Текст книги "Разговор с Безумцем"

Глава 5. Новые знакомые

На работе я уладил все вопросы, касающиеся завтрашнего отгула, с этим особых проблем не было, но вот с выбором пациентов я затягивал, стараясь дождаться лучшего времени для данного анализа. Вчера вечером я пришел дико уставший и почти сразу лег спать, а на утро не хотел грузить себя данным вопросом, чтобы не терять рабочий настрой. Ну а на работе заниматься посторонними вещами мне было абсолютно некогда, поэтому я решил, что единственное время, которое могу уделить, располагается где-то между трудовым днем и моим ночным сном, не соприкасаясь ни с одним из них. Поэтому сегодня вечером я полностью посвящу себя этому важному делу. Стоит только заранее созвониться с доктором Блэком, предупредить, что у нас все в силе, и завтра утром я буду у него в клинике.

– Здравствуйте, профессор! – произнес я, услышав, как кто-то поднял трубку телефонного аппарата.

– Добрый день, Джереми, я ждал вашего звонка. Что скажите насчет завтра? – сразу встретил меня вопросом профессор.

– Скажу, что все в силе! На работе взял отгул, поэтому могу полностью посвятить себя общению с вашими пациентами, – радостно озвучил я.

– Это же просто замечательно. А кандидаты? Определились с ними? – с любопытством прозвучало на той стороне провода.

– Если честно, то еще мечусь, не могу окончательно определиться с выбором, – честно ответил я.

– Ну к нашей встрече же уже определитесь? – поинтересовался доктор Блэк.

– Конечно, профессор, сегодня же после работы поставлю точку в этом деле, – заверил я.

– Ну хорошо. Тогда до завтра, Джереми. Хорошего дня!

– Спасибо, профессор. И вам успешного дня! – я положил трубку, закончив диалог с мистером Блэком, который, судя по голосу, был очень рад тому, что наше завтрашнее мероприятие состоится. Если честно, то и я рад не меньше, осталось только к нему как следует подготовиться, в том плане, что мне необходимо составить ряд вопросов, которые придется задавать пациентам. Ведь не приду же я к человеку, содержащемуся в психиатрической клинике, с дурацкими вопросами, наподобие: «Как дела?», «Как успехи?» или «Как поживаешь?». Все это сразу продемонстрирует мою полнейшую не профессиональность, да и мало какую ценность несет такая информация лично для меня. Надо будет все тщательно продумать, поэтому на работе я решил сегодня не задерживаться, а сразу лететь домой и готовиться к завтрашнему интервью с безумцами.

Приехав домой после работы, я потратил около тридцати минут на то, чтобы переодеться, принять душ и поужинать, все это делалось с максимальной скоростью, чтобы нехватка времени не отразилась на сне, так как утром мне необходимо быть максимально собранным и сконцентрированным. Итак, вернемся к нашим кандидатам. Первый из них Питер Адамс, парень, который видит летающие глаза и спотыкается о невидимые холмы, и при всем при этом весьма малообщителен. Забавно, конечно, но что-то мне кажется, что самому можно крышей поехать от общения с таким экземпляром. Хотя, кто его знает, может с ним мне как раз и стоит пообщаться. Второй кандидат – Элизабет Шифер, девушка с типичным случаем биполярного расстройства, насколько это интересно – не знаю, но зато, судя по полученным характеристикам, может оказаться вполне контактным человеком, в отличие от первого варианта. Отмечу пока ее плюсиком. Далее, Оливер Блэнкс, крайне агрессивный и подозрительный здоровяк, нет, не подойдет мне такой типаж. Не хочется мне все интервью думать о том, как бы он не обиделся на какой-нибудь из моих вопросов и, рассвирепев, не бросился разрывать меня на куски. Салли Джонсон, дама, которая изрезала мужа маникюрными ножницами, но сама при этом божий одуванчик, который периодически любит немного покромсать свои руки, ну нет, не стоит, слишком впечатлительная фигура, не хотелось бы, чтобы ее что-то зацепило в диалоге, после чего она решила бы себя немножко изувечить. Стенли Роуз, умственно отсталый паренек, который любит мягкие игрушки и солдатиков, попутно немного шизофреник, но общение с ним я вообще не представляю. Это, наверное, тот случай, который был бы оптимален, если бы я подбирал своей дочери компаньона для игры в песочнице, но никак не для собственного взаимодействия, тем более с целью получения какой-нибудь полезной информации для оглашения ее читающей публике. Затем идет какой-то старичок, чье имя я прослушал, но переспросить застеснялся, не хотел выглядеть невнимательным в глазах доктора. Так, этот пожилой мужчина неоднократно пытался покинуть этот мир, но ему почему-то загадочным образом не везло, видимо смерть хочет убить его скукой, не повезло бедняге. Ну и не уверен, что он согласится со мной общаться, раз ему все сейчас столь безразлично. И последний кандидат – Роб Джефферсон, товарищ, которому чудятся призраки, зомби, вампиры и прочие чудища из фильмов ужасов. Вот это было бы интересно публике, на такую тематику всегда есть спрос, что же, пожалуй, я выберу мистера Роба. Итак, подведем итоги, я выбрал Элизабет Шифер за ее вероятную общительность и Роба Джефферсона за его пугающие ведения, но нужен еще кто-то третий. Хм, тут я начал тщательно анализировать, кто же из оставшихся кажется мне наиболее интересной персоной, в итоге остановился на говорящим с летающими глазами и, к собственному удивлению, на подозрительном громиле, но вот кто из них будет третьим, вот вопрос. Хорошо, если рассуждать логически, то Питер чем-то похож на Роба, тоже видит несуществующих существ, только один от них убегает, другой с ними общается, но тот, который общается, уже не очень жаждет взаимодействовать с реальными существами – людьми. А вот агрессивный и опасный Оливер может оказаться вполне любопытным, если найти к нему подход, что же, решено, будет он. Уж не думаю, что доктор Блэк будет подвергать меня опасности, оставляя наедине с таким пациентом, а если и оставит, то, вероятно, по причине того, что тот накачен лошадиной дозой успокоительного, поэтому не стоит мне его бояться.

Итак, я выбрал трех главных кандидатов, диагнозы у которых заметно отличаются друг от друга, что будет легче для моего взаимодействия с ними, ну и намного любопытнее для будущих читателей. Ведь не так интересно читать интервью тех, кто обладает одинаковыми симптомами, или кто вообще никак не желает с тобой общаться, тогда и писать будет не о чем, кроме как об истории болезни описываемого пациента.

Еще около полутра часов я потратил на то, чтобы придумать какие-нибудь вопросы для моих будущих собеседников, но как бы я не пытался, ничего подходящего выбрать так и не смог, все вопросы казались абсурдными, неуместными и крайне примитивными. Мне, конечно, сложно оценивать то, как воспримет диалог тот или иной пациент клиники, ведь вопросы надо подбирать не общие, а те, которые подходят для конкретного случая, учитывая внутренние особенности и диагноз собеседника. Наверное, стоит предварительно переговорить на этот счет с профессором, чтобы он подкорректировал меня, направил в нужное русло и, в конце концов, обезопасил пациентов от тех слов, которые могли бы, по моему собственному незнанию, ранить их, ведь психика у таких людей крайне хрупка и неустойчива. Но звонить профессору не буду, уже слишком поздно, как-то неудобно, да и не очень хочется выглядеть глупо в его глазах, ведь это будет явным свидетельством моей профессиональной некомпетентности, значит придется выкручиваться самому, ну что же, тогда будем импровизировать. Я сделал основные наброски тех тем, которые я бы хотел обсудить с подопечными профессора Говарда Блэка, выделил некоторые интересующие вопросы, которые считал необходимыми к обсуждению и закрыл свою записную книжку. Ну вот, я сделал все, что было в моих возможностях, а там посмотрим, как оно пойдет. С этими мыслями я отложил в сторону все канцелярские принадлежности, налил чашку успокаивающего зеленого чая и уселся в любимое кресло, в котором стал придаваться уже своим собственным мыслям, касающимся непосредственно моего внутреннего состояния. Еще недавно меня мучали вопросы о личном безумии, а теперь я изучаю других безумцев, на фоне которых уже чувствую себя вполне нормальным и адекватным человеком. Возможно, это то самое, чего от меня и хотел господин Альберто, точнее то, чего требовали его магические карты.

– «Джереми, ты сам себя слышишь? Ты играешь в игру, которую начали какие-то мистические карты, ты принял их мнение, выраженное в раскладе, за чистую монету. Ты – врач, образованный человек, поверил в какую-то ерунду, шутку, фарс, который разыгрался вокруг тебя. Как же это наивно». – «Но ведь мне нравится эта игра, я чувствую, что увлечен ей, нет, даже более того, я ощущаю, как она меняет меня, делает другим. А может и не делает, может я всегда был таким». – «Но ведь это же неразумно, Джереми, согласись?» – «Ну а кто сказал, что разумность заключена в противоположности этому? Может здесь как раз и скрывается разумность, а я всего лишь перепутал сторону и все это время шел не туда, хотя и это не точно, может я вообще стою на месте или умер?» – «Нет, Джереми, ты просто спишь, а мысли твои смешались».

Утром я обнаружил, что всю ночь проспал в кресле, так и не добравшись хотя бы до дивана, видимо организационные вопросы были настолько выматывающими, что я мгновенно вырубился. Ну и что, ничего страшного, в скаутском лагере и не в таких позах спали, когда устраивали двухнедельное выживание в диких лесах – вспомнил я свою молодость, когда клевал носом на посту. Ну что же, сегодня важный день, поэтому не будем затягивать с утренними процедурами. Быстро приводим себя в порядок, завтракаем и отправляемся в «Обитель надежды», где доктор Говард Блэк организует мне встречу со своими пациентами, столь необходимую для написания моей книги.

Я молниеносно ополоснулся, погладил рубашку, приговорил завтрак и собрался в путь. Перед выходом еще раз пролистал записную книжку, чтобы не забыть ничего важного, а то я не обсудил с профессором условия взаимодействия, вдруг нам запрещено заходить в палату к пациенту с опасными предметами в руках, и тогда мою книжку отберут на входе в переговорную. Конечно, сложно назвать мой ежедневник опасным предметом, но все-таки есть регламент, распространяющийся на все и на всех, поэтому лучше подстраховаться. Ну все, поехали!

Я приехал ровно за двадцать минут до назначенного времени, так как пик основных пробок уже прошел, и город не был сильно загружен. Я всегда предпочитаю немного подстраховаться, чтобы минут пятнадцать или двадцать было в запасе, лучше приезжать пораньше и подождать, чем нестись, сломя голову, опаздывая на встречу. Ничего, посижу немного в машине или же прогуляюсь по парковке, а к назначенному времени уже буду у кабинета профессора Говарда Блэка. Немного потоптавшись вокруг машины, осмотрев парковку и фасад здания, я направился к проходной, где меня уже встречал пожилой охранник, тот, который в прошлый раз провожал меня до кабинета профессора. Второго охранника я не заметил, видимо он куда-то отлучился, поэтому пожилой охранник молча проверил мои документы, внес отметку в журнал и попросил немного подождать, сообщив, что профессор Блэк лично спустится за мной. Оказывается, этот охранник не был абсолютно немым, как я предположил изначально, все-таки он разговаривал, но просто делал это крайне редко, видимо по причине того, что был крайне флегматичным и не очень интересовался окружающими. Примерно через пять минут после того, как охранник заговорил со мной, спустился доктор Говард Блэк, который радостно поприветствовал меня широкой улыбкой и крепким рукопожатием.

– Ну вот, Джереми, настал час икс, – произнес довольный моему появлению доктор.

– В некотором роде да, можно и так сказать, – заулыбался я в ответ.

– Ну пойдем смотреть твоих кандидатов, – оживленно скомандовал он.

– Пойдёмте, посмотрим, – кивнул я.

– Так, на ком же остановился ваш выбор, Джереми? – по дороге спросил профессор.

– Я выбрал мисс Элизабет Шифер, мистера Роба Джефферсона и мистера Оливера Блэнкса.

– Весьма интересный выбор, я предполагал нечто подобное, только не ожидал, что вы выберете мистера Блэнкса, почему-то мне казалось, что выбор на нем не остановится.

– Знаете, профессор, я колебался, не мог определиться с последним претендентом, но в итоге решил, что мистер Блэнкс отлично подойдет для моих задач, поэтому стоит попробовать пообщаться и с ним.

– Ну хорошо, Джереми, тем более что это твой выбор, а не мой, поэтому тебе решать. Только учти, что при общении с каждым из пациентов необходимо придерживаться некоторых правил, не произнося вещи, касающиеся запретных тем. Понимаешь, о чем я? – профессор строго посмотрел мне в глаза.

– Естественно мистер Говард, если вы мне озвучите темы, которых не стоит касаться в общении с тем или иным пациентом, то я, конечно, обойду их, чтобы не травмировать психику своего собеседника, – заверил я доктора.

– Ну тогда отлично, что ты понимаешь это, Джереми, все же мы имеем дело с особенными людьми, чья психика не совсем устойчива.

– Профессор, даже скажу больше, я еще вчера отметил этот момент, предполагая, что мы его непременно коснемся. Если бы не вы его подняли, то я бы сам его озвучил, – с небольшой гордостью похвастался я.

– Вот как? Похоже на то, что у вас, дорогой Джереми, есть потенциал для работы в нашем учреждении, – радостно похвалил доктор.

– Ну не знаю, – я изобразил небольшое смущение.

– Так, предлагаю начать с мисс Элизабет. Как считаете? – спросил доктор.

– Да, меня такой вариант вполне устраивает, давайте начнём общение с нее, – согласился я.

– Тогда вперед, кабинет триста двенадцать, Джереми, – задал направление профессор.

Мы двинулись по лестнице на третий этаж, в место, где содержались обычные пациенты клиники. Под «обычными» подразумевалось, что это те люди, которые часто контактируют с социумом, почти не опасны и, по большей части, способны вести полноценную жизнь. Что не скажешь о пациентах с четвертого этажа, сущность которых, со слов доктора, таила в себе множество опасностей, взаимодействие с которыми явно не сулило ничего хорошего. Но это и привлекало меня – ужас, который содержали палаты четвертого этажа, неосознанно манящий к себе, вещающий о том, что именно здесь скрывается то, что я так усердно стремлюсь отыскать.

– Вот мы и пришли, Джереми, – голос доктора отвлек меня от пробудившихся мыслей.

– Отлично, профессор, – автоматически ответил я.

– Итак, Джереми, запоминайте, с Элизабет можно разговаривать на любые темы, кроме ее взаимоотношений с отцом, вообще постарайтесь ничего не спрашивать про ее отца, если она сама внезапно не заговорит с вами по этому поводу, но это маловероятно, почти нереально, поэтому не касайтесь этой темы, это табу. И уж тем более учитывайте то, что вы для нее абсолютно незнакомый, посторонний человек. Ну и, конечно, не говорите ей ничего плохого и обидного, ну этого вы и так не стали бы делать, а то у нее еще небольшие сложности с самооценкой, иногда на нее накатывает и она считает себя некрасивой и убогой.

– Все понял, мистер Говард, все эти моменты будут учтены, – заверил я профессора.

– Замечательно, тогда вперед, – доктор распахнул передо мной дверь триста двенадцатого кабинета.

Я вошел в кабинет, который на деле оказался обычным медицинским помещением, как у нас в больнице, где терапевт принимает своих пациентов. За столом сидел еще один доктор, возрастом чуточку помоложе мистера Блэка, больше никого в кабинете не было.

– Джереми, позволь представить тебе своего коллегу доктора Генриха Шульца, – произнес профессор, продолжив:

– Это наш ценнейший сотрудник, светило психиатрии, сейчас также трудится над одним очень важным научным исследованием.

– Генрих, это мистер Джереми Смит, о котором я тебе рассказывал, – представил меня профессор.

Мы с мистером Шульцем поприветствовали друг друга, пожав руки. Этот человек был чем-то похож на доктора, тоже сухой и подтянутый, только не такой статный, как профессор, помоложе лет на пять или даже на десять, но, в отличие от профессора не носящий очки, зато украшающий свое лицо большими и довольно пышными усами.

– Кого из пациентов выбрал мистер Смит? – прервал мои размышления доктор Шульц.

– Генрих, приведите, пожалуйста, мисс Шифер, – Джереми решил начать общение с нее. В ответ на это Генрих лишь молчаливо кивнул и удалился из кабинета.

– О, Джереми, позвольте показать вам одну вещь, – доктор Блэк жестом попросил меня следовать за ним. Пройдя несколько дверей, он открыл одну из них и пустил во внутрь. Это оказалась огромная комната отдыха для пациентов, в которой было множество различных настольных игр; книг, с яркими обложками; наборов для лепки и рисования и прочих интересных штуковин.

– Здорово, мистер Говард! – восхищенно воскликнул я.

– Да, Джереми, мы стараемся не только пичкать таблетками своих пациентов, но и налаживать их досуг, позволяя заниматься интересными и увлекательными вещами, дарующими им положительные эмоции, – рассказал профессор.

– Ну что же, пойдемте назад, а то мне очень хотелось показать нашу игровую комнату, – похвастался профессор. Вернувшись обратно в кабинет, мы обнаружили сидящего за столом доктора Шульца, который завидев нас, произнес:

– Господа, мисс Шифер ожидает вас в соседней комнате. Мистер Смит, просьба не брать с собой портфель, чтобы не смущать пациента, который будет гадать о том, что там находится, и не представляет ли это для него угрозы. Это касается не конкретно мисс Шифер, но и всех пациентов в целом, это наш внутренний регламент.

– А что я могу взять с собой? – поинтересовался я.

– Книгу для записей, диктофон, ручку или карандаш, либо какой-то еще подобный инструмент, который вы будете использовать для фиксации разговора, – ответил он.

– У меня только записная книга и ручка, – сказал я.

– Тогда отлично, берите их с собой, а остальное оставьте здесь. Не бойтесь, никто не возьмет, – заверил меня Генрих Шульц.

Я оставил портфель, предварительно достав из него записную книжку и ручку, затем зашел в комнату следом за профессором Блэком и доктором Шульцем.

– Элизабет, позволь тебе представить мистера Джереми Смита, о котором я тебе говорил, – произнес доктор Шульц.

– Здравствуйте, Джереми, – поприветствовала меня симпатичная рыжеволосая девушка, сидящая в комнате за круглым столом.

– Привет, Элизабет, – с теплой улыбкой поздоровался я.

– Господа, мы не будем вам мешать, но если потребуется наша помощь, то мы будем в соседнем кабинете, – произнес профессор, и удалился, прихватив с собой своего коллегу.

– Элизабет, тебе уже сказали, ради чего я пришел пообщаться с тобой? – начал разговор я.

– Да, в общих чертах, вы писатель и пишите какую-то книгу, в основе которой будет описание жизни пациентов из клиники для сумасшедших, – ответила она.

– Нет, Элизабет, не совсем так, моя книга строится не вокруг жизни сумасшедших, а вокруг жизни тех, на кого другие люди необоснованно и жестоко навесили этот обманчивый ярлык, – серьезным тоном произнес я.

– Вы хотите сказать, что вы не считаете нас сумасшедшими? – приподняв брови спросила собеседница.

– Вас, не знаю, а вот лично ты на сумасшедшую не сильно похожа, – улыбнулся я. Девушку это немного развеселило, она даже слегка заулыбалась.

– Вы тоже не похожи, Джереми, – произнесла она в ответ, посмеиваясь.

– Тсс, потише, не выдавай мою тайну, – шепотом произнес я, сделав максимально важное лицо.

– Какую тайну? – заинтересовалась девушка.

– Я псих под прикрытием, – подмигнул я. На что девушка радостно рассмеялась.

– Джереми, вы забавный человек, – ответила она, закрывая рот руками, словно пытаясь удержать выходящий оттуда смех.

– Ну иногда бывает, с этим жить как-то легче, – пояснил я.

– Думаете стоит попробовать включить это в свою жизнь? – нахмурилась девушка.

– Если тебе тяжело, то почему бы и нет, – пожал я плечами.

– Вы наверняка знаете историю моей болезни и мои особенности, мне тяжело совладать с собой, я не могу контролировать свои срывы, настроение резко меняется, я впадаю в страшную депрессию, бороться с которой невозможно. И я не могу удержать свои эмоции, они сильнее меня, намного сильнее, – поделилась со мной мисс Шифер.

– Как это происходит, Элизабет? – я сосредоточился на словах девушки.

– Сначала у меня все хорошо, жизнь идет своим чередом, я учусь, общаюсь с друзьями, гуляю, занимаюсь спортом, потом внезапно все меняется. Знаете, это похоже на то, когда тучи мгновенно набегают на небо, полностью закрывая собой солнце и ты более не видишь яркого света, воспринимаешь все исключительно в этих серых и мрачных тонах. Приходит осознание того, что мир вокруг жесток, враждебен и ненавидит тебя, а ты в нем никто, чужак, изгой и полное ничтожество. И эти вещи становятся неоспоримыми, друзья оказываются не такими уж преданными, увлечения не такими уж интересными, а знания не настолько уж и важными. Не знаю, поймете ли вы меня, но это ужасное состояние, когда ты явно осознаешь, что предан всеми. И я не могу бороться с ним. Это как огромная волна, которая захватывает меня, волна, на фоне которой я песчинка.

Мы немного поговорили о ее проблеме, не касаясь запретной темы. Пообщались на тему космоса, звезд и планет, которые ей были крайне интересны.

Я внимательно слушал Элизабет, понимая, насколько тяжело ей, как беспощаден недуг, разрывающий ее изнутри, словно яростный и настойчивый монстр, взявший ее жизнь в свои огромные, острые клешни. Я видел, как девушка силилась победить этого монстра, как жаждала сорвать его с себя, но я знал, что все ее попытки были ничтожны и бессмысленны, она никогда не выберется оттуда, никогда не уничтожит его. Единственная ее участь, это вечно жить в компании мощных антидепрессантов, которые уберегут ее от совершения опасных поступков, заключив в тело подавленного и бесчувственного овоща. Я понял, что в этот момент очень сильно захотел помочь ей, но не знал как, я не обладал знаниями, которые бы облегчили ее участь. Я лишь мог немного развеселить девушку, давая ей возможность ощутить себя абсолютно нормальным и здоровым человеком, коим она и являлась на самом деле.

– А у тебя есть какая-нибудь фантастическая мечта? – спросил я под конец нашего разговора.

– Ну если фантастическая, то полететь в космос. Я хотела бы лететь в межзвездном пространстве, вечно созерцая красоту этого огромного, необъятного и совершенного пространства, которое, я боюсь, что в своей жизни вряд ли когда-нибудь увижу, – с грустью ответила девушка.

– Ну что, Джереми, как прошла ваша беседа с мисс Шифер? – поинтересовался профессор, встретивший меня на выходе из кабинета.

– Хорошо, профессор, многие вещи удалось проанализировать, ну и в целом это была весьма продуктивная беседа, – произнес я.

– Хорошо, Джереми, очень хорошо. Нужен небольшой перерыв или сразу готовы поговорить со следующим пациентом? – спросил он.

– Да, можно сразу следующего, – кивнул я. Общение с мисс Шифер погрузило меня в состояние небольшой депрессии, которое хотелось поскорее отогнать, переключившись от внутренних размышлений на общение со следующим собеседником.

– Замечательно, тогда Генрих сейчас приведет мистера Оливера Блэнкса.

Генрих тем временем забрал мисс Шифер, которая, выходя из кабинета, обернулась в нашу с профессором сторону и произнесла:

– Мистер Джереми, вы же еще зайдете поговорить со мной? Мне очень понравилось общение с вами, оно дает какое-то необъяснимое чувство надежды.

– Да, Элизабет, я еще обязательно приду побеседовать с тобой. Спасибо тебе за приятную беседу.

– До свидания, Джереми, – произнесла Элизабет и вышла следом за доктором Шульцем.

Профессор Блэк молча смотрел на меня, но в его глазах читались радость и умиление, которые он испытывал от того, что только что наблюдал, словно я был парнем, который на мгновение осчастливил его горячо любимую дочь.

Спустя десять минут вернулся доктор Генрих Шульц, который в сопровождении охранника привел здоровенного детину. Да, габариты впечатляющие, учитывая, что я сам был не маленького роста, но на фоне этого пациента я был просто коротышкой, едва достающим до плеча мистера громилы. Доктор вместе с охранником провели бугая в комнату для беседы, я же вопросительно взглянул на профессора.

– Не переживайте, Джереми, он сейчас не агрессивен, несколько часов назад ему дали сильное успокоительное, поэтому разгневаться он не должен. Можете смело начинать общение, – произнес доктор Блэк.

– Да, хорошо, профессор, я готов, вот только вы не рассказали мне, о чем мне не стоит с ним разговаривать? – спросил я, представляя, как здоровенный детина обижается на какую-нибудь мою шутку и вскакивает со стула, чтобы оторвать мне голову. А остановить его совершенно некому, два доктора уже далеко не юного возраста и хлюпик-охранник, которому самому уже давно пора на пенсию. М-да, помощи здесь ждать явно не откуда.

– А, точно, Джереми, спасибо, что напомнил. У мистера Оливера не стоит спрашивать ничего связанного с его позором или поражением, если говорить о спорте, то только о победах. Если будете говорить о том, как он сюда попал, то всячески постарайтесь обойти темы, которые касаются его задержания, да и всего того, что делалось в его жизни против его собственной воли, – сказал профессор шепотом, наклонившись к моему уху, чтобы пациент в соседней комнате не смог ничего услышать.

– Понял, мистер Говард, обязательно учту это, – я сделал глубокий вдох, затем резко выдохнул.

– Удачи, Джереми, – профессор похлопал меня по плечу и сел за стол. Я же вошел в комнату.

Здоровяк сидел на стуле, на том самом месте, где еще некоторое время назад сидела мисс Элизабет Шифер, поэтому, зайдя в комнату, я даже немного опешил, так как замена одного человека на другого сильно изменила внешность и состояние всего помещения. Лицо Оливера, на удивление, не было похоже на лицо человека, обделенного интеллектом, выглядел он вполне нормальным, абсолютно не похожим на того здоровенного дуболома с детским лицом, коих обычно изображают в фильмах. Вот только нос у него явно был не единожды сломан, так как смотрел уже немного в сторону, на лице также присутствовало несколько шрамов и поломанное левое ухо. Учитывая бурное спортивное прошлое мистера Блэнкса, то все это является вполне закономерными последствиями.

– Оливер, познакомься, это мистер Джереми Смит, – представил меня доктор Шульц.

– Джереми, это мистер Оливер Блэнкс, – представил мне пациента доктор.

– Теперь я вас оставлю, можете общаться, если что-то понадобится, то мы с профессором в соседнем кабинете, – осторожно произнес доктор, направляясь к двери. Я же в этот момент думал, что мне тоже надо бы куда-нибудь выйти, сорваться по непредвиденным обстоятельствам, но потом успокоился, возобладал над собой и решил играть дальше.

– Привет, Оливер. Ничего, что я буду называть тебя по имени?

– Привет. Да, без проблем, – сухо ответил мой новый собеседник.

– Итак, ты уже знаешь кто я и зачем я здесь?

– Да, ты пишешь книжки, – пробурчал в ответ громила.

– А для чего я решил пообщаться с тобой? Как думаешь? – поинтересовался я.

– Так это к тебе вопрос, а не ко мне, ты же меня сюда вытащил, – фыркнул Оливер.

– Нет, Оливер, я тебя не вытаскивал, ты же понимаешь, что мне это явно не под силу, ты вон какой огромный и сильный, наверняка еще и бить умеешь, а я на твоем фоне просто доходяга. Куда мне? Поэтому получается, что ты сам пришел. Ведь если ты здесь, то это лишь следствие твоего собственного решения, верно? – я решил подойти с другого угла.

– Да, точно, согласен. А ты смышленый парень, Джереми, – тон здоровяка сменился на доброжелательный.

– Ну не сказать, что прям сильно, но бывает, – улыбнулся я.

– Скромничаешь, Джереми, – рассмеялся Оливер.

– Так вот, Оливер, зачем ты хотел меня видеть? Почему я пришел к тебе? – спросил я.

– Чтобы ты со мной поболтал, Джереми, – обрадовался здоровяк.

– Отлично, о чем бы ты хотел поговорить со мной или может у тебя есть что-то, что ты хотел бы рассказать мне, – я создавал у Оливера иллюзию того, что он является организатором нашей встречи, что это его решение, в таком случае он чувствовал себя намного дружелюбнее, ведь теперь он становился тем, кто здесь всем управляет, занимая свою любимую позицию.

– Я хотел бы тебе рассказать о том, как чуть не стал чемпионом Соединенных Штатов Америки около двенадцати лет тому назад, – восторженно начал бугай.

– Нет, ты серьезно? – спросил я.

– Да, я тебе отвечаю, чуть не стал чемпионом по боксу в тяжелом весе.

– Так я сейчас фактически сижу в одной комнате с чемпионом Соединенных Штатов по боксу?! – я изобразил удивление и восторг.

– Именно так, дружище, – видно было, как лицо Оливера начало наливаться гордостью.

– Ух ты, можно пожать тебе руку?

– Да без проблем, – Оливер протянул свою огромную ладонь, которую я восторженно пожал.

– Я понял, что ты профессиональный спортсмен, это сразу видно, но не думал, что настолько крутой, это здорово, – похвалил я.

– Спасибо, друг, раньше я очень много времени отдавал своему ремеслу, постоянно сражаясь на ринге. Были времена… – вздохнул бугай.

– Так у тебя есть причина для гордости, ты столько времени посвятил спорту и достижениям, стоит ли об этом печалиться?

– Ну я не достиг всего того, что я хотел.

– А чего ты хотел больше всего?

– Стать чемпионом мира, – опустив голову, произнес здоровяк.

– Оливер, не всем суждено стать чемпионами мира, стать самыми известными и выдающимися не потому, что они чем-то хуже или что-то еще, нет, просто это может быть просто не их судьба. Может ты способен на большее, чем быть чемпионом мира по боксу, поэтому для тебя эта дверь не открылась, но открылась другая, которую ты еще не заметил, – произнес я.

– Я об этом раньше и не думал, – задумался Оливер.

– Попробуй поразмыслить, может ты просто чего-то не замечал в себе, – продолжил я.

– Но я не только проиграл тот главный бой в своей карьере, Джереми, я проиграл и бой самому себе.

– Что ты имеешь ввиду, Оливер? – немного напрягся я, понимая, что сейчас собеседник озвучит мне нечто важное.

– Я же неспроста оказался в психушке, ты же сам это видишь, вот только знаешь почему? – слегка сбавив голос произнес здоровяк.

– Почему же Оливер? – заинтересовался я.

– Я не могу контролировать себя, не способен, понимаешь? Когда мне что-то не нравится, то не могу проигнорировать это, сразу взрываюсь, чувствуя, как кровь приливает к вискам, я не могу остановить это, оно сильнее меня, и я знаю, что оно разрушает меня, уничтожает всю мою жизнь, но я бессилен. Джереми, тот, который всю жизнь сражался на ринге, здесь оказался абсолютно беспомощен. И я не знаю, что мне делать, я не знаю, как одолеть его, он сжигает меня, подобно яростному пламени, а я даже не могу ничем ему ответить, просто ловлю все его атаки, как новичок на первой тренировке. Я бы с удовольствием внимал твоему совету, но теперь это не имеет никакого смысла, пока я являюсь добычей этого стервятника, медленно, но настойчиво пожирающего меня изнутри. Я чувствую, что это конец, мне не победить его, – поделился со мной здоровяк.