Текст книги "Навеки славные"

«…О Германе Шакирове говорить и радостно и больно. Радостно потому, что это Человек, Личность высочайшей скромности и величайшего героизма. Больно потому, что его нет среди нас…

С Германом я познакомился весной 1942 года в Высшем военно-морском инженерном ордена Ленина училище им. Ф. Э. Дзержинского, которое размещалось тогда в городе Баку (вообще же училище Ленинградское). С Германом мы оказались в одном взводе, жили в одном кубрике, в редкие дни увольнения ходили ко мне домой (родители мои жили в Баку).

И в дни учёбы и в дни боёв характерными чертами Германа были исключительная скромность, огромное самообладание и выдержка, внешнее спокойствие, доброе отношение к товарищам. Его очень любили и уважали и во взводе, и в роте.

На фронт он пошёл добровольно, в самые тяжёлые месяцы 1942 года, когда наши армии были обескровлены и отступали на восток к Кавказу и Волге. Какая нужна была горячая любовь к Родине и какое присутствие духа, чтобы не только верить в победу, но буквально на самого себя принять удар бронированной военной машины, заслонить ей дорогу в первых рядах обороняющихся войск!

Герман был бойцом исключительного хладнокровия, и подвиг его – не вспышка яростного отчаяния. Подвиг Германа – это трезвый расчёт, нахождение оптимального решения в почти безвыходной ситуации.

Такое не забывается… Я помню всё так, как будто это было несколько минут назад: сжавшаяся, пригнувшаяся фигура Германа, замершая в готовности к последней схватке, его горящие тёмные глаза, лицо, словно высеченное из камня…

Когда до танка оставалось несколько метров, словно какая-то пружина выбросила Германа из окопчика: он выпрямился, бросился к цели… Оглушительный взрыв, свист осколков…

Мы увидели мёртвый танк с заглохшим мотором, с заклиненной башней, уже не способной ни повернуться, ни стрелять. Не знаю, что было с танкистами, видимо, они были оглушены или убиты осколками брони…

Не сговариваясь и без всякой команды, мы вскочили и с автоматами бросились вперёд, на врага. Танк дымился уже за спиной, вражеская пехота прикрывалась беспорядочным огнём, отступала, а мы рвались вперёд и вперёд.

Много в те дни было примеров героизма и мужества. В их ряду подвиг Германа Шакирова не менее велик, чем подвиг героя Брестской крепости Петра Гаврилова, лётчика Николая Гастелло, пехотинца Александра Матросова и многих других, которые шли сознательно на верную смерть ради Великой Победы, ради свободы и независимости нашей Родины.

Много лет прошло с тех пор. Ещё более могучей и прекрасной стала наша страна, выросли новые поколения, которые своим трудом приумножают славу нашего народа. Но мы никогда не забудем тех, кто так же, как Герман, кровью своей готовил фундамент нашей Победы. Имена их и подвиги бессмертны. Помните об этом и вы, ребята, будьте достойны памяти и славы Германа Шакирова, Великого Героя Великой Отечественной войны…»

Вспоминая время учёбы в училище и подготовку к фронту, боевой друг Шакирова К. Т. Арифханов пишет: «Будучи ещё абитуриентом, Загир интересовался радиотехникой, увлекался шахматами, занимался волейболом, баскетболом, борьбой, боксом и стрелковым делом. По всем этим видам спорта у него были отличные показатели. Уже когда он стал курсантом ВВМИУ имени Ф. Э. Дзержинского, в часы увольнений к Загиру собирались его друзья-однокурсники Юра Дзенс, Эдик Шандель, Миша Фенстер, Тимур Валиев, Иван Матусов, я и другие. Несмотря на то что он был самым молодым на курсе, к нему многие тянулись за советом, старались вести с ним дружбу. Загир хорошо играл на мандолине, гитаре, гармонике, пел русские, украинские и татарские песни. Всегда был очень жизнерадостным, весёлым, спокойным, уравновешенным. Отличник учёбы, прекрасный друг и товарищ, он выполнял все комсомольские поручения, которые ему давали комсорги роты, курса.

Шакиров очень любил ходить на вёслах и под парусами на яхтах и шхунах. На соревнованиях по стрельбе, гранатометанию, дискометанию и другим видам всегда занимал первые места. Активно участвовал в выпуске стенгазеты, вёл большую агитационно-пропагандистскую работу. Как отличник учёбы, боевой и политической подготовки, стал сначала старшим краснофлотцем, затем старшиной II статьи и в отличие от других курсантов носил не бескозырку, а мичманку».

(К слову, после войны, став учёным, К. Т. Арифханов в память о своём боевом друге взрастил в Ботаническом саду Академии наук Узбекской ССР новый спонтанный гибрид робинии Гартвига и назвал его «Гибрид Загира Шакирова». Это дерево обладает рядом положительных свойств.)

Боевой товарищ Загира М. И. Яцкарь из города Баку в своём письме от 07 октября 1982 года писал: «Я как сейчас вижу моего дорогого товарища перед собой, стройного, ясноглазого парня, небольшого роста, аккуратного, всегда подтянутого. Морская форма шла ему. В лице, во всём облике чувствовалась внутренняя дисциплина. Герман был немногословен, голос негромкий. В немногословии определялся большой смысл, собранность мысли. В поведении и поступках простота, бесхитростность, прямота. Отличался большой скромностью. На вопрос, за что награждён медалью ВСХВ, отвечал как-то скупо и лаконично.

В училище Герман готовил себя к военно-морской службе с исключительной добросовестностью. Помню, как однажды сильно простудился. Мы, его друзья, пытались отговорить его от посещения занятий, но он отвечал: «Занятия пропускать нельзя, наше отделение ускоренное!» Внешне он был очень аккуратен: брюки всегда отглажены, ботинки блестят, бляха сверкает. Герман всегда был готов к ответу преподавателям. Отвечал не сразу, стараясь мысленно отточить формулировку, и без лишних слов, негромко давал верный ответ. Был весьма обязательным: сказано – значит, будет сделано!

Деликатность в отношении с товарищами была у него врождённой. Добрый по натуре, абсолютно бескорыстный, он и в людях старался видеть всё хорошее. Однако принципиальности ему было не занимать.

Вскоре наш батальон оказался в огне сражений. Будучи в одном батальоне, при формировании мы попали в разные отделения. Обстановка была крайне тяжёлая. Последние в роте гранаты не случайно оказались у Германа. Он оправдал доверие, оправдал самой дорогой ценой – своей жизнью. Я уверен, что Герман знал, на что идёт… Это подвиг… Это презрение к смерти, это величие души. Славное имя Германа Шакирова, его героический подвиг, его короткая, но яркая жизнь навсегда останутся в памяти и в сердцах всех, кто его знал. Вечная слава ему!»

* * *

Да, имя Загира Шакирова бессмертно, подвиг его великий и заслуживает того, чтобы о нём писали, говорили, знали. История короткой, но яркой жизни Загира и его героической гибели вдохновила наших писателей и поэтов на создание произведений о нём. К примеру, изданы книги А. А. Маковского «Буря в Каспии» (М., Воениздат, 1977), контр-адмирала С. С. Воркова «Суарское ущелье» (г. Орджоникидзе, изд-во «Ир», 1983), где ярко освещён великий подвиг Загира Шакирова. И в Казани была написана поэма «Герой Суарского ущелья» талантливым поэтом Мухаррамом Каюмовым. Отрывки из этой поэмы, переведённые с татарского на русский язык моим другом – известным писателем и краеведом Мансуром Сафиным, были помещены и в новой книге Магруфа Шакирова «И один в поле воин…».

Сейчас предлагаем вниманию наших читателей отрывок из этой поэмы:

 
…Бессчётно убито фашистов,
И танков – полки! – сожжено.
Но лезут отчаянно, истово
К Суару враги всё равно…
 
 
На башнях кресты сатанинские,
Стальное зверьё рвётся в бой:
– Какие вы всё-таки быстрые!
Попробуйте сладить со мной?!
 
 
Сказав это, Загир со злостью
И с криком:
– За Родину-мать! —
Взял связку гранат и рванулся,
Чтоб танк и себя подорвать…
 
 
Обычный уральский парнишка
Пал, долг свой святой соверша…
И с этой минуты – так вышло —
В Бессмертье шагнула душа.
 
 
За Суарским ущельем – родная страна,
Непосильна она «барбароссам»!
«Эдельвейсом» не будет она сорвана —
Этим утром кроваво-росным…
 
 
Так подумал Загир,
Нервы сжавши в кулак,
Подпуская стальную громадину,
Пятидесятитонный фашистский танк,
Огнедышащую бронегадину.
 
 
Юный курсант насмерть стоял,
Собой заслоняя Отчизну,
Которая выдюжит в смертных боях,
Ценою загубленной жизни!
 
 
Матросов, Гастелло, Шакиров Загир —
Бессмертные Памяти звёзды:
От фашизма спасли они мир
Ценою подвигов невозможных!
 
 
…В любой войне рождаются герои,
Достойные и славы, и наград.
Вот и военный Мемориал матросам
Украсил нынешний Майрамадаг.
 
 
И будто бы свечки зеленоствольные —
Вырос сосенок стройным там ряд.
Слёзы двадцатилетних воинов
В них рассветной росою горят…
 
 
А Загир?.. Восемнадцать лишь было…
Как же жить без него нам теперь?
Вот по горным просторам поплыли
Песни памяти в вешний день!
 
 
Стать героем по силам не каждому —
Искрой Божьей не всяк наделён:
Если надо – погибнут отважно,
Только так будет мир сохранён!
 

* * *

По поводу истории рождения книги Магруфа Абдулхаевича я до сих пор не написал ни одной строчки. Сейчас хочу поведать нашим читателям об этом. Если бы автор вышеупомянутой прекрасной книги был жив, в 2019 году широко отметили бы его 100-летие… Огромное спасибо за великие дела настоящему полковнику – кавалеру десятков орденов и медалей, знаменитому учёному М. А. Шакирову от представителей послевоенного поколения!.. Пусть радуется и его светлая душа…

Восьмиузорное полотенце

 
Вышиваю полотенце
Нитями весенними,
Душу в песнь её вплетая
Чувствами бесценными…
 

Мих. Загорский

Начиная статью, спешу предупредить, что слово «Полотенце» в заголовке написано с заглавной буквы неспроста, потому что это не обычное слово, а безмерно дорогое. Полотенце, впитавшее в себя горячие слёзы и неизбывный свет надежды ожидающих возвращения сыновей, и нежную печаль, согревающую детей даже вдали от Родины, и задушевные, вдохновенно-радостные, печальные песни, и отразившее в своей красоте всю душевную щедрость трудолюбивого, духовно богатого, чистого в помыслах и до конца верному своему долгу нашего татарского народа. Потому что это – Полотенце судьбы святой Матери, подарившей Отчизне восьмерых героев войны, бесценное Полотенце Фатыхи-апа. Восьмиузорное Полотенце!.. Восемь узоров – это восемь священных рисунков, вышитых на вечную память о восьми не вернувшихся в родные края, в отчий дом, о восьми геройски погибших в боях, о восьми безмерно любимых сыновьях…

Неожиданная встреча

Познакомиться с этой необычной семьёй Фаттаховых, с их удивительной, в то же время поучительной судьбой, а также увидеться с внуками Фатыхи-апа мне помог Габденур-абзый Ибрагимов, проживающий в селе Средние Кирмени Мамадышского района Республики Татарстан. Когда я, добираясь на перекладных до родной деревни Арташка, дабы проведать свою Маму (Гульзайнап Ибрагимовну), по обыкновению сошёл с автобуса «Казань – Набережные Челны» и, дойдя до Средних Кирменей, прошёл по её центральной улице, то вдруг возле здания правления колхоза «Игенче» («Хлебороб»), что напротив памятника погибшим на войне, меня остановил Габденур-абзый.

Стоял один из красивых солнечных дней мая. День празднования юбилея Дня Победы. Грустные глаза этого худого, среднего роста человека были наполнены слезами. Несмотря на то что народ, успев торжественно почтить память мужества добывших Победу на фронтах кровопролитной войны и беззаветно трудившихся в тылу, успев помянуть добрым словом всех погибших односельчан, давно уже разошёлся по домам, всё же этот солдат-ветеран оставался стоять перед обелиском, утопая в своих тревожных думах, как писал великий Тукай: «один на один со временем».

Увидев меня, Габденур-абзый как-то встрепенулся и взгляд его заметно посветлел.

– Здравствуй, братишка Шагинур! Долго будешь жить, мы только что утром тебя вспоминали, – сказал он, приветливо протягивая мозолистые, истрескавшие от трудной работы руки. – Слежу за твоими публикациями и выступлениями по радио и телевидению: во многих местах давних боёв ты побывал, в архивах различных работаешь… Очень многих земляков, соотечественников порадовал новыми именами забытых героев… Спасибо тебе! И у меня к тебе есть одна просьба: нашёл бы ты время, да и написал о восьми погибших за Родину сыновьях Фаттаха-ага и Фатыхи-апа. Ни один из них не вернулся домой…

Эти слова взбудоражили, содрогнули мою душу, будто бы меня вдруг с головы до пят облили бочкой кипятка! Если говорить честно, то мне стало ужасно стыдно за своё незнание судеб этих мужественных земляков…

Впрочем, эта неожиданная встреча дала большой толчок моим поискам. Вскоре, благодаря многочисленным встречам с ветеранами и в результате кропотливой работы с сотнями архивных документов, мне удалось собрать довольно богатый материал о жизни Фаттаха-ага и Фатыхи-апа, а также документы о судьбах их детей – родных братьев Фаттаховых и даже найти фотографии некоторых из них (впоследствии по ним известный художник-график, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан Эрот Зарипов сделал портреты героев и моего очерка). Вдобавок ко всему этому мне посчастливилось подержать в руках то самое, описанное в начале очерка, знаменитое и бесценное восьмиузорное Полотенце, некогда сотканное руками Фатыхи-апа и ныне бережно хранящееся у одной из её внучек – в доме Марзии-апа Бикмурзиной в деревне Средние Кирмени.

В ходе поисков я познакомился ещё с несколькими семьями, очень схожими по своей трагической судьбе с семьёй Фаттаховых. Поэтому, прежде чем перейти к обстоятельному рассказу о среднекирменской семье Фаттаховых, считаю нужным вкратце познакомить читателей с несколькими из них.

Лысенковы

…Я встретил их во время экскурсии по Центральному музею Вооружённых сил в Москве, в зале под номером семнадцать. Встретил и… не смог оторвать глаз от пожелтевших фотоснимков. Передо мной был факт, в который трудно поверить: десять родных братьев из одной семьи воевали на фронтах Великой Отечественной войны и все десять вернулись домой героями, дожив до Дня Победы! Это братья Феодосий, Пётр, Степан, Михаил, Андрей, Николай, Александр, Иван, Павел, Василий Лысенковы из деревни Бровахи Корсунь-Шевченковского района Черкасской области! Эти мужественные ребята в мирной жизни тоже были первыми. Кого только нет среди них: хлеборобы, животноводы, строители, рабочие… Все они прочно обосновались в своём родном краю, пустили глубокие корни в родную землю, где обзавелись семьями, вырастили детей и, подобно могучему раскидистому тысячелетнему дубу, гордо и уверенно несут честь и славу фамилии Лысенковых в грядущие века. На общей фотографии, сделанной в юбилейный день праздника Победы на деревенской площади, от героев-Лысенковых излучается какой-то особенный свет, характерный лишь для уверенных в свою счастливую судьбу людей, чувствующих себя настоящими хозяевами на этой земле. Я опять и опять вглядываюсь в их лица и не могу оторваться, словно заворожённый жизнерадостными улыбками…

Степановы

Да, безусловно, Лысенковы – люди удивительной судьбы! Удивительной и везучей! К сожалению, очень редким везло до такой степени в ту войну, и это просто чудо, что такую большую, многодетную семью пощадил бог войны Марс! А вот семье Степановых пришлось в полной мере испытать все тяготы и лишения роковых сороковых. Ведь это уму непостижимо: все девять детей Епастинии Фёдоровны и Михаила Николаевича, проживающих на хуторе Шкуропадский (Первое Мая) Тимашевского района Краснодарского края, погибли от вражеских рук… Погибли очень молодыми… Старшего сына – Александра, которому тогда исполнилось только восемнадцать лет, замучили белогвардейцы в Гражданскую войну за помощь красным при ремонте их гаубицы. Второй сын, двадцатисемилетний Фёдор погиб в 1939 году на Халхин-Голе в бою с самураями. На фронтах Великой Отечественной войны отдали свои жизни за свободу Родины, оставшись до последнего вздоха верными Присяге, ещё три сына – Фёдор, Павел, Василий, старшему из которых не было и тридцати пяти лет. Ивану и Филиппу довелось на своих плечах вынести унижения вражеского плена, а затем принимать участие в партизанской войне. А самый младший из братьев, названный так же, как и старший, Александром, – погиб 2 октября 1943 года в боях при форсировании Днепра, взорвав последней гранатой и себя и фашистов, за что был посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 октября 1943 года.

В родные края с полей брани вернулся только один Николай, да и ему выпала недолгая жизнь – он вскоре скончался от незаживающих боевых ран…

Я в долгих, глубоких размышлениях простоял у музейной экспозиции с фотографиями солдат и офицеров – сыновей Епастинии Фёдоровны, и в моей памяти всплыло ещё одно воспоминание о такой же многодетной семье с похожей трагической судьбой.

Газдановы

…В мае 1945 года в далёкое осетинское село Дзуарикау, что на реке Фиагдон в предгорье Северного Кавказа, пришла запоздалая похоронка. Увидев инициалы погибшего, старейшины не поверили своим глазам: это была седьмая похоронка в семью Газдановых. Во время войны семь братьев по очереди уходили добровольцами на фронт и, проявив геройские поступки, один за другим погибали: Хаджисмел и Магомет – под Севастополем, Дзарахмат – под Новороссийском, самый младший – 17-летний Хасанбек – в Белоруссии, Созрико – в Киеве, Махарбек – под Москвой, и вот последний – Шамиль скончался у стен Берлина, прямо накануне Победы.

Материнское сердце не выдержало ещё на третьей похоронке. Тассо Газданова умерла, так и не узнав, что все её дети погибли.

Отец Асахмат дожил до конца войны, однако, увидев скорбные лица старейшин, в седьмой раз направляющихся к его двору, сразу всё понял: сердце старика остановилось. Так он умер, сидя перед домом и держа на руках внучку Милу, дочку Дзарахмата, единственного из сыновей, кто успел жениться до ухода на фронт…

Война буквально стёрла с лица земли семью Газдановых, даже дом братьев не сохранился, расколовшись надвое от попавшей в него фашистской бомбы. Есть, однако, и другая версия: гитлеровцы, захватившие Дзуарикау и простоявшие в селе в течение двух месяцев, но так и не сумевшие прорваться к городу Орджоникидзе (столице Северной Осетии), намеренно разрушили отчий дом героев, узнав, что все семеро сражаются против них на различных фронтах…

Осетия любит и чтит своих героев, их именами называют улицы, в честь них танцует национальный танец «Сем косарей». И в селе Дзуарикау по увековечиванию памяти героев Газдановых сделано немало. Силами местных жителей в 1970 году в сельской школе был основан небольшой музей, где бережно хранятся семь чёрных черкесок братьев, их фотографии, макет разрушенного дома, газетные вырезки и портреты их родителей. В эту самую школу когда-то ходили братья Газдановы, а один из них – Махарбек – даже преподавал в ней осетинский язык…

В честь братьев Газдановых и их родителей здесь был создан уникальный памятник-монумент известным осетинским скульптором Сергеем Санакоевым. Автор облёк в каменную форму стихотворение народного поэта Дагестана Расула Гамзатова:

 
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…
 

Семь белых журавлей, олицетворяющих семь погибших братьев, один за другим взмывают в небо, а за их полётом в горьком бессилии следит седая мать…

О братьях-героях Газдановых я узнал из статьи «Семеро смелых», написанной Софии Харбих и Полиной Николаевой и опубликованной в еженедельнике «Аргументы недели» от 21 мая 2015 года.

Алексеевы

О них мне в своё время рассказал известный чувашский писатель Михаил Юхма… Он тогда начинал писать книгу о восьми родных братьях-героях Алексеевых, уроженцев села Изедеркино Чувашской Республики. Впоследствии Михаил Николаевич выполнил данное мне обещание и подарил свою книгу «Улица братьев Алексеевых» с автографом. Она вышла в московском издательстве «Советский писатель» в серии «Писатель и время»…

Я на одном дыхании, очень внимательно прочитал эту книгу и, наверное, поэтому в мою память навсегда врезались имена всех братьев Алексеевых.

В обычной чувашской крестьянской семье Татьяна Николаевна и Алексей Илларионович воспитали восемь прекрасных сыновей – восемь орлов. И когда над Отчизной нависли тёмные тучи военного горя, когда вражьи самолёты затмили кровавыми крестами белый свет, они все восемь один за другим ушли на фронт и встали на защиту свободы Родины-матери.

Прошло совсем немного времени с начала войны, как в окошко к Алексеевым уже постучалась костлявая рука беды – смертью храбрых в неравном бою с фашистами погиб Иван… А вскоре в бессмертье шагнул и Григорий, которому 30 сентября 1943 года было присвоено звание Героя Советского Союза за отвагу и мужество, проявленные при форсировании Днепра… В том же году Егор Алексеевич совершил подвиг, как легендарный Александр Матросов (настоящее имя – Шакирзян Мухаметзянов), самоотверженно закрыв своей грудью амбразуру врага в бою под Житомиром, тем самым обеспечив победу своих товарищей… В 1944 году во время штурма одной из стратегических высот, занятых врагом, от осколка фашистского снаряда погиб ещё один из братьев – Павел…

Очень тяжело перенесли эти потери своих детей мать и отец Алексеевы. Смерть уносит и бывшего участника Первой мировой войны, кавалера Георгиевских крестов Алексея Илларионовича – не выдерживает такого натиска сердце старого солдата…

«…Как же быть мне сейчас, как жить дальше?» – растерялась было Татьяна Николаевна, но наконец-то закончилась война и один за другим вернулись её ненаглядные кровиночки – Фрол и Родион. Несмотря на то что дети были тяжело ранены во время последних боёв, сердце матери очень обрадовалось их возвращению. Однако судьба оставалась жестокой – оба ветерана рано скончались от фронтовых ран…

Ныне только два брата – Александр и Михаил Алексеевы здравствуют и трудятся на мирной чувашской земле. Пройдя всю войну от начала до конца и удостоившись многих боевых наград, они сейчас живут в Чебоксарах…

И всё-таки Татьяна Николаевна была человеком относительно счастливым: она после войны прожила ещё четверть века, окружённая вниманием и заботой своих благодарных детей и внуков, и скончалась на девяносто первом году жизни…

Фаттаховы

К сожалению, моим землякам, Фатыхе-апа (1877) и Фаттаху-ага (1870) Ахмадиевым, всю жизнь прожившим в родной деревне Средние Кирмени Мамадышского района Татарстана, а также их восьми сыновьям такое счастье не улыбнулось. Невозможно спокойно, без душевного волнения рассказывать эту печальную, проникнутую глубоким драматизмом, необычную поэму человеческих судеб…

…Правда, в довоенные годы их жизнь была вполне благополучной, душевные горизонты освещались солнечными рассветами радостей. И пели в тех рассветах вешние жаворонки… На всю округу славилась большая семья известного хлебороба и строителя Фаттаха-ага и искусной мастерицы-ткачихи Фатыхи-апа. Вместе со своими трудолюбивыми сыновьями построили они прекрасный дом из добротных сосновых брёвен, да со сказочными ставнями на все четыре стороны. И двор был полон живности, и земельных угодий имели достаточно и, конечно же, считались одними из богатых крестьянских хозяйств. Батраков не держали – со всеми работами управлялись сами. Так как к совместному труду были приучены с малолетства и искренне верили в благие цели коллективизации, они одними из первых вступили в колхоз и принялись за работу. И вообще, все Фаттаховы неизменно были среди тех, кто первым подхватывали новые идеи, стремились претворить их в жизнь и верили в счастливое будущее. И не только сами верили, но вселяли эту веру в других. Личный пример, проникновенное слово, воодушевляющие песни – вот в чём была их сила! Вскоре за трудолюбие, справедливость и беспокойность Фаттаха-ага назначили главным мельником вновь образовавшегося колхоза «Алга» («Вперёд»). Дети тоже были под стать родителям: показали себя старательными, знающими своё дело хлеборобами. Поэтому-то осенью больше всех хлеба на трудодни – домой подвозами отвозили! – получала их большая семья…

Давайте здесь сделаем небольшое отступление от начатого рассказа и поближе познакомимся с каждым из братьев многодетной семьи Фаттаховых. (В связи с этим хочу выразить искреннюю благодарность за оказанную помощь в поисках архивных материалов и за личные воспоминания моим друзьям – ветерану войны и труда из Средних Кирменей, деревенскому мулле Мияссару-ага Аскарову, заслуженному колхознику Габделхаку-ага Ахметшину, среднекирменским учителям Фариду Хасанову, Рашиду Аухадиеву, руководителям сельсовета Хуззяту Абдуллину, Галимулле Валиуллину, казанским друзьям – Хану Ахтямову, семье Мугтасимовых и многим другим.)

Самые старшие сыновья Фаттаха-ага и Фатыхи-апа – отважные Исмагиль (1895) и Ибрагим (1896) беззаветно сражались на фронтах Гражданской войны за молодую советскую власть. В одном из кровопролитных боёв Исмагиль погибает, а Ибрагим же, доведя дело старшего брата до победного конца, изнывая от боевых ран, возвращается на родную землю, чтобы претворить в жизнь светлые мечты о строительстве новой счастливой жизни. И он, вместе со своими братьями Мугтасимом (1898), Мухлисуллой (1901), Магсумзяном (1905), Габдельбарыем (1911), Мисбахетдином (1914) и Агмалетдином (1919) продолжает достойно, как Боевое Знамя, нести честь семьи Фаттаховых…

Одними из первых, записавшихся в только что созданную деревенскую комсомольскую ячейку, были тоже они – дети Фаттаха и Фатыхи, поэтому и в шутку и всерьёз эту комсомольскую организацию называли «ячейкой Фаттаховых».

Впрочем, в те годы Мисбахетдин работал секретарём исполнительного комитета Среднекирменского сельского Совета и одновременно прекрасно исполнял обязанности секретаря комсомольской ячейки. Впоследствии он уехал в лётное училище по призыву: «Комсомол, молодёжь – на самолёт!» и всю свою дальнейшую жизнь связал с авиацией…

Только два брата из восьми – Ибрагим и Мугтасим – успевают обзавестись своими семьями до начала Великой Отечественной войны. Ибрагим продолжает работать в колхозе, а Мугтасим сперва уезжает в Пермь, а оттуда переезжает в Ростов-на-Дону, где становится шахтёром-стахановцем. Однако после смерти жены – Гамили, он с сыном Исмагилом и дочерьми Насимой, Марьямбикой, Рахимой возвращается на родную мамадышскую землю…

С первых же дней войны все Фаттаховы ушли добровольцами на фронт. Правда, некоторых из них сперва возвращали обратно домой, оставляли на «брони», но они добивались своего и брали в руки оружие. Мугтасиму-абый, например, отказывали трижды, однако в четвёртый раз он всё-таки добился призыва в армию…

Братья Фаттаховы храбро сражались на разных фронтах в составе разных войск и все геройски погибли за свободу Отечества. Военный лётчик Мисбахетдин Фаттахов повторил подвиг легендарного капитана Гастелло: когда возвращающийся с боевого задания самолёт был обстрелян зенитками и загорелся, то он направил свою пылающую машину на скопление живой силы и техники врага…

К сожалению, сердце Фаттаха-ага, как и у Алексея Илларионовича Алексеева, не выдерживает ошеломляющего натиска трагических известий о гибели сыновей, и он безвременно умирает. А Фатыха-апа, мобилизовав все свои силы, продолжает жить с верой в какое-то чудо, продолжает лелеять лучик Надежды в глубине измученной горем души. Недаром ведь от самого младшего сына Агмалетдина даже пришло фото, на котором он улыбается с букетом цветов в руке. А на обороте карточки были написаны обнадёживающие стихи:

 
…Плыву Иделью вдоль и поперёк.
Птиц караваны манят нас вперёд —
Они к родному дому возвращаются.
Я верю: встреча и моя придёт!
 

(Пер. М. Сафина)

– …Самой последней надеждой нашей бабушки был Агмалетдин-абый, – рассказывала внучка Фатыхи-апа, дочь Ибрагима-абый – Марзия-ханум Бикмурзина. – Потому что письма от него приходили даже после Дня Победы. Он служил на Дальнем Востоке. И только в сентябре 1945 года связь с ним прервалась… О героической гибели Агмалетдина-абый в боях с японскими самураями я узнала случайно ещё в детстве. Как-то раз мне довелось пойти вместе с тётей Минсылу в соседнюю деревню Чытыр к её младшему брату Магсумзяну Юнусову, который только что вернулся с войны. Вот там-то при разговоре с сестрой Магсумзян-абый очень уважительно вспомнил моего дядю Агмалетдина: «Мы были близкими друзьями… Во время одного из ожесточённых боёв за господствующую высоту, упорно удерживаемую японцами, он закрыл грудью дзот врага и ценой своей жизни обеспечил победу и спас жизни боевых товарищей. Хоронили мы его всем полком со всеми воинскими почестями, с троекратным салютом…»

Услышав это, я тотчас помчалась домой и рассказала бабушке обо всём услышанном в гостях. Из измученных печалью и скорбью глаз бабушки скатилось несколько горючих слезинок. Последних слезинок…

На следующее утро она спозаранку начала готовиться к Магсумзяну-абый в Чытыр: испекла вкусные угощенья из того запаса продуктов, что берегла к приезду сына, взяла мешочек с припасёнными для сыновей орехами, надела выходное платье в горошек, накинула на плечи белую шаль и, взяв меня с собой, поспешила к фронтовому другу своего младшего сына.

– …Знаешь, сынок, ты мне так же дорог, как и мой родненький Агмалетдин, так что рассказывай всё без утайки – я уже старая и сумею выдержать всё, – попросила она Магсумзяна-абый. Несколько часов подряд, забыв обо всём на свете, слушала мать рассказ о подвигах сына из уст его однополчанина и друга. Долго не могла собраться в обратный путь Фатыха-апа, несмотря на то, что уже успела несколько раз до мелочей расспросить солдата о последних днях и часах жизни своего сына. Домой Фатыха-апа вернулась только вечером. Шла она медленно, тяжело опираясь на неизменную суковатую палку, часто останавливаясь и что-то задумчиво шепча о своих детях. Временами она начинала выговаривать имена своих сыновей и с отчаяньем повторять: «Где же вы лежите теперь, мои родненькие, мои кровинушки?..»

Видимо, чаша её терпения в тот день переполнилась сверх меры: вскоре Фатыха-апа слегла и больше уже не вставала с постели… Но что ни говори, а есть ведь на свете добрые люди – не оставили её односельчане в трудные минуты. Младшие Фаттаховы никогда не забудут благородства Хабибуллы-абзый и Халимы-апа Хамидуллиных! Они полностью приняли на себя заботу о немощной старушке и как могли облегчали её тяжёлое состояние. И по сей день с искренним восхищением и уважением рассказывают о них пожилые среднекирменцы Нагима Ахтямова, Дэрия Фатыхова, Шамсиджамал Хафизова и другие. В последний путь Мать-Героиню провожали тоже все, эти святые, не побоюсь этого громкого слова, люди.

До последних минут своей угасающей жизни, до последнего вздоха думала Фатыха-апа о детях:

– …Я очень надеялась увидеть своих сыновей… Не смогли вернуться… Пусть будет проклята эта кровожадная война и те, кто её развязал!.. Пусть же дойдут до них бесконечные проклятья таких, как я, поседевших раньше времени, матерей и всех наших детей, погибших в расцвете сил…