Текст книги "От контроля к доверию. Пошаговое руководство по осознанному родительству"

Шаг 2
Уничтожьте фантазии

 
Сценарий был доведен до идеала.
Выбраны актеры и режиссер.
Съемочная площадка готова, свет зажжен.
Шоу было готово к началу.
А потом пришел ты и остановил производство.
Ты не хотел сниматься в моем фильме.
Ты отказался от ролей, которые я приготовила для тебя.
Разорвал костюмы и маски,
Разрушил сцену и декорации,
Ты уничтожил мои мечты о наградах и славе,
настаивая на том, чтобы быть собой.
Мне пришлось сделать невообразимое.
Пришлось отбросить мои ожидания
и разрушить мои фантазии.
Вместо того, чтобы писать идеальный сценарий для тебя,
И представлять твое идеальное будущее,
Мечтать о твоих идеальных целях,
Я сожгла все это дотла,
И произошло нечто неожиданное.
Я спасла кое-что, что, оказывается, потеряла…
мою душу.
 

Мы, родители, – образцовые режиссеры. Мы постоянно находимся в процессе создания, пишем сценарии и выбираем концовки для наших фильмов. Некоторые из них короткие и посвящены отдельному моменту или событию, а другие – эпичные и отражают годы. Мы даже не осознаем, сколько сценариев одновременно проигрываются в нашей голове. Эти фильмы очень мешают сознанию. Мысленные сценарии заставляют нас находиться в фантазиях и блокируют способность взаимодействовать с реальными личностями, которыми являются наши дети. Эти сценарии неизбежно приводят к несбывшимся надеждам и разбитому сердцу, потому что фильмы так и не снимают.

Существует очень много фильмов, которые мы, родители, придумываем:

 Мой особенно одаренный ребенок

 Наша идеальная семья едет в отпуск

 Величайший родитель спасает положение

Трилогии написаны, актеры отобраны, а наши имена написаны на режиссерских креслах – и все это еще до рождения ребенка. Мы точно решили, кем будут наши дети, как мы будем их воспитывать и какой будет наша семья. Но, увы, у нас, родителей, не слишком богатое воображение. Все мы в действительности хотим одного и того же: какую-то версию идеала, бесконечного счастья и большого успеха. Согласны?

Ребенок в нашем фильме – самый настоящий гений. Он «должен» быть тем, кто остановит мировую бедность, найдет лекарство от рака, будет бороться с наркотиками, решит проблемы климата или хотя бы станет следующим мировым лидером или суперзвездой – новым Нельсоном Манделой, Мартином Лютером Кингом или Опрой Уинфри, – маленьким богом.

В своих фантазиях мы заказываем совершенного ребенка, словно деликатес в ресторане. Две ложечки Альберта Эйнштейна, щепотку Махатмы Ганди, кусочек матери Терезы, горсть Барака Обамы и немного талантливой знаменитости: Адель, Тома Брэди, Леонардо Ди Каприо, Джулии Робертс или Бейонсе. Нет, мы не избирательны, если наш ребенок получит щедрую порцию кого-то из самых богатых, умных и успешных людей в мире. Не важно, что мы сами были далеки от них в собственной жизни, эта реальность не имеет ничего общего с детьми из наших фантазий.

Идеальная съемочная площадка – это версия Диснейленда. Здесь дети всегда счастливы, постоянно любят своих родителей, все время послушны и благодарны. У них хорошие манеры, они подписывают открытки от руки, по своей воле навещают больных, моют посуду, смывают в туалете, заправляют кровати, едят овощи, учатся на одни пятерки и к тринадцати годам зарабатывают – и их не приходится упрашивать.

Я знаю, что у вас были фантазии. У каждого из нас их было достаточно еще до того, как у каждого появились дети. Именно поэтому мы вошли в родительство, словно это самый прекрасный закат, где в конце нас ждет миллион долларов и приятный пикник. Но после десяти часов вечера оказывается, что никакой это не пикник! Никакого заката, никакого миллиона долларов, никакой награды, ничего. Это пожизненный приговор, тяжелая работа. В городе новый хозяин, и за переработки не платят. Мы многозадачные работники, договором связанные с этими маленькими безжалостными бригадирами, которые не знают пощады.

Мы были так глупы. Позволили нашему пузырю фантазий так разрастись за девять месяцев ожидания, что он затмил наш разум. Мы на самом деле думали, что «производим» и «создаем» ангельских детей, которые будут полностью под нашим контролем, словно домашние животные или, еще лучше, куклы или марионетки. В конце концов, раз уж мы растим их 24/7, разве они не в нашей власти?

Мы заваливаем детей разнообразными занятиями не только потому, что хотим «показать» им лучшие возможности этого мира. Мы делаем это из желания хоть как-то реализовать собственные фантазии. Каждый из нас хочет посетить хотя бы один-единственный спектакль, где наш ребенок играет не просто дерево на фоне, один концерт, где не придется щуриться, чтобы разглядеть его в заднем ряду, или одну игру, где он не будет все время сидеть на скамейке запасных.

Никто не становится родителем, думая: «Я выращу ребенка-неудачника» или «Я проведу следующие восемнадцать лет, умоляя своего ребенка принять душ, сказать „спасибо“, прибрать за собой» или «Я буду плохим родителем». Не-а. Мы заводим детей из-за иллюзии собственного величия и величия наших детей. Мы станем великими родителями, и у нас будут великие дети.

Даже когда реальность уничтожила наши дородовые фильмы-фантазии, мы не перестаем придумывать их у себя в голове. Эти проекции и ожидания постоянно меняются и развиваются. Мы храним верность своим мечтам об идеале и величии. И хотя мы осознаем, что быть родителем нелегко, все равно держимся за мысль, что однажды в будущем, если мы будем достаточно контролировать своего ребенка, он выиграет конкурс на знание орфографии, или какой-нибудь региональный турнир, или даже, если все ингредиенты на месте, «Оскар» или олимпийскую медаль.

Вы знаете, что все сказанное мной в какой-то степени правда. Стоит вашему бедному ребенку обмолвиться, что ему нравится колотить по столу, и вы покупаете ему барабанную установку и записываете в музыкальную школу. Или ему нравится считать до десяти, и вы тут же отправляете его на дополнительные занятия по математике. Фантазия о том, что вы великий родитель, так сильна, что она незаметно выходит на свет и захватывает нас при малейшей провокации. Сами того не замечая, мы становимся тем прототипом ужасной «сценической мамы» или «футбольного папы», которые кричат из зала и выглядят весьма трагично.

Дети, которых заставляют играть роль в фильмах своих родителей, чувствуют себя вечно не в своей тарелке, непонятыми и стесненными. Они хотят закричать: «Эй, я просто хочу жить своей жизнью! Я не хочу играть в вашем фильме!» Но они не могут, потому что были отобраны на эту роль с детства, и от этого некуда деться. Возможно, вы помните сводящее с ума чувство безысходности из собственного детства, когда вам давали роль, которую вы не хотели играть, но риски были слишком высоки, и вы продолжали подыгрывать. Затем вы выросли с этим гнетущим ощущением фальши и вынужденности.

Так произошло потому, что нас не видели целиком и не ценили за то, кем мы на самом деле были. Сейчас у нас есть это сверлящее чувство нехватки чего-то внутри, звенящая пустота. Ее так много, что мы, словно пчелы, пытаемся заполнить это пространство чем-то, кем-то, какими-то достижениями, чтобы ощутить полноту. И хотя сила этого стремления идти на поиски различна, нас объединяет один фактор: отчаянное желание заполнить этот пробел. Мы входим в родительство с этим ощущением и проецируем его на своих детей. Они становятся нашим последним спасением, попыткой наконец почувствовать себя значимыми и стоящими. Это характерная черта неосознанного родительства, которую я пытаюсь исправить при помощи радикально нового подхода. Тот факт, что вы со мной на этом пути, демонстрирует ваше личное желание перейти в более осознанное состояние и самореализоваться.

Чем больше мы хотим идеального ребенка и безупречную жизнь, тем сильнее наше ощущение собственной ничтожности. Мы не осознаем, как взаимосвязаны эти два элемента нашей психики, но они глубоко переплетены. Если бы я читала сценарии фильмов всех родителей, с которыми когда-либо работала, то увидела бы, что они очень похожи. В каждом из них есть неосознанная жажда «идеальной жизни». А кто этого не хочет? Было бы здорово так жить. Но, как мы знаем, это иллюзия. Такой жизни не существует. Мы стремимся к этому внешнему чувству идеала, потому что нам нужен контроль. Когда все идет как по маслу, безукоризненно и предсказуемо, нам кажется, что мы управляем ситуацией. Почему нам нужен контроль? Он дает нам ощущение комфорта и безопасности, позволяет нам чувствовать себя успешными.

Дети, которых заставляют играть роль в фильмах своих родителей, чувствуют себя вечно не в своей тарелке, непонятыми и стесненными. Они хотят закричать: «Эй, я просто хочу жить своей жизнью! Я не хочу играть в вашем фильме!» Но они не могут, потому что были отобраны на эту роль с детства, и от этого некуда деться.

Успех повышает наше достоинство. Чем менее достойными мы чувствуем себя внутри, тем больше стремимся к контролю и идеалу снаружи. Внешне мы пытаемся держать под контролем все, что можем. А кого мы, на наш взгляд, способны контролировать лучше всего? Вы правильно подумали: наших детей. Мы знаем, что не можем управлять своими партнерами или ровесниками. Поэтому нацеливаемся на слабых и уязвимых – на наших детей. Мы начинаем с фантазий о том, как они будут выглядеть, как их будут звать, какие у них будут хобби, манеры, качества, мечты, на ком они женятся. Затем включаем себя. Как мы будем чувствовать себя с ними? Насколько хорошими, достойными, значимыми и успешными мы будем рядом с ними?

У каждого человека, который готовится стать родителем, есть эти фантазии. Чем больше он испытывает внутреннюю пустоту, тем детальнее эта фантазия и сильнее паника, когда она не реализуется.

Когда ребенок рождается, все уже спланировано до мельчайших подробностей. Мы красим стены в детской, покупаем игрушки и начинаем творить, контролировать и курировать. Мы подталкиваем детей к образам из наших фантазий. Когда они подчиняются, мы аплодируем. Когда они протестуют или сопротивляются, мы сердимся, вспыхиваем и хороним их характер.

Осознание того, что мы создаем эти фильмы из-за внутренней безысходности и пустоты, – это важный сигнал для родителей. Конечно, такое тяжело принять. Наше эго так крепко держит все эмоции, что мы не замечаем, как нас уносит. Отличным примером стала ситуация Лорен, одной из моих клиенток. Она позвонила мне, чтобы поговорить о ее сыне-подростке Брайане. Женщина жаловалась на его неспособность попасть в университетскую баскетбольную команду. Лорен рвала и метала. «Все лето я умоляла его тренироваться и поддерживать форму, но он меня игнорировал. Он предпочел проводить время с друзьями и заниматься ерундой. А теперь его не взяли в команду. Теперь он будет бездельничать после школы и точно найдет неприятности. Я так зла на него». Я слышала, насколько она была разочарована и как принимала все на свой счет.

Всякий раз, когда мы остро реагируем на внешний триггер, особенно если это касается наших детей, это признак того, что происходит нечто более глубокое. Чтобы копнуть дальше, нужна смелость и готовность. Я, как терапевт, знаю это и могу направить своих клиентов в эту реальность. Они часто встречают обратную связь сопротивлением.

«Лорен, ваша злость исходит из чего-то более глубокого внутри вас. Это не только о вашем сыне и баскетболе. Вероятно, это связано с вашей фантазией о его жизни», – объяснила я.

Лорен была настолько шокирована, что не сразу подобрала слова. «Что значит моя фантазия? Я никогда не думала о том, что он станет спортсменом. Это была его идея. Я расстроена из-за того, что он стал полным неудачником. Он мог попасть в университетскую команду и даже получить стипендию! Настолько хорош он был раньше! Но он отказался от всего. Вот поэтому я зла!»

Родители всегда находят невероятные способы оправдать свою злость в отношении детей, не так ли? Я знаю, ведь я сама была такой. Я тоже использовала разумные объяснения, например, «Я накричала на нее потому, что переживала», в ситуациях, когда моя дочь не хотела выполнять задания, теряла кошелек или делала что-то еще. Мы никогда не хотим заглядывать в себя, чтобы увидеть реальные истоки нашей злости и паники.

Я объяснила Лорен, что, конечно, какое-то разочарование было естественным, но ее уровень злости исходил из чего-то внутри ее. Что это было? Почему она так злилась, что ее сын не захотел строить карьеру баскетболиста? Может, она сама уже поверила в это? Может, частично это было ее видение себя как мамы баскетболиста? Была ли ее злость частично вызвана разрушением ее фантазий о самой себе? Мне понадобилось время, чтобы пробиться через защиту Лорен и объяснить, что она злилась потому, что ей было это важно.

Я осторожно напомнила ей: «Если вам это важно, есть тысяча других способов показать это. Вы можете проявить эмпатию и сочувствие, но вы злитесь». Спустя несколько недель терапии она сдалась и призналась: «Мне так нравилось смотреть, как он играет. Это делало меня счастливой. У него так хорошо получалось. Я так им гордилась. Я видела его будущее, оно было светлым и успешным, и от этого чувствовала себя хорошим родителем. Я была счастлива».

В итоге она признала, что была расстроена из-за собственных чувств. Женщина осознала свою личную эгоцентричную заинтересованность: «Я хочу, чтобы мой ребенок был спортсменом, потому что так я буду чувствовать, что хорошо выполнила свою задачу». Постепенно Лорен стала делиться историями из своего детства, и картинка начала складываться. «Я всегда хотела быть актрисой, но мне это не давалось. Меня все время выбирали на дурацкие роли в школьных спектаклях, а я хотела быть звездой. Мои родители никогда меня не поддерживали. Они говорили, что я никогда не добьюсь успеха, так что я похоронила свою мечту и стала фармацевтом, чтобы они мной гордились. Но я так и не забыла ощущение отторжения и отсутствие поддержки в моих начинаниях».

Как только она произнесла это, она поняла, увидела связь. Ее лицо переменилось, и Лорен сказала: «О, господи! Так вы думаете, что я злюсь на сына потому, что это напоминает мне о моих детских чувствах и том, что у меня никогда не было шанса идти за мечтой? Может, он даже и не расстроен, но это напоминает мне обо всем, что я не смогла сделать, будучи ребенком?»

Лорен увидела, как на поверхность всплыли ее старые раны. Сама того не осознавая, она непроизвольно сделала ставку на спортивную карьеру своего сына. Не понимая, что была вовлечена в его выбор значительно больше. Когда он бросил спорт, она не смогла отделить свою реакцию от самой ситуации, чтобы быть рядом с ним осознанно.

Я уверена, что многие из вас узнали в Лорен себя. Возможно, вы необоснованно расстраиваетесь из-за решений ваших детей и не способны с пониманием относиться к их реакции на ваши решения. Я помню множество ситуаций, когда привязанность к моим собственным фантазиям выходила на передний план и запускала эмоциональные качели. В такие моменты я была не способна находиться рядом с ребенком в том состоянии, в котором была ей нужна. Я до сих пор помню, как Майя решила бросить конный спорт после первых же соревнований, где очень хорошо выступила. Я была опустошена. Я настолько ярко представляла себя матерью наездницы, разъезжающую в трейлере, запряженном прекрасными лошадьми. А теперь эта мечта разбилась. Она даже не дала мне шанса попробовать еще раз. Чертов ребенок! Единственное, что помогло мне не сорваться на нее, – осознанное родительство. К тому моменту я уже написала две книги на эту тему, так что я знала, что дело не в ней, а в моих огромных ожиданиях. Если бы не все эти годы работы с осознанностью, я бы спустила все свои фантазии на нее и заставила испытать чувство вины за нереализованные мечты, которые на самом деле были моими мечтами.

Когда мы начинаем отделять фильмы в нашей голове от реального положения дел, то оказываем детям огромную услугу. Мы не только перестаем играть в свои фантазии, но и снимаем с детей чувство вины и стыда за то, что наши представления не были реализованы. Мы освобождаем детей от придуманных нами ролей, не являющихся их добровольным выбором, и вместо этого помогаем им стать героями в подходящих им фильмах. Мы наконец отпускаем детей из цепких лап своих душных фантазий и позволяем им свободно взлететь в небо бесконечных возможностей, чтобы следовать за судьбой и обрести свою истинную сущность.

ВОПЛОЩАЕМ ЭТО В ЖИЗНЬ

Причиной большинства наших конфликтов является отличие ожиданий от реальности. Чем оно сильнее, тем интенсивнее выяснения отношений. Когда вы в следующий раз испытаете панику и несогласие с решениями ваших детей, не обвиняйте их. Скорее всего, конфликт происходит не между вами и ими, а между вашими фантазиями и действительностью.

Когда мы начинаем отделять фильмы в нашей голове от реального положения дел, то оказываем детям огромную услугу. Мы не только перестаем играть в свои фантазии, но и снимаем с детей чувство вины и стыда за то, что наши представления не были реализованы.

Что же делать? Вам нужно заглянуть в себя и стать честнее в своих фильмах. Чем больше у вас неосознанных ожиданий в отношении детей, тем сильнее разочарование, когда они не соответствуют тому, что вы себе придумали. Это несправедливо по отношению к ним, не так ли? Они не подозревают о ваших фантазиях и уж точно не знают, как им угодить. Когда мы бесосознанно руководствуемся в своем поведении этими сценариями, мы настраиваем детей и самих себя на провал. Уделите время тому, чтобы записать сценарий вашего фильма о ребенке:

• Как называется этот фильм?

• Кто главные герои?

• Какие у них роли?

• Как фильм заканчивается?

Вы можете сделать это здесь:

_________________________________________________

_________________________________________________

_________________________________________________

Ниже напишите все фантазии, которые у вас были в отношении ваших детей, в левой колонке, а в правой – реальность. Это может выглядеть так:

Заполните две колонки:

Вы видите, как большой разрыв между фантазией и реальностью может создавать тревожность и стресс? Представьте, что ни одно из описанных представлений не реализуется – это может разбить вам сердце. Вы можете начать стыдиться своего ребенка или, что не менее трагично, самого себя. Вы можете думать, что что-то не так с вашим ребенком или с вами. Если вы не осознаете свои ожидания, то начнете жить в состоянии хронического разочарования и тревожности, даже не понимая причины.

Когда вы записали и фантазии, и реальность, задайте себе следующие вопросы:

• Могу ли я красиво отпустить эти фантазии?

• Могу ли я принять своего ребенка и реальность как есть, без фильма в своей голове?

• Какие чувства появляются, когда я отпускаю свои ожидания?

• Что в моей реальности вызывает во мне боль и страх?

• Могу ли я найти радость и изобилие в моих детях, таких, какие они есть?

Отпускать свои фильмы-фантазии может быть больно. Но когда мы перестанем бороться с действительностью и примем ее, то обретем спокойствие. Вместо того, чтобы обвинять детей в том, что они не играют по правилам фильмов в нашей голове, мы можем найти способы отметить то, что есть в наших детях, без чувства стыда и вины.

Наши дети, как и мы сами, заслуживают жить в собственных фантазиях, а не в тех, что созданы их родителями или внешним миром. Когда людям позволяют создавать свой собственный жизненный опыт, основанный на их истинных мечтах и воображении, они становятся выносливыми и успешными. Они видят себя «достаточно хорошими». Так и с нашими детьми. Вместо ощущения, что им нужно жить в соответствии с нашими фантазиями и ожиданиями, они должны чувствовать привязанность к самим себе. Когда мы избавляемся от фантазий в отношении наших детей и позволяем им идти своим путем, мы дарим им неизмеримое чувство собственной важности и самопринятия. А начинается все это с нашей готовности принять то, кем на самом деле являются наши дети, вместо того чтобы вылеплять из них фантазийную версию нашего идеального ребенка.

Шаг 3
Отдайте контроль!

 
Балансировать на границе заботы, но не контролировать —
Это сложная задача.
Как быть рядом, но не везде?
Как любить, но не душить?
Как идти рядом, но не переходить границы?
Как сонастроиться, но не приставать?
В этом искусство и сердце родительства.
В этом драма и магия,
Непередаваемая загадка.
Нет формулы, нет предсказаний, нет комфорта,
Только бесконечный канат над бездной неизвестности.
 

Мы, родители, лицемерно заявляем, что любовь, которую мы испытываем к своим детям, редкого вида, и мы единственные, кто так их любит. Мы часто говорим, что все, что мы делаем, делается ради детей, и наши намерения всегда чисты. Я здесь, чтобы разрушить это. Ай, сейчас будет больно.

Во-первых, я успокою вас: вы действительно неизмеримо любите своих детей. Возможно, вы любите их сильнее, чем кого-либо в своей жизни. Но вот и ловушка: значительная часть вашей любви подпитывается вашей жаждой – сейчас будет неприятно – контроля и обладания. Вы думаете, что ваша любовь – настоящая и безусловная, но это не так. Она в большей степени связана с контролем. И пока вы не признаете эту истину, ваши отношения с детьми будут страдать. Гарантирую.

Именно с детьми наша потребность в контроле и обладании проявляется ярче всего. У нас есть подосознанное убеждение, что поскольку мы растим их 24/7, они «наши». А раз они наши, их мысли, чувства и поведение тоже принадлежат нам, и больше нам, чем им. Мы подосознанно ожидаем, что дети будут вести себя так, как мы хотим, и жить по нашему плану. Когда они этого не делают, мы становимся одержимы контролем и используем всевозможные виды манипуляций, чтобы заставить их следовать придуманному нами пути. Самые распространенные тактики? Злость и наказание. Когда это не работает, мы начинаем их игнорировать, эмоционально отдаляться или даже пренебрегать ими.

Подумайте об этом. Пытаетесь ли вы управлять взрослыми в своем окружении так же, как контролируете своих детей? Разве со взрослыми вы не подумаете дважды? Разве с ними вы не более милые, прощающие и терпеливые? Если бы ваш друг опоздал на ужин, забыл ключи дома, не достал посуду из посудомоечной машины или просто не проводил с вами время, когда вы этого хотите, вы бы злились? Если бы он потерял вашу любимую книгу или цепочку, вы бы стали кричать на него? Стали бы вы стыдить или наказывать его, или забирать у него что-то, что для него важно? Сомневаюсь, что вы бы сделали что-то из перечисленного с такой же готовностью. Вы бы взяли паузу и серьезно оценили последствия.

Почему же, когда мы становимся родителями, мы не ведем себя столь же благосклонно в отношении своих детей? Если ребенок забыл рюкзак, почему мы кричим? Если он потерял кофту или телефон, почему наказываем и стыдим его? Единственная причина в том, что мы думаем, что владеем своими детьми, а значит, можем так делать. Все дело в чувстве собственности и контроле. Знаете, в чем трагическая ирония? Мы верим, что именно так правильно показывать детям любовь. Мы даже называем это «из лучших побуждений».

Но разве любовь должна быть жестокой? Разве жестокая любовь ощущается как правильная? Мне точно так не кажется. Хотели бы вы получать такую любовь от друзей или партнера? Почему любовь должна подразумевать наказание и надзор? Почему она не может иметь под собой эмпатию, сострадание, общность и связь? Любовь не должна быть синонимом контроля, но именно в этом и состоит большая часть нашего родительства. Родительская любовь традиционно не является чистой и искренней. Это любовь + обладание + контроль.

Осознание контролирующей природы нашего самого светлого чувства глубокое. Без него мы так и останемся со своими манипулятивными тактиками, которые принижают ощущение внутренней защищенности и ценности наших детей. Дело в том, что дети, какими бы маленькими они ни были, знают, что, чтобы это чувство росло и укреплялось, нужна сонастройка. Как мы помогаем? Мы убираем свое желание контролировать их и заменяем его безусловным принятием и пониманием. Достаточно задать себе вопрос: «Кем на самом деле являются мои дети и какие у них потребности?» вместо «Кем я хочу, чтобы мои дети были, основываясь на моих потребностях?»

Возможно, вы возразите: «Как же я заставлю своего ребенка поступать правильно, если не буду контролировать и наказывать его?» Это типичный родительский военный клич. Как будто контролировать – это единственное, что мы умеем, или словно единственной альтернативой контроля является полное пренебрежение: если мы дадим детям свободу исследования своего голоса и судьбы, они окунутся в экстремальное реалити-шоу с сексом, наркотиками и рок-н-роллом (почетное первое место любого оппозиционного поведения). Знаете, почему мы так думаем? Потому, что мы привыкли к традиционной модели страх-вина-стыд, которая заставляет нас подавлять собственные рок-н-ролльные фантазии. Поскольку мы не реализовали эти подавленные модели, то проецируем их на своих детей. Нас растили под надзором и в подавлении, и наш самый большой страх – жить без чужого управления. Поэтому мы контролируем и подавляем наших детей.

Любовь не должна быть синонимом контроля, но именно в этом и состоит большая часть нашего родительства. Родительская любовь традиционно не является чистой и искренней. Это любовь + обладание + контроль.

Я не пропагандирую пассивное родительство и невмешательство. Я лишь говорю о контролирующем образе мышления и его негативном влиянии на наше взаимодействие с детьми. Подход осознанного родительства помогает осознать свой контролирующий образ мышления и то, как мы навязываем детям свои планы.

Почему это осознание важно? Когда наши дети протестуют, вместо того, чтобы заставить их чувствовать себя виноватыми из-за их действий, стоит проявить эмпатию, поскольку мы теперь понимаем, что сами пытаемся заставить их следовать нашим планам. То, как мы заставляем детей играть на пианино, а не тромбоне, как подталкиваем их к тому, чтобы они стали лыжниками, баскетболистами в юном возрасте, пели, танцевали, рисовали или занимались актерским мастерством, может быть связано не с тем, кем являются наши дети, а с тем, что факт выполнения нашими детьми всего этого дает нам чувство контроля и значимости.

Когда я расстроилась и накричала на свою дочь из-за того, что она бросила занятия по конному спорту после того, как я все эти годы столько за них платила, причиной этому была моя любовь к ней или то, что я потеряла контроль и была так зла, что мое представление о том, кем она должна была стать, не реализовалось? А когда я разозлилась на нее в пятом классе за то, что она не получила пятерки? Тогда я тоже разозлилась потому, что так сильно ее любила, или потому, что все пошло не по моему плану о гениальном ребенке? И каждый раз, когда я злилась на нее из-за своих нереализованных ожиданий, был ли мой гнев вызван любовью к ней или потребностью в контроле?

Правда в том, что каждый раз, когда я расстраивалась из-за своей дочери, это происходило из-за моей потребности управлять и желания казаться сильнее, а не из-за моей любви к ней. Когда я ожидаю одно, а события происходят иначе, я теряю спокойствие. Я могу притворяться, что это происходит из-за моей любви и заботы по отношению к ней и что злость вызвана беспокойством и опекой, но это абсолютная ложь. Правда в том, что любое наше ожидание, любое «должен», которое мы предъявляем нашим детям, и любая потребность исходят в первую очередь из нашего желания контролировать.

Вы можете сказать: «А что насчет ситуации, когда мой ребенок делает ужасный выбор? Когда он бьет братьев и сестер, ворует у учителя или, еще хуже, принимает опасные вещества?» Мой ответ не изменится: почему злость и контроль являются решением? Эти эмоции исходят из наших неоправданных ожиданий и разбитых фантазий и не решают проблему. Решение в чем-то другом. Оно не в том, чтобы вызвать у детей страх, чтобы они больше не делали неправильный выбор, а в том, чтобы заглянуть глубже, в корень проблемы и спросить: «На чем основывается плохое поведение?» Существуют три основные причины проблематичного поведения детей: (1) недостаток информации, потому что у них мало жизненного опыта, чтобы знать столько же, сколько известно нам; (2) недостаток навыков, потому что их мозг еще не до конца развит, чтобы они могли принимать решения так же, как мы; (3) недостаток чувства самоценности, поскольку они боятся, что мы можем отвергнуть их или посчитать несостоятельными.

Все наши проблемы с детьми можно исправить, если мы отойдем от злости и контроля и начнем сочувствующе и глубоко исследовать, что с ними происходит. Они создают разобщение, и точка. Если вы родитель, который хочет создавать связь, эти две токсичные черты должны уйти из вашего эмоционального репертуара.

Наша потребность в контроле прячется так хорошо, что ее порой сложно заметить. Она прикрывается заботой, обеспокоенностью, поддержкой и родительской защитой. Как родители, мы так давно не смотрели на себя в зеркало, что можем называть любовью что угодно.

• Я хочу, чтобы ты занимался скрипкой, даже если тебе не нравится, потому что я люблю тебя.

• Я подталкиваю тебя к тому, чтобы стать врачом, потому что люблю тебя.

• Я хочу, чтобы ты отрастил волосы, потому что люблю тебя.

• Я недавно назвал тебя толстым, потому что люблю тебя.

• Я недавно накричал на тебя, потому что люблю тебя.

И знаете что? Мы действительно верим в то, что говорим. Мы ни на секунду не задумываемся о том, что наши намерения основаны на чем-то, кроме любви. В конце концов, откуда еще они могут исходить?

Заглянуть за свою «любовь» в глубину контроля и манипуляции может быть больно. Это требует от нас саморефлексии и грубой честности с самими собой. Мы можем списать все на любовь, но лишь самые смелые готовы встретиться лицом к лицу со своим подосознанным стремлением управлять и желанием ощутить значимость. Когда мы сможем посмотреть сквозь нашу «любовь» на тень контроля, качество наших отношений значительно изменится от иерархии и доминирования до связи и взаимности.

Когда мы не взаимодействуем со своими внутренними контролирующими демонами, происходит весьма ироничная вещь. Мы, родители, чувствуем себя жертвами своих детей, когда они не следуют придуманному нами плану. Нам остается только удивляться, как же мы оказались в таком положении. Но правда совершенно противоположна. Это наши дети являются жертвами нашего стремления управлять и планов. Они зачастую не делают ничего назло нам или против нас. Они просто дети. Конечно, они могут сделать неверный выбор или вести себя незрело, но они редко делают это, чтобы сделать нам больно. Но поскольку мы не осознаем свою ненасытную внутреннюю потребность в контроле, мы воспринимаем реальность перевернутой с ног на голову и считаем себя преследуемой жертвой!