Текст книги "Драконий луг"

12

Эффи вдруг испугалась голубого тумана и скрывающегося за ним иного мира. Но ведь ей все равно придется туда идти? Ей же надо найти Пелама Лонгфелло, хотя кодициля у нее больше нет и передавать ему нечего. Но, может быть, он все равно ей чем-то поможет.

– Хорошо, – сказала Эффи. – Что надо делать?

– Идем со мной, – велела Октавия Флакон.

Эффи сглотнула, встала и вслед за Октавией подошла к пюпитру.

– Документы? – потребовала Октавия.

Но документов у Эффи, конечно, не было.

Октавия нахмурилась.

– Рукав?

Эффи, так же, как мужчина перед ней, закатала рукав. На предплечье ничего не было. Конечно, не было. Ей вдруг стало очень жарко от неловкости. Значит, все-таки нет в ней ничего магического? И вовсе она не неофитка? Не истинная что-бы-там-ни-было? Правда, Лекси сказала, что она тоже не может пройти в эту дверь, так что, может быть, это обычное дело. И все-таки…

Но ведь дедушка посылал её к Пеламу Лонгфелло? А отец сказал, что он в Иномирье. Или все это – одно большое недоразумение? Одно ясно: зря она сюда пришла.

– Извините, – сказала она Октавии. Ей было так стыдно.

Та была удивлена.

– У тебя точно нет хотя бы документа, разрешающего свободно проходить между мирами? Дед тебе ничего такого не давал?

– Совершенно точно, – кивнула Эффи.

– Тогда зачем ты здесь?

Эффи грустно пожала плечами.

– Не знаю.

– Без документов я тебя пропустить не могу, – объявила Октавия. – На самом деле, кроме паспорта нужна ещё М-карта и метка. Если тебя пропустить, будет катастрофа. Гильдия отзовет мою лицензию.

– А где мне взять документы?

– Ну, этого я не знаю, – покачала головой Октавия. – Переходники – те, кто туда заходят, – честно говоря, довольно таинственный народ. Не знаю, что там с ними случается, но они и полслова не скажут. Насколько я поняла, раз попав туда, – она кивнула на дверь в Иномирье, – ты всегда можешь вернуться, но как попасть в первый раз, не имея документов или разрешения, я не знаю. По правде сказать, я сразу удивилась, где ты получила метку, – но ведь слухи-то ходят. У твоего деда были такие связи, что удивляться не приходится. И он, как известно, не всегда повиновался Гильдии. У него было столько подмог…

Эффи смахнула слезы с глаз. Не станет она здесь плакать. Надо просто…

Октавия ласково потрепала девочку по плечу.

– Послушай, не попасть на ту сторону – ещё не конец света, – утешила она. – Я тоже там не бывала. Лекси мечтает об этом, но ей, бедняжке, все не выпадает случай. Тут нечего стыдиться. Кстати, рассказывают, что там вообще-то ужасно и совсем не так, как тут. Хотя, конечно, обидно, что у тебя есть волшебное кольцо и столько М-валюты, а использовать их тебе негде. Может, продашь кому-нибудь за крубли или деньги Реального мира? Или попробуй найти другой вход, хотя где его искать, я не знаю.

– Ну, простите, что так неловко вышло, и спасибо, что пытались пропустить меня здесь, – сказала Эффи. – Мне пора домой. Я и так задержалась.

Теперь, когда стыд отступил, ей стало так грустно, холодно и одиноко. Она взяла со спинки стула школьную накидку.

– Не выпьешь тоника на дорожку? – спросила Лекси. В глазах Эффи стояли слезы.

– А зачем?

– Поможет вернуться. Ты сказала, что проголодалась, и выглядела такой слабой, когда вошла. Булочки у нас отчасти магические. Это сложно объяснить, но энергии Реального мира они почти не дают. А после этого дела с кольцом… тоник поможет тебе восстановить силы. Может, подбодрит тебя, ты не сразу уснешь, а почитаешь перед сном. У тебя ведь есть эта книжка – «Драконий луг». Вдруг в ней найдутся ответы?

– Хорошо, – Эффи утерла глаза. – Спасибо тебе.

– Только тебе придется дать мне сколько-нибудь реальномирных денег. Сколько, не важно. Хоть пять пенсов, хоть два. Просто нам не разрешают бесплатно подавать тоник. Правила Гильдии и…

Эффи полезла в ранец за потертым старым кошельком. Но… как странно! Внутри что-то вибрировало. До четырнадцати лет ей не разрешали пользоваться пейджером, а старого телефона, который многие дети использовали как калькулятор, словарик и фонарик, она не носила. Что же это такое? Когда Эффи поставил ранец на стол, вибрация усилилась. Кажется, она исходила из мешочка, который утром отдал ей доктор Блэк. Распустив веревочную завязку, Эффи достала из него прозрачный кристалл, который нашла в потайном ящичке у дедушки. Едва девочка зажала его в кулаке, вибрация прекратилась.

– Что это? – склонилась к ней Лекси.

– Это кристалл, который я у дедушки взяла, – объяснила Эффи. – Он почему-то вибрировал. А теперь перестал.

– Можно мне?.. – потянулась через стол Лекси. – Можно посмотреть? Если это то, что я думаю, хотела бы взглянуть хоть одним глазком. Правда… мне кажется, если я его чуть-чуть подержу в руках, у меня тоник получится крепче, – Лекси застенчиво моргнула. – Если ты, конечно, не против.

– Держи, – пожала плечами Эффи и протянула ей большой овальный кристалл, вставленный в серебряный кружок и украшенный темно-зеленым камушком. В круге было отверстие для цепочки, но самой цепочки не было. Украшение выглядело очень красиво, тяжело оттягивало ладонь и внушало уверенность – особенно теперь, когда больше не дрожало. Эффи, держа его в руке, ничего особенного не почувствовала. Для нее это была очень хорошенькая штучка, совсем не похожая на магический предмет. И носить такую она бы не стала, хотя на ком-то другом залюбовалась бы.

Глаза у Лекси расширялись с каждой секундой.

– Ох-ты-боже-мой, – выговорила она. – Ух ты!

Эффи положила кристалл на стол, чтобы Лекси могла взять и хорошенько рассмотреть. Ей показалось, что украшение при этом немножко подпрыгнуло, сдвинувшись ближе к Лекси, и снова задрожало.

Лекси, ещё не коснувшись кристалла, вдруг неудержимо расхихикалась.

– Ой, прямо мурашки! – воскликнула она. – Ой, щекотно! Перестань. Иди-ка ты сюда… – Она заговорила с кристаллом, словно подманивая маленького пугливого зверька, которого решила угостить. Понемногу её речь перешла в тихое бормотание, в котором Эффи померещилось магическое заклинание. Ладошка Лекси зависла над кристаллом, отдернулась и, наконец, накрыла его.

– Попался! – воскликнула она и подняла украшение.

– Что происходит? – спросила Эффи.

Едва кристалл лег на ладонь Лекси, Эффи увидела одноклассницу в новом свете, словно солнце прорезалось над её головой в пасмурный день. Девочка вдруг стала такой живой, яркой и сильной, хотя была в ней и странная меланхолическая нотка. Кристалл поерзал у неё на ладони, будто устраиваясь поудобнее, и наконец угомонился, издав – если Эффи не померещилось – счастливый тихий вздох.

– Красота какая, – восхитилась Лекси. – И он мне подходит! А я сомневалась.

– О чем ты? И почему у тебя грустный вид?

Лекси помрачнела.

– Это значит, я истинная целительница. Это исцеляющий кристалл – я впервые такой вижу. И, наверное, больше не увижу, – она вернула подвеску Эффи. – Спасибо, что дала подержать. Теперь я хоть смогу добавить тебе в тоник побольше амфи.

Кристалл явно не желал возвращаться к Эффи. В её руке он стал холодным, тяжелым и как будто потускнел. Подвеска становилась все тяжелее, так что Эффи в конце концов пришлось её отложить. Едва оказавшись на столе, кристалл заерзал, двигаясь к Лекси.

– Не надо, – сказала та. – Ты принадлежишь ей.

– Он хочет к тебе, – возразила Эффи.

– Ну, – вздохнула Лекси, – наверное, хочет. Прости. Я не знала, что так выйдет, – она с любовью посмотрела на кристалл.

– Угомонись! Ты не мой.

Кристалл просто свалился ей на колени и сам заполз в кармашек.

– Прости, – повторила Лекси, вынув его и вернув на стол. Но все тут же повторилось заново. – Слушай, давай я принесу тебе тоник, а потом мы как-нибудь уговорим его вернуться к тебе.

Пока Лекси возилась на кухне, Эффи пыталась разобраться в событиях этого дня. Она начала понимать, что это кристалл привел её сюда, хотел найти Лекси. Другого объяснения у нее не было. Иначе зачем бы открывшиеся способности привели её к порталу, воспользоваться которым ей нельзя?

Эффи была слегка разочарована, и ничего не могла с этим поделать. Столько волшебных вещей досталось ей от дедушки, а воспользоваться она может только кольцом, которое её чуть не прикончило. Максимильяну нравилось носить очки, а Лекси было хорошо с кристаллом, – но с кольцом Эффи ничего такого не чувствовала. Нет, пока она играла в теннис, было здорово! Но потом она так ослабела, – Максимильян даже подумал, что она умирает. Что-то с этим кольцом было не так. Что, если оно все же предназначено не Эффи? Но ведь дедушка сказал, что разыскал его специально для неё?

Через несколько минут вернулась Лекси с серебряной фляжкой.

– Боюсь, ничего волшебного в нем нет, – сказала она, блестя глазами. – Но он тебя подкрепит и поможет читать в темноте, если надо будет. Надеюсь, тебе понравится.

– Спасибо, – ответила Эффи.

Лекси достала из кармашка подвеску и протянула хозяйке. Кристалл съежился, будто хотел спрятаться, – и вдруг нырнул Лекси в рукав.

– Ой, ну что же это! – огорчилась та.

– Оставь-ка ты его себе, – сказала Эффи.

– Не могу. Он стоит несколько тысяч…

– Мне без разницы.

– Да и закон запрещает раздавать подмоги, незарегистрированные в Гильдии.

– Ну, давай тогда ты его возьмешь на время? Мы теперь подруги, а друзья одалживают друг другу вещи. На длительный срок. Как знать, может, ты с его помощью как-нибудь поможешь мне найти и вернуть дедушкины книги.

Лекси подскочила к Эффи и обняла её.

– Я буду твоим целителем, – обещала она. – Как в сказках. Ты не пожалеешь! Я сейчас же начну составлять зелья и тоники, которые помогут тебе вернуть книги. И придумаю что-нибудь, чтобы нагнать сон на Леонарда Левара, – глаза у неё так и сверкали. – Кстати, подожди ещё минутку, – попросила Лекси. – Принесу ещё кое-что…

Она вернулась с коробочкой, в которой лежала пара новехоньких переносных раций – воки-токи. Эффи не раз такие видела, но в руках не держала. Воки-токи могли позволить себе только богатые дети. И делились ими только с лучшими друзьями. После миротрясения радиоволны остались единственным надежным средством связи, и теперь дети побогаче хранили в ранцах по две, а то и три или четыре рации – по одной на каждого друга. Но чаще обходились одной – для лучшего из друзей, а пейджер (у кого он был) использовали для связи с остальными.

– Мне на прошлое Рождество подарили, – объяснила Лекси. – Но до сих пор мне некому было отдать вторую. Они действуют на десять километров, так что мы всегда будем на связи. Ты сможешь объяснить мне, какой целебный тоник тебе нужен.

– Ты уверена? – спросила Эффи.

– Ещё как! – сказала Лекси.

– Спасибо!

Эффи спрятала аппаратик в ранец, ещё раз поблагодарила Лекси за тоник и ушла.

13

Это был лучший день в жизни Максимильяна. Ну, почти. Был бы лучший, если бы не… но об этом он решил не думать. О своей ужасной тайне.

Так или иначе, это случилось. Случилось то, о чем он всегда мечтал. Он прозрел!

Максимильян жил с мамой на дальнем от Эффи и Лекси конце города. На быстром велике (а в давние времена – на метле) от булочной мисс Флакон до университета было полчаса. Потом надо было проехать (или перелететь) школу Тузиталы для одаренных, трудных и странных, в которой сейчас злилась и недоумевала миссис Бойкарга Хайд, мимо старого Пасторского дома с новым замком, мимо больницы, кладбища и ботанического сада. Миновать большие дома под старыми деревьями и свернуть за угол. Там начинался квартал домиков-бунгало с бетонными лестницами. В одном из этих домиков мальчик сейчас мерил шагами комнату и размышлял, что теперь делать со всем этим.

Если бы вы проехали его дом и добрались до конца улицы, оттуда вы бы уже увидели море. А здесь, в маленьком бунгало за уютным сквериком, пробудившийся для магии Максимильян был счастлив, как никогда.

Если бы только не… это. Не то, о чем он решил не думать.

Первый час он провел, просто разглядывая разные вещи через Очки Познания. Все в его комнате преобразилось. Он видел содержимое своих шкафов и ящиков, не открывая их. Очки услужливо предлагали полный инвентарный список его вещей и, пока мальчик не попросил их остановиться, разрабатывали новые схемы раскладки носков, белья и школьной формы, предлагая разные гипотетические расклады, в чем Максимильян не видел никакой нужды. А кроме вещей в своей комнате, он мог заглянуть под дом и рассмотреть все артефакты, которые лежали в земле. И проверить срок жизни батареек пейджера, научного калькулятора и радиоприемника. Стоило открыть книгу, как очки выдавали ему интересные сведения об этой книге и предлагали толковый словарь и переводы незнакомых слов. Это было похоже на Интернет, по рассказам взрослых, только ещё лучше.

Ещё очки выдавали статистические данные по каждой книге – такими же колонками, какие Максимильян видел раньше над головами Эффи и Вольфа. Над книгами, как над Эффи и Вольфом (но не над соседом, мелькнувшим только что в окне), появлялись две таблички: зеленая и золотая – показывавшие, кажется, запас энергии или физической силы и что-то ещё. Но разве у книг бывает энергия или сила? Что касается «чего-то ещё» в золотой табличке… Ну, если в ней (как заподозрил Максимильян) указывалась магическая сила или, как её называли в тусклой сети, М-валюта – это просто фигня какая-то. Разве книги живые, чтобы в них была собственная магическая сила? То, что в соседе не обнаружилось никакой магии, мальчика не удивило. Но разве она есть в книгах? Это было как-то неправильно.

Выпив чаю, Максимильян уселся читать в тусклой сети старые номера «Перехода». Он искал сведений о Леонарде Леваре и библиотеке Гриффина Трулава. Чтобы выйти на «Доску объявлений „Перехода“», обычно требовался пароль и подписка за тысячу крублей в год. Однако очки любезно открыли ему пожизненную подписку и неограниченный доступ к архивам.

Максимильян собирался искать новые сообщения, но его все время отвлекала реклама редких и эксклюзивных подмог – например, лука из серебряного дерева и жил единорога в комплекте с пятнадцатью волшебными стрелами (оперение из перьев додо). Доставка из Иномирья за три часа, полная стоимость полтора миллиона крублей, или около 100 000 в М-валюте.

Отвлекали его и назидательные истории о злоупотреблениях чарами, о катастрофических путешествиях в Иномирье, о вырвавшихся в Реальный мир тварях без документов (среди них числились такие уродцы, как Лох-Несское чудовище, Бодминский зверь, эльфы Нового Леса, Человек на Луне и Бермудский треугольник плюс обычные йети, привидения и тому подобное, а также менее явные перебежчики вроде Северного сияния, трех августейших младенцев, одного премьер-министра, одного ученого и четверых спортсменов мирового класса). В каждом номере «Перехода» предлагались рецепты целебных тоников и бесплатные заклинания. И ещё на глаза то и дело лез раздел загадок.

Но Максимильян дал Эффи слово.

Простой поиск по Леонарду Левару выдал многожество статей – в основном из свежих газет. Хотя репортеры и не говорили об этом прямо, Леонард Левар считался книжным вором международного уровня, замешанным во всех крупных хищениях последних трех столетий. По слухам, в его коллекции даже находился оригинал манускрипта Войнича – таинственного документа, над разгадкой которого веками бились ученые – и ключ к шифру, использованному при его написании. У него же, по слухам, хранились протоколы всех собраний розенкрейцеров, тамплиеров и Дискуссионного общества Эдинбургского университета. И неопубликованные пьесы Шекспира. И дневник Джона Ди, и подборка неизвестных писем королевы Боудикки, и утерянные записки короля Артура, и несколько неизвестных табличек из эпоса «Гильгамеш». Чем более редкой была книга, тем вероятнее она оказывалась у Леонарда Левара.

Если он на самом деле был владельцем всех этих томов, то ловко это скрывал. Многократные налёты на его букинистические магазины не обнаружили ни одной из якобы украденных книг. Он владел недвижимостью во Франции, Марокко и Новой Зеландии, но и там обыски домов ничего не дали. Несколько лет назад «Переход» посвятил Леонарду Левару специальное журналистское расследование, но не нашел доказательств, что тот продавал считавшиеся похищенными книги кому бы то ни было. Между тем, какой смысл похищать книги по всему миру, если не делать на этом деньги? Но драгоценные книги, приобретенные Леонардом Леваром, как будто проваливались в черную дыру.

Может быть, букинист просто не мог с ними расстаться. Его считали большим любителем книг. Сам он называл себя библиофилом (что в переводе с греческого означает «тот, кто любит книги»). Помимо нескольких букинистических магазинов, он владел двадцатью процентами акций развивающегося издательства «Спичка-пресс». Возможно, «Спичка-пресс» и было источником его доходов, потому что продажей книг его магазины не занимались. Судя по налоговой декларации, Левар был бедняком, что ни год терпевшим убытки и едва наскребавшим на жизнь…

Все это не объясняло трех странных обстоятельств. Во-первых, Левару, если все, что рассказывали о нем, было правдой, должно было стукнуть не меньше трехсот пятидесяти лет. Во-вторых, что бы ни думала налоговая инспекция о его книжных магазинах, он был, несомненно, очень-очень богат. Колонка сплетен годичной давности намекала, что не так давно он купил один из самых дорогостоящих артефактов Иномирья – кинжал из драконова зуба «Атам Алтея» с зачарованной платиновой рукоятью, украшенной драгоценными камнями обоих миров.

И последняя странность для любителя книг – Леонард Левар ужасно много занимался переработкой бумаги. Максимильян проверил: переработка бумаги заключалась в превращении ненужных книг в молочно-белую жидкость, из которой снова изготавливали чистую бумагу. Так вот, Левару принадлежали 75 процентов перерабатывающих предприятий в дальних краях.

С чего бы библиофилу интересоваться переработкой бумаги? Чушь какая-то!

Когда раздался стук в окно, Максимильян аж подпрыгнул. Он бы не удивился, увидев за стеклом Леонарда Левара собственной персоной: сморщенного, тощего и жуткого, может быть, даже с кинжалом из драконова зуба, о котором мальчик только что прочитал. Смилуется ли, зарежет сразу, или Максимильяна ждет медленная и мучительная смерть? Считалось, что те, кто сует нос в дела Левара, долго не живут. «Переход» упоминал как минимум о семи подозрительных смертях, так или иначе связанных с таинственным букинистом. Конечно, доказательств не было, однако… Сердце дико застучало. Максимильян поднял глаза…

Это был Вольф.

Максимильян открыл окно, и Вольф забрался в комнату. Он запыхался, промок под дождем и все время оглядывался через плечо. По его виду можно было подумать, что он только что отыграл 79 минут в матче младших групп регбистов – только что кровь из носу не текла. Однако таким испуганным Максимильян его никогда не видел.

– Что ты здесь делаешь? – удивился он.

Вольф все не мог отдышаться. В руках у него был ключ: большой фигурный ключ в бирюзовых пятнах патины. Очки просканировали сперва Вольфа, а потом уже ключ. У Вольфа уровень энергии был пятьдесят процентов от нормы – очки заверили, что это нормально, учитывая, что парень только что пробежал через полгорода. М-валюты было довольно мало для недавно прозревшего: около четырехсот. Статистических данных о ключе не было вообще, и это озадачивало, если учесть, что даже Максимильяновы носки генерировали несколько показателей и обескураживающую рекомендацию: «Немедленно выстирать или уничтожить». Может быть, ключ был замкнут на себя или заблокирован.

– Это от двери, где он держит книги, – выдохнул Вольф. – Книги Эффи.

– Здорово! – обрадовался Максимильян. Ключ гораздо полезнее всех его изысканий. Он даже немножко расстроился.

– Так ты теперь на чьей стороне? – спросил он угрюмо.

– Ни на чьей. Просто хочу, чтобы Эффи получила свои книжки.

– А где они?

– Под городом. Надо спуститься в подвал стариковой лавки – там есть потайная дверь за фальшивыми полками – и пройти по старому тоннелю до другой двери. Ключ – от той двери. За ней что-то вроде маленькой пещеры, а из неё ход в пещеру побольше, уставленную штабелями завернутых в полиэтилен ящиков. Мы с дядей завернули все Эффины книжки – чёрт, 499 штук, он нас заставил пересчитать! – сложили в ящики и заперли за собой дверь. Дядя просто озвереет, когда узнает, что я свистнул ключ. Мы его завтра должны отдать старикашке, когда вывезем из Пасторского дома остальное имущество.

– Так, – протянул Максимильян, – времени у нас не много.

– Да, но я ничего лучше не придумал. Дядя буквально сделает из меня котлету, когда узнает…

На этих словах открылась дверь и вошла мать Максимильяна.

– О, – обрадовалась она, – к тебе пришел друг!

– Простите, миссис Андервуд, я уже ухожу.

– Оставайся на ужин, – пригласила она. – Я испекла крестьянский пирог.