазин от автомата, убежал в лагерь. Через несколько минут офицер увидел хвост машины, и она скрылась за холмом по дороге в порт. Осмотрев еще раз толпу, он спустился в лагерь.

Собрав всех людей, он объяснил, что им надо уходить сейчас, по дороге в порт.

– Это недалеко. Вы дойдете за полтора часа, а я задержу толпу.

Женщины стали суетиться и молча собирать вещи. Офицер надел белую каску UN и, проверив оружие, вышел за ворота лагеря. С толпой его разделяла сотня метров, когда он выстрелил в воздух. Толпа остановилась на минуту. Офицер решительным шагом шел ей навстречу. Он и не видел, что за ним сзади наблюдают два глаза и щелкает затвор автомата. Дойдя до знака – семьдесят пять шагов от лагеря, – офицер остановился и стал громко говорить в сторону толпы:

– Расходитесь, и эта территория под охраной миротворческих сил.

Пару минут в толпе было замешательство. Потом на английском ему выкрикнули насмешливо:

– Тебе запрещено стрелять в безоружных!

И люди стали приближаться. Офицер понимал, что, нарушив приказ, он может понести наказание. Только как те, кто в лагере? Их просто растерзают. Он дал очередь над головами. Противники с дубинками бросились на него. Он успел дать две короткие очереди в упор и был сбит с ног. Держа в руках автомат, он сражался на земле, стрелял сквозь пыль и боль. На его руку с автоматом наступили. Его били беспощадно, и казалось, что все кончено. И тут короткая очередь разрезала толпу. На него упал раненый и застонал.