Текст книги "Чарли. Котенок, который спас жизнь"

Глава 13

Привет всем, с добрым утром. Все, надеюсь, выспались и взбодрились? У всех хвост морковкой? Нет? Это почему же? Ах, тебе не спалось, Уголек? И тебе, Оливер? Нэнси? Никто из вас не мог уснуть?.. Волновались за меня, не терпелось узнать, как же я попал, наконец, домой? Что ж, сочувствую. Так представьте, каково же было мне лежать без сна ночь за ночью в щели между кирпичами, бок о бок с храпящим Большим. В чем-то я, пожалуй, немного стал похож на дикарей, привык к их жизни, но никогда не смог бы привыкнуть обходиться без мягкой, уютной постельки. Вы и сами не понимаете, какие вы счастливчики! Я вот научился ценить то, что дала мне жизнь, поверьте.

И еще одно беспокоило меня в те долгие, бесприютные ночи, когда я не мог спать от тоски по дому и тревоги о будущем, – мысль о том, что моя семья привыкнет жить без меня. Кэролайн, возможно, обо мне уже забыла. А что, если они перестанут меня ждать и решат завести другую кошку? Увидели бы они меня сейчас – наверное, даже и не узнали бы. Ведя такую суровую жизнь, я, конечно же, сильно изменился. Мало того, что после той памятной драки я был весь покрыт шрамами и прихрамывал, я еще и сильно исхудал. В то же время я окреп и подтянулся, но из-за непривычной диеты шерсть у меня потускнела, хоть я и не пренебрегал личной гигиеной и удивлял своих новых приятелей привычкой умываться после каждой еды. Не забывайте, однако, что рядом не было людей, которые позаботились бы о моей шубке и вычесали ее щеткой. Разумеется, я ни с кем не обсуждал свою внешность – парни просто подняли бы меня на смех, – но с тревогой думал о том, что, возможно, успел даже подхватить блох. Ведь все коты из нашей шайки постоянно щелкали зубами и чесались. Что ж, приходилось смириться с неизбежным, но я не раз с сожалением вспоминал, как брыкался и отбивался, не давая Джулиану и Лоре обрызгать мне шею жидкостью против насекомых. Что и говорить, всем нам следует больше ценить то, что делают для нас наши люди (хотя мы, кошки, разумеется, предпочитаем думать, что можем обойтись без них). Я на горьком опыте убедился, что это не так. Раньше я тоже был уверен, что люди нуждаются в нас больше, чем мы в них, но – мне трудно это произнести, а вы можете мне не поверить – не исключено, что на самом деле все совсем наоборот.

Было и еще кое-что, чего мне очень не хватало – игр и забав. Хотите верьте, хотите нет, но, как ни странно, взрослые бродячие кошки не играют. Их жизнь слишком трудна и полна опасностей, они постоянно заняты поиском пропитания. Ах, да не плачь ты, Табита. Просто они не знают другой жизни. Никогда люди не ложились рядом с ними на мягкий пушистый ковер, не катали для них мячик, не щекотали их, никто никогда не дарил им игрушечную мышку, набитую кошачьей мятой… Ну вот, что-то вы совсем загрустили… Продолжу-ка я свой рассказ. Я просто хотел, чтобы вы поняли: мне всего этого не хватало. Не хватало беспечности, чтобы резвиться на солнышке, гоняться за своим хвостом или за тенью, ловить порхающих бабочек. Я ведь был тогда еще не совсем взрослым. Теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что мне пришлось рано повзрослеть.

День за днем мы с уличными котами обходили улицы Мэддитона, но надежда найти район, где я жил со своей семьей, постепенно таяла. Я знал, что должен найти моих людей, пока они не вернулись в Малый Брумфорд. Если не успею – все будет потеряно. Как, по-вашему, я смог бы тогда к ним вернуться? Но все осложнялось тем, что я представления не имел, сколько прошло времени, и подозревал, что они могли уже уехать. Даже если Кэролайн меня не забыла, мучительно было думать, что она так же тоскует по мне, как я по ней. А что если опасения подтвердились и ее болезнь снова вернулась? А вдруг рана на голове оказалась такой ужасной, что ей не сумели помочь в больнице? Я отчаянно мяукал, представляя, как Кэролайн лежит в кровати, стонет от боли, а меня нет рядом, чтобы утешить. Даже если моей семьи уже нет в Мэддитоне, решил я, все равно нужно продолжать поиски дома – единственной ниточки, связывающей меня с ними. А что еще мне оставалось?

– Я уже начал забывать, как выглядел наш летний дом, – грустно признался я как-то Большому. – Теперь я даже не уверен, что узнаю его, если увижу.

– Если хочешь, оставайся с нами, – радушно предложил он. – С тобой легко ладить. Я даже подумать не мог, что так будет, когда мы впервые встретились. Теперь-то ты почти один из нас.

Это было очень любезно с его стороны, и в знак благодарности я потерся носом о его морду, хотя и не был уверен, что Большой и правда так думает. Ведь как я ни старался, мне не удавалось приспособиться к их образу жизни – я не мог преодолеть брезгливость и привередливость, по-прежнему разговаривал «культурно» и не разделял их интереса к кошкам. А главное, несмотря на дружескую поддержку Большого и парней, несмотря на то что я постепенно менялся, становясь все больше похожим на моих товарищей-дикарей и все меньше – на домашнего котенка, которым был раньше, у меня не было никакого желания навсегда остаться на улице. Я мечтал оказаться дома. Хотел вернуться к прежней жизни. Но, к несчастью, не знал, как это сделать.

Так что я продолжал жить с уличными котами и, чтобы хоть как-то отплатить им за доброту и участие, продолжал переводить им человеческую речь. Особенно интересно им было знать, что говорят в городке о нашей войне с чайками. Как-то раз, подойдя к кафе, чтобы снова послушать беседу двух моих знакомых, я увидел, что одна из них, Ширли, читает газету.

– Гляди, Джин, что пишут в местной газете, – вдруг заговорила она. – «Бродячие кошки прогоняют чаек с пляжа в Мэддитоне. «Они спасли нашего малыша, когда чайки пытались напасть на него, – рассказывает мать ребенка, местная жительница Клер, 32 года. – Уличные кошки нам очень помогают. Не надо их прогонять, пусть остаются!»

– Вот видишь? – отозвалась Джин. – Говорила же я тебе, что бродячие кошки приносят пользу. Какие молодцы! Я рада, что люди это замечают. Мне никогда не нравилось, что бедных голодных животных гоняют.

До тех пор я слушал их, стоя за забором, но решил, что сейчас самое время подойти поближе.

– Кстати о бедных голодных животных, – заметила Джин, когда я направился к ним. – Смотри, Ширли, а вот и наш полосатый дружок!

– Кажется, он взял нас под опеку, – улыбнулась Ширли, а я мурлыча потерся о ее ноги.

– Да. Он слишком дружелюбен для бродячего.

– Но, Джин, на нем же нет ошейника.

Я слушал их вполуха, так как нашел под столом кусочек пирога и стал, урча, уплетать его.

– Только посмотри, как жадно он набросился на эти крошки, – удивилась Джин. – Видно, умирает с голоду, бедненький. У нас не осталось молока в кувшинчике?

Услыхав о молоке, я, сами понимаете, громко замяукал и, забыв об осторожности, вспрыгнул Джин на колени.

– Ой! – удивилась она, а потом рассмеялась. – Должно быть, он его учуял!

Она налила в блюдечко молока. Я стал головой отталкивать ее руку, чтобы не мешала, но Джин оттащила меня со словами:

– Погоди, котик! Так ты все расплескаешь.

И поставила блюдце на пол.

– Вот так, малыш, – сказала она, когда я соскочил с ее колен и жадно набросился на молоко.

– Спасибо, было очень вкусно, – промяукал я. – Нельзя ли добавки?

Но они не поняли, только улыбались и наблюдали, как я умываюсь и облизываю усы.

– Он такой милый, – заговорила Ширли. – Знаешь, я уже почти готова взять его к себе домой. Невооруженным глазом видно, что он нуждается в любви и заботе.

Я замер. Спору нет, это хорошие люди и я благодарен им за молоко, но слова Ширли мне совсем не понравились. Если они возьмут меня домой и оставят у себя… Что тогда? Я никогда не вернусь в Малый Брумфорд, к Кэролайн?..

– Прощайте, – сказал я. – Спасибо за угощение.

Я не хотел показаться неблагодарным, но все равно вприпрыжку вернулся во двор, где дремали на солнышке мои друзья, и улегся рядом с Большим, чувствуя себя немного виноватым за очередную тайную вылазку. Мне досталось блюдце отличного молока, а я не мог поделиться с парнями, но они были слишком недоверчивы и нипочем не отважились бы подойти к Джин и Ширли.

Позже я постарался искупить свою вину, пересказав ребятам, что услышал от людей. Разумеется, новости их порадовали. Нет, они не избавились от недоверия к людям, но начали понимать, что не все норовят их обидеть или прогнать.

Все неожиданно изменилось через день или два из-за женщины с шоколадным мороженым.

Она была довольно пожилая – из тех, у кого шерсть на голове совсем побелела, а ходят они, опираясь на палку. Вот ведь чудаки – с трудом держатся на двух ногах, но не сдаются и не опускаются на четыре. Никогда мне не понять, почему они так упрямы.

В тот день мы с друзьями патрулировали приморский бульвар по другую сторону гавани. Мы уже вспугнули несколько чаек, и это привлекло внимание каких-то отдыхающих. Люди остановились, глядя на нас, приветственно махали руками и выкрикивали похвалы. Мимо ковыляла, опираясь на палку, старушка. В руке у нее было шоколадное мороженое – вы такое знаете, его едят из вафельного рожка, а сверху торчит палочка из шоколада. Глядя, как она ест мороженое, я вспомнил, что именно такое любила Кэролайн. Она часто делилась со мной и даже оставляла мне последний кусочек. Я облизнулся и тихо вздохнул, подумав, что больше мне никогда в жизни не видать такой нежной заботы.

Вдруг кто-то из толпы выкрикнул:

– Осторожней! Смотрите, смотрите!..

Громадная чайка спикировала с фонаря прямо на старушку, намереваясь выхватить у нее мороженое. Внезапно у меня перед глазами встала картина того злополучного дня, когда чайки напали на девочек. Я как наяву увидел окровавленную Кэролайн, вспомнил, как она падала, какой ужасный звук раздался, когда ее голова ударилась о камень. Как она неподвижно лежала там, как потом открыла глаза и заплакала. Я даже мяукнул от нахлынувшего горя. Где сейчас моя бедная Кэролайн? Вдруг она до сих пор в больнице? Я понятия не имел, что люди делают в этих больницах, только Оливер когда-то рассказывал мне, что Кэролайн уже попадала туда. Она тогда сильно заболела, и ее очень долго держали там, делая все возможное, чтобы ей стало лучше. Что если на этот раз у них не получилось и ей не стало лучше? Кэролайн и без того досталось, она так долго болела… Не хватало ей еще этого ранения на пляже! А виновата во всем мерзкая, злобная чайка – точно такая же, как та, что нацелилась на мороженое бедной старушки! Гнев переполнял меня, я так рассвирепел, что даже не обернулся посмотреть, где остальные парни и видят ли они, что на старушку готовится нападение. Я бросился вперед, угрожающе шипя и фыркая.

Конечно, остальные парни тут же включились в атаку, а Большой на бегу отчитал меня за то, что я выскочил вперед. Но мне приятно вспоминать, что я первым домчался до птицы и наскочил на нее, отчаянно рыча и завывая. Конечно, тут подоспели и остальные, и чайка вынуждена была признать поражение. Тяжело взмахивая крыльями, она полетела прочь, так и не заполучив шоколадный рожок. Но бедная старушка все равно его выронила, пошатнулась и выпустила из рук палку. Хорошо что двое молодых людей подбежали и успели подхватить ее!

– Ты, конечно, молодец, Чарли, – хрипло сказал Большой, когда мы все собрались вокруг мороженого и торопливо слизывали его с мостовой. Зачем пропадать добру, мы же знаем, люди слишком брезгливы и с земли не едят. – Но что за безрассудство: бросаться на чайку, не дождавшись нас? Клянусь кошачьей мятой, ты хоть понимаешь, что она могла выклевать тебе глаз?

Я так и сел. Один глаз у меня до сих пор слезился и был воспален. Представив, что я мог лишиться и второго, я ужаснулся и понял, как глупо вел себя и как сильно мне повезло. К тому же, прыгая вокруг чайки, я неудачно приземлился на больную лапу, и теперь она снова разболелась.

– Прости, – тихо мяукнул я. – Просто я так разозлился, что ни о чем не мог думать.

– Ты храбрец, малыш Чарли, мышиный хвост мне в зубы, – похвалил Черный и потерся о меня мордой. – Чайка-то была огромная. Я бы, пожалуй, не решился выйти против такой в одиночку.

Такая похвала от Черного – это что-то да значило! Он был самым боевым среди нас, и я не забыл, что именно он первым напал на меня. До сих пор мне казалось, что он смотрит на меня косо и считает наивным и избалованным домашним котенком.

– Спасибо, – промурлыкал я и добавил: – Спасибо вам всем, – потому что остальные парни тоже принялись меня поздравлять.

Я растроганно смотрел на своих новых друзей. Только сейчас я почувствовал, что они наконец окончательно приняли меня за своего. Как честному коту мне следовало бы признаться им, почему я вдруг так расхрабрился. И я попытался.

– Видите ли, это все из-за Кэролайн – моего человеческого котенка, – сказал я. – Помните, я рассказывал, как на нее напала чайка?

– Ну и что? – не понял Вонючка.

– Из-за этого она сильно поранилась. Разбила себе голову и, может быть, до сих пор лежит в больнице. Она вообще была очень больна, все за нее переживали, волновались, и… я так по ней скучаю! Она мой самый любимый человек на свете. Я так хочу попасть домой, к Кэролайн, увидеть, что с ней все в порядке, и…

Я замолчал. Все парни смотрели на меня круглыми глазами. Я вдруг сообразил, что мои слова звучали, как жалобное мяуканье котенка, а не как речь храброго бойца с чайками.

– Извините, – смутился я. – Просто хотел объяснить, почему я так рассердился на ту чайку.

– Да ладно, по крайней мере, из этого вышло что-то путное! – бодро заявил Черный.

Коты разошлись, а я постарался успокоиться. Нет, бесполезно объяснять им свои чувства к Кэролайн. Им этого никогда не понять. Но вдруг Большой отделился от шайки, подошел и потерся своей мордой о мою. И ничего не сказал. Вероятно, он даже не знал, что тут можно сказать, а может, вообще не понял ни единого слова из моего мяуканья. Но он показал, что мои переживания ему не безразличны, и это стало для меня утешением. Тогда мне и этого хватило. Но с того дня я почему-то почувствовал уверенность, что найду Кэролайн, даже если пожертвовать всеми моими девятью жизнями.

Глава 14

Во время Происшествия с шоколадным мороженым случилось еще кое-что, о чем я не рассказал бродячим котам. Они ведь никогда не жили с людьми и, конечно, ничего не знали о человеческих игрушках. Боюсь, я не сумел бы объяснить своим друзьям, что люди в толпе не просто глазели на нас: в тот день, как, впрочем, и в другие, они фотографировали. Увидев направленные на нас телефоны и камеры, я понял, что люди снимают, как мы гоняем чаек. Поэтому я не слишком удивился, когда выяснилось, что кто-то снял, как я бросился на помощь старушке с мороженым. А узнал я об этом благодаря своим новым друзьям, Джин и Ширли.

Я продолжал тайком наведываться к тому кафе и часто слышал, как они обсуждают новости из местной газеты. Как-то, вскоре после Битвы за шоколадное мороженое, они сидели и со смехом разглядывали какую-то картинку.

– До чего же забавно, Джин! – сказала Ширли. – Только посмотри на эту чайку: такая громадина, а испугалась котенка!

– Да, Ширли, должна признать, ты оказалась права: бродячие кошки действительно наводят порядок в здешних местах. Надеюсь, этой милой старушке не слишком досталось.

– Нет. Моя племянница Холли как раз гуляла в тот день по набережной и все видела. Она говорит, что кошка вовремя прогнала чайку и женщина не пострадала, только испугалась и так покачнулась, что выронила мороженое. Но ее подхватили под руки и не дали упасть. Кстати, потом на помощь пришли и другие кошки, но героем дня, конечно, стал тот полосатый малыш.

Вдруг она снова схватила со стола газету и всмотрелась в изображение.

– Минуточку! – взволнованно воскликнула она. – Он тебе никого не напоминает?

Они вдвоем уставились на фото, а потом на меня, я сидел у ног Джин и умывался после привычного уже угощения – блюдца молока.

– Ты хочешь сказать, что это наш дружок? – Джин снова посмотрела на страницу. – Хм, возможно, ты права. Хотя, думаю, здесь много таких полосатых бродяжек.

– Знаешь, не только газетный фотограф снял это происшествие. Моя племянница сняла видео на свой мобильник. Она как раз сегодня собиралась зайти и показать мне этот ролик, а потом она выложит его на Фейсбук и в Ютуб. Говорит, он мигом разойдется по всему свету. Кажется, она надеется таким образом прославиться. Дети, что с них взять? Вечно у них в голове какая-то ерунда!

– Если кто-то и прославится в результате, так это полосатый котик, – заметила вторая, и они рассмеялись.

Услышав это, я, как вы, наверное, догадываетесь, принялся мяукать так, что у меня чуть голова не оторвалась.

– Это же я прогнал чайку и спас старушку! – кричал я. – Я и есть тот самый кот!

Но Джин сложила газету, и они заговорили о чем-то другом. Даже когда я запрыгнул Ширли на колени и принялся пихать ее под руку головой, так что она чуть не пролила на себя чай, они ничего не поняли – только погладили меня и посмеялись, а о фотографии больше не вспоминали.

Вернувшись во двор к Большому и парням, я был так переполнен впечатлениями, что не удержался и рассказал им обо всем, что слышал.

– Хочешь сказать, что, пока мы спали, ты слонялся по улицам один? – мяукнул Большой. – Тебе что, жить надоело?

– Мне не спалось, – ответил я. – И потом, я же только слушал.

Сказал и подумал: а вдруг Большой учует, что от меня пахнет людьми? Что он скажет, узнав, что я к ним ластился?

– Чарли, – проворчал кот. – Сколько раз я тебе говорил, не подходи к людям, это слишком опасно. Даже сейчас, когда они стали добрее.

– Но ведь они же говорили обо мне! У них была газета с фотографией!

Большой взглянул на меня с жалостью.

– Чарли, послушай, что я тебе скажу: да, ты вел себя храбро. И, конечно, ты молодец. Вот только смотри, не потеряй голову от успеха. Не выдумывай ерунды, хвастунов у нас не любят.

– Я не хвастаюсь! – возразил я. – Я просто слышал, что они говорили.

– Да, мы уже поняли, что ты понимаешь по-человечьи. Вот только не надо нас убеждать, что у людей могли оказаться твои портреты. Это чушь, сказки какие-то!

Я понимал, что не могу ему ничего доказать. Во-первых, бродячие коты понятия не имели о телефонах и фотоаппаратах. Я и сам не понимаю, как картинка из телефона попадает в газету. Но я хотя бы верю, что это возможно. Я знаю, что люди отлично во всем этом разбираются. Мне было очень неприятно, что Большой принял мой рассказ за похвальбу, и больше я на эту тему не заговаривал. Но слова Джин и Ширли не выходили у меня из головы, они окрылили меня и подарили надежду. Что если картинки, снятые людьми, и правда сделают меня знаменитым? Вдруг я стану так знаменит, что меня узнают, найдут и вернут к моим людям в Малый Брумфорд?

Однако то, что случилось потом, было так удивительно, что я и сам до сих пор не во всем разобрался, хотя и успел кое-что узнать за это время. Конечно, многого в мире людей я по-прежнему не понимаю. Так что, если старшие коты могут меня просветить, я буду рад у них поучиться, хотя давно уже сам стал взрослым.

Вскоре после того, как я услышал о фотографии в газете, мы с Большим шли по той улице, где много магазинов. Мы снова обходили город в надежде, что я узнаю свой летний домик, если увижу его. Помню, в тот день мне было особенно грустно, потому что ходили мы долго и Большой только что спросил, не надумал ли я отказаться от этой затеи. Я, конечно, замечал, что кое-кому из парней надоело мотаться со мной, но Большой относился ко мне по-особенному, опекал и обещал, что будет сопровождать меня, сколько понадобится. По-моему, он просто считал, что я могу совсем затосковать, если прекращу поиски. Но разве я мог перестать? Ведь это значило бы отказаться от встречи с Кэролайн и всей семьей! Они решили бы, что я их забыл, что они стали мне безразличны – об этом даже подумать страшно.

Я начинал лучше узнавать магазины. В одних торговали едой – их окна-витрины были заполнены хлебом и пирожными или теми скучными штуками, которые растут на деревьях и кустах (людям они почему-то нравятся). Ну, а в моих самых любимых были выставлены аппетитные части мясных туш и связки кур. Остальные магазины были не так интересны. Там в витринах была человеческая одежда, обувь или книги и детские игрушки. В самом конце улицы был особый магазин, где на витрине стояли включенные телевизоры. Когда рядом не толпились люди, мы иногда останавливались на пару минут поглазеть на экраны – там были разные яркие картинки, которые очень нравились Большому и остальным парням. Коты, разумеется, не понимали, что такое телевизор, ведь они никогда не бывали в домах у людей. Я пробовал объяснить им, зачем нужны телевизоры, хотя сам, как и все вы, этого не понимал.

– Так ты говоришь, они просто сидят и смотрят на эти картинки? – удивился Вонючка, когда я в первый раз рассказал, что у моей семьи в Малом Брумфорде целых два телевизора.

– Не все время, в основном по вечерам, но ты прав, вообще-то они могут смотреть телевизор, когда захотят. Детям показывают другие картинки, специальные. А иногда бывает, что на экране много маленьких человечков бегают друг за другом и гоняют мяч. И вот что любопытно: если в это время я хожу перед экраном или начинаю ловить свой хвост, меня ругают и гонят прочь. Но если картинки другие – вроде рыбок или птиц, а я сижу на полке над телевизором и ловлю их лапой, люди только смеются.

– Клянусь рыбьим хвостом! – отозвался Черный. – Люди – самые странные существа на свете!

– А картинки-то двигаются! – заметил Большой.

– Да. Мне кажется, людям это очень нравится – так же как нам смотреть на прыгающую птичку или на крадущуюся мышь.

– Но мы-то можем поймать и съесть добычу! – возразил один из парней, и я не мог с этим не согласиться. Мне и самому казалось, что смотреть телевизор – бессмысленное занятие.

В тот день, о котором я рассказываю, шел дождь. Вдоль торговой улицы дул ветер с моря, так что большинство людей сидели по домам и мы с Большим позволили себе задержаться у витрины с телевизорами. На одном экране показывали людей почти без одежды, которые плавали в большой ванне с водой. Когда первый добрался до края ванны, он вскинул руки вверх, а люди, которые смотрели на него, вскочили и захлопали в ладоши. Нам было совершенно непонятно, что там происходит. На другом экране пары очень странно двигались – крутились и сгибались в очень неудобных и неестественных позах. На женщинах были яркие платья, и я догадался, что скромно одетые мужчины, видимо, пытаются удержать их, чтобы те не уходили.

– Ты прав, – обратился я к Большому. – Чем дольше я живу вдали от людей, тем больше готов согласиться с тем, что все они очень странные.

А потом я посмотрел на следующий экран. И подпрыгнул на всех четырех лапах.

– Ох, клянусь когтями и усами! – воскликнул я. Я уже начинал перенимать кое-какие обороты из жаргона парней. – Это же я! Большой, ты только посмотри! Это же я – вон там, клянусь валерьянкой!

– Да быть не может! – Большой уставился в экран. – Наверняка это другой полосатый кот, с похожими глазами… – Тут он покосился на мой правый глаз, все еще слегка заплывший. – И с такими же шрамами на голове… и… ой! Он и прихрамывает точно так же, как ты. Это совпадение. И…

И тут Большой вдруг закричал:

– Клянусь кошачьей мятой, Чарли! Это точно ты!

Мы вдвоем уставились на экран и увидели, как я бегу по набережной, а потом высоко подпрыгиваю, и большущая чайка шарахается от меня и летит прочь, злобно огрызаясь, а старая женщина, пошатнувшись, роняет мороженое, но ее подхватывают под руки два молодых человека.

– Это я, – повторил я.

– Ага. Это ты, – подтвердил Большой, поворачиваясь ко мне. – Но как, ради псов и лисиц, как ты это проделал?

– Я ничего не делал! Это… я и сам не знаю. Но каким-то образом моя жизнь повторилась в картинках на экране телевизора.

– Это невозможно! Ты ведь не забирался в этот магазин, признайся?

– Конечно, нет, я никогда не был там внутри. И понимаю не больше твоего. Помнишь, я рассказывал, что кто-то сфотографировал меня для газеты, но…

– И в это тоже было невозможно поверить. Я был уверен, что ты все сочиняешь. Но это…

Большой снова уставился в витрину, где на экране теперь была картинка с человеком, который шевелил губами, как будто разговаривал с нами. Внизу по экрану бежали мелкие человеческие значки.

– Это просто невозможно. Это противоречит здравому смыслу.

– Понимаю. Но там точно был я, ты же сам видел. Я прыгал на ту чайку.

– Да, признаю. Но если бы я не видел этого собственными глазами, то сказал бы, что ты окончательно выжил из ума.

Мы стояли у витрины, ежась под дождем. Завывал ветер, а мы все не уходили, надеясь снова увидеть картинки со мной и чайкой. Впрочем, мы их так и не дождались. Мы ждали так долго, что промокли насквозь, продрогли, и решили отложить поиски моего дома на другой день.

– Не рассказывай ребятам, что мы видели в магазине, – тихо попросил Большой, когда мы подошли к своему двору. – Они подумают, что мы с тобой оба налакались где-то валерьянки.

– Ладно, – согласился я. Мне и самому уже начинало казаться, что все было во сне. – Но мы же видели, правда?

– Да. – Большой повернулся и пристально посмотрел на меня. – Все это время я пытаюсь понять, в чем тут дело. И вот до чего я додумался: в тебе есть какая-то волшебная сила. Ты и по-человечьи понимаешь, и тогда, в первый день, не побоялся догнать меня и напасть! Мне это сразу показалось удивительным. Ты уверен, что ты просто кот?

– Да, я совершенно обыкновенный кот! – замяукал я, слегка напуганный словами Большого.

Я тоже не понимал, что происходит. Но одно знал твердо: будь я и впрямь наделен волшебными силами, первым делом наколдовал бы себе встречу со своей человеческой семьей и к этому времени уже полеживал бы на коленях у Кэролайн, мурлыкал ей в ухо, а не носился бы дни напролет по чужому городу, не рассматривал бы странные движущиеся картинки под дождем – и точно никогда не позволил бы ей потеряться снова.

Назавтра, пробегая мимо паба в гавани, мы заметили еще одну странную вещь. В витрине паба висел большой лист бумаги с портретом какого-то кота и крупной надписью на человеческом языке. Его заметил Бесхвостый.

– Подмигни тебе треска, Чарли! – мяукнул он. – Кот на картинке точь-в-точь как ты!

Большой – он еще не опомнился после того, что увидел по телевизору, – тут же подкрался к витрине, чтобы посмотреть поближе.

– Да, он похож на тебя, – его голос прозвучал почти угрожающе, – но не думаю, что это ты. Тот кот потолще, ухоженный, у него на голове нет шрамов, да и глаз не подбит.

– Точно, – подтвердил я. Даже издалека я видел, что Большой говорит правду, у кота на картинке нет никаких ран.

Конечно, я плохо представлял себе, как выгляжу, но Кэролайн любила иногда брать меня на руки и подносить к блестящей стенке, которую называют зеркалом. При этом она говорила что-то вроде: «Ах, Чарли, ты только посмотри на себя!» – но я видел не себя, а маленького полосатого котенка. Этот котенок часто появлялся в зеркалах и копировал все, что я делал. Когда я был совсем малышом, то думал, это еще один котенок, который живет в этом доме, но потом Оливер мне все объяснил. Он рассказал, что тот котенок ненастоящий – у него нет запаха, а если я попытаюсь потереться своей мордой о его, то наткнусь на холодную блестящую поверхность зеркала. Надеюсь, все вы согласитесь со мной и Оливером: зеркальные кошки – это что-то вроде картинок в телевизоре.

Значит, если зеркальный кот был таким же, как я, то я неплохо представлял себе, как выглядел до того, как оказался на улице. До того, как был избит шайкой уличных котов, почти перестал видеть одним глазом и получил несколько шрамов (скорее всего, они останутся со мной до конца всех девяти жизней). Но мне не хотелось пугать Большого.

– Ладно. Значит, это кто-то другой, – сказал я.

Мы увидели еще один лист бумаги, точно такой же, в окне соседнего кафе. И еще один, в витрине рыбной лавки, к которой по вечерам наведывались за объедками. На другой день такие же листы появились в книжном магазине, в булочной и в витрине китайского ресторана с едой навынос. Когда мы проходили мимо кафе, Ширли и Джин, как обычно, сидели за столиком на улице. Подойдя к ограде, я стал слушать, о чем они говорят, а Большой отошел в сторонку. Он ничего не имел против того, чтобы использовать двух подруг как источник информации – ведь он был рядом и мог заступиться за меня в случае чего.

– Как же их жалко, – говорила Ширли. – На все готовы, чтобы его вернуть… Весь город оклеен объявлениями!..

– Да… Конечно, после того как этот сюжет появился в новостях, все узнали о том коте, который прогнал чайку и спас старушку. И похоже, что семья, расклеившая эти объявления, совершенно уверена, что это их кот. Я слышала, что они жили здесь до конца августа – в одном из съемных коттеджей в Оверсэнде, на той стороне залива. Девочка безутешна. Говорят, она серьезно больна и к тому же уверена, что котенок пропал по ее вине.

– О господи, бедная малышка. А это ее котенок на фотографии, да, Джин?

– Да. А ты читала объявление? «Пропал ЧАРЛИ, полосатый котенок. В последний раз его видели 28 августа в пригороде Мэддитона Оверсэнде. Возможно, он до сих пор находится в Мэддитоне. Микрочипирован. Просим вернуть за солидное вознаграждение». А дальше номер мобильного телефона и адрес электронной почты. Очевидно, отец девочки снова приехал в Мэддитон после того, как они увидели кота в новостях, – ходит по улицам, ищет Чарли.

– Что ж, надеюсь, что он его найдет ради этой девочки. Если, конечно, это тот самый кот. Эти полосатики похожи, как монеты. Да взять хотя бы нашего приятеля… Кстати, вон он, снова пришел в гости. Полосатый, да и по возрасту подходит, верно? И мы ведь уже думали, что он похож на того кота в газете.

– Перестань, Ширли, что ты. Тот, на плакате, такой упитанный, а этот совсем тощий и такой облезлый, бедняжка. Он совсем не похож на того симпатичного котика из объявлений. Честно говоря, боюсь, что этой семье не на что надеяться. Они хватаются за соломинку, но чудес не бывает. Я бы очень удивилась, узнав, что котик с этих плакатов и тот, что гонял чаек, – один и тот же.

– Но вспомни, мы же обе заметили, что он ведет себя не как дикий кот. Он совсем ручной и доверчивый.

Можете представить себе, что я почувствовал, когда услышал все это! Я замяукал и от волнения не мог найти себе места.

– Какая блоха тебя укусила? – снова и снова окликал меня Большой, но я не мог ответить, потому что ловил каждое слово женщин. Джулиан меня ищет! Оказалось, что прошло уже много времени, моя семья вернулась в Малый Брумфорд, но они не забыли меня. Кэролайн страдает! Джулиан специально приезжал, чтобы расклеить мои фотографии, он ходил по улицам и звал меня! Ах, если бы он прошел где-то рядом! Я бы к нему бросился – и он бы меня спас и увез домой. Я снова увидел бы Кэролайн, вернулся к прежней жизни, к Оливеру и всем моим старым друзьям.