Текст книги "Нарушай правила"

– Почему?

Он долго не отвечает. Потом берет пульт и убирает звук. Проводит рукой по волосам. Чуть дыша, я жду, чтобы он ответил. Повернувшись ко мне, он впивается в меня взглядом, глаза в глаза.

– Из-за тебя, – наконец говорит он.

Глава 47
Дерек

ПЕРВОЕ ПРАВИЛО ФУТБОЛА – не дать противнику понять план игры. А я свой план взял и раскрыл. Допустим, я без остановки думаю о девушке, но это не значит, что я тот парень, который наладит всю ее жизнь.

– Я не хочу сделать тебе больно.

– Все небезразличные мне люди делают мне больно, – говорит она. – Я уже привыкла.

– Но я не собирался становиться одним из них.

– Из-за того, что ты не хочешь связываться ни с кем, кто может испытывать к тебе настоящие чувства? – Эштин чуть кривит губы в беззащитной полуулыбке.

– Послушай, я прошел через всякое дерьмо, которое не могу выкинуть из головы… Пока не могу.

– Дерек, я тоже через дерьмо прошла. Почти всю жизнь только и делала, что разгребала его. – От отчаяния она всплескивает руками. – Мне приходится постоянно за все бороться, а вот ты никогда ни за что не борешься. Как будто все время наказываешь себя за какую-то неизвестную провинность.

– Точно. – С этой независимой девчонкой, играющей в футбол, чья выносливость повыше, чем у большинства парней, мне хочется делиться тем, о чем никогда никому не рассказывал. Вздохнув поглубже, я даю волю накопившемуся и изливаю душу.

– В день смерти мамы мне после уроков позвонила медсестра из больницы. Она сказала, что мама целый день про меня спрашивает. – Я откидываю голову назад и морщусь, потому что вспоминать чертовски больно до сих пор. Я бы все отдал, чтобы повернуть время вспять и прожить тот день заново. – Эштин, первым делом я пошел на тренировку. Футбол был для меня важнее мамы… Важнее всего. Когда я наконец добрался до больницы, ее уже не было в живых.

Два дня спустя я стоял и смотрел, как мамин гроб опускают в землю. Как же я ее подвел. Смерть наступила навсегда, она окончательна. И у меня никогда не будет возможности загладить свою вину перед мамой. После ее смерти я поклялся больше никогда не играть.

– Дерек, ты не виноват, что она умерла. – Эштин кладет ладонь на мою руку, тепло ее пальцев действует успокаивающе. Если бы в тот день у могилы она стояла рядом, я бы не чувствовал себя таким одиноким. А тогда я решил, что если перестать принимать близко к сердцу все и вся, то в конце концов прекратишь что-либо чувствовать. Это работало.

Пока я не встретил Эштин Паркер.

– Все будет хорошо, – говорит она. – Когда-нибудь. – Она забирается глубже под одеяло, кладет голову на огромную подушку, лицом ко мне, и берет меня за руку.

– Ты устала. Хочешь, я пойду?

– Нет. – Эштон не отпускает мою ладонь. Все еще держась за нее, она прикрывает глаза и впадает в дрему.

– К твоему сведению, – бормочет она, засыпая, – моя неделя в футбольном лагере была хуже некуда. Лэндон подговорил остальных, чтобы мне устроили саботаж, но у меня в голове все время крутились твои слова.

– Какие?

– «У тебя получится».

Пятница, тренировочная игра. Я уже на трибуне, сижу и наблюдаю за Эштин. Она понятия не имеет, что я здесь, а я стараюсь быть невидимкой, чтобы не узнали, – на мне темные очки и бейсболка, и сижу я, спрятавшись за группой родителей и за футбольными агентами.

Она сосредоточенно разминается на бровке. В первой четверти Эштин не пробила два филд-гола. Я специально наблюдал за холдерами. При приближении Эштин они наклоняли мяч, чтобы ее удар пришелся под неудобным углом. Многие родителя на трибунах смеялись и громко комментировали, что именно поэтому девочкам не место на футбольном поле.

Чем больше парни ей вредят, тем труднее мне удержаться, чтобы не выбежать на поле и самому не встать холдером – пусть Эштин покажет присутствующим, что достойна своего места здесь. Но ей бы такое не пришлось по вкусу: предпочитает сражаться сама за себя.

Подавшись вперед и уперевшись локтями в колени, я слежу за игрой. Ребята выкладываются, каждый хочет, чтобы его заметили присутствующие среди зрителей агенты. Макнайт – квотербек в команде Эштин. Добротный игрок, понятно, почему его так не хватает команде Фермонта. Но самолюбив и, если его команда пробьет гол, не прочь поглумиться над противниками вместо того, чтобы сосредоточиться на следующей комбинации.

– Дерек! Дерек! – откуда-то сбоку раздается пронзительный женский голос.

Только не это. Умоляю. Все внимание на бабушку, в руках у нее ярко-фиолетовый зонтик от солнца, а сама она как безумная машет мне рукой. На ней фиолетовый брючный костюм, под цвет зонтика. Поначалу я ее не замечаю, надеясь, что она, видя это, удалится. Не тут-то было. Теперь на нее уже смотрят не только с трибун, но и с поля.

– Кто это? – задает вопрос в пространство один из родителей.

– Элизабет Уортингтон, – громким шепотом отвечает мужчина впереди. – Владелица «Уортингтон индастриз». Влиятельная дама. У нее внук здесь тренировался, пока его мать не умерла. Квотербек.

– Ах, как печально.

Так. Я уже стал предметом родительских сплетен. Я весь съеживаюсь, когда бабушка подходит к трибуне.

– Ау, Дерек! – орет она.

Все без исключения, даже агенты, таращат глаза и перешептываются. Уж лучше было мне прийти, нацепив на голову мигалку с флуоресцентной надписью «ДЕРЕК ФИЦПАТРИК». Бабушка, которой нет никакого дела до устроенной ею суматохи, садится рядом со мной.

– Скажи, пожалуйста, почему мне пришлось спрашивать у Гарольда, куда ты утром отправился?

– Потому что я не хотел, чтобы ты явилась сюда, привлекая к себе внимание.

– Чепуха. – Вытянув шею, она обводит глазами поле. – С этой галерки я не вижу Эштин. Где она?

– Та, что сбоку, у сетки, по которой бьют мячом. Клянусь, если ты ей помашешь, я точно потребую, чтобы ты ушла.

– Хорошо, хорошо. Ну что ты такой недовольный? – Она держит руки внизу.

– А что это вдруг у тебя интерес к футболу проснулся? – спрашиваю я. – Когда я тренировался в «Элит», ты никогда здесь не появлялась.

Поерзав на сиденье, она продолжает смотреть на поле.

– Это ты так думаешь.

– Я тебя здесь не видел.

Хитро улыбаясь, бабушка поворачивается ко мне.

– Возможно, это потому, что я не хотела, чтобы меня видели. – Откашлявшись, она возвращается к игре. – В прошлом я наделала ошибок, но не собираюсь их повторять. – Она искоса поглядывает на меня. – С твоей стороны было бы мудро поступить так же.

Ошибки. У меня они тоже были.

После матча агенты – целая толпа – обступив меня, забрасывают вопросами. Вот и побыл невидимкой. Я отвечаю, что планов снова играть в футбол у меня нет, но некоторые все же вручают мне свои визитки и просят позвонить, если передумаю. Бабушка сообщает, что подождет, пока Эштин выйдет из раздевалки, а мне на глаза попадается идущий в сторону общежития Макнайт. Я встречаю его во дворе, готовый потребовать объяснений по поводу саботажа Эштин.

– Вот так черт, – восклицает фуллбек Джастин Уэйд. Мы были соседями по общежитию, когда я тренировался здесь в третий раз. – Фиц собственной персоной. Эй, Фиц, где тебя носило?

Лайнбекер по имени Девон хлопает меня по спине.

– Черт, дружище, глазам не верю: ты вернулся. Думал, ты уже одной ногой в НФЛ играешь. Когда узнал, что ты бросил футбол, то просто офигел.

– Наша команда продула тренировочную игру, – говорит Джастин. – Ты был бы нам очень кстати…

– Да я не играть приехал, – говорю я.

– Погоди-ка, – встревает Лэндон. – Ты и есть Дерек Фицпатрик?

– Он самый, чувак, – вставляет Джастин.

– Здесь о нем легенды ходят, – добавляет Девон. – Это про него я тебе на днях говорил, – обращается он к Лэндону.

– Не может быть. Как же так? – Лэндон качает головой, будто пытается уяснить, что я и есть тот парень с фотографии, украшающей доску почета MVP в «Элит». – А что ты здесь делаешь? – спрашива ет он.

– Проверяю, как Эштин.

– А зачем? Мечтаешь ее себе заполучить? – Он показывает на дверь. – Да ты, чувак, к ней под юбку лез, как только увидел.

Я издаю короткий смешок.

– Да ты, Макнайт, ничего не знаешь.

– Все я знаю. Если скажу ей, что буду играть за Фремонт, она ко мне вернется в два счета, – наклонившись ко мне, шепчет он.

Я отталкиваю его. Он толкает меня в ответ и наносит удар кулаком. Кровь закипает у меня в жилах, и я тоже даю волю рукам. Он отбивает мои удары, и мы вступаем в схватку. Ему никак не удается хорошенько вмазать, так как я, ощущая прилив адреналина, полон решимости и вхожу во вкус. Несколько ребят пытаются нас разнять, но я лишь отмахиваюсь от них. Пока не слышу возглас Эштин: «Дерек!»

Повернувшись на голос и увидев ее ошарашенное лицо, я получаю удар в челюсть. Черт, больно. У Макнайта добротный хук правой. Теперь уже к нам спешат и тренеры. Тренер Смарт, главный в проведении программы «Элит», протискивается между нами.

– Что здесь происходит?

– Ничего, тренер, – говорит Макнайт, вытирая ладонью кровь у рта.

– Не похоже, что ничего. – Он встает между нами. – Дерек, какого черта ты здесь, да еще устраиваешь разборки с моими игроками?

Его игроки. Раньше я тоже был его игроком.

– Извините, тренер.

Рявкнув на одного из помощников, чтобы занялся Макнайтом, он хватает меня за грудки и тянет в пустой холл. Сейчас выгонит вон, думаю я, но вместо этого он подходит вплотную, как делал раньше, когда я здесь тренировался.

– Дерек, ты был примером для этих парней, – говорит он мне в самое лицо и, крепко держа за подбородок, так что я даже морщусь от боли, осматривает синяки. – Что с тобой происходит?

Я лишь пожимаю плечами.

– Где отец?

Опять ничего не остается, как пожать плечами.

– Где-то в океане.

Он кивает, будто папина служба как-то объясняет, почему я подрался.

– Слышал, тебя выперли из той академии в Калифорнии. Решил нажить неприятностей вместо футбола?

В дверях Эштин, в глазах злость и сожаление. За ней маячит бабушка со своим зонтиком.

– Ты понимаешь, что должен играть, не правда ли? – говорит Смарт. – Нельзя же просто взять и забыть все, над чем так усердно трудился.

– Я ничего не забыл, тренер. Просто больше не играю. И дело с концом.

– Дерек, твое дело не может кончиться, потому что оно еще даже не начиналось, – говорит он.

– Тренер, разговор окончен.

Я приехал бороться не за себя, а за Эштин. Я тут вообще ни при чем.

– Нет еще. Ты же знаешь, что мы не терпим драк, – говорит тренер. – Можешь драться на своей территории и в свое свободное время, но не у меня.

– Я уже уезжаю, – говорю я.

– Не уезжай. – Внезапно в холле появляется Макнайт, с ним несколько ребят. Его свита. Он протягивает мне руку. – Извини, дружище. Не держи зла.

Брезгливо качая головой, прохожу мимо. Когда уже открываю дверь, опять слышу голос Макнайта.

– Ничего, Дерек. Мы же знаем, ты просто боишься, что уже не соответствуешь своему легендарному статусу.

– Мой внук не боится, – вступает бабушка и на всякий случай тыкает зонтиком в направлении Макнайта.

Я крепко зажмуриваю глаза. Открыв их, смотрю на тренера Смарта. И на Макнайта со свитой. И на бабушку. И, наконец, на Эштин. Всем им любопытно, что я сделаю. В конце концов я делаю то же, что делал всегда с самой маминой смерти. Ухожу, не оглядываясь.

Глава 48
Эштин

НЕЛЬЗЯ ЖЕ ДАТЬ ЕМУ просто уехать. Это папа уезжает, когда ему трудно и надо вырваться. Но Дереку так легко сбежать я не дам, поэтому, когда он собирается отъехать, встаю перед машиной, загораживая дорогу.

– Чего тебе? – говорит он, опустив стекло.

– Вылезай из машины! – ору я.

Он подчиняется, и я, кипя от возмущения, решительным шагом подхожу к нему вплотную.

– Ты все испортил! – я не говорю, а реву от раздражения.

– Перестань кричать. – Он оглядывается по сторонам.

– Нет, не перестану, потому что ты меня здорово рассердил. Дерек, ты же знаешь, что я здесь из кожи вон лезу, только бы меня воспринимали по-другому, – ведь я девчонка. Бьюсь, чтобы доказать всем, что мне здесь место. – Меня захлестывают эмоции, и неважно, что мою тираду прекрасно слышно чуть ли не на сто метров вокруг. – Я бьюсь с первой секунды появления в «Элит». Как вдолбить в твою тупую голову: я не хочу, чтобы ты боролся за меня. Это выпячивает мою слабость. Мне нужно бороться за себя самой, иначе ничего не получится. Но, черт возьми, Дерек, когда уже ты будешь бороться за себя?

– Никогда.

У меня уже ком в горле.

– Мама уехала, когда мне было десять лет. Ей было на меня наплевать, и каждый день я продолжаю жить, зная это. Тебе повезло. Ты знаешь, что твоя мама тебя любила.

– Повезло? – Он коротко и цинично смеется. – Твоя мама хотя бы жива, ты можешь поговорить с ней. Знаешь, что бы я отдал, лишь бы поговорить с мамой всего одну минуту? Одну паршивую минуту? Я бы дал себе руку отрезать за минуту с ней.

– Чего ты хочешь от жизни? – спрашиваю я, надеясь, что он ответит на этот сложный вопрос. Это необходимо из него выудить. – Какая у тебя цель? Помимо деланого безразличия к чему бы то ни было, хотя я и знаю, что это полная чушь.

– Нет у меня цели.

Бред собачий.

– У каждого есть цель.

Он отводит глаза, зная, что если посмотрит на меня, то я загляну ему прямо в душу. Раны, которым давно пора зажить, все еще свежи из-за висящей на нем со смерти мамы огромной вины. Он продолжает наказывать себя за то единственное давным-давно принятое решение.

Да не может он не хотеть бороться за что-то… Глубоко внутри в нем живет простое, но сильное желание борьбы. И ему неимоверно тяжело подавлять инстинкты, но он все-таки упрямо являет собой бледную тень того, кем мог быть. Желание после школы пойти служить для Дерека – способ утолить дух борьбы, дух соревнования… Он полез драться за меня в общежитии, но ему не выиграть в моем конфликте с Лэндоном – это придется сделать мне самой.

Лэндон назвал Дерека трусом. Когда речь уже шла не обо мне, Дерек просто повернулся и ушел. Сейчас он с вызовом скрещивает руки на груди.

– Отойди пожалуйста, я поеду.

– Послушай меня, Дерек. – Понизив голос, я продолжаю тихо: – Случиться может всякое. Но жизнь продолжается, хочешь ты этого или нет. Люди умирают, хочешь ты этого или нет. Выкинь из головы эту чушь: что ты бросил футбол ради мамы. Она дала тебе жизнь. Неужели ты думаешь, что она допустила бы, чтобы твой дух умер вместе с ней?

– Не надо вмешивать сюда маму.

– А почему не надо? Ее не вернешь, даже прекратив играть в футбол. Говоришь, у тебя цели нет? Это чушь! Нужно заниматься любимым делом, не ограничивая себя. Когда найдешь свою цель, сообщи, потому что – даю на отсечение левое яйцо – она у тебя есть, просто ты сам себе в этом не признаешься.

Уголки его губ ползут вверх.

– Эштин, у тебя нет левого яйца.

– Да-а, но ты ведешь себя так, будто и у тебя его тоже нет. – Я не привожу здесь еще один очевидный аргумент: если он не борется за себя, то что уж говорить о борьбе за нас. – Ты должен простить себя.

Ответу предшествует длинная нервная пауза.

– Не могу.

Его взгляд направлен мимо меня, я оборачиваюсь. На парковке бабушка, она делает вид, что ей нет никакого дела до нашего разговора. Я снова смотрю на Дерека – он проводит рукой по волосам.

– Бабушка хочет, чтобы я пожил с ней. Думаю, будет лучше для нас обоих, если я останусь в Техасе и пойду в школу здесь. А тебе куплю на воскресенье билет до Чикаго.

От его слов меня переполняет грусть.

– А сам ты этого хочешь?

– Да-а, – говорит он без эмоций. – Я этого хочу.

Глава 49
Дерек

ОСТАТОК ДНЯ Я просто катаюсь туда-сюда, стараясь уложить в голове тот факт, что остаюсь в Техасе и переезжаю к бабушке. Когда я возвращаюсь в ее дом, она в ожидании меня сидит на скамеечке в прихожей.

– Где ты был?

– Гулял.

Она медленно кивает.

– Когда ты уехал, я поговорила с Эштин. Она очень расстроена.

– Ну что ж, привыкнет.

– Гм.

– Что ты имеешь в виду? – Я смотрю на бабушку с досадой и беспокойством.

– Просто я считаю, что ты сейчас поступаешь неразумно. – Она громко вздыхает. – Эштин сказала, что ты переезжаешь ко мне.

– А, да. Забыл тебе сказать: да, переезжаю. Поздравляю, ты получила то, что хочешь. – Я направляюсь по лестнице, ведущей на второй этаж.

– Я хочу, чтобы ты, Дерек, был счастлив. Всегда этого хотела. Этого бы хотела и мама, – чуть поколебавшись, добавляет она.

– Откуда ты знаешь? Ее же нет уже, так что не спросишь. Может, узнать у папы? Ах, да: его тоже нет. – Сарказм сквозит в каждом моем слове.

– Ну, независимо от того, кто есть, а кого нет, если ты действительно переезжаешь, то тебе придется съездить в Чикаго и забрать вещи.

– Найми перевозчиков, – уже сверху кричу я.

– Чепуха. – Она выпрямляет спину и высоко держит свою королевскую голову. – Я уже организовала нам служебный самолет до Чикаго.

Я замираю.

– Нам? Это кому же?

– Тебе, Эштин… и мне.

Нет, нет и нет.

– Прости, но должен тебя расстроить, бабуля. Все будет не так.

– Так, так. Дело уже сделано, и все устроено. Гарольд в воскресенье заберет Эштин из «Элит», мы встретимся с ней в аэропорту. – Скрестив руки на груди, она дарит мне величественный взгляд, будто говорит: «Только попробуй, поспорь со мной». – Все будет именно так.

Глава 50
Эштин

В ВОСКРЕСЕНЬЕ УТРОМ я сажусь напротив тренера Беннетта и тренера Смарта для обсуждения моих окончательных результатов. Пока они просматривают мои параметры и достижения за прошедшую неделю, я пребываю в нервном ожидании. Кроме всего прочего, они передадут мне замечания и комментарии футбольных агентов, посетивших тренировочную игру.

– Мы с удовольствием всю неделю занимались с тобой, – начинает тренер Беннетт. – Мы с тренером Смартом высоко ценим твои целеустремленность и напор.

Но не мои достижения.

Тренер Смарт согласно кивает.

– Эштин, ты первая девушка, допущенная к участию в программе. Мы знали, что будут трудности, но ты перед ними не спасовала. Это требует смелости, а я восхищаюсь этим качеством своих игроков.

Тренер Смарт, не спеша, вместе со мной просматривает результаты за неделю, я вся сжимаюсь.

– Эштин, результаты у тебя за эту неделю невысокие, – говорит он. – И агенты с тренерами не дали о тебе тех отзывов, на которые ты, наверное, надеялась, однако тренеру Беннетту удалось устроить тебе на следующей неделе интервью в Северо-Западном университете. Ничего не обещаю, но они как минимум не прочь с тобой побеседовать.

Я должна с ума сходить от радости при одном упоминании возможности поговорить с тренером университета конференции Большой десятки. Даже не знаю, что со мной. Просто как только Дерек сообщил, что переезжает в Техас, мне все стало как-то… нерадостно.

– Независимо от результата, все мы в «Элит» верим, что ты достигнешь своих целей. – Тренер Беннетт сердечно улыбается и протягивает мне руку. – Мы, конечно, будем в предстоящем сезоне следить за результатами твоей команды. Желаем тебе всего хорошего.

Я пожимаю им руки.

– Спасибо вам обоим за предоставленную возможность, – говорю я.

Взяв из общежития сумку, жду появления лимузина. Мне позвонили накануне и сообщили, что миссис Уортингтон организовала служебный самолет.

В маленьком самолете я сижу рядом с Дереком. Бабушка настояла на том, чтобы полететь с нами. Говорит, что поможет Дереку собрать вещи. Дерек возражал, но она сделала по-своему.

Мне трудно не чувствовать, что Дерек рядом. Когда мы добираемся до дома, Джулиан с широкой улыбкой бросается к Дереку, и сестра выносит печенье с желтой глазурью, которой выведены слова «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ». Есть его я не могу. Оно напоминает мне о вечере в доме бабушки Дерека, когда он наконец высказал все, что так долго держал в себе.

– Меня зовут Брэнди. А вы, должно быть, Лиз! – радостно говорит сестра. Миссис Уортингтон кривится, когда Брэнди называет ее Лиз, а не Элизабет или миссис Уортингтон, но Брэнди этого не замечает. – Как приятно, что вы прибыли к нам с маленьким визитом. Дерек, скажи, супер, что бабушка у нас?

– Не, не супер, – говорит он.

Миссис Уортингтон шлепает его сумочкой.

– Внуку не хватает умения вести себя в обществе, но я собираюсь это исправить.

– Где папа? – меняя тему, спрашиваю я.

– Смотрит телевизор. – Сестра показывает на «берлогу».

Я заглядываю внутрь.

– Пап, мы вернулись.

Он кивает, как будто я отлучалась ненадолго – в магазин ходила.

– С нами еще бабушка Дерека приехала, – добавляю я, жестами давая ему понять, чтобы встал и поздоровался.

Он поднимается, знакомится с миссис Уортингтон и тут же уходит обратно в «берлогу» к своему телевизору.

– Необщительный мужчина, – бормочет миссис Уортингтон, прохаживаясь по дому в целях осмотра.

– Папа довольно замкнутый, – объясняю я.

– Гм… – Миссис Уортингтон откусывает кусочек от печенья и тут же выплевывает его в салфетку. – Дорогуша, ты хочешь, чтобы мы отравились или просто сломали зубы?

Брэнди смеется:

– Признаюсь, пеку я не очень хорошо.

– Понятное дело. – Миссис Уортингтон треплет Брэнди по щеке. – Надо тебя на кулинарные курсы отправить, дорогуша. А то внука угробишь.

Брэнди прыскает со смеху, считая это шуткой миссис Уортингтон. Я-то не думаю, что она шутит, но сестре, наверное, лучше ни о чем не догадываться. По дому разносится глухой лай, и появляется Фалькор – подбежав ко мне, он осыпает меня слюнявыми поцелуями.

– А это Фалькор.

– Фу! Эштин, дорогая, пожалуйста, пусть животное прекратит мусолить тебя своим языком. Это ужасно негигиенично.

Дерек встает на колени, и Фалькор тут же забывает обо мне. Собака переворачивается на спину, а Дерек чешет Фалькору пузо и говорит, что скучал по нему. Устроив миссис Уортингтон в моей комнате, мы собираемся в кухне, и Дерек сообщает сестре и Джулиану о своем решении переехать в Техас. Улыбка сползает с лица Брэнди.

– Но ты же мой брат, – кричит Джулиан. – Не хочу, чтобы ты переехал в Техас. Не уезжай!

Сестра остолбенела, взгляд стеклянный.

– Уверена, Джулиан, что Дерек очень хорошо обдумал свое решение, – говорит она грустно. – Ему нужно делать так, как, по его мнению, лучше.

– Прости, старик. – Дерек протягивает руку Джулиану, но племянник отворачивается от него и убегает наверх. Дерек с мрачным лицом идет следом.

– Вот, подвела мужа, – вздыхает Брэнди и бессильно опускает руки. Вид у нее совершенно разбитый. – Ничего у меня не получается, за что ни берусь.

– Неправда. – Подойдя к ней, я кладу руки ей на плечи и успокаиваю. – Ты прекрасная мама, Брэнди, и Джулиан чудесный мальчик. Ты обошлась без чьей-либо помощи, а он такой смышленый и восприимчивый.

Она пожимает плечами, вытирая слезы, которые струятся по ее бледному лицу сердечком.

– Ты уже сказала, что я дерьмовая сестра. Теперь я еще и ужасная мачеха. Надо было остаться в Калифорнии.

– Нет. – Теперь уже я ее обнимаю по-настоящему, слезы текут и у меня. Она обнимает меня в ответ, и я едва сдерживаю рыдания. Когда Дерек уедет, то увезет с собой часть меня, и я эту безысходность в одиночку не переживу. Я устала, мне грустно, и я не хочу больше быть сильной. – Ты нужна мне, Брэнди. Нужна как старшая сестра, и я очень рада, что ты вернулась.

– С тобой все в порядке? – спрашивает она, отпрянув от меня.

– Нет, – качаю головой я.

Она вытирает мне щеки и понимающе смотрит скорбным взглядом.

– Речь идет о вас с Дереком, да?

Я киваю, не в состоянии говорить. Она берет мое лицо в свои ладони.

– Я с тобой, сестричка. Извини, кажется, это все из-за меня.

– Что это здесь за стихийное братание? – входя в кухню, интересуется миссис Уортингтон. – Клянусь, у вас здесь, как в похоронном бюро: все рыдают. Знаете универсальное средство исцеления?

– Какое? – спрашивает Брэнди.

Утерев слезы, я жду ответа.

– Спа-процедуры. – Взяв мобильник, она набирает номер. – Гарольд, погугли там у себя и найди мне приличный спа-салон во Фремонте, штат Иллинойс. Закажи на вечер массаж и процедуры для лица на троих. – Она отключается, но тут же перезванивает. – Пожалуй, закажи на четверых. Отец Эштин еще брюзгливее меня и уж точно нуждается в помощи.

– Лиз, думаю, папа в спа не пойдет, – говорит Брэнди после второго звонка.

– Пойдет, пойдет, – уверенно говорит бабушка Дерека. – Уортингтонам не отказывает ни один человек. И если ты еще раз назовешь меня Лиз, мне придется вырвать эти твои перекрашенные космы.