Текст книги "Притворщица"

– Полчаса… полчаса… – пробормотала она себе поднос.

Полчаса! Да, пожалуй, сейчас неподходящее время, чтобы размышлять о странностях мужской натуры!

Изабель вскочила и стала лихорадочно готовиться ко сну. Она умылась, переоделась в ночную сорочку и юркнула под одеяло. Скорости ее можно было только позавидовать: она уже лежала в постели, а от отведенного ей времени оставалась еще добрая половина.

Девушка потянулась было, чтобы задуть свечу, но остановилась. Не стоит. Иначе Терренс ничего не увидит, когда вернется. Она еще раз убедилась в том, что одеяло подоткнуто так, что из-под него ровным счетом ничто не торчит и не высовывается. Затем закрыла глаза и принялась считать. Трудно сказать, до какого числа добралась Изабель в своем счете, но то, что ее упражнение в математике длилось не менее часа, – это точно.

Но вот наконец дверь тихонько заскрипела.

– Изабель, – послышался негромкий голос Терренса.

Отвечать ей не хотелось. Пусть лучше думает, что она уже спит. Она поглубже зарылась под одеяло.

– Изабель! Ты не спишь?

Она почувствовала, что он склонился над нею. Слышала его дыхание. Изабель затаилась, ожидая худшего. Жуткие мысли понеслись у нее в голове. Вот сейчас он откинет одеяло, и… Но додумать она не успела.

– Ну ладно, – раздался голос Терренса. – Тогда я гашу свечу.

Укрытая с головой, Изабель могла только предположить, что в комнате стало темно. Затем послышались шорохи, возня, сопение, и вдруг кровать вздрогнула от сильного толчка.

– Проклятие! – вновь послышался голос Терренса, за которым последовало новое шуршание и новая возня.

Изабель напряженно прислушивалась, пытаясь представить, что же происходит сейчас там, внизу, на ковре.

Она осторожно высунула голову из-под одеяла и открыла глаза. Ее окружала кромешная тьма, и там, в этой тьме, скрывался мужчина. Впервые в жизни Изабель оказалась в такой компании: запертая комната, тьма и мужчина.

«Что лучше, – подумала она, – не спать и быть настороже? Или, напротив, постараться уснуть? Да, но если я усну, то могу упустить момент, когда он решит наброситься на меня. А если не буду спать? – возразила она сама себе. – Разве я справлюсь с ним?»

Ну что, что он там притих? Что делает? Что замышляет? А может, ничего не замышляет. Просто лежит себе на холодном, жестком полу и пытается заснуть. Бедняжка… А она бессовестно разлеглась здесь как барыня – одна в огромной кровати, где еще столько свободного места! Вполне хватило бы, чтобы приютить и обогреть этого несчастного человека. «Вы – бессердечная дрянь, мисс Изабель Клинтон!» – сказала она самой себе едва слышно. И тут же испуганно прикусила губу. Боже мой, откуда у нее взялись подобные мысли? Разделить постель с мужчиной? Ну уж нет!

Нет?

Однажды зародившись в ее мозгу, мысль о спящем рядом мужчине уже не покидала головы Изабель, а фантазия принялась услужливо подбрасывать в топку разгорающегося желания все новые и новые детали. Сильные руки с упругими, перекатывающимися мускулами. Широкие плечи. Грудь, покрытая темным пушком. Горячие губы. Запах его одеколона. Тепло, струящееся от большого сильного тела…

Изабель испуганно вздрогнула, зажмурила покрепче глаза и поспешно принялась считать в уме овец, чтобы отогнать, отвести подальше от себя это наваждение, этот соблазн.

И тут, неожиданно для нее самой, ее губы негромко, но явственно шепнули:

– Мы.

Мы… Это значит – она и мужчина, лежащий на полу в двух шагах от нее.

Мы… Это значит – мужчина и женщина.

Мы… Это значит – каждый за двоих и двое в одном.

Мы…

Теплая волна стала подниматься из самых заветных глубин существа Изабель, и она впервые в жизни ощутила в себе пробуждающуюся женщину.

Открытие этих новых, дремавших в ней доныне сил ошеломило Изабель. Мощь этих сил – напугала ее.

Плотнее сжав ресницы, она с удвоенной энергий принялась считать овец.

В то самое время, когда Изабель, укрывшись с головой, считала овец, на окраинной темной улице Лондона появилась тонкая юношеская фигура. Поспешно выйдя из наемного кеба, молодой человек торопливо направился к глухому, мощенному булыжниками переулку. Когда он переходил улицу, в тусклом свете фонаря матово блеснули его белокурые волосы, озаренные лихорадочным огнем, как у всех влюбленных, глаза.

Он достиг заветной двери, задраэт голову вверх, разыскал глазами вожделенное окошко, заметил тусклый свет, пробивающийся сквозь давно не мытое стекло, и улыбнулся. Затем нетерпеливо постучал.

– Молли! – позвал юноша громким шепотом. – Молли, открой!

Ответа не последовало. Молодой человек повторил попытку, стуча посильнее и восклицая уже во весь голос:

– Молли, дорогая, это я! Открой! Я же знаю, что ты не спишь!

Наконец дверь распахнулась и на пороге появилась Молли в накинутом на плечи красном засаленном халате. При виде позднего гостя ее зеленые глаза по-кошачьи сверкнули.

– Джош, птичка моя! Что ты здесь делаешь?

Юноша с улыбкой протянул Молли красиво перевязанный пакет, зажатый в руке.

– Посмотри, что я тебе принес!

Молли поспешно развязала ленточку и засунула в пакет свой любопытный нос.

– Да это же шоколад!

Он горделиво улыбнулся.

– Да, твой любимый.

Молли прижала к груди пакет и отступила в темноту дома. Джош проворно последовал за ней, ловко миновал в потемках все преграждавшие путь предметы и вошел вслед за хозяйкой в крошечную гостиную.

Вошел и застыл, удивленный, увидев сидящую на стуле незнакомку – молодую симпатичную девушку. Справившись с замешательством, он поклонился и негромко сказал:

– Прошу простить меня, мадам, за мое позднее и неожиданное вторжение.

Девушка подняла свое густо накрашенное личико и кокетливо захихикала:

– Мадам? Черт побери, это мне нравится!

– Дейзи! – окинула ее предостерегающим взглядом хозяйка. – Быстренько поднимай якоря и покинь бухту!

– Но… – недовольно протянула та.

– Никаких «но», – отрезала Молли. – Слушайся меня, и все будет как надо.

– Молли, а нельзя…

– Это же Джош Клинтон!

– Джош Клинтон! – ахнула Дейзи. – Так это… это он…

Она отступила немного и внимательно осмотрела Джоша с головы до ног.

– Ничего не скажешь… Хорошенький, прямо как ангелочек!

– Дейзи! – повысила свой голос Молли. – Поднимай паруса, я сказала. Джоша не было в городе целый месяц.

– Не понимаешь, что ли? Тут все горит, а она стоит себе и пялится!

Дейзи покраснела так, что естественный румянец пробился даже сквозь толстый слой искусственного.

– Все, все… Извините… Оставляю вас наедине…

– Давай, давай пошевеливайся, девочка! – нетерпеливо сказала Молли. – Тебе здесь делать нечего. Будет и тебе прекрасный принц. Или лорд. Только сначала я научу тебя хорошим манерам.

– Ладно, Молли, – кивнула девушка и слегка повеселела. Затем взглянула на Джоша и с сожалением вздохнула. – Рада была познакомиться с вами, Джош!

Не сказав больше ни слова, Дейзи неслышно выскользнула за дверь.

Молли повернула в замке ключ и повернулась к Джошу:

– Почему ты вернулся в Лондон? Ведь ты сейчас должен быть во Франции! На этой, как ее? Ихсхурсии!

Джош радостно улыбнулся и широко раскинул в стороны руки.

– Я не мог больше быть без тебя ни минуты, моя милая. Ну, иди же ко мне, иди поскорее, крошка моя!

Молли вскинула к груди руки с зажатым в них пакетом и отступила от него.

– Веди себя приличнее, Джош.

– К чертям приличия! Я слишком сильно соскучился!

Улыбался он по-мальчишески широко, белозубо.

Джош решил больше не тратить времени на разговоры, притянул к себе Молли, безжалостно сминая прижатый к ее груди пакет.

Он жадно впился губами в губы Молли.

– М-м, м-мальчик м-мой, – промычала она. – Не н-надо! Ты н-не должен целовать м-меня!

– Это еще почему? – прижался губами к ее уху Джош.

– Я обещала оставить тебя, – простонала Молли.

Джош страстно целовал ее шею, пропуская слова Молли мимо ушей.

– А-а-а-а! К черту! – Молли с трудом высвободила зажатый между ними пакет и отбросила его в сторону. – Я свободная женщина и могу распоряжаться собой как хочу. Этого не сможет отрицать никто, даже твоя сестра, верно?

Она страстно обняла Джоша и поцеловала – пылко, горячо.

– Моя сестра? – переспросил Джош. Как ни странно, его мозг сумел уловить слова, сказанные Молли. А вот она его не услышала.

– М-м-м-ммм, – низко мычала Молли, пытаясь развязать узел шейного платка Джоша. – Мальчик мой, как я соскучилась по тебе! Как же я соску-у-училась!

– Да-да, – слегка отстранился от любовницы Джош. – Только что же там насчет Изабель?

– Изабель… – непонимающе повторила Молли, продолжая бороться с замысловатым узлом. – Слушай, почему на них всегда такие сложные узлы?

Джош машинально распустил узел одним небрежным движением, но мысли его уже сосредоточились на словах Молли.

– Что с моей сестрой?

– Спасибо. – Молли добралась до пуговиц на рубашке Джоша. С ними она легко справлялась без посторонней помощи. – Она очень умненькая, твоя сестра. Все на лету схватывает!

Молли покончила с пуговицами и нежно поцеловала Джоша в обнажившуюся грудь.

– Поначалу, правда, твоя сестренка хотела надуть меня, но зато как только ей представился удобный случай, она его не упустила. – Молли прикоснулась губами к уху Джоша. – Ты должен гордиться ею.

– Гордиться? – переспросил Джош, изнывая от страсти. – Что?.. Эй, погоди, Молли! Ну-ка, расскажи все сначала и поподробнее!

– Сейчас. – Она крепче обняла Джоша и прижалась к его губам своими – горячими, нетерпеливыми.

– Молли, почему я должен гордиться своей сестрой? – пробормотал Джош, чувствуя, что готов сдаться в любое мгновение под напором своей ненаглядной.

– Твоя сестричка заарканила маркиза Хавершэма, – пояснила Молли, а сама заарканила плечо Джоша свободной рукой.

– Что-о?

Джош вырвался из ее объятий и нахмурился.

– Что ты сказала?

Молли стала надвигаться на него – молча и неудержимо, словно океанское судно на рыбацкую лодочку.

– Перестань! – завопил Джош. – Что это значит – заарканила маркиза Хавершэма?

– Заарканила – значит приручила. Заставила его клевать со своей ладони, – пояснила Молли, умильно глядя на него маслеными глазками. – Милый, ты ведь по прежнему хочешь свою Молли, да, лапочка?

– Да постой ты! – остановил ее Джош, вытянув вперед руки и сдерживая ими распаленную подругу. – Оставайся на месте, пока не расскажешь все подробно.

– Да что тут долго рассусоливать? – удивилась Молли. – Твоя сестра заполучила маркиза в покровители, вот и все.

– Ты что-то напутала! Как только подобное могло тебе прийти в голову?

Молли не обиделась, только слегка смутилась и улыбнулась.

– А, ты, наверное, думаешь, что все было сделано слишком грубо? Не беспокойся! Твоя сестричка все очень тонко обстряпала – комар носа не подточит! Ну, с моей помощью, конечно. Маркиз выложил мне за Изабель четыреста пятьдесят фунтов, вот так!

– Четыреста пятьдесят… За Изабель… – недоуменно прошептал Джош.

– Точно. Все по правилам. Мужчина всегда должен заплатить за любовницу, а как же? Иначе он ее и уважать не будет!

– Я… Я не верю тебе! – затряс головой Джош. – Не верю!

Молли молча двинулась вперед. Джош пригрозил ей пальцем.

– Стой, где стоишь! – прикрикнул он. – И ты… Ты взяла за мою сестру четыреста пятьдесят фунтов?

Молли задумалась.

– Джош, ты, наверное, бесишься потому, что я с тобой не поделилась, да? Но прости, у меня уже нет тех денег. Я вложила их. В собственное дело. – Она гордо вскинула подбородок. – Это твоя Изабель натолкнула меня на эту идею! Знаешь, я ведь бросила театр. Я теперь сводня.

– С-сводня?

Молли важно кивнула.

– Да. Я решила, что если с Изабель мне все так ловко удалось обделать, так почему бы не попробовать удачи с другими девушками? – Она пожевала губами. – Конечно, Изабель – это особый случай. Мне с ней и возиться-то почти не пришлось. Познакомила я ее с маркизом, а дальше она, считай, сама все обтяпала. Я таких деловых еще и не встречала. А уж взялась она за него – любо-дорого посмотреть. Мигом добилась, чтобы маркиз устроил ей премьеру. Да так при этом поставила себя, что он с нее пылинки сдувает!

– На сцену? Изабель? – Он облегченно рассмеялся. – Нет, это точно какая-то другая девушка, не моя сестра!

– Твоя, твоя, – успокоила его Молли. – Только, должна я тебе заметить, актриса-то она никудышная. В последний раз из-за нее вообще все девки наши передрались. Бедный Тони их потом целую неделю успокаивал!

– А они ни в какую и играть отказываются! Ну, он тогда прибавил им жалованья чуток, они и поутихли.

– Да черт с ними! – помрачнел Джош. – Я насчет Изабель волнуюсь.

– И напрасно, мой птенчик, – оптимистично заметила Молли. – У нее все в порядке. Ходят слухи, что маркиз даже повез ее знакомить со своей бабушкой-герцогиней.

– С герцогиней? – потерянно повторил Джош, опускаясь на стул. – А, ну да, конечно. С герцогиней. С какой еще герцогиней?

– Герцогиня – бабушка маркиза, – медленно, словно для слабоумного, разъяснила Молли. – Чуешь? Твоя сестричка всего месяц как под крылышком маркиза, а он уже везет ее знакомить со своей бабкой! Так что дело у них на мази. Не удивлюсь даже, если она попробует женить его на себе! Но только зря! Так высоко этой пташке не взлететь. Да и герцогиня нипочем не позволит внуку жениться на плохонькой актрисе. Будет случай, ты ее предупреди, свою сестру-то!

– Нет, он женится на ней! – заорал Джош, срываясь с места. – Если он хоть пальцем дотронулся до Изабель, я его заставлю на ней жениться!

– Это ты-то? Заставишь? – покачала головой Молли. – Ну что ж, попробуй. Только крылышки не опали.

– Или нет, – лихорадочно продолжал Джош, не слушая Молли и сжимая кулаки. – Лучше я его убью. Он обесчестил мою сестру, и я его убью. Проткну насквозь. – Он сделал быстрый выпад воображаемой шпагой.

– А зачем? – изумленно спросила Молли. – Зачем тебе резать курицу, которая несет золотые яйца? Ну, убьешь ты его, положим, и что? Денег-то не станет! А гак, с помощью сестры, ты и университет закончишь. Ей самой этого так хочется, так хочется!

– Университет? – замер Джош.

– Ну да, – прищелкнула языком Молли. – Она прямо помешана на этой идее. Так и сказала – хочу, мол, поставить Джоша на ноги, и чтобы, значит, университет… Хотя, ты знаешь, котеночек мой, она так ловко натянула нос этому маркизу, как ни в одном университете тебя не научат! Так что теперь ты можешь выбирать любой университет, какой тебе только по вкусу!

Лицо Джоша исказилось в болезненной гримасе.

– Так она… Она сделала это ради меня?.. Не-ет, я убью его! Разорву на куски этого проклятого ублюдка! – Он протиснулся мимо Молли. – Сварю живьем в масле! Четвертую!

Последние слова он выкрикивал уже возле двери.

– Постой, Джош! – крикнула Молли, но его уже и след простыл. – Сумасшедший! – покачала она головой. – Хорошо еще, что у него сестра нормальная!

Терренс неохотно разлепил глаза и негромко застонал. Шея затекла и противно ныла. Как, впрочем, и все остальные части тела. Он спал не раздеваясь, сняв на ночь только рубашку.

Вчера вечером, когда он вернулся в гостиничный номер, Изабель притаилась под одеялом, словно мышка, и боялась даже вздохнуть, и Терренс решил поскорее улечься на своем жестком ложе, чтобы не беспокоить ее.

Разбудил его какой-то странный звук, и этот звук опять повторился. Терренс широко раскрыл глаза. Это был скрежет вставляемого в замок ключа. Он огляделся. Солнце вовсю светило в окна. Похоже, дело уже идет к полудню. Проклятие! Они проспали! В это время они с Изабель давно уже должны были быть в пути!

Снова послышался металлический звук, и Терренс наконец понял, что происходит. Ну конечно, это горничная! Пришла убираться! О, дьявольщина! Не хватало только, чтобы его застали спящим на полу словно собака! Терренс быстро подхватил одеяло и подушку и, не раздумывая, нырнул в постель. Обнял по-хозяйски лежащую рядом с ним девушку и перевел дыхание. Успел!

Дверь негромко скрипнула и отворилась.

– Доброе утро, – недовольным тоном только что разбуженного человека буркнул он вошедшей в комнату горничной.

Та застыла на пороге, вытаращила глаза и выронила со страшным шумом щетки, которые держала в руке.

– О боже! – испуганно воскликнула она. – Простите, милорд! Я не думала… Но… Я не хотела, простите!

– Все в порядке, – успокоил ее Терренс, – вы здесь ни при чем. Я сам сказал Бентвуду, что мы уедем рано утром.

Изабель пошевелилась и что-то пробормотала сквозь сон.

– Видите, – улыбнулся Терренс, – Изабель все еще спит, а мне так не хотелось будить ее. К тому же она так вчера устала!

Молоденькая черноволосая горничная понимающе усмехнулась:

– Да, могу себе представить, милорд!

– Озорница! – подмигнул ей Терренс.

Улыбка слетела с его лица, когда он увидел за спиной горничной супружескую пару, появившуюся в коридоре. Поравнявшись с открытой дверью, они замедлили шаги и заглянули в комнату. Терренс вымученно улыбнулся:

– Доброе утро, лорд Келлер! Доброе утро, миледи!

Леди Келлер жеманно поморщилась, а ее супруг заинтересованно повел длинным носом. В этот момент Изабель пошевелилась. Она вздохнула, повернулась и переложила голову с подушки на грудь Терренса, прильнув к ней словно ребенок к материнской груди. Он криво улыбнулся зрителям, борясь с разгорающимся желанием.

– Это все Изабель. До сих пор спит, как видите.

– Но она так вчера устала, – хихикнула горничная. – Чертовски устала!

– Вижу, – сказал лорд Келлер, пожирая глазами белокурые локоны Изабель, разметавшиеся на груди Терренса.

– Вот я никогда так не уставала, – поджала губы леди Келлер.

Не размыкая глаз, Изабель подняла руку и обвила шею Терренса. Терренс напряженно сглотнул, сочувственно посмотрел на леди Келлер.

– Никогда? – переспросил он, переводя взгляд на ее мужа, и добавил – уже ему, не ей: – Мне очень жаль нас, приятель!

– Кларенс! – обиженно сказала леди Келлер. – Как ты можешь позволять ему так разговаривать со мной?

– Элси, – уклончиво ответил ей муж, – нам пора.

– Да-да, идите, – сказал Терренс, прислушиваясь к ровному дыханию Изабель. – Идите, а то еще разбудите ее.

– Разбудим? – с надеждой переспросил Кларенс и намеренно повысил голос: – О, с нашей стороны было бы крайне невежливо – разбудить ее!

– Говори тише, – одернула его Элси. – Пойдем.

Взгляд Кларенса исполнился грусти, он сразу как-то сник.

– Как прикажешь, дорогая!

Элси схватила мужа за руку и потащила прочь. Они скрылись из виду, но в коридоре долго еще слышался удаляющийся злобный шепот:

– Мерзавец! Я видела, какими глазами ты смотрел на эту шлюху! Никогда еще в жизни не встречала таких…

– Ну, сейчас она ему задаст! – хихикнула смешливая горничная.

– Надо думать, – согласился Терренс. – Этой темы леди Келлер теперь надолго хватит!

– Ну, ладно, – сказала горничная, глядя на все еще спящую Изабель. – Я, пожалуй, пойду. Вернусь, когда она проснется!

– Хорошо, – кивнул Терренс и добавил, сделав серьезное лицо: – Она всегда так сердится, если ее разбудят!

Горничная окинула взглядом лежащую в постели парочку и снова хихикнула:

– Тогда не буду мешать!

Затем собрала рассыпанные по полу щетки и вышла. Терренс улыбнулся ей вслед и перевел взгляд на бело курую головку, уютно устроившуюся у него на груди.

– Изабель?

Ее пальцы легко скользнули по шее Терренса и спустились на грудь. Он затаил дыхание.

– Изабель?

– М-м-мм?

– Нам давно пора, любимая, – прошептал он. И не смог удержаться от того, чтобы не погладить девушку по голове. Его пальцы утонули в мягком шелке ее белокурых локонов. Шелк. Золотистый шелк. Золотистый? Золотой!

– Нет, – качнула она головой, – я хочу спать.

Свернулась калачиком и повторила, слегка касаясь губами груди Терренса:

– Я сплю.

Терренс хотел бы оставаться с ней рядом в постели хоть до скончания веков, но он настойчиво сказал:

– Пора ехать.

– Не хочу, – капризно буркнула она. – Хочу остаться.

– И чтобы я… Чтобы я тоже остался? – спросил Терренс, затаив дыхание.

– М-м-ммм? – Она закинула ногу на его бедро. – М-м-м, да.

– Правда? – осторожно коснулся ее волос Терренс.

Она в ответ только томно вздохнула.

– Изабель. – Он медленно повернул к себе ее лицо.

Глаза у нее были закрыты. Густые ресницы бросали на них голубую тень. Пухлые губы приоткрыты и так близки, что при каждом вздохе грудь Терренса обдавало теплом.

Затем Изабель издала звук, похожий на мурлыканье, и, не открывая глаз, прижалась губами к губам Терренса. Он был поражен. Затем поцеловал ее – нежно, но сильнее, чем прежде, и легко скользнул ладонями по изумительным, мягким округлостям прижавшегося к нему женского тела. Она потянулась.

– Изабель! – Губы Терренса пробежали по ее шее.

– Что? – лениво спросила она. Терренс крепко прижал ее к своему напрягшемуся, словно тетива лука, телу.

– Что? – повторила она, поворачиваясь на бок.

Терренс повернулся вслед за нею, но Изабель вдруг свернулась клубком и резко отпихнула его ногами.

Удар был сильным и неожиданным – таким, что Терренс со страшным грохотом скатился с кровати на пол и тихо взвыл, прижимая руки к животу.

– У-уфф! – простонал он, с трудом переводя дыхание.

– Как ты посмел?! – раздался с кровати возмущенный крик. – Как ты посмел?!

Терренс поднял на нее удивленные, непонимающие глаза. Изабель сидела на кровати, вытянувшись как струна, и смотрела на него испепеляющим взглядом.

– Что я посмел? – простонал Терренс, пытаясь принять вертикальное положение. – Что я такого посмел?

– Ты целовал меня! – прокурорским тоном заявила Изабель. – И ты лежал в моей постели!

– Ну да, – согласился Терренс, продолжая растирать пораженный ударом легких ножек живот. – Ты же сама разрешила.

Она резко откинулась на подушки.

– Неправда!

– Правда!

– Не верю.

– А ты поверь, – с легкой угрозой в голосе сказал Терренс. – Я спросил, и ты сказала «да».

Она недоверчиво покачала головой.

– Я спала, а ты воспользовался моей беспомощностью. Я ничего не помню. – Изабель прищурилась и холодно продолжила: – Только не говори, что я сама зазвала тебя в свою постель. Быть такого не может.

– Действительно, чего не было, того не было, – сказал Терренс, осторожно распрямляясь. – Я сам туда юркнул, без приглашения, когда услышал, как поворачивается ключ в замке. Не хватало только, чтобы горничная застала меня спящим на полу возле постели моей любовницы!

– Горничная? – переспросила Изабель. – Да будет врать-то!

– Это я вру? – разозлился Терренс. – Нет! Нет и сто раз нет, черт побери! И горничная нас видела, и эти треклятые Келлеры! Но ты всего этого не помнишь, да? И как обнимала меня, и как мурлыкала во сне – не помнишь. Да ты сама лгунья!

– О чем ты? – покраснела Изабель. – Конечно, ничего этого не было. Или я не помню. Говорю же тебе, я спала!

– Спала? – задохнулся Терренс. – Дорогуша! Да как же это крепко нужно спать, чтобы даже не заметить в своей постели мужчину!

– А почему я обязана была тебя замечать? Ты же не должен был быть в моей постели! Тебя же не звали! – взвизгнула она. – Если бы я вовремя проснулась, тебя бы в ней не было! Но я спала, спала, понятно? А когда человек спит, он за себя не отвечает!

– Откуда же мне было знать? – спросил Терренс. – К тому же я просто человек – из плоти и крови, и, когда женщина ведет себя так, как ты себя вела, я не могу не ответить тем же!

– Ты просто воспользовался случаем, – подпрыгнула на постели Изабель. – Просто тебе представился случай, и ты его не упустил!

– Да нет же, говорю тебе! – закричал Терренс. – Нет!

Она посмотрела на него недоверчиво.

– Н-ну, не знаю… – сомнение сквозило в ее голосе. – Не знаю… Я спала и не помню, чтобы я вела себя…

– М-м-м, так, как ты утверждаешь.

– Спала? – переспросил Терренс, поднимаясь с пола и подходя к кровати. – Спала? И что же тебе, интересно, снилось? Точнее, кто тебе снился?

Изабель проигнорировала этот его вопрос и отодвинулась на край кровати.

– Знаешь, держись-ка ты от меня подальше!

Терренс позеленел от злости.

– Кто, черт побери, тебе снился?

– Не ваше дело, сэр, – надменно ответила она.

Терренс не смог сдержаться и ринулся вперед. Изабель взвизгнула и скатилась с кровати. Отбежала на безопасное расстояние и крикнула:

– Не твое дело, кто мне снится! Сны женщины – это ее личное дело… Как и постель, между прочим!

– Ни одна порядочная леди не может…

– Это ты мне еще будешь говорить о порядочности? – Она обогнула кровать и подняла с пола свою дорожную сумку. – Эх ты, а еще говорил, что будешь вести себя со мной как брат!

– Но и ты вела себя со мной совсем не как сестра!

– Я спала, – гневно возразила Изабель. – Женщина не может отвечать за свои поступки во время сна. А мужчина не должен совать свой нос в ее сны и допытываться, что ей снилось!

Она раздраженно взмахнула сумкой и направилась к двери.

– Куда ты?

– Ухожу! – бросила через плечо Изабель и повернула дверную ручку. – И не пытайся остановить меня. Я ни на минуту не останусь с таким подлецом, как ты. Бог знает, сколько теперь должно времени пройти, пока я снова смогу спокойно уснуть!

С этими словами Изабель гордо покинула комнату. Терренс рванулся вслед. Независимо помахивая сумочкой, она шествовала по коридору в одной ночной рубашке.

– Изабель!

Она даже не замедлила шаг.

– Проклятие! – закричал он вслед. – Да ты хоть взгляни на себя!

Она остановилась, увидела свой наряд, густо покраснела и быстрым шагом поспешила назад. Вернувшись в комнату, Изабель швырнула на пол сумку и подбоченилась.

– Тогда ты убирайся!

– Нет! – скрестил руки на груди Терренс. От обиды на ложные обвинения в нем взыграло упрямство, и он не собирался уступать.

– Ты что, думаешь, я стану раздеваться перед тобой? – Она смотрела на него с изумлением.

– Нет, – огрызнулся он. – Ты делаешь это только во сне.

Щеки Изабель покраснели, и ему стало неловко за себя.

– Прости, – тихо сказал он, – но я выйду только тогда, когда услышу, что ты по-прежнему участвуешь в моей игре.

– Вот этого ты как раз и не услышишь, – прошипела Изабель. – Деньги я тебе со временем верну, а ты тем временем поищи настоящую шлюху, которая будет исполнять все твои желания!

– Да не нужна мне другая шлюха! – растерянно пробормотал Терренс.

– А я, к твоему сведению, и вовсе не шлюха!

– Нет, нет, только совсем чуть-чуть и только во сне, когда мечтаешь о своем дружке!

– Убирайся!

– Нет! Сначала обещай!

– И не подумаю, – презрительно прищурилась Изабель.

Он поклонился и широким жестом указал на дверь.

– Что ж, воля твоя. Тогда ты свободна. Можешь пойти вниз и попросить рассыльного, чтобы он нашел для тебя кеб. Хотя на твоем месте я все-таки оделся бы для начала.

– Хорошо, – согласилась Изабель, поднимая с пола многострадальную сумочку. – Так я и сделаю. Переоденусь. И плевать я хотела на такого подлеца, как ты!

Она подошла к кровати, положила на нее сумку и, возясь с замочком, пробурчала негромко:

– Кроме того, я успела кое-чему научиться в театре. Там все привыкли переодеваться на глазах друг у друга. – Она извлекла на свет кружевную блузку и помятую юбку, разложила их на постели и мстительно добавила: – Тебя-то, я надеюсь, это не смутит? Ты же ко всему привык со своими актрисками?

Терренс следил за ней застывшим взглядом, а Изабель все переминалась возле постели, приговаривая:

– Какая мне разница, перед кем раздеваться? И тебе какая разница, кто перед тобой раздевается! Ведь так?

– Нет, – сказал Терренс, не сводя с нее глаз.

– Нет! Ну как же!

Она расстегнула две верхние пуговки на ночной рубашке. Еще десять ждали своей очереди. Изабель опустила руку, и Терренс через всю комнату рассмотрел, как пульсирует синяя жилочка на ее шее. Интересно, у него-то самого есть пульс или нет? Кажется, нет.

– Прошу тебя, Терренс, выйди, – смущенно и тихо попросила Изабель.

Но он стоял неподвижно, словно статуя в парке. «Нельзя, нельзя, нельзя, чтобы эта девушка бесследно исчезла из моей жизни!» – билась в его мозгу испуганной птицей единственная мысль.

– Нет, – охрипшим голосом сказал он. – Сначала пообещай, что останешься… Мы… – Терренс с трудом перевел дыхание, – мы так много успели сделать вдвоем… Не уходи. Сейчас…

– Конечно, можно уйти и позже, – сменила гнев на милость Изабель.

– Да, – тихо согласился Терренс. – Гораздо, гораздо позже.

– Хорошо. Если ты выйдешь и дашь мне наконец переодеться, через пять минут я буду готова… ехать к твоей бабушке.

– Я больше не буду, Изабель, обещаю, – виновато сказал Терренс. – И клянусь – впредь тебе не придется делить со мной комнату.

Изабель ничего не ответила, только кивнула.

– Никогда, – повторил он.

– Да, так будет лучше, – согласилась она.

Он молча вышел, закрыл за собой дверь и застыл возле нее как часовой. Терренс сказал ей не все. Теперь он будет тщательно следить, чтобы Изабель ни с кем впредь не делила комнату. И чтобы никто не застал ее впредь спящей.

Кровь вскипела в нем, и он негромко прошептал:

– И чтобы никто не смел ей сниться!