Текст книги "Дороже всего на свете"

18 глава

Леон подходит почти вплотную, взгляд у него пронзительный. Готовлюсь услышать слова, которые опять вызовут раздражение и гнев, но он только тихо произносит:

– Спасибо.

Всего одно слово, а меня буквально затапливает эмоциями.

– За что?

– За Мию. Теперь понимаю, как глупо было вешать на тебя заботу о дочери, но в те дни все навалилось разом. Две смерти, необходимость принять решение, как быть с тобой…

– Глупо и очень жестоко, – подтверждаю спокойно, хотя сама едва дышу от волнения. – Да, Мия младенец и ничего не понимает, но я-то взрослая и прекрасно осознаю, что рано или поздно нам с ней предстоит расстаться.

– Мне бы хотелось все исправить, но думаю, это невозможно.

Временами я убеждена, что у Леона есть ко мне чувства, в другие дни – не уверена совсем. Но сейчас, когда он открывается, между нами возникает какая-то необычайная близость.

– Я знаю, что ошибался, – продолжает он. – Вижу, как ты к ней относишься. Это и заставило задуматься… Может быть, у нас с тобой получится найти способ, как не разлучать вас? Я подключу своих юристов.

Его слова застают врасплох.

– В смысле не разлучать? Зачем делать меня ответственной за воспитание твоей дочери? А ты где будешь?

Леон не отводит взгляд, и ответ – в его глазах. Моя оборона слабеет. Что бы ни говорила раньше, в глубине души я испытываю ужас от мысли, что Дамианиса действительно могут устранить. Не верится в такое…

– Я… я не знаю, что сказать, – шепчу, потерявшись в своих сомнениях. Признавая, что Леон и Мия в моей жизни как что-то неизбежное. – Не получится забыть, что мой отец отнял у твоей дочери мать. Она вырастет и наверняка узнает об этом. Правда может сломать ей психику. Сам видел мою истерику на кладбище. Хочешь, чтобы однажды подобное переживала Мия?

– Нет, не хотелось бы. Знаешь, я много размышлял о том, что делал не так. И понял, что несправедливо было не учитывать твои чувства, твое мнение. Ты заслуживаешь большего. Хочу, чтобы ты это знала.

В голосе Леона слышна искренность, и мне становится трудно сохранять привычную резкость.

– Я всерьез беспокоюсь о твоем будущем и будущем Мии. Если ты хочешь, чтобы все осталось как есть, то я сделаю для этого все необходимое.

– Как есть – это когда я ее мама? – решаю важным уточнить.

– Именно.

Предложение Дамианиса звучит как бред.

Изо всех сил стараюсь скрыть свое волнение и эмоции, но меня прорывает.

– Что у тебя в голове, Леон? Ты так легко распоряжаешься жизнями других! Захотел – купил себе человека…

– Забрал из тюрьмы, заплатив крупную сумму следователю, – поправляет он.

– Это почти одно и то же! Сначала заставлял работать и искать пропавшие деньги, потом отобрал эту возможность и спрятал меня на острове. Сейчас завуалированно даешь понять, что вскоре можешь присоединиться к моему отцу и Ванессе, но был бы не против, если бы я после твоей смерти осталась с Мией и воспитывала твою дочь как ни в чем не бывало. Твою дочь, даже не нашу! Ты серьезно?

Леон осторожно кладет руку мне на плечо, глаза по-прежнему не отводит, а у меня внутри все стремительно закипает.

– Я хочу, чтобы ты знала… Ты мне не чужая. Ты стала частью моей жизни, моей семьей, и я не хочу тебя терять. Ни тебя, ни Мию. Но ситуацию не изменить никак. Она зашла слишком далеко.

Слова Леона заставляют дрожать. Я и представить не могла, что услышу их от него. Но при каких обстоятельствах… Лучше бы он молчал!

– Может так случиться, что твоя дочь потеряет еще и отца, да?

– Может. Так что подумай над тем, что я сказал.

Леон медленно уходит, оставляя меня наедине с мыслями. Глубоко дышу, анализируя услышанное. В кухне оглушающая тишина.

Что вообще происходит в жизни Леона? Куда меня втянул отец? Выходит, не встреться мы с Дамианисом раньше, встретились бы сейчас?

Выглядываю в окно, из которого открывается вид на погруженный в темноту сад Мягкий свет фонаря выхватывает лишь дорожку и силуэты растений, создавая атмосферу уюта и таинственности. Я смотрю на этот уголок спокойствия и задумываюсь о своей жизни.

Что изменится, если в ней не станет Леона? Если с ним что-то произойдет? Накатывает паника.

Дамианис предлагает остаться с Мией, но это большая ответственность. Хотя я очень привязана к малышке, как стать для нее настоящей мамой после случившегося? Как?!

Все следующее утро и целый день слова Леона не отпускают. Из-за этого работать толком не получается, и я выхожу прогуляться. Свежий воздух и движение обычно помогают упорядочить мысли. Пройдясь по улицам, присаживаюсь за столик в в маленькой кафешке, чтобы выпить кофе.

Глядя через окно на прохожих, я чувствую, как в голове постепенно проясняется. Время от времени еще возвращаюсь к словам Леона, но прогулка и кофе определенно помогли.

В кармане вибрирует телефон. Я вздрагиваю и быстро достаю его. Звонит Дан.

– Привет, Саша. – Он словно немного встревожен. – Ты где сейчас?

– В кофейне неподалеку от дома, – отвечаю как можно беззаботнее, хотя этого нет и в помине.

– Хорошо, скинь адрес.

– Хочешь присоединиться?

– Да, буду через пятнадцать минут.

Я кладу телефон на стол и вновь смотрю на улицу. Жизнь вокруг продолжается, несмотря на мои проблемы и боль.

Через некоторое время вижу идущего к кофейне Дана. Он сразу находит меня взглядом и быстро приближается к столику.

– Привет, – Ярошевич садится напротив. – Выглядишь уставшей. Все в порядке?

– Привет. Не совсем.

Делаю глоток кофе, набираясь решимости передать Дану разговор с Леоном, а потом рассказываю. Он слушает внимательно, не перебивая. Когда я заканчиваю, хмурится. Наклоняется ближе:

– Это серьезно, Саша. Я предполагал, что Леон подвергается опасности.

– И мы с Мией тоже? – Снова подступает тревога. – Его слова… Он говорил так, будто готовится к худшему. Я боюсь, что с ним действительно что-то может случиться…

– Леон человек непростой, – задумчиво произносит Дан. – Вероятно, его опасения не беспочвенны. Он заботится о вас с Мией. Тебе нужно быть готовой к любому развитию событий. Нам всем.

Киваю, смиряясь, что такова моя новая реальность. Но как же хочется, чтобы все было иначе!

– Спасибо, что пришел, Дан, – благодарю я его за поддержку. – Мне нужно было с кем-то поговорить. Слишком тяжело держать все в себе. Да и с Леоном мы сейчас так себе общаемся.

– Всегда рад помочь, – улыбается Ярошевич. – Главное, не терять надежду и действовать осмотрительно.

Он переводит тему, и я немного отвлекаюсь.

После кофе мы идем на побережье. Уже и забыла, как важно дружеское участие и разговоры ни о чем.

– Так зачем ты приезжал? – спрашиваю я, когда Дан, взглянув на часы, сообщает, что ему пора ехать.

– Просто так.

– Обманываешь.

– Я хотел извиниться лично, что так вышло с кладбищем. Ну и вообще посмотреть, как ты. По переписке непонятно, а от Леона ничего внятного не добьешься.

– Так это была не его инициатива? – уточняю, затаив дыхание.

Дан отрицательно качает головой, слегка приобнимает меня за плечи и целует в макушку.

– Все, мне пора, Саша. Я убедился, что с тобой все более-менее в порядке. Это радует. Так держать!

Вроде бы ничего особенного, обычная встреча, простой разговор, но я чувствую воодушевление и приток сил. Домой возвращаюсь в приподнятом настроении. Которое тут же улетучивается, потому что в саду Нирит гуляет с Мией. И не одна – рядом Дамианис.

Я сама проводила время с Даном, почти два часа мы были вместе и болтали о разном (узнай об этом Леон, он явно не пришел бы в восторг). Однако вижу их с Нирит, и в груди все переворачивается от ревности! Не только к Леону, но и к малышке, с которой она возится каждый день.

Выйдя из машины, сразу прохожу в сад, убеждая себя сохранять самообладание. Леон первым замечает меня и почему-то настороженно следит за моим приближением.

– Привет, – здороваюсь, стараясь скрыть ревность в голосе. – Как у вас дела?

– Привет, – отвечает он, нежно поглаживая дочь по спинке. – Мия сегодня особенно капризничала, и Нирит попросила помочь.

Ну еще бы! Не упустит возможности побыть с Леоном наедине!

Я участливо киваю, хотя внутри все по-прежнему кипит. Нельзя показывать свои эмоции, но это сложно.

Нирит, словно уловив мое напряжение, подходит ближе, мягко улыбается:

– Здравствуйте, Александра. – Ее голос звучит предельно доброжелательно. – Я не смогла до вас дозвониться, пришлось звать на помощь Леона, чтобы успокоить малышку.

Изо всех сил глушу в себе раздражение. Мы стоим втроем, но я чувствую себя лишней. Леон, держащий Мию, и Нирит рядом с ним… они выглядят как идеальная семья. Я же, мучимая сомнениями и ревностью, кажусь себе посторонней.

Сердце бьется все быстрее и быстрее, и хочется немедленно скрыться за дверями своей комнаты.

19 глава

Домой захожу в подавленном состоянии. Попытка отвлечься на работу кажется хорошей идеей, и награда не заставляет себя ждать. Несколько дней я билась в поисках счета, на который ушли деньги Леона по заказу Ванессы, и вот нашла.

Даже не знаю, что теперь делать.

По-хорошему, надо звонить или писать Христофу. Он наверняка в курсе каких-то подробностей. Однако я в команде Дамианиса и не могу принимать решения единолично. Нужно посоветоваться с ним, прежде чем написать человеку, номер которого до сих пор почему-то помню наизусть.

Почти полчаса уговариваю себя пойти к Леону и рассказать о новых нюансах, спросить разрешения позвонить Христофу. Есть соображения, каким образом Ванесса вышла на него и как я оказалась тогда снятой с рейса, а после – в тюрьме. Важно услышать подтверждение своим догадкам.

Набравшись смелости, я направляюсь к кабинету Леона в надежде, что он там, и не придется идти к нему в спальню. Надежды не оправдываются.

Остановившись возле двери в его комнату, делаю несколько глубоких вдохов перед тем, как постучать, а потом заглядываю внутрь. Дамианиса в спальне нет, зато слышно, как в ванной льется вода. Нет бы развернуться и уйти, но я стою, а уже через мгновение Леон заканчивает принимать душ и появляется в комнате, обмотав вокруг бедер полотенце.

Уже и забыла, какой Дамианис красивый. За все то время что между нами ничего не было, хуже он не стал. Грех таким быть. Я прекрасно понимаю Нирит. Тем не менее Леон чужой муж.

Мой муж…

В ложбинке груди появляются капельки пота. Разглядывая крепкое тело, я забываю, зачем приходила и что хотела сказать.

Глаза встречаются с глазами Леона. В них буквально читается вопрос: «Что ты делаешь в моей спальне?» Такое случалось очень редко, я бы даже сказала, исключительно редко. Я всячески стараюсь оградить нас обоих от встреч и жить как жила, но ни черта не получается. Напряжение лишь копится.

Выдерживаю тяжелый зрительный контакт.

– Что-то произошло? – интересуется Леон.

Снова глубоко вздыхаю и заставляю себя говорить, а не стоять истуканом.

– Я нашла счет, где находятся твои деньги. Точнее, человека, который это знает. После меня работал еще один специалист, именно он и провел новую сделку. Полагаю, Христоф следил за мной. И после того как… – Замолкаю, поняв, что звучит сбивчиво. – Мне важно услышать подтверждение своим догадкам.

– А теперь не так сумбурно, по порядку еще раз, – хмурится Леон.

– Христоф мой бывший парень. Он втянул меня в любовный треугольник. Я рассказывала, помнишь?

Леон коротко кивает.

– Мы не очень хорошо расстались. Все знания, которые я когда-то получила от него, обернулись против Христофа. Пострадали его репутация и брак. Похоже, это сильно задело. На мой прошлый день рождения он прислал цветы с траурной лентой. Выяснил, где меня найти, хотя имя я сменила.

Дамианис кажется еще более озадаченным. Поджимает губы и буквально пронизывает меня взглядом.

– Я нашла счет, куда перевела деньги, но там их не оказалось. Стало понятно, что Ванесса привлекла еще одного программиста, чтобы спрятать их и окончательно замести следы. Если Христоф все это время наблюдал за мной, то вполне мог выйти не только на меня, но и на твою помощницу. Думаю, это он меня подставил, поэтому хочу ему позвонить.

Леон продолжает молчать, его лицо становится мрачным.

– Зачем? Попросишь вернуть деньги? Потребуешь извиниться за то, что очень плохо с тобой поступил?

– Да! – с вызовом отвечаю. – Он не имел права так со мной обходиться. Если бы не ты и наша встреча в клубе, я могла бы… – Осекаюсь при мысли, что признаю поражение по всем фронтам.

– Продолжай.

– Незадолго до того как попасть в тюрьму, я читала статью о том, как люди, наделенные властью, издеваются над девушками. До одури боялась, что ты такой же…

Дамианис делает шаг в мою сторону, затем еще один, сокращая между нами дистанцию.

Облизываю сухие губы не в состоянии пошевелиться. Когда Леон оказывается напротив, в нос бьет его запах. Его настоящий запах с нотками геля для душа.

Ноги словно деревенеют, пульс учащается.

– Не нужно никому звонить и ни с кем разговаривать. Я сам этим займусь. Ты молодец, что пришла и все рассказала, а не стала действовать в одиночку. Христофа мы проверяли, но на тот момент ничего подозрительного не нашли. Если у тебя есть зацепки, раскрутим его по максимуму и докопаемся до правды.

– Ты не понимаешь…

Сердце с разбега падает в желудок, когда Леон кладет руки мне на плечи, как вчера, и внимательно смотрит в глаза.

– Я прекрасно все понимаю, поэтому и говорю: не надо никому звонить и ни с кем общаться. – В его голосе звенит сталь. – Это принесет тебе лишь новые волнения. Договорились?

Заторможено киваю. Внутри меня ломает от боли и любви к Леону. Всего лишь движение – и окажусь в его объятиях… Но что потом?

– Х… хорошо, – лепечу я и, пока не наделала глупостей, чуть ли не бегом покидаю комнату.

До вечера сижу в своей спальне за ноутбуком и всячески стараюсь отвлечься от воспомианий о недавнем разговоре, но плечи горят в тех местах, где Леон ко мне прикасался. Ни мысли об отце, ни сожаление о том, что все между нами неправильно, не уменьшают мое желание вернуться и обнять Дамианиса.

Взглянув на часы, выхожу в гостиную. Нирит как раз собирается уходить.

У нас есть правило: если Леон дома, то она не остается на ночь. Когда он в командировке, Нирит рядом все время. Иногда по факту узнаю, что Дамианис куда-то уехал. Сообщает он об этом, естественно, не мне. Нирит это определенно поняла и в те дни, когда подобное происходит, наверняка чувствует свое явное преимущество.

Надо бы и этой темы в беседе с Леоном как-то коснуться. Если сделал мамой своей дочери и хозяйкой этого дома, то поддерживай мой статус до конца.

– Александра, я ухожу. Мия уже поужинала и готова ко сну, – говорит Нирит с улыбкой. – Если что, звоните.

– Спасибо, Нирит. Спокойной ночи, – отвечаю я, стараясь не показывать своего раздражения.

Когда няня уходит, иду в детскую и заглядываю в кроватку, где лежит Мия. Она смотрит на меня своими большими глазами, а потом вдруг улыбается. Эта легкая неосознанная улыбка трогает до глубины души. Присаживаюсь рядом с кроваткой и нежно беру девочку на руки. В груди растет теплое чувство привязанности.

– Привет, малышка, – шепчу я, поглаживая ее по щеке. – Как ты сегодня?

Мия внимательно слушает.

Качаю ее и рассказываю всякие истории, мы проводим вместе тихий вечер. В такие минуты возникает ощущение, что я действительно могу стать дочери Леона матерью. Но потом вспоминаю, какие события к этому привели, и хочется горько расплакаться от несправедливости.

Когда Мия начинает засыпать, аккуратно укладываю ее в кроватку, укрываю теплым одеяльцем и вполголоса напеваю колыбельную. Дыхание малышки становится ровным и спокойным, крохотные ручки расслабляются.

Я сижу рядом, наблюдая за тем, как она спит.

– Спокойной ночи, Мия, – шепчу, осторожно целуя ее в лоб.

Почему Леон хочет, чтобы вместе с его дочерью была именно я? Почему не родной дядя? Вообще, создается впечатление, что Зен и не знает о рождении Мии.

Мягкий свет ночника создает атмосферу уюта и безопасности. Я тоже пытаюсь заснуть, но мысли о Мие и Леоне не дают покоя. Долго лежу в кровати, размышляя о том, как сильно из-за них изменилась моя жизнь. Наконец, усталость берет верх, и я засыпаю.

Утром погружаюсь в обычные хлопоты, а ближе к вечеру узнаю от Нирит, что она останется на ночь. Дамианис опять уехал в командировку.

Быстро у него меняются планы! А как же знакомство с его начальником? Почему-то кажется, что Леон поехал в Россию и хочет лично увидеться с Христофом. Или где тот сейчас обитает?

Не находя себе места, я спешу заняться работой и, оставив Мию на няню, закрываюсь в своей комнате. Спохватываюсь, лишь когда смотрю на часы. Нирит, наверное, уже искупала малышку и уложила спать.

Отложив дела на завтра, я иду сделать себе чай и навестить Мию. По коридору ступаю почти бесшумно. Из детской доносится голос Нирит. Сначала думаю, что она поет песенку Мие, но, подойдя ближе, понимаю, что няня разговаривает с кем-то по телефону. Замираю, пораженная, потому что обсуждает она меня и мои взаимоотношения с Леоном.

– А я говорю, нет между ними ничего! Почти месяц тут работаю, и они только бегают друг от друга. Если ей муж не нужен, то почему бы мне не пофлиртовать?.. Ну хорошо… Поняла. Продолжу просто работать. Хотя одно другому не мешает…

Внутренности от ревности словно кипятком обжигает. Я сжимаю пальцы в кулаки и собираюсь войти в детскую, чтобы дать понять Нирит, что все слышала, а после сообщить, что она освобождена от своих обязанностей. Но потом в голове словно тумблер щелкает. Уволить всегда успею, а пока не помешает узнать, с кем она обсуждает меня и Леона и что имеет в виду, говоря «одно другому не мешает».

Приняв решение, я так же бесшумно возвращаюсь к себе в комнату. Нужно обдумать услышанное и спланировать дальнейшие действия.

20 глава

Два дня после отъезда Леона я провожу как на иголках. Постоянно порываюсь набрать его номер и сообщить о подслушанном разговоре. Но рассказать о таком хочется все-таки при личном общении, и, чтобы отвлечь себя, я нахожу новое занятие – начинаю разрабатывать план по взлому телефона Нирит.

Что-то подсказывает, она подкована в этих вопросах, тем более если работает на кого-то из недоброжелателей Леона. Надо проверить.

Я создаю фальшивую ссылку, которая должна обеспечить доступ к мобильнику няни. Отправляю Нирит сообщение с этой ссылкой под предлогом, что там важная информация. Жду.

Время тянется мучительно долго. Наконец, видно, что Нирит прочитала сообщение, но по ссылке не перешла. Подозрения усиливаются. Няня Мии и впрямь слишком осторожна. Другой на ее месте незамедлительно кликнул бы по строчке.

Через пару часов Нирит все-таки переходит по ссылке, и я подключаюсь к ее телефону. Но в нем чисто. Ни одной зацепки. Значит, она действительно в теме и, чтобы не вызвать подозрений, использовала запасной смартфон. Предусмотрительно. Очень предусмотрительно… И почему-то кажется, что она посоветовалась с кем-то, как ей поступить.

Решаю, что нельзя терять время, и вечером иду на крайние меры. За ужином я подсыпаю в питье Нирит легкое снотворное, которое нахожу в аптечке. Сердце колотится от волнения, но стараюсь держать лицо. Она ничего не замечает и, пожелав нам с Мией спокойной ночи, уходит к себе в комнату. Когда через час я заглядываю к ней, Нирит крепко спит.

Обыскиваю ее вещи и нахожу второй телефон, хорошо спрятанный в сумке. Он под паролем, но мне удается взломать защиту. Причем очень быстро.

В телефоне множество сообщений и другой информации, переписка с неизвестными контактами. Это подтверждает худшие опасения.

Быстро копирую данные, чтобы потом показать их Леону, и кладу телефон на место. Следов стараюсь не оставлять и убеждаюсь, что все выглядит как было. Теперь у меня есть доказательства. Как только Дамианис вернется, расскажу ему обо всем.

Но он, как назло, задерживается. Тогда я решаю сообщить Дану. Звоню ему практически весь день, чтобы попросить о встрече, но телефон Ярошевича не отвечает. Набираю Леона – тоже тишина. Сговорились они, что ли?

Однако ближе к вечеру объявляются оба. Причем на пороге дома. И не одни, а в обществе незнакомого мужчины, которого, насколько я понимаю, зовут Версаль. Внешне он строг и красив. Блондин, что очень бросается в глаза на фоне двух брюнетов, стоящих рядом.

– Моя жена Александра, – представляет меня Леон своему начальнику.

Тот всматривается пристально.

Сердце начинает биться чаще. Стараюсь держаться уверенно и не показать свою нервозность, хотя она сейчас зашкаливает.

– Рад познакомиться, Александра, – говорит Версаль, протягивая руку.

Его голос звучит спокойно, но властно, вызывая смешанные чувства – восхищение, интерес, настороженность. Никогда не представляла, как выглядит человек, который добавил Леону проблем и из-за которого, судя по всему, я лишилась отца, а Мия – матери. Так вот, выглядит он потрясающе. Неужели все мерзавцы такие красивые?

– Взаимно, – отвечаю, сохраняя тон ровным.

Рука Версаля крепкая и холодная, его взгляд пронизывает насквозь. Такое внимание заставляет еще больше нервничать, и я даже не пытаюсь улыбнуться.

– Леон много рассказывал о вас, – продолжает Версаль, отпустив мою руку. – Надеюсь, переезд прошел гладко.

Будто издевается. Как что-то может проходить гладко, когда вокруг самый настоящий ад? И кажется, теперь понятно, кто его устроил…

– Да, спасибо. – Внутри зреет протест.

Похоже, я и впрямь не того ненавидела все эти дни. Леон ведь выполняет приказы этого человека и сам рискует своей жизнью.

Если бы встал выбор – папа или Леон, на самом деле не знаю, как поступила бы. Сошла бы с дистанции?

Наверное, впервые задумываюсь о переживаниях Леона в подобном ключе, его возможном чувстве вины передо мной и дочерью. Оправдать поступок Дамианиса я все равно никогда не смогу, но хотя бы понять и принять… Не исключено.

Леон, видимо заметив, что я сильно нервничаю, берет за руку и слегка сжимает ее, даря немного уверенности и заодно смещая фокус моего внимания.

– Пойдемте в кабинет, обсудим наши дела, – говорит он, обращаясь к начальнику.

– Конечно, – кивает Версаль и, вновь взглянув на меня, добавляет: – Было приятно познакомиться, Александра. Надеюсь, еще будет возможность пообщаться.

– И мне было приятно, – отвечаю, чувствуя прямо противоположное.

Мужчины уходят в кабинет.

Когда я остаюсь в гостиной одна, напряжение медленно отпускает. Версаль произвел неоднозначное впечатление, и не получается избавиться от тревоги. Возможно, виной тому богатое воображение, но что-то в этом человеке заставляет насторожиться.

Его могущество? Ведь очевидно, что оно безгранично. А власть – эффективный инструмент. Она способна как строить, так и разрушать, менять людей, подчинять их себе и порой губить.

В этом и кроется опасность. Властные люди часто перестают видеть границы дозволенного и не осознают, что их решения разрушают чужие жизни. Хотя могут и осознавать, но не считать это значимым.

Решения Версаля задели Леона, моего отца, меня саму и крошку Мию. Лучше бы нам найти эту флешку, чтобы навсегда избавиться от влияния этого человека на наши судьбы. Нельзя сейчас расслабляться и терять бдительность. Нужно быть готовыми к любым последствиям. Но я так устала… А еще запуталась. В себе, в своих чувствах. Во всем, что происходит. Кто друг, кто враг… И что будет дальше?

Разговор в кабинете затягивается, оттуда долго никто не выходит. Сначала заглядываю примерно раз в час и предлагаю алкоголь, потом забиваю на гостеприимство и поднимаюсь в свою комнату.

Жду, когда будет возможность поговорить с Леоном, рассказать ему о своих опасениях. Мне это необходимо! Заодно спросила бы, как прошла его командировка и узнал ли он что-нибудь про Христофа.

* * *

Вечером, когда Леон провожает своих гостей и мы остаемся в доме одни, я беру Мию на руки и иду к нему в комнату. Застаю Дамианиса лежащим на кровати. Запрокинув голову, он смотрит в потолок, но, как только вхожу, фокусируется на нас с Мией.

– Леон, – начинаю, немного волнуясь. – Я тут кое-что выяснила… про Нирит. Перед тем как прийти, отправила все тебе на почту.

Дамианис слегка хмурится. А потом шокирует:

– Я в курсе, что она работает на Версаля.

– Что? – удивляюсь.

– Угадал?

– Так в курсе или было предположение? – Не совсем быстро нахожу слова.

– Было предположение. Ну и это вполне ожидаемо, в стиле Версаля. Всех проверить и за всеми установить контроль. Особенно если есть риск, что может пострадать авторитет. Видимо, на флешке что-то очень серьезное. Версаль всегда был человеком, который знает, чего хочет, и как этого добиться. Его могущество действительно впечатляет. Если бы было иначе, он бы и порог моего дома не переступил. – Интонация Дамианиса мрачная.

Я тяжело вздыхаю. В голове не укладывается, что Леон способен держать рядом с дочерью человека, который вряд ли настроен по отношению к нему дружелюбно, да еще и шпионит. Видимо, дела плохи. Очень плохи. Нам явно пора объединиться. Хотя бы на время.

– Может, подобное в стиле Версаля, но точно не в твоем. Тем более ты разрешаешь Нирит находиться рядом с Мией. И еще… – Осекаюсь, потому что я не хотела говорить о своей ревности сейчас.

– Что ты хотела сказать? Продолжай, – требует Леон, впиваясь в меня глазами.

– Ничего. У тебя есть план?

– Да. Найти флешку и закончить это партнерство.

– Закончить с таким, как Версаль?

– Он действительно может показаться пугающим. Но нужно помнить, что его власть и возможности – это не только угроза. Это еще и защита.

– А что, если его решения однажды заденут твою дочь? – давлю я на самое слабое место, чувствуя, как слова едва ли не застревают в горле. – Что, если его влияние начнет разрушать и ее жизнь?

– Я не позволю этому случиться, – уверенно говорит Леон. – Ну и больше, чем есть, его влияние уже не станет. Пока я пытался урегулировать вопрос с твоим отцом, Версаль настраивал его против меня. Сейчас это делать невыгодно. Хотя я больше ни в чем не уверен. Да и не был. Как оказалось, жил иллюзиями.

Серьезный настрой Леона немного успокаивает, но мысли о Версале все еще крутятся в голове.

– А Христоф?

– Мы позже об этом поговорим. Я хочу немного отдохнуть.

– Хорошо, – киваю я. – Тогда пока уложу Мию спать.

Малышка долго капризничает, но в конце концов засыпает. Из-за насыщенного событиями дня начинает болеть голова. И нет бы мне тоже лечь, чтобы дать нервной системе восстановиться, но ничего не выходит.

Иду на кухню, чтобы налить себе воды, и вижу там Леона. Он заглядывал к нам примерно полчаса назад, сказал, что собирается спать. А сам стоит у холодильника и что-то в нем ищет. Стараюсь не шуметь и не мешать Дамианису, но он оборачивается и замечает меня.

– Не могу найти ничего съестного…

– Хочешь, я что-нибудь по-быстрому приготовлю? Омлет, блинчики? – предлагаю наугад, чтобы скрыть неловкость.

В последнее время каждый раз смущаюсь, когда мы с Леоном остаемся наедине. Так было в самом начале.

– Давай и то и другое, – тут же соглашается он.

Я подхожу ближе, и в тот момент, когда мы оба тянемся к полке, наши пальцы случайно касаются друг друга. По телу пробегает приятное тепло. Поднимаю голову и вижу, как в глазах напротив появляется огонь, о котором я постоянно вспоминаю, когда остаюсь одна и думаю о прошлом. Взгляд Леона теплый и притягательный.

Мы стоим так, кажется, вечность, и это странное притяжение не ослабевает. Сердце колотится, голова кружится. Леон делает шаг ко мне. Его взгляд замирает на моих губах.

Происходящее кажется нереальным, как во сне…

– Я хочу тебя поцеловать. Можно? – спрашивает Леон, и в его голосе звучит надежда.

Быстро киваю, не в силах скрыть своих чувств, хотя соглашаться – до безумия неправильно. Еще недавно я оплакивала погибшего от рук Дамианиса отца, а теперь позволяю себя поцеловать…

Леон наклоняется, и я ощущаю его дыхание на губах. Поцелуй нежный, но в нем прорывается страсть. Отвечаю – и весь мир замирает. Остаемся лишь мы двое, поглощенные этим невероятным мгновением, в котором намешано столько разных эмоций!

Когда поцелуй заканчивается, Леон долго не отводит взгляд, потом выпускает меня из объятий и идет к столу. Огорчение буквально пронизывает, потому что я хочу еще. Его губ, его жадных и горячих поцелуев… Очень хочу.