Текст книги "Заговор Моцарта"

ГЛАВА 4

Пятнадцать лет назад

Балликелли, Северная Ирландия

Однажды дождливым вечером младший капрал Бенедикт Хоуп шел по лужам мимо мусорных баков в переулке. На стене красовалась свежая надпись: «Насрать на Папу Римского». Вывеска маленького кабачка поскрипывала на ветру.

Бен вошел, стряхнул с куртки воду – как же все-таки хорошо снова надеть гражданское! – и по ржавой железной лестнице поднялся на второй этаж. Из дверей бара доносилась музыка – кто-то играл на пианино. В баре почти никого не было. По ободранному линолеуму Бен прошел к стойке. Бородатый бармен натирал до блеска пивную кружку.

– Как поживаешь, Джо?

– Все путем, спасибочки, – улыбнулся Джо. – Как обычно?

– Давай, – согласился Бен.

Бармен достал бутылку «Блэк Буш» и наполнил стаканчик.

– Скоро допьешь, – заметил он, глянув на уровень джина в бутылке.

Пианист снова заиграл. Разбитый инструмент давно нуждался в настройке, но под умелыми пальцами звучал совсем неплохо. Музыкант наигрывал блюз в стиле Джерри Ли Льюиса, отбивая ритм левой рукой, в то время как правая молниеносно скользила по клавишам.

– Ловко у него получается, – кивнул Джо на пианиста. – Судя по виду, один из ваших.

Бен обернулся.

– Точно, из наших.

– Жаль. Я подумывал его нанять. Может, клиентов прибавилось бы.

Бен знал этого высокого худощавого парня, коротко остриженного под ежик. Рядовой Оливер Ллуэллин был слишком занят игрой и не замечал внимательного взгляда Бена.

Хорошенькая блондинка лет двадцати стояла рядом, восхищенно наблюдая за виртуозной игрой Оливера. Он быстро пробежал пальцами по клавиатуре справа налево, разразившись искрометными аккордами, и Джерри Ли Льюис уступил место Оскару Питерсону.

– Вы играете как настоящий музыкант! – восхитилась девушка. – Неужели вы действительно служите в армии?

– Служу, – улыбнулся ей Оливер, продолжая играть. – В спецназе.

– Шутите!

– Вовсе нет. Я никогда не шучу. Спец-НАЗ. Специальность – Неотразимый Артистичный Завоеватель. Сердец.

Девушка хихикнула, игриво хлопнув Оливера по плечу. Продолжая играть правой рукой, левой он обнял ее за талию и притянул к себе.

– На этом стуле хватит места для двоих. Давайте я научу вас играть в четыре руки.

Она села рядом, прижимаясь к Оливеру бедром.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Берни.

Бен ухмыльнулся, обменявшись с барменом понимающим взглядом: рядовой Ллуэллин времени даром не терял.

Двери распахнулись. Вошли четверо парней – всем за двадцать, хмурые и одновременно наглые – и заняли столик в центре бара. Один подошел к стойке за кружками пива и не ответил на приветливый кивок Бена.

Толстячок с нездорово бледным лицом обернулся к девушке, которую Оливер учил играть.

– Берни! Иди сюда! – крикнул он, разглядывая спину пианиста прищуренными глазами.

Девушка нервно вскочила.

– Мне пора, – прошептала она Оливеру.

Тот грустно пожал плечами и заиграл ноктюрн Шопена.

– Какого черта ты липнешь к этому парню? – грубо спросил толстяк, пристально уставившись на Берни, которая села рядом. – Ты что, не видишь, кто он такой?

– Ну, посмеялись немного, вот и все, – тихо ответила она. – Гэри, оставь его в покое.

Оливер перестал играть. Взяв наполовину пустую кружку, стоявшую на пианино, он допил пиво, глянул на часы и вышел из бара. Берни тоскливо улыбнулась ему, когда он проходил мимо.

Четверо парней переглянулись. Гэри поднял брови и мотнул подбородком, указывая на дверь.

– Жди здесь, – приказал он Берни, вставая из-за стола.

Его дружки торопливо допили пиво и направились к дверям.

– Гэри… – начала обеспокоенная девушка.

– Заткни пасть! – Гэри ткнул ей в лицо толстым коротким пальцем. – Все из-за тебя, шлюха этакая. Говорил ведь тебе, чтобы держалась подальше от солдатни.

Четверка решительно вышла за дверь.

Наблюдавший за ними Бен вздохнул, поставил стакан на стойку и тоже вышел.

В переулке хулиганы уже догнали Оливера и прижали к стене. Гэри ударил его в живот, заставив согнуться пополам. Оливер внезапно выпрямился и врезал толстяку головой промеж глаз. Тот с воплем отшатнулся, из сломанного носа брызнула кровь. Двое приставили ножи к горлу Оливера, а третий пнул беспомощную жертву в живот. У него выхватили бумажник и вытащили оттуда деньги.

Бен бесшумно подошел сзади и, не обращая внимания на Гэри, который был слишком занят сломанным носом, переключился на оставшуюся троицу: ухватил одного из парней с ножом за волосы и резко пнул под колено, заставив упасть на спину. Бен мог бы его запросто прикончить, но лишь наступил парню на яйца – тот заорал нечеловеческим голосом. Остальные двое выпустили Оливера и дали деру.

Гэри, несмотря на залитое кровью лицо, выставил кулаки, Бен прекрасно знал, чего ждать от такого субчика: типичный уличный забияка, ни мозгов, ни дисциплины – только ярость, мускулы и везение. Толстяк ринется в атаку, словно громадный тупой бык. Бить он будет медленно, по широкой дуге – тренированному бойцу ничего не стоит блокировать такой удар, приблизиться и врезать как следует.

Именно так все и вышло. Оставалось лишь придумать способ остановить хулигана, не нанося ему серьезных увечий. Бен поймал летевший в него кулак, вывернул толстяку руку и сломал кисть, потом наотмашь ударил в лицо. Гэри влетел в мусорные ящики головой вперед, шлепнулся на мокрый асфальт и затих рядом с приятелем, который все еще орал благим матом, зажимая ладонями раздавленные яйца.

Бен помог Оливеру подняться – пинок в живот выбил из него дух.

– Пошли отсюда.

Под ногами что-то хрустнуло – на земле лежали осколки зубов толстяка.

– Вовремя ты, – выдавил Оливер. – Еще немного, и я бы из них отбивные сделал. – Он прищурился, разглядывая своего спасителя, и наконец добавил: – Извините, сэр, не признал сначала.

– Ну да, я заметил, что ты их всех одной левой сделал. Спецназовец, говоришь?

Бумажник Оливера валялся на мокрой земле, из него высыпались водительские права, деньги, какая-то фотография. Присев, Бен сложил все обратно и хотел было передать владельцу, но передумал. Его внимание привлек не рядовой Ллуэллин, который дурачился на вечеринке и корчил рожи, а стоящая рядом девушка: зеленое вечернее платье подчеркивало цвет глаз, пышные черные волосы падали на обнаженные плечи.

Бен смотрел как зачарованный и, с трудом оторвав взгляд, помахал фотографией перед Оливером, прежде чем вложить ее обратно в бумажник.

– Если б у меня была такая подружка, не стал бы я связываться с девахами вроде Берни.

Оливер положил бумажник в карман и вытер кровь с губ.

– Разумный совет, сэр, – ответил он. – Только это не подружка, а сестренка.

ГЛАВА 5

Наши дни

Лондон

Бен прошел через роскошное фойе отеля «Дорчестер» к конторке консьержа.

– Скажите, пожалуйста, мисс Ллуэллин по-прежнему проживает в номере тысяча двести двадцать один? – спросил он.

Через три минуты он шагал по мягкому ковру, торопливо приближаясь к дверям номера. Интересно, чего она хочет? И что ей сказать после стольких лет разлуки?

Завернув за угол, Бен увидел стоящего в коридоре мужчину. Не похоже, чтобы он кого-то ждал или сам здесь жил. Незнакомец просто стоял, привалившись спиной к дверям номера, – ну да, так и есть, это номер Ли.

Бен смерил мужчину взглядом: тот был дюймов на пять выше и раза в два тяжелее. Дешевый пиджак туго обтягивал грудь и плечи, чуть не лопаясь по швам на мощных бицепсах. Лицо избороздили отметины от угрей – результат многолетнего употребления стероидов. Выбритая до блеска голова казалась несоразмерно крохотной на широченных плечах.

Не замедляя шага, Бен подошел к дверям номера 1221.

– Я к Ли Ллуэллин.

Верзила сложил руки на груди и покачал головой, глянув на Бена с легкой насмешкой.

– Гостей пускать не велено, – басом ответил охранник. – Она никого не хочет видеть.

– Я ее друг. Она меня ждет.

Широко расставленные глаза пристально уставились на Бена.

– Мне об этом ничего не сказали.

– Вы не могли бы передать ей, что я пришел? – попросил Бен. – Моя фамилия Хоуп.

– Не-а, – лениво мотнул головой верзила. – Не мог бы.

– Советую вам меня пропустить.

– Пшел вон, недомерок.

Бен протянул руку, собираясь постучать в дверь. Короткопалая ладонь сжала его запястье.

– А вот этого делать не стоило.

Верзила открыл было рот для ответа, но Бен вывернул его руку захватом, который грозил сломать запястье, и, завернув ее за спину, заставил охранника опуститься на колени: рост и вес значения не имеют, боль для всех одинакова.

– Давай-ка начнем сначала, – негромко сказал Бен. – Я пришел к Ли Ллуэллин. Я не стану ломать тебе кости, если ты меня к этому не вынудишь. Мне всего-то нужно попасть в номер. Откроешь дверь?

– Да-да. Отпусти! – панически заверещал верзила, начиная дрожать.

Дверь распахнулась – за ней стояли еще двое: оба в таких же дешевых костюмах, но не такие огромные, как первый качок.

Бен предостерегающе посмотрел на них.

– Ребята, лучше пропустите меня, или я ему руку оторву.

За спинами охранников появилась Ли, и мужчины посторонились, пропуская ее.

– Все в порядке, – заверила их она. – Я знаю этого человека.

– Здравствуй, Ли, – сказал Бен.

Мисс Ллуэллин пристально посмотрела на него.

– Что ты вытворяешь с моим телохранителем?

Звук ее голоса невольно заставил Бена улыбнуться: многолетние путешествия по всему миру и жизнь за границей лишь слегка смягчили певучий валлийский акцент.

– Это не телохранитель, а мешок с дерьмом, – ответил Бен и выпустил качка.

Тот тяжело повалился на пол. Двое его товарищей толкались в дверях и нервно поглядывали друг на друга. Укрощенный верзила медленно поднялся, потирая руку и постанывая.

– Зайди-ка лучше в номер, – сказала Ли Бену.

Он протиснулся мимо двух охранников.

Номер 1221 оказался огромным люксом. Воздух был наполнен ароматом цветов. Сквозь высокие окна, окаймленные тяжелыми шторами, проникал бледный солнечный свет. Ли провела Бена в комнату и закрыла дверь, оставив охранников в коридоре.

Они неуверенно посмотрели друг на друга.

– Пятнадцать лет прошло… – сказал Бен.

Ли оставалась такой же, какой он ее помнил, – красавицей: гибкая фигура, безупречная кожа, зеленые глаза. Она была одета в потертые джинсы и синий свитер. Никакого макияжа: Ли в нем не нуждалась. Единственное украшение – золотой кулончик на шее. Черные блестящие волосы свободно лежали на плечах – как и прежде.

– Бен Хоуп, – неприветливо начала Ли, – я когда-то пообещала себе, что если ты снова покажешься мне на глаза, то получишь пощечину.

– Так ты за этим меня позвала? Тогда валяй.

– Я уже и не надеялась, что ты появишься.

– Я получил твое сообщение вчера вечером. И сразу поехал к тебе.

– Сообщение я оставила давным-давно.

– Я был занят.

– Ну да, конечно, – фыркнула Ли.

– Я думал, тебе нужна помощь, – сказал Бен. – А теперь вижу, что мне здесь не рады.

Ли уставилась на него с вызывающим видом.

– Твоя помощь больше не требуется. Я ударилась в панику, вот и все. Не стоило тебе звонить, я и сама справилась.

– Ты имеешь в виду этих качков у дверей?

– Ты потратил время, чтобы приехать сюда… Я возмещу твои убытки.

Она подошла к креслу, где лежала сумочка, и, вытащив кошелек, принялась отсчитывать купюры.

– Ли, мне не нужно от тебя денег. Лучше объясни, что происходит. – Он махнул рукой, показывая на дверь. – Никак цирковую труппу набираешь?

Она убрала кошелек.

– Какую еще труппу?

– Тогда зачем тебе клоуны у дверей?

– Это телохранители.

– Такие телохранители защитят разве что от банды религиозных проповедников.

– Мне понадобилась охрана, а тебя рядом не было. Как и пятнадцать лет назад.

– Теперь-то я здесь, – сказал Бен. – И приехал издалека. По крайней мере, объясни мне, что происходит.

Она вздохнула и сдалась.

– Извини. Я устала, и мне страшно. Не мешало бы промочить горло. Выпьешь чего-нибудь?

Бен положил свою коричневую кожаную куртку на спинку дивана.

– Вот это другой разговор. Я бы не отказался от приличного виски, в самолетах вечно подают всякую дрянь.

– По-прежнему жить не можешь без виски? – Ли открыла бар и вытащила зеленую бутылку. – Солодовый пойдет?

Дрожащей рукой Ли налила два стакана, и Бен удивился: вроде бы раньше она не пила. Впрочем, тогда ей было всего девятнадцать. Столько лет прошло, что он теперь о ней знает?

Ли торопливо отхлебнула и, поперхнувшись, сморщилась.

– Я попала в беду. Со мной такое стряслось…

– Сядь и расскажи по порядку, – велел Бен.

Она села в уютное кресло с противоположной стороны низкого столика из узорчатого стекла. Бен уже допил виски и налил себе двойную порцию.

Ли смахнула с лица прядку и взболтнула виски в стакане.

– Я провела в Лондоне шесть недель, – начала она. – Пела в Королевской опере. На следующее утро после последнего выступления я собиралась немного отдохнуть. Походила по магазинам в «Ковент-Гардене» и пошла домой. Я снимала квартирку недалеко от оперного театра, на тихой улочке, где часто вообще невидно ни души. И вдруг мне показалось, что за мной следят. Знаешь, такое ощущение, будто тебе в спину смотрят?

– Знаю.

– Они сидели в машине – в большой машине темного цвета. Ехали за мной со скоростью пешехода. Сначала я подумала, что это фотографы или что парни ищут девочку для развлечений. Я прибавила шагу, стараясь не обращать на них внимания. Тогда машина резко свернула на тротуар, прямо передо мной. Когда я попыталась уйти в другую сторону, они вышли из машины и преградили мне путь.

– Можешь их описать?

Ли кивнула.

– Двое и водитель. Все хорошо одеты, в темных костюмах, похожи на бизнесменов. Один велел мне сесть в машину. Я бросилась бежать, но он схватил меня за руку.

– Как тебе удалось вырваться?

Она мрачно улыбнулась.

– Знаешь, хоть и говорят, что в Монте-Карло на каждом шагу полицейские, зато женщинам на улицах ничего не грозит. Когда я еду в Европу или Штаты, всегда беру с собой газовый баллончик.

– У тебя есть баллончик со слезоточивым газом? – недоверчиво моргнул Бен.

– В демократической-то Британии? – Она покачала головой. – Какое там! Просто лак для волос. Когда меня схватили за руку, я брызнула ему в глаза.

– Прием грубоват, но работает здорово.

Ли вздохнула и опустила голову; густые длинные волосы скрыли лицо.

– Не думала, что мне придется им воспользоваться, – тихо сказала она. – Какой ужас! Никак не могу забыть. Он выпустил мою руку, закричал и стал протирать глаза. А потом достал из куртки пистолет. Я бросилась бежать, не разбирая дороги. Они помчались за мной. Вообще-то я неплохо бегаю, но они бы меня наверняка поймали, если б не подвернулось такси. Я велела водителю ехать куда угодно, лишь бы подальше оттуда. С тех пор я в квартиру не возвращалась. – Ли встревоженно посмотрела на Бена. – Ну и что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что от твоих друзей на входе толку не будет.

– Меня пытались похитить, верно?

– Похоже на то, – согласился Бен. – Ты богата и знаменита – именно за такими и охотятся. Хотя не исключено, что кто-то хочет тебе отомстить. Серьезные враги у тебя есть?

Ли задумчиво поджала губы.

– Да вроде нет. С чего бы? Я всего лишь оперная певица.

– Ты знаменитая певица. Может, это кто-то из поклонников? Были какие-нибудь странные письма? Сообщения по электронной почте? Звонки?

Она пожала плечами.

– Поклонники, которые хотят связаться со мной, обращаются к Памеле, моему секретарю. Иногда меня узнают на улице, просят автограф и все такое. Ничего странного или угрожающего я не заметила.

– Когда ты села в такси, то поехала прямо сюда?

– Я же не дура! Сообразила, что они могли запомнить номер такси и проследить за мной.

Бен кивнул.

– Значит, никто, кроме сотрудников гостиницы, не знает, что ты здесь?

– Только полиция.

– В таких делах толку от нее никакого.

– Они записали мои показания и сказали, что займутся этим.

– Номер той машины ты, конечно же, не запомнила?

– Бен, все произошло так быстро…

– Ладно, скорее всего, номер фальшивый или машина в угоне. – Он помолчал, подбирая слова. – Ли, я должен у тебя спросить… прошло столько времени с тех пор…

– С тех пор, как ты меня бросил и исчез?

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Я хотел сказать, что мы очень долго не виделись. Ты замужем?

– Странный вопрос. Я не…

– Я не из праздного любопытства интересуюсь.

После некоторой заминки Ли ответила:

– Это случилось через много лет после того, как мы с тобой расстались.

– Кто он?

– Композитор, пишет музыку к фильмам. Его зовут Крис, Крис Андерсон.

– Вы все еще женаты?

– Мы были женаты всего два года. Не сошлись характерами. Правда, остались друзьями. – Она нахмурилась. – Почему ты спрашиваешь?

– Ли, похищение людей – такой же бизнес, как и любой другой. Все дело в деньгах: если нет близких людей, готовых заплатить выкуп, то нет смысла и похищать. Этот способ шантажа работает только тогда, когда кто-то готов отдать любые деньги за жизнь любимого человека. – Бен отхлебнул виски, почти опустошив стаканчик. – Единственное исключение – если у жертвы есть страховка на случай похищения с требованием выкупа.

– Я и понятия не имела, что на этот случай можно застраховаться!

– То есть у тебя такой страховки нет?

Ли помотала головой.

– Тогда, скорее всего, дело не в деньгах. Разве что действуют любители, которые хватают кого попало в надежде потом разобраться. Впрочем, на любителей эти ребята не похожи. И вряд ли они тебя с кем-то спутали. Они знали, где ты живешь, то есть подготовились заранее. – Бен одним глотком допил виски и поставил пустой стаканчик на столик. – Что ты собираешься делать?

– Для начала уеду из Лондона. Не могу больше сидеть в гостинице, словно зверь в клетке. В середине января мне нужно быть в Венеции: я пою в «Волшебной флейте», а пока проведу несколько дней в Оксфордшире. Дейв и его команда будут меня сопровождать.

– Почему именно Оксфордшир?

– Я купила там большой старый дом. Хотела основать школу для оперных певцов.

– Кто-нибудь еще об этом доме знает?

– Только я, мой секретарь и бизнес-менеджер, – ответила Ли. – Я пока не успела его обставить, коробки с вещами, которые привезли из Монте-Карло, так и лежат нераспакованные. Ничего, на несколько дней там вполне можно остановиться. Отдохну и подумаю, что теперь делать.

– Это я тебе и так скажу. Во-первых, пошли подальше этих болванов. – Он махнул в сторону дверей. – Толку от них никакого. На моем месте мог оказаться кто угодно – он вошел бы сюда, даже не заметив твоих громил на входе.

Ли кивнула.

– Да, я уже поняла. Допустим, я их выставлю прямо сейчас – и что дальше?

– Тебе нужна моя помощь?

– Я на нее надеялась.

– Ли, я не телохранитель, у меня другие задачи. Но я знаю надежных ребят. Мы обеспечим тебе настоящую охрану.

Ли явно расстроилась.

– Какой смысл менять одних качков на других?

Бен с улыбкой покачал головой.

– Я говорю о профессионалах. Ты даже не заметишь, что тебя охраняют, и при этом будешь как за каменной стеной. Я в этом уверен: сам их натаскивал.

– С тобой я чувствовала бы себя гораздо безопаснее.

– Даже после того, что я сделал тогда?

– Но ведь ты меня больше не подведешь? На этот раз не обманешь?

Бен вздохнул.

– Нет. Больше я тебя не подведу.

ГЛАВА 6

Швейцария, Берн

Хайни Мюллер придвинулся поближе к костру, чтобы погреть руки. С ночного неба лениво падали снежинки, мгновенно испаряясь на горячем металле жаровни.

Крики в толпе раздавались уже не так громко, как днем. Уставшие от долгого ожидания люди стояли группками, переминаясь с ноги на ногу, замерзшие и усталые. Одни курили безникотиновые сигареты, другие потягивали из термосов черносмородиновый чай или кофе без кофеина. Некоторые не выдержали и ушли домой, хотя человек четыреста еще оставались.

Они попытались было прорваться на территорию гостиницы, но когда эти сволочи собираются на конференции, мимо охраны и мышь не проскочит. В гостиницу не попасть, остается лишь размахивать плакатами за высоким забором. Полиция держалась в стороне – микроавтобусы и мотоциклы поставили на дороге и на территории гостиницы. Стражи порядка нервничали, понимая, что численное преимущество не на их стороне.

В нескольких сотнях ярдов, за покрытой снегом лужайкой перед внушительным зданием гостиницы ждали тринадцать черных лимузинов-близнецов. Площадку перед парадным входом подмели и посыпали солью специально в честь приезда важных персон. Франка, подруга Хайни, совсем недавно заметила, что из служебного входа вышли водители, которые принялись очищать машины от снега, – ожидание явно подходит к концу.

– Идут! – закричал кто-то.

Протестанты схватились за плакаты, словно за оружие: «Остановим изменение климата», «Европа за Арагона».

Хайни наблюдал во взятый у Франки бинокль, как открылись двери и участники конференции гуськом вышли на улицу. Самым молодым из них было под пятьдесят. Все элегантно одеты; те, кто постарше, – в шляпах. Водители и сотрудники гостиницы сопровождали гостей, держа над их головами зонтики. Полицейские оседлали белые мотоциклы, охранники в штатском стояли вокруг, разговаривая по рации.

Тринадцать водителей одновременно открыли задние дверцы лимузинов, и пассажиры заняли свои места. Дверцы хлопнули; несмотря на снегопад, сотрудники гостиницы почтительно ждали, пока гости уедут. Двигатели мягко заурчали, и вереница машин направилась к высоким воротам, за которыми ждали протестанты. Впереди колонны ехали мотоциклисты, позади – четыре машины службы безопасности.

В первом лимузине на кожаном сиденье откинулся худощавый, элегантно одетый мужчина лет семидесяти – Вернер Кролл, председатель комитета. Сложив руки на коленях, он спокойно сидел, пока лимузин приближался к беснующейся толпе.

Напротив Кролла расположился его помощник – мужчина лет сорока, мускулистый, с короткой стрижкой, к которой привык за время военной службы. Он покосился на размахивающих плакатами протестантов и презрительно ткнул в них пальцем:

– Идиоты! Чего они хотят этим добиться?

– Демократия дает им иллюзию свободы, – негромко ответил Кролл, разглядывая толпу.

Ворота автоматически открылись, пропуская колонну. Протестанты мгновенно окружили лимузины, выкрикивая лозунги и потрясая плакатами.

«А толпа-то больше, чем обычно», – подумал Кролл. Года два назад на такие митинги собиралась кучка хиппи, человек семьдесят максимум, и полиции ничего не стоило их прижать. Времена изменились.

Протестанты окружили машину. Полиция вклинилась в толпу, слуги закона хватали людей и оттаскивали к микроавтобусам. Обстановка быстро накалялась. Трое полицейских вцепились в молодого человека, преградившего путь лимузину. О ветровое стекло загремел плакат – стали хорошо видны коряво написанные буквы: «Европа за Арагона».

Кролл часто слышал это имя. Именно благодаря Арагону демонстрации набрали силу. Всего за несколько лет обаятельный молодой политик совершил головокружительный взлет и получил мощную поддержку. Экология и антиядерная политика перестали быть уделом хиппи, радикалов и убежденных левых: Арагон завоевал доверие среднего класса – а вот это уже опасно.

Хайни Мюллер вытащил из сумки коробку яиц. Вообще-то он был вегетарианцем и яйца не покупал, но ради такого случая сделал исключение. Хайни усмехнулся, глядя на приближающийся свет фар первого лимузина, и достал тухлое яйцо. Стоявший рядом демонстрант потряс баллончиком с красной краской.

Хайни уже занес руку, чтобы бросить яйцо, но тут лимузин остановился и непрозрачное стекло с шорохом опустилось. Хайни замер, не замечая больше рева толпы: на него смотрел сидевший в лимузине старик. От ледяного взгляда кровь застыла в жилах, и Хайни забыл про зажатое в руке яйцо. Что-то хрустнуло. Стекло поднялось, и сверкающий черный лимузин бесшумно двинулся дальше.

Хайни Мюллер смотрел на измазанные тухлым яйцом пальцы, не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Потом в ушах снова зазвучали вопли протестантов, полицейский схватил его за волосы, и брыкающийся Хайни рухнул на землю.

Лимузин в окружении полицейских на мотоциклах быстро миновал демонстрантов. Кролл лениво откинулся на сиденье и достал зазвеневший мобильный телефон.

– Ллуэллин уехала до того, как мы до нее добрались, – испуганно и заискивающе сказал голос в трубке. – Мы опоздали на полчаса.

Кролл слушал, невозмутимо глядя на проносящиеся мимо заснеженные холмы.

– Но мы узнали, где она, – продолжал ободренный молчанием собеседник. – У меня есть адрес.

Кролл записал продиктованный адрес в блокнот, молча выключил телефон и, нажав кнопку на панели управления, уставился на небольшой плоский экран.

Запись он видел не один раз, но ему нравилось смотреть на девушку. Ожерелье из поблескивающих жемчужин на шее сияло по контрасту с черными волосами. Она сидела в большом кресле, оживленно разговаривая с ведущим одного из британских телеканалов.

– Недурна, верно? – заметил помощник.

– Верно – тихо согласился Кролл, не сводя глаз с экрана.

Он выключил видеоплеер, и экран померк. Кролл на мгновение уставился ледяным взглядом в глаза помощнику, потом передал ему вырванный из блокнота листок с адресом.

– Джек, займись этим.