Текст книги "Опасный поцелуй"

Глава 3

В последующие дни Мэгги пришла к окончательному решению: она всенепременно выйдет замуж за лорда Чарлза!

Лорд Чарлз поистине человек удивительный. Мэгги с живым интересом слушала его рассказы о мире, путешествиях по разным странам, участии в локальных войнах, которые вела Британская империя, о его службе в армии. Он был весьма скромен, говоря о себе, и очень красноречив, когда излагал историю империи, с пониманием относился к реакции Мэгги, когда она соглашалась с ним, признавая, будто бы все везде идет нормально и оба они должны лишь активно участвовать в укреплении своей страны. При этом Мэгги и лорд Чарлз считали, что не должны закрывать глаза на бедность и насилие вокруг.

Мэгги с радостью узнала о том, что лорд Чарлз одобряет ее благотворительную деятельность, хотя далеко не все ему рассказывала. Но истинный ее восторг вызвало намерение Чарлза поддержать планы реконструкции Ист-Энда и признание того, что многое дурное происходит у них прямо под носом.

Лорд Чарлз, виконт Лэнгдон, пригласил Мэгги на концерт в Хрустальный дворец. Затем они сходили в театр на замечательную, хотя и страшную, пьесу из средневековой жизни. После чего последовало посещение Королевской оперы. Причем в соседней с ними ложе сидел сам принц Уэльский с супругой – принцессой Александрой.

Мэгги и лорд Чарлз регулярно прогуливались, подчас и верхом, по парку Святого Джеймса, а иногда, тоже сидя в седлах, выезжали за город.

Вместе с тем лорд Чарлз охотно разрешал ей пользоваться полной личной свободой, что Мэгги особенно ценила. Часто по вечерам и даже ночью она вместе с самыми близкими друзьями, увлекающимися литературой, посещала маленькие уютные ресторанчики, где они читали последние романы, обсуждали литературные проблемы, обменивались книгами, а главное, строили планы помощи бедным и обездоленным. Такие вечера Мэгги называла «часами благотворительности».

О некоторых из них Мэгги говорила лорду Чарлзу. Но вот о медиумических и спиритических сеансах, которые она продолжала посещать, рассказывала исключительно Миро.

О ее участии в сеансах медиумов знал, наверное, весь город. Во всяком случае, в газетах то и дело появлялись заметки и даже развернутые репортажи о том, как леди Мэгги разоблачала очередных шарлатанов. Но вот от разговоров с лордом Чарлзом на эту тему она воздерживалась. И все же ее теплое чувство к этому человеку все больше возрастало. Лорд Чарлз весьма умный и способный, что ярко проявилось, например, во время его пребывания на службе ее величества королевы в Индии. Но это нисколько не мешало ему плясать от восторга на крыше нанятого кеба, убеждая Мэгги, что Лондон очень изменился за последние годы.

Лорд Чарлз разделял любовь Мэгги к чтению. Оба они получали огромное удовольствие, читая вслух Шекспира, Диккенса и американца Марка Твена. Они спорили по поводу теории Дарвина и всякого рода новых течений в науке девятнадцатого столетия.

Мэгги расспрашивала также лорда Чарлза о его любимой дочери Арианне, которая учится в школе на континенте. В этом году она станет совершеннолетней. Чарлз с гордостью сказал об этом, хотя и отметил со вздохом, что Арианна отличается редким упрямством и бунтарским характером.

– Конечно, Арианна, увы, не унаследовала от матери нежности и доброты, – грустно заметил он и сокрушенно покачал головой. – Но я верю, что вы станете близким другом моей дочери и сможете восполнить пробелы в ее воспитании.

Мэгги подумала, что это будет скорее всего не так легко осуществить.

Она узнала также, что семья лорда Чарлза, виконта Лэнгдона, состояла из него самого, дочери и племянника Джимми. Отец последнего – кузен лорда Чарлза сэр Джеймс-старший – некоторое время служил в английских колониальных войсках в Индии. Затем был посвящен в рыцари и поступил на государственную службу ее величества королевы, где добился серьезных успехов. Из армии сэр Джеймс-старший демобилизовался, но остался рыцарем и в этом качестве во многом содействовал решению проблем, стоявших перед империей, а также разъезжал по всему миру с депешами особой важности.

Джимми пошел по стопам отца. Он также служил в колониальных войсках. Неоднократно участвовал в вооруженных конфликтах, перестрелках и стычках, вскакивал по ночам при первом же подозрительном шорохе и за каждым кустом видел врага. Поэтому лорд Чарлз бывал гораздо спокойнее, когда Джимми приезжал в отпуск. К тому же дома он с интересом приглядывал за многочисленными семейными владениями, хотя лорд Чарлз постоянно переживал, что не может заниматься этим самолично, как бывало в юности.

– Молодые люди, – частенько говаривал лорд Чарлз, – предпочитают следить за состоянием семейных богатств в больших городах, оставляя без внимания стада, пасущиеся в сельских владениях, и урожаи, собираемые с полей. А ведь на севере нашей страны, скажем, в той же Шотландии, где также расположены некоторые наши земли, есть обширные поля, с которых при желании просто грешно не собирать солидные урожаи. На тамошних пастбищах можно разводить тучные стада породистых овец и коров. Да, мы стараемся выращивать, по возможности, самые высокие урожаи. Тем не менее я с горечью вспоминаю ужасный голод, постигший нас в Ирландии. Это было поистине наказание Господне, ниспосланное в числе прочих на наши головы! И потому следует принимать своевременные меры, чтобы подобные бедствия не повторялись.

Старый лорд Чарлз, виконт Лэнгдон, при этом всегда сокрушенно вздыхал и продолжал свои невеселые пророчества.

– В мире все быстро меняется, – говорил он Мэгги. – Попомните мои слова, дорогая: очень скоро запряженные лошадьми экипажи и плуги станут достоянием прошлого. Везде их заменят всякого рода машины. Подобный процесс уже начался, несмотря на протесты недовольных, опасающихся лишиться своих рабочих мест.

Впрочем, у нас в стране действительно далеко не все в порядке, – качал головой лорд Чарлз. – Потому и надо в первую очередь заниматься внутренними проблемами. Не все это замечают. Вот, например, Джимми. Он уверен, что в его отечестве все уже обстоит благополучно: и земельная рента стабилизирована на приличном уровне, и состояние нашего стада не вызывает опасений, и урожаи собираются хорошие. А вот пару дней назад он заявил, что отныне переключится на наши колониальные владения. Не рановато ли?!

– Я слышала, Джимми поехал во Францию, чтобы сообщить Арианне о нашем скором браке.

– Да, это действительно так. Подобный прыжок через пролив, несомненно, доставил моему племяннику немалое удовольствие! Тем более что через Ла-Манш налажено регулярное паромное сообщение, а маленький городок, в котором находится школа Арианны, расположен на французском берегу в нескольких милях от пролива.

Мэгги одарила лорда Чарлза милой улыбкой, хотя в душе желала, чтобы Джимми сразу же по возвращении отправился куда-нибудь подальше от дома. К примеру, в одну из самых отдаленных стран Черной Африки.

Лорд Чарлз, виконт Лэнгдон также был рад видеть брата своей невесты. Он наслаждался беседами с Жаком Миро, которому обещал содействовать в осуществлении мечты о писательской карьере.

То были поистине прекрасные дни для Мэгги. Ей казалось, она обрела в жизни прекрасного наставника. Пусть старого, но доброго друга.

Одним словом, Мэгги чувствовала себя если не парящей где-то высоко в облаках, то, во всяком случае, очень комфортно. И хотя время летело быстро, свадьба все еще оставалась делом будущего. Вместе с тем Мэгги в оставшиеся до замужества дни чувствовала себя непривычно свободной.

Но тут с континента вернулся Джимми. Видимо, он планировал пробыть здесь недолго. Но увы, его надежды тут же направиться в очередную далекую поездку по делам ее величества королевы не сбылись. Поэтому Джимми остался в Англии. А это означало, помимо всего прочего, что ему волей-неволей придется присутствовать на бракосочетании дяди. Пока же…

Пока же он присматривался к невесте дяди Чарлза. Можно сказать, следил за ней. Изучал и составлял свое мнение. Причем далеко не лучшее…

Он смотрел на Мэгги как на породистую (или претендующую на то!) собаку, купленную за большие деньги, но которая вскоре якобы начнет кусать руку кормящего ее.

Нет, внешне это не проявлялось… Джимми оставался безукоризненно вежлив и в высшей степени обходителен. Но каждый раз, когда они с Мэгги встречались взглядами, ее охватывал холод от выражения презрения в его глазах. Мэгги старалась ответить ему тем же. Да, они друг друга презирали. Но ради лорда Чарлза не выдавали своих эмоций.

С появлением в Лондоне Джимми Мэгги и не подумала как-то изменить течение своей жизни. Ближайшие две недели она намеревалась посвятить подготовке к бракосочетанию. А последующие две – осуществлению планов по реконструкции Ист-Энда. Естественно, вместе с мужем.

Чарлз всегда поддерживал благородную деятельность Армии спасения. Однако совсем не был шокирован, узнав, что его супруга намерена всерьез заняться благотворительностью в Ист-Энде.

Натан говорил, что обитатели Ист-Энда похожи на трущобных крыс – их слишком много в этой тесноте. Люди поголовно неграмотны. Больные, немытые, грязные. Выбраться же из этой зловонной клоаки практически ни у кого не было ни малейших шансов.

Правда, некоторые держали уличные лавки, другие – небольшие мастерские и даже примитивные фабрики. Многие жители Ист-Энда работали там. Однако работа по большей части была временной.

Некоторые женщины порой находили себе работу прачек или портних. Другим же и это не удавалось.

А мужчины с зарей выстраивались в очередь за любой, пусть даже самой тяжелой, работой, которая, увы, тоже не всегда бывала. А если кому-то везло, то счастливец трудился по десять – четырнадцать часов в день за жалкие несколько шиллингов. Иногда кому-то удавалось найти жилье. Но это были тесные, грязные комнатушки, в каждой из которых размещалось по несколько человек. Матрасами на старых железных койках служили настеленные газеты, подобранные на улице.

Собственно, нельзя было удивляться тому, что именно в Ист-Энде и погиб Натан…

Умирая, Натан просил своего друга Миро не оставлять Мэгги. И тот свято исполнял его завет.

Вот и сегодня они наняли кеб и двинулись в путь. Сначала подъехали к небольшой церкви, в которой служил пастор Викерс. Вместе с Мэгги он в свободное время занимался благотворительностью в Ист-Энде.

Как только экипаж остановился, Миро побежал в церковь. Мэгги же ввязалась в спор с кебменом по поводу оплаты. Все лондонские кебмены за поездку в Ист-Энд всегда заламывали вдвое, а то и втрое. Этот возница не представлял исключения. Но Мэгги все же сумела с ним сторговаться и поспешила вслед за Миро.

Жак стоял неподалеку от выхода и разговаривал с пастором Викерсом. Завидев входящую Мэгги, настоятель храма заулыбался так, что казалось, уголки его губ вот-вот коснутся ушей.

– Мы только что получили самые щедрые пожертвования от лорда Чарлза, на которые и не могли рассчитывать! – произнес он. – Этого хватит, чтобы одеть многих беспризорных детей!

Пастор Викерс сделал паузу, во время которой улыбка сбежала с его лица, но потом улыбнулся еще лучезарнее.

– Вы обязательно должны выйти за него замуж! – безапелляционно заявил он.

– Да, было бы очень мило! – ответила, чуть покраснев, Мэгги.

Пастор Викерс посмотрел на Миро, который почему-то вздрогнул.

– Вы правы, дорогая! – кивнул пастор Викерс. – Было бы мило! Ну а теперь пойдемте во двор. Там собралось много женщин. Они ждут нас.

Он запрокинул голову и воздел руки к небу:

– Господи, если бы убрать всех этих несчастных с улиц! В некоторых районах полиции удалось закрыть часть публичных домов. Не думаю, что это сильно помогло. Ведь по ночам по-прежнему улочки заполняют проститутки. – Пастор Викерс взял Мэгги за руку и зашептал: – Мэгги, мне очень нужны такие добрые женщины, как вы. Но здесь я боюсь даже за вас! Совсем недавно, вечером выходного дня, неподалеку отсюда произошло очередное страшное убийство.

Мэгги тронула его за плечо:

– Пастор Викерс, мы оба знаем, что в этой части города убийства нередки.

– Но не такие! Конечно, любое убийство всегда трагедия! Убивают из ревности, в пьяных драках, мужья убивают неверных жен, а жены – мужей. И всегда после того, как напьются какой-нибудь дряни. Часто случаются драки, и порой они заканчиваются кровью. Но этот случай нечто чудовищное! Разве вы не читали в газетах?

Мэгги посмотрела на Миро:

– Может быть, на последних страницах было напечатано?

– Если бы такое произошло с какой-нибудь знатной женщиной, – пожал он плечами, – то, уверяю тебя, все газеты кричали бы об этом, начиная с заголовков первых полос! Но скажите, пастор Викерс, что все-таки случилось?

– Тема довольно деликатная, – смущенно ответил пастор, многозначительно посмотрев на Мэгги.

– Прошу вас, пастор Викерс, – сказала она, – я намерена поговорить с женщинами о контроле за рождаемостью. Им такая беседа просто необходима. Ведь рожденных ими детей считают незаконными.

– Эта погибшая женщина не просто убита, – продолжил пастор Викерс. – Ее зверским образом зарезали! Фактически отчленили голову. Вырезали все внутренности. Никакой муж, в каком бы невменяемом состоянии он ни находился, никогда не сделал бы такого с изменившей ему женой!

– Почему же? Я помню газетный отчет, в котором описывалось примерно такое же убийство, совершенное сравнительно недавно одним солдатом. Думаю, автор статьи считал убийцу уличным бандитом, поиздевавшимся над проституткой. Причем тот считал себя правым!

Пастор Викерс отрицательно покачал головой:

– Тот солдат отнюдь не был головорезом! И убил он женщину не с целью ограбления. Зверское убийство совершил человек невменяемый. Уверен, вы о нем еще услышите! Поэтому, Мэгги, дорогая, умоляю вас появляться на здешних улицах только днем и в окружении близких друзей!

– Пастор Викерс, я всегда приезжаю сюда днем и в сопровождении своего лучшего друга Миро. И для полицейских в моем сердце всегда есть место.

– Я это знаю. Так же как и то, что полиция патрулирует те места, где появлялись преступники. И все же прошу вас не ходить здесь ночью по улицам! Каждый раз, когда вам придет в голову подобная мысль, вспомните то, о чем я только что рассказал.

– Пастор Викерс, я вам обещаю!

– Ну а теперь пойдемте к женщинам. Они, верно, уже собрались во дворе. Вы не возражаете?

– Наоборот, уверена, что церковный двор – лучшее место для подобных бесед!

В тот день Мэгги говорила с собравшимися о противозачаточных средствах. Хотя, надо заметить, церковь отнюдь не смотрела сквозь пальцы на подобное просвещение своих прихожан. Но пастор Викерс за свою жизнь провел в Ист-Энде уйму времени и накопил немалый опыт, в том числе и практический. Так, именно он раскрыл факты нелегальной доставки больших партий презервативов из Франции. А потому был уверен, что сумеет удержать беседу Мэгги в рамках дозволенного.

В прошлом Мэгги при подобных встречах касалась многих деталей, связанных с проблемами улучшения жизни. Видимо, поэтому поначалу число ее слушателей в тот день было невелико. Но еще до своего выступления она успела организовать раздачу хлеба, сыра, молока и некоторых других продуктов тем, кто ее слушал. Количество женщин сразу же резко возросло. Правда, пастору Викерсу пришлось изгнать со двора нескольких мужчин, переодевшихся в женскую одежду и пытавшихся тоже получить подаяние. И Мэгги поняла, что здешние проститутки, как правило, имеют дело с очень бедными мужчинами, а потому недорого просят за свое тело. Но при всем желании она не могла бы накормить всех голодных, желавших получить от нее помощь, чтобы поддержать своих детей. Сами же несчастные матери не могли этого сделать иначе, чем торгуя собой. К тому же многих из них покинули мужья.

И чем больше у каждой было детей, тем отчаяннее становилось ее положение.

Естественно, росло и число сирот у притвора храма…

Мэгги полагала, что обладает особым даром, а потому довольно легко добивалась понимания слушательниц.

Когда она закончила свою речь в защиту использования презервативов, к ней подошла высокая, очень худая женщина, у которой во рту не осталось ни одного зуба.

– Дорогая вы наша, – со слезами сказала она, – нам нечем платить за презервативы! К тому же из чего их делают? Из козьих мочевых пузырей?

– Не важно из чего, – ответила Мэгги. – Главное, что они позволяют предотвратить беременность.

– Кейти! – крикнула одна из женщин, обращаясь к первой. – Я точно знаю, что используют и мочевые пузыри овец.

Мэгги посмотрела на обеих и покачала головой:

– Лучше истратьте несколько пенсов на можжевеловую настойку и пользуйтесь ею. Кроме того, мы с пастором Викерсом уже заказали для вас некоторое количество бесплатных… презервативов.

– О миледи! – воскликнула товарка, назвавшаяся Бесс. – Вы уверены, что наши парни согласятся ими пользоваться?

– Вы должны настаивать!

– Это будет нелегко! – возразила Кейти. – Видите ли, миледи, я сама ничего не знала об этом до сегодняшнего дня!

– Поверьте мне, эти предметы широко используются уже на протяжении многих лет, – улыбнулась ей Мэгги.

– А что, если наши парни не знают, как их надевать? – хихикнула Бесс.

– Это вы обсудите между собой, – сухо ответила Мэгги. – Но, поверьте, презерватив – самое надежное средство от беременности. Аборты ведь очень опасны. – Она несколько секунд смотрела в лицо женщины, после чего грозно добавила: – Особенно если станете делать их подручными средствами или с помощью сомнительных врачей, которых немало в этих кварталах. Ну а теперь, мне кажется, вы все осведомлены о том, как избежать нежелательной беременности и какую службу сослужит вам презерватив. Кстати, повторяю, во всем мире он с успехом используется уже на протяжении тысячи лет. – Мэгги обвела взором собравшихся. – Спасибо за то, что внимательно меня слушали!

Женщины бросились к ней и загомонили, благодаря. Мэгги всегда сжимала зубы, когда они дотрагивались до нее. Но все же терпела. И даже улыбалась.

Когда слушательницы стали понемногу расходиться, Мэгги направилась к притвору. Там ее всегда поджидали во время выступлений пастор Викерс и Миро, чтобы в случае чего прийти на помощь. Пастор Викерс заранее заботился о том, чтобы поблизости дежурил дополнительный отряд полицейских. Мэгги посмотрела по сторонам, убедившись, что и на этот раз надежная охрана ей обеспечена. Она знала, что полицейские непременно откликнутся на просьбу пастора Викерса. Ведь не так давно она была женой одного из их коллег.

Но сегодня у притвора Мэгги поджидали трое мужчин. В третьем она еще издали узнала… сэра Джеймса, то есть Джимми. И сердце ее сжалось.

Он стоял скрестив руки на груди и, прищурившись, смотрел на Мэгги. В его глазах – явное осуждение, презрение и негодование. Мэгги почувствовала, как у нее подгибаются колени. Что, этот человек самолично назначил себя ее сторожевым псом?! И будет докладывать лорду Чарлзу о каждом ее шаге? Станет шпионить за ней, что ли?!

Тогда позволено и Мэгги в создавшейся ситуации вести себя по отношению к Джимми вызывающе.

И все же, несмотря на свои расправленные плечи, гордо поднятую голову и уверенный шаг, Мэгги чувствовала, как раскраснелись ее щеки и участилось дыхание.

«Боже мой! – подумала она. – Ведь он слышал все, что я говорила о презервативах!»

– Сэр Джеймс! – бесстрастно и официально произнесла она. – Для меня большой сюрприз видеть вас здесь!

Джимми выгнул левую бровь и зловеще сжал губы. Казалось, он говорил Мэгги: «Наверное, неприятный сюрприз-то!» Вслух он произнес следующее:

– Вы просто непостижимы, миледи! Ваш круг занятий обширен!

В ответ Мэгги досадливо махнула рукой:

– Видите ли, лорд Чарлз, видимо, хорошо понимает те проблемы, которые сейчас стоят перед нашим обществом, и потому не протестует против моих поездок в Ист-Энд. – Она прикусила нижнюю губу.

Джимми усмехнулся:

– Может, вы не откажете мне сопровождать и охранять вас здесь? Мне известно, что этот район Лондона далеко не безопасен. Но пастор Викерс порассказал тут кое-что. Раньше здесь нередко ножичком играли, насиловали да грабили. Однако в последнее время в Ист-Энде случаются совершенно чудовищные убийства. Озверел какой-то умалишенный.

– Я здесь бываю часто, Джимми. И вы, верно, тоже заметили полицейских, которые дежурят в этом квартале и, надеюсь, не дадут меня в обиду.

– Да, полицейских здесь хватает. Но не кажется ли вам, что количество преступлений здесь возросло?

Миро пытливо посмотрел на Джимми:

– А вы не думаете, что эти полицейские как раз и находятся здесь, чтобы охранять Мэгги?

– Думаю, – ответил Джимми, не сводя взгляда с Мэгги. – И все же чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы вы оба возвратились домой.

– Миледи, – сказал пастор Викерс, заметно нервничая, – не будете ли вы в еще большей безопасности под охраной двух крепких мужчин вместо одного?

– Я всегда готов охранять Мэгги! – отозвался Миро. Но он отлично понимал, что слаб и тщедушен и не сможет толком даже себя защитить. Тем более от вооруженных бандитов.

Тем временем Джимми протянул руку священнослужителю:

– Очень рад был познакомиться, пастор Викерс. Нам пора домой.

– До свидания, пастор Викерс, – сказала Мэгги, пожимая руку священнослужителю. – Увидимся через две недели.

– Мэгги, – заметил Джимми, – возможно, ваши планы несколько нарушатся. Ведь следующие две недели приходятся на ваш медовый месяц. Я глубоко уверен, что церковь, как и Армия спасения, с пониманием воспримет ваше желание целиком посвятить себя новому супругу.

Они вышли на улицу, где их поджидал Дарби с экипажем Лэнгдонов.

– Как вам понравилось мое выступление? – спросила Мэгги, когда оба расселись на заднем сиденье.

– Было любопытно послушать.

– Очень важно! – поправила Мэгги.

– Я бы сказал, что светская дама вряд ли должна посвящать каждое утро пятницы подобного рода лекциям! – усмехнулся Джимми.

– Жаль, что вы этого не одобряете, Джимми! – с обидой ответила Мэгги.

– Я не сказал, что не одобряю. Более того, считаю, что ваши слова, обращенные к несчастным созданиям, должны иметь совершенно практическое воплощение. Но мне кажется, что дядюшке Чарлзу не очень понравится, если вы начнете втягивать его дочь в такого рода благотворительную деятельность.

– То, что я здесь делаю, касается только меня. Это мой собственный выбор. И я не намерена привлекать к своей деятельности кого бы то ни было еще. И уж конечно, не дочь лорда Чарлза! Кстати, Арианна планирует возвратиться в школу после нашего бракосочетания с ее отцом?

– Она вскоре станет совершеннолетней и намерена провести некоторое время в Лондоне. Дядя Чарлз хочет, чтобы его дочь присутствовала на свадебной церемонии. – Джимми потупил взгляд и добавил: – У Чарлза есть некоторые планы в отношении Арианны, а потому он настаивает, чтобы дочь осталась в Англии.

«Некоторые планы? – подумала Мэгги. – Интересно. Уж не хочет ли Чарлз Лэнгдон выдать дочь за своего племянника?»

Мэгги отнюдь не была уверена, что современное британское законодательство не запрещает браки между столь близкими родственниками. Но с другой стороны, знала, что в королевских и приближенных к ним семьях они допускались.

Мэгги отвернулась и стала смотреть в окно. Вскоре впереди показались мрачные башни Тауэра. Отсюда до дома было совсем недалеко.

Она снова посмотрела на Джимми:

– Не беспокойтесь, сэр Джеймс! Я вовсе не хотела, чтобы вы привезли сюда Арианну.

– Мэгги также никогда не предлагала и мне съездить за дочерью лорда Чарлза! – подал голос Миро. – Но если Арианна приедет в Англию, то я бы с удовольствием сопровождал ее везде, куда бы она ни захотела съездить или сходить. Поскольку очень хорошо знаю здешние места, где часто прогуливался вместе с Натаном, мужем… первым мужем Мэгги… Как вам известно, сам Чарлз Диккенс любил приезжать сюда. И это отражено во многих его сочинениях. Кроме того, именно Диккенс поведал всему миру о том, что такое лондонский Ист-Энд! И после этого мало кто решается пойти туда в одиночку. А если и решается, то, очутившись в Ист-Энде, не знает, как себя вести, чтобы не попасть в беду…

Миро вдруг понял, что вновь проболтался. Ибо заметил, что Мэгги и Джимми внимательно смотрят на него.

– Но конечно, – спохватился он, – даже та весьма скромная благотворительность, которой занимается Мэгги в Ист-Энде, имеет колоссальное психологическое значение! Разумеется, никто не в силах покончить с ужасающей нищетой десятков тысяч несчастных, прозябающих в этих кварталах. Не в последнюю очередь потому, что число бедных и умирающих с голоду здесь постоянно возрастает из-за притока иммигрантов. Их почти не принимают на работу, оставляя на улицах и тем самым превращая в потенциальных преступников. Весьма печально, что английский метод решения проблем столь примитивен. Ибо практически сводится к спаиванию несчастных. Ужасающее сочетание невежества, отчаяния и алкоголя неизменно приводит к катастрофическому росту преступлений. Здесь и ночные кражи со взломом, и изнасилования, и убийства. Сегодня, правда, пастор Викерс говорил несколько о другом. О том ужасе, который за гранью человеческого понимания. Тот умалишенный, несомненно, будет в конце концов арестован. Но пастор Викерс рассказал мне и еще кое-что, пока ты держала речь перед собравшимися женщинами.

– Что именно?

– Видишь ли, по его словам, здесь далеко не уверены, что это чудовищное убийство связано с двумя другими, случившимися не так давно. Так или иначе, но ни одно из них не шло ни в какое сравнение с совершенным ныне! Кстати, пастор Викерс абсолютно прав в своих предостережениях. Сама посуди: был ли когда-нибудь столь зверски убит кто-нибудь из богатых жителей города? – Миро вновь смолк, сообразив, что его слова отнюдь не укрепляют позиции Мэгги. И резко переменил тему: – Скажи, Мэгги, занималась ли ты благотворительностью в этих страшных кварталах при жизни Натана?

– Нет, – неохотно призналась она.

– Гм… – прочистил горло Миро.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Мэгги.

– Я имею в виду то, что Натан, видимо, не позволял тебе ездить в Ист-Энд.

– Зачем бы он стал это делать? – спросила она, уже не скрывая раздражения. – Он был убежденным защитником всех бедных!

– А также полицейским, который отлично знал, насколько опасно такой молодой и привлекательной женщине, как вы, бродить по криминальным кварталам и к какой трагедии это может привести! – присоединился к разговору Джимми.

– Я знаю, что делаю! – фыркнула Мэгги.

– Конечно, это не мое дело… – сразу же сдался Джимми.

– Только не ссорьтесь! – призвал Миро, заметивший, что напряжение в звучании голосов обоих грозило перерасти в бурю. – Согласитесь, что каждый человек, будь то женщина или мужчина, знатный или простолюдин, должен идти по жизни своим путем, смотреть на мир своими глазами, самостоятельно выбирать повороты и разбирать завалы на дороге! Мэгги выбрала для себя путь, сопряженный с немалым риском. И хотя она прошла только часть его, все же мы не можем не оценить по достоинству то, что она уже сделала!

– Жак! – тихо упрекнула его Мэгги.

– Молчите! – остановил ее Джимми. – Он прав. Вы действительно уже немало сделали.

Мэгги снова посмотрела в окошко. Миро некоторое время хранил неловкое молчание, потом тоже бросил взгляд в окно и воскликнул:

– А! Так мы уже подъезжаем!

Экипаж подкатил к парадному крыльцу. Миро спрыгнул на землю и взбежал по ступенькам, опередив еще спускавшегося с козел Дарби.

Мэгги тоже хотела было выйти из экипажа, но Джимми удержал ее и многозначительно произнес:

– Мне кажется, нам с вами неплохо было бы немного прокатиться вдвоем и приватно побеседовать.

Мэгги смотрела на Джимми и чувствовала, как холодеет ее сердце.

– Вы так считаете? Боже мой, для чего нам это нужно?

– Разве вам не хотелось бы подышать свежим воздухом? – тактично спросил он.

– Не думаю, что здешний воздух такой уж чистый!

– Все же попробуем! Вы не могли бы немного подвинуться? Ведь место рядом с вами освободилось.

Мэгги состроила кислую мину, но все же подвинулась. Джимми учтиво поблагодарил ее и уселся рядом.

– Ну, куда же поедем? – насмешливо спросила Мэгги.

– Недалеко. Поэтому не будем зря тратить время и очень откровенно поговорим.

– Слушаю вас!

– Скажите честно, вы выходите замуж за дядю Чарлза из-за денег?

– Боже, какое оскорбление вы наносите человеку, которому постоянно клянетесь в преданности! Сэр Джеймс тяжело вздохнул:

– Что ж, видимо, наша прогулка продлится дольше, чем я предполагал!

– Ради Бога, скажите, чего вы от меня хотите?

– Давайте немного порассуждаем. Когда дядя Чарлз пришел в ваш дом, вы лишь раз взглянули на него и тут же влюбились до безумия. Влюбились так же сильно, как, по вашим словам, в своего первого мужа.

– Пока еще у меня был только один муж!

– Понятно. Итак, вы утверждаете, что встретили дядюшку Чарлза и сразу же почувствовали к нему пылкую любовь и страстное влечение. Так?

– Я запомнила лорда Чарлза с нашей первой встречи, которая произошла задолго до того, как он пришел к нам в дом. И увидела в нем человека очень доброго, умного и воспитанного. Поэтому его образ остался для меня дорогим воспоминанием.

– И вы никогда не задумывались о том, что дядя Чарлз, мягко говоря, мужчина в годах? О том, что ему, возможно, осталось недолго жить на этом свете?

– Вы отвратительно относитесь к человеку, которому, как сами утверждаете, верно служите!

– Я никому не служу, а просто забочусь об интересах дядюшки Чарлза, потому что он мой ближайший родственник. Не говоря уже о том, что дядя гораздо старше меня и, несомненно, человек выдающийся. Сам же я честен и практичен. Я наблюдал за вашим выступлением. И не думаю, чтобы вас это шокировало.

– А вы не слишком щепетильны. Джимми насмешливо улыбнулся:

– Как вам будет угодно! Все же, боюсь, вам придется меня выслушать!

– Да ради Бога! Я вся внимание!

– Хорошо. Итак, совершенно очевидно, что вы выходите замуж за человека, занимающего видное положение в свете и, что особенно важно, имеющего большие деньги. Это называется «брак по расчету». А точнее, по вашему расчету.

На сей раз усмехнулась Мэгги:

– Видите ли, сэр, очень много браков заключается именно по расчету. Мой брак с лордом Чарлзом относится как раз к их числу. Мне никто не давал в этом отношении никаких советов. Да я в них и не нуждалась! Просто, увы, таков удел многих женщин, которые решились стать женами!

– Ага! Но я знаю вашего родного брата, миледи! И, при всех его недостатках, он никогда не заставит свою родную сестру предпринять какой-либо серьезный шаг против ее воли. Ведь мы живем не в средневековье, а в девятнадцатом столетии!

– Другими словами, вы полагаете, что браков по договоренности не должно быть? Знаете ли, Джимми, мне придется рассказать об этом разговоре лорду Чарлзу.