Текст книги "Академия теневых заклинаний"

Глава 6

Крепко вцепившись в руль старой колымаги Бака, я пыталась удержать эту груду хлама от падения в кювет на крутом повороте при въезде на магистраль. Она, по всей видимости, еще не окончательно заросла паутиной, а ведь у Бака никогда не хватало денег на бензин. А вот гидроусилитель руля полностью износился.

Тормоза визжали точно две свиньи, застрявшие в капкане, да и поворотники наверняка не работали, судя по тому, сколько раз мне сигналили при моей попытке перестроиться на соседнюю полосу. Но все равно это было лучше, чем идти пешком.

Последний поворот руля – и вот я выехала на шоссе.

– Ее невозможно удержать на месте так же, как и Колокольчик, – проворчала я, с трудом переключаясь на повышенную передачу.

Поставила ногу на педаль газа и вдавила ее в пол, напрасно пытаясь развить скорость, приемлемую для езды по магистрали. Тут кабина грузовика затряслась, загремела, и в следующую секунду то, что оставалось от глушителя, проскрежетав по бетону, с грохотом отвалилось – черт возьми, отвалилось! При падении на дорогу поднялся сноп искр, яркой вспышкой отразившийся в боковом зеркале.

Убедившись, что в ближайшее время больше ничего не собиралось отваливаться, я все-таки опустила окно. Ворвавшийся в салон свежий воздух постепенно выветривал запах старья и прокисшего пива. Глубокий вдох, выдох – и мой пульс замедлился. Наконец я направлялась на Отборочные испытания, и у меня даже оставалось время. Оказавшись на месте, я смогу убедить их, что Билли никогда им не подходил. Что он ужасно справился бы с… с тем, чего они от него хотели.

Но стоило мне поднять глаза к зеркалу заднего вида, как у меня в жилах застыла кровь, по всей спине до самого копчика пробежала дрожь.

В трех машинах позади меня, в одной со мной полосе, ехал черный блестящий седан, лучи утреннего солнца отражались на его обшивке. Разделяющие нас автомобили, недовольные моей низкой скоростью, один за другим обгоняли меня, но седан не менял своей позиции, позволяя другим машинам встраиваться перед ним.

– Он явно тупой как пробка, раз думает, что я его не замечу, – пробормотала я, во мне бурлил адреналин. Ни одна новенькая блестящая машина не стала бы плестись за грудой железа, предпочтя двигаться со скоростью ниже дозволенной. А значит, она преследовала меня.

Вот только мне ни за что не оторваться от этого седана, уж точно не на грузовике Бака.

Всплеск адреналина смешался во мне со страхом, я прикусила щеку изнутри, мозг лихорадочно подыскивал возможные варианты. Следующий съезд вел к веренице пригородных поселков, школ и небольших парков. Я могла бы свернуть на него, посмотреть, последует ли автомобиль за мной, и попробовать затеряться. А если он будет настойчив… Мне не останется ничего другого, как бросить грузовик и сбежать.

Разумеется, это снизит мою скорость, а для того, чтобы добраться до севера Нью-Йорка, у меня осталось крайне мало времени.

Я развернула запястье и взглянула на свои новые часы. Осталось тридцать часов, пятнадцать минут и четыре секунды. Полет, наверное, займет где-то часа четыре. Дорога на север штата – еще около двух часов. Я не была уверена, что это сработает, но у меня появилась безумная идея, как избавиться от хвоста.

В нынешней ситуации безумие стало моей единственной альтернативой.

– Время еще есть. – Я резко вывернула руль вправо и включила пониженную передачу, решив снизить обороты двигателя, вместо того чтобы визжать тормозами. Двигатель грустно застучал в ответ, но звук этот был по крайней мере тише.

Вновь сражаясь с рулем на повороте, я съехала с магистрали. Взгляд в зеркало заднего вида только подтвердил то, в чем мне требовалось убедиться. Седан ехал за мной, сокращая между нами расстояние. По моей коже вновь пробежала дрожь, вызванная страхом преследования.

Теперь не оставалось никаких сомнений: за мной – хвост.

Часть меня была настолько напугана, что не могла ясно мыслить. Меня преследовал не просто хищник, а высококлассный злодей, который подталкивал меня вперед, к опасному будущему, откуда я могла уже не вернуться. Но другая часть моей личности, напротив, оживилась – это она отвечала за то, как я носилась по полям вместе с Томми и Рори и влезала в заброшенные дома. Именно благодаря ей меня и прозвали Дикой – Уайлд.

– У меня все получится. – Я снова сбавила скорость и снижала ее до тех пор, пока грузовик чуть ли не полз на первой передаче, а двигатель несчастно ворчал, пыхтел и трясся. Пусть я и не могла оторваться от них на своем транспорте. Зато могла их перехитрить.

Я остановила грузовик в самом конце съезда, высунула руку в окно и помахала седану, чтобы он проезжал мимо. Любой преследователь, желая сохранить анонимность, наверняка бы так и сделал и сел на хвост уже позже.

Но черный седан неторопливо подкрадывался сзади к грузовику, расстояние между нашими бамперами постепенно сокращалось. Затем он остановился вплотную ко мне, так что мы едва не врезались, и принялся терпеливо ждать, давя на меня и подталкивая ехать дальше. В зеркале заднего вида на меня строго смотрело лицо в очках-авиаторах, обрамленное густыми бакенбардами.

На моих губах расцвела ухмылка, которую я была не в силах сдержать, несмотря на растекающееся по телу предостерегающее покалывание. Этот мужчина был опасен. Я чувствовала это каждой клеточкой своего существа. Но он охотился на меня, а я терпеть не могла подобное обращение. Есть случаи, когда следует отступить, а есть – когда нужно дать отпор. И мой внутренний голос подсказывал, что сейчас как раз время для второго.

«Остается надеяться, что задние фары у Бака работают не лучше поворотников».

Включив заднюю передачу, я нажала на газ. Мотор зарычал, и грузовик рванул назад резвее, чем до этого ехал вперед, со всей силы врезавшись в капот черного автомобиля. Ногу с педали газа я не сняла.

– Получай, Бакенбарды.

Седан взвизгнул шинами по асфальту, но грузовик Бака был тяжелее, поскольку предназначался для перевозки грузов. Он толкал машину назад, вокруг нее клубился дым, пока Бакенбарды безуспешно давил на тормоза. Но я еще не закончила. Ухмыляясь в заднее окно, я резко выкрутила руль и развернула грузовик, вынуждая седан съехать в боковую канаву.

Дальше свое дело сделала сила тяжести: черная машина покатилась вниз по крутому склону, отчаянно крутя колесами по сухой траве, пока не оказалась на самом дне. Теперь ее без тягача было не достать.

Продолжая улыбаться как безумная, я включила первую передачу и двинулась вперед. Бросила еще один взгляд в зеркало заднего вида, заметив стоящую на краю канавы одинокую фигуру. Солнечные лучи отражались в очках-авиаторах и играли на бакенбардах.

При виде выражения лица мужчины, которое не могли скрыть даже очки, улыбка сползла с моих губ.

Так же на меня смотрел тот убитый мной волк, покушавшийся на наш скот: сверкающие глаза и оскаленные зубы, готовые меня разорвать. Тогда-то я и ясно поняла, что приобрела врага, который очень не любил, когда его дурачили.

Было очевидно, как голубое небо над моей головой, что однажды эта история мне еще аукнется.

Я вдавила педаль газа в пол и вернулась на магистраль, страх подстегивал меня ехать быстрее. Вынуждал скорее отделаться от этого волчьего взгляда.

Мне предстоял довольно долгий путь, а значит, у меня оставалось полно времени для переживаний. Я постоянно поглядывала то в одно, то в другое зеркало. Впереди меня ждала школа, где погибали ученики, а их смерти не расследовались. Школа для магически одаренных.

Я фыркнула. Если бы на свете существовала настоящая магия, как она описывалась в фэнтезийных книгах, я бы уже давно об этом знала. Такое не утаишь. Возможно, папа преувеличил, и эта школа предназначалась для детей не просто начитанных, а обладающих исключительными способностями в определенных областях.

Тут я нахмурилась. Как бы мне ни была неприятна эта мысль, но я понимала, почему им так понадобился Томми. За что бы он ни брался, у него все получалось. Необыкновенный многообещающий юноша, который с легкостью заводил друзей, очаровывал учителей и учился на отлично. А вот Рори, в отличие от него, мог похвастаться лишь внушительным списком задержаний местной полицией за драки, и его единственными талантами были навыки в мелком воровстве и умение перекладывать вину на других. Что-то тут не сходилось.

Я вздохнула, когда впереди появился указатель на аэропорт. Все ответы на мои вопросы обязательно найдутся, только вряд ли они свалятся мне на голову. За ними еще придется поохотиться. По крайней мере, этот навык у меня был хорошо развит.

Я влилась в поток машин, следующих в аэропорт, делая все возможное, чтобы мой грузовик не столкнулся с каким-нибудь дорогим автомобилем. Как только мы подъехали к зоне временной стоянки, движение внезапно остановилось, и я оказалась зажата со всех сторон.

С рычанием двигателя мой грузовик дернулся вперед и чуть не «поцеловался» со сверкающим красным «порше» впереди.

– Свинская рухлядь! – выругалась я себе под нос, ударив по тормозам.

Я подалась вперед и вытянула шею, пытаясь разглядеть, в чем причина затора. Разумеется, в городах многолюдно и шумно, поэтому, зная, сколько людей одновременно прилетают и улетают, можно было бы более умело управлять транспортными потоками.

Внедорожник в правой полосе чуть продвинулся вперед, и моему взору открылся терминал аэропорта. У меня перехватило дыхание. В утреннем свете сверкнули два черных седана. Которые кого-то ждали.

Я резко выпрямилась на сиденье и двинулась вслед за «порше». Сердце, ускорившись, заухало в груди так громко, что я даже не слышала гудков машин вокруг.

Очевидно, у незнакомца с бакенбардами имелось больше друзей, чем у меня. Я стала наблюдать за ними краем глаза. Оба седана были новенькими, без каких-либо повреждений, а значит, принадлежали не Бакенбардам. Я шумно сглотнула и разразилась потоком ругательств, пока пыталась решить, что мне делать дальше. Как выбраться из этой передряги?

Грузовик Бака никак нельзя было назвать неприметным: облупившаяся краска, двигатель, тарахтящий громче выстрелов дробовика, и убийственный запах выхлопных газов. С другой стороны, не я одна направлялась в аэропорт в подобном ржавом ведре. До тех пор, пока преследователи не сели в свои автомобили и не принялись проталкиваться в общем потоке машин, мне ничего не угрожало. И до тех пор, пока я сохраняла спокойствие.

Через несколько минут я сверилась с часами. Двадцать восемь часов сорок минут и восемнадцать секунд. Еще уйма времени.

Тут на моих глазах цифры задрожали, стали расплываться, а потом смешались, словно встряхнули стеклянный снежный шар.

– Какого черта? – Я постучала пальцем по циферблату. Что за кусок дерьма мне прислали… А после произошло худшее, что могло случиться.

Время изменилось.

И не в мою пользу.

Осталось шесть часов, отсчет пошел.

– Ах ты, кусок ослиного говна! – прокричала я, вскипев от злости. – Кто бы ни вытворял это с моими часами, ему явно не хочется жить.

Стиснув зубы, я вытянула шею и в нескольких машинах впереди увидела мужчину, пускающего машины на парковку. Боковым зрением отметила про себя, что седаны по-прежнему стоят на месте.

Минуты стремительно убегали. Грузовик продолжал стойко сопротивляться моему управлению. Я старалась не смотреть на часы из боязни, что время снова изменится.

У въезда на парковку меня остановил сотрудник аэропорта, взмахнув рукой. Мне это показалось лишним, поскольку деревянный шлагбаум возле будки все равно был опущен.

– Сколько времени планируете пробыть? – выкрикнул он.

От страха у меня сдавило горло, я еле выдавила:

– Вообще нисколько. То есть мало. Совсем немного. – Я поморщилась. И когда это я разучилась говорить с людьми? – По-быстрому заеду и обратно.

– Хорошо. – Он махнул мне рукой. – Езжайте на второй этаж. Первый весь уже заполнен.

Я выхватила у него талон и чуть не снесла деревянный шлагбаум, когда грузовик слишком резво дернулся вперед. Затем припарковалась на втором этаже в зоне, где стоянка была запрещена, – это было проще, чем искать место, куда бы запросто мог встать неуправляемый грузовик. Двигатель я не стала глушить. Может быть, грузовик кто-нибудь украдет. Во второй раз.

Я бросилась в сторону лестницы. Мне нужно было найти способ как-то прошмыгнуть мимо седанов или перейти в соседний терминал.

Тут я уловила какое-то движение у себя за спиной, совсем рядом. Поддавшись инстинкту, нырнула вправо, чтобы увеличить между нами расстояние. Но здоровый детина мешкал недолго и быстро развернулся, сменив траекторию. Второй показался с другой стороны, пробежав между двумя припаркованными машинами.

Первый мужчина бросился ко мне и чуть не схватил. Я вильнула в сторону, ударившись бедром о машину. Мгновенно заорала автомобильная сигнализация, в тусклом помещении гаража замигали фары. Кровь стремительным потоком неслась по моим венам; я крутанулась и приземлилась на корточки перед своими преследователями – двумя мужчинами в такой же одежде, как у незнакомца с бакенбардами. Оба выглядели одинаково: военная короткая стрижка, очки-авиаторы и куртки с красными нашивками «Паутина Судьбы». Единственное отличие – эти мужчины были гладко выбриты. Очевидно, уродливые волосы на лице не являлись обязательным атрибутом.

Мужчина слева улыбнулся, но улыбка его была холодной, как у рептилии.

– Билли. Не усложняй себе жизнь.

Билли. Они знали, кто я.

Я не стала подниматься с корточек и попятилась назад, обшаривая рукой землю позади себя.

– Парни, я опаздываю на рейс, – произнесла я низким голосом.

Мужчины одновременно расплылись в улыбке, мою кожу начало предостерегающе покалывать. Позади меня возникли еще двое, один из них держал в руках что-то вроде черного холщевого мешка, нацеливая его на мою голову. Тогда я нанесла ему сильный удар снизу, отчего его голова дернулась назад и очки слетели, когда он упал. В сжатых в кулак пальцах я ощутила пульсацию. Завтра будет больно, но больше ему, чем мне.

Я не стала дожидаться того, что могло произойти дальше, и на полной скорости рванула через гараж. По пути задевая машины, чтобы активировать сигнализации.

В ту минуту я не могла ни о чем думать. Сбежав по лестнице, увидела двери, ведущие в аэропорт. Я обрадовалась, что была почти у цели. Хотя это и не сравнится с тем, чтобы очутиться дома. Преследующие меня мужчины действовали настолько дерзко, что осмелились напасть в переполненном гараже, так почему прекратили погоню?

Я рискнула оглянуться на лестничную площадку позади. Никого.

Но это действие стало для меня роковым. Как только я повернулась обратно к главным дверям, мне на голову опустили черный мешок и затянули на моей шее.

– Свяжите его хорошенько. Уж больно он юркий пацан.

Когда мои руки и ноги обездвижили, сжав их железной хваткой, моя паника взлетела до небес. Какого черта происходит? После того как тот тип с бакенбардами принес желтый конверт, началась полная неразбериха. Если предположить, что эти парни действовали с ним заодно, разве их целью не было отправить меня в школу?

Вдруг я с ужасом осознала: вовсе нет.

Тогда я принялась лягаться, высвободила ногу из их цепких рук и стала молотить по всему, до чего могла дотянуться. Два моих удара пришлись точно в цель. Одно очко в пользу девчонки с длинными ногами.

– Этот ублюдок больно большой для своих пятнадцати! – прорычал один из нападавших.

Да, не так-то просто похитить высокую спортивную девчонку.

Я дернулась еще раз и перекатилась на бок, нанеся очередной удар кому-то в сустав. Колено. Хрустнул хрящ. Мужчина выругался.

Затем я снова развернулась, высвободила руки и вовремя выставила их перед собой, прежде чем упасть на твердую землю. Я уже потянулась к голове, чтобы сорвать мешок, когда меня вновь грубо схватили мощные руки. Эти парни были сильными, быстрыми и опытными, а еще их было слишком много.

Я прекрасно осознавала, когда стоит отступить перед сильным зверем. Тот же принцип действовал в отношении нашего быка Усы. Надо было понимать, когда можно ему хорошенько наподдать, а когда преподнести любимое лакомство.

Вот и сейчас я решила угостить этих ребят мятным леденцом – пусть думают, будто выиграли этот бой.

Раз уж я не могла победить их силой, придется побеждать умом. Для этого мне нужно было переждать.

А уж потом, в нужный момент, я как следует вдарю им по яйцам.

Глава 7

– Я сдаюсь, – проговорила я, опаляя своим дыханием пространство внутри мешка, который мне нацепили на голову. – Больше не буду сопротивляться.

– Наконец в тебе проснулся здравый смысл, – пробурчал один из мужчин.

Я обмякла в их руках, позволив им ощутить вес моего тела. В мешке пахло как под мышкой у хиппи – поскольку рот я держала закрытым, мне приходилось широко раздувать ноздри. Мои запястья были связаны впереди. Меня так и подмывало спросить, что они теперь собираются делать, но я подавила в себе это желание. Можно было закричать и начать сопротивляться, попытаться привлечь внимание людей в аэропорту, но у меня было ясное ощущение: это не поможет. А значит, в этом случае моим спасением будет молчание.

– Держите его крепко, – произнес кто-то из нападавших. Я напряглась, когда мои запястья сжали настолько сильно, что хрустнули сухожилия и кости. Из-за того, что кровь перестала поступать, я почти не почувствовала укол лезвия на правой руке, прямо в центре ладони. Последовало ощущение давления, а после слабого тепла.

Рот я продолжала держать на замке, однако уловила проблеск света на ткани мешка – сквозь крохотную дырочку. Слегка повернула голову – не сильно, чтобы никто не заметил, но достаточно, чтобы мешок сместился, – так что мой левый глаз оказался на уровне с прорехой. Сквозь нее я увидела, как к моей правой руке поднесли лист бумаги. Насколько я могла судить, это был договор.

Я импульсивно дернулась назад, попытавшись вырваться, но они оказались к этому готовы. Меня швырнули на пол. Два парня уселись на корточки по обеим сторонам от меня, а в спину мне уперлось колено, пригвоздив к земле. Чуть не сломав руки, мне до боли выкрутили запястья, к правой ладони прижали лист пергаментной бумаги – тут-то все и стало ясно.

Я что-то подписывала против своей воли.

– Поднимайте. Погрузим его внутрь, и на этом наша работа здесь окончена.

– Мне нужен врач и выпивка, – проворчал кто-то.

Меня поставили на ноги, запястья свели вместе и обмотали жестким куском пластика. Стяжки. До сих пор мне доводилось видеть их только на пленниках в фильмах.

Я с усилием развела запястья, чтобы оставить между ними немного пространства, на случай если придется высвобождаться. Несмотря на стяжки, я собиралась выбраться из плена как можно раньше.

Мешок на голове давал мне лишь одно преимущество: он помогал скрывать, что я девушка. Да и мой спортивный бюстгальтер прекрасно справлялся с этой задачей, раз во время борьбы никто ничего не заметил.

Потом меня куда-то потащили, мои ноги едва доставали до земли. Мужчины переговаривались между собой, как будто меня вообще здесь не было.

– Куда дальше?

– Арканзас, Миссури, Иллинойс, Индиана и Огайо.

– А Кентукки? Мне казалось, он входит в наш маршрут.

– Нет.

– Может, стоит дать Шамусу время вправить нос?

– Мы и так опаздываем. Он может это сделать во время полета. Не стоило недооценивать этих детишек.

Я нахмурила лоб, на нем выступили капельки пота и покатились по щекам.

Этих детишек?

Значит ли это, что я не единственная, кого они схватили? Что им нужно от нас?

Я быстро выкинула эти вопросы из головы, решив, что подумаю над ними позже. Сейчас главной проблемой для меня было другое: все эти остановки займут время. Время, которого почти не оставалось.

Если я ничего не предприму, все пропало.

В этот миг я услышала мамин голос, он шепотом разливался в воздухе, донося слова, сказанные мне много лет назад. Я тогда жаловалась ей, что Томми и Рори все время выигрывают. «Прояви терпение. Дождись удобного момента, чтобы нанести удар. Если будешь торопиться, так и придется бегать за добычей. Надо, чтобы она сама попалась к тебе в руки».

В то время я училась охотиться, но этот совет как нельзя лучше подходил в настоящей ситуации. Как и большинство маминых советов, внезапно прозрела я… да уж, они больше помогали развитию жестокости, чем выражали материнскую заботу. Возможно, она с самого начала подозревала, что академия не оставит нас в покое.

Пока меня тащили куда-то, мой нос уловил, даже через ткань мешка, легкое дуновение. Новый аромат напомнил мне о доме, ферме и о чем-то еще, чего я никак не могла понять. Запах специй и ванили рассеивал страхи.

Я расслабилась, на этот раз по-настоящему, и стала ждать подходящего случая. Мне только оставалось надеяться, что он наступит, и когда это произойдет, я буду готова ухватиться за него обеими руками.

Тут моих ушей достиг приглушенный ритмичный стук, похожий на гул винтов больших вертолетов из военных фильмов, которые так любили папа с Томми. Нет, постойте, это и были вращающиесся лопасти вертолета, и сейчас меня вели в направлении, откуда доносился звук.

Если раньше можно было сказать, что я взмокла, то теперь пот стекал по моему телу ручьями. Я могла одержать победу, только полностью сосредоточившись на конкретной задаче, но мысль о том, чтобы оказаться в воздухе в штуковине, напоминающей гигантский кухонный комбайн, не входила в список моих желаний. Воображение с легкостью рисовало, как меня толкают к этим лопастям. А потом всплывали фрагменты из фильмов про войну, где вертолеты разбивались.

Теперь я не была уверена, что смогу сохранять спокойствие в этой ситуации. Я замедлила шаг, уперлась каблуками в землю, но в ту же секунду, как я затормозила, меня подхватили с обеих сторон под руки и потащили вперед.

– Господи, он вроде худой, а такой крепкий, – проворчал один из тех, кто меня нес. Я размахнулась и заехала ему ботинком по бедру. Мужчина вскрикнул, но меня не отпустил.

– Угомонись, парень, или я вышвырну тебя из кабины, когда мы поднимемся в воздух, – пригрозил его напарник.

– Ага, конечно, – огрызнулась я. Они не станут наживать себе неприятности и выбрасывать меня. Во всяком случае, я на это надеялась.

Гул от вращающихся винтов становился все громче, сильный ветер плотно прижимал мешок к моему лицу. Сквозь маленькую дырочку я сумела разглядеть кабину вертолета изнутри, и при виде открывшейся картины у меня в жилах похолодела кровь.

На плоском полу лежала на боку еще дюжина детей, многие свернулись в позе эмбриона. У всех руки были связаны за спиной, а на голову, как и у меня, натянут мешок. Они лежали в центре свободного пространства, непристегнутые, даже без возможности за что-нибудь ухватиться. Словно их могли выбросить в любую минуту, если они будут создавать проблемы.

Мне это совсем не понравилось, но я не представляла, как отсюда выбраться.

– Бросьте его там, в конце, рядом с девчонкой.

Меня затащили в вертолет и швырнули на пол, будто мешок с зерном, оставив лежать непристегнутой, как и остальных ребят. Лопасти вертолета стали вращаться быстрее, и мы, тронувшись с места, поднялись в воздух. Двери остались незакрытыми.

Что за безумие?!

– Вы это серьезно? – закричала я, когда меня вдавило в пол. Мой желудок несколько раз перевернулся, пока мы стремительно взлетали.

– Ты, должно быть, из Техаса. Слышу по твоему акценту, – произнесла девчонка рядом со мной. Ее голос перекрывал общий шум – услышать ее без наушников было невозможно. – А ты знаешь, что в Техасе есть места, где количество аллигаторов превышает число людей?

Я медленно повернула к ней свою замотанную мешком голову. Она серьезно? Нас связали, надели на голову мешки и вместо багажа бросили на полу летящего вертолета, а она хочет поговорить об аллигаторах?

Сквозь крошечную дырочку я увидела, как она, словно услышав мои мысли, кивнула.

– Смерть от аллигатора действительно ужасна. И она совсем не быстрая. Сначала он утягивает тебя под воду, обычно схватив за руку или ногу, отчего у тебя складывается впечатление, будто ты можешь спастись. Но, конечно же, это не так. Лишь немногим это удается.

Боже правый, что мне сделать, чтобы она заткнулась? И вообще как я могу слышать ее сквозь рев винтов?

«Магия», – прошептал у меня в голове папин голос. Нет, это невозможно…

Девица как ни в чем не бывало продолжала:

– Как только он затаскивает тебя под воду, то начинает кружить, вращаться без остановки вокруг своей оси, чтобы наилучшим образом оторвать твои конечности и заставить тебя истекать кровью, пока ты тонешь. Этот прием называется «смертельным вращением».

Я отвернула от нее голову и попыталась отыскать поблизости что-нибудь, чем можно было бы перерезать стяжки. Попробовала дотянуться до ножа на бедре, но мне не хватало гибкости.

– После этого они чаще всего, – не умолкала девчонка, – помещают тебя, все еще живого, в свой подводный склад еды. Они предпочитают, чтобы их пища тщательно промариновалась в болотной воде и подгнила. По правде говоря, мне кажется, такой способ улучшает вкус плоти.

– Да заткнись ты уже к чертям собачьим! – рявкнула я. – Никому не хочется слушать, как аллигаторы пожирают людей! – Что с ней вообще не так?

– Я не хочу умирать! – закричал кто-то неподалеку. Парень, предположила я, хотя по писклявому голосу, в котором сквозила паника, трудно было сказать наверняка. – Пожалуйста. Я не хочу умирать!

Я опустила голову, прижалась лбом к единственной твердой поверхности и медленно вдохнула через нос. Почему они оставили двери открытыми? Чтобы напугать? Или действительно намеревались исполнить свою угрозу и выкинуть нас?

От этих мыслей меня передернуло, сознание вдруг наполнили размышления о том, сколько времени лететь до земли, спадет ли с головы мешок, чтобы я могла в последний раз взглянуть на мир. Черт, на меня болтовня про смерть этой девчонки так повлияла.

– Смерть может прийти к нам во множестве обличий, – произнесла она, ее голос зазвучал монотонно, странным образом напоминив мне манеру речи Уолтера Кронкайта[4]4
   Уолтер Кронкайт – американский тележурналист и телеведущий. Наибольшую известность получил как бессменный ведущий вечернего выпуска новостей CBS на протяжении 19 лет с 1962 по 1981 г.


[Закрыть]. – Но уже от нас зависит, принять ее или бороться с ней. Я предлагаю принять. Мы все умрем. Но действительно ли мы живем?

– Заткнись, Уолли! – взревела я. – Просто заткнись!

– Меня зовут не Уолли…

– Но говоришь ты в точности как Уолтер Кронкайт, – ответила я и тут же рассмеялась. Из меня вырывался истеричный хохот гиены. Я находилась в вертолете с мешком на голове, а девчонка рядом со мной, помешанная на смерти, разговаривала, как чертов Уолтер Кронкайт. Все это неправда, просто не может ею быть.

Но в одном я была уверена. Я умру.

Тут мой смех внезапно прервался, будто я щелкнула выключателем.

– Я не умру.

– Конечно, нет, – откликнулась Уолли. – А вообще мне нравится это имя. Теперь будет моим прозвищем. Спасибо.

– Я не хочу умирать! – снова заверещал парень, когда вертолет накренился вбок и мы сместились к открытой двери. Я перекатилась, немного поерзала и, очутившись в конце концов на пятой точке, в поисках опоры уперлась ботинками в скользкий металл. Следом начала катиться Уолли: об этом мне сообщил звук скользящего рядом по полу тела.

Я быстро выставила ногу, удерживая ее бедром.

– Спасибо, – поблагодарила она спокойным тоном, как если бы я придержала для нее дверь. – Шлепнувшись с такой высоты, я бы точно распрощалась с жизнью.

Меня снова стало распирать от смеха, вызванного тревогой и недоверием. Уолтер Конкрайт и Капитан Очевидность в одном флаконе – эта девчонка не могла быть настоящей.

– О нет! О нет! – раздавались крики того мальчишки, сопровождаемые звуком скользящего тела. – О нет! Не-е-е-е-ет! – Он взвизгнул так, как не способен орать ни один парень, а после его голос начал удаляться от меня, очевидно, вместе с телом. – Я падаю!

– Боже мой, – прошептала я. – Он выпал. Твою ж… Он на самом деле выпал!

Его вопли эхом отскочили от окружающих нас стен, постепенно стихая, смолкли, а после снова странным образом вернулись, становясь все громче и громче. Как если бы он был уже над нами и продолжал падать. Падать на нас.

– Не-е-е-е-ет! – Вертолет сотряс глухой стук, следом послышался стон. – Обалдеть!

Это был тот самый парень, который только что выпал! Я что, под кайфом? Неужели мне что-то вкололи, когда брали кровь?

– Обалдеть, – задыхаясь, повторил он. – Я мертв? – Последовал грохот, а потом в меня врезалось тело. – Мне не больно. О нет, мне не больно. Значит, я мертв? – Его голос сорвался на высокое сопрано. – Я УМЕР?

Уолли рассмеялась.

– Мертвецы не болтают. А значит, ты жив. Что можно назвать чудом, учитывая твою истерику. Удивительно, как еще сердце не остановилось. Должно быть, оно у тебя крепкое. А если бы ты сейчас продолжал падать, то к моменту удара о землю достиг бы критической скорости, твои кости прорвали бы все органы, и ты бы буквально разлетелся на куски. Грязновато, зато эффективно, если нужно, чтобы кто-то точно умер. В этой ситуации мало что может спасти тебя от повреждений. На этом этапе тело практически бесполезно.

– Чт… что? – пролепетал парень. – ЧТО? ЧТО ПРОИС…

Донесся стук. Я чуть сдвинула свой мешок и увидела одного из мужчин в очках-авиаторах и черном комбинезоне: он с полицейской дубинкой в руках возвышался над телом парня.

– Что случилось? – спросила Уолли.

– Он отключился. Его вырубил один из охранников, – ответила я.

– Очень жаль. Мне его страх даже казался очаровательным.

Я медленно покачала головой.

– Ты и правда странная.

– Конечно. Так же, как и ты. Как и все мы.

– Все равно я не выпаду отсюда. – С этими словами я легла на живот, распласталась по полу, насколько это было возможно. Нащупала ножку сиденья и зацепилась за нее мысками ботинок. Уж не знаю, как они сумели вернуть этого писклявого парня, но мне бы не хотелось нечто подобное испытать на себе. Я наверняка числилась в их черном списке, и сбросить мое тело было бы, скорее всего, самым простым способом от меня избавиться.

Ощутив сбоку от себя давление, я предположила, что Уолли последовала моему примеру.

– Ты мне нравишься, – сказала она.

– Мне следует сказать спасибо?

– Буду держаться к тебе поближе. У меня хорошее предчувствие, что ты станешь сильным.

Я поморщилась.

– Вот мне повезло. – Тем не менее присутствие Уолли, как ни странно, действовало на меня успокаивающе. Ее познания в том, как погибают люди, нельзя было назвать чем-то нормальным. Однако чем дольше она говорила, тем меньше меня это волновало. В принципе, я не возражала. Может, она не такая уж плохая. По крайней мере, ее болтовня помогала мне отвлекаться, пока мы приземлялись и подбирали кого-то еще, с таким же черным мешком на голове, насколько я могла разглядеть через дырку. Вот только в отличие от меня другие ребята не оказывали сопротивления. Интересно, почему? Что им было известно, чего не знала я?