Текст книги "Алая вуаль"

Михал раздраженно цокнул языком:

– Ты испытываешь мое терпение, лапочка.

– Жулик ничем не лучше лжеца.

Раздался громкий стук в дверь, и Михал зловеще усмехнулся. Я невольно отпрянула. Он так изменился в лице, что вряд ли стоило ждать чего-то хорошего.

– Кто это? – настороженно спросила я.

Он наклонил голову:

– Завтрак.

Двери распахнулись, и в кабинет вошла красивая девушка.

Невысокая и пухленькая. Завидев меня, она откинула темно-рыжие волосы за спину и подошла к Михалу. Я изумленно смотрела на ее плавные движения, на шрамы от когтей на лице. Лугару. Она устроилась на коленях Михала, и ее глаза сверкнули желтым. Точно, лугару.

Я поспешно отвела взгляд.

– Добрый вечер, Ариэль, – промурлыкал он низким голосом, и я невольно подняла на него взгляд – он смотрел прямо на меня. Михал откинул густые волосы с ее шеи цвета слоновой кости, на которой виднелись два шрама. – Спасибо, что быстро пришла.

Девушка с нетерпением наклонила голову, обвила руками и прильнула к нему.

– Это всегда честь для меня, Михал.

Глядя на их близость и сгорая от стыда, я поспешно отвела взгляд. Однако, когда Михал положил руку ей на колено, а она изогнулась, чтобы оседлать его, щеки у меня запылали, а по телу разлился жар. Меня не должно быть здесь. Мне не стоило… смотреть на происходящее – что бы сейчас ни происходило, – но я с трудом могла даже моргнуть. Холодно улыбнувшись, Михал нежно провел губами по ее плечу и поцеловал.

– Итак. Ты сказала, что у тебя остался вопрос.

– Я… потом вернусь…

– Задавай свой вопрос. – Его взгляд помрачнел. – Другой возможности тебе не представится.

– Но это же непристойно…

– Ты задашь свой вопрос или уйдешь. – Он кивнул на дверь. – Выбор за тобой.

Он говорил решительно, не терпящим возражений тоном. Если я сейчас сбегу, он не станет меня останавливать, и я буду томиться в неведении, пока Коко не прибудет на остров и Михал не убьет нас обеих. Да, он предложил мне выбор, но, по сути, выбора у меня не было.

Я через силу кивнула.

С довольным видом Михал повернулся к Ариэль и посмотрел на ее шею, а она задрожала в его объятиях.

– Что… – Откашлявшись, я попыталась собраться с мыслями и вспомнить все насущные вопросы, пока Михал придерживал голову девушки. – Что вы…

В это мгновение он впился зубами ей в шею.

Все мои мысли тут же исчезли, когда девушка, выгнувшись всем телом, прижалась к его груди, закрыла глаза и сладострастно застонала. Я вскочила на ноги – опрокинула кресло – и уставилась на нее, на него. Она извивалась, пока он прижимался ртом к ее шее. Капля крови стекла по ее ключице, и внезапно я все поняла. Подтвердились худшие мои страхи.

Михал пил ее кровь.

Он… пил ее кровь!

Я попятилась прочь от стола и, споткнувшись о кресло, упала. Поднялась на трясущихся ногах, а Михал оторвался от шеи девушки и с наслаждением запрокинул голову. Он отер кровь с губ. Я вжалась в ставни. Дерево царапало мне кожу, но я даже не обратила на это внимания. Я ни на что не обращала внимания, я видела лишь его пристальный взгляд. Он встал и поднял Ариэль.

– Ч-что?

Я с трудом выдохнула, было так больно, что я не могла говорить.

– Слово, которое ты ищешь… – Михал усадил Ариэль в кресло, и та, мечтательно вздохнув, закрыла глаза. – Вампиры, хотя у нас много названий. Вечные. Носферату. Стригои и морои. Немертвые.

«Немертвые».

«Вечные».

«Вампиры».

От каждого названия я вздрагивала, как от удара. Ни в одной книге шассеров не упоминалось о них. Ранки на шее Бабетты и других несчастных… обескровленные тела. Я закрыла глаза, чтобы не видеть алых губ Михала. Кровь текла по груди Ариэль, пачкая ей блузу и кресло.

«Лугару».

«Человек».

«Мелузина».

«Белая Дама».

Он не просто убивал своих жертв. Он, можно сказать, пил их, а те фиалы с кровью на рынке… Михал пил и их. Я замотала головой, не в силах дышать. Легкие готовы были разорваться. Эванжелина даже не понимала, насколько эти существа были греховны и безнравственны, иначе никогда бы не стала рассказывать нам сказки о них. Алые Дамы иногда пьют кровь для каких-то своих зелий и заклинаний, но никогда так. Не как пищу.

С мрачным удовлетворением Михал вернулся к своему столу, поднял кресло и сел. Ариэль же заснула.

– Кажется, моя очередь, – бросил он через плечо. – Ты сможешь снова призвать духов?

– Я… я… я их не призывала…

Я даже не успела заметить, как он поднялся и оказался передо мной. Он не прикасался ко мне, но я все равно была здесь в ловушке, как лютен в клетке.

– Снова лжешь, – сказал Михал.

– Я не лгу!

Собрав все остатки смелости, я попыталась пройти, но легче было сдвинуть с места гору, чем этого вампира. Теперь от него исходил запах. От него пахло металлом и солью, как от крови. Желчь подкатила к моему горлу, и я толкнула его сильнее.

– Никого я не призывала! Но если бы я могла это делать, я бы не стала. Точно не ради вас!

И я не лгала.

В ушах звенело, но я начала все осознавать. Преисполняться решимости.

Наконец-то я поняла, почему жива: я была наживкой для Коко и призраков. Михал думал, что я могла призывать их, и отчаянно желал этого для своих каких-то гнусных целей.

«У каждого есть слабое место, Селия».

Протиснувшись мимо него, я села за стол. Дыхание у меня перехватило от ликования.

– Зачем вам нужна Коко? Чего вы от нее хотите?

Михал медленно повернулся ко мне. Его лицо ничего не выражало, но что-то жестокое и зловещее застыло в его чертах. Его вид сулил возмездие.

– Ведьмы крови отняли у меня кое-что, Селия Трамбле, – кое-что очень ценное, – и я собираюсь отплатить им той же монетой. – Через паузу он добавил: – Их принцесса прекрасно для этого сгодится.

Я изумленно уставилась на мужчину. Он убьет невинную женщину из-за того, что какая-то ведьма украла у него безделушку? В голову пришла другая мысль. Ведь он убьет куда больше. Я с отвращением скривилась.

– Вы вор и мерзкий лицемер, – сказала я. – Где мой крест?

– Любопытно. Я думал, ты спросишь про помолвочное кольцо.

Я резко выдохнула, но Михал лишь махнул рукой на дверь.

– Прочь с моих глаз. Наша игра окончена. Не выходи никуда из комнаты, пока я не позову тебя. И не пытайся покинуть замок.

Мне хотелось то ли зарычать, то ли заплакать. Я сжала руки в кулаки.

– Зачем вы меня держите здесь? Почему не убили в Цезарине? Может…

Перед глазами встал Кристо и его оторванный язык.

«Как пастух может защитить свое стадо, если отказывается быть рядом? Возможно, защитить и вовсе не в его силах».

– Скорее всего, вы просто не можете покинуть остров, – догадалась я. – Потому что боитесь того, что случится.

– Мне не нужно покидать остров. Козетта Монвуазен сама придет ко мне.

Михал взял со стола письмо, написанное изумрудными чернилами. Витиеватым красивым почерком на нем было написано: «Маскарад».

– Всем твоим друзьям я разослал приглашения на бал в честь кануна Дня Всех Святых. К тому времени я раскрою все твои тайны, Селия Трамбле, и ты мне больше не понадобишься.

«Канун Дня Всех Святых».

Я поспешно посчитала, сколько осталось времени, и сердце у меня сжалось. Чуть больше двух недель. У меня было всего лишь девятнадцать дней, чтобы спасти друзей и самой спастись от ужасной смерти. Михал молчал, пока я пыталась взять себя в руки, а взгляд его черных глаз снова стал холодным и безразличным. И сейчас я наконец поняла, какая болезнь отравляла Реквием.

Ненависть была подобна яду. Она была похожа на фитиль свечи, который разгорался ярче перед тем, как потухнуть.

– Я найду способ помешать вам, – пообещала я, мои мысли уже устремились вперед. За девятнадцать дней я должна узнать, как можно убить немертвого. Убить раз и навсегда. – Вы не получите моих друзей.

Глава 15. Близнецы Петровы

С теллажи, заставленные древними фолиантами и сломанными безделушками, тянулись до самого потолка моей комнаты, покрытые толстым слоем пыли. Едва не чихая, я поднесла канделябр к книгам, чтобы их рассмотреть. Живот сводило от голода, но я старалась не думать об этом. Очевидно, на Реквиеме обычная еда была некой привилегией – если только ты не кровопийца, разумеется, – и уж лучше я буду голодать, чем попрошу Михала о чем-либо. Присев, я стряхнула пыль с книг на нижней полке и прочитала названия: «Воскрешая мертвых», «Практическая некромантия: азы темного искусства», «Как общаться с мертвыми».

Я отдернула руку.

«Некромантия».

Содрогнувшись, я отерла ладонь о лиф платья и поспешно отошла к другому стеллажу, наугад достала книгу под названием «Le Voile Écarlate»[9]9
  Алая вуаль (фр.).


[Закрыть]. Досадливо вздохнув, я положила ее под бюст какого-то злого, давно забытого божка. Здесь тысячи книг, но мне нужна только одна – та, в которой говорится о том, как убить вампира. Я же не о многом прошу.

Но это было все равно что искать иголку в стоге сена.

В животе заурчало, а за окном снова прогрохотал гром, и где-то наверху зазвенел чайный сервиз. Я схватила с полки другую книгу. Может, Михал все так и задумал: убить меня медленно и мучительно. Вспомнив Ариэль и ее истерзанную шею, ее тихие стоны, я подумала, что моя участь не так уж и плоха. Умереть с голоду мне представлялось куда как более приятной перспективой.

Однако спустя пару часов мне уже самой хотелось разодрать глотку Михалу.

Едва не обезумев от голода, я запихнула обратно на полку «Иллюстрированный словарь грибов». Глаза болели и слезились, свечи уже превратились в огарки. Я взяла другой фолиант и тусклым мерцающим огоньком посветила страницу, на которой был описан жизненный цикл… плесени.

Я сдавленно выругалась.

– Мадемуазель? – послышался голос Дмитрия с лестницы.

Вздрогнув, я подняла канделябр. В руках он держал позолоченный поднос, вероятно, с едой. Я вскочила на ноги.

– Вы… с кем-то разговаривали? – спросил он, лукаво улыбаясь.

– Скорее всего, сама с собой. – Одисса обошла его, провела пальцем по пыльным перилам и поморщилась. – Мерзость.

– Еще какая. – Я поднялась на лестницу. – Здесь ничего не изменилось со вчерашнего дня, когда ты бросила меня здесь гнить.

Я говорила чересчур раздраженно, но мой желудок уже готов был съесть себя. Я взяла у Дмитрия поднос и сунула ему в руки канделябр. Он прикрыл ладонью губы, пряча ухмылку, и искоса поглядел на сестру.

– Очень некрасиво, Одисса.

Вероятно, он пытался сгладить все недоразумения, но, увидев, что его кузен сотворил с Ариэль, я уже не сомневалась, из-за кого в той комнате было столько крови.

Словно прочитав мои мысли, Дмитрий улыбнулся, но как-то чересчур радостно.

– Поверьте, мадемуазель, я бы никогда так не поступил! Вот… я приготовил вам вкусный человеческий завтрак.

Мы все разом посмотрели на этот самый завтрак: мед и капуста, пять сваренных вкрутую яиц и огромная миска со сливочным маслом.

– Очень вкусно, – невозмутимо произнесла Одисса и, фыркнув, отерла палец о плащ Дмитрия.

Тот нахмурился, а я спустилась, устроилась в кресле и запихнула в рот яйцо. Пускай они там препираются. Проглотив яйцо целиком, второе я все же медленно прожевала.

– Ты должна была прийти на закате. – Я бросила на нее пронзительный взгляд.

– Я сказала, что к тебе придут, но не говорила, что это буду я.

Она спустилась по лестнице, задев шлейфом сапоги Дмитрия. Сегодня на ней было алое шелковое платье. Облегающий лиф и пышный подол тускло мерцали при свечах. Сверкала и черная помада на ее губах, и ожерелье из оникса. Впервые я видела близнецов вместе, и при виде их дыхание у меня перехватило.

Я отвела взгляд и про себя подумала: «Вампиры прекрасны, – а еще: – Вампиры питаются людьми, а ты человек, Селия».

– Солнце село часа четыре назад, – заметила я.

– Да, но мой дорогой брат настоял, чтобы мы провели ночь все вместе, и, дабы не портить приятный визит к месье Марку, давай оставим прошлые обиды, хорошо?

Я нахмурилась и оторвалась от третьего яйца.

– Месье Марк?

– Да, он… – начал было Дмитрий, который присоединился к сестре.

– Портной, – договорила Одисса за него. – И какой! – Она с любопытством посмотрела на книги и перевела взгляд на мои ногти. – Тебе нравится заниматься садом? Я и сама баловалась с растениями… Сколько же я с ними возилась? – Она повернулась к брату, не дожидаясь моего ответа. – Кажется, двадцать семь лет, так?

– Да, – коротко бросил Дмитрий. – Я попросил сделать для тебя теплицу, а ты взяла и бросила свое увлечение.

Дернув изящным плечиком, Одисса приподнялась на цыпочках и посмотрела на чайный сервиз.

– Зачем мне идти к портному? – настороженно спросила я.

Дмитрий хитро улыбнулся:

– Мы хотели…

Однако Одисса его снова перебила и с отвращением указала на меня.

– Что за нелепый вопрос. Ты только посмотри на свое платье. От него ужасно воняет. Кстати, об этом… – Она махнула Дмитрию, который прищурился. – Вели слугам наполнить ванну. Не поведем же мы ее к месье Марку, когда от нее несет старой половой тряпкой.

Мне стало досадно.

– Увы, дорогая сестрица, это так пахнут твои духи, – едва сдерживая раздражение, возразил Дмитрий. – Могу я сказать?

Одисса бросила на него испепеляющий взгляд, и он усмехнулся.

– Говорят, сегодня вам исполняется девятнадцать, мадемуазель, и мы хотели бы подарить вам новый наряд… за счет золота Михала, естественно. – Он взял с подноса кусочек капусты и пристально на нее посмотрел. – Все-таки за состояние вашей комнаты он точно должен сделать вам что-то приятно. Как вам на вкус капуста? – внезапно спросил он.

«Капуста».

Такая обыденность… Вот уж не думала, что буду есть капусту в свой день рождения. Если бы меня не похитили, мои друзья, наверное, испекли бы мне шоколадный торт. Может быть, украсили бы кондитерскую Пана розовыми гирляндами и нелопающимися пузырьками, свечки на торте испускали бы искры и волшебную пыльцу – именно так мы праздновали день рождения Бо в августе, только у него были фейерверки и ромовый торт.

Разумеется, если бы меня не похитили, мои друзья так и продолжали бы хранить от меня свои тайны.

– Переперчена, – проворчала Одисса, листая «Сады древности». – Дима, ты прекрасно знаешь, какая капуста на вкус. Мы же когда-то были людьми.

Ее слова вырвали меня из размышлений. Я пораженно на нее посмотрела.

– Вы были… людьми?

– Где-то тысячу лет назад. – Дмитрий положил капусту на поднос.

«Тысячу лет назад»? – изумилась я. Наверняка я просто ослышалась.

Он подмигнул мне:

– Неплохо сохранились для наших лет, а?

– Для любых лет, – фыркнула Одисса.

Дмитрий не обратил на нее внимания.

– Мадемуазель, я польщен вашим вниманием, но… я все же не могу смириться с тем, что вы отказываетесь назвать мне свое настоящее имя.

– А я не могу смириться с твоим увлечением местной цветочницей. – Одисса закатила глаза.

– Ах, Марго, – мечтательно протянул Дмитрий и сел в кресло напротив. Он закинул ногу на другую и, подперев голову рукой, широко улыбнулся. Его черные кудри были чуть взлохмачены, бархатный костюм помят – он так и сиял мальчишеским обаянием.

Только вот я помнила об окровавленных тряпках.

Взглянув на его острые клыки, я с отвращением положила яйцо на тарелку и отодвинула поднос. Но продолжать лгать глупо, ведь даже Михал уже знал правду.

– Если так угодно, меня зовут Селия Трамбле. Благодарю за завтрак, но все же позвольте спросить…

– Селия Трамбле, – произнес Дмитрий так, словно тоже пробовал слова на вкус, как и Михал. – Вам идет это имя. Кажется, на вашем языке оно означает «небесная».

Одисса совершенно потеряла интерес к нашему разговору.

– В древних языках это означало «слепая», – сказала она. – Итак, мы идем, или я зря вставала в столь неурочный час?

Дмитрий усмехнулся:

– Дис, признавать не хочется, но тебе больше не нужно много спать, чтобы выглядеть красивой. Итак, мадемуазель Трамбле, хотите присоединиться к нам и пойти за покупками? А вдруг будет весело?

«Весело».

Я скользнула взглядом по теням, стеллажам во всю стену и едва не расплакалась. Мне некогда было веселиться, если этом вообще было возможно на этом острове. Нужно было узнать, как убить вампиров и предостеречь друзей, чтобы они ни в коем случае не отправлялись на Реквием. Кристо явно был недоволен королевской семьей. Может быть, и какой-нибудь здешней ведьме они не нравились, и не нравились настолько, что она могла бы отправить магическую весточку в Цезарин или помочь мне убить повелителей.

Я перевела взгляд на Дмитрия, с нетерпением ожидавшего моего ответа. Он казался даже приятным, и невольно мне стало любопытно. «Вампиры питаются людьми», но вот Одисса когда-то занималась садоводством, а у Дмитрия на щеках ямочки.

Мысленно я гневно осадила себя.

Они чудовища, и я ненавижу их. Ненавижу! Они держат обитателей острова в узниках, пируют их кровью и хотят убить мою подругу. Они похитили меня. Напали на меня. Они служат извергу, который убил Бабетту и… сколько причин мне еще нужно, чтобы прогнать их из комнаты?

– Почему вы так добры? – хмуро спросила я и поправила поднос. – Я узница. Вас не должен волновать мой день рождения. Как и мои наряды.

– Вампиры живут вечно, дорогая, а ты нечто новое и яркое в нашем существовании, – сказала Одисса. Поглядев на книги, она провела острым ногтем по корешкам. – Мой брат не смог устоять.

– А сама-то закопалась в ее книгах. – Дмитрий сцепил руки и перевел взгляд на меня. – Вы все равно останетесь узницей, и неважно, будете ли вы сидеть здесь в одиночестве или пойдете с нами на прогулку. Я вот знаю, какую бы темницу выбрал, – сказал он с легким укором, но тут же улыбнулся.

Я в нерешительности посмотрела на него.

В глубине души я понимала, что нужно прогнать их прочь. Жан-Люк даже не стал бы мешкать.

И все же… сидеть здесь две недели – в компании огарков свечей, теней и пыльных книг – как-то не улыбалось, да и матушка всегда говорила Пиппе, что доброе слово и кошке приятно. Сестру возмущала эта поговорка, но сейчас она мне стала понятна как никогда. Нет смысла сидеть тут в одиночестве. Нет смысла гнить в темноте и терять драгоценное время на грибы и плесень. Дмитрий и Одисса были вампирами и знали о своих собратьях больше любой книги.

Была только одна загвоздка.

«Милые и нежные создания долго не живут на Реквиеме».

Но как говорила моя матушка, «нежность не должна быть проклятьем». Откашлявшись, я робко улыбнулась и захлопала ресницами. Я поглядела на Дмитрия, полная решимости хотя бы его задобрить ласковым словом.

– Вы правы. Конечно, правы, и я бы с радостью составила вам компанию…

– Но? – спросил Дмитрий.

– Михал велел мне оставаться в замке, – неохотно ответила я. – Он запретил мне покидать комнату.

– Вот ведь старая летучая мышь, – фыркнул он.

– А ты, братец, мерзкий лжец. – Бросив на Дмитрия раздраженный взгляд, Одисса с громко захлопнула книгу, словно подвела итог разговору. – Михал же согласился, да? И почему я тебя только слушаю. – Она покачала головой и пошла к лестнице. – Время только зря потратили.

– Дис! – Дмитрий подскочил на ноги. В его голосе звучала ярость и одновременно мольба. – Ты же не бросишь мадемуазель Трамбле в этой темной пыльной комнате? В ее день рождения?

– Так испеки ей торт…

Я тут же пожалела о своем решении.

– Ты же не серьезно…

– Понимаю, что это тяжело для тебя, Дима, но постарайся уже напрячь мозги. Если Михал запретил ей покидать комнату, значит, ей нельзя покидать комнату. – Одисса резко взмахнула рукой, ее тон становился все более язвительным. – Ванну я, разумеется, все равно велю ей налить. И может, даже попрошу месье Марка прийти завтра…

Дмитрий бросился к сестре, но не успел ничего сказать, как я поднялась с кресла и опередила его.

– Но я ведь обычный человек, Одисса. – Я приняла умоляющий вид. – Михал же не думает, что я смогу жить в таких условиях до Дня Всех Святых. В такой сырости и темноте я точно заболею… а может, и вовсе умру. Он этого хочет? Чтобы я умерла прежде, чем помогла ему?

– И если подумать… – Дмитрий перехватил Одиссу у лестницы и, обняв ее за талию, закружил. – Мы же будем рядом с замком. С ней ничего не случится, если мы не станем выходить за внутреннюю стену. И никто не останется в обиде. Верно, мадемуазель Трамбле?

Я горячо закивала:

– Ты же сама сказала, что от меня пахнет, как от половой тряпки.

Прищурившись, Одисса посмотрела на меня:

– Я-то думала, ты умная, но, видимо, Михал прав: ты жаждешь смерти, но в этом я тебе не помощница.

– Ох, да брось ты. – Дмитрий обхватил ее лицо и одарил очаровательной улыбкой. Зубы у него были очень белые. И очень острые. – Михал вечно ошибается, да и он никогда не узнает, что мы ушли. Не будет же он сегодня расхаживать по восточному крылу, у него есть дела поважнее.

На языке у меня тут же завертелось множество вопросов, но я промолчала, не желая испытывать судьбу. Кажется, Одисса уже была готова наброситься на кого-нибудь. Она хмуро смотрела то на меня, то на Дмитрия, который так и не выпустил ее лица из своих широких ладоней.

– Это просто кошмарная идея.

Дмитрий тут же отпустил Одиссу, и на его лице заиграла торжествующая улыбка.

– Все лучшие идеи такие.

– Прошу заметить, что я была против.

– Всенепременно.

– Когда Михал узнает обо всем, он сдерет с тебя кожу, и я не стану ему мешать.

– Можешь из моей шкуры сделать себе шляпу.

– Болван.

Оттолкнув его, Одисса отдернула одну из шелковых занавесок. За ней стояла огромная ванна. Она потянула за шнур с кисточкой, и откуда-то сверху раздался удар гонга.

– Итак? – бросила она, оглянувшись. – Ты идешь, Селия? Или хочешь, чтобы Михал выследил тебя по запаху?

Я бросилась к ванне.

– А почему ей можно называть вас Селией? – возмутился Дмитрий.

Минут через сорок – одетая в платье и плащ из гардероба Одиссы – я шла по замку рука об руку с близнецами. Мы вышли в просторный внутренний двор, откуда можно было посмотреть на склоны холмов внизу и скрытую от глаз деревеньку.

Я восторженно ахнула.

На севере, на востоке и на юге возвышались каменные бастионы с замысловатыми узорами, оберегая домишки и лавки. Замок же, словно стена, загораживал собой деревню. На колоннах сидели гаргульи. Злобно они взирали на нас, и пламя потрескивало в их раскрытых пастях, а по каменным телам вился плющ. Лозы и цветы чуть смягчали их суровые морды, но они все же не могли скрыть чешую, зубы и рога. Я скользнула взглядом по трехглазому ворону – тот поклевал ухо горгульи и, нетерпеливо взмахнув крыльями, полетел к аптеке. Когда прогремел гром, ворон с возмущенным карканьем встрепенулся.

Два кота вышли из тени и посмотрели на меня.

Я внутренне осадила себя. Посмотрели на нас.

Одисса раскрыла зонтик как раз в ту секунду, когда пошел дождь.

– Чудесно, – холодно произнесла она и повела меня по мощеной улочке, так и не предложив зонтик.

Дмитрий протянул мне свой, страдальчески покосившись на сестру.

– Не начинай, Дмитрий. Мы и так уже опаздываем, а месье Марк не выносит опозданий. Это дурной тон. – Одисса многозначительно прищурилась, поглядывая на меня и брата. – А он отлично разбирается в людях.

Дмитрий закатил глаза:

– Ты же не растаешь, Одисса.

– А тебе откуда знать?

Она пристально посмотрела на грозовые тучи, и в ответ сверкнула молния. Мощный раскат грома сотряс землю.

– Знаешь, это может сказаться на моем здоровье. Я, вероятно, и не растаю, но мои волосы из-за влаги могут стать тусклыми, ломкими, что приведет к выпадению и…

– …смирению. Оно бы тебе не помешало, – сказал Дмитрий и, улыбнувшись мне, пояснил: – Это Старый город. В его священных стенах позволено жить лишь вампирам и только самым почитаемым родам. Здешние дороги такие же древние, как сам Михал.

Кажется, даже здесь я не могла сбежать от него… и от котов. Несмотря на дождь, животные бесшумно следовали за нами и глядели на нас немигающими горящими глазами.

И все же идя по этим узким, извилистым улочкам – глядя на мшистые булыжники, железные шпили, потрескавшуюся купальню для птиц, – я невольно приподнимаюсь на цыпочки. Совсем чуть-чуть. Мыло с календулой смыло плотный слой грязи, а завтрак притупил жуткий голод. Бог с ними, с котами. Еще пару часов назад я думала, что не доживу до рассвета, и вот теперь прогуливалась по мистической деревушке вместе со сверхъестественными существами, которые знали ее как никто другой. Как еще узнать об их слабостях, если не пообщаться с ними?

«Тебе не кажется, что ты заигралась? Примерила чужой костюм?»

Фредерик полагал, что мои глаза, как у лани, были признаком глупости и неумелости. Он считал, что я никогда не смогу помочь нашему братству, никогда не смогу стать его частью, вот только шассеры ничего не знали о вампирах. Возможно, все эти годы им и нужны были огромные глаза и платья.

Я неспеша потянулась к бабочке-монарху, порхающей под моросящим дождем. Я не хотела спугнуть ее, как и Дмитрия – неверными вопросами. Белые крапинки на кончиках ее крылышек подмигивали, словно глаза. Я тут же отвела взгляд.

– А другие обитатели острова… Они пришли сюда по доброй воле?

Дмитрий без труда поймал бабочку и положил мне ее на ладонь. Слава богу. Больше она не подмигивала мне, но ее оранжевый цвет все равно казался чересчур ярким на фоне темного кружева моей перчатки, серого неба и тусклой улочки.

– Все, кто пришел на остров, обрели здесь дом, мадемуазель Трамбле.

– Но знали ли они все об острове? Знали ли они, что будут жить с вампирами? Что те будут питаться их кровью?

– Сколько же вопросов ты задаешь. – Одисса лукаво посмотрела на Дмитрия. – А ты не потакай ей. Михал и так придет в ярость…

– Никто не заставлял тебя идти с нами, дорогая сестрица.

Она фыркнула:

– Кто-то же должен присматривать за тобой, а то ты часто суешь нос не в свои дела.

Дмитрий усмехнулся и кивнул паре Вечных, которые напряженно поклонились близнецам.

– А почему нам не следует отвечать на ее вопросы? Ты же всегда сама говоришь, что любопытство кошку погубило, но…

– …удовольствие ее воскресило, – раздраженно закончила она. – Это другое, и ты сам знаешь.

– Да ладно тебе, Дис. Кто расскажет-то? – Дмитрий посмотрел на меня и прошептал: – Остров можно покинуть только на корабле, а в доках полно стражей-вампиров. Они убьют вас раньше, чем вы ступите на трап.

Внутри у меня все сжалось, и я отпустила бабочку на волю. Та подлетела к ворону, который тут же ее склевал.

– Я так и предполагала.

– Видишь? – самодовольно улыбнулся Дмитрий, глядя на Одиссу. – Она знает, что ей не сбежать. И отвечая на ваш вопрос… – Он по-дружески пожал мне руку. – Много веков назад их предки приплыли на остров, но перед этим Михал каждому дал выбор, хотят ли они поселиться здесь или нет.

– И какой же выбор он им дал? И как они могли отказаться? Одисса сама сказала, что Михал ревностно оберегает тайну об острове. И убьет любого, кто узнает о нем.

Та чуть напряглась, услышав мой тон, но все же сделала вид, что разглядывает отражение в витрине лавки со шляпами.

– Ты что, никогда не слышала о принуждении, дорогая?

– Одисса, – предостерегающим голосом произнес Дмитрий и встал между нами. – Даже не думай об этом.

Она небрежно пожала плечами, но ее напряженные плечи и губы говорили о том, что сейчас она была вся во внимании. В отражении она встретилась со мной взглядом, и волосы на теле у меня встали дыбом. «Принуждение». Даже в мыслях это слово казалось запретным… и чувственным. Но это лишь слово. Я почувствовала себя нелепо.

– Разумеется, я никогда не слышала об этом принуждении, – сказала я, покачав головой. – Я и о вампирах не слышала до сегодняшнего дня.

Она скользнула по мне взглядом своих кошачьих глаз:

– Хочешь узнать, что это такое?

– Одисса, прекрати…

– Я уже говорила тебе, Дима, что спасу тебя и себя, даже если ты не захочешь делать того же. Селия должна понять, насколько Реквием опасен. Если она и дальше продолжит досаждать Михалу, должна понимать, чем рискует. – Она протянула мне руку, предлагая выбор. – Мне принудить тебя, Селия?

Я бросила взгляд на Дмитрия, который мрачно смотрел на сестру. Однако он ничего не сказал. Он не станет мешать ей принуждать меня – что бы это ни означало – и не станет препятствовать мне. Возможно, мне следовало отказаться. Одисса была раздражена, и, даже не зная много о вампирах, я уже поняла, что раздраженная кровопийца не сулила ничего хорошего. Я уже знала, насколько они быстры и сильны. И как остры их зубы. Что еще может быть?

«Что же еще?»

Любопытство могло погубить меня. Надеюсь, что удовольствие воскресит меня, ведь Одисса была права: я действительно хотела знать. Я взяла ее за руку.

– Покажи мне.

Одисса мрачно улыбнулась:

– Прекрасно.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

Поначалу ничего не происходило. Я неуверенно поглядела на Дмитрия, но Одисса взяла меня за подбородок и взглянула мне прямо в глаза.

– На меня, дорогая. Смотри лишь на меня.

Что-то странное я ощутила, словно призрачная рука коснулась моего разума, успокоила его. Нет. Подчинила его. Часть меня желала прильнуть к этому прикосновению, другая же хотела отпрянуть и убежать как можно дальше. Но я не успела решить.

– Расскажи, что ты задумала с нами сделать в канун Дня Всех Святых, – промурлыкала она.

– Дис! – бросил Дмитрий.

Та не отводила от меня взгляд. Ответ сам сорвался с моих губ:

– Я собираюсь предупредить Коко о ловушке Михала.

Я говорила, не таясь, по собственной воле. С каждым словом мне становилось все спокойнее на душе, тепло разливалось по телу, и я не могла сдержать улыбки. В этом была опасность? Да я никогда не чувствовала себя такой счастливой.

– Я намереваюсь уговорить Дмитрия рассказать о ваших слабостях и постараюсь убить вас, чтобы отомстить за Бабетту и других несчастных. Я намереваюсь убить всех Вечных на острове.

– Проклятье, Одисса. – Дмитрий провел рукой по лицу. – Ну зачем ты ее спросила об этом?

– Разве не понятно? Хотела услышать ее ответ.

– Но зачем? Ты же знаешь, что она не может навредить нам…

– Разумеется, знаю, а теперь и она об этом знает. Вот оно, – уже обращаясь ко мне, сказала Одисса, – принуждение. Не скажу, что ожидала от тебя другого ответа. Но на твоем месте я бы не стала распространяться о своих планах Михалу и оставила бы моего брата в покое. – С этими словами, закинув на плечо зонтик, она пошла дальше по улочке.

В ту секунду, когда Одисса отвела от меня взгляд, ее власть надо мной ослабла, восхитительное тепло исчезло, а мои мысли тут же спутались. Я пришла в ужас. Нет, она не могла… я не могла…

«Нет!»

Я прижала руку ко рту, да что толку – свои слова я не могла взять обратно. Они повисли в воздухе, такие же мрачные и противные, как мокрые булыжники. Зубы у меня застучали от нахлынувшего холода, а сердце буквально ушло в пятки. Я только что все им рассказала. Одисса узнала, что я хотела навредить им, а я узнала, что вампиры могли зачаровывать других. Как легко она смогла выудить мои сокровенные мысли… Как страшно.

Хуже того… она хотела, чтобы я обо всем узнала. Чтобы я поняла, насколько слаба.

Кажется, меня сейчас стошнит.