Текст книги "Самоубийство исключается"

– Полагаю, – с иронией произнес Маллет, – что вы еще не задавались малозначительными вопросами: кто мог убить вашего отца, с какой целью и каким образом?

– Пока нет, – хладнокровно ответил Стефан. – Но, разумеется, займусь этим на второй стадии затеянного мной расследования. Прошу, однако, иметь в виду, что я не ставлю себе целью привлечь кого-то к ответственности. Повторяю, я заинтересован лишь в том, чтобы выиграть дело у страховой компании и получить причитающуюся нашей семье страховку. И в этом рассчитываю на вашу помощь. Ведь объективно вы заинтересованы в наказании преступника и, полагаю, не откажете мне в содействии.

– Я уже объяснял вам, – сказал инспектор, – что этим делом занимаются полицейские графства Маркшир. Даже если вы правы в своих предположениях, я не смогу подключиться к следствию, пока… пока не получу соответствующего распоряжения.

– Вы меня не поняли. Я не прошу вас участвовать в моем маленьком частном расследовании. Извините, что так долго добираюсь до сути дела, но прежде я должен объяснить вам свою позицию. Если бы это было дело об убийстве, что, кстати, устроило бы меня как нельзя лучше, тогда наверняка нашлись бы указывающие на это улики. Хоть какие-нибудь, пусть ничтожные. И вы бы обязательно их заметили. Понимаю, сейчас вы скажете, что находились тогда в отпуске и все такое прочее, и принимаю это. Но вы, несмотря ни на что, опытный профессиональный детектив. И такие вещи не оставили бы без внимания ни при каких обстоятельствах. Вы просто по роду своей деятельности не можете их проигнорировать и не вспомнить о них позже, даже если в тот момент не придали им значения.

– Если бы я заметил хоть что-то мало-мальски подозрительное, – согласился Маллет, – то обязательно сообщил бы об этом сотрудникам местной полиции.

– Я не сказал «подозрительное». Меня интересует все, что вы видели в тот вечер и на следующее утро, любые мелочи, любые вещи, которые могли бы показаться вам необычными. Может быть, они ничего не значат для вас, зато могут представлять определенную ценность для меня. Понимаете, о чем я? Возьмем, к примеру, номер моего отца. Что вы там заметили?

Маллет едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Он столько раз задавал подобные вопросы свидетелям, что его от души позабавила ситуация, когда он сам оказался в положении опрашиваемого.

– Номер вашего отца… – протянул он. – Дайте подумать. Прежде всего мой взгляд упал на кровать, стоявшую у стены справа от входа. Рядом с кроватью был маленький столик. О том, что на нем находилось, вы можете прочитать в полицейском протоколе. Вы ведь читали его, не так ли?

Стефан кивнул.

– Теперь мебель, – продолжил Маллет. – Гардероб, закрытый. Стул с какой-то одеждой. Две уродливые китайские вазы на камине. Около окна туалетный столик с зеркалом и выдвижными ящиками внизу. На столешнице – принадлежавшие вашему отцу расчески, бритвенные принадлежности и прочие подобные вещи. Кроме того, содержимое карманов. Горстка мелочи, ключи, записная книжка. И… да, кое-что необычное. Небольшая тарелка. На тарелке яблоко и рядом с ним – складной серебряный нож. Это все, что я видел. Правда, я пробыл в комнате очень недолго и мог кое-что пропустить.

– Отлично, – негромко произнес Стефан. – Весьма вам обязан, инспектор.

– Неужели я сообщил что-то полезное?

– Вы добавили еще один аргумент против вердикта о самоубийстве. Я имею в виду яблоко.

– Почему?

– Отец считал, что каждый день нужно съедать по яблоку. И ел их по утрам перед завтраком после бритья. Он, видите ли, был человеком привычки, и если уезжал куда-нибудь на неделю, то брал с собой семь яблок. На всякий случай. Вдруг забудет купить? Кроме того, с ним всегда путешествовал серебряный складной ножик, чтобы было чем резать яблоки. Перед сном он готовил себе яблоко, чтобы съесть его утром. Определенно он сделал то же самое и в этот раз. Странный поступок для человека, который готовился умереть, не правда ли?

– Я говорю только о том, что видел, и не выражаю никакого мнения. Кстати, в тот вечер, когда мы познакомились, произошла одна вещь, о которой, возможно, вам тоже было бы интересно узнать, хотя я считаю произошедшее пустяком. Ваш отец увидел в отеле человека, который показался ему знакомым.

– Что? – вскричал Стефан, резко выпрямившись. – Где он его увидел? Наверху, в коридоре, рядом с его комнатой?

– Ни там ни там. В гостиной, где мы разговаривали после обеда.

– В гостиной? Человека, которого он знал? Господи, инспектор! Вот это действительно любопытно. Как он выглядел?

– У меня не было возможности его рассмотреть. Он быстро прошел мимо нашего столика. Но у меня сложилось впечатление, что это человек не очень высокого роста. Я видел лишь его силуэт, да и то мельком. Но я на вашем месте забыл бы об этом типе. Вашему отцу показалось, будто это его знакомый, но потом он решил, что ошибся. Возможно, второе впечатление более верное, чем первое.

– Он так и сказал, что ошибся? – спросил Стефан, не желая терять эту тонкую нить. – Вы не помните точные его слова, не так ли?

– Почему же, помню. Он сказал: «Боюсь, я ошибся. Принял джентльмена за своего знакомого, но этого просто не может быть». Потом добавил еще несколько слов о том, что когда смотришь на человека со спины, то легко ошибиться, – и продолжил разговор. Кстати, после этого маленького происшествия, насколько я помню, он сменил тему и даже не заметил этого.

– «Боюсь, я ошибся», – медленно повторил Стефан. – Это ведь не то же самое, что полное отрицание, не так ли? Однако он мог и не ошибиться. И еще одно: «но этого просто не может быть». Иначе говоря, он не считал возможным увидеть этого человека в отеле, поскольку, предположим, считал, что тот должен находиться в другом месте. Знаете, инспектор, мой отец хотя и был старым болваном, но зрением обладал хорошим и такие ошибки допускал крайне редко. Допустим, этот человек и впрямь вошел в гостиную и, предположим, встал к отцу спиной, так как не хотел, чтобы его узнали…

– Боюсь, в вашем деле слишком много этих самых «предположим», – заметил Маллет и посмотрел на часы.

– Пожалуй, вы правы. Думаю, кроме того, я отнял у вас уйму бесценного времени, о чем вы только что деликатно намекнули. – Стефан поднялся с места. – Полагаю, это все, что вы хотели мне сказать, сэр?

– Действительно, в данный момент я ничего не могу добавить относительно этого дела, мистер Дикинсон.

– В таком случае позвольте поблагодарить вас и откланяться. Как бы то ни было, вы сообщили мне нечто такое, на что я смогу опереться, начиная свои изыскания. Честно говоря, размышляя об этом деле сегодня за завтраком, я почти был готов отказаться от него.

– Сомневаюсь, что сообщил вам что-то ценное, – сказал инспектор.

– Вы сообщили мне достаточно, чтобы я мог представить себе внешнюю сторону этого дела во всех деталях, – ответил молодой человек. А спустя пару минут он уже выходил из здания Нового Скотленд-Ярда.

Оставшись в одиночестве, инспектор Маллет некоторое время обдумывал произошедший разговор. Если разобраться, он бесстыдно потратил довольно много рабочего времени, обсуждая аспекты теории, которая, скорее всего, не имела под собой никакого основания. Не говоря уже о том, что это дело не относилось к его юрисдикции и им занималась полиция графства Маркшир. Любой сознательный полицейский при таком раскладе должен был испытывать сожаление, а уж инспектора Маллета даже его худшие враги не могли бы назвать несознательным. Однако сожаления он не испытывал и вместо этого, к большому своему удивлению, чувствовал приятное волнение. Некое шестое чувство говорило ему, что это лишь вторая часть, а отнюдь не конец истории, начавшейся в отеле «Пендлбери-Олд-Холл». Опустив руку, инспектор вытащил из стола пустую папку и, улыбнувшись, словно потешаясь над собственным легкомыслием, достал ручку и написал на обложке: «Дикинсон». И бросил еще пустую папку в ящик, на место. Потом взял чистый лист бумаги и написал короткое частное письмо, в котором в весьма осторожных выражениях обращался к своему хорошему другу, возглавлявшему криминальный отдел полиции графства Маркшир.

Запечатав письмо и положив конверт на край стола, инспектор вернулся к текущим делам. Привычная рутина вновь заняла свое место в маленьком кабинете с окнами, выходившими на Темзу.

Глава 7
Военный совет

Понедельник, 21 августа

Парадная дверь дома Дикинсонов на Плейн-стрит негромко захлопнулась за посетителем. Горничная, проводившая его к выходу, пересекла на обратном пути холл и скрылась в своей коморке под лестницей. Когда затихли ее шаги, в доме на несколько минут установилась полная тишина. Потом люди, собравшиеся в гостиной, посмотрели друг на друга и, глубоко вздохнув, решили, что могут говорить, не опасаясь посторонних ушей.

– Итак? – произнесла Анна.

– Стефан, – сказала Элинор, – ты удивил меня до чрезвычайности. – Она, казалось, поняла, что выразила свою мысль не совсем точно, и сделала еще одну попытку: – Я имела в виду… – Потом сдалась и едва слышно пролепетала: – Ты уверен, что все, сказанное тобой, – правда? Ты действительно так думаешь?

– То, что ты заявил, просто невероятно! – выпалил Мартин. – Не скажу, что мне это понравилось, но в любом случае, Стив, ты всех нас шокировал. Не так ли, Энни?

Стефан Дикинсон стоял посреди комнаты с взлохмаченными волосами и пылающим лицом, на котором застыло триумфальное и одновременно смущенное выражение. При взгляде со стороны его можно было принять за фокусника-любителя, который только что извлек из шляпы кролика и теперь не знает, что с ним делать. Интересно, что Стефан почти не отреагировал на слова собравшихся, и единственное, что хоть как-то его задело, было панибратское «Стив», сорвавшееся с уст Мартина. Повернувшись к человеку, который до сих пор не произнес ни слова, он спросил:

– А вы как оцениваете мое заявление, мистер Джелкс?

Мистер Херберт Хорацио Джелкс из «Джелкс, Джелкс, Дэдмен и Джелкс» – адвокатской фирмы с Бедфорд-роу – еще некоторое время хранил молчание. У него было бледное спокойное лицо из тех, что обычно внушают клиентам доверие, а его широкий лоб, казавшийся еще выше из-за начинающейся лысины, придавал ему вид человека порядочного и надежного. Но облысение, как и смерть, часто приходит раньше срока, и Херберт Джелкс на самом деле был довольно молодым и не очень опытным адвокатом, который занимал в фирме положение младшего партнера и являлся третьим и последним из Джилксов, считая слева направо. В этот момент за его маской уверенности и респектабельности скрывалась тревога. Дело в том, что старшие партнеры находились в отпуске, и на плечах Джелкса лежал тяжкий груз ответственности за репутацию фирмы, которую он представлял.

– Вас интересует мое мнение, мистер Дикинсон? – произнес он бархатным баритоном, который так подходил к созданному им образу. – Что ж, я скажу вам, что об этом думаю. Полагаю, вы взяли на себя слишком много, мистер Дикинсон. Слишком много!

Анна мгновенно пришла на помощь брату.

– Пожалуйста, не надо думать, что мы собирались принять предложение человека из страховой компании, – заявила она. – Мы еще раньше сговорились не делать этого.

– Я понимаю, что вы единогласно решили отвергнуть предложение компании, – начал Джелкс.

– Надеюсь, что это так, – подтвердила Анна.

– А между тем оно оказалось весьма привлекательным, даже, на мой взгляд, щедрым. Возврат страхового взноса плюс четыре процента составят весьма значительную сумму, превышающую тринадцать сотен фунтов. – Называя сумму, он чуть медленнее, чем требовалось, выговаривал цифры. – Тринадцать, почти четырнадцать сотен фунтов.

– Страховка равнялась двадцати пяти тысячам фунтов, – коротко сказал Стефан.

– Совершенно верно. Спасибо за напоминание. И, как я сказал, предложение компании отвергнуто. Что ж, вы имели полное право так поступить. Хотя у этого решения могут быть последствия, серьезные последствия. Но вы, похоже, готовы не только мириться с ними, но и противостоять им. И мне остается только принять ваш выбор. Но есть вещи, которые я принять не готов. А именно – вызвавшее всеобщее изумление заявление мистера Дикинсона относительно того, что его отец… гм… был, как бы это сказать?…

– Был убит, – договорил Стефан таким тоном, в котором можно было без труда распознать презрительные нотки, адресованные человеку, неспособному называть вещи своими именами.

– Именно. Полагаю, я имею право сказать, моя дорогая юная леди, что подобное откровение явилось для вас настоящим шоком?

Можно предположить, что некоторым девушкам нравится, когда псевдопожилые адвокаты называют их «моя дорогая юная леди», но Анна к их числу не относилась. Она вспыхнула и смущенно подтвердила:

– Да, боюсь, что это так.

Мистер Джелкс решил, что движется в верном направлении и даже делает успехи. Никто в их фирме, подумал он, включая отца, дядю и чрезвычайно опытного и квалифицированного парня по фамилии Дэдмен, не смог бы разобраться с этой ситуацией лучше.

– В таком случае, – продолжил он, экспрессивно размахивая руками, – вы, конечно же, поймете, что я имел в виду, когда сказал мистеру Дикинсону…

– «Что он слишком много взял на себя», – нетерпеливо закончил за него фразу Мартин. – Мы все это хорошо понимаем. Но вопрос заключается в том, что нам теперь делать.

В комнате установилось молчание, в течение которого мистер Джелкс лихорадочно пытался найти нужные слова для ответа. Но, не придумав ни одной дельной мысли, которую можно было бы озвучить, продолжал хранить молчание, вследствие чего тишина начала затягиваться.

– Я просто хотел добавить, – нарушил молчание Мартин, выговаривая слова неприятным скрипучим голосом, – что, по мнению парня из страховой фирмы, в данном случае смерть от несчастного случая просто-напросто исключается. И Стив, который в отличие от нас читал материалы дела, согласился с этим. Мы уже было решили, что Стив сдался, не так ли, Энни? – как вдруг он выступил со своим совершенно невероятным заявлением об убийстве, отчего мы все подскочили. Как я уже говорил, эта теория не слишком мне нравится. Самоубийство в семье само по себе уже весьма неприятная вещь, но убийство, на мой взгляд, намного хуже. Лично я считаю, что нам следует отмести эту теорию. Да-да, Энни, именно так я и думаю. Полагаю также, что и миссис Дикинсон она не очень-то нравится. Но точка зрения Стива мне совершенно понятна. Поскольку смерть от несчастного случая исключается, а вердикт о самоубийстве мы принять не можем, остается одно – взять за основу версию убийства. Так он на это смотрит, и я, как уже говорил, в состоянии это понять.

Адвокат повернулся к Стефану.

– Скажите, слова Мартина действительно отражают ваше отношение к делу?

– Более или менее, – последовал ответ. – Самое интересное, я догадываюсь, что вы сейчас скажете. Что-нибудь вроде: «Желание есть творец замысла». Возможно, так оно и есть, но я уверен в одном: никакие слова и уговоры не заставят меня отступить от задуманного. Кроме того, вы постоянно упускаете из виду, что никто из нас не верит в самоубийство отца. Не так ли, Анна?

– Я по крайней мере не верю, – подтвердила Анна.

– Очень хорошо. Таким образом, в борьбе со страховой компанией нам, как сказал Мартин, остается одно – взять за основу версию убийства.

Бедный мистер Джелкс, который считал, что в подобных спорных случаях лучше всего договариваться, сразу почувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну, при таком раскладе… и если вы действительно так думаете… – запинаясь, пробормотал он. – Вам, по моему разумению, следует обратиться в полицию.

– Обращение в полицию не принесет нам никакой пользы. Во всяком случае, сейчас. Я уже пообщался с одним полицейским и убедился в отсутствии у него малейшей заинтересованности. При таких условиях нам вряд ли удастся возбудить дело против кого-либо. Тем более что-то доказать. Но нужно иметь в виду, что доказательства в уголовном и гражданском процессе – это разные вещи, не так ли, Джелкс?

Мистер Джелкс вновь ощутил под ногами твердую почву.

– Вы не совсем верно выразились, – оживился он, – но я понимаю, на что вы намекаете. К примеру, если необходимо вчинить иск «Бритиш империал» («Слава богу, – подумал он, – что у нас такими вещами занимается Дэдмен»), то на нашу адвокатскую компанию ложится бремя по продвижению дела в суде и доказательству обоснованности иска.

– Кажется, я не совсем поняла, – вступила в разговор Элинор Дикинсон. – Стало быть, если мы подадим на страховщиков в суд, то им снова придется доказывать, что мой муж покончил жизнь самоубийством, несмотря на существующий вердикт офиса коронера по данному вопросу? Вы это имеете в виду?

– Да. Хотя должен заметить, что при наличии такого количества соответствующих свидетельств это не составит для них большого труда. Но если вам каким-то образом удастся внушить суду сомнения в справедливости этого вердикта, – адвокат снова побоялся произнести слово «убийство», – то у вас появится шанс выиграть дело.

– О, это большая разница! – воскликнул Мартин. – Если нам не придется указывать пальцем на виновного и достаточно будет показать, что убийство совершено. Только где взять улики, чтобы добиться пересмотра дела? Вот что я хотел бы знать.

В ответ мистер Джелкс смущенно хихикнул.

– Это, знаете ли, не по моей части, – сообщил он. – Впрочем, если обратиться к книгам, они дают по этому поводу весьма недвусмысленный совет. Необходимо выяснить способ, мотивы и возможность. Так что остается найти человека или людей, которые помогли бы вам получить ответы на эти три вопроса. Имея же ответы, можно подавать в суд. Только помните про закон о клевете, к которому может прибегнуть противная сторона, – торопливо добавил адвокат.

– Благодарю, – сказал Стефан. – Вы сообщили нам чрезвычайно важные сведения.

– Не за что, не за что, дорогой друг, – заулыбался мистер Джелкс, обладавший счастливым свойством не замечать иронии. – Ну а теперь, мистер Дикинсон, я с вашего разрешения отправлюсь домой, если, конечно, у вас нет ко мне дополнительных вопросов…

– Думаю, что есть, – перебил его Стефан. – Итак, чтобы сдвинуть дело с места, а не ограничиваться одними только разговорами на эту тему, нам необходимо получить ответы на вопросы, о которых вы упомянули, не так ли? Как вы полагаете, их можно получить у людей, которые волею случая или по службе находились в то время в отеле?

– Ну, это очевидно. На вашем месте, вернее, на месте вашего семейного комитета по расследованию, – с улыбкой начал Джелкс, но, не встретив на лицах окружающих ответных улыбок, быстро закончил фразу: – Я поехал бы в отель «Пендлбери-Олд-Холл» и попытался бы опросить обслуживающий персонал и местных жителей.

– В этом-то и состоит главная проблема, – сказал Стефан. – Я уже думал об этом и пришел к выводу, что лично мне крайне нежелательно туда ехать. Во-первых, меня могут застать за этим малопочтенным занятием знакомые. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, что обслуживающий персонал выразит горячее желание помочь мне. Подобные расспросы – неважная реклама для заведения. Не говоря уж о том, что как только эти люди узнают мою фамилию и поймут, зачем я задаю вопросы, то закроются, как устрицы, после чего из них и слова не вытянешь. То же самое касается и Анны, если она туда поедет. Полагаю, Мартину было бы куда легче это сделать, но…

– Сомневаюсь, что смогу принести вам реальную пользу, – сразу отказался Мартин. – Почти вся прислуга отеля присутствовала на похоронах, и кто-нибудь наверняка узнает меня. В любом случае я не слишком силен по части расследований. Кроме того, если Стив считает, что мы имеем дело с убийством, разве он не может доказать это с помощью тех фактов, которые уже столь основательно изучил?

– Нет, – ответил Стефан. – Это просто невозможно. С теми материалами, которые у меня есть, я не смогу даже опровергнуть вердикт о самоубийстве, что, позвольте напомнить, является нашей главной целью. Хотя, конечно, могу поставить вердикт под сомнение. Так что хочу еще раз напомнить всем присутствующим, что перед нами море работы. И кто-то должен ее начать, сделав первый шаг, то есть поехав в Пендлбери, как нам посоветовал мистер Джелкс. И, полагаю, для него это самый подходящий момент выйти на сцену.

– Куда выйти?… Боюсь, вы меня неправильно поняли, мистер Дикинсон. С моей стороны это было только предложение, и не более того. Как я уже говорил, такие дела – не по моей части. Не можете же вы в самом деле требовать, чтобы я…

– А мне представлялось, что такие дела как раз по вашей части, Джелкс. Насколько я знаю, адвокаты постоянно бывают в отелях, ресторанах и других общественных местах, где задают вопросы обслуживающему персоналу, особенно если дело связано с разводом и тому подобными вещами.

– С разводом? – переспросил мистер Джелкс. – Мы никогда ничем подобным не занимались! Хотя, разумеется, существуют адвокатские фирмы, которые специализируются именно на такого рода делах.

– В таком случае, полагаю, нам придется поручить эту работу сотрудникам одной из таких фирм.

Мистер Джелкс мысленно увидел своих старших партнеров, которые, вернувшись из отпуска, в один голос спрашивают у него, как он посмел потерять клиента.

– Такой необходимости нет, – торопливо пробормотал Джелкс. – Просто вам нужно обратиться к специалисту в области расследований, умеющему задавать вопросы. Все-таки, как ни крути, опрашивать прислугу в круг обязанностей адвоката не входит. И вы не можете ожидать от меня…

Стефан посмотрел на него и подумал, что действительно не может.

– Можете найти мне человека, который занимается подобными вещами? И как можно быстрее?

– Разумеется, мистер Дикинсон. У меня есть на примете такой человек. Я скажу ему, чтобы он позвонил вам и назначил встречу.

Сказать по правде, Джелкс не знал никого, кто обладал бы хоть минимальным опытом по части расследований, но считал, что кто-нибудь из клерков фирмы обязательно найдет ему такого типа или по крайней мере расскажет, где искать. В настоящий момент его величайшим желанием было побыстрее сбежать от этого настойчивого молодого человека, который, создав в своем воображении некий безумный план, фактически требовал, чтобы он, Херберт Хорацио Джелкс, принял личное участие в его осуществлении. Так что чем скорее он вернется под крышу своей конторы на Бедфорд-роу, тем лучше.

Правда, перед уходом ему пришлось сказать еще одну вещь.

– Хочу довести до вашего сведения – говорю исключительно на тот случай, если у вас не заладится с расследованием, – что предложение компании будет оставаться в силе в течение еще четырнадцати дней, – произнес адвокат. – Разумеется, я получу письменное подтверждение этого предложения, но вы должны иметь в виду, что в вашем распоряжении имеются целых две недели, чтобы окончательно решить, принять его или отвергнуть.

– Но мы уже отвергли его, – ответил Стефан, едва разжимая губы. – Что же в таком случае решать?

– Погодите минутку, – сказал Мартин, задумчиво глядя на адвоката. – Все-таки в этом что-то есть, не находите? Две недели – вполне достаточный срок, чтобы понять, выйдет ли что-нибудь из затеи Стива. – Мартин обернулся к присутствующим. – Предлагаю потратить это время на доказательство нашей теории, ну а уж если из этого ничего не выйдет, то взять обещанные компанией тринадцать сотен фунтов и считать, что с нами обошлись довольно гуманно. Ну, Энни, что скажешь по этому поводу?

Анна повернулась к Стефану.

– Ты уверен, что будешь отстаивать свою позицию? – спросила она. – Действительно думаешь, что отца убили?

– Да, я так думаю.

Девушка приложила руки к глазам.

– У меня такое чувство, что мы переходим от одного ужаса к другому, – пробормотала она. – Полагаю, Мартин все-таки прав. По крайней мере, за это время мы сможем окончательно сделать выбор.

– Да, я бы очень хотел, чтобы вы как следует обдумали предложение компании, – заметил мистер Джелкс, поднимаясь с места и начиная пробираться к двери. – Помните о нем, чтобы постараться свыкнуться с этой мыслью. Мне кажется, за две недели преступник вряд ли явится к мистеру Дикинсону.

С этой пародией на шутку, которая, как и прежде, не встретила у собравшихся ни малейшего отклика, мистер Джелкс вышел из комнаты.

– Надутый осел! – воскликнул Стефан, глядя в окно на солидную фигуру адвоката, торопливо удаляющуюся от дома Дикинсонов. – Мне следовало знать, что никакой помощи от него не дождешься.

– А мне, наоборот, кажется, что он нормальный парень, – возразил Мартин. – Конечно, твои слова шокировали его, и поначалу он никак не мог в них поверить, как, впрочем, и все мы. Но то, что он выбил для нас две недели у страховой компании, делает ему честь. За две недели человек может многое чего сделать.

– По-моему, ты упустил из виду, что это нам всем предстоит многое сделать за две недели. У меня четырехнедельный отпуск, но две недели уже прошли. А работа предстоит большая.

– Ты прав. Мне еще повезло, потому что от моего отпуска осталось целых три недели. Но сейчас в любом случае нам делать нечего и остается только ждать, когда мистер Джелкс найдет того ловкого парня, о котором говорил. Хотя сама идея такого рода изысканий и опроса прислуги отеля мне определенно не по нутру. Кто знает, что выплывет наружу во время подобного расследования? – Мартин мигнул под толстыми стеклами очков. – Ох! Кажется, я уже отсидел ногу. Ни у кого нет желания прогуляться по Хиту?

Так как никто не выразил желания составить ему компанию, Мартин отправился на прогулку в одиночестве. Как только он ушел, Анна подошла к Стефану и сказала:

– Мне нужно поговорить с тобой.

– О чем?

– О жуткой ссоре, которая случилась у нас позапрошлым вечером.

– О господи! Да я уже совершенно забыл о ней.

– А вот я не забыла. И только что подумала, что ужасная мысль, которую ты сегодня высказал, пришла тебе в голову после нашей стычки.

– Ты называешь ужасной мою мысль о том, что смерть отца произошла не от несчастного случая?

– Да. И я была потрясена, когда ты сегодня ее озвучил. Но представляю, каково тебе было, когда я наговорила тебе гадостей. Вот ты и не выдержал и пошел на крайности.

– Не надо ничего больше говорить о той злополучной ссоре, сестрица. Мы оба тогда наговорили друг другу глупостей. Так что давай забудем об этом.

Неожиданно зазвонил телефон. Стефан снял трубку. Звонил мистер Джелкс из своего офиса.

– Я нашел человека, который вам нужен. Его фамилия Элдерсон. Сможете встретиться с ним завтра утром? – спросил он и назвал адрес на Шафтсбери-авеню.

– Спасибо, – ответил, выслушав адвоката, Стефан. И, положив трубку, расхохотался.

– В чем дело? – взволнованно спросила Анна.

– Я… Прости, – пробормотал Стефан, борясь с приступом неконтролируемого смеха. – Но мне представляется, что благодаря усилиям Джелкса наше расследование грозит обернуться настоящим фарсом. – И коротко рассказал ей о разговоре с адвокатом.

– Не вижу в этом ничего смешного, – заявила Анна.

– Возможно, ты права. В любом случае завтра мне нужна совершенно ясная голова. Но сейчас – извини… Ха-ха-ха… Ха-ха-ха…

Состояние, близкое к нервному срыву, способно творить с людьми чудеса. Как бы то ни было, когда Мартин вернулся с прогулки, сидевшая на диване Анна буквально давилась от хохота.