Текст книги "Неистовый рыцарь"

Глава 3

Только после того как они вышли из зала, спустились по лестнице и переступили порог дворца, Аллоре удалось высвободить свою руку из цепкой хватки графа д’Анлу. Оказавшись во внутреннем дворе Белой башни, она вздрогнула от холодного, влажного воздуха и сердито взглянула на спутника, кипя негодованием.

Ей было, что сказать этому человеку! Но, понимая, что гневные слова могут в любой момент сорваться с языка, она призвала на помощь чувство собственного достоинства и ограничилась вежливым «Доброй ночи, милорд!». Потом повернулась на каблучках и быстро пошла через внутренний двор к воротам.

Рука, опустившаяся на плечо, остановила ее на месте и развернула в обратную сторону. Синие глаза смотрели на нее в упор, излучая властную силу.

– Я и не знал, миледи, что приезжая в Лондон, вы останавливаетесь в придорожной канаве.

– Что?!

– Почему же вы хотите, чтобы я расстался с вами, а не проводил в апартаменты, как обещал вашему отцу?

– Потому, милорд, что мне хотелось бы как можно скорее избавиться от вашей компании…

– Не может быть! – прервал он ее. В его голосе зазвучали сарказм и еле сдерживаемое раздражение. – Подумать только, леди! Вы желаете отделаться от меня, а я желаю услышать от вас очередные оскорбления!

– Тем больше причин оставить меня в покое, милорд, – заявила Аллора.

– Я дал слово вашему отцу, что доставлю вас в сохранности домой.

– Уверяю вас, я доберусь домой в полной сохранности и мой отец никогда не узнает, что вы не выполнили обещания.

– Я дал слово, – тихо повторил он. – И будьте уверены, леди, я доставлю вас домой.

– Но…

– Дурочка! – неожиданно грубо выпалил он, теряя терпение. – В Лондоне полно проходимцев, которые только и ждут, чтобы воспользоваться удобным случаем.

– Вы хотите сказать, что меня могут принудить к чему-нибудь против моей воли?

– Вот именно.

– Но разве не то же самое намерен сделать король? Какая же опасность может мне здесь угрожать?

– Миледи… – Он низко склонил голову и осторожно взял ее за руку. Потом неожиданно резко повернул к себе лицом, и она осознала его мощь и силу, степень гнева, который ему до сих пор удавалось скрывать. – Должен признаться, что я предпочел бы жениться на ежихе, чем соединиться браком с таким нежным и восхитительным созданием, как вы, обладающим не только роскошными белокурыми волосами, но и миллионом острых иголок на кончике языка! По правде говоря, леди, я тоже не в восторге от событий этого вечера.

– Но вы, великий лорд д’Анлу, можете изменить ситуацию! – воскликнула Аллора, испугавшись вдруг его крепких рук и злой насмешки. – Не забудьте, что вы служили верой и правдой и доказали свою преданность Богу, королю и отцу! Вспомните об этом, милорд д’Анлу! Вы можете остановить эту чудовищную затею до того, как она начнет осуществляться.

Заметив, как пульсирует жилка на его шее, она с замиранием сердца поняла, она рассчитала правильно и попала в цель. Он еще крепче сжал ее плечо.

– Может быть, вы окажете любезность и отпустите меня? – спросила она уже без малейшего намека на насмешку, а скорее умоляющим тоном.

– Я провожу вас до дома.

– Но вы и есть самое худшее, что может со мной случиться!

– Ошибаетесь, леди. У меня нет намерения воспользоваться вашей беззащитностью, хотя вы очень привлекательны. И у меня нет намерения перерезать ваше очаровательное горлышко. Я просто доставлю вас домой.

– Но позвольте…

Потеряв терпение, он выругался по-французски такими словами, каких ей не следовало бы слышать, потом сгреб ее в охапку и твердой, уверенной походкой зашагал с ней на руках к воротам. Стражники с любопытством наблюдали за происходящим.

– Жан-Люк! – нетерпеливо взревел д’Анлу, удерживая Аллору, брыкающуюся в его руках. Из-за каменной стены появился мальчик в ярко-зеленой тунике и аккуратных коричневых рейтузах. Он вел под уздцы огромного белого коня.

– Я не поеду на этом звере… – запротестовала Аллора.

– Еще как поедете! – спокойно возразил он и легко забросил ее на коня, словно она была мешком муки. А сам, в мгновение ока вскочил в седло позади нее. Пришпоренный конь быстро вынес их за ворота и повез вдоль улицы.

– Вы, кажется, испугались моего Аякса, миледи? – насмешливо спросил он, склонившись к ее уху.

– Я не боюсь животных, даже норманнов, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Д’Анлу, видно, было хорошо известно, где жила Аллора с отцом, – огромный белый конь остановился прямо перед входом в особняк. Д’Анлу спешился и протянул Аллоре руку. Она была хорошей наездницей, но расстояние оказалось слишком большим, поэтому пришлось воспользоваться его помощью. Но как только ноги коснулись земли, Аллора поспешила отпрянуть от спутника, однако зацепилась за что-то вуалью. Д’Анлу и здесь пришел на помощь – поймал рукой обруч и прозрачную ткань, но Аллора быстро выхватила вуаль из его рук.

– Вот я и дома, – облегченно вздохнув, сказала она. – А теперь сжальтесь над нами обоими и оставьте меня в покое.

– Но вы все еще находитесь на улице. – Он был невозмутим.

Измученная всем, что пришлось пережить в этот день, Аллора повернулась и поспешила к входной двери.

Так, значит, он предпочел бы жениться на ежихе!

— Аякс, жди меня! – По-французски приказал д’Анлу и, когда дверь открыл Джозеф, ссутулившийся седовласый слуга, вошел в дом следом за Аллорой. – Добрый вечер, Джозеф, – как ни в чем не бывало поздоровался он, не дав Аллоре произнести ни слова. Неудивительно, что он знал Джозефа, ведь король часто предоставлял этот особняк важным гостям и наверняка великий и могущественный д’Анлу знал их всех!

– Я… – начала было Аллора.

– Милорд Брет! – обрадовался Джозеф. – Как хорошо, что вы вернулись и служите королю! Мы все этому рады! Как поживает ваша семья, милорд?

– Все хорошо, слава Богу, Джозеф. Все хорошо.

– Прошу прощения… – попыталась вставить слово Аллора.

– На кухне имеется бочонок превосходного бордо, милорд, – засуетился Джозеф. – Я мигом принесу его в верхнюю гостиную. Там зажгли камин, потому что к вечеру похолодало. Прошу вас, милорд, миледи… Я сию минуту буду к вашим услугам.

– Но мне хочется… – более решительным тоном проговорила Аллора.

– Идемте! – приказал д’Анлу, и ей пришлось замолчать, чтобы воздержаться от выяснения отношений в присутствии старого Джозефа.

Крепко обхватив за плечи, д’Анлу решительно повел ее по лестнице. На верхнем этаже, где поблизости не было слуг, она наконец вырвалась из его цепкой хватки.

– Я хочу остаться одна! Я очень устала и очень зла. Вам понятно?

– А я хочу вам кое-что сказать.

– Милорд, я уверена, что за порогом этого дома найдется какая-нибудь ежиха, которая будет в восторге от вашей компании!

Не успела Аллора договорить, как Брет приподнял ее и швырнул в одно из мягких кресел, стоящих возле камина.

– Клянусь, если вы не научитесь придерживать свой язык, я соглашусь на этот брак хотя бы ради того, чтобы иметь удовольствие затыкать кляпом ваш ротик.

– Ишь чего захотели! – возмутилась Аллора и, сама того не желая, выпалила: – Но вы не согласитесь, потому что вокруг слишком много ежих, которые только и ждут этого и готовы на все услуги! Вам нечего бояться, ведь я никогда не соглашусь выйти за вас замуж, мой отец этого не допустит, мой дядя этого не допустит, мой народ этого не допустит!

– Миледи…

Он замолчал, не договорив, потому что за дверью вдруг раздался страшный грохот. Насторожившись, д’Анлу выхватил из ножен шпагу и подошел к двери.

– Будь он проклят! – раздался хриплый голос. – Да пусть он сгорит в аду, пусть дьяволы утащат его туда!

Аллора торопливо поднялась с кресла. Она узнала бас своего отца, и сердце ее учащенно и тревожно забилось.

В комнату ввалился Айон. Аллора сразу заметила, что он сильно пьян.

Видимо, ублюдочный король накачал его крепким французским вином, когда она ушла из зала. Глаза у отца покраснели, взгляд остекленел, а благородное морщинистое лицо пылало.

– Отец! – в ужасе воскликнула Аллора, желая остановить поток непристойных ругательств в адрес короля, ведь рядом стоит д’Анлу, и Джозефу все слышно.

– Ты! – взревел Айон, заметив д’Анлу со шпагой в руке. – Ты! – повторил он и расхохотался. – Да, ничего не скажешь, Вильгельм – хитрая бестия! Он бы захватил всю землю. Любыми способами! Черта с два, это ему не удастся!

– Айон, вам лучше лечь в постель, – спокойно предложил д’Анлу.

– Не выйдет! – заорал Айон. У Аллоры перехватило дыхание от страха, когда она увидела, как отец, выхватив из ножен шпагу, бросился на Брета д’Анлу, этого могущественного графа Уэйкфилда.

– Нет! – взвизгнула она, потому что д’Анлу, сжимающий в руке сверкающее оружие, был наготове. Ему оставалось лишь нанести удар в целях самообороны, и отец будет убит. – Нет! – снова крикнула она, готовая броситься на помощь и прикрыть собой отца от этого мускулистого норманна.

Но сия жертва не потребовалась. Д’Анлу сделал шаг в сторону и лезвием шпаги остановил встречный удар. Отцовская шпага, выбитая из руки, перевернулась в воздухе и с грохотом упала на пол.

Сам Айон отлетел спиной к стене и тоже оказался на полу. Он тут же попытался сесть, опираясь на стену, но глухо застонал, потирая голову.

– Отец! – подбежала к нему Аллора, а д’Анлу уже опустился рядом на колено и помогал приподняться. Но Айон повалился на бок, и глаза его закрылись.

– Отец! – позвала Аллора.

Айон открыл глаза и посмотрел на д’Анлу.

– Я вел себя глупо, а?

– Думаю, что вы потеряли равновесие из-за выпитого вина, лаэрд Айон, – сказал д’Анлу, чуть усмехнувшись краешком губ.

– Но ведь могла разыграться настоящая битва, а?

– Каждому известно, как вы сильны – и в бою, и в мирное время, сэр!

Айон, закрыв глаза, покачал головой. Потом открыл их и снова посмотрел на д’Анлу.

– Не вы приводите меня в ярость, д’Анлу. И вы это знаете.

– Да, я это знаю.

Аллора в изумлении переводила взгляд с одного мужчины на другого.

– Спасибо за то, что не проткнули меня шпагой, – тихо произнес Айон.

Д’Анлу, протянув руку, помог ему встать. Аллора нахмурилась – ведь она хотела сама помочь отцу, а он, высокий, широкоплечий, сильный, не стесняясь, принял помощь д’Анлу.

Постанывая, Мон добрался до стола, уселся на стул и обхватил голову руками.

В этот момент в дверях гостиной появился Джозеф с подносом, на котором стояли бокалы и вино.

– Бордо, милорды, – объявил он, входя в комнату.

Айон снова застонал.

– Пожалуй, лучше в следующий раз, – торопливо проговорил д’Анлу и выпроводил Джозефа из комнаты.

– Королю нельзя верить, нельзя верить ни в чем, – мрачно изрек Айон.

– У него есть на все свои основания, милорд, – сказал д’Анлу, – Малькольм выплачивает вассальную дань, а потом принимает у себя мятежников. – Он сел за стол напротив Айона. – Поверьте мне, сэр, Вильгельм искренне верит, что Англия принадлежит ему по праву, что он не завоевал ее, а получил по наследству. И он считает Дальний остров неотъемлемой частью Англии…

Айон выругался.

– Быстро же он забывает историю! – раздраженно произнес он. – Менее двухсот лет назад не было никакой Англии. Альфред был королем Уэссекса. Ательстан завоевал Нортумбрию в 927 году; Эрик Бладакс, Датчанин, был королем Йорка; Свейн Форкбер был признан королем в 1013 году. Всего несколько лет спустя на севере правил Канут, а южными саксонскими землями правил Ательстан. – Он печально покачал головой. – Время королевств закончилось, и появились великие графства: Нортумбрия, Уэссекс, Мерсия и Восточная Англия. Сначала их было четыре, потом пришел Завоеватель – и титулы начали возникать как грибы после дождя… – Он замолчал, поглядывая на д’Анлу.

– Вы правы, лаэрд Мон, мой титул, например, возник на пустом месте. Земля, которую я получил, представляет собой опустошенный район на севере. Как известно, титулы даются в качестве награды, лаэрд Айон. И как сказал Вильгельм ни один король не в состоянии дать всем богатые вознаграждения.

– Я не против справедливого вознаграждения, полученного вами, д’Анлу. Я не согласен с тем, как понимает король границы своих владений. Дальний остров испокон веку был королевством в королевстве.

– Как вы уже сказали, Уэссекс был королевством, Мерсия была королевством. Они объединились ради общего блага.

– Шотландия остается королевством.

Д’Анлу улыбнулся, и Аллора с изумлением увидела, что ему очень нравится ее отец, а отцу симпатичен он.

– И я так думаю, лаэрд Айон! Вильгельм хочет, чтобы вы были на его стороне.

– Вы ничего не знали о браке, который предложил король, не так ли? – Ай он не задал вопрос, а скорее констатировал факт.

– Ничего не знал.

– Но вам не о чем беспокоиться, – быстро вмешалась в разговор Аллора.

Мужчины с удивлением взглянули на нее – похоже, они вообще забыли о ее присутствии.

– Уэйкфилд не пойдет на это, – уверенно произнесла она. – Он сам сказал мне, что он человек независимый, так что вскоре мы сможем забыть об этой дурацкой затее.

Мужчины переглянулись, но промолчали. Потом Брет д’Анлу поднялся.

– Желаю вам хорошо отдохнуть, лаэрд Айон. – Низко поклонившись отцу Аллоры, он направился к двери, но Аллора преградила ему путь. – Миледи… – произнес он, снова поклонившись. Потом, взяв ее за плечи, отодвинул в сторону и твердой поступью вышел из комнаты.

Аллора посмотрела ему вслед. Подойдя к столу, она, села напротив отца.

– У нас все получится, папа, он не хочет, это совершенно очевидно. Ты не должен…

– Аллора, – устало прервал ее Айон, но застонал и сжал голову руками. – Король вероломен, но если бы не проклятое французское вино… Все-таки для нас нет ничего лучше отечественного эля.

– Отец, почему ты ничего не сказал? И почему он ничего не сказал? Почему бы нам всем сейчас не договориться и не заявить королю, что нас это не устраивает?

Отец печально взглянул на нее. Он протянул к ней руку и дотронулся до ее белокурых волос, потом очень нежно погладил ее по щеке.

– Мне не следовало брать тебя с собой. Может быть, он забыл бы о том, что у меня есть дочь.

– Отец, дело в том…

– Поверь, девочка, Брет д’Анлу промолчал ради меня и ради тебя тоже.

– О чем ты говоришь?

Отец пожал плечами.

– Допустим, д’Анлу удалось бы воспротивиться королю. Отец и братья д’Анлу все еще находятся в Нормандии, но если они вернутся… Вильгельм в долгу перед ними, и они принадлежат к семейству очень уважаемому как среди норманнов, так и среди саксов.

– В таком случае, – проговорила она, – он действительно имеет право отстаивать собственное мнение…

– Король найдет другого человека. Может, кого-нибудь постарше, кто сопровождал его в походах. Он твердо решил что ты должна выйти замуж за одного из его титулованных сподвижников. Может быть, он и не будет выкручивать руки д’Анлу. Зато меня ему ничего не стоит припереть к стенке, угрожая казнью Роберта.

Аллора откинулась на спинку стула с таким ощущением, будто ее окатили ледяной водой. Наверное, до сих пор она не понимала, насколько непоколебимой бывает решимость короля. В его словаре – ни на одном языке – не существовало слова «нет». Ей стало нехорошо. И правда, д’Анлу может отделаться легким испугом. Король найдет другого человека, потом еще одного. И ему совершенно безразлично, будет ли это молодой человек или беззубый старик, у которого уже имеется десяток взрослых детей. Сейчас Вильгельм одержим одной мыслью: выдать подобру-поздорову за одного из своих людей наследницу Дальнего острова – а значит, прибрать эту землю к рукам.

Она всхлипнула, но быстро овладела собой, ведь у отца, поставленного перед выбором – счастье дочери или жизнь брата, – и без того сердце разрывается на части.

Айон покачал головой:

– Он порядочный человек.

– О ком ты? – насторожилась Аллора.

– Порядочный. Может быть, немного горяч, но хороший человек.

– Д’Анлу? – прошептала она.

Айон чуть кивнул головой.

– Если бы он был из наших, например, из людей Малькольма…

– Но он не из наших! Он норманн! – презрительно воскликнула Аллора. – Если мы подчинимся королевской воле, мы потеряем все.

– Ты права, дочь. В том-то и задача!

– Что нам делать?

– Что-нибудь придумаем.

Она покачала головой:

– Роберт у него в руках. Он его убьет.

Айон нахмурился.

– Я не знаю. Не знаю, – пробормотал он. – Может быть, завтра что-нибудь придумаем – утро вечера мудренее. Может быть, я буду лучше соображать, когда выветрится из меня проклятое нормандское вино!

Аллора услышала в голосе отца безысходность и отчаяние. Она быстро подошла к нему и, обняв за плечи, сказала:

– Ты прав, отец. Утро вечера мудренее. Утром мы найдем решение. Позволь мне проводить тебя до постели.

Она помогла ему подняться. Он тяжело оперся на нее, и она на секунду пожалела, что д’Анлу ушел: его помощь была бы сейчас очень кстати. С трудом довела она отца до спальни, где этот большой мускулистый человек плашмя рухнул на кровать. Она стянула с него высокие кожаные сапоги и накрыла меховым одеялом – ночь была довольно холодная.

– Аллора!

Она думала, что отец уже заснул, но он взял ее за руку. – Доченька… – произнес он, запинаясь. – Ты мое самое драгоценное сокровище. Я… найду выход.

– Спи, отец! – тихо сказала Аллора, целуя его в лоб. Глаза его закрылись. Она вышла из комнаты и направилась в свою спальню.

В ее комнате свет пробивался сквозь неплотно закрытые ставни. Аллора подошла к окну и выглянула на улицу. По другую сторону дороги в окне двухэтажного деревянного домика с черепичной крышей она увидела бодрствующего монаха, который при свете свечи трудился над манускриптом. Под окном внизу вдруг зарычали и затявкали собаки, затеявшие драку из-за куска мяса, брошенного на дороге.

Она посмотрела вверх. Над Лондоном светила полная луна. Высунувшись из окна, Аллора увидела Темзу и дорожку лунного света на поверхности воды.

Затаив дыхание, она закрыла глаза и отчетливо представила себе Брета. «Порядочный человек, хороший человек» – так сказал о нем отец. Дерзкий, самоуверенный, по каждому поводу готовый лезть в драку, родившийся в удачной семье в удачное время. Человек, преданный Завоевателю.

Он, чьи волосы черны, а глаза синие со стальным отливом… насмешничает над ней, над ее юным возрастом, нарочно испытывает ее терпение… Прикасается к ней…

Ее охватила дрожь, и она торопливо закрыла ставни. Дрожа, она переоделась в ночную сорочку из белого льна и юркнула в постель, натянув на себя одеяло. Но несмотря на усталость, сон не шел, и Аллора долго лежала, уставившись в потолок. Д’Анлу сумеет отказаться, он достаточно влиятелен, чтобы настоять на своем – отец сам так сказал.

Со стороны д’Анлу ей нечего бояться.

Но она чувствовала, как по телу разливается странная горячая волна, спускаясь по спине. Ее раздражало, что она так ясно видела его лицо, будто он находился рядом с ней, в этой комнате. Взгляд такой проницательный, а губы – крупные, полные, чувственные…

Аллора еще плотнее закуталась в одеяло и, повертевшись, попробовала заснуть. Но сна не было. События вечера одно за другим проплывали перед ней, она вспоминала внимательные взгляды женщин, устремленные на нее… И взгляды на него. Потом вспомнилась очень красивая леди Люсинда с экзотическими миндалевидными глазами. Наверное, они с д’Анлу хорошо знали друг друга.

Аллора повертелась в постели, не находя удобной позы.

Ей стало жарко. Поднявшись, она опять подошла к окну и распахнула ставни, подставив лицо холодному и влажному ночному ветерку.

Она стояла у окна, пока снова не задрожала от холода. Она так ждала этой поездки в Лондон, а теперь ей очень хочется домой. Освободить бы дядю Роберта и убежать. Быстро бы добраться до дома, где все вокруг знакомо с детства, и люди такие, какие есть.

Там ее ждет Дэвид, он ласково поговорит с ней, крепко обнимет. Ведь они любят друг друга. Они скоро поженятся, и тогда уж ни один мужчина не сможет претендовать на нее. Завоевателю не удастся покорить их.

Она любит Дэвида. Жаль, что его сейчас нет здесь. Дэвида, с его…

«С его – чем?» – насмешливо спросила она себя. Проклятие! Она не может – даже на мгновение воспроизвести в памяти его лицо! Все заслонили собой синие глаза со стальным отливом…

Она со стоном упала на постель. Надо бежать из Лондона. Спасаться. Это единственная надежда. Но каким образом? Как ей уехать отсюда и увезти с собой дядюшку живым и невредимым?

К счастью, ей наконец пришла в голову мысль, которая ее успокоила.

Она спросит у самого Роберта. Потому что, хотя ее отец и был человеком сильным и благоразумным, мудрым правителем, он прежде всего был милосердным.

А сила дядюшки заключалась в его безжалостности… и хитрости. Наверняка Роберт что-нибудь придумает.

Она заснула, но и во сне ее донимали мысли о нем. Ей снились огромные серые клубы тумана. И в них был он. Верхом на своем могучем белом Аяксе, в удивительном шлеме, украшенном рогами. Он подъезжал к ней сквозь туман все ближе, ближе… И что самое удивительное – она произносила его имя.