Текст книги "Аннабелла"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Баронесса Лейбман помолчала, потом неохотно вымолвила:

– Когда вы видели Венецию в Воксхолле, что она сказала?

– Сказала, что рада тому, что миссис Ор-дуэй и Селдер…

Нелли сделалась мертвенно-бледной.

– Вот в чем дело, – прошептала она. – Я должна уехать из Лондона. Немедленно.

– Ты никуда не уедешь, пока не скажешь мне то, что я хочу узнать, – сурово произнес Джайлс.

В ее глазах отразился ужас, и она торопливо зашептала:

– Венецию прошлой ночью нашел сторож у Честерфилдских ворот. Она… – Нелли с трудом подбирала слова. – В общем, ее кто-то ударил по голове. Якобы это дело рук шайки бродяг. У нее украли украшения.

– Бродяг? Это точно?

– Конечно! – Голос Нелли сорвался на крик.

– Тогда почему ты в такой панике?

– Будешь в панике, когда твою подругу убили, размозжив ей голову!

– И это сделали бродяги? Что-то не верится! – Джайлс пристально посмотрел ей в глаза. – Да и ты этому не веришь. Селдер имеет к этому отношение?

– Нет! – с ужасом выкрикнула она. – Селдер больше не существует! Он всем нам сказал, чтобы мы забыли о нем. Иначе… Боже, как же я боюсь!

– Нелли, успокойся! Что в этом стакане? Бренди? На, выпей, – Джайлс протянул ей стакан.

Баронесса, давясь, проглотила спиртное, но оно ей не помогло: она дрожала и зубы у нее стучали.

– С Венецией так было всегда, когда она напивалась… она начинала болтать, – бормотала Нелли. – Но я ее предупреждала…

– Ты хочешь сказать, что Венецию убили потому, что она упомянула имя Селдера? – в недоумении спросил Джайлс.

– В общем… да. Наверное, ему об этом сказал Фрейзер. Или кто-нибудь еще. – Нелли пришла в себя и пристально взглянула на Джайлса. – Больше вы ничего от меня не узнаете. Не хочу, чтобы мой искалеченный труп тоже нашли сторожа. Я уезжаю.

Джайлс понимал: ему нужно как можно больше выудить у этой женщины; но как это сделать? Предложить деньги? Нет, у Нелли, скорее всего, достаточно припрятано на черный день, да и муж ее богат. Помочь спасти шкуру? Пожалуй. Подумав немного, он сказал:

– Ты права: конечно, ты должна уехать. Одному Богу известно, каким будет следующий шаг Селдера. Я могу устроить твой отъезд в Германию сегодня же вечером… без шума, и Селдер тебя не поймает, обещаю.

– А что взамен? – насторожилась баронесса.

– Расскажи мне о Селдере и его банде. С ним был связан мой кузен, и я должен знать, как и почему он умер.

Нелли задумалась.

– Говорите, я смогу уехать уже сегодня?

– Да, вечером в Антверпен отправляется курьер. Ты его, кажется, знаешь. Это капитан Фостер. Я договорюсь с ним, и он возьмет тебя с собой.

Нелли налила в стакан еще бренди.

– Молодой Фостер? Я знала его, когда он был мальчишкой… – Она решилась. – Многого я не расскажу – Селдер был очень скрытным.

– Расскажи что знаешь.

– Для Селдера нет ничего невозможного, – серьезно произнесла она. – Я далеко не безупречной нравственности, но Селдер… у него вообще ее нет. Он – изверг. Если он не добивается своего при помощи лести, то использует шантаж, угрозы и кое-что похуже. После смерти Стивена Ордуэя он исчез на время, но сейчас снова в Лондоне и уж больно хочет, чтобы мы все забыли о его прошлом.

– А как он объясняет свое отсутствие? Где он был?

– За границей. В армии. Как и вы, полковник. В Лондоне бывал лишь наездами, однако времени тут зря не тратил: Селдер сколотил состояние на таких, как Стивен Ордуэй. В Кенсингтоне у него особняк… Мы там в былые времена устраивали вечеринки. Бесились, конечно. Но на некоторые нас не приглашали, да я и не пошла бы, даже если бы пригласили. Всему есть предел.

– То есть?

– Не хочу об этом и говорить… – Нелли помолчала, потом продолжила: – В общем, мужчины и женщины… это одно: веселье, шутки, выпивка, ну и все остальное. Если я кому-то понравилась и он это оценил, то я не против! Но там устраивались и особые попойки, куда женщин уже не приглашали.

Джайлсу стало тошно. Неужто его кузен так низко пал? А Нелли продолжала:

– Теперь Селдер хочет обо всем забыть. У него есть деньги, он называет себя по-другому… решил заделаться аристократом. Понятно, что он хочет порвать все связи с нами, но мне не нравится, как он это делает, вот и все. Не спрашивайте меня про его новое имя – я ни за что не скажу.

Джайлс не стал ее уговаривать – он уже это знал.

– Будем называть его Селдером. Скажи, тебе известно, как умер мой кузен?

– Они попытались его уговорить… и перестарались. Я точно знаю, что убивать его не собирались, но он всегда был тепличным растением.

– Его что, избили до смерти? – спросил Джайлс.

– Говорю вам, вы не представляете, на что способен Селдер! Особенно в бешенстве. Видите ли, Стивен Ордуэй и Селдер очень дружили, пока не рассорились из-за Розабеллы. Между ними произошел скандал и разрыв отношений. Ордуэй что-то разнюхал про Селдера… что-то такое, что могло его погубить… и грозил ему разоблачением! Представьте себе – грозил Селдеру! Он, видно, совсем рехнулся. Тогда-то его и решили проучить, а он протянул ноги. И остальных ждет то же самое, если не поостеречься.

– Значит, Стивен вовсе не упал с лестницы?

Нелли покачала головой.

– Эту историю выдумали эти несчастные женщины – его мать и жена. Они такие же, как вы, полковник. Для них репутация семьи превыше всего. Они знали, каков Стивен Ордуэй, но опасались расспросов.

– Его жена к тому же хотела спасти собственную репутацию.

– О, нет! Она не такая! Конечно, наверняка я не знаю, так как не была с ней знакома, но из того, что говорили другие… Селдер, правда, сходил по ней с ума.

– Кто эти «другие»? Те, кто хотели проучить Стивена? Помимо Селдера.

– Я не знаю. Меня же там не было. Но держу пари, что Фрейзер и Барроуз в этом замешаны. Они следуют за Селдером как тени и делают всю грязную работу.

– А кто такой Кингсли? Его тоже убили?

– Кажется, нет. Я не спрашивала. Милый молодой джентльмен. Непонятно, как он-то попал в эту компанию? Он был небогат и работал у «Ллойда».[7]7
  Ассоциация страховщиков; занимается преимущественно морским страхованием. Создана в Лондоне в 1688 г.


[Закрыть] Но уверена: второй скандал между Стивеном Ордуэем и Селдером имеет к нему отношение.

– Каким образом?

– Этого я не знаю. Селдер, Стивен Ордуэй и другие… они входили в тайный круг лиц. Мы с Венецией не знали, чем они занимаются. Женщин туда не допускали. – Нелли встала и решительно заявила: – Хватит! Я все рассказала. Теперь дело за вами, полковник. Я смогу собраться к шести часам вечера.

Джайлс понял, что больше баронесса не добавит ни слова. Он направился к двери и вдруг остановился – ему необходимо узнать еще кое-что.

– Ты говорила, что Стивен и Селдер поссорились из-за Розабеллы. Это оттого, что у них была связь?

Нелли как-то странно на него взглянула и сказала:

– Да. – (У Джайлса сжалось сердце.) – Но дело тут не в неверной жене, полковник.

– Ты о чем?

– Соображайте – вы не глупы.

Джайлс наморщил лоб.

– Ты хочешь сказать, что Стивен был влюблен в Фолкирка?..

Нелли Марсден в ужасе воззрилась на него.

– О, черт! Откуда вы знаете? Я же вам этого не говорила!

– Но ты это имела в виду?

– Да нет! Я об имени! Я не называла его другого имени.

– А я его знал еще до прихода сюда.

– Знали? Так лучше забудьте! – с чувством произнесла Нелли. – Те, кому это известно, заболевают и умирают. Очень быстро умирают! Как, например, Венеция! Вот почему я смываюсь.

Выйдя от Нелли, Джайлс прежде всего отправил Госса домой, чтобы тот не сводил глаз с миссис Ордуэй, а сам отправился в Военное ведомство с просьбой относительно Нелли. После этого он сходил к следователю, от которого узнал, что Венеция Стантон была жестоко избита, отчего и скончалась. Ни свидетелей, ни улик не обнаружено. Вердикт – убийство совершено неизвестными лицами с целью грабежа.

Джайлс шел по лондонским улицам, не замечая ничего вокруг. Он думал о событиях последнего дня, и его мучила совесть. Как же он мог недооценить Фолкирка! Венеция, конечно, не лучшая из женщин, но подобной участи она не заслужила. Теперь уж он не ошибется относительно возможных действий Фолкирка.

Когда Джайлс вернулся на Верхнюю Брукскую улицу, то застал дам в хлопотах, связанных с отъездом в Бат. Фургон со слугами, одеждой и постелями должен был отправиться туда на следующий день, и они обсуждали, какие личные вещи можно в него погрузить. Джайлс пока не стал вмешиваться в их приготовления, хотя понимал, что в планах, связанных с отъездом, возможны изменения.

Всю ночь он с тяжелым сердцем ходил по комнате. Теперь ему было совершенно ясно, что чудесный мальчик по имени Стивен Ордуэй никогда не существовал. А Нелли вообще намекала на нечто ужасное… на извращения. Врал ли Стивен про свою жену? Как бы Джайлсу ни хотелось, чтобы это было так, он решил пока не менять отношения к ней, ведь и Венеция, и Нелли сказали, что у Фолкирка была связь с Розабеллой Ордуэй. Зачем им лгать? Да и сам Фолкирк этого не отрицал.

Джайлса преследовала мысль о том что теперь безжалостный Фолкирк поставит своей целью уничтожить Розабеллу Ордуэй, поскольку она одна из немногих, кому известно, что Селдер – это респектабельный мистер Фолкирк. Странно, что он до сих пор не делал попыток устранить ее. С Розабеллой могло случиться то же самое, что и с Венецией…

А может, ее пощадили по вполне определенной причине? Что, если Фолкирк все еще любит ее? Вряд ли. Он не станет ставить все на карту из-за любви. Следовательно, Розабелле угрожает опасность? Да-да, и ее необходимо увезти из Лондона. Как можно быстрее.

В ту же ночь Джайлс принял серьезное решение и уже утром сделал необходимые распоряжения. Он действовал четко и быстро, как привык поступать, отдавая приказы в армии. Госсу были названы люди – бывшие солдаты, – которых необходимо разыскать в течение дня. Все они пользовались доверием Джайлса и умели держать язык за зубами. Некоторые из них должны будут остаться в Лондоне и следить за Фолкирком и его сообщниками, а два-три человека поедут в Бат – на случай, если туда отправится Фолкирк.

– Мы ведь туда едем, да? – спросил Госс.

Джайлс покачал головой.

– Нет. Пусть Фолкирк так думает, а дамы и я едем в Бакстон.

– Прошу прощения, тогда я должен срочно задержать фургон.

– Ни в коем случае! Пусть он едет, как было запланировано. Чем больше шума и суеты, тем лучше.

– Боюсь, сэр, дамам не понравится, когда по приезде в Бакстон они не обнаружат слуг, своих вещей и постелей…

– Ничего страшного. Это самая мизерная плата за то, чтобы сбить со следа Фолкирка. О слугах и багаже в Бате позаботятся. Нам же надо немедленно отправить человека в Эйвенелл, чтобы он по всему пути на постоялых дворах снял комнаты. Пошлем туда Грегсона. И никому больше ни слова. Никому!

– Хорошо, сэр!

А тем временем дамы листали путеводители по Бату, знакомились с перечнем лечебных процедур, намечали поездки по окрестностям. И вдруг – как гром среди ясного неба – прозвучали слова Джайлса о том, что они едут в Бакстон.

– Как вы можете так поступать! – в отчаянии воскликнула Аннабелла. – Я написала сестре, тетя Лаура договорилась с Чемберленами, мы сняли дом…

– Я все это знаю, – холодно и бесстрастно (он теперь говорил с ней только так) сказал Джайлс. – Но приготовления в Бате можно отменить.

– Нет, я должна поехать в Бат!

– Понимаю: Бакстон для тебя – дыра. Там у тебя будет меньше возможности выставлять себя напоказ перед восхищенными очами фривольных ухажеров. Но моя первейшая обязанность состоит не в том, чтобы угождать твоему тщеславию. Для меня главное – обеспечить тете Лауре необходимое лечение, поэтому я решил отвезти вас обеих в Бакстон. Там уже все готово, и мы отправляемся завтра рано утром.

– Завтра? Что я скажу сестре? Она ждет меня в Темперли в конце недели!

– Отошли ей письмо. Напиши, что планы изменились. Послушай, ты же не так давно была в Темперли. Неужели сестра успела по тебе соскучиться?

Аннабелла онемела.

– Джайлс, ты разве забыл, что фургон со всеми нашими вещами уже уехал в Бат? – вступила со своими возражениями тетя Лаура. – И Лили тоже уехала! Как же Розабелла обойдется без горничной?

– Да! – поддержала Аннабелла. – И нам нечего будет надеть!

– Сожалею, что так вышло с горничной, но все остальное я устроил. Поверьте мне, тетя Лаура, – Джайлс подчеркнуто не обращался к Аннабелле, – у меня веские причины для такого решения.

У леди Ордуэй не нашлось сил спорить дальше, и она удалилась к себе. Аннабелла последовала за ней.

– Нет, он совершенно невыносим! – металась она в гневе по комнате тети Лауры. – Ничего не объясняет и не извиняется – просто приказывает, и все тут!

– Джайлс всегда отличался властностью, – слабым голосом произнесла леди Ордуэй.

– Вы мне это говорили, но я не думала, что до такой степени! Я готова кричать от ярости! Что нам делать?

– Не знаю, Анна, милочка. Он говорит, что у него неотложные дела.

– И вы ему поверили? Да он всего-навсего не может вынести нашей радости.

– Нет, что ты! Ты несправедлива к Джайлсу! Он не мелочен. У него важное дело к отцу. Сам он не едет прямо в Бакстон, а собирается остановиться в Эйвенелле.

– Тогда почему не позволить нам с вами поехать в Бат? Спросите его!

– Я не могу! Джайлс уверил меня, что у него веские причины для того, чтобы мы ехали в Бакстон. Нам нужно с ним согласиться.

Без поддержки тети Лауры Аннабелла ничего не могла поделать. В результате она подчинилась неизбежности и стала писать письмо сестре.

На следующее утро в семь часов леди Ордуэй и Аннабелла выехали из Лондона в новой удобной карете. Джайлс с Госсом сопровождали их верхом. По дороге часто останавливались на отдых. Вторую ночь путешественники провели в Вуберне, где утром посетили дворец.[8]8
  Вубернское аббатство – усадьба герцога Бедфордского в графстве Бедфордшир. Дворец XVIII в. с большим парком


[Закрыть] Домоправительница с удовольствием провела их по комнатам, и на них огромное впечатление произвели мебель и внутренняя отделка. Прогуляться по окрестностям леди Ордуэй отказалась, сославшись на усталость.

– Но ты, дорогая, подыши свежим воздухом, – с улыбкой обратилась она к Аннабелле. – Пройдитесь с Джайлсом по парку.

Аннабелла заколебалась, так как не очень хотела с ним разговаривать, да и в его желании быть с ней наедине сомневалась. Но, к ее удивлению, он спокойно согласился.

– Это недалеко, – произнес он, видя ее нерешительность. – Прогулка займет всего полчаса.

Аннабелла недоверчиво посмотрела на него. Ей показалось, что он хочет ей что-то сказать. Любопытство победило.

– Хорошо, я пойду, – согласилась она.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Вначале они шли молча, наслаждаясь свежим воздухом, солнцем, пробивавшимся сквозь плотные кроны над головой, и тишиной. Джайлс не спешил начать разговор, и Аннабелле тоже не хотелось нарушать это состояние покоя. Все же она не удержалась:

– Джайлс, могу я задать вам вопрос?

– Разумеется. Хотя я не уверен, что отвечу на него.

Ее это не остановило.

– У меня нет желания испортить весьма приятную прогулку, но что вы задумали?

– В каком смысле?

– Я же не глупая и все вижу. Могу ли я узнать, почему вы приняли столько мер предосторожности?

– Предосторожности?

– Неужели все это только из-за того, что вы не хотите спускать с меня глаз?

– Это, конечно же, было бы чрезмерно?

– Сначала я так и подумала, – продолжала Аннабелла, стараясь говорить спокойно, – когда еще в Лондоне не могла и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на Госса. Я сердилась на беднягу, а он что-то лепетал в оправдание и извинялся.

– Госс мне про это не говорил.

– Он не хотел вас огорчать, Джайлс. Всем известно, как он вам предан. Ему, наверное, было неприятно шпионить за хозяйкой.

– Он не шпионил за тобой.

– Я это потом поняла. Вы ведь велели ему меня охранять. Я права?

Он с восхищением взглянул на нее.

– Еще как, Розабелла!

– Ну вот, только я не сразу это сообразила. Сначала пришла в ярость от вашего внезапного решения отменить все предыдущие приготовления и отвезти нас в Бакстон. Но позже поняла: у вас были на то серьезные причины. А когда снова стала думать о поведении Госса, то пришла к весьма странному заключению – вы делаете это ради меня.

– Боюсь, что ты себе льстишь. Тут иные причины.

– Рада это слышать! Зная ваше мнение обо мне, я мучилась догадками: почему вы причинили себе столько беспокойства? Не скажете мне, почему вы полагаете, что я нуждаюсь в защите?

Джайлс ответил не сразу.

– Этот разговор должен остаться между нами, Розабелла. Я не хочу, чтобы тетя Лаура беспокоилась. Ты даешь мне слово?

Аннабелла усмехнулась.

– Если вы ему поверите.

– В том, что касается тети Лауры, я не сомневаюсь в твоих благих намерениях. То, что я намерен тебе сказать, ее испугает.

– Тогда можете положиться на меня – я не проговорюсь.

– Хорошо.

Казалось, что Джайлс не знает, с чего начать. Аннабелла ждала, боясь порвать хрупкую нить беседы, которая соединила их после долгих дней молчания.

Наконец он произнес:

– Твой приятель Фолкирк очень опасен, Розабелла. Тебе это известно?

Аннабелла вспомнила ужас, охвативший ее в присутствии этого человека. Вероятно, страх исходил от сестры и каким – то непонятным образом вселился в нее. Она ответила:

– Он вовсе не мой приятель, Джайлс. И никогда им не был. Я всегда считала его опасным. – (Он пристально посмотрел на нее.) – Это правда, – сказала она, чувствуя себя весьма неуютно под его изучающим взглядом. – Хотя я знаю, что вы мне не верите.

– Хотел бы поверить!

– Джайлс, путешествие в Бакстон будет очень неприятным, если мы не придем к какому-нибудь соглашению. Учитывая, что нам предстоит затратить вдвое или втрое больше времени на дорогу…

– Почему ты так считаешь?

– Это очевидно. Вы ведь хотите, чтобы нас никто не выследил, не правда ли? Подозреваю, что и конюхи наши смотрят не только за лошадьми… Это все из-за Фолкирка, да?

– Розабелла, умерла моя мачеха.

– Леди Стантон? Но как?.. – Аннабелла в ужасе остановилась.

– Ее убили. Думаю, что это постарался Фолкирк.

– Убили? О Господи! Не может этого быть! Фолкирк не мог…

– Я уверен, что он от нее отделался, ибо она слишком много знала. И тебе угрожает такая же опасность… Ради Бога, Розабелла, не защищай его!

Потрясенная, Аннабелла отвернулась.

– Я его не защищаю! Почему вы мне не верите? – Джайлс молча наблюдал за ней. Наконец она с трудом произнесла: – Я благодарна вам за то, что сказали мне о своей мачехе. Представляю, как вам было тяжело говерить о ней. Я очень сожалею. Почему вы считаете, что я тоже в опасности?

– Потому что тебе известна связь между Фолкирком и Селдером.

– Но и вам она тоже известна!

– Фолкирк про это не знает. К тому же я смогу за себя постоять.

– Какое все это имеет значение?

– Огромное! Фолкирк – уважаемый в свете человек, он везде принят, и у него большие амбиции. Вот-вот он станет лордом Банагером. Любая связь с именем Селдер его погубит. Селдер был главой шайки негодяев и подонков, способных на немыслимые преступления, в том числе и на убийство. Одной из жертв стал Стивен. Не надо говорить, что ты этого не знаешь!

Аннабелла посмотрела на него невидящим взором, и Джайлсу показалось, что она сейчас потеряет сознание. Он взял ее за руку, но она отстранилась.

– Мне надо немного посидеть, простите… – Мертвенно-бледная, Аннабелла присела на скамью и, словно забыв о существовании Джайлса, пробормотала: – Я ничего не знала… Почему она мне не рассказала?..

Он с трудом поборол нахлынувшее на него желание обнять ее и утешить. Вполне возможно, что Розабелла Ордуэй не знала обо всех преступлениях Селдера. Так говорила и Нелли Марсден. Однако следует в этом окончательно убедиться, одернул себя Джайлс.

Спустя несколько минут он мягко произнес:

– Извини, если мои слова тебя потрясли, Розабелла. Как видно, Стивен скрывал от вас обеих большинство своих дел. Сомневаюсь в том, чтобы тетя Лаура рассказала тебе еще что-нибудь.

Аннабелла подняла на него глаза. О чем он? И тут поняла, что Джайлс, к счастью, неправильно истолковал вырвавшийся у нее возглас: «Почему она мне не рассказала?» Он подумал, что она имела в виду тетю Лауру. Аннабелла совладала с побуждением тотчас же сказать ему всю правду, встала и, стараясь говорить без волнения, произнесла:

– Простите меня. Мне уже лучше. Я просто была потрясена. Пойдемте дальше?..

– Возьми меня под руку.

– Нет, спасибо. Я вполне могу идти сама.

Теперь уже он неуверенным тоном сказал:

– Розабелла, возможно, у нас не будет другого случая поговорить наедине. Может, мы еще побеседуем?

– Да, конечно. – Аннабелла снова села.

– На балу у Марчантов Фолкирк упоминал о бумагах, подчеркивал их важность. Тебе что-нибудь об этом известно?

Аннабелла не представляла, что ответить. Она-то ничего о них не знает, но Роза может знать!

– Я не помню, Джайлс, – выдавила она.

Однако он заметил ее колебание и уже намного сдержаннее произнес:

– Жаль. Это могло бы мне помочь.

– Джайлс, почему мы едем в Бакстон? Разве не лучше изобличить Фолкирка, а не убегать от него?

– Я все равно с ним разделаюсь. В Лондоне уже этим занимаются… Но у меня есть другие заботы: ты и тетя Лаура, твоя жизнь и ее.

– Вы действительно считаете, что есть риск?

– Фолкирк жесток и к тому же испуган, а это опасное сочетание. Я хочу его уничтожить и в то же время скрыть, насколько возможно, гнусные дела Стивена. Не только ради тети Лауры – моя мать тоже была Ордуэй. Я должен сделать все, чтобы защитить родовое имя. И еще мне надо повидать отца.

– Вы хотите сами сообщить ему о смерти вашей мачехи?

– Да, и нам пора помириться. Ведь именно Венеция стала предметом нашей распри.

– Разве? Тетя Лаура говорила, что ваш отец был недоволен тем, что вы приобрели семейные угодья, когда он их выставил на продажу…

– Она касалась этой темы? Поистине верно, что женщина не умеет держать язык за зубами!

– Джайлс, тетя Лаура сказала мне об этом, только чтобы оправдать ваше поведение.

– Мое поведение?

– Да. Она отнесла ваше постоянно плохое настроение и излишне повелительные манеры за счет того, что вы не доверяете женщинам… поскольку в вашей семье имелся печальный опыт.

– Теперь мы знаем, что мое недоверие было вполне оправданным. Не так ли, Розабелла?

Аннабелла с раздражением вздохнула и спросила:

– Как долго мы пробудем в Бакстоне?

– Месяца два.

– У меня есть предложение. Вы заявляете, что моя жизнь находится в опасности. Это само по себе неприятно, и путешествие обещает быть неспокойным, несмотря на все ваши предосторожности. Но нам будет еще хуже, если всю дорогу до Бакстона и обратно мы станем друг другу грубить! Неужели мы не можем заключить «мирный договор» на эти два месяца? Я постараюсь не раздражать вас, а вы в свою очередь – не слишком меня порицать. Джайлс, давайте хотя бы на такой короткий срок будем по-доброму относиться друг к другу. Или, по крайней мере, проявим взаимную вежливость! Что вы на это скажете?

Он с сомнением взглянул на нее и, подумав, произнес:

– Полагаю, ты права. Как бы мне этого ни хотелось, но я не могу тебе верить, Розабелла. Против тебя слишком много улик. Но, – он протянул руку, – я согласен заключить перемирие.

Погода держалась замечательная, и путешественники не спеша преодолевали расстояние до Эйвенелла. Настроение у всех было отличное. Однако, когда они въехали во двор уютной гостиницы неподалеку от владения лорда Стантона, Джайлс помрачнел. Аннабелле хотелось поддержать его перед предстоящим посещением отца, но она не знала, как это сделать. Ее попытка привлечь внимание Джайлса красотами пейзажа оказалась безуспешной.

– Не обижайся, Анна, – прошептала ей леди Ордуэй. – Его угнетает визит к отцу.

Она и сама думала об этом: о том, как трудно будет Джайлсу сообщить отцу о смерти его жены.

– Подождем до завтра, тетя Лаура, – вздохнула Аннабелла.

Джайлс устроил их в гостинице и уехал в Эйвенелл. Вид у него был такой, словно он отправился на поминки.

По мере того как приближались стены и башни Эйвенелла, у Джайлса становилось все тяжелее на душе. В детстве он провел здесь много счастливых дней, но над этими воспоминаниями нависала зловещая тень мачехи. И вот теперь он приехал, чтобы сообщить отцу, что она мертва. Подъездная аллея круто поднималась вверх, и Джайлс, как обычно, спешился у привратницкой. Он шел, глубоко задумавшись, по извилистой аллее вдоль живой зеленой изгороди. Теперь-то Джайлс осознавал, что лорд Стантон давно пожалел о своей несчастной женитьбе, но гордость и высокомерие мешали его душе наполниться состраданием к отцу. В свете ошибались, считая, что лорд Стантон возмущен покупкой Джайлсом земель, которые он так глупо утратил. Корни их разрыва гнездились в непочтении и презрении сына к отцу.

Повзрослев и поумнев, Джайлс понял наконец чувства отца. Теперь и он узнал, что такое презирать женщину за ее прошлые поступки, за возможные будущие грехи, за то, что она лгунья, но, вопреки всему, быть ею очарованным. Встретив Розабеллу Ордуэй, он попался на эту сладкую приманку. Несмотря на все то, что он о ней знал, ему приходилось с огромным усилием обуздывать желание позвать ее, заставить улыбнуться ему, поговорить с ним и посмеяться. Наконец он понял безрассудную страсть отца к Венеции Стантон, и ему стало стыдно за свою непримиримость.

Он дошел до входной массивной дубовой двери, где его встретил пожилой камердинер отца.

– Добрый вечер, Хауэлз. Как дела?

– Очень хорошо, мистер Джайлс. Лорд Стантон ждет вас в маленькой гостиной. Если позволите сказать, то мы весь день с нетерпением ждем вас.

Джайлс улыбнулся.

– Спасибо. Отец здоров?

– Он неплохо себя чувствует, но уже не так бодр и не часто встает с кресла.

– Мне необходимо с ним поговорить. Он сможет?

Хауэлз с беспокойством посмотрел на Джайлса.

– Сможет, но… простите меня, мистер Джайлс, это обычный разговор? В прошлый раз…

– Знаю-знаю. В прошлый раз у нас произошел ужасный скандал. Всей округе стало известно, что Стантоны снова поругались!

– Дело не в этом, мистер Джайлс. Ваш отец тогда очень расстроился и, после того как вы уехали, заболел. А он ведь уже не молод. Боюсь, что новый такой же разговор не принесет ему пользы…

– Я постараюсь, чтобы этот разговор был иным, Хауэлз.

– Рад это слышать. – Камердинер прошел вперед по коридору и открыл дверь. – Мы приготовили вам ваши прежние покой, сэр. Желаете что-нибудь перекусить?

– Не сейчас, попозже. Но вот кружка эля мне не помешает. Принеси ее в маленькую гостиную. Я приду туда через несколько минут.

– Хорошо, сэр. Буду вас ждать.

Когда Джайлс подошел к покоям лорда Стантона, Хауэлз уже стоял у двери в маленькую гостиную. Увидя Джайлса, он открыл дверь и тихо произнес:

– Полковник Стантон, милорд.