Текст книги "Чарли. Котенок, который спас жизнь"

– Но мы просто хотели навестить двоюродную бабушку Грейс, – добавила Кэролайн так, будто это что-то меняло. – Собирались пожить у нее.

– Так вот зачем вам понадобился Данкомб. Мне это сразу показалось странным. А ваши родители, значит, ничего не знают?

Девочки помотали головами.

– Ох, и влетит же нам теперь – пробормотала Кэролайн.

– Не от меня, дорогуша. Мне-то что. А вот ваши бедные родители, наверное, с ума сходят. Надо же было такое устроить. Давайте я им позвоню, хорошо? Чтобы они знали, что с вами все в порядке.

– Мои родители наверно вообще не знают, что я убежала, – дрожащим голоском сказала Грейс. – Я же должна была сейчас быть у вас, в Мэддитоне.

– Лора им наверняка уже сообщила. И уж точно она обо всем рассказала папе, и он теперь в бешенстве. Может, ему даже пришлось приехать сюда из Лондона. Меня теперь накажут на все каникулы! – и Кэролайн тоже захныкала.

– Давайте-ка не будем расстраиваться и не паниковать раньше времени, – попыталась утешить их женщина. – Всему свое время. Прежде всего, детка, нужно обработать твою рану. А вот и «скорая помощь», так что давайте успокоимся. А переживать будем потом.

К пляжу бежали двое мужчин в одинаковой одежде и с чемоданчиками. Вид у них был очень серьезный. Они спустились по камням к Кэролайн, осмотрели ее голову и палец и стали разговаривать с девочками и задавать им какие-то вопросы, которых я толком не расслышал. Это длилось довольно долго. Потом они перевязали Кэролайн голову и палец, и помогли ей сесть.

– Нужны носилки, – услышал я слова одного из мужчин, когда Кэролайн слегка покачнулась и снова схватилась за голову. – Все хорошо, малышка, сейчас мы тебя поднимем. Раз, два, три…

Кэролайн положили на штуковину вроде простыни, которую расстелили прямо на песке.

– У тебя все еще кружится голова?

– Пока я лежу, все нормально, – ответила Кэролайн. – Только я не хочу в больницу. Не люблю я их, эти больницы.

– Все обойдется, милая, о тебе там позаботятся! Вот увидишь, все будет хорошо. Мы уже сообщили, что едем, так что ничего уже не отменишь. А теперь нам нужно записать ваши имена и адрес того места, где вы отдыхаете. Мы позвоним в больницу, а уж оттуда свяжутся с вашими родителями и объяснят, куда им подъехать.

– Но мы не хотим… – начала было Кэролайн.

– Хочешь не хочешь, а будет так, малышка, – твердо ответил врач. – Без вариантов. Уверяю, ты будешь рада их видеть, когда они приедут. Все ссорятся, но не забывай – они все равно твои родители.

– Я поняла, – сдавленным голосом сказала Грейс, которая семенила следом за ними по пляжу. – Зря мы все это затеяли, Кэри. Теперь, конечно, нас будут ругать и накажут, но за дело, так что придется потерпеть.

Когда они поднимались по ступеням, я притаился в тени. Я был рад, что девочки отправились в больницу и теперь им не грозит опасность. Вот только я совершенно не представлял, что же мне-то делать дальше. Держась на почтительном расстоянии, я крался следом за носилками до самой обочины, где стояла большая желтая машина – такие как раз и называют «скорой помощью». Женщина из кафе попрощалась с девочками.

– Теперь у вас все будет хорошо, милые вы мои! – повторяла она.

Когда Кэролайн внесли в машину, Грейс забралась туда следом за ней, а женщина вдруг сказала:

– О, а тот полосатый котеночек снова здесь! Готова поклясться, он пытался сообщить мне о несчастном случае на пляже!

Я проворно скрылся в ближайших кустах и постарался спрятаться получше. С каким удовольствием я забрался бы в машину «скорой помощи» и поехал вместе с Кэролайн и Грейс, но мне бы этого никто не позволил.

– Он похож на Чарли, – донеслись до меня слова Кэролайн.

Я не мог сдержать жалобного короткого мяуканья. Теперь, когда девочек увозили, мне стало очень одиноко, я чувствовал себя потерянным. Не думаю, что они там, в машине, расслышали мой плач.

Но когда врачи закрывали двери, я заметил, что Кэролайн смотрит на меня. Видимо, я спрятался не так хорошо, как мне казалось.

И в самый последний момент, когда двери захлопнулись, мне показалось, что у нее от изумления округлились глаза, а ее губы произносят одно слово: «Чарли».

Ну, а потом они уехали. И я остался в полном одиночестве.

Глава 9

Несмотря на все треволнения, мне нужно было поесть. Не хочу хвастаться, но охотник я хороший, ведь с раннего детства я брал уроки у Оливера. Впрочем, в чахлых кустиках, что росли вокруг кафе, вряд ли можно было встретить полевку или мышь, а из птиц здесь водились только чайки. Уж на них-то я точно не собирался устраивать охоту, особенно после того, что видел недавно. Я сел и снова принялся умываться – лучшее занятие, когда не знаешь, как поступить, – как вдруг голос у меня за спиной произнес:

– Ну, котик, чем же мне тебя наградить?

Это оказалась та женщина из кафе. Не успел я сообразить, что к чему, как она подхватила меня на руки и унесла в дом.

– За что ты собралась его награждать? – поинтересовался мальчик, когда она, к моему восторгу, поставила передо мной большое блюдце молока и заглянула в холодильник, чтобы достать еще что-нибудь.

– Да ведь этот котик и сообщил мне о происшествии на пляже! Правда-правда – он прибежал рассказать о той девочке и настойчиво звал меня на помощь. Я в этом совершенно уверена.

– Ага, конечно, тетя Стелла, – насмешливо фыркнул мальчик. – Волшебная говорящая кошка, да?

– Смейся, сколько хочешь, – невозмутимо ответила женщина, поглаживая меня и ставя на пол еще одно блюдце, полное аппетитных кусочков рыбы, – а я точно тебе говорю, если бы он умел говорить, то сказал бы: скорее, там несчастный случай!

Да, иногда встречаются люди с выраженными способностями к кошачьему языку! Я подумал, что надо поговорить с ней еще, сразу после того, как доем. Удовольствие было так велико, что я мурчал все время, пока ел, – но это не мешало мне слушать разговор Стеллы и мальчика.

– Надеюсь, с девочкой все будет в порядке, – говорила она. – Хотя рана у нее на голове была нехорошая.

– Ты вроде сказала, что у нее палец поранен? – не понял мальчик.

– Так я и знала, что ты меня не слушаешь. Я же объясняла, она ударилась головой, когда падала. Она убегала от этих гадких чаек, потому что одна из них клюнула ее за палец и пыталась отобрать сэндвич. Эти твари настоящее бедствие, вот что я тебе скажу! В последнее время они все чаще нападают на людей на пляже, да еще так нагло.

– Бедный ребенок! Наверное, она испугалась. Я и сам побаиваюсь их здоровенных клювов.

– Вы только посмотрите на этого испуганного крошку, – смеясь, сказала Стелла. – А что касается девочки – жаль ее, конечно, но знаешь, они с подружкой сами напрашивались на неприятности. Подумать только, сбежать из дому – что за глупые дети! Да ведь с ними бог знает что могло случиться – куда хуже, чем укушенный палец и даже разбитая голова.

Услышав это, я на секунду перестал есть и выразительно мяукнул в знак согласия. Разве не об этом же я и сам беспокоился? Я разделял мнение Стеллы – хорошо еще, что все уже кончилось, хотя Кэролайн и попала в больницу. Зато девочки забудут о своих безумных планах побега. И тут, когда я доел все дочиста, вылизал блюдце и тщательно умылся, до меня дошел весь ужас моего положения. Я потерялся и оказался один в чужих краях. А бедняжка Кэролайн хоть и была в безопасности, но я не представлял, насколько серьезны ее раны и сумеют ли в больнице оказать ей помощь. Я даже не знал, увижу ли ее когда-нибудь снова, чтобы это выяснить. Теперь, когда меня не мучили голод и жажда, эти страхи вдруг навалились с такой силой, что я совсем растерялся и не знал что делать – поэтому я заметался и стал мяукать.

– Бедный котенок, никак не наестся, – заметил мальчик, наблюдая за мной.

– Мне так не кажется, Робби, – женщина нагнулась, взяла меня на руки, погладила и внимательно осмотрела.

– Я уверена, что это домашний котик и что он потерялся. Но на нем нет ошейника.

Это точно. Ошейника я никогда не носил. Знаю, многие из вас спокойно носят ошейники, но лично я их не выношу. После того как я сгрыз два ошейника, купленных Джулианом, моя семья прекратила попытки.

– Знаешь что, – предложил мальчик, – я, пожалуй, размещу его портрет в Твиттере.

– Не нужен нам этот дурацкий Твиттер, ну его совсем. Ты и так не расстаешься со своим треклятым телефоном, головы не поднимаешь, все шмиттер, да чапы, да вотнот – и это вместо уборки!

– Вотсап[1]1
  Вотсап (What’s App) – популярное приложение для смартфонов и планшетов, позволяющее обмениваться бесплатными сообщениями, фотографиями и видео.


[Закрыть], а не вотнот, тетя Стелла, – смеясь, поправил парень. – Твиттер, а не шмиттер, и не чапы, а чаты!

Он поднял мобильник, поднес ко мне и нажал на что-то.

– Смотри сюда, котик… Вот так. – Он снова нажал. – Хорошо получилось. Ну, а теперь выложу это сразу в Твиттер, Инстаграмм и Вотсап. Напишу, что этот котенок потерялся…

– Не понимаю, что ты там бормочешь, – ворчала Стелла. – Ну, щелкнул ты его пару раз на свой телефон и чем это поможет?

– Ох, тетя Стелла, ну ты прямо несовременная какая-то, – снова засмеялся он. – Его фотография облетит весь мир! Каждый, кто ее получит, поделится с друзьями, и в конце концов тысячи разных людей увидят нашего котенка. Кто-то обязательно его узнает. Вот как это делается в наше время, понимаешь?

Стоит ли говорить, что ни я, ни тетя Стелла ничего не поняли из того, что говорил Робби. Кэролайн иногда проделывала такие штуки – тыкала в меня мобильником Джулиана или Лоры и говорила, что фотографирует меня. Но потом она показывала мне на экране картинку, какого-то котенка, и я не понимал, с чего она взяла, что этот котенок – я. Это мог быть кто угодно, мало ли вокруг полосатых кошек.

– Хоть я и несовременная, как ты выражаешься, – сказала Стелла, – зато знаю, как помочь этому пушистому приятелю. Отнесу его в ветлечебницу, это здесь недалеко. У них есть такая штука, сканер, пусть проверят, нет ли у него чипа.

Что ей ответил мальчик, я уже не слышал. Думаю, вы меня поймете: едва услышав слово «ветлечебница», я заорал от испуга и вырвался у Стеллы из рук. Она не успела закончить фразу, а я уже выскочил в открытую дверь. А жаль. До того момента наше с ней общение было просто замечательным.

Я промчался мимо пляжных домиков, мимо скамьи, под которой провел ночь. Потом тропинка закончилась, но я продолжал бежать вперед. На пути у меня появились невысокие песчаные холмики, поросшие пучками ужасной жесткой травы и кустарником с цепкими колючками. Бежать по песку было трудно, а уж на ощупь он мне совсем не понравился – приходилось то и дело останавливаться и отряхивать лапы. Да, Уголек, ты прав: это немного похоже на прогулки по снегу, только лапам не холодно, а горячо, да еще колко. Временами казалось, что я начинаю тонуть в этом песке. Но я был страшно испуган, и о том, чтобы повернуть назад, и речи быть не могло – ведь эта женщина собралась отнести меня к ветеринару! Продвигался я медленно, с трудом, и казалось, что это никогда не кончится. Через некоторое время мне все-таки пришлось остановиться и устроить привал, чтобы вздремнуть (ведь мы, кошки, без этого не можем), укрывшись за колючим кустом. Выспаться не удалось – мне приснился огромный пес с острыми зубами, совсем как живой, и в этом кошмаре он напал на меня. Проснувшись, я обнаружил, что слишком сильно придвинулся к кусту и шипы исцарапали мне голову и спину. Жалобно пища, я снова поплелся куда глаза глядят. Хорошо еще, что я поймал пичужку, клевавшую ягоды на колючем кусте. Никогда раньше не встречал таких крошек – мяса на один укус, зато полная пасть перьев. И все же это немного меня подкрепило и придало сил.

К моему облегчению вскоре после этого легкого обеда я заметил, что в гору, от моря, поднимается тропа. Я бросился к ней, пробравшись сквозь заросли колючей травы, и обнаружил, что тропа выходит на большую дорогу. И не просто дорогу! Я был уверен, что благодаря поразительному умению ориентироваться (свойственному всем кошкам) вышел на ту самую дорогу, по которой прошлой ночью мы с девочками шли из Маддингтона. Я направлялся к дому, дорога вдоль берега заняла гораздо меньше времени, чем путь по шоссе! Дело было за малым – оставалось найти узкую тропинку, ведущую к нашему домику, и я окажусь в безопасности, дома с Джулианом, Лорой, малышкой Джессикой и… да-да, в конце концов и с Кэролайн и Грейс, когда удастся выручить их из больницы.

Ах, друзья мои, если бы все это оказалось правдой! Я бежал вдоль дороги и с надеждой свернул на ближайшую узкую тропинку. Она показалась мне незнакомой, но я все еще почти не сомневался, что шаг-другой – и я почую какой-нибудь знакомый запах или, того лучше; найду те пахучие метки, которые сам оставлял накануне. Но мне не повезло. Я метался от одной тропинки к другой, пока их не сменили улицы, с большими домами, магазинами и толпами людей, слоняющихся и глазеющих на витрины. Я заворачивал за тот угол, за этот, но все напрасно. Я заблудился, окончательно и бесповоротно.

Пометавшись по улицам, я свернул на дорожку, которая снова привела меня к морю. Но вместо песчаного пляжа я неожиданно вышел к крутому берегу, обрывавшемуся прямо в воду. Перепугавшись, что я сорвусь вниз, я попятился и посмотрел на море издали. Здесь оно вело себя куда спокойней и почти не двигалось. По нему плавало множество маленьких лодочек – я знал, что это такое, потому что видел их в телевизоре. Лодки были, кажется, привязаны, чтобы не разбежались, и во сне тыкались друг другу в бока. А некоторые издавали звуки, похожие на звяканье колокольчиков на кошачьих ошейниках, только гораздо громче. Были там и люди – одни гуляли вдоль берега, другие сидели на лавочках и смотрели на море. Еще я разглядел маленькое кафе, на вывеске которого был нарисован рожок с мороженым. Кафе показалось мне похожим на наше, да-да, то самое, где живет Оливер, – крыша у него тоже была черепичная, а у входа висели корзинки с цветами.

– Хорошо здесь, правда? – услышал я голос женщины, которая прогуливалась с мужчиной. – Знаешь, а я рада, что в этом году мы снова приехали сюда, в Мэддитон.

Выходит, я не ошибся, подумал я. Я вернулся в Мэддитон. Но Мэддитон оказался большим городом, намного больше родного Малого Брумфорда. И, таково уж мое везенье, я очутился не в той части города, не имея ни малейшего понятия о том, где же искать мой дом. На душе у меня скребли кошки. Ничего не оставалось делать, как найти солнечное местечко под стеной, укрытое от ветра, и снова подремать. Безупречная кошачья логика – с ней ведь не поспоришь! – подсказывала, что после этого все наладится, а даже если и нет, отдохнувшему коту проще преодолевать невзгоды.

Когда я открыл глаза, было уже совсем темно. Я проспал дольше, чем собирался. В первую минуту я не мог сообразить, где нахожусь и что меня разбудило. Подняв голову, я насторожил уши. Я что-то услышал или, точнее, почувствовал — какую-то опасность. Вы конечно же поймете, о чем речь, если я скажу, что ощутил ее каждой шерстинкой. Потом снова раздался тот звук, и я моментально вскочил, как пружина, будто и не спал только что. Где-то совсем рядом был незнакомый кот, он-то и издавал это низкое, басовитое урчание. Такие звуки означали лишь одно: этот кот был мне не рад.

Я подождал еще, затаившись. Двигались только глаза, осматривая все вокруг. Конечно, положение мое было крайне невыгодным. Сейчас я был чужаком на чьей-то территории, к тому же не видел своего соперника. Броситься наутек? Но этим я лишь ускорил бы неизбежное нападение. Впрочем, оно и так застигло меня врасплох. Из темноты возник тощий черный кот. Не медля ни минуты он бросился на меня и прижал к земле, норовя вцепиться когтями в горло.

– Ладно, извини, – прохрипел я, извиваясь и пытаясь освободиться. – Отпусти, и я сейчас же исчезну.

Но кот словно не слышал. Вонзив в меня когти, он принялся кататься со мной по земле, да еще и бил задними лапами, одновременно стараясь цапнуть за морду. Да уж, добрым я бы этого парня не назвал.

Но тут я должен заметить, что не забыл твоих уроков, Оливер. Ты учил меня, что лучший выход из сложной ситуации – это удирать со всех ног. И ты еще объяснял, что умные и понятливые коты быстро успокаиваются, стоит их сопернику обратиться в бегство. Какой смысл впустую тратить силы? Но этого типа, видимо, не учили драться по правилам. И, наверное, я ему очень не понравился. Да и он мне, признаться, с каждым мгновением нравился все меньше. Оставался единственный выход – принять бой. Несколько минут мы катались по земле, пуская в ход зубы и когти и злобно крича друг на друга. Вы ведь понимаете, это был первый мой настоящий бой, не на жизнь, а на смерть. Вспоминая его сейчас, я только диву даюсь: пробудившийся инстинкт заставил меня яростно сражаться, только это и позволило выйти из драки живым. В какой-то момент мне удалось освободиться и вскочить. Я тут же выгнул спину, распушил хвост, грозно зашипел и что было силы ударил противника лапой. Получай, тощий, вонючий котище, вот тебе, вот! И тогда начался кошмар. Откуда ни возьмись появился еще кот и прыгнул мне на спину. Он рвал меня когтями и кусал, а с другой стороны выскочил третий бандит, который снова повалил меня на землю одним ударом лапы. Я сражался как мог, пытаясь вырваться, но его удар пришелся мне прямо по глазу. Это было ужасно больно, глаз закрылся! А сверху на меня навалилось еще одно кошачье тело, и я подумал, что мне конец. О, я дрался из последних сил, друзья мои, уверяю вас. Мне не хотелось лишаться одной из девяти жизней в таком юном возрасте. Но нападавших было трое или четверо, а может, даже больше – я уже сбился со счета – на одного.

– Сдаюсь! – заорал я, прижав уши, и попытался перекатиться на бок.

Самый крупный из котов, пришедших на подмогу первому – облезлый «помоечный» полосатый, с оторванным ухом и шрамами по всей голове, угрожающе навис надо мной.

– Ладно, парни, – сказал он остальным (по-кошачьи он говорил со странным акцентом, так что я с трудом понимал его). – Оставим в покое трусливого котишку, а то он небось с перепугу столько напрудил, что как бы не утонул. Думаю, больше мы его здесь не увидим.

И они отошли в сторонку, оглядываясь на меня и презрительно пофыркивая.

Ну, а я лежал, тяжело дыша, и здоровым глазом смотрел вслед негодяям. У меня болело все тело, сердце выскакивало из груди, и до слез хотелось оказаться дома, в теплой постельке, с моими любимцами – ласковыми и любящими людьми. Но это было невозможно. И все же я не собирался лежать там и умирать. И еще – я не собирался доставлять этим мерзавцам удовольствие видеть, что я веду себя, как до смерти напуганный слепой котенок. Я не был трусом! И я не напрудил с перепугу! Каков наглец этот уродливый костлявый драчун – сказать такое хорошо воспитанному коту из приличной семьи, которого всегда учили с уважением относиться к территории других кошек и не лезть без повода в драку. Я этого так не оставлю! Побои еще можно было выдержать, но терпеть издевательства оказалось выше моих сил.

С трудом я встал, шипя от боли в лапе, и увидел, что за мной на земле остаются темные пятна крови. Ярость и гнев переполняли меня. Я услышал, как в самой глубине моего горла рождается утробное глухое урчание. Возможно, вам это покажется безумием – теперь мне и самому так кажется, – но в тот миг я решил, что лучше уж расстаться с жизнью, отстаивая честь в битве с шайкой разбойников, чем лишиться ее, бесславно валяясь в пыли. Я набрал побольше воздуха в грудь – и хромая поплелся за ними следом.

Глава 10

Табита, не хнычь, пожалуйста. И ты не пищи, Нэнси. Разве я не предупреждал вас, что будет страшно? Честное слово, никто не поверит, что вы мои близкие родственницы! Для родных сестер героя вы слишком уж чувствительны. Хотите отправиться по домам? Нет? Не терпится узнать, чем все кончится? Ну, тогда я продолжу рассказ.

Можете вообразить, друзья, каково мне было тогда. Каждый шаг давался с трудом: все болело, ныла каждая косточка, с морды капала кровь, а главное, я понимал, что любая минута может стать для меня последней. Не будь я так зол на своих обидчиков, я пошел бы в другую сторону, уж поверьте. Но я ковылял вперед, завернул за угол, где они скрылись, и по переулку добрался, наконец, до какого-то дворика. Вокруг стояли высокие дома, но вид у них был нежилой, заброшенный, а в нескольких окнах были выбиты стекла. Справа от меня, в дальнем углу, торчал фонарный столб. Приглядевшись, я заметил, что там сидит полосатый котище с одним ухом, совсем один. На моей стороне было преимущество: я стоял в темном уголке, и кот меня не замечал. Но не забывайте, что он был вдвое крупнее и к тому же, в отличие от меня, видел обоими глазами.

Я прижался к стене дома и начал медленно подкрадываться к злодею, который так увлекся умыванием, что ничего вокруг не видел. Наконец, я подобрался к нему. Хотелось бы мне сказать, что я атаковал. Однако, хоть я и горжусь тем, что застиг неприятеля врасплох, надо признаться, что я не нанес удар, а только слегка толкнул его в бок, так мало оставалось у меня сил. Зато я верно рассчитал время – кот как раз вылизывал под хвостом и от неожиданности потерял равновесие и завалился на бок. Недовольно рыча, он хотел встать, но я не мешкая бросился вперед, яростно вопя, вцепился зубами ему в шею и повис.

– Ай! Это еще что такое, клянусь валерьянкой? – заорал он со своим непривычным акцентом. – Отвяжись от меня! Что на тебя нашло, собачий хвост тебе в зубы? Парни! Вы где? На меня напали!

Он извивался, пытаясь подняться на лапы, но я отвесил ему оплеуху и снова укусил. Конечно, одноухому все равно довольно быстро удалось меня стряхнуть. Он был хоть и тощим, но мускулистым, а я страшно слаб, так что мне не удалось отделать его как следует и нанести ему такие тяжелые раны, какие получил я сам. Я опустил голову и зашипел, ожидая, что сейчас враг снова на меня кинется, и он уже занес лапу, но вдруг удивленно заморгал и прорычал:

– Вот так-так, клянусь усами и хвостом! Да никак это тот самый Трусливый котишка? Что, явился за добавкой?

– Пришел расплатиться, – прошипел я, стараясь, чтобы голос звучал храбро. – Я не Трусливый котишка. Вас было четверо или пятеро на одного.

Краем уцелевшего глаза я заметил темные фигуры, крадущиеся к нам из темноты.

– И если твои парни решат это повторить, то, скорее всего, сумеют меня прикончить. Если ты считаешь это честной игрой, то я уж и не знаю, в каком захолустье вас воспитывали…

– Ничего себе, как ты культурно выражаешься! – Кот опустил занесенную лапу. – Порядок, парни! Это всего-навсего тот Трусливый… – он осекся, смерил меня взглядом и поправился, – тот Храбрый полосатик, с которым мы встречались сегодня. Не трогай его, Черный. Ему и так досталось, а поди ж ты, пришел и напал на меня. Он, кажись, молодой совсем, но драться умеет.

И знаете что? Он снова улегся передо мной на землю, сам показывая, что сдается! Я не мог поверить здоровому глазу. Остальные коты стояли поодаль, выжидая, а одноухий снова вскочил на ноги, подошел и потерся боком о мой бок.

– Извини за то, что отлупили тебя, – миролюбиво сказал он. – Но, клянусь валерьянкой, что такой культурный малыш, как ты, позабыл в нашем районе?

– Просто заблудился, – хмуро ответил я. Опасность явно миновала, я остался жив, и вот теперь-то меня начала бить дрожь от носа до хвоста. – Где-то здесь недалеко живут мои люди, но я не знаю где.

– Твои люди? – переспросил одноухий так удивленно, словно я заговорил с ним на собачьем или коровьем языке. – Хочешь сказать, у тебя есть свои люди?

Я должен был сообразить раньше, но только сейчас начал догадываться. Эти ребята были из тех, от кого нам всегда велят держаться подальше, о ком мамы с первых дней рассказывают нам страшные истории. Дикари. Само слово заставляет домашнюю кошку содрогнуться от страха. Да, вот и вы замерли от ужаса. И ничего удивительного.

– Гм, ну да, – пискнул я, пятясь назад.

– И это правда, что они пускают вас жить к себе в дома? – спросил кот, глядя на меня во все глаза. – И кормят вас, и дают вам странные имена? Да не беги ты, я тебя не трону. Мне прямо интересно стало. Идите сюда, парни. Прикиньте, этот полосатый живет с людьми! Ну так что, дают они вам дурацкие имена? Тебя вот как зовут?

– Чарли, – мяукнул я чуть слышно. Коты уставились на меня в немом изумлении.

– Чарли, – повторил помоечный. – Отвались мои усы. У тебя имя, как у… как у человека.

– А какое же имя у тебя? – робко поинтересовался я.

– Имя? – фыркнул он. – Нет у нас имен! На что нам имена?

– Чтобы звать друг друга? – предположил я.

– А, ты об этом! Так мы просто кличем друг друга по тому, какие мы. Типа, он вот черный. А тот – бесхвостый. А вон еще один, подальше, так он вонючка.

– А, понял. – Мне-то казалось, что они все были довольно вонючие. Но вряд ли стоило заговаривать с ними об этом. – А какой же ты?

– Большой, ясен перец, – ответил он, вытягиваясь в полный рост. – Потому я здесь и главный.

– Понятно. – Ну, не мог я отказаться от приветствия, слишком хорошо воспитан, сами понимаете. Словом, решив, что этого требует элементарная вежливость, я потерся мордой о его морду и сказал. – Очень приятно познакомиться, Большой.

– И мне тоже, Чарли, – ему было явно трудно выговорить мое имя. – Знаешь, раз уж ты потерялся, думаю, лучше тебе пока остаться с нами. Ну, пока не найдешь своих людей. Без нашей защиты тебе тут долго не продержаться.

Что ж, после того как из меня чуть не вышибли дух, у нас наметилось улучшение в отношениях.

– Да, конечно, большое спасибо. Вы живете недалеко отсюда, да? – добавил я, потому что непохоже было, что мы торопимся домой.

– Я родился и вырос в этом дворе, – гордо заявил Большой. – И все парни тоже. Все эти места – двор и окрестные улицы – наша территория. Люди нас не любят, ясное дело, не считая парочки каких-то ненормальных, которые нас вроде как жалеют и время от времени снабжают едой.

– Значит, вам приходится каждый день охотиться? – я огляделся. Вокруг не было даже признаков кустов или деревьев. Здесь даже трава не росла. – Только мыши и крысы, да?

– И рыбка, если повезет, – облизнулся Черный (во время разговора он подобрался к нам поближе).

– Ага, люди каждый день выходят в море на своих лодках, а назад привозят горы рыбы, – объяснил Большой. – Мы по очереди подкрадываемся и стараемся стянуть рыбину-другую, пока никто не видит. Обычно люди орут и пинаются, если поймают с поличным. Но вообще-то попадаются и приличные, вполне ручные люди, так те, не поверишь, сами дают нам рыбу.

– Только нечасто, – прохныкал Вонючка. – И почему не делятся, непонятно: я вообще не понимаю, зачем им так много рыбы.

– Жадность, – заключил Большой, – вот их проблема.

Я зевнул. Теперь, когда отношения наладились, было очень интересно и познавательно послушать про их дикую жизнь, но, согласитесь, денек у меня выдался во всех отношениях тяжелый, а теперь уж было далеко за полночь. Я покрутил головой и ничего не понял.

– А где ваши постели?

– Постели? – коты уставились на меня. – Шутишь, что ли?

– Нет, я серьезно. Извините. А как же?..

– Мы спим здесь, во дворе, Чарли. В углах, под стенами, в арках или там, дальше по улицам. А летом иногда спим на крышах, – объяснил Большой. – Можешь устроиться рядом со мной, когда подойдет время сна.

– А сейчас еще не время? – спросил я, подавляя новый зевок. Я всегда считал, что у кошек любое время – это время сна.

– Какой сон, сейчас самое время порыться в отбросах, клянусь валерьянкой, – Большой был обескуражен моей непонятливостью. – Ну и дела, ты вообще ничего не понимаешь, что ли?

Я и впрямь ничего не понимал. Не знал даже, что это такое «рыться в отбросах», но решил, что не стану признаваться еще и в этом.

– Так мы ищем еду, – любезно пояснил Бесхвостый. – Люди облегчают нам задачу, они ведь такие ленивые и неряшливые. Едят на улицах, не доедают до конца, а остатки бросают в урны и баки для мусора. Да еще иногда кидают прямо на землю. А баки прямо ломятся, даже через край, и нам всегда найдется, чем поживиться. Самые сытные места – за домами, где люди кормятся. «Кафе», вот как они их называют, – добавил он, как будто я и этого не знаю. – А некоторые зовутся «Рыба с картошкой», так это самые лучшие. И еще «Еда навынос».

Остальные коты замяукали, соглашаясь.

– Ну, если все выяснили, то пошли уже, – поторопил нас Вонючка. – Умираю с голоду.

Только тут я заметил, что и у меня живот подвело.

– Идем-ка с нами, – позвал Большой. – Похоже, тебя всему учить надо.

С этими словами он направился к выходу из двора. Не зная, как быть, я смотрел ему вслед. Я страшно устал, мои раны болели и ныли, так что учиться именно сейчас в мои планы не входило. Но что оставалось делать? Большой был прав: если я не прибьюсь к их компании, неизвестно, в какие еще неприятности можно попасть.

– Но почему бы не заняться этим с утра? – сделал я последнюю попытку, втайне надеясь поспать и отдохнуть. Парни как по команде уставились на меня. Я уже начинал к этому привыкать.

– С утра? – прохрипел Черный. – Не смеши мои усы.

– Мы не можем рыться в отбросах на глазах у людей, среди бела дня, – терпеливо объяснил Большой, как будто говорил с маленьким несмышленым котеночком. – Это время, когда в силу вступают чайки.

– О, понятно. Я уже видел их. Не очень симпатичные, да?

– Не очень симпатичные! – передразнил меня Бесхвостый. – Слишком мягко сказано, приятель! Мерзкие, злобные, вороватые отморозки, вот кто они такие. Поговаривают даже, что они и кошек убивают.

– Да вы и сами… – чуть не ляпнул я, вспомнив, что именно из-за них один юный кот совсем недавно был на волосок от гибели. Но вовремя спохватился, ведь теперь они взяли меня в компанию и по-дружески опекали, хоть и считали чудаковатым.

– Легко в это верю, – сказал я и поплелся за ними. – Одна из них до крови клюнула моего человеческого котенка.

– Может, так ему и надо, – презрительно процедил Большой. – Но не в этом дело. Мы даже близко не подходим к мусорным бакам, пока они летают, понял? Ждем, пока дома, в которых едят, закроются на ночь, а тогда идем и собираем все объедки, какие успеем, пока чайки не проснутся.

– Хватит и того, что мы рискуем жизнью, когда возвращаются рыбацкие лодки, – добавил Вонючка. – Чайки их облепляют еще в море – этих птиц там тучи, толкутся в воздухе, пихают друг друга и орут так, что уши вянут. Если хочешь урвать хоть что-то, пока рыбу выгружают из лодки, приходится поторапливаться и ловчить.

– Один из нас бежит за рыбой, а остальные присматривают за чайками и стараются его прикрыть, – пояснил Большой.

От его слов повеяло холодом, и мне стало страшно – я не понимал, зачем подвергать себя такой опасности, если можно охотиться на легкую добычу вроде мышей. Но потом вспомнил, какова на вкус свежая рыба, и рот мой тут же наполнился слюной. Я так проголодался, что еле стоял на ногах. Придется учиться всему у этих парней, понял я, нравится мне это или нет.