Текст книги "Русский человек войны"

– И как же тебя подставили? – Майкопфф сделал заинтересованное лицо.

Американский разведчик, конечно же, лишь сделал вид, что ничего не знает, ведь я эту байку уже прогнал своей красотке Лейле, а микрофоны стоят даже в изголовье моей кровати.

– Скажем так. Я не всё сдавал взятое в рейдах и должен был приехать в Союз весьма обеспеченным человеком. Об этом практически никто не знал, но вместо обеспеченной старости мне пообещали десять лет строгого режима либо два года сверхсрочной. Я выбрал последнее. – Я криво усмехнулся.

– И сколько же ты собрал?

Вот этого я не говорил, но сейчас нельзя продешевить. За двадцать копеек не рискует никто в мире.

– Почти десять килограммов золота в изделиях с правильными камнями и сорок тысяч долларов с небольшим пистолетом с глушителем лежали в моей рации. Никто не знал, что вместо радиодеталей там такая необычная начинка. Я ошибся. Кто-то знал. Теперь мне надо узнать, кто.

Ренделл мысленно присвистнул. Даже в Америке это были приличные деньги. Многие местные ювелирные изделия стоят очень недёшево в любой цивилизованной стране. У русского солдата есть деловая хватка, но у русских сажают не только за деловую хватку, но и за золото, снятое с трупов. Теперь понятно, как его зацепили.

– Зачем тебе эта девка? – Босс, как всегда, действовал внезапно.

Начинался торг. Он был странен своей абсурдностью, но русский опять удивил их обоих.

– Необычайно талантливая стерва. Так изображать невинность сможет далеко не каждая шлюха. К тому же в группе должна быть такая, как она, а то и не одна. Зачем искать и отсеивать претенденток, когда уже есть то, что нам необходимо? Проще привязать кровью и облагодетельствовать жизнью. Её жизнью. Осталось только чуть подучить и пустить в дело. – Теперь русский был менторски спокоен. Как будто обсуждал достоинства и недостатки скальпеля у него в руках.

– В какой группе? – Опять интересно. Босс, как говорят русские, включил дурака.

– В той группе, которую вы набираете. Могу назвать фамилии, звания, национальную принадлежность и особые приметы четырнадцати отобранных вами человек. Можно работать и одному, но всегда должна быть группа поддержки и тылового обеспечения, которую я буду набирать сам. К тому же девка красива, молода, адаптивна и легко обучаема. Главное – обоюдное желание. Ваше желание в первую очередь.

Вы ведь знаете, что она медсестра? В Советском Союзе было много всего и разного, и плохого, и хорошего, но одного не отнять: профессиональное обучение просто потрясающее. Если медсестра, то психологически выдержанная и будет спокойно работать даже в кратере вулкана или под миномётным обстрелом. Если пекарь, так универсал и выпечь хлеб сможет в русской печи, тандыре или на раскаленном листе кровельного железа. Если механизатор, то за двадцать минут легко освоит управление любым танком, бэтээром или трактором, а если понадобится – катером, моторной лодкой или аэросанями.

Эта девочка уже не боится крови, а все иллюзии у неё улетучились совсем недавно стараниями десятков местных учителей, и вы это прекрасно понимаете. Чтобы выжить, она зарежет на этой базе любого, кроме своего хозяина. Просто потому, что без хозяина она отсюда не выберется. Медицинская сестра с потрясающей пластикой, танцевальными навыками и опытом последних месяцев её жизни – редчайшее сочетание. Проституток можно набрать несколько десятков, а медик в группе просто необходим. Она хочет жить, умеет лечить и научится хорошо убивать. Хотя решать, конечно же, вам… хозяин. – Колесникофф замолчал, спокойно глядя на Майкопффа.

Ренделл поразился, как быстро русский солдат изменился. Фанатичное упорство исчезло, однако русский был готов умереть, но настоять на своём предложении, грамотно при этом аргументировав его.

* * *

Мохаммед, услышав о поединке, так искренне благодарил Аллаха, что Ренделл почти поверил, что тот правоверный мусульманин. Весть о поединке распространилась, как степной пожар, и ставки взлетели до небес, как искры степного пожара. Русского упрямца хотели убить многие, но на него никто не ставил. Мохаммед был очень опытным боевиком и воевал с детских лет. Количество убитых им шурави и кровников давно перевалило за четвёртую сотню. Жестокость, с которой он пластал пленных своей знаменитой саблей в рейдах и на базе, давно уже стала иносказательной.

Мохаммед продержался против безоружного русского солдата одиннадцать секунд. Пару раз увернувшись от ложных выпадов рисующегося перед дружками моджахеда и дождавшись подходящего момента, русский метнул в лицо своего противника гранитную крошку: песок на таком расстоянии не был бы настолько эффективен. Мизерные камешки попали моджахеду в глаза, и Мохаммед всего лишь на мгновение потерял русского солдата из виду. Шурави голыми руками сломал противнику руку с саблей, вырвал ему кадык и выиграл тридцать тысяч долларов, поставив всего две тысячи. Деньги перед поединком он взял в долг у Майкопффа под гигантские проценты. Этот русский солдат оказался не только везучим и рисковым, но и с деловой хваткой.

Сколько поднял Майкопфф на этой необычной дуэли, Ренделл так никогда и не узнал, но выглядел он очень довольным. Сам Ренделл, как и большинство зелёных беретов и моджахедов, проиграл всё до последнего цента, поставив на этого безмозглого барана, но свой кинжал всё равно получил. Впрочем, кинжал оказался усыпан настоящими рубинами и стоил целое состояние, но сабля, которую с благоговением взял в руки Майкопфф, стоила десятки таких состояний.

Через двое суток зинданы базы опустели. Четырнадцать советских солдат безжалостно уничтожили своих сокамерников, залив камеры каземата их кровью под запись видеокамер. Русский в этом не участвовал, но Лейла как привязанная ходила следом за ними, беспристрастно перерезая глотки и раненым, и трупам. Не всем. Её хватило только на четверых. После чего у девушки началась жуткая истерика, и русский солдат, взяв Лейлу на руки, унёс её в медицинский блок.

Напарницу медсестры русский убил значительно раньше одним ударом скальпеля, но сделал это потрясающе красиво. После длительного и яростного секса, когда умотанная девушка потянулась за бокалом воды, русский левой рукой аккуратно ударил её под лопатку, и проститутка легла щекой на подушку – как будто уснула. За водой русский дотянулся сам, а потом, утолив жажду, изнасиловал уже мёртвую проститутку, так и не вынимая скальпеля из её тела.

Только тогда Ренделл понял, что русский прекрасно знал о микрофонах и скрытых камерах, установленных в его комнате, и этим демонстративным изнасилованием безвольного трупа сжёг за собой все мосты.

В любой стране мира за подобное деяние преступнику-извращенцу грозила смертная казнь.

По сравнению со всеми остальными советскими военнопленными этот солдат был уникален. Майкопфф выпестовал и вытащил из бесконечной колоды единственного джокера.

Следующей ночью группа Майкопффа исчезла вместе с частью мнимых «зелёных беретов». Зачем старший советник Центрального разведывательного управления в Пакистане собирал эту странную группу, отозванный в Америку Ренделл так никогда и не узнал.

…Через год машина Ренделла выскочила на встречную полосу скоростного автобана и влетела под многотонный грузовик. Куски Ренделла с огромным трудом собрали, чтобы уложить в красивенький ящик, а остатки его машины уже через пару дней загнали под пресс, обрубив все концы. Никто и никогда так и не узнал, что рулевое управление его «Крайслера» было намеренно повреждено.

Глава 3
Оправдание предательства

Меня можно обсуждать и осуждать, но другого выхода не существовало. Если пьянку нельзя предотвратить, то её надо возглавить. Простой боевик долго не живёт. Именно поэтому я так долго сопротивлялся вербовке, хотя сначала пытался бежать. Поняв, что это невозможно, я стал искать другой выход, а он был единственный. Сдохнуть на радость толпе грязных, ликующих беспредельщиков у меня желания не было, а иной вариант был только через смерть других людей. Мне просто необходимо было вернуться. Дома меня ждали мама и парализованный дед.

То, что Майкопфф русский, я понял почти сразу. То, что он не из первой и второй волны эмигрантов, тоже было понятно, а вот дальше пошла косвенная информация охранников. Его дико боялись даже безбашенные «дикие гуси», не говоря уже о местных «духах».

Кроме того, странен был не только состав набираемых им людей, но и методы подготовки к их вербовке. Сначала я не слишком понимал это, но потом догадался, что людей ломают, основываясь на национальных чертах каждого человека и их личных характерах. Так, Реваза Беридзе никогда не унижали и не били палками, хотя тому же стоически упорному казаху Мусабаеву вваливали палками как минимум раз в две недели, но обоим никогда не плевали в лицо, как высокомерному латышу Балодису. На нём отметились все «духи», но только «духи». Ни один европеец к нему никогда не подходил. Татарин Айрат Бакшеев периодически висел на дыбе, недолго, но ему хватало. Все четверо постоянно, как по графику, были прикованы к столбам на плацу без воды и еды.

А вот над русскими, украинцами и белорусами издевались и вытирали о них ноги все кому не лень. Вернее, все по кругу. К простым избиениям добавлялись пытки жаждой на всех в одной здоровой металлической клетке на крыше крепости, а также холодом и сыростью в одиночном пенале подвала тюремного каземата. Тренировки с толпой моджахедов в качестве боксёрской груши и спарринги с мнимыми «зелёными беретами».

Со мной, правда, обломались. После того как я ударом ноги убил одного наёмника, а перед этим убил двоих и покалечил троих «духов», меня на тренировки больше не водили, но остальные вкусили этого удовольствия с горкой.

Уехали мы, в принципе, недалеко, в другой лагерь подготовки, но здесь нами занимались вплотную именно военно-прикладным обучением. Недолго, но интенсивно. Ну и, разумеется, вязали кровью дальше. Теперь уже по моей схеме: Майкопффу понравилось демонстративное убийство проститутки. Одно дело – убийство с автоматом в руках, а другое – жестокое бытовое. Действительно, ни от какого суда не отмажешься. Понравилось это только Лейле, и она с огромным удовольствием зарезала одного из негров, оказавшегося настоящим американцем. Чем он так не угодил Майкопффу? Думаю, что длинным языком. Почти наверняка он стучал руководству нашего Куратора.

Впрочем, остальные тоже не отказались, и количество проституток в Исламабаде слегка подсократилось. Большинство из убитых оказались бывшими подружками нашей кровавой, но несчастной медсестрички. Попасть так, как она, врагу не пожелаешь. Уничтожили, по словам Лейлы, всех без исключения девчонок той группы, с которой она прилетела.

После первой подружки я понял, что Майкопфф начинает зачищать её бывшее окружение, а значит, Лейла зачем-то сильно понадобилась Куратору. Так не заботятся об одноразовых боевиках. Вероятнее всего, у него осел и старый паспорт Лейлы.

Группа наёмников из местных работала в столице Пакистана вместе с нами. Они занимались техническим обеспечением ликвидаций и проворачивали какие-то дела Куратора.

Лейла-Лина была полностью моей. И агентом, и любовницей, и информатором, и учеником. Конечно же она стучала Куратору, но только ему и только потому, что я настоятельно рекомендовал ей это. Условия дальнейшей жизни Лейлы объяснял ей тоже я. Объяснил, зачем она мне нужна. Лина не раздумывала ни мгновения. Она сразу поняла, куда попала. Из окна медсанчасти был виден плац учебного центра с толпами моджахедов. Альтернатива была прозрачна. Лина тоже очень хотела жить, и жить хорошо, а ненависти ко всему миру и преданности лично мне в ней было через край. Девушка прекрасно понимала, почему её никто не трогает ни в моей группе, ни в учебном центре: мне не нужны были конфликты в группе из-за смазливой мордашки, но необходима была сплочённость группы как единого механизма.

Наёмники ко мне подходить просто боялись, а после того, как один из них похлопал Лейлу по попке и почти сразу потерял сознание от моего удара ногой в голову, я подошёл к старшему группы наёмников. О чём мы говорили с Густавом, никто из его подчинённых не знает, но ни к Лейле, ни к ребятам из моей группы они больше никогда не подходили. Невезучий наёмник лишился половины зубов, а также заработал сотрясение мозга и искусственную челюсть. Вряд ли ему соберут нижнюю челюсть в том виде, в каком она была до общения с моей ногой. Хорошие врачи в Пакистане редкость, а их услуги стоят баснословно дорого.

Я до сих пор не понимал, зачем мы нужны нашему Куратору. Большинство из группы, что он набрал, ни в каком месте не тянули на наёмников. Так, одноразовое пушечное мясо.

Мир разваливался и воевал. Вспыхнула война в Югославии и Сербии, продолжала полыхать Ангола, начался какой-то бардак в Чечне. По кускам развалился Советский Союз. Дерьмократическую Россию трясло и корёжило. Это уже была совсем не наша Родина, которой мы все присягали.

И всё это было настолько далеко от злобного, оторванного от всего мира клубка пакистанской базы, что до нас долетали только отдалённые слухи, но, тем не менее, в процессе обучения помимо Лины я отметил для себя четверых. Я чувствовал, что Майкопфф придумал какую-то авантюру, причём исключительно для себя любимого. Уж больно ему понравился лёгкий способ заработка, предложенный мной.

Устраивать тотализатор в учебном лагере глупо. Слишком большая засветка для участника, да и деньги не те. К тому же рано скидывать со счетов ЦРУ. Вероятнее всего, идёт проверка наших показаний. Как бы то ни было, мне оставалось только ждать. Бежать отсюда было некуда и пока поздно.

* * *

– Десять процентов мне и по полтора процента каждому участнику с ваших сумм. Без торговли и обсуждений. Побочные заработки и трофеи идут в отрядную копилку и делятся на всех поровну.

Я, наконец, узнал, зачем мы нужны Куратору.

– Ты в своём уме, Джокер?

С лёгкой руки Ренделла меня теперь зовут Джокер. Майкопффу понравилось – это косвенное признание его заслуг.

– Да, Куратор, я в своём уме. Из своих процентов я буду награждать отличившихся. Группа будет небольшая, так что не разоритесь. Одноразовых боевиков будете набирать сами, но расплачиваться с ними будем мы. Их вознаграждение тоже пойдёт в отрядную копилку. Людей необходимо поощрять, поэтому проценты со временем поднимете. Пока я озвучил минимум. Всё сразу либо пасть порвём, либо задница слипнется. Кроме того, у меня есть предложение, но прозвучит оно после исполнения первого задания.

Обсуждать состав моей группы Куратор позвал меня одного. Идея была не нова, но начал он всё же с задания ЦРУ. Чем серьёзно насмешил меня. Мир изменился, но ни аналитики ЦРУ, ни сам Куратор этого пока не поняли. Слишком обвально он изменился и меняется до сих пор.

Набрав группу из военнопленных разных национальностей, их собрались, снабдив легендами, отправлять в их бывшие республики, а как раз в этом не было никакого смысла. Отправлять в Россию через их родину – да, а сгноить подготовленного боевика в той же Сакартвело-Грузии смысла не было никакого.

Зачем Штатам ещё одна банановая республика? Она сама скоро ляжет под кого-нибудь. Уже сейчас в той же Грузии можно набрать в качестве агентов половину этого смешного государства, а вторая половина будет стоять в очереди на вербовку.

Да и Реваза мне было отдавать откровенно жаль. Талантливый парень. У меня были на него свои планы. Так что Реваза и казанского татарина Айрата Бакшеева я отбил влёгкую, а вот Балодиса одобрил на отправку, но тоже со своими далеко идущими планами, которые приоткрыл пока только слегка.

Все остальные меня не сильно интересовали, кроме ещё двоих. Белорус Алексей Савинич и русский украинец Серёга Мартынюк подходили мне по нескольким параметрам. Савинич был высококлассным механиком, а Мартынюк – очень неплохим снайпером. Плюс подтянутая до весьма приличного уровня диверсионная подготовка и рукопашный бой. Плюс их проживание: Савинич жил почти в самом центре Минска, а Мартынюк всю свою сознательную и бессознательную жизнь прожил в Симферополе.

Со мной и Линой набралось шесть человек. Ну а потом Куратор выложил мне свои планы.

– Мне проще вас похоронить и набрать других!

Майкопфф был взбешён. Он совсем не ожидал таких слов, но я не собирался прогибаться. Идея была хороша. Вполне в духе нашего Куратора.

– Конечно, проще. Набрать безмозглых болванов всегда проще. Вот только вы недаром набирали умных. С умными сложней, но они по-тупому не подставят и в спину ржавый нож не воткнут. Просто потому что умные. А вот использовать умных и не платить им глупо. Тот же Реваз уже во второй раз, увидев кучу денег, серьёзно задумается вас кинуть. Потому что можно взять всего один раз и больше ни о чём не думать. С чемоданом долларов можно убежать на другой конец света, но можно потихонечку набрать свой чемодан долларов и не рисковать лишнего. Тем более что вы прорабатываете все детали операций, используя свою информацию. Мы только исполнители и думать за вас не собираемся. Нас нет необходимости контролировать, а вот покойный Мохаммед никогда бы об этом не подумал и кинул бы вас сразу, обгадив всю малину.

– Пять процентов на всех.

Майкопфф начал торговаться, а значит, начал думать головой, а не, как прежде, пятой точкой. Уже хорошо. Но думать надо было раньше, а не пытаться хапать и ртом, и задницей.

– Двадцать процентов с двух миллионов – это всего четыреста тысяч. Не жидитесь, Куратор. Вы же не иудей и не хохол. Идея всеобщего братства здесь не прокатит. Ничем мы уже были. Хватит одного раза.

Я знал, что просил. Если Куратора не задушит жаба, мы все озолотимся, а он – в первую очередь

– Чёрт с тобой, Джокер. Ты уверен в своих людях?

Быстро он сломался не потому, что захочет нас зачистить, а потому что я реально недорого попросил. Пока недорого. Куратор потом поднимет процент вознаграждения. Никуда он не денется. Аппетит приходит во время еды, а использовать посторонних боевиков в таком сложном деле – это просто отдать огромные деньги в чужие руки.

Идея Куратора действительно оригинальна. Он предложил своему руководству сбор стратегической информации у бывших партийных и государственных чиновников Советского Союза. Но сбор коммерческой и стратегической информации таким необычным способом был только предлогом для личного обогащения Майкопффа. Вся эта чиновничья шушера уходила из страны с хорошими деньгами и ценностями.

Грабить тех, кто был всем в нашей уже не существующей стране, было неплохой идеей. Именно для этого Куратору были нужны подготовленные боевики, преданные лично ему. При этом это должны быть только те, на кого у него был убойный компромат. Ни наёмники из других стран, ни моджахеды здесь не подходят. Нужны люди, говорящие на языке противника и знающие менталитет своих жертв.

Прикрытие своих делишек интересами ЦРУ было гениальным ходом. При этом оружием, спецсредствами, документами и деньгами для операций нас обеспечивало ЦРУ, а все детали прорабатывал Майкопфф, используя своих информаторов.

Перебить нас и набрать других? Даже не смешно. Где он наберёт такое количество завязанных лично на него людей? Да и времени у него совсем нет. Операция уже запущена.

Тридцать шесть агентов, ушедших в новоявленную Россию, тоже ушли не просто так. Ещё двадцать два человека – личные агенты Майкопффа, набранные им в разные годы. Я их не знал и никогда не видел, но это пока неважно. Если мы будем работать с Куратором и дальше, они проявятся.

Изучая геополитическую информацию, предоставляемую мне, и узнав о планах Куратора, я пришёл к выводу, что некоторая часть наших клиентов пока останется на местах. Из бывших республик побегут далеко не все, а значит, необходимо собирать информацию в местах их проживания и, анализируя её, проводить точечные операции на выездах. Для чего нам и нужны агенты, заброшенные в Россию. Им всё равно выделены деньги на развитие. Вот и пусть пока резвятся. Вырастут, увеличат капиталы, я их вытрясу и сдам спецслужбам своей страны.

На америкосов я ещё не работал. У каждого своя игра. Мне надо вернуться домой второй раз. На чужом щите меня домой уже вернули, а свой щит я выкую себе сам.

– Первую операцию мы будем проводить в усеченном составе. Со мной пойдут Лейла и Батыр.

Назвать Батыром невысокого и худенького Айрата Бакшеева не было издевательством. Это было данью моего уважения к этому парню. При небольшом, даже для своей национальности, росте и субтильном телосложении этот казанский татарин обладал железной выдержкой и стальными канатами вместо нервов и мышц.

За два с лишним года в качестве спарринг-партнёра у «диких гусей» Айрат стал классным бойцом, что убедительно доказал, зарезав одного из них во время учебного боя его же деревянным ножом. С моего разрешения и по его просьбе. За что он теперь мне обязан по гроб жизни, а на приятелей невезучего испанца нам всем наср… плевать с высокой колокольни. Я им вообще пообещал натравить на них Лейлу, отчего все они моментально сдулись.

Все свои деньги я трачу на обучение своей группы, и Лейлу с самого начала учат владению двумя ножами, а в основном стилетами, так как они легче, что для этой субтильной девочки весьма существенно. Начав учить Лейлу ножевому бою, я вытащил своего джокера женского пола.

Лине я оставил её старую кличку проститутки по двум причинам. Во-первых, чтобы она помнила, кто её загнал на самое дно жизни, а во-вторых, чтобы всегда помнила, кто её оттуда вытащил, рискнув ещё и своей жизнью. Наедине я зову её только так, как её называла мама. За что она благодарна мне втройне. Причём назвал я её так случайно, наверное, интуитивно, чем поразил девушку до глубины души.

Имя Линка-картинка ей очень идёт. Эта девочка действительно напоминает потрясающе красивую картинку. Я не берусь представить, какой она была в детстве и ранней юности, но даже сейчас, после жесточайших изнасилований в Исламабаде и на секретной базе Куратора Лина выглядит так, что все западные модели удавятся от зависти.

Это только кажется, что нескольких месяцев интенсивнейших тренировок – это крайне мало, но когда человеку нужно научиться убивать и он уже не боится крови, результаты поразительны. Лейла не боится не только крови. Не бывает медсестёр, боящихся крови, такие люди отсеиваются на начальном этапе профессионального обучения. Она вообще ничего не боится в бою.

После убийства первых людей в каземате базы ножом у Лины рухнул психологический барьер, отделяющий человека от кровавого зверя, и теперь она видит не живого человека, а мишень. Лейла ни с кем не будет драться, её прибьют первым же ударом – вес не тот. Она просто бросит метательный нож и убьёт любого самого здорового боевика.

Вместе с владением стилетами я сразу учил её бросать нож, и на базе есть очень умелый инструктор, которому это самому интересно. Женщины на базе – редкость, и для инструктора это бесценный опыт, который он получает, обучая курсанта субтильного телосложения. Да и деньги я плачу очень приличные.

Правда, в самом начале этот инструктор попробовал распустить руки, но ничего страшного. Отбитые яй… первичные половые признаки у него перестали отваливаться уже к концу второго дня после знакомства с ногой Лейлы, и он смог ходить почти прямо, а два передних зуба чуть позже можно и вставить. Это опять-таки Лейла – коленом. Если будет куда их вставлять. Потому что я пообещал в следующий раз оторвать ему его бестолковую головёнку.

– Остальные уходят по схеме Куратора на родину минимум на полгода, легализируются и готовят информацию по точечным операциям. Крым всегда был здравницей для высшего партийного и хозяйственного аппарата. У многих там были свои дачи. С развалом страны они остались за границей. Мартын в состоянии собрать информацию. Заодно отдохнёт и прикупит недвижимость на побережье. Он местный, ему и деньги в руки. Такое же задание у Реваза, но у него работы значительно больше, поэтому после легализации у себя к нему приедет Савинич. Работаете в паре. Задание то же. Сбор информации и покупка недвижимости на побережье. В основном – сбор информации. Покупка недвижимости только на побережье России. В Грузии и Абхазии периодически стреляют. Нам ещё чужих разборок не хватало.

Инструктаж своей группе я проводил в присутствии Куратора. Это было необходимо в первую очередь мне. Я не просто так выбрал этих людей. К каждому из них у меня был свой ключик или рыболовный крючок, засунутый за самые гланды.

– Реваз, больше всего нам интересны Сочи, Туапсе, Геленджик, Новороссийск, Анапа и особенно Тамань. Смотри на месте сам. Осмотри ближайшее побережье Азовского моря. Интересует возможность устроить базу отдыха с выходом на два моря на катерах или яхтах. Можно и на маломерных рыболовных траулерах, но особенно не светись. Дворцы не нужны. Деньги будут. Лучше десять рыбацких хижин рядом или в разных местах, оформленных на твоих родственников и близких друзей.

Присматривайся к одноразовым боевикам. Их понадобится очень много. Национальность этих одноразовых прокладок не важна, но сразу ищи места, где мы их будем топить или закапывать. Найти их не должны никогда.

Помимо всего остального нужны порядка четырёх доверенных людей для легальных действий, в том числе коммерческих, и четыре надёжных водителя большегрузных машин. С этим не горит, но к началу активных действий они должны быть. Этих людей мы никогда не тронем, если они будут придерживаться установленных нами правил.

Собирайте информацию о любых бандитских группировках в зоне своих действий. Их связях, интересах, численном составе, но ни в коем случае не выходите на близкий контакт. Судя по информации Куратора, они растут как грибы после дождя и постоянно грызутся между собой. Эти разборки нам тоже не нужны, но информация необходима самая полная. Всегда полезно знать, кого с кем можно столкнуть или на кого повесить собственные разбойные нападения.

Отпустив группу, я приготовился получать трындюлей. Куратору сильно не понравился мой инструктаж. И они не заставили себя ждать.

– Зачем нам такая деятельность в Советском Союзе? Что ты там забыл?

Куратор долго мог плеваться слюной, но его пора было возвращать с небес на землю, и я не совсем вежливо перебил его.

– Кто сказал, что мне нужен Советский Союз? Этой страны уже год как нет. Вы слишком давно не были там. Районы, которые я назвал, необходимы как воздух. И совсем не для того, чтобы в них работать. Начинайте включать голову, Куратор. Юг страны был наиболее коррумпирован при Советском Союзе. Первый президент Грузии – это бывший первый секретарь комсомола Грузинской ССР, бывший министр МВД, первый секретарь ЦК КП Грузии и так далее. Вы что думаете, в Абхазии, Осетии и на юге России иначе? Деньги оттуда никуда не ушли, и даже если ушли, люди остались, остались их связи, друзья и семьи. Так что даже если деньги и ушли за границу, за яйца их хозяев всё равно надо брать дома.

Работать мы будем в Крыму. А базироваться где? Как и откуда мы будем брать оружие? Как и на чём будем его перевозить? Воздушный шарик запустим из Турции? Или байдарку наймём в Румынии? Сейчас бардак везде. Деньги обесцениваются. Ребята за мизерные центы скупят сейчас недвижимость, которая будет стоить миллионы долларов уже через несколько лет. При этом люди, которых мы поставим, будут Реваза в задницу целовать за кусок хлеба, но не это главное. Любая операция со стрельбой там – это засветка. Здесь практически в любой стране мира мы получим то, что нам надо, а там я буду вынужден выходить на местных бандитов. Мне это зачем? Или вы думаете, мне скучно жить?

Заводим там тройку подставных фирм. В порты Прибалтики, Одессы или Ленинграда приходит контейнер с необходимым нам грузом, который вы собираете здесь. Заодно и товар, необходимый для прикрытия и развития, берём за бесценок. Выгружаем, растаможиваем, разгружаем на своём складе и своими фурами гоним туда, куда нам это необходимо, совершенно официально. И нигде не светим покупку оружия и спецсредств.

Причём мне не нужен навороченный импорт. Это как красная тряпка для быка для любой спецслужбы. Вполне хватит китайских, болгарских и румынских автоматов и пистолетов. Стоят копейки, и выкинуть не жалко. На складах бывших союзных стран Варшавского блока остались и РПГ, и гранаты, и одноразовые гранатометы, и любые стволы и боеприпасы к ним. Закупаете, делаете на всю стрелковку глушители – и вперёд и с песней.

Появятся деньги – надо покупать недвижимость в любых центральных городах. По той же причине. Вывозить свои деньги оттуда мы не будем, мы будем их там вкладывать. Здесь делайте что хотите, вы лучше нас знаете местную обстановку, а там можно не церемониться. Всё равно вся стрельба будет списана на бандитские разборки при переделе сфер влияния. Судя по вашей аналитической справке, там начинается Дикий Запад. В таком бардаке лучше всего подниматься.

Невинных там нет. Именно благодаря им мы все оказались в Афгане, а потом и в Пакистане. Они в шоколаде и на пляжах, а мы сами знаете где. Работать мы будем там, где вы скажете, Куратор, хоть в Антарктиде, но свои деньги мы будем вкладывать на нашей бывшей родине. Пока это возможно. В Европе уже всё слишком дорого и нам не по карману.

Есть старый хороший анекдот: в коровью лепёшку падает яблоко. Из него высовывается червяк и высокомерно смотрит вниз. Маленький червячок из лепёшки спрашивает маму: «Мама! А почему тот червячок в яблоке, а мы в таком дерьме?» А мама ему отвечает: «Здесь наша родина, сынок». Не надо смотреть на эту ситуацию из яблока, Куратор. Я знаю, как выбираться из дерьма. Всю жизнь этим занимаюсь. Один детский дом чего стоил.

Судьба дала мне шанс встретиться с вами. Это очень хороший шанс. Нам всем не нужны высокие деревья и райские кущи, нам на всех достаточно одного червивого яблока в обрамлении дерьма. При некотором старании, сноровке и поддержке его можно сделать золотым, а то и вовсе волшебным.

Просто всегда помните: любому червяку хочется стать бабочкой. Если ему помочь, он будет помнить это до конца жизни. На крючок вы нас посадили, теперь помогите вылезти из дерьма. До вашей высоты нам тянуться необходимости нет. С вашей помощью мы легко построим свою небольшую горку.

Не скажу, что я совсем убедил Куратора, но так он не рассматривал свою идею. Тем более что Куратор собирался стать миллионером и потихоньку слиться, а я предлагал ему стать миллиардером и остаться на коне в ЦРУ. Развитие разведывательно-подрывной сети в стране подобным образом сулило серьёзные перспективы, а мне это было необходимо, чтобы вскрыть всю сеть его агентов.

Сам Куратор в нашу страну невъездной. Он не настолько безумен, чтобы появиться даже у её границ, и со временем ему придётся передавать бразды правления своими агентами. Кому-то внутри его организации? Он что, совсем больной? Его тут же зачистят. Значит, кому-то, кто постоянно рядом с ним. А кто рядом с ним? Вот так-то. Либо я, либо Лейла. Недаром же Куратор её так обхаживал в Пакистане.