Текст книги "Закари Ин и Император-Дракон"

Глава 6. Как потерять друзей и всех оттолкнуть

– Ч-что нам делать? – взгляд Зака бегал по сторонам.

– Проверим, правда ли это. Пойдем! – Мелисса вскочила со своего места и начала протискиваться мимо переговаривающихся и вытягивающих шеи людей.

Перед тем как тоже подняться со своего места, Саймон сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он попросил Ялин присмотреть за их чемоданами и протянул Заку руку.

Мальчик сжал ее, и его сердце пропустило удар, когда он увидел в напряженном выражении лица Саймона намек на Шуду Ли. Зак был совершенно не готов к битве после катастрофы, произошедшей в прошлый раз, но он верил Саймону. Тот должен был знать, что делать, ведь он прошел весь чемпионат, хотя ему пытался помешать Джейсон Сюань, верно?

Они поспешили за Мелиссой. К сожалению, их лица находились как раз на уровне локтей большинства взрослых. Они получили немало тычков, пока добрались до кабины машиниста, расположенной в начале состава. Поезд ехал на автопилоте, так что там было пусто.

Но от панели оборудования за маленьким окошком исходило жутковатое красное свечение.

– Ох, система точно захвачена, – выдохнула Мелисса, голос которой звучал слишком воодушевленно, учитывая перспективу битвы с демоном в переполненном неконтролируемом метро. Особенно если вспомнить, как она боялась правительства всего минуту назад. Девочка сжала пальцами виски, на несколько секунд закрыла глаза и добавила: – У Цзэтянь говорит, что это наверняка демон, посланный Желтым императором, но мы должны суметь справиться с ним самостоятельно.

– Нам, между прочим, потребуется пространство для сражения. – Саймон, поморщившись, скосил глаза на напирающих людей, которые тоже пытались заглянуть в кабину управления.

– Я займусь этим, – сказала Мелисса. – Прикройте глаза!

– Делай, как она сказала, – скомандовал Цинь Шихуан Заку через портальные очки. – Доверься мне!

Мальчик сразу же прижал к стеклам руки.

– Жи юэ дан кун![6]6
  Пиньинь: Rì yuè dāng kōng.


[Закрыть] – прошептала Мелисса. Виртуальные буквы субтитров отобразились прямо на его ладонях. Перевод гласил:

Как солнце и луна в небе!

Сверкнула ослепляющая вспышка света. Люди закричали. Мальчик почувствовал, как в него впилось еще больше локтей.

– Ши гэ чжадань![7]7
  Пиньинь: Shì gè zhàdàn.


[Закрыть] – крикнул Саймон.

Это бомба!

Крики зазвучали резче, паника заполняла весь вагон. Давление на Зака ослабло. Звук шагов устремился прочь.

Мальчик опустил руки как раз тогда, когда Саймон зажигалкой поджег небольшую деревянную дощечку. Затем он бросил ее вслед людям, которые спотыкались и наваливались друг на друга, спеша убраться подальше.

– Офигеть! – крикнул Зак.

– Все окей – я могу управлять огнем благодаря образу Тан Тайцзуна в «Славе Легенд». – Саймон взмахнул руками, словно колдуя.

Дерево прогорало намного медленнее, чем обычно, хотя дало много дыма. В воздухе появилась шкала энергии Саймона – или шкала ци, как ее называли императоры. Во время полета мальчики отдохнули, и она была почти полной, но теперь начала медленно падать. Императоры объяснили, что ци – это китайский термин, обозначающий жизненную энергию, которая движет всем сущим. Если шкала достигнет нуля, то тело человека станет слишком слабым, чтобы удерживать его дух, и он умрет.

– Это просто дымовая завеса, чтобы держать людей подальше. Но вам двоим придется взять на себя демонов!

– Как? – вскрикнул Зак и тут же закашлялся, когда дым заполнил его легкие.

– Я же сказала тебе: я справлюсь! – произнесла Мелисса по-английски, а затем продолжила на древнекитайском: – Це нэн чжи чжи жаньсюй саньу, и тебянь![8]8
  Пиньинь: Qiè néng zhì zhī, ránxū sanwù, yi tiěbiān!


[Закрыть]

Наложница сможет обуздать их, если у нее будет три предмета. Первый – железный кнут!

Шкала ее ци была неполной и продолжала медленно истощаться. Вокруг руки заструились нити из туманного белого света. Они собрались в яркий, нечеткий кнут, который она тут же крепко сжала.

– Что происходит? – крикнул Зак в микрофон своих портальных очков, не прекращая кашлять. – Это были чары? Заклинание? Что-то так себе заклинание!

– Мы можем получить доступ к нашей самой могущественной магии, обратившись к самым известным легендам, – пояснил Цинь Шихуан. – Ослепляющая вспышка У Цзэтянь берет свое начало от ее имени, которое она придумала после того, как объявила себя императором. Это был совершенно новый китайский иероглиф, читаемый как «чжао», который означал «подобно солнцу и луне в небе». А ее оружие берет свое начало от… Однажды она заявила, что сможет приручить неукротимого жеребца, принадлежащего Тан Тайцзуну. Ее слова всех очень впечатлили, ведь на тот момент У Цзэтянь было всего четырнадцать, поэтому все запомнили эту историю.

Зак наблюдал, как в тот же момент, когда Цинь Шихуан объяснил контекст, призрачный кнут в руке Мелиссы стал четче – теперь он больше походил на светящееся стекло, чем на расплывчатое пятно. Девочка хлестнула кнутом дверь кабины машиниста. Та содрогнулась, но не сломалась.

– Если он не будет слушаться ударов кнута, то я разобью ему голову железным молотом! – пропела она на древнекитайском, используя гораздо меньше слогов, чем показывали субтитры Зака. Ее ци упала еще на одно деление. Кнут превратился в призрачный молот.

– Это точные слова У Цзэтянь, – сказал Цинь Шихуан. – Эта фраза стала настолько известной, что, когда императрица или ее носитель произносят ее, они получают доступ к трем разным формам оружия.

Брови Мелиссы были сосредоточенно нахмурены. Когда молот засиял ярче, превращаясь из прозрачного в материальный, ее ци стала истощаться быстрее. Она ударила им по двери. Маленькое стеклянное окошко разлетелось на миллион сверкающих осколков, а металл смялся как бумага.

– Окей, теперь я понимаю, что ты имел в виду под «впечатляющим оружием»! – голос Зака поднялся на октаву. – А что насчет тебя? Нас? У нас есть свое оружие?

– Да, но его можно вызвать при одном условии, а оно очень раздражающее. Девочка сможет справиться с демоном сама! Она обучена использованию магии У Цзэтянь.

Мелисса сорвала обшарпанную дверь с петель.

– Покажи себя, демон!

В раскачивающийся вагон ворвался болезненный крик:

– Нет, пожалуйста!

Зак окаменел. Это был голос его мамы.

– Помоги… помоги мне… – всхлипывала она из светящейся панели управления поездом.

Он бросился вперед:

– Мама!..

Молот Мелиссы снова стал прозрачным. Она ударила им по панели. Он прошел сквозь металлическую оболочку как фантом, не нанеся ей никакого урона, но мама Зака закричала от боли. Замигал красный свет.

– Нет! – Зак схватил Мелиссу за талию.

Они ударились о стену кабины, а затем рухнули на пол, их руки и ноги переплелись между собой. Она что-то прокричала ему, но он мог сосредоточиться лишь на мучительном плаче своей мамы.

В его интерфейсе появилось ярко-оранжевое сообщение:

(Цинь Шихуан): ЭТО НЕ ТВОЯ МАТЬ, ЭТО ВАНЛЯН, ДЕМОН-ОБМАНЩИК, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ИМИТИРОВАТЬ ГОЛОСА.

Зак сбросил портальные очки. Сообщение закрывало ему обзор. Его разум, казалось, был затуманен, и он мог думать только о своей маме. Красный свет раздувался, маня его. Он удерживал Мелиссу, чтобы она больше не причинила вреда его маме. Голоса влетали и вылетали из его ушей, будто он был неисправным радио.

– Не навреди ему!

– Тогда как ты прикажешь…

Как бы Мелисса ни отбивалась от него, Зак крепко держал ее за ноги. Из ее горла вырвалось разочарованное рычание, за ним последовали слова:

– Жи юэ дан кун!

Зака ослепила самая яркая вспышка, которую он когда-либо видел.

Вскрикнув, он отпустил Мелиссу и прижал руки к обожженным глазам. Мальчик услышал, как зашуршала ее одежда, когда она поднялась на ноги, а затем как удаляются ее тяжелые из-за босоножек на высокой платформе шаги. Когда он приподнял веки, перед глазами образовалась целая вселенная пятен и искр. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы перетерпеть боль. Но даже тогда он мало что увидел, кроме золотых пятнышек. По его лицу текли слезы. Мама издавала все новые крики боли, разрывая его сердце на части, но он ничего не мог с этим поделать.

Когда его зрение наконец немного восстановилось, он увидел Мелиссу, снова и снова ударяющую своим прозрачным молотом по панели. Молот проходил сквозь нее, но пульсировал, соприкасаясь с красным светом, пока тот не вырвался из панели. Он принял форму маленького мальчика-монстра с черной кожей, красными глазами, огромными ушами и чрезмерно длинными руками, заканчивающимися острыми когтями. С гулким воплем он исчез.

Помутнение в голове Зака пропало.

Это была не его мама; с чего он вообще так думал? Она ведь находится в больнице в Америке, в штате Мэн!

Мелисса обернулась, сверля его взглядом. Ее глаза сияли холодным ослепительно-белым светом.

«Ой-ей».

Зак вздрогнул и прижался к стене. Она подошла и низко наклонилась к нему.

– Ты знаешь, какая последняя часть цитаты У Цзэтянь об укрощении жеребца? – Она держала молот перед его лицом. От него веяло холодом, как от глыбы льда. – «Если я ударю его по голове молотом, а он по-прежнему откажется подчиняться, то я перережу ему горло кинжалом». Итак, скажи мне: стоишь ли ты того, чтобы я марала свой кинжал?

– Эй, Мэл, это уже слишком. – Саймон вошел в кабину и потянул Мелиссу за плечо.

– Разве ты не видел, что сейчас произошло? – Она стряхнула его руку. – Его дух настолько слаб, что у него нет иммунитета даже к простым демонам! Если с этим ничего не сделать, подобное будет происходить и дальше! Как мы вообще куда-нибудь продвинемся, если придется постоянно беспокоиться?

– Знаю, знаю, но нельзя его в этом обвинять, – мягко сказал Саймон. – К тому же у нас есть проблема посерьезнее… – он указал в заднюю часть вагона.

Огонь и дым исчезли. Остальные пассажиры были настолько ошеломлены, что, казалось, находились в ступоре. Они столпились как можно дальше от ребят, будто вагон накренило и их стянуло в противоположный конец.

Мелисса хмыкнула, и ее молот исчез. Растворился, как туман. Она выудила из рюкзака Саймона пульверизатор, сунув туда руку с такой силой, что мальчик согнулся пополам.

– Ладно, займемся стиранием памяти.

Она прошла между пустыми сиденьями, подняв бутылку перед собой. Пассажиры завизжали и еще теснее прижались друг к другу.

Саймон подобрал отброшенные портальные очки Зака. В динамиках трещал голос разъяренного Цинь Шихуана. Мальчик крепко обнял свои колени.

Саймон бросил на него сочувствующий взгляд, а затем положил его портальные очки в свой рюкзак.

– Наверное, лучше дать ему немного остыть. И это, м-м-м… все будет хорошо. – Он положил руку рядом с Заком, но не коснулся его. – Мы всё исправим.

«Исправим ли?» – не мог не задуматься Зак.

Саймон поспешил за Мелиссой, оставив Зака сидеть на полу с бешено колотящимся сердцем, словно он был маленьким пойманным в ловушку зверьком.

Глава 7. Как царство Цинь объединило Китай, превратив себя в MMO

– Так, – виртуальная фигура Цинь Шихуана плавала в шикарной гостиной квартиры Саймона и Мелиссы, – нам крайне необходимо укрепить нашу с тобой духовную связь.

Зак, сгорбившийся на красном деревянном диване с бежевыми подушками, провел руками по волосам. Он посмотрел в окно, занимавшее всю стену, от пола до потолка. За стеклом открывался захватывающий вид на сверкающий Шанхай, подсвеченный миллионами неоновых огней, которые есть только в мегаполисах мирового класса. Полупрозрачная дымка – или, может, обычный смог – висела над городом, затуманивая огни и смазывая верхушки самых высоких небоскребов. Улицы светились, напоминая оранжевые тоннели между джунглями зданий. Река Хуанпу, отмеченная ярлычком его портальных очков, отражая огни неоновыми пятнами, прорезала весь город, как толстая змея.

Значит, такой он – Китай. Китайский Шанхай. Самый густонаселенный город самой густонаселенной страны на Земле. Зак не знал, чего ожидал, но все казалось так похоже на Нью-Йорк и в то же время так от него отличалось, что он был совершенно сбит с толку, словно попал в другое измерение. Если он правильно помнил те несколько историй, которые мама рассказывала о папе, значит, именно здесь они с ним учились в университете и встретили друг друга. Он задумался, каково было бы увидеть этот город их глазами. Сожалел ли когда-либо его папа, что рискнул всем, чтобы заступиться за тех, у кого не было права голоса? Сожалела ли его мама когда-нибудь о том, что навсегда оставила все это позади? Смотрели ли они когда-нибудь на это многоквартирное здание, не зная, что однажды внутри будет сидеть их сын, облажавшийся в сверхъестественной миссии по спасению Китая? Гордились бы они им за то, что он попытался, или разозлились бы из-за того, что он подвергает себя такой огромной опасности?

Мелисса сидела на другом диване, обняв колени и не глядя на Зака. Он не осознавал, насколько сильно помешал сражению, пока снова не надел портальные очки и не увидел, что ее ци упала примерно до одной трети. По пути сюда он множество раз извинился перед ней, но она продолжала его игнорировать. На ее лицо падали прямоугольные тени: люстра в гостиной была увешана дощечками из персикового дерева с китайскими иероглифами, которые якобы могли отпугивать демонов.

«Но не всех из них», – предупредил Саймон.

А дух Зака был настолько слаб, что оказался бы во власти любого, кто смог бы прорваться.

Мальчик вжался в диван. Какими бы фальшивыми ни были крики боли его матери, они до сих пор преследовали его. Что, если из-за него они провалят всю эту миссию? Страдал ли ее дух, оказавшись в лапах демона? Зак был слишком напуган, чтобы спросить.

– Покажи мне больше документалок, – попросил он Цинь Шихуана с низко опущенной головой. Возможно, если бы он уделил больше внимания тому фильму, что был включен в самолете, у него образовалась бы более сильная связь с магией императора. – Я посмотрю их все.

– Этого будет недостаточно. – Цинь Шихуан задумчиво почесал свой виртуальный подбородок. – Сейчас самое эффективное, что ты можешь сделать, – это прикоснуться к тому, что было важно для меня при жизни. В традиционной китайской вере дух, или душа, – неважно, как ты это называешь, – разделены на множество частей, классифицируемых как хунь и по. Хунь – это легкие эфирные части, и, когда человек умирает, они возносятся. По – это тяжелые телесные части, которые остаются в мире смертных, потому что они должны быть к чему-то привязаны. В реальности это работает так: каждое мгновение смертный теряет некоторую часть своих по. Чем большую ценность они придают чему-либо, тем больше их духа задерживается в этих вещах. Поскольку ты родился с частичкой моего духа, то, прикоснувшись к артефакту, которым я дорожил, сможешь поглотить частицу моих по, осевших в нем.

– Ты имеешь в виду что-то вроде Терракотовой армии? – Зак подумал о знаменитой армии Цинь Шихуана, состоящей из глиняных солдат в натуральную величину. Даже не зная ничего о Цинь Шихуане, о них он слышал.

Император фыркнул:

– На самом деле они не были для меня чем-то особенно важным. Единственная причина, по которой все так ими впечатлены, заключается в том, что ученые не раскопали другую часть моего мавзолея.

– Это правда, – сказал Саймон с другого конца дивана. Зак старался не задумываться, почему он сел так далеко от него. – Если ты заглянешь в учебники истории, то не найдешь ни единого упоминания о Терракотовой армии. В описаниях мавзолея рассказывается о звездной карте на потолке усыпальницы, сделанной из светящихся драгоценных камней, вечно горящих лампах, наполненных русалочьим маслом, и копии Китая с горами из бронзы и реками из ртути. Огромного количества ртути.

– Значит, мы отправимся туда? – спросил Зак.

– По плану, мы так или иначе должны туда отправиться, – сказал Цинь Шихуан. – Однако и в Шанхае есть один предмет, которым я очень дорожил: мерный сосуд Шан Яна. – Он поднял руку, словно предлагая что-то. Волна многоугольников создала над его ладонью виртуальное вращающееся приспособление. Оно выглядело как прямоугольный совок для риса, сделанный из сильно потускневшего металла. – Он представляет собой одну единицу веса стандартной меры измерения в Цинь, а после моих завоеваний – во всем Китае. В настоящее время он выставлен в Шанхайском музее.

– Значит, мы пойдем туда и попросим их позволить мне потрогать его? – Зак с надеждой поднял брови, хотя внутри него разрасталось плохое предчувствие.

– Разумеется, нет, – наконец заговорила Мелисса. – Это бесценный артефакт. Чтобы получить хоть какую-то надежду прикоснуться к нему, нам придется проникнуть внутрь. – Она вскочила на ноги. – Идем.

– Сейчас? – Зак попятился.

– Конечно. Эти средства защиты не слишком надежны. – Мелисса указала на люстру с дощечками из персикового дерева. – Как, по-твоему, мы должны спать, если придется беспокоиться о том, что Желтый император отправит еще одного демона-обманщика проникнуть сюда и заставить тебя убить нас или что-то в этом роде?

– Но разве ты не хочешь остаться и отдохнуть?

– Я тебя умоляю. – Она подошла к двери и открыла шкаф для верхней одежды, демонстрируя ряд модных пальто, курток и пончо, а также несколько полок с обувью. – Как будто я могу пропустить ограбление музея!

– Может быть, совершенно случайно, ты что-нибудь знаешь о Шан Яне? – спросил Саймон Зака по дороге в музей. Они вместе сидели сзади, пока Ялин вела машину. Мелисса без всяких споров заняла переднее сиденье. Мчась мимо других автомобилей, они проезжали под зависшими над землей штабелями извилистых и закрученных бетонных дорог, освещенных жуткими фантастическими синими огнями. В Шанхае относились к светодиодам с гораздо большим энтузиазмом, чем в Нью-Йорке.

– В следующий раз давай просто вспомни, что я ничего не знаю, Саймон, – слабо улыбнулся Зак.

– Ладно. Что ж, если ты собираешься получить силу от его артефакта, тебе придется понять его важность. Поэтому, думаю, мне стоит рассказать тебе о нем. – Саймон дважды постучал перед портальными очками, открывая новое окно. Затем он поднял руки, собираясь печатать. Под его пальцами появилась виртуальная клавиатура. Он что-то набрал в строке поиска. – Этот чувак сделал царство Цинь настолько могущественным, что всего через сто лет Цинь Шихуан смог завоевать весь Китай. Он фактически превратил страну в… как вы там называете эти большие онлайн-игры? Такие как World of Warcraft? Извини, забыл слово по-английски.

– ММО? Массовые многопользовательские онлайн-игры? – Зак уперся локтем в окно машины. Снаружи почти в такт китайскому хип-хопу, звучавшему из колонок, струились ленты городских огней.

– Да, он фактически превратил Цинь в одну из них!

– Зачем все эти сравнения с видеоиграми?

– Эй, мы же гордая нация геймеров! – Саймон пролистал зависшие перед ним результаты поиска. – В царстве Цинь тоже были ранги и все такое. Всего двадцать. Ты мог повысить его, сдавая головы врагов, которых победил в бою. Чем выше твой ранг, тем больше земли и слуг ты получал.

– Серьезно?

– Ага. Якобы воины других стран видели, как солдаты Цинь атакуют их, а с их поясов свисают отрубленные головы. Всего за несколько десятилетий циньская армия превратилась в непобедимую военную машину, и все благодаря реформам Шан Яна. – Двумя пальцами Саймон переместил к Заку виртуальную картинку. На ней был белокаменный бюст сурового мужчины в задумчивой позе.

– Это он? Выглядит злым.

– Да он и был злым. Точнее, строгим. Его законы были настолько жесткими, что царство Цинь стало фактически первым в мире полицейским государством. Если бы ты узнал, что твой сосед совершил преступление, но не сообщил об этом, тебя бы наказали вместе с ним. Он даже умер из-за своих собственных законов. Когда старый правитель, которому он нравился, скончался, а трон занял новый, которому он не нравился, Шан Ян попытался сбежать из Цинь, но ни один постоялый двор не впустил его инкогнито из-за его собственного закона, согласно которому гостиницы были обязаны проверять личность каждого путешественника. Поэтому вскоре его схватили и казнили. Именно из-за него при любом упоминании о Цинь мы представляем кого-то «строгого и безжалостного». Забавный факт: народ Огня из «Легенды об Аанге» частично был списан с них.

Зак изумленно уставился на него:

– Только не говори, что я духовно связан с реальным Хозяином Огня Озаем!

– В целом – да. Ну, если представить, что Озай и правда завоевал бы все земли. И был бы магом воды. И… ну и не устраивал бы никакого геноцида.

– Ну и дела-а. – Мальчик сполз ниже на сиденье. Ремень безопасности натянулся у него на животе. Портальные очки внезапно потяжелели, будто вместо них у Зака на носу был кирпич.

– Но в любом случае для такой строгости была причина. До того как появился Шан Ян, на самом западе Китая Цинь угасала, потому что вся власть и богатство принадлежали ленивой знати и крестьяне не видели смысла в упорном труде. Шан Ян изменил все, следуя философской концепции под названием «легизм». Она состояла в том, что самым важным считалось верховенство закона, а не родословная или происхождение. Так что, хоть он и был строгим, его строгость проявлялась одинаково для всех. Он отобрал привилегии у богатой знати и сделал так, что, если человек независимо от его происхождения мог сделать Цинь сильнее, то он получал возможность прожить хорошую жизнь. Царство Цинь стало страной возможностей. Крестьяне из других стран, очевидно, были суперзаинтригованы этим, а Цинь переманивала их, пообещав за переезд кучу дополнительных привилегий.

– Похоже на Америку. – Зак взглянул на Шан Яна в новом свете.

– На Америку в теории. – Саймон поднял бровь. На его лице мелькали неоновые пятна от всевозможных ярких вывесок магазинов и зданий. – Я бы сказал, что тогда у иммигрантов было больше шансов осуществить «циньскую» мечту, чем у современных людей – американскую.

Зак хотел бы опровергнуть это, но не мог. Ведь его мама, имея высшее образование, десять лет работала простым продавцом.

– Кроме того, – продолжил Саймон, – Америка по-прежнему не использует всемирную метрическую систему! В Цинь бы подобного не произошло. Частью концепции легизма является уверенность в том, что государство является сильным только тогда, когда оно имеет четкие стандарты на всех уровнях, поэтому Шан Ян ввел единую систему измерения. Позже Цинь Шихуан распространил эти стандарты на весь Китай. – Саймон долистал до странной статьи, которая выглядела как научный анализ изображения сосуда. Строки древнекитайского текста по бокам и снизу увеличились и выделились.

Для Зака появился перевод с рассказом о том, как была увековечена память о деяниях Шан Яна и Цинь Шихуана. Его поразило внезапное ностальгическое чувство, и сердце забилось быстрее. Может быть, часть духа Цинь Шихуана внутри него резонировала с текстом.

Саймон все продолжал рассказывать:

– Обычно за объединение Китая прославляют одного Цинь Шихуана, но сам он понимал, что не смог бы сделать это без работы Шан Яна, который жил за сто лет до него. Он был таким большим фанатом Шан Яна и легизма, что стандартизировал во всем Китае деньги, ширину дорог, чтобы по ним могли свободно передвигаться экипажи, и китайскую письменность, чтобы общаться стало намного проще. На самом деле именно поэтому, вероятно, Китай продолжал собираться воедино, независимо от того, сколько раз он разваливался на части во время гражданских войн. Ты же слышал об империях, построенных Александром Македонским, Чингисханом и Наполеоном, – и где они сейчас? Китай – единственный остался. И все из-за того, что символизирует этот сосуд.

Казалось, Саймон этим очень горд, но от всех этих разговоров о «стандартизации» Зак не мог не занервничать. Всякий раз, когда правительство какой-то империи или страны настаивало на том, чтобы все были одинаковыми или занимались одним и тем же, неизбежно находились люди, которые страдали оттого, что не могут не отличаться. А Китай Цинь Шихуана не был похож на страну, в которой бы терпимо к этому отнеслись.

Если бы Зак, который отличается от других, родился тогда, позволил бы Цинь Шихуан ему жить?

Зак подумал, стоит ли спрашивать об этом вслух, но в конце концов промолчал. Сейчас не время начинать спор.

– Ничего себе, – лишь отметил он, глядя на изображение простого на вид сосуда Шан Яна. Знание его предыстории действительно имело огромное значение. – Блин, Саймон, откуда ты столько знаешь об истории страны?

Саймон пожал плечами:

– Это знает большинство китайцев. История действительно важна для нас. Эти факты мне рассказывали как сказки на ночь.

– На ночь ты слушал истории о злобных легистах и людях, отрезающих головы своим врагам ради повышения ранга?

– А у тебя не так было? – Саймон недоуменно посмотрел на Зака.

Мальчик не знал, что на это ответить, но Саймон рассмеялся и сказал:

– Ладно, ладно, мы с Мелиссой, вероятно, знаем намного больше, чем средний китайский ребенок. Нам пришлось учиться, чтобы усилить нашу магию. Кроме того, я из семьи ученых. Моя мама – профессор истории, а папа – археолог.

– Вау, разве они не были бы в восторге от встречи с духами настоящих императоров?

– Были бы. – Взгляд Саймона скользнул за окно. Еще больше огней очерчивали далекие небоскребы в дымке впереди. – Эх, блин, они были бы в таком восторге. Но я не могу нарушить данное Тан Тайцзуну обещание держать его существование в секрете.

– А что случится, если ты этого не сделаешь? Ты связан каким-то магическим соглашением? Он может… навредить тебе? – Зак помедлил, прежде чем спросить, переживая, что Тан Тайцзун выскочит и что-нибудь учудит, но Саймон уже сказал, что императоры не все время смотрят на мир их глазами. Чтобы сделать свои духовные отпечатки как можно незаметнее, они, как закрытые ноутбуки, впадали в «спящий режим» и просыпались только тогда, когда Саймон и Мелисса мысленно взывали к ним. Затем они могли появиться либо в форме внутренних голосов, чтобы давать советы, либо, если Саймон и Мелисса больше не могли справляться с ситуацией, полностью подчиняли себе тела ребят.

– Нет, магического соглашения нет, и я не нарушаю обещания не потому, что боюсь наказания. Я реально перед ним в большом долгу. – Саймон склонил голову, крутя большими пальцами. – У моего младшего брата церебральный паралич. Наша семья годами страдала, оплачивая медицинские счета, пока Тан Тайцзун не предоставил мне кучу возможностей, ведь он очень умный. Будет правильно, если я отплачу ему, отлично выполнив эту миссию.

Зак, кивая, замычал. Неудивительно, что Саймон не возражал против всего этого безумия, вроде сражений с демонами и ограбления музея. Он тоже делал это ради своей семьи.

Мальчик кивнул в сторону Мелиссы и прошептал:

– А что насчет нее? Неужели она действительно рискует своей жизнью только ради того, чтобы стать поп-звездой?

– Мэл? – Саймон моргнул, а затем, фыркнув, улыбнулся. – Я почти уверен, что она рискнула бы своей жизнью просто ради развлечения, даже если бы в конце у нее не исполнилось никакое желание.

Мелисса обернулась, ремень безопасности натянулся на ее плече:

– Я вообще-то тебя слышу, ты…

В бок автомобиля что-то врезалось.

Они все вскрикнули. От удара ремень безопасности Зака впился ему в грудь. Ялин резко развернула машину, завизжали шины. Вокруг послышались автомобильные гудки.

Их преследовал мотоциклист, который, несмотря на тепло летней ночи, был одет в кожу. Его глаза сияли белым светом сквозь темный визор шлема.

– О нет, этот человек одержим Цзин Кэ! – взревел в портальных очках Зака Цинь Шихуан.

Появилась метка:

ЦЗИН КЭ

Годы жизни:?–227 г. до н. э.

Убийца, ставший легендарным из-за того, что пытался убить Цинь Шихуана, хотя покушение не удалось. Выдавал себя за посланника царства Ян, утверждая, что хотел предоставить Цинь Шихуану ключевые карты в знак капитуляции. На самом деле спрятал в бумагах пропитанный ядом кинжал и выхватил его, пока Цинь Шихуан отвлекся на географические детали. Преследовал его вокруг дворцовой колонны, пока Цинь Шихуан наконец не вытащил свой очень длинный меч и не нанес ответный удар. Не представляйте это как сцену из «Тома и Джерри».

– Желтый император точно знает, кого послать, чтобы взбесить меня! – выпалил разозленный Цинь Шихуан.

Одержимый Цзин Кэ человек ускорился. Отъехав в сторону, его мотоцикл снова врезался в машину, разбив окно, рядом с которым сидел Зак. В него полетели осколки стекла. Мальчик вскрикнул, прикрывая голову.

Ялин вдавила педаль газа в пол. Со звуком «вр-р-рум» машина рванула вперед. Лицо Зака обдувал теплый песчаный ветер, заставляя его задыхаться от запаха бензина.

Они помчались прямо навстречу едущей на них машине.

– Нет-нет-нет! – закричал Зак.

Ялин дернула руль в сторону. Едва уклонившись от встречного автомобиля, они с визгом выскочили на соседнюю полосу. Сквозь ночь пронеслась громкая симфония длинных гудков. Саймон закричал вместе с Заком, но внезапно замолчал.

– Сюаньумэнь чжи бянь![9]9
  Пиньинь: Xuánwǔmén zhī biàn!


[Закрыть] – выдавил он.

На экране очков появились субтитры:

Переворот у ворот Сюаньу!

Часть его шкалы ци упала. Выпустив языки красного света, похожие на пламя, в его руках материализовался призрачный лук.

– Об этом луке упоминается в истории о Тан Тайцзуне, застрелившем своих братьев во время печально известного государственного переворота и захвата трона, – поспешно объяснил Цинь Шихуан, в результате чего лук стал для Зака более четким, превратившись из тумана в текстуру, больше похожую на расплавленный металл. – Его духовные стрелы мощны, но всегда отражают часть боли жертвы, и она обрушивается на стрелка.

Саймон трясущимися пальцами отстегнул ремень безопасности, затем перегнулся через Зака, чтобы нацелить стрелу в окно. Ветер сдул его волосы назад, и он стал похож на Шуду Ли больше чем когда-либо. Когда мальчик натянул сияющую тетиву, его локоть врезался Заку в грудь, заставив того захрипеть.

– Прости! – выпалил Саймон, но локтя не убрал. Жар духовного лука обжигал Заку лицо. Он извернулся, чтобы увидеть, что происходит снаружи. Цзин Кэ появился в заднем окне, лавируя между гудящими и визжащими тормозами автомобилями.

Как только Саймон собрался выпустить стрелу, Ялин пришлось свернуть на другую полосу. Он ударился о спинку водительского сиденья.

– Это не сработает! – Мальчик скривился, должно быть почувствовав боль от отдачи стрелы. – Мы не сможем оторваться от него в шанхайских пробках!

– Мы почти у музея, – сказала Мелисса. – Туда можно добраться пешком. Ялин, подъезжай к обочине!

Ялин подчинилась, с визгом шин еще раз нырнув в промежуток между машинами. Саймон и Мелисса синхронно распахнули двери, а затем спрыгнули на широкий тротуар с ловкостью, которая наводила на мысль о том, что они уже делали подобные вещи раньше. Зак вывалился из машины и поспешил за ними по отполированному тротуару, который блестел неоновым светом, отражавшимся от вывесок и витрин. Испуганные пешеходы отшатнулись от него с тревожными возгласами, их лица были залиты электронным светом.