Текст книги "Речные тайны"

5. Что происходит где-то там

Живот у Рейзо ныл, внутренности словно скрутило узлом – от тирианской пищи его желудок страдал не меньше, чем сердце при мыслях о маме, Рин и Лесе. Впервые за неделю он бросил присматривать за Энной ради тренировки по фехтованию и вот теперь поймал себя на том, что все еще сжимает в руке мандариновую корку, оставшуюся после обеда, просто чтобы смотреть хоть на что-нибудь цветное. Все остальное в пределах дворца было приглушенно-неярким: белая одежда, белый камень.

– Ты драться-то будешь? – спросил остролицый воин по имени Веран.

– Ах да, прости.

Рейзо бросил корку и взял тренировочный меч. Оранжевый цвет на фоне блеклой грязи казался резким, словно удар грома.

После нескольких часов размахивания деревянными мечами в компании байернских личных Рейзо отправился на охоту за какой-нибудь привычной едой, пока сосущая пустота в животе не всосала его самого. Он бродил неподалеку от столовой, когда обнаружил проход, полный заманчивых запахов.

«Он может привести к нижним кухням. Или к смерти», – подумал Рейзо с притворным ужасом, но это не помогло ему избавиться от реальных опасений. Он бы предпочел, чтобы Финн и Энна были с ним рядом, но подозревал, что им хочется побыть наедине. К тому же они, скорее всего, не согласились бы опрометчиво углубляться в недра тирианского дворца, учитывая, что всего несколькими часами раньше лорд Белван предупредил их об угрозе байернцам, шепотки о которой дошли до его слуха.

«Не валяй дурака, – предостерег сам себя Рейзо. – Кто рискует, тот обзаводится шрамами, а следующий шрам может тебя и прикончить». Но Тейлон выбрал его, и у юноши уже мозг закипал от попыток вообразить, чем он может доказать, что капитан не ошибся. Кроме того, по замыслу Изи, они должны выказывать дружелюбие народу этой страны, а как им вообще это делать, если они постоянно сидят взаперти и боятся даже окликнуть кого-нибудь и поздороваться?

Так что Рейзо сунул руки в карманы, чтобы утаить едва заметную дрожь в пальцах, и неторопливо двинулся вперед, насвистывая сквозь щель между передними зубами (ему всегда нравился этот зазор, придающий ему разбойничий вид). Его встретило дружное «Ах!».

В этой кухне со стенами из желтого кирпича, закопченного до черноты, с низким потолком и унылыми огнями не было ни одного окна. Едва ли не половина глаз, наблюдающих за Рейзо, сверкала гневным блеском. Он поежился.

– Ты байернец, – изумилась веснушчатая служанка, у которой щека была запачкана чем-то взбитым.

– Правда? – Рейзо взял из ее руки металлическую ложку и глянул на свое отражение в серебристой поверхности. – Не-а, не может быть. Байернцы не бывают такими симпатичными.

Она хихикнула.

Он не стал возвращать ложку, а вместо этого взялся взбивать сливки в миске. Другие девушки настороженно подбирались ближе, словно птички к рассыпанным крошкам. Ему вспомнились слова Изи: «Так легко поверить в то, что совершенно незнакомые тебе люди – твои враги. Если бы они узнали нас…» Он улыбнулся и постарался выглядеть безобидно. Несколько девушек продолжили работать по своим углам, бросая на него косые взгляды, мрачные, словно пятна сажи, но остальные принялись его расспрашивать:

– Так каков на самом деле ваш Байерн?

– Я слышала, ваши младенцы не рождаются, как положено, а выползают из земли.

– А вы захватили с собой своих огнедышащих коней?

– А байернцы правда едят тирианских детей?

– А где твои рога и хвост?

Рейзо так и подмывало заявить, что все это правда, а рогов и хвоста он лишился еще в детстве в результате трагического несчастного случая, но он прикусил язык.

Когда ему предложили кусочки неудавшихся пирожных (он с радостью выяснил, что попал в пекарню), он попотчевал девушек, которые месили тесто и управлялись с противнями, рассказом о празднике зимней луны, о свадьбе Изи и Джерика, о чаще Леса, о проказах, которыми они с Энной обменивались, еще когда ходили за скотиной, – обо всем любопытном, что подворачивалось ему на язык.

Шишковатые костяшки пальцев старшей поварихи напомнили Рейзо о матери, трудившейся не покладая рук. Пока он вытирал посуду, повариха очистила ему мандарин.

– В день моего приезда сюда, – вспомнил Рейзо, – мальчишка швырнул таким фруктом мне в лицо. Как же вышло, что вы не ненавидите меня за то, что я байернец?

– Война меня не касается, – пояснила повариха. – Я по-прежнему натираю ноги, и в спине колет все так же. То, что происходит где-то там, не слишком-то много меняет здесь.

Одна из девушек в углу принялась выразительно затачивать нож, так что Рейзо даже без пробежавших по спине мурашек сообразил бы, что не вся прислуга согласна со старшей поварихой.

Покинув пекарню пару часов спустя, Рейзо вприпрыжку возвращался обратно. На языке все еще чувствовался резкий, холодный вкус мандарина, живот был набит пирожными и фруктами, и ему уже казалось, что он наполовину примирился с Тирой, когда в вечернем воздухе раздался вопль.

Недолго думая, Рейзо помчался на шум. Другие тоже бежали – воины и часовые, привлеченные звуком смерти. И останавливались как вкопанные у байернских казарм, где Бринн, правая рука Тейлона, стоял с обнаженным мечом над телом тирианца. Клинок был испачкан в крови до середины. Позади него неподвижно распростерся Веран, один из байернских личных, и кровь лужей растекалась по блеклым камням.

Снова раздались крики. В поднявшемся шуме Рейзо не мог разобрать слов. Байернцы обнажили мечи, развернувшись спиной к казармам. Толпа тирианских военных отделяла Рейзо от соотечественников. Он выругал себя за то, что оставил оружие на тренировочной площадке, и замер неподвижно, насколько позволяло ему отчаянно бьющееся сердце.

«Не обращайте на меня внимания, не обращайте», – мысленно твердил он, вздрагивая от раздающихся со всех сторон тирианских криков и в кои-то веки радуясь своему скромному росту. Он пожелал, чтобы Энна с Финном оказались рядом, затем отменил желание, скрестив пальцы. Если Энна появится здесь, возможно, ей придется применить огонь.

– Тихо, я сказал! – рявкнул лорд Белван, проталкиваясь сквозь толпу.

Тейлон двигался следом.

– Что случилось, Бринн? – спросил он.

Голос Бринна звучал пылко, с призвуками гнева и горя.

– Этот человек, – начал он, указывая на распластанное тело тирианца, – ворвался сюда с криком «Да здравствует его сиятельство!» и потребовал встречи с байернским послом. Веран, – на этом имени его голос смягчился, и он кивнул на бездыханного товарища, – вышел вперед, чтобы урезонить его, и сказал, что посла в казармах нет. Тирианец завопил, проткнул Верана мечом и замахнулся на меня. Я сразил убийцу до того, как тот успел ударить в третий раз.

И снова шум. Проклятия, поднятое вверх оружие, выкрики «Лжец! Он лжет! Убить их!». Слуга-тирианец заметил Рейзо. Он пихнул локтем стоящего рядом с ним воина и ткнул пальцем в юношу. Рейзо схватился за пращу и попятился.

– Кто-нибудь это видел? – выкрикнул Белван, обводя толпу внушительным носом. – Кто-нибудь, кроме байернцев?

«Пожалуйста, пусть найдутся тирианские свидетели».

Рейзо утер со лба пот. Четверо тирианских садовников мрачно смотрели на него, их руки замерли над рукоятями ножей. За спиной у него стоял воин, преграждая путь к отступлению.

– Я это видел, лорд Белван, – объявил часовой, выходя вперед, а затем за руку вытащил к себе второго. – И Вено тоже. Как рассказал байернец, так все и произошло.

Воинственные вопли сменились угрюмыми выкриками сомнения, но свидетели твердо стояли на своем.

– Благодарю вас за смелость, – заключил Белван. – Я объявляю, что этот байернец не причинил никому вреда иначе как в самозащиту, и приказываю толпе разойтись.

Рейзо отдал честь своим новым тирианским знакомым. Оглянувшись на Белвана, они убрали ладони с оружия и расступились, позволив Рейзо протиснуться сквозь толпу и нырнуть в казарму, где он присоединился к остальным личным.

– Это был не воин, – докладывал один из людей Белвана. – Не знаю, кто он, милорд. Его мундир в порядке, но никаких знаков различия, только медное кольцо.

– Благодарю, – откликнулся Белван и с несчастным видом обернулся к Тейлону. – Это настоящая беда, капитан. Я считал, что пребывание на территории дворца защитит вас от любых вооруженных групп, настроенных на убийство, но мы столкнулись с глупцом, решившимся прокрасться внутрь и напасть в одиночку. Я не могу поручиться, что Тысячелетие надежно защищено от новых скользких типчиков вроде этого.

– Мы не будем переезжать, – объявила подошедшая Мегина. Судя по выражению лица, она уже была в курсе свежих новостей. – Мы должны показать, что никуда не денемся, что, несмотря на подобные угрозы, мы вверяем нашу безопасность тирианскому народу.

Энна и Финн пришли следом за ней, и Рейзо заметил, как Энна вздрогнула, увидев тело Верана. Он знал, о чем она думает: окажись она там, ей бы удалось спасти его. Впрочем, тогда она могла бы не только обнаружить свой дар мастера огня, но и нарушить обещание и снова начать убивать.

– Как пожелаете, леди Мегина, – согласился Белван. – Однако ради моего собственного спокойствия я переведу отряд капитана Ледела в соседнюю с вашей казарму. Полагаю, их присутствие предотвратит будущие нападения.

Похоже, лорд Белван не понял, что эта новость не слишком-то подняла настроение байернцам.

За окном Рейзо увидел двух часовых, уносящих прочь тело Верана. Двое погибших. Горло Рейзо перехватило так туго, что не сглотнуть, и он сплюнул на землю и зажмурился. Перед его мысленным взором мелькали воспоминания о войне: битва на полях Остекина, множество погибших, столько, что их и не похоронить; тела, сложенные штабелем и подожженные. Каждое двадцатое лицо когда-то принадлежало другу.

6. Второй труп

Рейзо вернулся в пекарню два дня спустя, когда тревожная атмосфера убийства начала рассеиваться. Загадка человека, напавшего на Верана, докучала ему по ночам, и он смутно подозревал, что лучшие и самые достоверные слухи просачиваются вглубь до нижних кухонь.

– Убитый был твоим другом? – спросила старшая повариха.

– Я неплохо его знал, и он мне нравился. Лорд Белван и его люди мечутся с закрытыми глазами, пытаясь выяснить, кто это был и ожидаются ли такие еще, но я сказал себе: если кто и знает что-то о случившемся, то это девушки из пекарни.

Веснушчатая девчонка рассмеялась высоко и отрывисто, как болотная птица:

– Тайны этого города – словно крестьянская скотина: в конце ни одна не минует кухни!

Несколько служанок высказали разные догадки, одинаково вздорные, и наконец одна молчаливая судомойка с гладкими золотистыми волосами подняла взгляд от раковины:

– Кто-нибудь из вас слышал о «Манифесте Тиры»?

– Это тот город на востоке? – спросил кто-то.

– Это группа, желающая возобновления войны. Мой двоюродный брат в ней состоит. Он мечтает о битвах, потому что не успел повоевать в прошлый раз, но у их вожаков другие аппетиты: они считают, что Тире судьбой назначено владеть Байерном и всем остальным. – Она пожала плечами. – Ты бы поостерегся их, Рейзо. В последний раз, когда я навещала матушку в городе, мне попалась пара новых дружков брата – из тех, что освежуют кошку заживо, если сочтут это патриотичным.

Рейзо окунул руки в мыльную воду, пристраиваясь мыть противни рядом с ней.

– А ты не знаешь, кто они или где встречаются? Наверное, стоит предупредить лорда Белвана.

Глаза девушки распахнулись шире.

– Сделай это – и следующей их кошкой могу оказаться я.

– Тогда я ни словечка о тебе не скажу. Обещаю.

Судя по ее виду, девушка готова была забиться под стол. Рейзо откашлялся и попытался найти какую-нибудь безобидную тему. Он пожаловался на то, как докучает ему байернская шерстяная одежда, ведь на улице с каждым днем теплеет. Веснушчатая девушка заявила, что знакома с дворцовой портнихой, другая девушка по утрам прислуживала леди Дэше, и за считаные часы он получил разрешение на новую одежду и условился о примерке.

Этим вечером, входя в комнату Энны, он ощущал себя нарядным, как павлин в дворцовом саду. Энна поморщилась, словно запахло чем-то мерзким.

– Что это ты на себя нацепил?

Рейзо поднял руку, требуя тишины:

– Я так и думал, что тебе не понравится мой новый гардероб, но никакие слова не заставят меня от него отказаться. После гибели Верана все в таком унынии, что нам не помешает немножко взаимных любезностей между байернцами и тирианцами, – вот что я хочу сказать.

Портниха сшила ему свободные штаны и белую рубаху. Отрез ткани, которым большинство тирианцев оборачивали грудь и плечи, назывался «луммас», и Рейзо обнаружил, что у него есть вполне практическое назначение: скажем, утирать пот или укрывать голову от солнца. Вместо кушака он обвязал вокруг пояса пращу, а ботинки оставил свои. Вышло любопытное смешение стилей обеих стран, которое он нашел довольно-таки изящным. Он жалел только, что не может добраться до байернских красок, привезенных на продажу. Его глазам недоставало ярких цветов.

– Ты выглядишь нелепо… – начала Энна.

Рейзо снова вскинул руку:

– А девушки из пекарни говорят иначе.

– Правда? – хмыкнул Финн.

– А то, – многозначительно улыбнулся Рейзо. – Ну, кое-кого из них я бы обходил по широкой дуге, когда они точат ножи, но остальные… Скажу только, что у меня не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать, сколько раз мне подмигнули. Жаль, я не смогу нынче выйти в город и щегольнуть новым нарядом.

Весь Ингридан гулял сегодня на празднике, каковых, по словам старшей поварихи, тут было не меньше, чем изюмин в сдобной булочке. Несколько девушек звали Рейзо составить им компанию на улицах, украситься цветами и танцевать, пока луна не поднимется высоко в небо, но Мегина сочла, что это слишком опасно.

«Как мы вообще собираемся подружиться с ними, – недоумевал Рейзо, – если не можем даже выйти на улицы потанцевать?»

– Уверена, мы не много теряем, – буркнула Энна, но Рейзо показалось, что ей тоже хотелось бы украситься ворохом цветов.

Дверь распахнулась, и Рейзо отскочил за стол, нашаривая рукоять меча. Но это оказалась всего лишь Мегина, и Энна рассмеялась над ним:

– Малость дерганый, а?

– Посмотрим, как ты будешь дразниться, когда Тумас с дружками захотят твоей смерти.

Мегина закрыла за собой дверь:

– Просто невероятно. Служанка намекнула, что ей показалось, будто двое юношей спят в комнате моей фрейлины, – и действительно, вот они вы, расстелили на ковре спальные мешки, словно военный лагерь разбили. Как будет выглядеть моя фрейлина, у постели которой спят юноши?

– Леди Мегина, – возразила Энна, – на самом деле я не ваша фрейлина…

– Я-то знаю, но важно то, что думают они. Мы не можем давать тирианцам поводов сомневаться в наших личных. Вы двое, вернитесь в казарму к остальным.

Финн безмолвно запротестовал, показав всем своим видом, что он не намерен трогаться с места, но Рейзо свернул обе их постели, подтолкнул Финна в спину и вывел его из комнаты.

– Завтра же обратимся к Тейлону, – пообещал он. – Скорее всего, он воспротивится любому приказу Мегины, поскольку они не слишком-то ладят, и, кроме того, по-моему, он сочтет разумным держать кого-нибудь при Энне.

Финн не спросил о причинах. Это заставило Рейзо задуматься, как много известно его другу.

От казарменного храпа он вздрагивал и ворочался всю ночь, а вдобавок рехнувшиеся тирианцы постоянно звонили в колокол, отбивая час за часом, как будто время было важнее сна. Проснувшись в двадцатый раз, Рейзо решил, что проще встать окончательно.

Грузная луна низко осела над горизонтом. Рейзо так натужно пытался спать, что все его тело до сих пор казалось отяжелевшим и измученным. Он, спотыкаясь, побрел по мостовой и свернул в сторону. Часовые, мимо которых он проходил, хмурились при виде байернских солнца и короны на его плаще, и Рейзо почувствовал, как засвербило в том месте, где его подранил дружок Тумаса. Но юноша устал и не мог заснуть – вот уж неудачное сочетание, поэтому он решил пренебречь смутными опасениями и поупражняться с пращой на тренировочной площадке, пока заря не объявит о начале нового дня.

«Кроме того, люди капитана Ледела рядом, так что я в безопасности», – подумал он просто ради хорошей шутки.

Ночь была полна противоречий: теплый воздух и сквозящий в нем знобкий холодок, темное небо и яркая луна, слипающиеся глаза Рейзо и его ясный разум. Деревья и здания отбрасывали на землю тяжелые тени, и Рейзо брел по ним, словно переходил мелкие ручейки, пока его башмак не уткнулся в нечто плотное.

Одна из теней оказалась вовсе не тенью. Рейзо потыкал в нее носком и услышал треск горелой ткани. Кисловатый запах хлынул ему в горло.

Рейзо покосился на юг, на темное пятно, которое было окном Энны, и пожалел, что под рукой не оказалось реки.

7. Тайное погребение

Все тени колебались, как будто луна стремительно неслась вниз. Темные участки неба нависли ниже, а холодок в воздухе подкрался ближе, перебирая волоски на руках и шее Рейзо. От грохота собственного сердца он казался себе слишком заметным, уязвимым. Как будто был не один.

Рейзо резко обернулся. Никого поблизости, не считая мертвого тела. Он слышал только звук собственного дыхания.

«Думай, – велел себе Рейзо. – Раз уж ты здесь, так приноси пользу».

И снова на земле не осталось следов, какие бывают, когда волокут что-то тяжелое. Должно быть, кто-то тащил труп на себе, а потом сбросил. Кто-то крупный. Рейзо знал, что ему самому не хватило бы сил унести тело в одиночку. Отдаленный топот подстегнул его сердце, и оно забилось чаще. Он мог бы оттащить тело в Палло, узкую дворцовую речку. Правда, та прорезала сады по другую сторону от казарм, и по дороге ему пришлось бы пройти мимо доброй дюжины часовых.

В глубине души ему отчаянно хотелось самому справиться с этой проблемой, а не бежать за капитаном.

«Думай, Рейзо. В кои-то веки придумай что-нибудь, рожденный в Лесу».

Ни одно решение не пришло ему на ум. Рейзо накинул на труп свой плащ и понесся обратно в казарму.

Он на цыпочках прокрался в личные комнаты капитана и присел на корточки у его кровати. Дерево за единственным окном загораживало лунный свет, так что юноша ничего не видел. Он подождал пару мгновений.

– В чем дело, Рейзо? – спросил Тейлон хриплым со сна голосом.

– Еще один труп, капитан. За тренировочными площадками. Кажется, кроме меня, его никто не видел.

Пауза.

– Принеси лопату из задней комнаты, пока я обуваюсь.

Они подтащили тело поближе к казарме и положили за деревьями, растущими в горшках. Рейзо отошел присматривать за дорогой. Ночную тишину прорезали звуки копания – это Тейлон орудовал лопатой.

– Чудесно, – пробурчал Рейзо, принимаясь обстреливать из пращи ствол дальнего дерева.

Его кожа зудела от пота, шея ныла, поскольку он непрерывно озирался, не идет ли кто. Появился часовой, и Рейзо чуть не закричал, но вовремя подавил возглас, и его горло издало каркающий звук. Вышло довольно болезненно. Чтобы предупредить Тейлона о часовом, он метнул камешек в столб, рядом с которым тот копал. Снаряд звонко ударил по столбу, и звуки скребущей землю лопаты смолкли.

– Доброе утро, – любезно поздоровался Рейзо, продолжая обстреливать столб. – Не спится, знаете ли. Вот и упражняюсь с… э, пращой. Вот.

Часовой бросил на него мрачный взгляд и двинулся дальше. Рейзо, затаив дыхание, подождал, пока он не скрылся из виду, а затем снова метнул камешек в дерево. Тейлон продолжил копать.

Прошел еще один часовой, а за ним и третий. Рейзо чувствовал себя так, будто взбежал на гору: его сердце заходилось, а все тело ныло. Наконец звук копания прекратился окончательно. Рейзо подобрал свои снаряды и вернулся в комнату Тейлона. Капитан вошел туда через несколько минут. Грязь заляпала ему руки до локтей, перепачкала обувь и налипла даже на бороду. Он присел на краешек койки и уткнулся лбом в ладони.

– Удачно, что вчера прошел дождь. Земля оказалась мягкой.

Рейзо бухнулся на пол:

– Мы с Финном спали у нее в комнате каждую ночь, кроме этой. Леди Мегина велела нам уйти. Если бы я остался…

Тейлон покачал головой: мол, чего уж теперь гадать.

– Как по-вашему, это ее рук дело? – спросил Рейзо.

– Если тирианцы обнаружат сожженные тела после нашего прибытия, они будут убеждены, что мы укрываем огненную ведьму, независимо от того, виновна наша Энна или нет. В сомнительных дипломатических ситуациях правда значит меньше, чем то, что считает правдой другая сторона.

– Леди Мегина прошлым вечером сказала примерно то же самое.

– В самом деле? – Тейлон плеснул воды в чашку и поставил ее на пол рядом с Рейзо. – Пора рассказать мне все, что ты знаешь о делах Энны.

Этого разговора Рейзо избегал с самого окончания войны. Он слегка поерзал, внезапно ощутив, как ему неуютно на твердом полу.

– Прошло примерно полтора года с тех пор, как я догадался, что Энна имеет какое-то отношение к сообщениям о случайных пожарах в тирианских лагерях. Когда я спросил ее напрямую, она почти обрадовалась, что теперь ей есть кому все рассказать, а заодно и обсудить, как достичь больших успехов с огнем.

Рейзо макнул в воду палец и стряхнул капли.

– Это она придумала отправляться вместе со мной на разведку в байернские города, захваченные тирианцами, и сжигать палатки, козлы с оружием и все такое. Она знала, что временами утрачивает контроль над огнем, и хотела, чтобы кто-нибудь проследил, не зайдет ли она слишком далеко. После нашего первого огненного налета я позвал с собой еще и Финна, но она уже начала срываться. Когда мы с Финном это поняли, то отказались ездить с ней, пока у нее в голове не прояснится. Той же ночью она сбежала в Айболд, попалась тому мерзкому тирианскому капитану и провела пару месяцев в плену. Что именно там происходило, я не знаю.

Пока он рассказывал, Тейлон переодевался, мыл руки и лицо, избавляясь от следов рытья могилы. Рейзо наблюдал за ним, понимая, что, жгла кого-то Энна или нет, они с капитаном уже по локоть увязли в этих убийствах. Если их видел какой-нибудь тирианец, если их раскроют… Рейзо потерся спиной о стену. От мурашек его кожа всегда зудела.

– Как вы знаете, мы с Финном попытались ее спасти.

Рейзо прокашлялся. Не стоит надолго задерживаться на этом месте. Капитан мог бы с полным основанием отобрать у них дротики и звания за дезертирство. Из-за того что пришлось подобным образом предать Тейлона, Рейзо тогда страдал не меньше, чем от любой из своих ран.

– Остальное вам известно, капитан: Энна прожгла нам путь на свободу, и мы нагнали тирианскую армию до того, как она вторглась в столицу.

Тейлон вытер с ботинка пятно сажи.

– Расскажи, как вела себя Энна во время той последней битвы.

Рейзо решил, что теперь ему хочется воды, и осушил всю чашку залпом. От холода в его пустом животе закололо, будто он проглотил пчелу.

– Это было жутко, капитан. Худшее, что я видел в жизни, и когда бы эти картинки ни обнаружились у меня в голове, я вышвыриваю их оттуда пинком.

– Продолжай, сынок.

При слове «сынок» Рейзо сел чуть прямее.

– Ну, мы, я и Финн, стояли перед Энной и сражались с каждым тирианцем, пытавшимся ее остановить. Они начали загораться, целыми отрядами. Я старался не смотреть, но слышал, как они кричат. Когда я… когда я разок обернулся посмотреть на Энну, она лежала на животе, опираясь на локти. Она рыдала, но лицо было спокойным, как если бы она сама не знала, что плачет. Она просто смотрела на поле, на горящих людей. – Рейзо обеими руками потер лицо. – Я много раз видел, как она поджигает палатки и всякие вещи, и точно знал, что она наслаждается этим, но то мертвое выражение… Больше я не оглядывался. А вскоре какой-то тирианец вогнал мне меч промеж ребер, и я не видел ее несколько месяцев, пока они с Изи не вернулись из поездки на юг.

– Ты знаешь, что там произошло? – спросил Тейлон.

– Финн сказал, что в Ясиде Изи смогла научить Энну управлять ветром, а та ее – огнем, так что теперь у них обеих есть оба дара, и Энне от этого почему-то стало лучше.

Тейлон даже не моргнул, и незаданный им вопрос как будто повис в воздухе: «А стало ли ей лучше?»

– И что ты думаешь? – спросил Тейлон.

– Я почти не думаю, капитан. Вы же знаете.

Тейлон не рассмеялся. Рейзо задумался, не означает ли это, что капитан и впрямь считает его бестолковым, как вспугнутый заяц. Он поерзал на полу.

– Я надеюсь, что это не Энна.

– Мы должны быть уверены.

– Хотите, я буду и дальше спать в ее комнате?

Тейлон покачал головой:

– Мегина права. К тому же безопасность Энны основана на том, что никому не известно, кто она. Если станет заметно, что мы ее защищаем… Нет, лучше присматривать за ней издали.

– Финн вернется, – сказал Рейзо.

– Знаю.

«Что, если он выносит тела, которые она сжигает?» – чуть не спросил Рейзо.

От внезапного стука он вскочил на ноги, сжав дротик. Тейлон с бесстрастным лицом отворил дверь.

– Доброе утро, капитан Тейлон.

Тускло-золотистые волосы капитана Ледела были собраны на затылке, у мощной шеи, и кончик хвоста лежал на широком плече воина. Его глаза казались усталыми, но он любезно улыбался, несмотря на внушительный шрам, пересекающий его нижнюю челюсть. Рейзо по большей части одобрял шрамы на лице. К несчастью, все его собственные боевые отметины красовались на теле, где девушкам не так-то легко их углядеть.

– Вы заняты, капитан? – спросил Ледел, покосившись на Рейзо.

В его голосе слышалась характерная хрипотца, наводящая на подозрение, что он всю ночь не смыкал глаз.

– Один из моих людей зашел получить приказы на день, – пояснил Тейлон.

– Вы рано встаете, – одобрительно кивнул Ледел. – Я всегда повторяю, что капитан спать не должен.

– По крайней мере, пока на него кто-то смотрит, – добавил Тейлон.

– Надеюсь, вы сможете отложить запланированные на утро дела. Людям необходимо развеяться, а зачастую напряжение ослабевает под напором дружеской схватки. Как вы смотрите на учебные бои на тренировочной площадке?

Тейлон кивнул, почти не замешкавшись:

– Я разбужу своих людей.

– Хорошо. Для недавних противников враждебность естественна. Мы все люди военные, и война еще свежа в нашей памяти, но необузданного насилия я не потерплю. Нет ничего, что я презирал бы сильнее, чем профессионалов военного искусства, считающих, будто они могут топтать его правила.

Голос Ледела дрожал от предельной искренности, и Рейзо весь покрылся гусиной кожей. Почему капитан с такой горячностью настаивает на том, что предан правилам военного искусства? Юноша остался в недоумении.