Текст книги "Утраченное искусство бега. Путешествие в забытую сущность человеческого движения"

Эс-Сувейра, Марокко

Рыночная площадь представляла собой настоящее буйство красок и ароматов. На извилистых, словно лабиринт, улицах велась оживленная торговля: люди продавали и обменивали одежду, ковры, сувениры, продукты и специи, сложенные в целые пирамиды. Все эти пестрые товары наряду с наполняющими воздух ароматами и звуками были настоящей усладой для глаз, носа и ушей. Однако в тот момент мне не было до этого великолепия никакого дела.

Я направил камеру в небо в надежде хотя бы частично запечатлеть невероятное представление воздушных гимнастов. Здесь не было ни батута, ни резинки. Каждое движение, каждое действие артистов были результатом силы и естественной упругости, которые создавались их телами. Они не были элитными спортсменами или высококлассными танцорами, не были фитнес-фриками с абсурдным телосложением. Это были уличные артисты из Алжира, которые прибыли в кишащий жизнью портовый городок Эс-Сувейра, чтобы повеселить прохожих.

Человеческое тело способно быть невероятно упругим. Если не верите, разыщите этих ребят. Я наблюдал это качество у многих атлетов в своих поездках, однако это был совершенно другой уровень. Во время бега мы постоянно отталкиваемся от земли, что придает ему упругость. Как показал арктический ультрамарафон, бегуны зачастую негативно относятся к этому качеству из-за связанного с ним ударного воздействия. Как гласит учебник, если отскок от земли будет слишком сильным, то набор высоты приведет к пустым затратам энергии, которая могла бы быть использована на продвижение вперед, а более сильный результирующий удар может причинить вред при приземлении. Именно поэтому многие тренеры по бегу считают большие вертикальные колебания тела чем-то нежелательным.

На мой взгляд, такой подход только усугубляет уже имеющуюся проблему. Мало того что многим из нас в жизни недостает динамических движений, так мы еще и бегаем по учебнику, который призывает нас быть менее динамичными, когда мы бежим, чтобы защитить себя от травм. Стоит ли тогда удивляться, что во время бега всех нас буквально приклеивает к земле?

Основываясь на статистике тысяч бегунов, с которыми мне довелось поработать, я полагаю, что, пытаясь минимизировать силу отскока с целью снизить удар, мы на самом деле почти не меняем ударного воздействия, а лишь рассеиваем его энергию, что приводит к дерганому бегу, которому не хватает динамики, а риск получить травму в итоге лишь возрастает.

Из-за боязни удара о землю наш бег становится неестественным и менее эффективным.

Если рассмотреть наши движения с точки зрения третьего закона Ньютона – гласящего, что на каждое действие имеется равное ему и противоположно направленное противодействие, – сразу становится понятно, какую важную роль играет удар о землю. Он нам совершенно не враг. Нужно лишь научиться использовать его в своих интересах. Я считаю, что именно удар ноги о землю может стать важнейшей составляющей бега.

Нам следует учиться двигаться правильно. Движения акробатов цирка «Дю Солей» пропитаны грацией. Мужчины и женщины, занимающиеся паркуром, скачут по городу, демонстрируя гибкость и упругость, выходящие за рамки общепринятых представлений о человеческих возможностях. Олимпийцы, занимающиеся прыжками в воду, часами оттачивают малейшие детали своих движений. Понаблюдайте за людьми, играющими в крикет или теннис, занимающимися плаванием или танцами, – у каждого из них вы увидите движения, использующие естественную упругость нашего тела. Чтобы достичь необходимой эффективности в совершаемых действиях, всем приходится тренировать движения. На самом деле бегуны – практически единственные спортсмены, которые не привыкли утруждать себя размышлениями о собственных движениях или о том, как бы придать своему телу максимально выигрышное положение. Между тем бегом на планете занимается больше людей, чем любым другим видом спорта. Как такое возможно?

На мой взгляд, проблема заключается в том, что мы не воспринимаем бег как двигательный навык.

В конце концов, это наша врожденная способность. Все люди умеют это делать. Вот мы это и делаем. Завязали шнурки на кроссовках, вышли на улицу и побежали. Мы толком не понимаем, как именно мы при этом двигаемся и насколько эффективны наши движения. Мы просто предполагаем, что если выложиться на все сто, то мы продвинемся вперед настолько, насколько это физически возможно. Чтобы улучшить свои результаты, мы начинаем бегать на большие расстояния или более интенсивно. Все остальное происходит на автопилоте. Речи о том, чтобы бежать красиво, вообще не идет.

Уличные артисты, за которыми я наблюдал в Эфиопии, не принадлежали к древней акробатической династии. Это были обычные молодые люди, которым нравилось выступать. Даже когда я попросил их пробежаться, они запросто взмывали в воздух больше чем на метр. Эти движения не выглядели естественными, однако они были ритмичными, расслабленными и сбалансированными.

Для сравнения: многие из тех, кто обращаются ко мне за советом, не могут довести амплитуду своих вертикальных колебаний и до 10 сантиметров. У этих же ребят она доходила до двух с половиной метров.

Если от услышанного вам вдруг стало за себя стыдно, то бросьте. Вас это должно только обрадовать.

За выступлениями этих артистов не стояло никакого специального режима тренировок. Они не просыпались каждое утро в пять утра, чтобы несколько часов провести в тренажерном зале за изнурительными силовыми упражнениями. То, на что были способны эти акробаты, потрясало воображение, однако они могли так двигаться просто потому, что много практиковались, и в итоге у них это стало очень хорошо получаться.

Я начал кое-что понимать: лучший способ создать тело, которое двигается красиво, – это двигаться красиво снова и снова.

Каждый километр, который мы пробегаем, – это возможность попрактиковаться в хорошем беге. Если этого не делать, то в критической ситуации – как я это наблюдал у многих спортсменов, которых изучал в Арктике и в Амазонии, – наше тело окажется не в состоянии выполнять необходимые движения.

Второе сентября 2018 года выдалось холодным и туманным. На часах было 7:15 утра, когда спортсмен спустился с горного перевала Гранд Коль Ферре, самой высокой точки ультрамарафона вокруг Монблана (Ultra-Trail du Mont-Blanc, сокращенно UTMB), переместившись на седьмую позицию в забеге. Позади остались 13 часов и 100 километров из 170-километровой трассы. Мужчина немного замерз, ему было тяжело физически и морально. Финишировав 12-м год назад, он столько же месяцев мечтал о том, чтобы попасть в первую десятку.

Он участвовал в этом забеге четвертый год, но никогда не занимал столь высокую строчку. До финиша было далеко, однако мечта наконец начала воплощаться в жизнь.

Дэмиан Холл понимал, что является аутсайдером забега. Дэмиан был родом из английского города Бата, расположенного практически на равнине, однако это не помешало мужчине добиться успехов в трейлраннинге и горном беге.

Несмотря на любовь к свежему воздуху, Дэмиан особо не бегал, пока не дожил до середины четвертого десятка. Холл работал журналистом, вел сидячий образ жизни и недавно обзавелся семьей.

В подготовке к ультрамарафонам время было не на его стороне, однако Дэмиан был идеальным экземпляром в моих поисках живого доказательства того, что мы способны изменить привычные движения, чтобы научиться бегать так, как было предназначено человеку природой. Когда он по пришел на мой семинар, где я рассказывал о навыках, необходимых для успешного участия в ультрамарафонах, и поведал мне свою историю, все, что мне оставалось, – это убедить Дэмиана в том, что я могу изменить ситуацию.

«Дело было в начале 2012-го, – вспоминал Дэмиан. – На тот момент я пробежал только один ультрамарафон, отчетливо понимая, что этот безумный вид спорта создан для меня. Я влюбился в бег, не имея ни малейшего понятия о том, как тренироваться, состязаться или даже просто бегать. Помню, мы все утро провели в аудитории, обсуждая снаряжение, питание, подготовку к ультрамарафонам и все остальное. После обеда мы отправились на холмы, чтобы поработать над техникой. Эта часть меня не особо интересовала – в конце концов, бегать-то я умел. Ну или во всяком случае считал, что бегаю достаточно неплохо, ведь пока что мне удавалось избегать серьезных травм. Техника бега казалась не такой увлекательной темой, как снаряжение, крупные марафоны и тренировочные забеги, которые обсуждали остальные бегуны».

Как и на большинстве тренировок, я попросил участников пробежаться вверх-вниз по склону, чтобы я мог заснять их на видео. Когда мы пересматривали запись, стало очевидно, что с такой техникой бега Дэмиана рано или поздно ждала больница.

«На фотографии с того занятия все было просто ужасно, – признался он. – Я слишком сильно выставлял ногу вперед, бежал с пятки, руки безжизненно болтались, голова уходила вперед, а темп был слишком медленным. Думаю, сложно было бы бежать еще более неправильно, чем я».

Я объяснил группе основы естественного и эффективного бега, и к концу занятия Дэмиан с энтузиазмом обсуждал со мной дальнейшее сотрудничество. Тогда-то я и понял, что он в деле. Я не понимал другого – насколько важную роль сыграет наша совместная работа.

Начиная с того памятного семинара, проведенного Джеймсом Эрлзом, я разрабатывал собственную теорию. Теорию, впоследствии подтвержденную анализом движений тех уличных артистов в Эфиопии.

Мне стало интересно, сколько лишних километров мы пробегаем в неделю или в месяц, разрабатывая свой мощный мотор[14]14
  Сердце и сердечно-сосудистая система в целом. – Прим. ред.


[Закрыть], который на самом деле лишь компенсировал неэффективность наших движений, из-за которой ему приходилось совершать дополнительную работу. Я полагал, что более эффективные движения позволят снизить потребность в кислороде; можно будет меньше бегать на тренировках; у нас будет больше времени на восстановление; уменьшатся травмы. Я полагал, что результаты в целом улучшатся, а с помощью натренированного сердца мы сможем преодолевать большие расстояния за еще меньшее время.

Что касается тренировок, мне хотелось продемонстрировать, что если сосредоточиться на правильной технике, то их продолжительность может быть значительно сокращена.

К счастью, у Дэмиана только что родился второй ребенок, и находить время для тренировок оказалось сложнее, поэтому он согласился провести небольшой эксперимент.

Мы приступили к работе.

«Поначалу новая техника бега показалась мне странной, – вспоминал он. – По ощущениям я стал бежать медленнее, так как чаще перебирал ногами, однако, замерив время на километровой дистанции, я обнаружил, что на самом деле стал двигаться быстрее, чем раньше, затрачивая меньше усилий. Я принял участие в местном забеге на 10 километров и победил. С тех пор я стал уделять большое внимание технике в надежде, что это сработает. Поскольку в целом я стал бегать меньше, на тренировках меня переполняла энергия – я освоил новую технику, и мне казалось, будто я плыву по воздуху».

Дэмиан никогда не боялся броситься в омут с головой, и в этот раз он решил вывести свою уверенность на новый уровень, приняв участие в Lakeland 50[15]15
  Озерный край. – Прим. ред.


[Закрыть] – изумительном, но невероятно тяжелом ультрамарафоне вокруг «бугристого», как назвал его сам Дэмиан, Озерного края Англии. Более того, ради еще одной статьи для журнала, заказанной ему по итогам нашей совместной работы, он согласился пойти на очередную крайность: тренироваться лишь по три часа в неделю, полностью сосредоточившись на оттачивании техники бега.

Это был смелый шаг, который принес воистину потрясающий результат.

«В день марафона я не мог устоять перед желанием посоревноваться, приложив на старте куда больше усилий, чем следовало. Когда же я расслабился и перешел на комфортный темп, не переставая думать о правильной технике, я нашел свой естественный ритм. В этом году забег проходил в качестве отборочного этапа для сборной Великобритании по трейлраннингу, так что по сути я соревновался на национальном уровне. Тем не менее мне удалось прийти восемнадцатым из 600 участников, заняв куда более высокое место, чем было возможно при столь скудном объеме тренировок. При этом я бы не сказал, что финишировал из последних сил. На самом деле один из участников в своем блоге после забега написал, что у меня был четвертый по величине сплит[16]16
  Сплит в беге – это разница во времени преодоления первой и второй половины дистанции. – Прим. ред.


[Закрыть] в финальной части забега. Я был в шоке – и даже немного недоволен – тем, что у меня осталось так много сил на финише! Не проводя традиционных тренировок на выносливость, я устал гораздо меньше, чем обычно, и на следующий день мои ноги не были убиты в хлам, как это зачастую бывало раньше».

Это был грандиозный момент для нас обоих: он добавил авторитета моей теории, согласно которой сосредоточиться на красивом беге – куда более эффективный способ подготовки, чем просто бегать как можно больше.

Дэмиан понял, чего можно достичь с помощью эффективных движений, имея крайне ограниченное время для подготовки. Мы приняли решение продолжить эксперимент, увеличив – в разумных пределах – объем тренировок Дэмиана. Наши результаты уж точно не пострадали, когда Дэмиан вскоре после участия в Lakeland 50 конкретно помешался на самом крупном трейловом забеге в мире.

«Ультрамарафон вокруг Монблана[17]17
  Ультрамарафон вокруг Монблана UTMB. – Прим. ред.


[Закрыть] в 2015 году просто взорвал мне мозг. Сто шестьдесят восемь километров, начиная во Франции и дальше по кругу через Альпы, затрагивая Италию и Швейцарию. Суммарный подъем в десять тысяч километров – больше, чем высота Эвереста над уровнем моря. Он превосходил забеги, в которых мне доводилось участвовать раньше по всем параметрам: по количеству зрителей, по сложности трассы, по уровню подготовки соперников. Вот это я понимаю – масштаб. Воистину Суперкубок в мире ультрамарафонов. Помню, как в воскресенье днем ходил на награждение в залитом солнцем Шамони. Когда первая десятка поднялась на сцену, я смотрел на них с благоговейным трепетом. Они были для меня богами, сверхлюдьми. Мне хотелось оказаться рядом с ними. Этот марафон прочно засел у меня в голове».

Мы с Дэмианом продолжили оттачивать его технику бега, а он продолжил совмещать семейные хлопоты, работу и тренировки. Кроме того, он продолжил применять на практике мою теорию, согласно которой постоянно делать упор на технике куда полезнее, чем просто бездумно наматывать километры. Былое помешательство на минимум 160 километрах в неделю осталось в прошлом.

«Я снова участвовал в UTMB в 2016 году и поднялся на 19-е место. На следующий год я уже был 12-м, несмотря на крайне сильный состав, который когда-либо собирался на ультрамарафонах. По идее, я должен был быть доволен своим результатом, однако в некоторые моменты на последних этапах гонки я вообще шел 10-м. Мне не хватило совсем чуть-чуть. Я хотел еще раз попробовать попасть в первую десятку».

Так мы снова вернулись к забегу 2018 года, когда за 70 километров до финиша Дэмиан оказался на седьмой позиции.

«По идее, я не должен был подняться так высоко, – признался он мне. – В рейтинге МАТ[18]18
  Международная ассоциация трейлраннинга. – Прим. ред.


[Закрыть] я занимал лишь 50-е место. Моими противниками были более молодые, более быстрые спортсмены без детей, которые посвящали бегу все свое время. Чтобы хоть на что-то рассчитывать, от меня требовалось сделать все правильно, воспользовавшись малейшим преимуществом. Нужно было придерживаться основ. Другими словами, и дальше высоко поднимать свой центр тяжести, слегка сшибая ногу в колене, делать маленькие и быстрые шаги, не забывать размахивать своими ленивыми руками, представляя себя эластичным, упругим бегуном. Несмотря на усталость и сумбур в голове, я не переставал думать о своей технике, преодолевая эти последние горы».

Дэмиан финишировал пятым. На тот момент это был лучший результат, достигнутый британским мужчиной в UTMB почти за десять лет. На этот раз пришла моя очередь стоять и в благоговейном трепете смотреть на сцену в солнечном Шамони. Это была та самая сцена, подняться на которую когда-то мечтал Дэмиан. Его мечта сбылась, и теперь он стоял на этой самой сцене бок о бок с девятью другими бегунами, попавшими в первую десятку. Как оказалося, они все-таки не были сверхлюдьми.

Я убежден, что лучше пробежать красиво пять километров, чем десять – как попало. Неправильно двигаясь, мы истязаем собственное тело. Возможно, мы развиваем свою сердечно-сосудистую систему, однако должным образом свое тело не нагружаем, издеваясь над ним месяцами напролет, – только представьте, в каком состоянии оно оказывается на старте большого забега.

Не поймите меня неправильно – существует множество бегунов, чьим движениям недостает эффективности, однако они все равно добиваются успеха за счет мощности своего мотора. Без него в нашем спорте никуда. Таким спортсменам я всегда говорю одно: представьте, насколько лучше бы стали ваши результаты, если бы вы совершали более эффективные движения!

Дэмиан стал еще одним британским спортсменом, которому удалось изменить свои движения, чтобы стать более динамичным и научиться пользоваться своей фасциальной системой. Вместе с тем, казалось, большинство из нас утратили такую способность. Вдохновленный нашим успехом, я был как никогда полон решимости попробовать переучивать и других бегунов.

Стоял обычный осенний день, один из тех, когда мне хочется отбросить все свои принципы в сторону и заниматься со спортсменами в зале на беговой дорожке.

Ладно, шучу. У меня и мысли такой не возникает, даже если на улице бушует ураган. Это было бы несправедливо по отношению к спортсменам.

Мы стояли у бегового трека рядом с Лондонским зоопарком, где договорились встретиться с Джеймсом Эрлзом, когда я предложил ему обсудить последние открытия, касающиеся фасции, а он в ответ попросил научить его бегать.

Меня просят об этом часто, обычно после какой-то травмы или же просто из возникшего желания научиться бегать немного быстрее. Чаще всего людям необходима лишь пара советов. Большинство полагают, что и так неплохо бегают и им нужно лишь внести небольшие корректировки. В этом же случае меня застала врасплох не только формулировка, но и то, от кого она исходила. Это был Джеймс Эрлз. Человек, познакомивший меня с фасцией. У меня было такое чувство, словно меня попросили научить чеканить мяч Лионеля Месси.

После того как я посетил его семинар в Северном Лондоне, мы с Джеймсом познакомились поближе. Мы начали обмениваться идеями, связанными с моим исследованием. Я все больше узнавал о фасции и напряженной целостности, у меня появились собственные мысли по поводу того, какую роль эта система играет при беге. Вместе с тем я продолжал посещать семинары и конференции, посвященные фасции, и был в процессе разработки собственных идей. Зачастую я по-прежнему оказывался единственным тренером по бегу среди сидящих вокруг инструкторов по пилатесу.

Это говорило о многом. Фасция занимает важное место в мире йоги, пилатеса и лечебного массажа. Про нее здесь все знают. Про нее говорят. Про нее рассказывают на занятиях. Я же не знал никого, кто бы хоть как-то связал то, что нам известно об этой удивительной эластичной системе нашего тела, и связал это с нашими динамическими движениями во время бега.

Джеймсу не терпелось узнать, как я применяю новые знания анатомии в своей тренерской деятельности. Я волновался о том, как он отреагирует. Позже Джеймс признался, что переживал о моей реакции на его скованный бег!

Это была встреча единомышленников. Мы провели пару часов на треке – я снимал Джеймса на видео, после чего мы обсуждали и оценивали технику его бега, внося необходимые корректировки. Неловкость сошла на нет, когда он прислушался к моим советам и стал перемещаться по треку с куда большей грацией. Было удивительно наблюдать, как он соглашается с моими идеями – которые, разумеется, полностью согласовывались с его представлениями – и применяет их к увиденному на показанных мной видеозаписях.

После тренировки я рассказал Джемсу обо всем, что со мной случилось после нашей последней встречи, и мы углубились в некоторые обнаруженные мной проблемы. Я рассказал ему о том, что узнал про отрицательное воспитание; роль нашего разума при попытке изменить привычные движения; влияние нашего восприятия собственных движений на наш бег; важную роль ударной нагрузки и вертикальных колебаний; о том, каких результатов мне удалось добиться с такими людьми, как Том Эванс, Ники Спинкс и Дэмиан Холл. Прежде же всего я поделился с ним опасениями относительно наблюдаемой мной на Западе эпидемии неправильной осанки, приводящей к тому, что наш вид, несмотря на все эти отдельные истории успеха, в целом деградирует из-за современного образа жизни.

Мне хотелось понять, осталась ли у тех, кто уже пострадал от эффекта отрицательного воспитания, малейшая надежда научиться двигаться в предназначенном природой ритме, чего мне удалось добиться с отдельными спортсменами.

Проблема становилась повсеместной. Я стал замечать, как определенные привычки просачиваются в жизнь людей в местах, весьма далеких от западной цивилизации. Местах, где я когда-то открыл для себя красоту естественных движений.

За время моей жизни мир стал значительно меньше. Очутиться в любой точке планеты стало легко и просто, что вкупе с интернетом вывело взаимодействие между людьми на совершенно новый уровень. Так, например, во время моей первой поездки в Непал 20 лет назад мне приходилось днями ждать возможности добраться до телефона, чтобы позвонить домой. Теперь же шерпы[19]19
  Одна из народностей Непала, живущая в горах и ведущая традиционный образ жизни. – Прим. ред.


[Закрыть] жалуются, когда не могут поймать хороший сигнал! Когда я отправился в Индию на поиски людей, которые привыкли сидеть на корточках, я нигде не мог их найти – даже на старых традиционных рынках. С появлением и распространением пластиковых стульев люди встали с корточек и стали сидеть на стульях.

Итен – родина величайших бегунов на планете – в какой-то степени также оказался под угрозой. В город толпами стекались люди со всей Европы и Америки, чтобы тренироваться и учиться. Не поймите меня неправильно, я вовсе не забыл, что и сам был одним из них. Тем не менее во время своих поездок я всячески старался следовать местным традициям. Однако со временем жители Итена стали стремиться к западному образу жизни. Теперь им тоже хотелось иметь собственный телевизор, есть бургеры, носить новенькие белые кроссовки. Конечно, я не имею права утверждать, что у них не должно быть этих вещей, однако меня беспокоило то, к каким последствиям могли привести эти изменения привычного жизненного уклада. По сути, теперь я переживал не только из-за того, смогут ли представители западного общества научиться бегать, подобно африканцам, но также – не начнут ли африканцы через два поколения бегать так же, как мы! Они стали поддаваться всем тем же соблазнам, которым в свое время поддались и мы. Я отчетливо заметил данную тенденцию в Уганде и наблюдал похожую картину и в других местах.

Я был как никогда уверен, что нам следует заняться этой проблемой. К счастью, Джеймс нашел, как меня успокоить.

«Не думаю, что наш вид деградирует, – сказал он. – Согласен, что на уровне отдельных людей мы действительно сталкиваемся с проблемами, связанными с повседневной жизнью. Тем не менее я надеюсь, что трудности, которые мы испытываем, не являются результатом наследования приобретенной лени в рамках всего человеческого рода. Я уверен, что каждый человек может и должен осознанно заниматься собой, чтобы разорвать этот порочный круг».

Мы с Джеймсом проговорили несколько часов, обмениваясь идеями и обдумывая смысл сделанных мною открытий. Мы побывали на многих конференциях по фасции и узнали ряд довольно новаторских вещей, однако воображаемая лампочка над моей головой зажглась после того, как он упомянул открытие, которое обсуждалось на совсем недавнем семинаре в Лондоне главным специалистом по фасции профессором Робертом Шлейпом.

«На самом деле все в руках каждого отдельного человека, – сказал Джеймс. – Мы все должны помнить слова Шлейпа. Наша фасциальная система постоянно перестраивается и всего за семь месяцев может быть полностью обновлена».

Лампочка зажглась еще ярче, когда я стал делать выводы на основе данного утверждения.

Фасция не является чем-то статичным. Она постоянно двигается и сокращается, страдая от застоя, вызванного нашими привычками. Речь идет не просто о малоподвижном образе жизни. Если наше тело раз за разом повторяет одни и те же движения, если мы снова и снова сидим или стоим в одном и том же положении, фасция становится жесткой.

Любые действия, повторенные достаточное количество раз, становятся нашей нормой. Фасциальная система подстраивается под них, закрепляя эту привычку.

Таким образом, если мы сидим, сгорбившись, каждый день за компьютером, то со временем это станет нашей стандартной осанкой, так как контуры закрепятся нашей фасциальной системой. Даже когда мы будем вставать и ходить, мы все равно будем сутулиться. В итоге нам будет крайне сложно выпрямить спину, чтобы в полной мере использовать эластичную систему тела при беге. Как бы мы ни старались, какие бы усилия ни прикладывали, нам не удастся добиться оптимальной работы этой эластичной системы, и в результате мы будем расходовать больше сил, чем нужно.

Благодаря таким спортсменам, как Том Эванс, Дэмиан Холл, Ники Спинкс, сумевшему снова встать на ноги Рори и многим другие бегунам-любителям, с которыми мне доводилось работать, я раз за разом становился свидетелем ярчайших моментов, когда спортсмены корректировали привычные движения и в них что-то щелкало. Это было видно на отснятых мной видео. Они сами это прекрасно чувствовали. Это было видно по данным с прикрепленным к их телу датчиков. Тем не менее, хотя мне и без особого труда удавалось добиться того, чтобы бегун думал о своих движениях и менял их в рамках одного отдельного занятия, требовалось гораздо больше времени, чтобы он полностью приспособился к новому стилю бега и чувствовал себя при этом естественно и комфортно.

Бежать с красивой осанкой в начале забега всем удавалось без проблем, однако стоило появиться усталости – когда наше тело возвращалось к своим стандартным установкам, – как люди начинали демонстрировать влияние своих повседневных привычек. Мне доводилось видеть бегунов, семенящих в начале занятия, словно пони, однако, стоило мне поехать перед ними на велосипеде, велев не отставать, как они вскоре начинали бежать с пятки, согнувшись пополам. В Итене я такого не видел. Даже когда место горного велосипеда занимал джип, великолепная техника бега местных спортсменов оставалась неизменной.

Так я понял, что именно нужно сделать – изменить нашу базовую установку. Восстановить заводские настройки, чтобы фасциальная система бегунов в процессе своей перестройки оказалась заточенной под красивый, эффективный и упругий бег.

Тут-то и кроется самое интересное. Если вы встретите на улице человека, которого не видели семь месяцев, то за это время его фасциальная система теоретически могла полностью обновиться. А если эти изменения будут заметными, то вполне возможно, что вы его даже не узнаете!

Система, которая может сделать наши движения плавными, упругими и эффективными, всегда не старше нескольких месяцев, и она не перестает обновляться на протяжении всей нашей жизни. Даже если вы и не способны на это прямо сейчас, ваша способность бегать красиво и естественно может быть полностью восстановлена менее чем за год.