Книга: Антология современной финской драматургии (сборник) - Сиркку Пелтола

Я не верю в эмпатию, она замутняет даже здравый рассудок <...> Я не верю в жалость. Жалость - это проявление слабости. Только человеку, которого не жалеешь, можно действительно смотреть прямо в лицо.

Неслучайно, что благотворительность рождена в христианских миссиях. Тут нечто сродни религиозной экзальтации: самоотречение рождает некое новое существо - уже не вполне человеческое.

В первой картине миссионеры в старой Танзании не могут совладать с плотью и беспокойством за своих детей, которые тоже плоть. Они уходят со сцены, уступая место беспощадно доброй святой Лоуне, прошедшей благотворителем все горячие точки. Под занавес появляется Молодая Женщина с рассказом о том, как и почему становятся избранными. Молодая Женщина с болью мира и Лоуна средних лет, уже за чертой, составляют портрет современного героя - единственного, признанного всеми настоящими людьми планеты.

Обыватель представляет мать Терезу с большим сердцем, драматург говорит: возможно, что сердца не было вовсе. Точнее, было в детстве-отрочестве-юности, но потом куда-то ушло. Кощунство, на первый взгляд. Так же, как и мощный гротеск, про который надо понять, что он - без тени иронии: явление редкое, но возможное. Язык экзотичен, как африканский город Тимбукту:

РАЙСА. Вы можете описать боль? АРГАНЕТТА. (несколько мгновений размышляет) Будто стадо молодых игривых слонов огибает муравейник в снегу.

Автор шедевра - Эмилия Пёухёнен, молодой режиссер и драматург из Хельсинки. Только лишь ради ее Избранных стоит завладеть этой книгой .

Если же обыватель способен смотреть на чужую боль, не отрывая глаз и не пытаясь помочь, то он не простой обыватель, а военный турист. Пьеса Военные туристы профессора драматургии Лауры Руохонен - вторая причина не пропустить мимо финскую драманталогию . Она о том, как людей не меняет война.

Действие начинается в районе битвы за Бомарсунд - одной из главных в Крымской войне, а заканчивается в вымышленном Соловецком концлагере времен царя Николая. Но я хочу подчеркнуть: это не русофобская пьеса, потому что все хороши. Герои - участники военно-туристического круиза на лайнере Линчепинг: глазеют, слушают стоны, собирают артефакты и кормят булкой военнопленных. Организатор оправдывается:

Война - это особая культура, редко какая человеческая деятельность вбирает в себя так много от науки и искусства, этических и эстетических идей…

Cлова об особой культуре разбиваются по ходу действия дуболомством и вероломством верховного командования и садизмом тех, кто пониже. А молодой солдат перед смертью пишет письмо о любви и только о ней, возлюбленная солдата - выйдя из лагеря - нянчит его ребенка посреди соловецкой пустыни. Все это так, как будто ни лагеря, ни войны не было. Там можно потерять тело - всё, либо части - но душа остается с тобой:

...если кто-то начнет угрожать мне мачете, я буду защищаться, но в то, что это будет затрагивать мою внутреннюю природу, а не саму ситуацию, - в это я отказываюсь верить. Я буду абсолютно верен себе, на все сто, когда будучи любимым, буду любить в ответ. А зло и ненависть ничуть не более глубинная или истинная часть меня.

Сам я был уверен, что военный туризм - выдумка автора, но в интернете обнаружил некоторое число предложений по горячим точкам, а американская турфирма War Zone Tours специализируется исключительно на них. Есть среди нас люди, которые даже с риском для жизни хотят поглядеть на сражение, в котором войска были бы бодрые, подвижные, чтоб какой-нибудь интересный генерал командовал ими, а с собой была бы приличная корзина для пикника.

ANNI LEPAPAIA from the series Possibility of Constancy (Garden). 2007

Все остальное в антологии - семейная драма. И вот что интересно: при богатом национальном колорите (уже историческая компания Nokia, конфеты Гейша, электросауны, потомственный алкоголизм) семейная тема в этих пьесах удивительно созвучна с нашей. По крайней мере, идеальная финская семья - та, что представляется нам за всеми плохими примерами - как две капли воды похожа на идеальную русскую. Родство культур не только в водке и банных вениках.

Две пьесы имеют в финале смерть ненужного старика, которого бросили дети. В них простой посыл: позвоните родителям. Но и детей бросают. Других же держат строго. На привязи. Так называется пьеса Томаса Янссона, кроме семейной, отмеченная и тупосоциальной проблематикой. Когда сын по имени Бэ садится на героин, отец А обращается к госпсихологу Цэ. Тот говорит: отпусти парня, дай ему самому дойти до дна. Сам Бэ мечтает бросить и записывается в реабилитационный центр, но мест нет - ждать нужно несколько месяцев. Он продолжает наркоманить, а вокруг один за другим умирают друзья. Догадываетесь, кто виноват?

...анорексия булимия наркотики самоубийства изнасилования психические расстройства но почему же черт возьми никто ничего не делает почему все молча наблюдают за тем как совершенно обычные люди уходят на дно и гибнут.

Отец мечтает разнести к черту риксдаг потому что всем вокруг наплевать - так же, как автору на запятые и точки. Да, финны недовольны качеством своей социалки. Нет, не зажрались. Просто всегда можно сделать лучше.

ANNI LEPAPAIA. Red Floor. 2008

Градус феминизма в Зайке Саары Турунен - если он вообще есть, - намного ниже обещанного в коротком русском предисловии. Эта пьеса - про детство, и сильную волю, отдав которую злому волшебнику, девочка превращается в зайку для всех своих мужчин, никто из которых не останется с ней надолго. Все потому, что девочку не любила мать, а значит взрослая жизнь станет неизбежным армагеддоном:

АЛЕКСИ / ТЕРАПЕВТ. Детство - это ключ. СААРА / ПАЦИЕНТ. Это способ вытянуть мои деньги! АЛЕКСИ / ТЕРАПЕВТ. Детство - это магнит. Он притягивает все. Даже лишнее. СААРА / ПАЦИЕНТ: Это общее место!

Слова - из Гармонии постмодерниста Мики Мюллюахо. Я чуть не забыл про этот маленький неказистый текст. То Дон Жуан с писающей бабой. То Король Лир скачет весь в дерьме. Мюллюахо единственный в антологии представляет образец искусства-об-искусстве, театра-в-театре. Эксперимент. Впрочем, странностей хватает и у других. Таков он - современный театр. Характерно, например, как Саара Турунен обходится без ремарок:

ПАПА. Дрын-дын-дын Я. О, да это же папин “мерс”.

или

МАМА. Дрррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр. Дррррррррррррррррррррррр. Дрррррррррррррррр. Я. Мама все звонит и звонит, а я не отвечаю”

Такое еще можно прочесть, но без смеха срежиссировать на внутренней сцене практически невозможно. По этой причине прочитанные 8 пьес - включая хорошие - не добавили мне желания сходить в театр, где я и так бываю нечасто. Если к вам на улице подойдет голый мужчина с бантиком на причинном месте, вы вряд ли будете всерьез его слушать - каким бы трагическим ни был рассказ. Вот о том же я. Зачем раздевать посланника?