Текст книги "Айн Рэнд. Сто голосов"

Патриция Нил

Патриция Нил, американская актриса, известная своим сильным характером и трагическими подробностями личной жизни. Блистала более чем в пятидесяти фильмах и в 1963 году была удостоена премии Академии за лучшую женскую роль. В 1949 году она сыграла главную женскую роль в фильме Источник.

Дата интервью: 28 августа 1997 года.

Скотт Макконнелл: Каким образом вы получили роль Доминик Франкон?

Патриция Нил: Я шла по территории студии Warner Bros. и встретила ехавшего на велосипеде мужчину. Он спешился, завязался разговор. Наконец он сказал мне, что его зовут Кинг Видор, и спросил, не хочу ли я пройти пробу на роль Доминик. Он отснял пробу, она его явным образом не удовлетворила, но вторая получилась удачной, и роль досталась мне.

Работа над ней просто восхищала меня. Я познакомилась с Гэри Купером, когда Кинг Видор готовил мою пробу. Видор пригласил Гэри в свой кабинет, мы поговорили и прекрасно поладили. Я знаю, что Гэри присутствовал во время съемок моей пробы; должно быть, это была как раз удачная. Я прошла пробу, и мы приступили к работе.

Во время пробы вы играли эпизод из сценария?

О да – два эпизода.

Вы играли с Гэри Купером или с кем-то еще?

С каким-то оказавшимся в студии юношей, a Гэри пришел и наблюдал со стороны.

Надо думать, на такую роль было достаточно претенденток?

Я знаю, что одной из них являлась Барбара Стенвик[85]85
  Барбара Стенвик (урожденная Руби Кэтрин Стивенс, 1907–1990) – американская актриса, особенно популярная в 1930–1940-х годах. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Уорнеры купили права на нее, и, не получив эту роль, она оставила студию Warner Bros.

А других знаменитых актрис, пробовавшихся на эту роль, вы не помните?

Думаю, что Айн Рэнд видела в Доминик Грету Гарбо. Гарбо пришла к Кингу Видору и спросила: «Как вы считаете, подхожу я на эту роль?» Он ответил: «Нет, на мой взгляд, вы слишком стары для нее». Она сказала: «Покорнейше благодарю» – и откланялась.

Это рассказал вам Видор?

Да. Получить эту роль было так здорово! С автором мы не часто встречались. Рэнд редко приходила на съемочную площадку. Я знаю, что когда Гэри не нравился какой-нибудь кусок сценария, Кинг Видор говорил: «Ладно, придется послать за Айн Рэнд. Но раньше чем через два часа она из дома не выйдет»[86]86
  Айн Рэнд жила в Чатсворте, примерно в двадцати милях от студии Warner Bros.


[Закрыть]. И Гэри отвечал: «Хорошо, сделаем так, как она написала».

А что она делала на съемочной площадке?

Просто смотрела. Я никогда не видела, чтобы она там работала. Просто улыбалась нам и все такое. Она сидела в кресле или стояла рядом с мужем.

Если вы не общались с Айн Рэнд относительно съемок, о чем тогда вы говорили с ней?

Она говорила мне: «O, вы прекрасно смотритесь, вы очаровательны». Помню, что она выражалась именно такими словами. На мой взгляд, она была на съемках четыре-пять раз. И хочу сказать вам, что мы познакомились и прекрасно поладили.

А чем вам запомнился ее муж?

Симпатичный такой. И если я говорю «симпатичный», это значит, что он вызывал симпатию. Он проявлял такой же интерес к ее работе, как и она сама.

Как Кинг Видор руководил вашей работой?

С моей точки зрения, Кинг Видор не был величайшим режиссером на свете. Он знал свое дело, но понимал камеру много лучше, чем актеров. Он не был специалистом по работе с актерами. Он пытался что-то сказать, но как-то не умел донести до собеседника свои мысли. Но мне он нравился; это был превосходный человек.

Расскажите мне о «сцене насилия» в фильме.

Ну, я хотела сыграть ее. Если бы фильм снимался сегодня, то вы увидели бы всякое такое, чего мы не могли позволить себе в те времена. Любая сцена должна была пройти через цензоров, а они были такими могущественными тогда. А теперь их нет.

Это была «Контора Джонстона»[87]87
  Речь идет об Ассоциации производителей и прокатчиков фильмов (впоследствии – Американская ассоциация кинокомпаний), которая с 1930 по 1976 г. работала по «Кодексу Хейса» (морально-этические нормы для фильмов). Эрик Джонстон возглавил Ассоциацию в 1945 году, после Уильяма Харрисона Хейса, и был инициатором ее переименования. (Прим. пер.)


[Закрыть]?

Ага.

Ее представители присутствовали на съемках или дело ограничивалось сценарием?

O да, они часто бывали на съемочной площадке. Они не пропускали никаких ругательств. Уж и не помню, что они там вырезали, во всяком случае, все, что могло шокировать граждан США.

Что вы думаете о собственном участии в фильме?

Я делала все, что могла, однако тогда я не так уж много знала в кино. Если бы я снялась в этой роли теперь, то сыграла бы намного лучше. Но теперь я для нее несколько старовата.

Как держалась Айн Рэнд?

Очень дружелюбно.

Что вы можете сказать о сценарии Источника?

Мне он казался хорошим. Она была очень неплохой писательницей.

А что вы думаете о фильме?

К несчастью, он разочаровал в смысле кассовых сборов. Не знаю, почему так случилось, но факт есть факт. Помню вечер премьеры… Все воротили носы. На меня никто не смотрел, кроме Джун Хэвер[88]88
  Джун Хэвер, киноактриса и танцовщица в 1940-х и 1950-х годах.


[Закрыть], а она сказала: «О боже, ты была ужасна!» Она имела в виду не мою игру, а характер моей героини.

Значит, поэтому вы были разочарованы фильмом?

Нет. Просто фильм провалился в прокате, а мы ожидали от него чудес. Мы считали, что отсняли самый лучший фильм в мире, но вышло не так.

Он оказался провальным, посредственным или еще каким?

На мой взгляд, посредственным.

A что еще вы можете рассказать о премьере?

Помню, мы все вместе отправились в большой ночной клуб на Сансет-стрит, не знаю уж точно, где он там был. Я сидела рядом с Гэри, и он под столом держал меня за руку, чтобы я не расстраивалась, потому что никто ничего не говорил.

А мистер Купер не выражал в вашем присутствии одобрение идей, заложенных в фильме?

Я думаю, он одобрял их в большей степени, чем я.

Что же ему нравилось?

Наверно, личная независимость, ощущение индивидуальности. Наверно, именно это и было ему приятно. Они сам был таким человеком, самостоятельным.

А как складывались отношения Гэри Купера и Айн Рэнд?

Они вполне ладили друг с другом. Она нечасто бывала с нами, однако как будто бы любила его и сама была ему симпатична.

Что еще вы можете напоследок сказать относительно Айн Рэнд или фильма Источник?

Я наслаждалась работой над ним. На тот момент это был величайший момент моей жизни.

Рой Брюйер

Рой Брюйер был международным представителем IATSE (International Alliance of Theatrical Stage Employees, Международного союза работников театральной сцены), крупнейшего голливудского профсоюза, и являлся в Голливуде одним из самых принципиальных борцов с коммунистами. Вместе с Айн Рэнд он был членом MPA (Motion Picture Alliance for the Preservation of American Ideals’) Кинематографического альянса за сохранение американских идеалов). Мистер Брюйер скончался в 2006 году.

Даты интервью: 9 и 25 сентября и 20 ноября 1997 года.

Скотт Макконнелл: Расскажите мне о деятельности Айн Рэнд в MPA в середине 1940-х годов.

Рой Брюйер: Айн была одиночкой и всегда жила в собственном замкнутом мирке. Большая часть наших разговоров происходила по дороге на собрание или домой. Мы останавливались, разговаривали, подтрунивали над нею. Она говорила, что в MPA много членов профсоюза: «Ничего не могу поделать с собой, – говорила она, – такая уж я антитредюнионистка». Она была очень искренней и откровенной. Мы посмеивались, потому что она помогала нам, чем могла, в той проблеме, ради решения которой мы и учредили свою организацию. Она также была настроена против правительства, так что однажды мы сказали ей: «Айн, а что будем делать с улицами? Не обязано ли правительство мостить улицы?» Мы просто поддевали ее, но она отнеслась к нашему вопросу очень серьезно. По прошествии пары собраний она говорит: «Я много думала об этом и решила, что правительству следует предоставить возможность мостить улицы».

Какой она была из себя?

Безусловно, ее нельзя было назвать привлекательной женщиной. Всегда задумчивая, всегда пытливая, верующая в то, во что верила. Она не была разговорчивой, не думаю, чтобы она производила особое впечатление. Внешность ее едва ли впечатляла. Впрочем, Айн Рэнд была необычным человеком.

Опишите Айн Рэнд, какой она была на одном из ваших собраний.

Мне запомнился ее антиправительственный настрой, она выступала против всего, что делало правительство, однако столь крайнюю позицию не разделял никто из нас. Однако она соглашалась с нами в том, что коммунистическое движение является злом, его следует остановить и уничтожить. И она написала нашу Декларацию принципов.

А существовали ли какие-нибудь другие темы, которые она поднимала или обсуждала на ваших собраниях?

Нет, руководящая роль на собраниях ей никогда не принадлежала.

Кто же руководил ими?

Нашим духовным лидером был Тим Макгиннесс. Однажды он произнес высказывание, намертво врезавшееся в мою память: «Каждый человек является чадом Господним и потому не может быть рабом другого человека».

Билл Джонсон

Билл Джонсон работал в радиошоу, организовавшем трансляцию радиопостановки повести Гимн в 1951 году.

Дата интервью: 8 декабря 1996 года.

Скотт Макконнелл: Как вы познакомились с Айн Рэнд?

Билл Джонсон: Нас познакомил Тад Эшби[89]89
  Таддеус Эшби был в это время другом Айн Рэнд, в середине 1940-х годов он стерег ее дом.


[Закрыть], он работал на меня в качестве автора и внештатного редактора издававшегося мной журнала под названием Вера и свобода. Тад был знаком с ней, и в результате нас пригласили на эти встречи с ней. Вероятно, она согласилась присутствовать в нашем шоу по его ходатайству.

Расскажите нам об этих встречах с Айн Рэнд.

Мы четыре или пять вечеров провели в ее доме, где разговаривали о философии, теологии, политике и вообще обо всем. Встречи происходили в начале пятидесятых годов. Мы сочли ее великим мыслителем. Рэнд приводила очень интересные аргументы и проявляла чрезвычайную искренность в политических вопросах.

Тад Эшби был религиозным человеком?

Не думаю. Я также не посещал церковь регулярно, и нас с ним в первую очередь интересовала философия свободы.

Какой она была с вами?

Не из тех, кто располагает к себе. Мы опасались бросать ей вызов. Она была чертовски хорошей спорщицей. И по самой манере ее ответов было понятно, что она не хочет, чтобы с ней спорили. Рэнд была настроена растолковывать и пояснять.

Я был гостем в ее доме, предполагалось, что наш разговор будет идти относительно теорий и аргументов, и я не помню, чтобы она проявила какие-то другие качества, кроме очень острого ума. Это была выдающаяся личность.

Ваш журнал Вера и свобода публиковался для доктора Джеймса Файфилда-младшего?

Совершенно верно. Он также вел радишоу под названием «История свободы».

Расскажите мне об этом.

В соавторстве с еще одним человеком я писал сценарии для этого шоу. Все началось с того, что доктор Файфилд предоставлял нам пятнадцать минут эфира, a затем он принял меня и еще кое-кого в штат, и мы стали создавать драматический по своей природе радиоспектакль. Мы делали радиопостановку по какой-то нравственной или религиозной идее, увязывали ее с нашей собственной верой в ограниченное в своей власти правительство и свободу, a потом Файфилд пристегивал к ней трехминутное вступление. Мы работали со сценаристами и, анализируя известные нам принципы свободы, задавали себе вопрос: «А можно ли изложить этот принцип в виде радиопостановки, способной не только заинтересовать людей, но и заставить их задуматься?»

Доктор Файфилд был проповедником?

O да, он был главой одной из крупнейших христианских церквей Лос-Анджелеса[90]90
  Первой конгрегационалистской церкви Лос-Анджелеса.


[Закрыть].

Полагаю, вы знали, что Айн Рэнд является атеисткой?

Ну разумеется, знал.

Зачем понадобилось религиозному человеку привлекать Айн Рэнд к выступлению в своей радиопрограмме, а тем более включать в нее радиопостановку Гимна?[91]91
  Радиопостановка Гимна была передана 3 сентября 1950 года 475 радиостанциями по всей Америке.


[Закрыть]

Программой руководили мы с Майроном Макнамарой, a доктор Файфилд не утверждал и даже не просматривал наши планы. Мы привлекали к постановкам многих голливудских актеров и актеров, выступавших только на радио.

Юлиус Шульман

Юлиус Шульман является всемирно известным фотографом, специализировавшимся на съемках архитектурных объектов. В мае и июле 1947 года он фотографировал чатсвортский дом Айн Рэнд и Фрэнка O’Коннора. Мистер Шульман скончался в 2009 году.

Даты интервью: 14 августа 1998 года и 20 апреля 2000 года.

Скотт Макконнелл: Как случилось, что вы фотографировали Айн Рэнд?

Юлиус Шульман: В 1947 году я снимал дом режиссера фон Штернберга, спроектированный Рихардом Нойтрой[92]92
  Рихард Йозеф Нойтра (1892–1970) – австрийский и американский архитектор, один из родоначальников модернизма ХХ века. (Прим. пер.)


[Закрыть] в 1935 году и занятый Айн Рэнд в середине сороковых. Фотосессия заняла два или три дня.

Каковы были ваши собственные фотографические цели?

Дом впервые фотографировали сразу после постройки в 1936 году, и на ранних снимках, сохраненных Нойтрой в личных архивах, он выглядел суровым и пустым сооружением, вокруг которого не было деревьев или какой-нибудь другой растительности. Конечно, эти снимки не могли показать дом посреди широкой лужайки, окруженный рвом, деревьями и небом. Я всегда считал, что главный принцип архитектурной фотографии требует показывать местность, посреди которой расположено здание. Кроме того, на оригинальных фото не было никакого интерьера. Однако в 1947 году, когда в нем поселилась Айн Рэнд, дом обрел прекрасную полноту. Он сделался уютным, и в нем был создан подлинный жизненный стиль.

Почему Нойтра в 1947 году захотел, чтобы дом был отснят?

Потому что фон Штернберг был одним из самых значительных его клиентов, выдвигавшим особые требования. И ландшафтное обрамление его было превосходным.

Что, по-вашему, было в этом доме уникальным?

Его изолированность. Увидев этот дом впервые, я был восхищен рвом и его алюминиевой оградой. A оказавшись внутри дома, я выглянул в окно и сказал: «О боже, как это чудесно. Какой прекрасный жизненный стиль». В те времена для этой местности были характерны огромные ранчо. Нойтра же спроектировал дом согласно требованию фон Штернберга: уединение прежде всего.

Каким был жизненный стиль в этом доме, когда в нем жила Айн Рэнд: какое впечатление производили дом, ландшафт и декор?

Декор являлся достаточно любопытным, потому что в те дни изысканная архитектура требовала минимального участия человека, однако это было не для Айн Рэнд – то же самое относилось к ландшафту: вспомните мой снимок Рэнд и O’Коннора возле березы. Современный архитектор стремился к схематичному, тонкому, совершенному, минимальному ландшафтированию. Возникший в Европе, этот стиль получил название «интернационального» – и концепция его была основана на минимализме, а не на жизненном стиле, не на том, что нужно клиентам. Если бы я был циником и попытался отнестись к обстановке дома O’Конноров с академических позиций, то сказал бы, что она не отвечала вкусам Нойтры. Однако у них было уютно – почти так же, как в моем собственном доме!

Каким образом вы стали воспринимать себя в качестве фотографа?

Вы можете сказать, что мне нравится окружающая обстановка. Но это будет только частью правды. Смысл моей работы заключается в том, что я охватываю весь процесс жизни в доме, его местоположение, дизайн интерьера, ландшафтное окружение – соединяя все в одном утверждении.

Фотография снимается только после того, как продумана ее композиция. Нельзя приступать к съемке до того, как организовано все остальное – нередко даже до того, как устанавливается камера. Каждый снимок, каждая созданная нами композиция имеют определенное предназначение. Цель заключается в том, чтобы показать, как дом дышит, как он живет и уживается с населяющими его людьми. Одна из самых серьезных проблем в данном аспекте, с моей точки зрения как художественного редактора, является то, что большинство занимающихся архитектурой фотографов избегают помещать на свои снимки людей.

Когда, например, мы снимали кабинет Айн Рэнд, она не подозревала, что я намереваюсь использовать ее как объект на снимке. Я поставил камеру и указал своему ассистенту, где нужно разместить прожекторы. А потом неожиданно для мисс Рэнд сказал ей: «Наверное, вы даже не подозреваете, что вам суждено присутствовать на этом снимке». Она немедленно возмутилась и запротестовала. Я ответил: «Вы выглядите превосходно». Она была в простом костюме. И мы сфотографировали ее, а потом я сделал еще один снимок, с мистером O’Коннором. Потом был еще один снимок, сценка в патио, за окружающей ров стеной, причем Айн Рэнд и O’Коннор находятся в одной части снимка, a Рихард Нойтра сидит в другой стороне, образуя часть композиции. Этот снимок широко разошелся по всему свету. Почему? Потому что он показывает, как работает дом. Фотографии Айн Рэнд сделаны в том числе в интерьере.

И вот что я хочу сказать фотографам архитектуры, архитекторам и студентам. Этим способом можно добиться величия в любой отрасли фотоискусства. Вы не спрашиваете архитектора: «Что именно вы рекомендуете мне снять?» Вы прибегаете к собственному здравому смыслу. Вы изучаете дом, не имея в руках фотоаппарата, вы обходите его кругом, исследуете его.

Какие еще утверждения вы хотели бы сделать?

Одной из моих любимых и одной из самых широко публикуемых фотографий является та, где Айн Рэнд и O’Коннор идут между берез. Она имеет особое значение, поскольку изображает обоих в пределах собственного земельного участка. У них был этот укромный уголок, убежище, на территории которого они могли прогуливаться по дорожкам собственного парка, рука об руку, наслаждаясь жизнью. Идея понравилась ей, и я сказал: «Я поставлю камеру здесь, среди деревьев. Дайте мне пять или десять минут. Почему бы вам не пройти до границ рощи и не вернуться назад к камере, не обращая на меня внимания? Однако когда я увижу, что вы оказались в нужном для снимка положении, то окликну вас или что-нибудь скажу»… Что я и сделал – и она улыбнулась мне, в камеру. Так и получаются уникальные кадры.

Помню, как Рэнд шла ко мне, и я сделал снимок, а потом она повернулась, чтобы вернуться обратно, полагая, что подобно девяноста процентам фотографов, я захочу сделать дубль, а потом еще дубль, а потом еще – повторяя одну ту же сценку снова и снова. Помню, после одной из моих лекций кто-то спросил меня, о том, почему люди в шутку называют меня «одноразовым Шульманом». Я ответил: «В этом нет никакой шутки, потому что я считаю, что делать больше одного кадра не нужно. Зачем понапрасну изводить пленку и тратить время на проявление и обработку? Почему не довериться своей визуальной интуиции, глазам своей камеры?»

Какой была Айн Рэнд при позировании?

С ней не было никаких проблем. Однажды я решил, что надо сделать снимок в патио и поставил там камеру. В назначенное мной время я попросил всех участников съемки любезно выйти из дома. Я усадил Нойтру в кресло слева рядом с Джанет Гейнор, a потом предложил Айн Рэнд и O’Коннору «передвинуться на правую сторону кадра», где находился шезлонг, и они без всяких возражений выполнили мою просьбу. Так было и в тех случаях, когда я снимал ее в кабинете и прогуливающейся с O’Коннором по березовой аллее. Она не возражала и была готова к сотрудничеству.

А вы бы назвали мистера О’Коннора и мисс Рэнд фотогеничными?

O, его в первую очередь. Помните снимок O’Коннора и Джанет Гейнор? На этом снимке O’Коннор получился весьма симпатичным. Он на каждом снимке выглядит очень благопристойно, и она тоже. С косметикой, которой я не пользуюсь, тоже не было никаких проблем! Работать с ними было очень приятно. Я никогда не навязываю людям чересчур крупные планы. В моем понимании человек всегда занимает часть пространства.

А как относилась Айн Рэнд к вашим фотографиям?

Они ей нравились. Ей нравилось, как она смотрится в своем кабинете. Ей нравился тот снимок, на котором они были вместе с Фрэнком и она держала на руках кошку. Нравился потому, что она эту кошку любила. Еще один снимок был сделан с набивными фигурками животных на кушетке. Особенно ей нравилось то, что снимки делались без подготовки. Я наводил камеру, взводя затвор, вытягивал из катушки новый кадр и говорил: «Хорошо, теперь делаю снимок. Смотрите перед собой на бумаги. А потом посмотрите на меня». Щелк. Она поворачивает ко мне голову, и пока успевает понять, что происходит, оказывается, что я уже сделал снимок. Я говорил ей что-нибудь вроде: «Кстати, а почему бы вам не рассказать Фрэнку о том, что вам сегодня утром принесли на завтрак?» Тут она улыбалась или смеялась, и я делал снимок.

На фото львята, набитые ватой, разбросаны вокруг нее. Такой львенок лежал на кушетке у дальней стены ее кабинета. Я внес фигурку львенка в композицию. Я переложил ее кошку, вернулся назад к камере и сказал: «Одну минуту, кошка тоже хочет присутствовать на снимке». Поэтому она и улыбнулась в объектив.

А она делала какие-нибудь комментарии по поводу ваших снимков?

Помню только, что она сказала: «Они такие естественные». И это было действительно так.

А какие-нибудь проблемы во время съемки случались?

Было один раз. Мы снимали интерьер с цветами на переднем фоне, с правой стороны с видом вперед на гостиную, a с левой стороны была стеклянная наружная стенка. В перспективе были видны несколько крупных предметов мебели. Нойтра позвал меня, a у меня было обговорено с ним условие – не сдвигать мебель. Айн Рэнд увидела, что мой ассистент подходит к ее креслам, и Нойтра, жестикулируя, указывает ему на одно из кресел: «Передвиньте его чуть дальше».

Айн Рэнд находилась слева от меня и тут же сказала: «Мистер Нойтра, что вы делаете?» – «O, мы отодвигаем это кресло». – «Почему?» Он, кажется, ответил ей в том духе, что оно мешает воспринимать архитектуру. И Рэнд сказала моему молодому помощнику: «Нет, пожалуйста, верните его обратно».

А почему ей было важно, чтобы кресло осталось на прежнем месте?

Так было у них заведено. Это было любимое кресло O’Конноров. Она чрезвычайно любила комфорт. А Нойтра решил сдвинуть ее кресло. Его внутренне возмущало, что эта тяжелая, уютная мебель не согласуется с его линиями. Он думал прежде всего о собственной архитектуре. «Не смейте прятать мои линии за креслом» – такова была его позиция.

Возникали ли какие-нибудь другие сложности?

Большая часть нашего времени уходила на работу, даже до самого вечера, и ужинали мы у нее. Это были прекрасные вечера. Айн Рэнд, O’Коннор, Нойтра, мой ассистент и я.

Мы разговаривали о жизни вообще, o нашей работе и о ее произведениях. Тогда Рэнд работала над романом Атлант расправил плечи, а ее Источник уже пользовался всемирной популярностью; нельзя сомневаться в том, что эта книга является одной из самых успешных во всей истории мировой литературы. Нойтра сделал замечание по поводу эпизода, в котором Говард Рорк взрывает один из своих домов, в проект которого были внесены чуждые ему изменения, и усомнился в том, что архитектор имеет право взорвать построенный им дом. Она ответила, что у него было право на это: он может делать со своим зданием все что угодно, оно принадлежит ему.

Кроме того, она сказала, что в романе, над которым работает, поднимаются вопросы экономического развития, которые она приравняла к возведению супермаркета в местечке, где до этого лет пятьдесят существовала только небольшая семейная бакалейная лавка. Они зарабатывали не слишком много, но все же им хватало на жизнь, a вот после того как по соседству построят и откроют супермаркеты A&P[93]93
  The Great Atlantic and Pacific Tea Company, сеть супермаркетов и винных магазинов, в основном работающих в шести штатах США. (Прим. пер.)


[Закрыть], все увидят, что в семейной лавке будут продавать кварту молока за десять-пятнадцать центов, а в A&P по семь-восемь центов за кварту.

Я назвал такую перспективу «недобросовестной конкуренцией», и она сразу взвилась. «Конечно, у них есть право поступать подобным образом. Если маленький магазинчик не способен конкурировать с A&P, он не имеет права существовать».

Я сказал: «Но таким образом они добывают свой хлеб насущный. Если считать, что подобные поступки, в манере гангстера с пистолетом оправданы, – то вы или понижаете цену на молоко, или выходите из дела. Пиф-паф, и вас нет». Она рассердилась, возвысила голос, обвинила меня в наивности и сказала: «Мистер Шульман, вы молоды [тогда мне было двадцать семь лет] и, очевидно, мало знакомы с жизнью. Вы фотограф, вы щелкаете своей камерой для мистера Нойтры и не имеете никакого отношения к миру конкуренции». Айн Рэнд не ошиблась в отношении моей молодости и наивности. В известном смысле я с тех пор не изменился.

Какое воздействие, на ваш взгляд, роман Рэнд Источник оказал на архитекторов и вообще на людей?

На мой взгляд, Айн Рэнд впервые поставила архитектуру в фокус общественного мнения. Не хотелось бы пользоваться этим термином слишком легкомысленно, однако она в известной мере «популяризировала» архитектуру. Она писала о некоторых элементах архитектурного проекта и о правах архитектора. Но не только об этом: еще и о том, насколько важно архитектору обладать яркой индивидуальностью, быть требовательным и дисциплинированным в своем труде. Я бы сказал, что она впервые сказала обществу, что роль архитектора в нем не ограничивается возведением строения. Что архитектор обладает исключительным правом. Получив и приняв ответственность от клиента, архитектор находит решение и исполняет его.

Каково ваше личное мнение о романе Источник?

Она высказала в нем очень важное мнение относительно архитектуры как таковой. Открыла обществу, как работает ум архитектора, не срывая с него покрова тайны.

Что вы думали об Айн Рэнд?

Она была блистательным литератором, рождала блестящие идеи и великолепно владела словом. Однако я был разочарован тем, что столь яркая личность настолько узко воспринимает общество или, скажем так, совершенно не понимает моего сочувствия человеку с улицы и пролетарию. Быть может, причиной тому стали ее российские впечатления.

В чем проявлялась ее личность в ваших личных взаимоотношениях, кроме разговоров за обеденным столом?

Она держалась сочувственно и приятно. O, да между нами не возникало никаких трений. За столом мы высказывали свои мнения. Нойтру в основном интересовала только архитектура.

Доводилось ли вам встречать архитекторов, мотивированных или вдохновленных образом Говарда Рорка?

O, сколько угодно! Вы даже удивитесь, узнав, как много таких было. Не забывайте о том, что книгу эту прочитали все архитекторы, сколько их есть на свете. Она была единственной и первой, фасадом и центром жизни любого архитектора, считавшего себя современным зодчим. Кроме того, вы не знаете, сколько архитекторов с уверенностью говорили мне: «А вы знаете, что Айн Рэнд писала своего Говарда Рорка с меня?» Я слышал эти слова от Рафаэля Сориано, Рихарда Нойтры, Грегори Эйна. Были и другие. O, так говорили многие!