Текст книги "Песня сердца"

Глава 6

Энн Степлтон взволнованно ходила по комнате, судорожно сжимая кулаки. Ее красивые глаза злобно сверкали. Устроившись в уютном кресле в углу комнаты, за нею молча наблюдал Джеффри Бреннер.

– Энн, стоит ли так волноваться? Успокойся. – Это предложение возымело действие водяных брызг, попавших на раскаленный утюг.

– Успокойся! Ты понимаешь, сколько мы потеряли времени? Этот полицейский уверял, что для него найти ее – проще простого.

– Я вижу, малышка Уинтер заставила его побегать за свои денежки. Маленькая бестия всегда была умна.

– Что-то говорит мне, что здесь не обошлось без Джозефа.

– Опомнись, Энн, – вновь подал голос из своего угла Джеффри. – Он столько сил тратит на поиски дочери! Да, Джеймсы не пожадничали, финансируя это дельце, – усмехнулся он. – Думаю, Джозеф вряд ли узнает, что это именно они почти разорили его. – В глазах Джеффри появилось любопытно-хищное выражение: он сделал пробный шаг.

– Он ничего не знает и не будет знать.

– А что не должны знать Джеймсы?

– О чем это ты там болтаешь?

Энн прекратила свое движение по комнате и посмотрела в угол, где затаился Джеффри.

– Как я понимаю, уговор был таков. Ты должна поймать Джозефа, и в этом тебе они здорово помогли: дали денег, много денег, драгоценности, чтобы обставить все должным образом, а за это ты должна предоставить Карлу богатую невесту.

– Конечно. А почему нет? Это был их план – они и платили.

– Да, они знали, за что платили. Старина Карл имеет славную репутацию. Его недаром считают мерзавцем. Я сомневаюсь, что его принимают где-нибудь еще, кроме вашего дома. И мне все же жаль Уинтер. Она слишком хорошая девочка для такого брака. Я слышал, он уже пресытился, его наклонности, мягко говоря, странны.

– Тем больше оснований платить дороже.

– Интересно, а где все-таки драгоценности?

– Джеффри, ты начинаешь надоедать мне, – тихо, но внятно проговорила Энн, но в этой угрозе звучало настороженное любопытство.

– У меня есть друзья в самых неожиданных местах, дорогая. Одному из них случилось быть ювелиром в самом конце Саут-стрит. – Он смотрел на Энн широко открытыми, по его, мнению, младенчески невинными глазами. – Я уверен, ты слышала имя Бенджамина Вира.

Джеффри внимательно наблюдал за Энн, но признаков беспокойства или растерянности не увидел. Нервы у нее были стальные. Она никак не обнаружила своего отношения к только что услышанному, но это могло ввести в заблуждение кого угодно, только не Джеффри Бреннера. Он заметил, как слегка прищурились ее глаза.

– Как-то ночью, – продолжал он, – у нас состоялась очень приятная и познавательная беседа за стаканом бренди. Старый дружище Бенджамин стал очень разговорчивым, и надо было только знать, о чем спрашивать.

– А ты знал? – Голос Энн звучал притворно вежливо и мягко. – Будь осторожен, Джеффри. Ты гуляешь по слишком опасным закоулкам.

Джеффри уже не хотелось улыбаться, но некое подобие улыбки, больше похожей на гримасу, еще сохранилось на лице.

– Может быть. Я думаю, дорогая, мы оба сделали крупную ставку в большой игре. Теперь мы партнеры, – жестко сказал он. Он не спрашивал – он утверждал. – Не так ли?

– Партнеры?

Привычная беззаботно-ироничная улыбка вновь появилась на лице Джеффри. Мягко улыбаясь, он встал и медленно подошел к Энн.

– Энн, мы с тобой, по сути, из одной канавы, у нас одна страсть, и мы – ты и я – одинаково готовы на все, чтобы удовлетворить эту страсть. Деньги, много денег, и положение в обществе. Мы можем использовать друг друга, но, если мы станем противниками, запомни: я играю только по своим правилам.

– Ты ничего не знаешь обо мне. Только болван может всерьез поверить, что я позволю шантажировать себя.

– Это я-то ничего не знаю о тебе? Позвольте-позвольте… – Он театральным жестом прикрыл глаза ладонью. Минута сосредоточенного молчания будто настроила его на нужную волну, и начался рассказ о жизни предприимчивой девушки, исключительно деловые качества которой удивительно осведомленный рассказчик всячески одобрял.

Девушка эта была дочерью проститутки с небезызвестной Кора-стрит. Золотое детство она провела в борделе. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, поняла, что ее ждет судьба матери, и решила бежать. Малышка благополучно смылась во Францию, где обольстила богатого человека. На удочку попался некий Пьер Дюбоне, втрое старше ее, с положением и некоторым состоянием, впрочем, не таким внушительным, как хотелось бы этой непосредственной крошке. Когда он умер, молодая вдова быстро утешилась и, продав все, вернулась на родину.

Здесь она тоже не сидела сложа руки. С помощью известного семейства она выбрала себе следующего супруга. Этим человеком был Джозеф Степлтон, только что потерявший горячо любимую жену. Тяжелейшая депрессия явилась причиной того, что он так легко поддался влиянию молодой особы. Он занимал как раз то положение в обществе, которого жаждала героиня повести. Нужно было только подождать, и, конечно, удобный случай представился.

Надо сказать, что девушка, о которой идет речь, довольно удачлива и никогда не испытывала недостатка в удобных случаях. Известные Джеймсы много терпели от внебрачного чада – настоящего садиста – и вынуждены были не раз откупаться, когда он попадал в темные истории. Однажды он увидел Уинтер и возжелал ее, а случившаяся рядом будущая миссис Степлтон почуяла удобный случай.

Энн молча выслушала историю неизвестной героини, и Джеффри еще раз отдал должное ее самообладанию.

– Как мы умны! Вот уж не думала, – желчно воскликнула она. – Но не советую задевать Джеймсов. А может быть, лучше рассказать им, что ты все знаешь? Тогда, думаю, тебе будет лучше уехать из Чарльстона. Блеск леди потускнел.

– Не расскажешь.

– Ты уверен?

Джеффри не сводил глаз со своей собеседницы, и в его насмешливых глазах вспыхнул хищный огонек.

– Абсолютно. Именно поэтому я приобрел несколько прелестных вещиц у Бенджамина, ювелира, – пояснил он. – Очень занимательные вещицы, должен сказать, на них Бенджамин неплохо заработал, мастерски изготовив точные их копии.

Впервые самообладание изменило Энн. Она захлебнулась от неожиданного предательства. Между тем Джеффри, заходясь в самодовольстве, нравоучительно продолжал:

– Конечно, он обещал, что сохранит эти вещицы в целости и сохранности. Но, дорогая, следует ли слепо доверяться человеку, который деньги любит больше всего на свете?..

– Драгоценности теперь у тебя, – прервала Энн поток самодовольства, – и ты явишься с ними к Джеймсам?

– Если ты вынудишь меня поступить так.

– Что ты хочешь? – Вопрос прозвучал холодно и более походил на требование.

– Ну, Энн, – мягко зазвучал тенорок Джеффри, – не выходи из себя. – Он обнял ее. – Ты особа с хорошим аппетитом, – зашептал он над самым ее ушком. – И никто не знает это так хорошо, как я. Одному из нас улыбнулась фортуна.

Она, слегка отстраняясь, повела плечом.

– Не знаю, чего ты хочешь. Когда Карл женится на Уинтер, возможно…

Он бесцеремонно перебил:

– Пожалуйста, не держи меня за дурака. Карл заплатил за Уинтер, и ты не желаешь выпустить эти деньги из своих цепких пальчиков. Тебе нравится быть женой известного и уважаемого Джозефа Степлтона. – Джеффри крепче сжал объятия. – Я бы даже сказал, почти так же, как понравилось бы быть его вдовой.

У Энн не было выбора: он, хитро связав все обрывочки, восстановил тонкое кружево ее коварных интриг. Но он допустил ошибку, и она примет меры, чтобы предупредить наглое вторжение в дело, которое она вынашивала и осуществляла так долго.

– Да, – она с усилием улыбнулась. – Я хорошо выгляжу в черном.

– Дорогая, – голос выдавал окрепшую уверенность в себе, – ты сумасшедшая чувственная женщина. Того, что ты получишь, хватит нам обоим. А я, может быть, пригожусь.

Он жадно стиснул ее плечи, и она погрузилась в чувственное удовольствие, твердо пообещав себе, что ее денег он не получит.

Джозеф Степлтон сидел за письменным столом красного дерева, а перед ним на краешке стула расположился маленький человечек с ангелоподобным лицом и пронзительными голубыми глазами. Внимательному наблюдателю взгляд этих глаз мог бы выдать профессию их обладателя. Аллен Клиффорд был одним из лучших детективов, когда-либо сделавших вклад в дело незабываемого Пинкертона.

– Мистер Степлтон, перед вами мой исчерпывающий доклад. Если вам угодно о чем-нибудь спросить меня, я с превеликим удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

– Вы абсолютно уверены, что здесь не может быть ошибки?

Вид мистера Клиффорда выражал одновременно и обиду, и снисхождение.

– Нет, сэр, ошибки быть не может. Мы проработали доверенный нам субъект очень тщательно.

– Я не сомневаюсь в вас, мистер Клиффорд.

– Наше правило – полная правда. Клиффорд сказал это, как бы извиняясь за причиненное, может быть, огорчение, но в его проницательном взгляде читалась уверенность в том, что он сделал как раз то, чего от него ждали.

– Я благодарю вас. Вы не только вернули мои деньги – вы предотвратили большое несчастье. Кроме того, – улыбнулся Степлтон, – эти деньги в будущем принесут доход, в тысячу раз превышающий сегодняшний.

– В таком случае вы довольны?

– Более чем. – Джозеф вышел из-за стола и протянул руку. Клиффорд пожал протянутую руку гораздо сильнее, чем можно было ожидать от такого маленького человека. – Спасибо вам за работу.

– Всегда к вашим услугам, мистер Степлтон.

Когда дверь за Алленом Клиффордом закрылась, Джозеф Степлтон вернулся за стол и снова прочитал обстоятельный доклад. Его охватило отчаяние, но вместе с тем нарастала злость. Каким же глупцом он был! И глупость едва не стоила счастья его дочери. Он подозревал, что Энн занималась какими-то аферами, поэтому и обратился в детективное агентство, но доклад содержал сведения, превзошедшие все его опасения.

Аллен Клиффорд проник в тайную, скрытую от глаз жизнь Энн. Очень видное место в этой жизни принадлежало Джеффри Бреннеру, а также семье Джеймсов. Он не любил никого из них, но то темное и отвратительное, что он узнал о Карле, вызвало ощущение тошноты, и кулаки его судорожно сжались в приступе горького осуждения. Он почти отдал этому человеку свою нежную красавицу дочь. Мысль о том, какая жизнь ей была бы уготована, была ему нестерпима.

Что ж, игра, которую он начал, должна быть доиграна до конца. Когда его дочь, его Уинтер, будет в безопасности, вот тогда он рассчитается с Энн. Сейчас все решает время. Он должен разыгрывать перед Энн роль заботливого мужа – сможет и это! – пусть она ему отвратительна. Но придет время, и ее вероломство будет отомщено сполна. Время, все решает только время.

– Время, – как заклинание повторяла Шелби, вышагивая по маленькой камере. Единственное, что было сейчас нужно, – время. Время дороже денег. Цена времени – жизнь. А Бред Коул может появиться здесь уже завтра, и тогда она вернется в Чарльстон раньше, чем пробьет их час.

Должна же она что-нибудь придумать! Но решение не приходило. Чтобы выбраться отсюда, нужно отпереть дверь. Кто же ее отопрет, кроме Бреда! Воспоминание о Бреде вызвало улыбку: он, наверное, по-настоящему рассердился, когда, проснувшись, не нашел ее на том месте, куда так заботливо уложил. А Хетабелль! Вот уж поистине трогательная старушка. Милая леди, не успокоившись, устроила шерифу веселую жизнь. Она организовала поддержку в лице Общества трезвости и милосердия, и теперь все эти люди толпились у стен тюрьмы, шумно требуя освобождения великой певицы.

Вряд ли она сможет еще раз одурачить Бреда. Он слишком умен для этого. Что же ей делать?

Мысленно Шелби разговаривала со своими друзьями, молила их поторопиться. Зная Джаспера, она верила, что он уже на пути к ней. Она задумалась: не удастся ли ей выбраться самой? Нет, не получится. Бред – добрый друг шерифа, и поэтому тот даже не захотел выслушать ее.

Со вздохом подошла Шелби к маленькому зарешеченному окну. День, яркий и теплый, был в разгаре. Городок Броукн-Бау ничем не отличался от сотни других таких же городков штата Небраска. Это было еще недостаточно обжитое место, и местные индейцы представляли постоянную угрозу для белых.

Сколько еще ей здесь сидеть? Шелби не знала. О времени она могла судить только по солнцу да по появлению охранника, приносящего еду. Охранник – совсем молодой человек – благоговел перед прелестной узницей. Завтрак уже был. Успеет ли Бред до вечера? Если он попадет в город поздно ночью, вряд ли он решится беспокоить шерифа. В таком случае надо ждать завтра.

Стараясь не потерять самообладания, Шелби присела на койку, размышляя, можно ли отсюда сбежать.

Голод давал себя знать, когда принесли обед. Шелби обольстительно улыбнулась застенчивому парню.

– Сегодня вечером вы дежурите? – многозначительно произнесла она, мягко подчеркнув «вы».

Удивленный вниманием, парень вспыхнул.

– Да, мэм.

– Как ваше имя?

– Сесил, Сесил Тротт. Плутовка уже входила в роль.

– Я так рада, что именно вы будете дежурить. Удивленный парень вконец смешался.

– Я приехала из такой глуши, что раньше никогда не встречала полицейских. Мне будет интересно поболтать с вами. – Шелби изобразила на лице восхищение и с удовлетворением отметила, что это подействовало. – Держу пари, вы задержали много злодеев. Расскажите какую-нибудь интересную историю.

Когда вечером появился Сесил, она уселась около решетки и заговорила о служителях закона и порядках в Броукн-Бау.

Шелби улыбалась, слушая рассказы парня, а сама не сводила глаз с револьвера у него за поясом. Незадачливый рассказчик, всячески ободряемый прелестной девушкой, совершенно забыл о том, где находится. А Шелби ждала темноты, чтобы осуществить свой коварный план, и усиленно изображала интерес к бессвязным россказням доверчивого парня. А между тем время шло.

Бред хорошо представлял себе то состояние отчаянного гнева, в котором должна была находиться его подопечная, и это его забавляло. Он приехал в город вечером, но решил слегка проучить Шелби, предоставив ей возможность провести ночь в тюремной камере.

Было уже больше девяти часов. Хорошо освещенный город жил кипучей вечерней жизнью. С Сэмом Мак-Клю Бреда связывала многолетняя дружба. За долгие годы они хорошо изучили Друг друга, и сейчас Бред не сомневался, где можно найти шерифа Мак-Клю. Он отправился в небольшой салун, расположенный через дорогу от тюрьмы.

Мак-Клю овдовел девять лет назад и привык проводить свой вечер здесь. Поужинав в салуне, он отдыхал, играя в карты и пропуская стаканчик другой.

Бред нашел друга там, где и ожидал. Сэм встретил его с видимым облегчением.

– Ну и работенку ты услужил мне нынче, – сказал Сэм.

Бред усмехнулся:

– Ты имеешь в виду мисс Вейл?

– Непростая девушка. Я с трудом водворил ее в камеру и не чаю сбыть ее с рук. И тебе, приятель, советую быть поосторожнее, если она не захочет пойти с тобой. Во всяком случае, я был рад – за себя, конечно, – что между нами была решетка.

Бред рассмеялся.

– Так ты уже дважды ее терял? Как же ей удалось уйти?

– Я дважды ошибся.

Сэм поставил стакан и, откинувшись на спинку стула, широко улыбнулся.

– Шутишь, – сказал он с недоверием.

– Не до шуток. Будь уверен: надорвешься тащить ее туда, куда она не хочет. Раньше я ловил бандитов, и сейчас моя ошибка в том, что я обращался с нею соответственно ее положению – как с леди, – Вот те раз, – осклабился Сэм. – Вот сидит человек, который поймал Рэда Маркхэма со всей его бандой, а какая-то девчушка смогла от него убежать.

– «Девчушка», – хмыкнул Бред, – это не о ней. В этом и кроется моя ошибка. Она так же хитра, как красива. И у нее нету совести. Я уже получил урок.

Сэм был явно заинтригован. Ему захотелось узнать, в чем же вина этой девушки.

– Да это просто грубая кухарка, которая, пользуясь своей мордашкой доверчивой малышки и сладким, как патока, голосом, добивается всего, чего хочет. Она из банды Степлтона.

Сэм не знал Степлтона.

– Настоящая шайка. За ними – банки.

– Да ну! – протянул Сэм, сочувствуя другу – Опасная, наверное, штучка.

– Да, – с этим предположением Бред был всецело согласен, – действительно опасная. Очень умна.

В усталых глазах Сэма мелькнуло беспокойство. Он оставил эту бестию под охраной своего помощника. Тот хороший полицейский, но еще слишком юный и доверчивый, она его обведет вокруг пальца запросто. Бреду передалось беспокойство шерифа, и они решили не откладывать встречу с Шелби до утра. Бред видел, что Сэму не хочется идти с ним, и великодушно предложил:

– Я пошел, а ты оставайся здесь. Я только проверю и вернусь.

Сесилу никогда в жизни не было так хорошо. Он не мог понять, почему такую красивую леди посадили в тюрьму. Наверное, произошла ошибка. Конечно, шериф к утру разберется и ее освободят.

Шелби ловила каждое его слово, и он чувствовал себя истинным героем. Иногда она, как будто забывшись, протягивала к Сесилу руку, почти касаясь его. В эти минуты доверчивый парень переживал блаженное волнение. Вот благодарная слушательница встала. Что произошло дальше, Сесил не понял, только увидел, что на него наведено дуло его собственного револьвера.

– Мэм, – пролепетал он, растерявшись.

– Я искренне сожалею, Сесил. Ты очень хороший парень, но мне не нравится эта клетка. Поэтому, будь любезен, достань ключ и отопри дверь.

– Шериф убьет меня, – безнадежно пролепетал бедняга.

– Он, конечно, немного рассердится, но я не могу ничем помочь. Доставай ключи.

Сесил покорно вставил ключ в замочную скважину, заскрежетало железо. Он так и остался стоять у двери, наблюдая, как Шелби, не сводя с него глаз и дула револьвера, выходила из камеры.

– Теперь заходи.

– Куда, в камеру? – Сесил был совершенно подавлен. Позволить заключенному уйти, да еще заперев стража в камере!

Шелби ждала, предупреждающе клацнул затвор. Сесил быстро вошел и с безнадежным отчаянием в глазах смотрел, как она запирает дверь. Исполнив мизансцену быстро и уверенно, актриса положила оружие на стол и легким шагом направилась к выходу. Вдруг она повернулась к новоиспеченному узнику:

– Я очень сожалею обо всем, что произошло, Сесил. Но придет день, и я вернусь, чтобы объяснить тебе и шерифу, что заставило меня так поступить.

– Одумайтесь. Шериф придет в бешенство, когда узнает, что вы бежали, и сделает все, чтобы поймать вас, он очень жестоко поступает беглыми.

– Здорово, – пробормотала Шелби, – теперь их уже двое. – Она смотрела на парня. Сесил, а где здесь пристань?

– Пристань? Совсем рядом, – и он усмехнулся чуть-чуть мстительно, – только до утра вы не найдете там ни одной лодки. Все равно вам далеко не уйти.

Она не собиралась плыть по реке, просто хотела, чтобы доверчивый парень передал их разговор шерифу.

– Вот как. Ладно, как-нибудь выберусь. Я знаю другой путь.

Шелби старалась говорить спокойно, но голос выдавал волнение, охватившее ее перед последним шагом к свободе.

Вдруг дверная ручка повернулась и дверь резко распахнулась. Растерявшись от сильного удара и неожиданности, Шелби, как пушинка, отлетела на несколько шагов и, потеряв равновесие, чуть не упала.

Она была готова увидеть шерифа, но, упершись взглядом в знакомое лицо, остолбенела. Сдавленный стон отчаяния и ненависти услышал улыбающийся Бред.

– Я ожидал что-нибудь вроде этого.

– Мне очень жаль, – промямлил несчастный Сесил.

– Сесил, дружище, – тон Бреда был так щедро приправлен иронией, что у Шелби от ярости волосы на голове зашевелились, – у вас не было даже шанса сохранить свою невинность.

– Вы не смеете держать меня в тюрьме. Я не преступница! – задыхаясь от злости, выкрикнула девушка.

– Потише, мисс Шелби. Я как раз объяснил шерифу, что вы связаны с шайкой Степлтона и очень опасны.

– В таком случае я требую, чтобы сюда пришел прокурор. – Прищурив глаза, она отчеканила последние слова медленно и угрожающе. – А с вами я не поеду никуда и никогда.

– Вы нуждаетесь в успокаивающем средстве, – поставил диагноз Бред и прописал: – Ночь, проведенная в тюрьме, поможет вам остыть. А что касается прокурора, – продолжал он дразнить ее, – он здесь один на целый округ и в настоящий момент в отъезде. Если угодно, – он выразительно пожал плечами, – подождем месяца три. – Не отводя ироничного взгляда, Бред направился к девушке. – Но я не могу ждать так долго. Шериф поручил вас мне. Разумеется, именем закона.

В порыве безрассудного отчаяния Шелби рванулась навстречу безысходности в обличье Бреда Коула, судорожно отыскивая что-нибудь, чем можно было ударить его, и, не найдя ничего подходящего, сделала последнюю попытку освободиться, проскользнув мимо него.

Залпом ярости и раздражения она ответила на властное прикосновение сильных рук. Шелби боролась отчаянно, как дикая кошка. Бред вдруг пронзительно почувствовал близость девушки, и руки его отяжелели, но он вовремя спохватился. Бесспорный перевес сил быстро решил исход схватки. Шелби, благоразумно решив не тратить силы на бессмысленную борьбу, покорилась.

– А теперь, сделайте милость, поменяйтесь местами. Дружище Сесил, прошу вас.

– Вы не посмеете оставить меня здесь на всю ночь. – У нее похолодело в груди и перехватило дыхание. – Вы теперь нашли меня – вот и берите с собой.

– Сказать по правде, я не думаю, что смогу провести спокойную ночь в одной комнате с вами. Учитывая это, драгоценная моя, тюремная камера – лучшее для вас место. Завтра утром я зайду за вами.

Крепко держа ее, он вернулся к столу, взял ключ и перебросил его Сесилу. Когда Бред водворил в камеру свою пленницу, ее пылающий взгляд мог испепелить его.

– Сесил, я не скажу о том, что произошло, шерифу, но обещайте, что вы будете держаться на дистанции от этой леди.

– Да, сэр. Премного благодарен, – говорил вслед своему освободителю бедолага.

Шелби предприняла последнюю попытку.

– Вы не можете уйти так, Бред Коул! – Бред шагал к двери. – Вы вернетесь и возьмете меня отсюда! Я обещаю… – Но захлопнувшаяся дверь отсекла эти слова от Бреда.

Сесил, избегая сердитых глаз девушки, предусмотрительно разместился подальше, а Шелби с размаху бросилась на жесткую койку, рисуя в воображении сладостные картины мести.

Улыбка Бреда потухла, как только он закрыл за собой дверь. Ему все труднее удавалось справиться с собой, когда рядом была Шелби. И сейчас его руки, державшие ее в объятиях совсем недавно, живо помнили тепло ее тела. Ему вдруг показалось, что эта девушка – естественная, органичная часть его самого. Он тяжело вздохнул, пытаясь прогнать ненужные мысли.

Чтобы успокоиться, Бред решил выпить бренди и отправился в салун. Однако, устав от разлада с самим собой, он выпил слишком много и через несколько часов был совершенно пьян.