Текст книги "Белый призрак"

Глава 31

Лондон

– Девятьсот, девятьсот пятьдесят, тысяча.

Ли Чау взял пачку пятидесятифунтовых банкнотов и постучал ею по столу, выравнивая края, после чего стянул ее эластичной лентой.

Улыбнувшись, он сунул деньги в карман. Тучный мужчина лет пятидесяти с небольшим, сидевший напротив него за столиком, невозмутимо наблюдал за Чау и его компаньоном, осматривавшими помещение.

– Как идет бизнес? – поинтересовался Чау, изучая ряды видеокассет на полках.

– Неплохо, – ответил толстяк. – Даже замечательно, если не принимать во внимание тот факт, что взносы, которые я выплачиваю тебе ежемесячно, могут вконец разорить меня.

– Не преувеличивай, – улыбнулся Чау. – Эти чаевые используются должным образом, сам знаешь. – Он похлопал себя по карману. – Для тебя это не слишком накладно, зато душевное спокойствие гарантировано. Здесь масса преступников, которые не прочь лишить тебя твоего бизнеса, Чи. – Чау улыбнулся еще шире.

Контора находилась в заднем помещении магазина на Шафтсбери-авеню. Трое мужчин, сидевших здесь, слышали гул голосов, доносившихся из торгового зала. Магазин, принадлежавший Чи, являлся одним из многих в Чайнатауне заведений, которые торговали видеокассетами с записями фильмов, переведенных на китайский язык. Оборот был солидным.

Чау и его напарник Джордж Хун вот уже восемнадцать месяцев приходили собирать дань за покровительство, как они собирали ее с бесчисленного множества других магазинов, ресторанов и коммерческих предприятий, расположенных в этом районе. И это являлось важной статьей доходов триады Тай Хун Чай.

– Ты мог бы предложить нам выпить, пока мы занимаемся с тобой бизнесом, – заметил Хун, рассматривавший видеоаппаратуру и коробки с кассетами.

– Я бы не назвал это бизнесом, – ответил Чи.

– Почему ты так недружелюбен с нами? Мы здесь, чтобы помочь тебе, – проговорил Чау. – Не будь нас, кто-нибудь другой выколачивал бы из тебя гораздо больше денег.

– Мне кажется, толстяк Чи недоволен нами, – осклабился Хун. – Наверное, нам лучше уйти.

Молодые люди поднялись.

– Выпьем, когда придем через месяц, – заключил Чау.

– И может, твоя дочка захочет поднести нам выпивку, – рассмеялся Хун.

– Мою дочь не трогай, – строго проговорил Чи.

– А где она сегодня? – полюбопытствовал Хун.

– Дома.

– Тогда увидимся с ней в следующий раз, – сказал Хун, направляясь к двери.

Чи последовал за парнями, желая побыстрее их выпроводить. Покупатели в магазине лишь мельком взглянули на них, когда они вышли из-за прилавка.

Клиентов обслуживал один из сыновей Чи – он как раз доставал из кассы сдачу. Чау заглянул в набитые деньгами ящички и ухмыльнулся.

– Твое дело процветает, – заметил он. – Пусть так и продолжается.

Чи промолчал. Его внимание привлекли два молодых китайца, появившиеся в магазине. Обоим на вид лет по двадцать, возможно, чуть больше. У одного на левой щеке шрам. На обоих – кожаные куртки на «молниях».

Чау и Хун, казалось, совсем не обратили внимания на этих незнакомцев. Что же до Хуна, то он заинтересовался молодой женщиной, которая вместе с приятелем рассматривала полки с видеокассетами.

Чи открыл было рот, но слова застряли у него в горле. Парни в куртках открыли огонь.

Первые выстрелы из девятимиллиметровых «мамб» в тесном пространстве магазина прозвучали оглушительно. Их не заглушили ни пронзительные вопли покупателей, ни истошный крик самого Чи, который грузно рухнул на пол, схватившись руками за голову.

Первая же пуля угодила Чау в живот, и тот, согнувшись пополам, осел на пол. Второй выстрел расщепил прилавок. Третья пуля разбила стеклянную витрину, осколки которой разлетелись по всему магазину.

Хун сунул руку за борт пиджака, пытаясь вытащить свой пистолет.

Следующие две пули попали в цель: одна угодила в ногу Хуна, вторая, войдя в правое плечо, раздробила на выходе лопатку.

Стена за спиной китайца окрасилась кровью, смешанной с осколками кости.

Чау поднял глаза на нападавших, пытаясь подняться на ноги. В тот же миг пуля вонзилась ему в глазную впадину, выйдя у основания черепа.

Чау рухнул как подкошенный. Вокруг него тотчас стала расползаться лужа крови.

Хун поднял руку, словно сдаваясь. Его ладонь пробила пуля, оторвавшая указательный палец.

Шальные пули рикошетили от стен, однако «кожаные куртки» стреляли в основном прицельно.

Один из них всадил в Хуна еще шесть пуль; его напарник продолжал дырявить Чау, пока не расстрелял все патроны.

Затем оба развернулись и неспешно удалились. Чи по-прежнему лежал на полу, обхватив руками голову. В ушах его звенело от выстрелов, в ноздри бил запах пороха и крови. Мелкие осколки стекла, словно сверкающие конфетти, покрывали спину Чи.

Девушка с парнем тоже лежали на полу; девушка громко плакала. Первым зашевелился сын хозяина, видевший, пока лежал, как уходили налетчики. Он поднялся на ноги, ошалело мотая головой. От темного пятна на его брюках разило мочой. Парень тяжело дышал, лицо покрылось испариной.

На улице собирались люди, в магазине слышали их пронзительные крики. Чи повернул голову и увидел тела Чау и Хуна, изрешеченные пулями.

Кровь, струившаяся из их тел, растекалась по полу. Взглянув на свои руки, Чи заметил на них ярко-красные пятна и серовато-розовые капельки, похожие на густое желе.

В следующий миг он понял, что «желе» – это частички мозга.

Его стошнило.

Глава 32

Джоуи Чанг внимательно смотрел на свои часы, наблюдая за движением секундной стрелки. Всем им казалось, что они сидят в комнате уже целую вечность, – голоса сделались резкими, раздраженными.

– Сколько они взяли? – спросил Дэвид Лун.

– Ничего не взяли, – ответил Чанг. – Это было не ограбление.

– Очевидная попытка Хип Синг дискредитировать нас! – взъярился Фрэнки Вонг. – И, надо сказать, успешная попытка. Чем дольше мы будет здесь сидеть, тем больший урон они нам нанесут.

– Согласен с Фрэнки, – вступил в разговор Чо Лок. – Из-за них мы теряем авторитет. Надо ответить.

– Кажется, мы уже беседовали на эту тему, – устало проговорил Чанг.

– Ну сколько же еще терпеть? Сколько еще должно погибнуть наших людей, прежде чем мы начнем действовать? – настаивал Вонг.

Взгляды всех присутствующих обратились к Во Фэну. Во сидел чуть наклонив голову, словно в раздумье.

– Вы, Мастер, единственный, кто может отдать приказ, – обратился к нему Вонг.

Во Фэн рассеянно кивнул, словно отрешившись от происходящего. Затем медленно обвел взглядом собравшихся.

– Значит, еще двоих убили? – не слишком внятно спросил он.

Чанг кивнул.

– А известно ли, что это дело рук Хип Синг? – продолжал спрашивать Во.

– Не наверняка, – ответил Чанг.

– Они и в Гонконге были нашими заклятыми врагами. С ними всегда хлопот по горло, – проворчал Вонг.

– Напали в магазине видеокассет. У Хип Синг таких магазинов много, так что, возможно, это попытка запугать нас, – добавил Джеки Тай.

– Тогда почему же не убили ни владельца магазина, ни членов его семьи? – задумчиво проговорил Чанг.

– Что может заставить тебя действовать? – прохрипел Вонг.

Во задумчиво барабанил пальцами по столу. Затем повернулся к Чангу:

– Твое мнение, Джоуи? Мы ждем твоего совета.

Чанг пожал плечами.

– Боюсь, у нас нет другого выбора... Придется ударить по Хип Синг, – проговорил он.

– Раньше ты говорил, что нельзя этого делать. – В голосе Вонга прозвучали обвинительные нотки.

– Я был против по финансовым соображениям. Я и сейчас опасаюсь экономических последствий междоусобицы с Хип Синг. Но если не нанести ответный удар, мы рискуем потерять авторитет, а они не успокоятся.

– А что произойдет, если мы объявим им войну? – спросил Во Фэн, сжимая кулаки.

– Все зависит от того, как долго она продлится, – ответил Чанг.

– Продлится до тех пор, пока не уничтожим их! – закричал Вонг.

Во Фэн поднял вверх руку, заставив умолкнуть молодого человека.

– Если мы нанесем ответный удар и сумеем хорошенько потрепать их, они, возможно, отступят. Ну а если они настроены решительно, то им ведь тоже не обойтись без потерь. А финансовые потери их тревожат не меньше, чем нас, – сказал Чанг. – Единственная проблема заключается, на мой взгляд, в том, что другие организации расценят нашу с Хип Синг междоусобицу как возможность проникнуть в сферу наших интересов.

– Очередные отговорки, – фыркнул Вонг.

– Это не отговорки, – сердито возразил Чанг. – Мне не меньше твоего хочется сохранить авторитет, но существуют вещи, с которыми приходится считаться. С твоими куриными мозгами этого не понять.

Они злобно уставились друг на друга. Через несколько секунд Чанг продолжил:

– Решение, предлагаемое Фрэнки Вонгом, слишком примитивно. Он ведь ничего, кроме грубой силы, не признает.

– Но именно силу Хип Синг и применяет против нас, – возразил Вонг.

Последовала продолжительная пауза, которую прервал Во.

– Итак, что же ты посоветуешь? – обратился он к Чангу.

– У нас нет выбора, – ответил тот. – Мы должны нанести ответный удар по Хип Сингу. Вы, Мастер, должны дать согласие на это. Ничего иного нам не остается.

– Кто еще желает высказаться? – осведомился Во, обводя взглядом лица мужчин.

Взять слово никто не пожелал.

Фрэнки Вонг откинулся на спинку кресла; по лицу его расползлась широкая ухмылка.

– Пусть будет так, – произнес Во, всем своим видом давая понять, что вопрос решен. – Хип Синг заплатит за свое вероломство. Сколько времени потребуется на подготовку? – На сей раз его вопрос был адресован Вонгу.

– Несколько дней, – последовал ответ. – Как только все будет готово, я доложу вам.

– Тогда на этом и закончим, – подытожил Во.

Джоуи Чанг глубоко вздохнул, усаживаясь в кресло. Он пристально посмотрел на Вонга. Тот выдержал его взгляд, продолжая улыбаться.

Чанг понимал, что другого выхода нет. Удар со стороны Хип Синг следует парировать адекватными методами. И хотя он отлично это понимал, в нем боролись два чувства – нетерпение и тревога. И Чанг не знал, какое из этих чувств перевесит.

Время покажет. Покажет очень скоро.

Глава 33

Тюрьма Лонг-Кеш. Графство Даун. Северная Ирландия

Когда Дойл остановился перед очередной запертой металлической дверью, ему почудилось, что он вошел в огромное бетонное облако.

Все здание было серым: стены, пол, потолки, двери. Дойл не удивился бы, если бы и кожа тюремщиков оказалась серой.

Засунув руки в карманы кожаной куртки, он быстро шагал следом за охранником. Перед каждой новой дверью охранник выбирал ключ из связки, болтавшейся у него на поясе, отпирал замок и вводил охотника за террористами в очередной коридор. Дойл уже начинал задумываться: а закончится ли вообще когда-нибудь это путешествие? Не видно было ни заключенных, ни камер, лишь мили серых однообразных коридоров. Не удивительно, что это место назвали Лабиринтом.

За все время их шествия тюремщик оглянулся лишь дважды, словно желал убедиться, что Дойл все еще следует за ним. Тюремщик переходил из коридора в коридор, и лицо его оставалось абсолютно непроницаемым.

Наконец он отпер очередную дверь. Но и здесь вдоль стен тянулся ряд дверей. Камеры, догадался Дойл.

НУ НАКОНЕЦ-ТО.

Дойл обратил внимание на то, что все металлические двери были сплошными, если не считать крошечных глазков, да и те оказались закрытыми. Из камер не доносилось ни звука; тишину нарушала лишь тяжелая поступь тюремщика.

Ни на одной из дверей не было карточки с фамилией, ничто не говорило о том, кто именно содержится в камерах. Однако Дойл знал, что в этом конце Лабиринта отбывают срок осужденные члены ИРА. И, в частности, тот человек, который ему нужен.

– Вон в той камере умер Бобби Сэндс, – сказал тюремщик, показывая пальцем на дверь, мимо которой проходил. Со значением взглянув на Дойла, затем на дверь камеры, он важно кивнул головой, точно демонстрировал памятник, представляющий немалую историческую ценность.

Дойл не обратил внимания на это замечание своего провожатого. Его интересовали живые члены ИРА, а не мертвые.

– А вам сюда, – сказал тюремщик, указывая на следующую камеру.

Дойл отступил на шаг, пока охранник возился с замком.

– Я могу остаться, если хотите, – предложил он, взглянув на Дойла.

Тот отрицательно покачал головой:

– Я позову вас, когда закончу.

Охранник распахнул дверь, и Дойл вошел. Дверь за ним сразу же захлопнулась, в замке повернулся ключ. Охотник за террористами осмотрелся.

В камере не нашлось ничего такого, что могло бы надолго задержать его внимание.

Серая, как и вся тюрьма, камера представляла собой квадрат со стороной в пятнадцать футов. У одной из стен стояла койка, у двери размещалось отхожее место, чуть дальше находилась пластмассовая раковина, а на ней – кувшин и кружка, на стене над койкой висел деревянный ящик, где заключенный мог хранить немногие дозволенные ему личные вещи.

Единственное зарешеченное окно, прорезанное очень высоко, было с обеих сторон забрано металлической сеткой, почти не пропускавшей света.

Дермот Кристи лежал на койке и читал газету. Он чуть опустил ее, услыхав, как хлопнула дверь камеры.

Дойл разглядывал лежавшего на койке члена ИРА, лицо которого оставалось совершенно безмятежным. Кристи дочитал до конца страницу и лишь после этого поднял глаза на посетителя.

– Кто ты, черт тебя возьми, такой? – без особого интереса осведомился террорист.

Дойл не ответил. Он молча подошел к столику и принялся рассматривать лежавшие на нем книги. Одна оказалась детективным романом, другая – справочником по ремонту автомобилей. Дойл взял в руки справочник.

– Когда ты выйдешь отсюда, то забудешь даже, как они выглядят, автомобили, – сказал он, улыбнувшись. Потом бросил справочник на стол. – Ну хорошо, давай начистоту. Я пришел сюда не потому, что очень этого хотел. И чем скорее я отсюда уберусь, тем лучше. Представлюсь по правилам, официально. Я из подразделения по борьбе с терроризмом, и это все, что тебе следует знать. Мне нужна твоя помощь.

– Иди ты... – фыркнул Кристи и снова взялся за газету.

Дойл сделал шаг вперед и вырвал у него из рук газету.

– Я тороплюсь! – рявкнул он. – Чем скорее мы договоримся, тем лучше. Я хочу знать, где сейчас находится твой брат.

– Я уже два года торчу в этой вонючей дыре, откуда мне знать, где он? – Губы Кристи изогнулись в презрительной усмешке. – А если бы и знал, тебе бы с этого ничего не обломилось.

Дойл опрокинул стол, сломав ножку ударом каблука.

– Где он?!

– Да имел я тебя, сам знаешь как...

Дойл смахнул с раковины пластмассовый кувшин и кружку. Они, подпрыгивая, покатились по полу и врезались в противоположную стенку.

Кристи ухмыльнулся:

– Да перестань ты... Ну прямо до смерти меня перепугал.

Дойл посмотрел на отхожее место. Стоявший там бачок наполняла темная жидкость, в которой что-то плавало. Схватив бачок за ручку, он выплеснул его содержимое на Кристи.

Моча душем хлынула на ирландца, размякшие в моче фекалии, залив койку, потекли на цементный пол.

– Ах ты сука!.. – взревел Кристи, бросаясь на Дойла.

Но тот, отступив в сторону, нанес противнику удар ногой по голени. Ирландец рухнул на пол, вывалявшись в нечистотах. Дойл, подскочив к нему, с силой лягнул заключенного в пах.

Кристи скорчился от боли, прижимая руки к мгновенно распухшим гениталиям. Дойл, опустившись рядом с ним на корточки, отвел в сторону его руки.

– Где твой брат? – рявкнул он.

– Имел я тебя... – прохрипел Кристи, закатывая от боли глаза.

Пропитанная нечистотами одежда заключенного источала жуткую вонь, но Дойл, казалось, этого не замечал. Он низко склонился над ирландцем.

– Предоставляю тебе последнюю возможность, – проворчал он.

– А что ты сделаешь, если я не скажу тебе?! – срывающимся голосом закричал Кристи. – Что, убьешь меня?

– Я-то не стану тебя убивать, но, когда станет известно, что ты стукач, твои ребята с удовольствием сделают это вместо меня. – Он ударил Кристи головой о цементный пол, чуть не раздробив череп. На пол, смешиваясь с калом и мочой, закапала кровь. – Слухи здесь разносятся быстро, сам знаешь. Как только я выйду отсюда, твои приятели тут же узнают, что ты заложил свою организацию. Что ты мне сообщил все, что я хотел узнать. Фамилии, явки, время встреч...

– Ты этого не сделаешь. – Впервые в интонациях ирландца зазвучал страх.

– А ты попробуй помешать мне.

– Никто этому не поверит.

– Хочешь рискнуть? Проведем эксперимент? Если станет известно, что ты предал своих приятелей, ты не протянешь и недели.

Дойл схватил ирландца за шиворот и рывком поставил на ноги. Затем отбросил к стене.

– Где твой брат?

– Не знаю, – прохрипел Кристи.

Дойл ударил ирландца коленом в пах.

– Где твой брат?

На глазах Кристи выступили слезы. Боль, казалось, пронзила его насквозь.

– Где твой брат? – с методичной настойчивостью робота повторил вопрос Дойл, пожиравший свою жертву горящими глазами.

– Я не видел его два года, – пробормотал Кристи. – Он давно уже переехал.

– Где вы виделись в последний раз?

– Не помню.

– Я спрашиваю – где? – взревел Дойл, одной рукой надавив на горло ирландца. – Говори, стукач.

При последних словах заключенный дернулся, словно от удара тока.

– Он жил в Андерсонстауне, – прохрипел Кристи, лицо которого по-прежнему было перекошено от боли.

– Адрес?

– Откуда мне знать, что ты никому не расскажешь о том, что я говорил здесь?

– Давай адрес, иначе я точно расскажу. Выкладывай, стукач.

Дойл с такой силой сдавил горло ирландца, что тот едва мог говорить; казалось, Кристи вот-вот потеряет сознание.

– Краун-стрит, 26, – прохрипел заключенный.

– Повтори.

Тот повторил адрес.

Дойл отступил, отпустив горло Кристи.

Ирландец ничком повалился на бетонный пол. Дойл заметил, что тот щекой размазал по полу размякшие фекалии.

Охотник на террористов, перешагнув через ирландца, постучал в дверь. Несколько секунд спустя охранник открыл камеру. Взглянув на распростертое на полу тело заключенного, пробормотал:

– Ого...

– Придется вам отскребать его от дерьма, – сказал Дойл, проходя мимо охранника.

– Что вы с ним сотворили?

– Меня послали сюда добывать информацию, ну я и добыл ее. – Дойл невозмутимо взглянул на охранника. – А теперь выведите меня отсюда.

Глава 34

Мэри Лири крутила ручку настройки; стрелка на шкале скользила от одной частоты к другой. Послышался какой-то разговор в радиостудии, затем – треск атмосферных помех, после этого – классическая музыка и снова треск разрядов. Наконец, настроившись на станцию с поп-музыкой, она немного приглушила звук.

На дороге, ведущей из северных графств в Белфаст, особого оживления не наблюдалось. Транспорт двигался со скоростью, которую диктовали быстро ухудшающиеся погодные условия. Дождь заливал лобовое стекло «пежо», так что даже юркие «дворники» оказались не в состоянии справиться с этим потоком.

Мэри сбавила скорость и посмотрела на спидометр – стрелка не доходила до отметки «60». В ее распоряжении оставалась еще масса времени. Ей предстояло встретиться с Полом Риорданом не раньше чем через час. Он позвонил утром и сказал, что необходимо кое-что обсудить.

Мэри догадывалась, о чем пойдет речь.

После удачного нападения на английский конвой прошло пять дней. Уже почти неделю оружие лежало в надежном тайнике.

Вероятно, настало время забрать его.

Дождь немного поутих, и Мэри надавила на акселератор, увеличивая скорость. Впереди на несколько сотен ярдов дорога оказалась свободной. Обгон здесь запрещался, зато движение было не настолько интенсивным, чтобы помешать ей ехать на приличной скорости. Она наклонилась, чтобы отрегулировать громкость приемника.

Потом взглянула в зеркало заднего вида.

Позади, на расстоянии пятидесяти или шестидесяти ярдов, она увидела полицейскую машину.

У Мэри внутри все похолодело, она с трудом сглотнула. Но это был не страх, а лишь оправданное беспокойство.

Она еще раз взглянула на полицейскую машину, пристроившуюся за белым «монтего».

Полицейские не делали попыток поравняться с ней или хотя бы сократить дистанцию.

Мэри выключила радио, музыка вдруг стала раздражать ее. В салоне воцарилась тишина. Мэри то и дело посматривала в зеркало.

НЕУЖЕЛИ ПРЕСЛЕДУЮТ ЕЕ?

Впереди нее ехал грузовик, из-под огромных колес которого поднимались целые фонтаны воды. Мэри обогнала его.

Полицейская машина тоже выехала на среднюю полосу.

Может, сбавить скорость, вдруг они проедут мимо?

Она перестроилась на крайнюю правую полосу, спидометр показывал «55».

На ту же полосу перешла и полицейская машина.

Ею овладел внезапный приступ ярости.

ПОЧЕМУ ОНИ ПРЕСЛЕДУЮТ ЕЕ?

Она ничего противозаконного не совершила. (Не считая того, что помогла убить и покалечить дюжину английских солдат. )

Нет у них оснований садиться ей на хвост. А может, они и не пытаются.

НУ ХВАТИТ. УСПОКОЙСЯ.

Впереди от автострады ответвлялась узкая дорога, и Мэри решила свернуть. На автостраде им при желании легко будет прижать ее к бровке.

Подъезжая к развилке, Мэри включила сигнал поворота. При этом она не сводила глаз с зеркальца заднего вида.

Полицейские, похоже, нагоняли ее.

Мэри свернула на боковую дорогу.

Полицейская машина последовала за ней.

Что-то пробормотав себе под нос, она потянулась к отделению для перчаток. Открыла его.

Вороненая сталь автоматической «чезеты» выглядывала из вороха гигиенических салфеток и конфетных оберток.

Мэри, облегченно вздохнув, закрыла отделение для перчаток – пистолет оказался на месте.

Она мчалась по узкой дороге, нажимая на тормоз при каждом повороте.

Ее «пежо» и полицейскую машину разделяла дистанция в пять или шесть автомобильных корпусов. Но даже на таком расстоянии Мэри отчетливо видела лицо офицера на пассажирском сиденье. Тот что-то говорил водителю. Возможно, они обменивались мнениями по поводу ее номерных знаков, возможно, пришли к выводу, что «пежо» – краденый. А может, уже успели передать по рации в участок, чтобы те проверили регистрацию, и получили подтверждение, что машину угнали из Дерри две недели назад.

НО КАК ОНИ МОГЛИ ЭТО УСТАНОВИТЬ? ВЕДЬ РИОРДАН ПОМЕНЯЛ НОМЕРА.

Она мысленно упрекала себя за свои страхи.

По обеим сторонам дороги росли деревья, в просветах между ними изредка мелькали дома. Она еще не доехала до пригородов Белфаста, и движение пока было не слишком оживленным.

Никаких свидетелей, если дойдет до этого.

Она снова взглянула на отделение для перчаток.

Впереди показался светофор, и она притормозила.

Полицейская машина тоже замедлила скорость.

Может, проскочить на желтый свет и посмотреть, как они поступят? Так, по крайней мере, она будет знать наверняка...

А если они поедут за ней? Что тогда? Зачем же возбуждать их подозрения, ведь они, вполне возможно, вовсе и не преследуют ее?

ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ.

Полицейская машина приближалась; она ясно видела лицо офицера.

Неожиданно прибавив скорость, полицейские догнали ее. Поравнявшись с ней, офицер, сидевший на месте пассажира, взмахнул рукой, указывая на обочину дороги.

Кивнув, она нажала на тормоза и мягко остановила машину. «Дворники» продолжали работать, один из них при этом поскрипывал.

Мэри открыла отделение для перчаток и потянулась к «чезете».

НЕ СПЕШИ.

Один из полицейских вышел из машины.

ПУСТЬ ПОДОЙДЕТ ПОБЛИЖЕ.

Она оглянулась.

Полицейский находился меньше чем в двадцати футах от нее.

Уверенно вышагивая под дождем, он внимательно разглядывал «пежо».

Мимо проскочила легковая машина. Больше на дороге ни души.

НИ ОДНОГО СВИДЕТЕЛЯ.

Офицер приближался.

Пятнадцать футов.

Она почувствовала, как бешено колотится ее сердце.

Десять футов.

Она уложит его, а затем бросится к полицейской машине и двумя выстрелами в голову прикончит второго, прежде чем он успеет связаться с участком.

Пять футов.

Она провела рукой по волосам, посмотрелась в зеркальце заднего вида, словно желая убедиться, что выглядит достаточно привлекательно. Хотя какое значение это имело для человека, которого она собиралась убить?

Мэри улыбнулась ему, опуская боковое стекло.

СПОКОЙНО.

Струйка дождевой воды полилась с его фуражки, когда он наклонился к ней.

Сейчас она выхватит пистолет и в упор выстрелит в голову...

– Доброе утро, – сказал офицер, заглядывая в салон машины.

– Доброе, – ответила Мэри.

– Мы уже несколько миль следуем за вашей машиной, – сообщил он.

НУ СТРЕЛЯЙ ЖЕ.

– Что-то не в порядке? – спросила она, стараясь говорить как можно беззаботней.

– Да.

Отделение для перчаток открыто, она видела рукоятку «чезеты».

ХВАТАЙ НЕМЕДЛЕННО И СТРЕЛЯЙ.

– Один из стоп-сигналов не работает, – сказал офицер. – Нужно по возможности скорее ликвидировать поломку. Это ведь считается нарушением.

– Я не знала о неисправности. Извините.

– Вам повезло, что именно мы остановили вас. Кто-нибудь другой мог бы выписать штраф. – Он широко улыбнулся. – Так что поторопитесь с починкой, пока этого не случилось. – Он слегка хлопнул ладонью по крыше автомобиля, затем повернулся и направился к ожидавшей его машине.

Мэри смотрела, как он садится в нее, как отъезжает.

Лишь спустя несколько минут она перевела дух. Закрыв отделение для перчаток, Мэри неподвижно сидела за рулем, собираясь с мыслями.

– Слава Богу, – тихо прошептала она.

«Дворник» продолжал поскрипывать, очищая от дождевых капель лобовое стекло.

Выждав еще с минуту, Мэри завела мотор.