Текст книги "Тонкий расчет"

– Именно.

«А мне придется объясняться с Лесли».

Джан едва дождалась, пока ее соединят с отцом.

– Оливер и я решили пожениться.

– Девочка моя, я на седьмом небе от счастья! Кстати, мэр Парижа – мой давний друг. Он ждет твоего звонка. И немедленно поженит вас. Я постараюсь обо всем договориться…

– Но…

– Передай трубку Оливеру.

– Секунду, папочка. Оливер, папа хочет поговорить с тобой.

– Да, Тодд?

– Ну что же, мальчик мой, ты молодец! И поступил как надо! Я очень рад.

– Спасибо, я тоже.

– Я думаю, вам лучше пожениться в Париже. А когда вернетесь домой, устроим грандиозное венчание в Калвери-Чейпл.

Оливер мучительно нахмурился:

– Калвери-Чейпл? Вряд ли… по-моему, лучше не стоит, Тодд. Мы с Лесли собирались… Почему бы не…

– Ты опозорил мою дочь на весь город, Оливер, – холодно бросил сенатор. – И надеюсь, постараешься загладить все обиды, что причинил ей. Я прав?

Последовало долгое молчание.

– Да, Тодд. Разумеется.

Гражданская церемония заняла всего несколько минут. Выйдя из мэрии, Джан робко сказала:

– Отец хочет, чтобы мы обвенчались в Калвери-Чейпл.

Рассел поколебался, представив, как, должно быть, страдает Лесли. Стоит ли ранить ее еще больнее? Но он зашел слишком далеко, чтобы отступать.

– Хорошо, дорогая.

…Но несмотря ни на что, он так и не смог забыть о Лесли. Она ничем не заслужила такого унижения. Несколько раз Оливер пытался позвонить ей, но каждый раз клал трубку. Что он может объяснить? Как оправдаться? И не находил ответа. Наконец Рассел все-таки набрался мужества, но оказалось, что пресса уже несколько дней безжалостно терзает Лесли, и от этого он почувствовал себя еще большим подлецом.

После возвращения новобрачных в Лексингтон избирательная кампания Оливера вновь набрала силу. Питер Тейгер пустил в ход все возможные приемы и уловки, и Оливер стал почти ежедневно выступать по радио и телевидению. Репортеры из кожи вон лезли, восхваляя нового перспективного кандидата, газетчики почитали за честь взять у него интервью. Он произносил речи перед толпой собравшихся в Кентукки-Киндом-Трил-парке и на заводе «Тойота» в Джорджтауне. Пожимал руки будущим избирателям на площади в Ланкастере. И это было только началом.

Нанятый Питером автобус провез Оливера и сотрудников его штаба по всему Кентукки, из Джорджтауна в Стэнфорд и Франкфорт… Версаль… Винчестер… Луисвилль…

Оливер появлялся в кентуккийском выставочном центре и на ярмарке. В его честь был устроен банкет, где подавали бергу – местное блюдо – рагу из кур, телятины, говядины, баранины, свинины и свежих овощей, тушенных вместе в огромном котле на костре.

Рейтинг Оливера продолжал повышаться. Он не появился на публике только в день свадьбы. При виде Лесли у него от страха душа ушла в пятки. Однако все обошлось. После он, запинаясь, спросил у Питера:

– Как по-твоему, Лесли способна мстить?

– Конечно, нет! А даже если бы и хотела, что она может сделать? Забудь о ней.

Оливер решил, что Тейгер прав. Теперь все препятствия устранены. Нет никаких причин тревожиться. Ничто не встанет у него на пути. Ничто и никто.

В ночь выборов Лесли Стюарт сидела перед телевизором, ожидая подсчета голосов. Оливер отвоевывал у соперника город за городом. Наконец, за пять минут до полуночи, на экране появился губернатор Эддисон, чтобы произнести заключительную речь, в которой признавал поражение и поздравлял своего преемника. Лесли выключила телевизор, встала и глубоко вздохнула.

 
Не плачь, моя красавица!
Развеем лучше скуку
И вместе песенку споем
О доме милом и родном
В далеком голубом Кентукки[5]5
  Стихи даны в переводе Е.Ф. Левиной.


[Закрыть].
 

Время настало. Пора.

Глава 3

Сегодня у сенатора Тодда не было ни единой свободной минуты. Он прилетел из столицы в Луисвилль на один день, чтобы поучаствовать в конском аукционе. Только в этом городе на продажу выставлялись самые чистопородные лошади в стране.

– Самое главное – сохранять безупречную родословную и чистоту крови, – пояснял он Тейгеру, не отрывая взгляда от большой арены, на которую одного за другим выводили великолепных животных. Наконец при виде красавицы кобылки сенатор оживился. – Это Далекий Парус. Вот ее я и куплю.

Начались оживленные торги, но уже минут через десять лошадка перешла в собственность Дэвиса. Зазвонил сотовый телефон. Тейгер поднес его к уху, послушал и обернулся к сенатору:

– Будете говорить с Лесли Стюарт?

Дэвис поморщился и неохотно взял протянутую трубку.

– Мисс Стюарт?

– Простите, что беспокою вас, сенатор Дэвис, но не могли бы вы уделить мне немного времени? Я прошу о небольшом одолжении.

– Видите ли, сегодня вечером мне нужно лететь в Вашингтон, так что…

– Может, мы могли бы поговорить прямо в аэропорту? Это очень важно для меня.

Сенатор нерешительно замялся:

– Ну… что ж, если вы так просите, я, конечно, попробую что-то сделать, юная леди. Сейчас я отправляюсь на свою ферму. Хотите, встретимся там?

– Конечно.

– Жду вас через часок.

– Спасибо.

Дэвис отключил телефон и обернулся к Питеру:

– Кажется, я ошибся в девчонке. Думал, у нее больше мозгов. Ей следовало бы потребовать денег до того, как Джан и Оливер поженились.

И тут, что-то сообразив, медленно расплылся в улыбке.

– Будь я проклят!

– О чем это вы, сенатор?

– До меня только сейчас дошло, к чему такая спешка! Словно ей хвост прищемили! Мисс Стюарт неожиданно обнаружила, что залетела от Оливера, и нуждается в небольшой финансовой поддержке. Самый старый трюк в мире, со времен царя Соломона! Но меня не проведешь, я на таких штуках собаку съел!

Ровно час спустя Лесли подъехала к воротам Дач-Хилл, фермы Дэвиса. У дома уже топтался охранник.

– Мисс Стюарт?

Лесли кивнула.

– Сенатор Дэвис ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Широкий коридор привел их к дверям большой, отделанной панелями библиотеки, забитой книгами. Сенатор, устроившись за письменным столом, перелистывал огромный том. При появлении Лесли он вскинул глаза и учтиво встал.

– Рад видеть вас, дорогая. Садитесь, пожалуйста.

Лесли уселась. Сенатор поднял фолиант повыше:

– Посмотрите-ка, что у меня есть! Замечательная штука! Что-то вроде справочника. Здесь перечисляются имена победителей Кентукки-дерби[6]6
  Известные скачки на Кубок Кентукки.


[Закрыть], всех до единого. Знаете, кто был самым первым?

– Нет, разумеется.

– Аристид, в 1875-м. Но вы, конечно, приехали не затем, чтобы рассуждать о лошадях. Насколько я понял, речь идет о каком-то одолжении?

Интересно, как она начнет выкручиваться?

«…я только сейчас поняла, что у меня будет ребенок от Оливера, и совсем растерялась… Не хотелось бы устраивать скандал, но… Я не собираюсь избавляться от ребенка, но при моем жалованье…»

– Вы знакомы с Генри Чеймберсом? – неожиданно спросила Лесли.

Сенатор Дэвис, застигнутый врасплох, лишь недоумевающе захлопал глазами.

– Знаю… Генри? При чем тут… Естественно. Но зачем?

– Я была бы крайне благодарна, если бы вы порекомендовали ему меня.

Сенатор ошеломленно уставился на нее, пытаясь собраться с мыслями.

– Именно в этом и заключается ваша просьба? Хотите познакомиться с Генри Чеймберсом?

– Именно.

– Но боюсь, он здесь больше не живет, мисс Стюарт. Переехал в Финикс, штат Аризона.

– Знаю. Я тоже улетаю туда, потому что просто не могу больше оставаться в Лексингтоне, и подумала, что было бы неплохо иметь там хоть одного знакомого. Как-то страшновато оказаться без родных и друзей в чужом городе.

Сенатор Дэвис молча всматривался в девушку. Интуиция хитрого матерого хищника подсказывала, что тут что-то неладно, но что именно?

– Вы что-нибудь знаете о Генри Чеймберсе? – осторожно спросил он наконец, боясь промахнуться.

– Нет. Только то, что он уроженец Кентукки.

Сенатор лихорадочно пытался сообразить, стоит ли соглашаться.

«Красивая девушка. Ну что тут может быть опасного? Генри придет в восторг!»

– Хорошо, я позвоню.

Он потянулся к телефону и набрал номер.

– Генри? Это Тодд. С прискорбием сообщаю, что сегодня утром купил лошадку. Да, Далекий Парус. Знаю, ты положил на нее глаз, но надеюсь, не станешь держать камень за пазухой.

Послушав немного, он рассмеялся.

– Вот именно. Я слышал, ты недавно развелся. Жаль. Джессика – настоящая леди, ничего не скажешь. Она всегда мне нравилась. – Поболтав еще несколько минут, сенатор перешел к делу: – Генри, у меня для тебя приятный сюрприз. Моя приятельница завтра переезжает в Финикс. Она не знает там ни единой души, и я буду крайне признателен, если ты присмотришь за ней… Как она выглядит?

Он оценивающе осмотрел Лесли и улыбнулся.

– Не так уж и плохо. Только не разевай рот слишком широко. И не бери ничего в голову. – И, обернувшись к Лесли, прошептал: – Когда прибывает ваш самолет?

– Без десяти три. Рейс 159 компании «Дельта».

Сенатор передал Генри слова Лесли и добавил:

– Ее зовут Лесли Стюарт. Ты еще не раз поблагодаришь меня за нее. Ну, до встречи, дружище. Береги себя. Созвонимся.

– Спасибо, – выдохнула Лесли.

– Могу я еще что-нибудь сделать для вас?

– Нет. Больше я ни о чем не попрошу.

«Почему? Какого дьявола понадобилось Лесли Стюарт от Генри Чеймберса?»

Даже в самых страшных кошмарах Лесли представить не могла, какую изощренную публичную пытку ей придется терпеть каждый день. В конце концов, сотни помолвленных пар то и дело ссорятся и расходятся навсегда без особого шума, но скандал с несостоявшейся свадьбой будоражил весь Лексингтон. Люди почему-то всегда беспощадны именно к брошенным женщинам. И Лесли не стала исключением. Где бы она ни появлялась, змеиные языки мгновенно начинали шипеть:

– Вот она! Та самая! Он оставил ее едва ли не у алтаря…

– Я сохранила свадебное приглашение на память…

– Интересно, куда она денет подвенечное платье?

Временами боль становилась нестерпимой, а унижение – невыносимым. Лесли больше никогда не сможет доверять ни одному мужчине. Никогда. Единственным, хотя и слабым утешением были мечты о том, что в один прекрасный день она заставит Оливера Рассела заплатить за все, что он с ней сделал. У нее пока не было никаких планов. За Оливером стоит сенатор Дэвис, а его поддержка означает могущество и деньги. Значит, выход один – стать еще богаче, еще могущественнее. Но как? Как?!

Инаугурация проходила в городском саду Франкфорта, столицы штата, рядом с громадными затейливыми цветочными часами. Джан гордо стояла бок о бок с Оливером, пока новоявленный губернатор приносил присягу. Если он поведет себя правильно, кто знает, может, и в самом деле следующей ступенькой станет Белый дом? Отец, по крайней мере, заверил ее в этом. И Джан была готова пойти по трупам, лишь бы это сбылось. Ничто не должно стать на их пути. Ничто.

После церемонии Оливер с тестем заперлись в великолепной библиотеке Экзекьютив-Мэншн, губернаторской резиденции, величественного здания, скопированного с Малого Трианона – виллы Марии-Антуанетты неподалеку от Версальского дворца.

Сенатор оглядел роскошно обставленную комнату и удовлетворенно усмехнулся:

– Все будет хорошо, сынок. Верь мне. Такого губернатора в Кентукки еще не бывало.

– Я всем обязан вам, – искренне признался Оливер. – И никогда этого не забуду.

Сенатор Дэвис решительно отмахнулся:

– Брось, Оливер. Ты здесь, потому что как никто заслуживаешь этого. Ну да, конечно, пришлось немного подтолкнуть события, но это только начало. Я слишком давно занимаюсь политикой, сынок, и многому успел научиться.

Он выжидающе уставился на Оливера, и тот послушно кивнул:

– Вы ведь поделитесь со мной, Тодд, верно?

– Видишь ли, многие люди не понимают главного, – объяснил Дэвис. – Дело не в том, кого ты знаешь, главное и основное – что именно тебе известно о знакомых и друзьях. У любого найдется свой скелет в шкафу. От тебя требуется одно – вытащить его на свет божий, и тогда… Ты не представляешь, с какой радостью они пойдут на все, лишь бы помочь тебе. Я случайно узнал, что один из конгрессменов провел год в психушке. Другой подростком отбывал срок в исправительной колонии за воровство. Представляешь, что будет с ними и их карьерой, если все выплывет наружу? Но все это льет воду на нашу мельницу.

Сенатор открыл дорогой кожаный портфель, вынул стопку бумаг и передал Оливеру.

– Здесь все о тех, с кем тебе придется иметь дело в Кентукки. Весьма влиятельные люди, но у каждого своя ахиллесова пята. – И неожиданно весело хмыкнул: – Особенно чувствительна эта самая пята у мэра. Он трансвестит.

Оливер ошеломленно листал досье.

– Только держи все в сейфе, слышишь? Это чистое золото.

– Не волнуйтесь, Тодд. Я буду крайне осторожен.

– И вот что еще, сынок, – не дави слишком сильно на людей, от которых тебе что-то нужно, иначе они просто сломаются. Гораздо разумнее согнуть их немного, подчинить своей воле. Кстати, как у тебя дела с Джан? Не ссоритесь?

– Что вы, Тодд! Все прекрасно! – поспешно, слишком поспешно ответил Оливер, хотя в общем-то не солгал. В его представлении это был удачный брак по расчету, и лишь от него зависело, чтобы он не распался. Оливер никогда не забудет полученный урок, когда один неосторожный, опрометчивый поступок, дурацкая прихоть, едва не погубил его.

– Вот и чудненько. Надеюсь, ты понимаешь, как важно для меня счастье Джан.

Это прозвучало явным предостережением, которое не стоило игнорировать.

– И для меня тоже, – заверил Оливер.

– Кстати, как ты относишься к Питеру Тейгеру?

– Прекрасный человек! Просто неоценимый! Не знаю, что бы делал без него.

– Рад слышать это, – кивнул сенатор. – Лучше тебе никого не найти. Я решил, что он временно поработает с тобой. Только Питер сумеет уберечь тебя от ошибок и выстелить тебе дорожку.

– Здорово! – расплылся в улыбке Оливер. – Я вам крайне признателен, Тодд.

Дэвис поднялся:

– Ну что же, пора обратно, в Вашингтон. Дашь мне знать, если что-то понадобится.

– Спасибо, Тодд, обязательно.

* * *

После ухода тестя Оливер попытался разыскать Тейгера.

– Он в церкви, губернатор, – ответила горничная.

– Верно! Я и забыл, что сегодня воскресенье! Ничего, увидимся завтра.

Питер с семьей каждое воскресенье бывал в церкви и три раза в неделю посещал двухчасовые службы. Оливер в чем-то завидовал ему. Возможно, потому, что счастливее человека еще не встречал.

Утром в понедельник Питер явился в губернаторский кабинет.

– Что-то случилось, Оливер?

– Я попрошу вас кое о чем, но это сугубо личное.

– Сделаю все, что могу, – кивнул Питер.

– Мне нужна квартира.

Питер с шутливым недоумением обвел глазами огромную комнату.

– Это место слишком тесное для вас, губернатор?

– Дело не в этом, – пробормотал Оливер, не сводя пристального взгляда с Питера. – Иногда мне нужно встретиться кое с кем наедине. Не стоит, чтобы об этом знали. И нежелательно лишний раз попадаться на глаза. Надеюсь, вы меня понимаете?

Последовало неловкое молчание.

– Д-да, – наконец выдавил Питер.

– Что-нибудь на окраине города. Вы сумеете найти подходящий уголок?

– Вероятно.

– Надеюсь, это останется между нами.

Питер, явно смущенный, поежился и глубоко вздохнул. Однако это не помешало ему немедленно связаться с Вашингтоном.

– Оливер попросил меня нанять ему квартиру для интимных встреч, сенатор.

– Уже? Способный мальчик, далеко пойдет. Быстро усваивает правила, Питер, быстро усваивает. Учится на ошибках. Сделай, как велено. Только позаботься, чтобы Джан не узнала. – И, немного подумав, сенатор добавил: – Отыщи ему домик на Индиан-Хиллз. С отдельным входом.

– Но это просто ни в какие ворота…

– Питер, не спорь. Так надо.

Глава 4

Как ни странно это звучит, но Лесли нашла ответ на терзавшие ее вопросы в двух не имеющих ни малейшего отношения друг к другу статьях. На первой странице «Лексингтон геральд лидер» красовалась передовица, изобилующая неумеренными восхвалениями в адрес губернатора Оливера Рассела. В последнем абзаце как бы вскользь упоминалось о том, что никто из достойных граждан не удивится, если в один прекрасный день Оливер Рассел займет высокий пост президента Соединенных Штатов.

В столбце хроники на другой странице сообщалось:

«Генри Чеймберс, бывший наш земляк и житель Лексингтона, чья лошадь Молния выиграла кубок Кентукки-дерби пять лет назад, развелся со своей третьей женой Джессикой. В настоящее время Чеймберс переехал в Финикс, где стал владельцем и издателем газеты „Финикс стар“».

Пресса. Вот она, истинная власть! Катарина Грэм и ее «Вашингтон пост» уничтожили, растоптали, превратили в ничто самого президента[7]7
  Имеются в виду Никсон и знаменитый «Уотергейт».


[Закрыть].

* * *

И в этот момент Лесли осенила гениальная идея. Следующие два дня она постаралась узнать о Генри Чеймберсе все, что можно. В Интернете обнаружилась довольно интересная информация. Чеймберс, пятидесятипятилетний филантроп, унаследовал огромное состояние от отца, табачного короля, и посвятил всю свою жизнь тому, чтобы пустить эти деньги по ветру. Но Лесли нуждалась не в его богатстве. Ее интересовало совсем другое: Генри издает газету и, если верить заметке, в третий раз стал холостяком, следовательно, на него можно открыть охоту.

После разговора с сенатором Лесли немедленно отправилась к Джиму Бейли.

– Джим, мне очень жаль, но я увольняюсь.

Тот сочувственно закивал:

– Конечно, Лесли, разумеется. Тебе не мешает отдохнуть. Когда вернешься, мы все обсудим…

– Я не вернусь.

– Что?! Но я не хочу расставаться с тобой, Лесли. Пойми, нет смысла убегать от трудностей. Этим ничего не добьешься.

– Я не собираюсь бежать.

– Ты твердо решила?

– Да.

– Нам будет не хватать тебя. Когда собираешься уволиться?

– Я уже уволилась.

Лесли Стюарт часами ломала голову, пытаясь придумать, где и каким образом лучше всего познакомиться с Генри, так чтобы тот сразу обратил на нее внимание. Ошибаться нельзя – нужно действовать сразу и наверняка. И тут она вспомнила о Дэвисе. У них с Генри одинаковое происхождение, оба вращаются в одних и тех же кругах и, несомненно, знакомы друг с другом. И тогда Лесли решилась позвонить сенатору.

Как только самолет Лесли приземлился в аэропорту Скай-Харбор, девушка, словно подгоняемая неведомой силой, подбежала к газетному киоску в аэровокзале, купила «Финикс стар» и быстро просмотрела. Ничего. Пришлось обзавестись экземпляром «Аризона рипаблик», но только в «Финикс газетт» она нашла то, что искала. Колонку с гороскопами Золтера.

«Как все это глупо! Я же не верю в астрологию, – уговаривала она себя. – Лишь круглая идиотка может увлекаться подобным вздором!»

Но глаза уже жадно шарили по строчкам.

«Лев (23 июля – 22 августа). Юпитер вошел в фазу Солнца. Осуществление романтических планов. Будущее светло и безоблачно. Но не предпринимайте поспешных шагов. Действуйте осторожно».

У выхода стоял лимузин.

– Мисс Стюарт? – почтительно осведомился водитель.

– Это я.

– Мистер Чеймберс шлет вам привет. Мне велено отвезти вас в отель.

– Как любезно с его стороны! – пробормотала Лесли, пытаясь скрыть разочарование. Она надеялась, что Генри сам приедет ее встречать.

– Мистер Чеймберс просил узнать, не согласитесь ли вы поужинать с ним сегодня вечером, если, конечно, у вас найдется время.

А вот это уже лучше. Гораздо лучше.

– Пожалуйста, передайте, что я буду рада принять приглашение.

Ужин прошел очень весело. Чеймберс, привлекательный мужчина с точеными чертами аристократического лица, седеющими каштановыми волосами и подкупающей улыбкой, оказался великолепным собеседником и гостеприимным хозяином.

Он не сводил с Лесли восторженного взгляда.

– Тодд не соврал, уверяя, что делает мне огромное одолжение.

– Вы мне льстите, – потупилась Лесли.

– Что заставило вас решиться переехать в Финикс, Лесли?

«Ты содрогнулся бы, узнав истинную причину».

– Я так много слышала об этом городе. И подумала, что здесь мне будет хорошо.

– И не ошиблись. Чудесный город! Вам тут понравится. В Аризоне есть все: Гранд-Каньон, пустыня, горы. Тут вы найдете, что искали.

«Совершенно верно», – подумала Лесли.

– Но нужно же вам где-то жить! Уверен, что сумею помочь вам отыскать подходящее местечко.

Лесли знала, что ее сбережений едва хватит на три месяца. Она должна спешить.

Но ей повезло. Как выяснилось, двух месяцев оказалось вполне достаточно.

Полки книжных магазинов были забиты бесчисленными руководствами для женщин, стремящихся обрести спутника жизни. Известные и неизвестные психологи, экстрасенсы, специалисты по проблемам брака и считающие себя таковыми разглагольствовали на тему, как вернее поймать мужчину.

«Умнее всего разыгрывать недотрогу…»

«Заманите его в постель и окрутите так, чтобы он потерял голову…»

Но Лесли не нуждалась в подобных советах. Она изобрела собственный метод – дразнила Генри, позволяя приближаться, но оставаясь неуловимой. Ему еще не приходилось сталкиваться с подобными женщинами. Чеймберс принадлежал к джентльменам старой школы, автоматически относившим любую хорошенькую блондинку в разряд безмозглых дурочек. Генри и в голову не приходило, что всю жизнь его привлекали прелестные, но не слишком умные женщины. Лесли стала для него откровением – умна, образованна, прекрасно умеет выражать свои мысли и способна рассуждать едва ли не на любую тему.

Они говорили о философии, религии и истории, и позже Генри признавался приятелю:

– По-моему, ей приходится ужасно много читать, чтобы поддерживать беседу на должном уровне.

Генри Чеймберс искренне наслаждался обществом Лесли. Он хвастал ею перед своими друзьями и, фигурально говоря, носил на рукаве, словно генеральские нашивки: возил на фестивали изящных искусств и в «Экторз театр». На какое-то время они стали неразлучны. Вместе посещали вернисажи в галерее «Лайен» в Скотсдейле, концерты в филармонии «Симфони-холл» и ежегодный карнавал в маленьком городке Чендлере, а как-то даже отправились на хоккей, чтобы посмотреть игру «Финикс роудраннерз».

Провожая ее домой, Генри неожиданно признался:

– Вы мне очень нравитесь, Лесли. Знаете, я думаю, нам будет хорошо в постели. Мне бы очень хотелось, чтобы между нами было что-то большее, чем просто дружба.

Лесли сжала его руку и тихо ответила:

– Вы тоже мне нравитесь, Генри, но я не могу.

…Они условились поужинать вдвоем на следующий день. Генри позвонил Лесли:

– Почему бы вам не заехать за мной в редакцию «Стар»? Я хочу, чтобы вы все здесь посмотрели.

– С удовольствием, – согласилась Лесли. Именно этого она и добивалась. В Финиксе было еще две газеты, «Аризона рипаблик» и «Финикс газетт», но только «Стар» была убыточной.

Помещения и типография «Финикс стар» оказались куда меньше, чем ожидала Лесли. Генри повел ее на экскурсию, и девушка, оглядывая тесные комнатки, поняла, что вряд ли именно это издание сумеет поспособствовать падению губернатора или президента. Но это всего лишь средство для достижения цели. У нее далеко идущие планы.

Лесли живо интересовалась всем, что попадалось на глаза, засыпала Генри вопросами, но тот по каждому поводу отсылал ее к Лайлу Баннистеру, главному редактору. Лесли поразилась, поняв, как мало Генри знает и насколько он равнодушен к издательскому делу. Но это лишь подстегивало ее решимость поскорее усвоить все, что возможно, войти в курс дела.

Это произошло в «Боргате», итальянском ресторанчике, отделанном в стиле деревенского домика. Еда была выше всяких похвал: суп-пюре из омаров, медальоны из телятины под соусом бернез, белая спаржа с приправой из уксуса, прованского масла и пряностей и суфле «Гран Марнье». Генри Чеймберс, как всегда, был говорлив и весел, и вечер прошел незаметно.

– Все-таки я люблю Финикс, – уверял Генри. – Трудно поверить, что всего пятьдесят лет назад его население составляло шестьдесят пять тысяч. Теперь же здесь свыше миллиона жителей.

– Но почему вы решили покинуть Кентукки и переселиться сюда, Генри? – с любопытством спросила Лесли.

Тот огорченно пожал плечами:

– Собственно говоря, от меня ничего не зависело. Все мои проклятые легкие. Доктора не могут точно сказать, сколько мне осталось. Считают, что в здешнем климате я дольше протяну. Поэтому я и решил остаток дней своих провести здесь… что осталось, то мое. Вот и обосновался в Финиксе.

Он улыбнулся и погладил Лесли по руке.

– Они сами не знают, насколько оказались правы, когда убеждали меня перебраться сюда. Кстати, надеюсь, вы не считаете, что я слишком стар для вас? – с тревогой осведомился он.

– По-моему, даже слишком молоды, – засмеялась Лесли.

Генри упрямо покачал головой.

– Я вполне серьезно. Вы согласны стать моей женой?

Лесли на мгновение прикрыла глаза. И снова увидела ту проклятую дощечку на тропинке.

«Лесли, ты выйдешь за меня?..»

«Боюсь, не могу пообещать, что станешь женой губернатора, зато я чертовски хороший адвокат…»

Лесли стиснула зубы. Нет, она не позволит сломить себя. У нее есть цель, нужно идти вперед.

– Да, я очень хочу этого.

Больше всего на свете.

Две недели спустя они поженились.

Сенатор Дэвис долго изучал свадебное объявление, напечатанное в «Лексингтон геральд лидер».

«Простите, что беспокою, но не могли бы вы уделить мне время, сенатор? Я прошу об одолжении… Вы знакомы с Генри Чеймберсом?..»

Если именно этого она добивалась, тогда все в порядке.

Если именно этого она добивалась…

Медовый месяц Лесли и Генри провели в Париже, но где бы они ни бывали, в ее голове вертелась одна неотвязная мысль – ходили ли по этим улицам Оливер и Джан, обедали ли в этих кафе, забегали ли в эти самые магазины? Она представляла их вместе, обнаженных, занимавшихся любовью на огромной кровати. И Оливер шепчет Джан те же лживые нежности. Но ничего, он за это поплатится! И горько!

Генри безумно любил жену и из кожи вон лез, чтобы угодить ей. В других обстоятельствах Лесли, вероятно, могла бы ответить тем же, но в душе что-то бесповоротно умерло. А в сердце не осталось никаких чувств, кроме ненависти. Больше ни один мужчина не посмеет обмануть ее.

Спустя несколько дней после возвращения новобрачных в Финикс Лесли несказанно удивила мужа, заявив, что хочет работать в газете.

– Зачем тебе это? – рассмеялся Генри.

– Нужно же чем-то занять себя. Раньше я служила в рекламном агентстве и неплохо справлялась. Возможно, сумею помочь с объявлениями.

Генри долго сопротивлялся, но наконец уступил.

– Стараешься быть в курсе всех городских новостей? – поддразнил он, заметив, что жена каждый день читает «Лексингтон геральд лидер».

– В общем-то да, – улыбнулась Лесли. На самом деле она с жадностью искала любое упоминание об Оливере. Она искренне желала ему счастья и успеха. Тем больнее будет падать.

…Когда Лесли впервые заметила мужу, что «Стар» – убыточное издание, тот только отмахнулся.

– Дорогая, это капля в море по сравнению с остальными моими доходами. Какое значение имеет жалкая газетенка?

Но для Лесли газета стала делом жизни. И чем глубже она погружалась в сложный и запутанный мир журналистики, тем больше ей казалось, что причина финансовых потерь – профсоюзы. Печатные станки «Финикс стар» давно устарели, но профсоюзы отказывались позволить приобрести новое оборудование, утверждая, что из-за этого печатники лишатся работы. Как раз сейчас они обсуждали с редакцией газеты новый трудовой договор.

Лесли попыталась посоветоваться с мужем, но тот ничего не хотел слышать:

– Зачем тебе все это? Лучше поедем куда-нибудь развлечемся.

– У меня и без того достаточно развлечений, – заверила Лесли. Окончательно отчаявшись, она решила поговорить с Крейгом Макаллистером, адвокатом «Стар».

– Ну как наши дела?

– Хотелось бы сообщить вам новости получше, миссис Чеймберс, но боюсь, положение не из приятных.

– Переговоры все еще идут, верно?

– Вроде бы да, но на самом деле… Джо Райли, председатель профсоюза печатников, упрямый сукин… человек упрямый. На волосок не уступит. Контракты печатников заканчиваются через десять дней, и Райли твердит, что если к тому времени не будут заключены новые, значит, они просто увольняются.

– И вы ему верите?

– Да. Терпеть не могу уступать подобным типам, но без печатников мы не сможем выпускать газету. Она просто-напросто закроется. Не одно издание разорилось из-за конфликта с профсоюзами.

– А что они требуют?

– Как обычно. Сокращенный рабочий день, повышение заработной платы, запрет на усовершенствованное оборудование…

– Они душат нас, Крейг. Мне это не нравится.

– В таких случаях эмоции нужно оставлять в стороне, миссис Чеймберс. Главное – практическая сторона дела.

– Значит, вы советуете соглашаться?

– Вряд ли у нас есть выбор.

– В таком случае, почему бы мне не потолковать с Джо Райли?

Встречу назначили на два часа, но Лесли немного опоздала с обеда, а когда, запыхавшись, ворвалась в приемную, Джо Райли уже был там. Небрежно присев на край стола, он болтал с Эми, секретаршей Лесли, хорошенькой темноволосой девушкой.

Джо Райли, ирландец лет тридцати пяти грубоватого вида, считался опытным печатником. Три года назад его избрали председателем профсоюза, и с тех пор он успел приобрести репутацию самого неуступчивого, самого несговорчивого профсоюзного лидера в издательском деле. Владельцы газет и журналов боялись его как огня.

К удивлению Лесли, ни Джо, ни Эми ее не заметили, очевидно, слишком занятые друг другом. Она стояла, боясь шевельнуться и пропустить что-то важное.

– …и тут мужчина поворачивается к ней и хнычет, – доканчивал Джо анекдот. – «Вам легко говорить, но как мне добраться назад?»

– Откуда ты всего этого набираешься, Джо? – рассмеялась Эми.

– Ах, дорогая, сама знаешь, где только не приходится бывать! Как насчет ужина сегодня?

– Разумеется. Заедешь за мной?

Но в этот момент Райли поднял глаза и увидел Лесли.

– Добрый день, миссис Чеймберс.

– Здравствуйте, мистер Райли. Заходите, пожалуйста.

Лесли решила принять Райли в небольшом конференц-зале.

– Кофе? – предложила она.

– Нет, спасибо.

– Что-нибудь покрепче?

– Как вам известно, миссис Чеймберс, в рабочее время пить запрещено, – ухмыльнулся Джо.

Лесли незаметно стиснула кулаки, готовясь к нелегкой схватке.

– Прежде чем переговоры начнутся снова, я решила сама побеседовать с вами, потому что все считают вас человеком справедливым, мистер Райли.

– По крайней мере стараюсь быть им, – кивнул тот.

– Во-первых, хочу сказать, что вполне сочувствую вашим требованиям. Конечно, хозяева должны идти на какие-то уступки, но вы просите слишком многого. Некоторые уловки членов вашего профсоюза ежегодно обходятся нам в миллионы долларов.

– Не могли бы вы объяснить подробнее?

– С удовольствием. Печатники пользуются сокращенным рабочим днем и все-таки стараются попасть в ночные смены, где платят сверхурочные. Некоторые умудряются проработать три смены подряд, да еще в выходные. Кажется, это называется у них «идти на прорыв». Больше мы не можем позволить себе такого. Приходится терпеть огромные убытки из-за морально устаревшего оборудования. Если бы мы смогли установить новые печатные машины…

– Те, которые заменят труд десятков людей? Ни за что! Не позволю, чтобы членов моего профсоюза выбрасывали на улицу из-за ваших чертовых станков! В отличие от рабочих они не просят есть каждый день.