Текст книги "#моя [не]идеальная жизнь"

– Я уже сказал Дейву, что покупаю их, – возражает папа с обиженным видом.

– Ну так скажи, что передумал! Папа, если ты купишь эти палатки, то только зря выбросишь деньги. Тебе нужен правильный имидж – а иначе никто не приедет. Я работаю в успешной компании, о’кей? И я знаю, как они работают.

– Ты должен прислушаться к Кейти! – восклицает Бидди. – Я знала, что мы все делаем не так! Мы покупаем юрты, Мик, – и разговор закончен. Скажи нам, Кейти, что еще нужно.

Она вытаскивает блокнот из ящика кухонного стола, и я вижу слово «Глампинг», написанное шариковой ручкой.

– Ладно. Я полагаю, что если вы собираетесь заняться этим бизнесом, то нужно, чтобы все было на высоком уровне. Действительно на высоком уровне. Домашняя еда… сельские занятия и развлечения… гламурный курорт для семей.

– Курорт? – У папы озадаченный вид.

– А почему бы и нет? У вас есть пространство, есть ресурсы, а у Бидди имеется опыт ресторанного дела…

– Но я больше ни в чем не разбираюсь, дорогая, – печально произносит Бидди.

– Я дам вам намеки. Чем роскошнее будет ваш курорт, тем более высокие цены вы сможете назначать. А значит, вы получите больше доходов.

– Высокие цены? – У Бидди еще более встревоженный вид.

– Люди любят высокие цены, – с уверенностью утверждаю я.

– Что? – со скептическим видом переспрашивает папа. – Думаю, тут ты ошибаешься, дорогая.

– Нет! Это называется «премиальные цены». Они смотрят на ценник и думают, что это непременно что-то хорошее. Если есть деньги, которые вы можете во что-то вложить, то нужно выбирать только первоклассное. Для начала вам нужны роскошные палатки. – Я перечисляю, загибая пальцы: – Юрты или вигвамы. Хорошие кровати. И… – Я вспоминаю вещи, которые видела в инстаграме. – Шелковые простыни высокого качества.

Папа и Бидди обмениваются взглядами:

– Шелковые?

– Да.

У Бидди озадаченный вид. Они с папой пользуются постельным бельем, которое привезла с собой Бидди, когда переехала к нему. Кремовым, с узором из веточек, восьмидесятых годов.

– Бидди, мы зайдем на сайт, и я тебе покажу. Это очень важно. Вам понадобится по крайней мере четыре сотни. И хорошее мыло.

– У меня есть мыло, – с гордостью сообщает папа. – Из универмага. Тридцать кусков.

– Нет! – Я качаю головой. – Это должно быть какое-нибудь местное органическое мыло ручной работы. Что-нибудь шикарное. Ваши клиенты хотят Лондон в сельской местности. Типа сельское, но городское сельское.

Я вижу, как Бидди записывает: «Лондон в сельской местности».

– А еще вам нужно будет поставить несколько душевых кабинок в одном из амбаров, – добавляю я.

Папа кивает:

– Мы об этом думали.

Один из его коньков – водопроводное дело, так что за это я спокойна. (Если только он не выберет какую-нибудь ужасную сантехнику ядовито-зеленого цвета.)

Мне в голову приходит еще одна идея:

– А летом, возможно, вам понадобится душ на улице. Это было бы изумительно.

– Душ на улице? – в ужасе переспрашивает папа. – На улице?

Гордость и радость папы – его джакузи, которое он купил со скидкой в секонд-хенде. Вот как он понимает идеальный вечер: сидеть в джакузи, попивая свои самодельные коктейли и почитывая «Дейли экспресс». Он не из тех, кто станет принимать душ на улице.

Я киваю:

– Конечно. С деревянными ширмами. И, может быть, с деревянным ведром, из которого можно себя окатывать.

– «Деревянное ведро»? – повторяет папа с еще более испуганным видом.

– Это именно то, чего они хотят. – Я пожимаю плечами.

– Но ты же только что сказала, что они хотят город! Ты уж как-нибудь определись, Кейти!

– И хотят, и не хотят. – Я пытаюсь объяснить. – Они хотят хорошее мыло, но чтобы намыливаться, глядя на небо и слушая мычание коров. Они хотят ощущать себя сельскими жителями… но не быть сельскими жителями.

– Похоже, они просто сумасшедшие.

– Возможно. – Я снова пожимаю плечами. – Но это сумасшедшие с деньгами.

Звонит телефон, и папа берет трубку. Я вижу, как Бидди старательно записывает: «шелковые простыни, мыло ручной работы, коровы».

– Алло? О да. Ароматные поленья? Конечно. Сейчас загляну в книгу заказов…

– Ароматные поленья? – вполголоса обращаюсь я к Бидди.

– Это моя новинка, – отвечает она. – Поленья с ароматом сосны к Рождеству. Мы продаем их целыми вязанками. В них впрыскивают сосновое масло. Это очень легко.

– Хорошая идея! – восклицаю я с восторгом.

– Дело хорошо идет. Они пользуются успехом.

– Ну что же, вы можете продавать их туристам. И твое варенье. И твои имбирные коврижки…

Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что Бидди будет идеальной хозяйкой для туристов класса люкс. У нее даже щеки похожи на румяные яблочки, как у настоящей фермерской жены.

И тут в мои мысли врывается голос папы:

– Нет, у нас нет вывески. Где вы находитесь? – Он отпивает глоток из стакана. – О, вам не проехать тем путем. – Он смеется, как будто это совершенно очевидно. – Навигатор всегда показывает неправильно… А, калитка? Да, эта калитка заперта… Нет, я не знаю код калитки… Ну что же, вам придется сделать немалый крюк… – Он снова слушает. – Нет, мы не даем сумки. Большинство покупателей приезжает со своими. Хорошо, до скорой встречи. – Он кладет трубку и кивает Бидди: – Клиент за твоими поленьями. – Он снова хихикает. – Она немного запуталась, бедняжка.

И тут я взрываюсь:

– Ничего удивительного, что она запуталась! Папа, ты имеешь хоть какое-то представление об обслуживании клиентов? – Папа смотрит на меня бессмысленным взглядом, и я хватаюсь за голову. – Если ты откроешь кемпинг, ты не должен вести себя подобным образом! Тебе понадобится карта! Указатели! Сумки! Ты должен держать клиента за руку. Держать все время. Чтобы он чувствовал себя уверенно каждую минуту. Только тогда у тебя будет счастливый клиент.

Я вдруг осознаю, что снова цитирую Деметру. Фактически я повторяю слово в слово.

Ну и что? Пусть Деметра – босс из ада и у нее бурный секс с парнем, который мне понравился, но она самый талантливый специалист в офисе. И если я не постараюсь чему-нибудь у нее научиться, то буду дурой.

Я читаю книгу, которую она мне дала, «Наше видение», и делаю выписки. Кроме того, я расшифровываю все комментарии Деметры, которые она нацарапала на полях, и тоже их записываю. И я всего один раз написала «глупая корова». Полагаю, это говорит о моей выдержке.

– Видишь теперь? – включается в разговор Бидди. – Вот почему нам нужны советы Кейти. Она в этом разбирается. Так что послушай ее, Мик.

Никогда я не слышала, чтобы Бидди говорила так сурово. Я мысленно ей аплодирую.

– А теперь еще один вопрос. – Я перевожу взгляд с Бидди на папу. – Вы подумали о маркетинге? Вам нужен бренд. Имидж.

Папа и Бидди смотрят на меня с беспомощным видом, и я неожиданно чувствую прилив любви к ним обоим. Это я смогу для них сделать – создать бренд глампинга.

Мой разум уже заработал. Я вижу имиджи. Краткие анонсы. Фотографии полей, ягнят, флажков, костров… Боже, это может классно выглядеть!

– Я сделаю для вас буклет, – говорю я. – И сайт. Я создам ваш бренд. А за вами остаются практические детали.

– Правда, дорогая? – Бидди прижимает руку ко рту. – Это было бы чудесно!

– Мне так хочется это сделать, – говорю я. – В самом деле хочется.

И это правда. И не только хочется – мне не терпится взяться за дело.

Я работаю над брендом все Рождество, и работа полностью меня захватывает. Рождественский день выдался солнечный, но вместо того, чтобы пойти в церковь с папой и Бидди, я ношусь по ферме и делаю массу фото полей, коров, столбов – всего, что попадется на глаза. Нахожу в Интернете типичные фотографии юрт, бледно-желтых нарциссов, костров, ягнят, а также крупный план ребенка, плещущегося в озере, которое вполне могло бы быть озером Рыбака. Я фотографирую папин трактор. Я строю шалаш из веток и украшаю его единственной веревочкой с флажками, которая у меня нашлась, а затем снимаю. Снимаю крупным планом варенье Бидди на фоне старинного льняного кухонного полотенца с веточками лаванды на переднем плане. (Бидди каждый год делает мешочки с лавандой. И настой ромашки.)

Когда я печатаю, у меня в ушах снова звучит голос Деметры:

– Органическое. Подлинное. Рукоделие. Местное. Природа. Ценности. Семья. Прибежище. Простор. Простота. Покой. Смех. Свобода. Грязь.

Я вычеркиваю «грязь». Никакой грязи, никакого силоса, никакой бойни, никаких овец с неприятными болезнями ног. Никакой грубой реальности.

Земля. Ремесла. Старинное. Повозка. Костер. Ручной работы. Свежий воздух. Свежее молоко. Свежий, традиционный, органический, местный, замешенный вручную, домашний хлеб (без глютена).

К Дню рождественских подарков я закончила буклет, и он получился такой классный, что просто слюнки текут. Мне самой хочется приехать и отдохнуть на Энстерз-Фарм.

– Ну, как вам? – Я подаю распечатанные листы папе и Бидди и жду комментариев.

– Боже мой! – Бидди смотрит на фотографию фермерского дома. – Неужели это наш?

– Ну, я слегка приукрасила. Фотошоп. – Я пожимаю плечами. – Все так делают.

– А это что такое – www.anstersfarm.com? – спрашивает папа.

– Это сайт, который я собираюсь для вас сделать, – отвечаю я.

Папа и Бидди читают распечатку. Они явно сбиты с толку.

– «Органические гамаки, – читает Бидди. – Роскошные юрты. Свобода для супружеских пар, семей, любовников. Будьте тем, кем вам хочется быть».

– «Когда под ногами трава, а над головой широкое небо, дети могут быть детьми», – читает папа. – Ну а кем же им быть-то?

– «Мы сочетаем традиционные ценности с современным комфортом в прибежище от современной жизни», – читает Бидди. – О, Кейти, это очень хорошо.

– «Забудьте о стрессах, когда будете наслаждаться нашей программой сельских занятий. Плетение кукол из соломы, поездки на тракторе, обстругивание палочек…» – Папа поднимает глаза. – Обстругивание палочек? Ради бога, дорогая! Люди едут на каникулы не для того, чтобы строгать палочки!

– Нет, для того! Они полагают, что обстругивание палочек – это возврат к природе!

– Я могла бы печь пироги, – предлагает Бидди. – Я имею в виду вместе с детьми.

– Но только если это местный, подлинный сомерсетский рецепт, – строгим тоном заявляю я. – Никаких добавок. Никаких шоколадных украшений.

– «Барбекю каждую неделю под звездами», – читает папа и снова поднимает глаза. – А кто будет этим заниматься?

– Ты, – отвечаю я. – И на тебе поездки на тракторе и доение коров.

– «Все об Энни». – Бидди добралась до последней страницы и читает вслух.

– Кто такая Энни? – осведомляется папа.

– Одна из куриц. Тебе придется дать имена всем животным, – поясняю я. – Каждой курице, каждой корове, каждой овце…

– Кейти, дорогая. – Папа смотрит на меня как на умалишенную. – Я думаю, это уж слишком.

– Это необходимо! – настаиваю я. – Имя курицы крайне важно. По сути, это главное.

– «Энни и ее семья – часть жизни фермы, – продолжает читать Бидди. – Посетите ее курятник и возьмите теплые яйца. Потом сделайте из них яичницу-болтунью на костре с нашим местным конопляным маслом и лесными грибами». – Она тревожно на меня смотрит. – Местное конопляное масло?

– Я уже нашла поставщика, – с довольным видом отвечаю я. – Это совершенно новое оливковое масло.

– «Отведайте наш домашний органический хлеб и разные сорта варенья, получившие призы». – Бидди морщится. – Получившие призы?

– Ты же получала массу призов на ярмарках, – напоминаю я. – Это же призы, правда?

– Ладно. – Бидди снова смотрит на листы будущего буклета. – Должна сказать, что это чудесно.

– После мы сможем повесить на сайт более свежие фотографии, – говорю я. – Как только у вас будут юрты и все остальное. А это что-то вроде предварительного просмотра.

– Но все это неправда!

– Нет, правда! Я хочу сказать… это будет правдой. Я собираюсь напечатать это на особой бумаге, – добавляю я.

Я уже знаю, на какой бумаге напечатаю буклет. На такой же грубой бумаге из бумажных отходов, как та, которую мы однажды использовали в «Купер Клеммоу» для бренда крупы. Я помню, как Деметра прочитала в офисе одну из своих спонтанных лекций, почему именно эта бумага – идеальный выбор. Должна признаться, я ловила каждое ее слово.

Вероятно, я могла бы провести весь день, обсуждая дизайн, но через какое-то время папа уходит, сказав, что ему нужно навестить захворавшую корову.

– «Сельское прибежище Энстерз-Фарм». – Бидди снова с нежностью смотрит на обложку будущего буклета. – Как красиво! Даже не знаю, как ты сможешь уехать, дорогая. Ты никогда не подумывала вернуться? – У нее грустный вид, и у меня появляется знакомое чувство вины. Думаю, Бидди это замечает, так как поспешно добавляет: – Я, конечно, знаю, что у тебя очень волнующая жизнь в Лондоне…

Ее слова повисают в воздухе. Я не опровергаю их, но и не киваю в знак согласия. Как спокойно и уютно сидеть здесь рядом с Бидди! Мне вдруг хочется придвинуться поближе и поговорить с ней откровенно. Спросить о папе, о том, насколько ему больно. Смирится ли он когда-нибудь с тем, что я предпочла ему Лондон?

Но у меня не хватает духу. Наверно, я слишком боюсь того, что могу услышать. Напряжение между мной и папой не радует, но оно терпимо. Но если подтвердятся мои худшие опасения, то… При одной этой мысли меня передергивает. Нет, не нужно.

Бидди никогда ничего не скажет, если ее не спросят. Вот такая она щепетильная. Она заняла свое место в нашей семье с величайшим тактом, и есть области, в которые она никогда не станет вторгаться. И хотя я чувствую, что эта тема витает в воздухе и требует обсуждения, ни одна из нас не произносит ни слова. Мы пьем чай, и тема тает в воздухе, как это всегда бывает.

Я пододвигаю к себе буклет. По правде говоря, у меня слегка екает сердце, когда я смотрю на нашу ферму – живописную, как на фотографии из журнала. Она вызывает у меня чувство… Какое именно? Гордость? Любовь? Тоска?

– Всем добрый вечер.

В мои мысли вторгается знакомый голос. Знакомый монотонный голос, который я бы предпочла не слышать. Я поднимаю глаза, стараясь не выдать своего испуга. Вот он, Стив Логан. Входит в комнату, шагая своими длинными-предлинными ногами. Его рост шесть футов пять дюймов. Стив всегда таким был.

Ну, конечно, не всегда. Но он был таким высоким с двенадцати лет, и все в школе подначивали его зайти в паб и купить банку пива. (Потому что очень высокий двенадцатилетний мальчик выглядит в точности как взрослый.)

– Привет, Стив. – Я стараюсь говорить дружески. – Счастливого Рождества! Как поживаешь?

Стив работает у моего папы на ферме, поэтому вполне логично, что он заглянул. Но я надеялась, что он не заглянет.

О’кей, а теперь начистоту: Стив – первый парень, с которым я переспала. Правда, в оправдание себе могу сказать, что выбор был невелик.

– Чайку, Стив? – предлагает Бидди.

Стив кивает, и она исчезает в кухне.

Мы со Стивом остаемся наедине. Вот что я могу сказать про нас со Стивом: как только все началось и мы пробыли вместе минут пять, я уже сожалела. Представить себе не могу, что я в нем нашла, кроме: 1) он был парень; 2) он был доступен; 3) я была единственной среди моих подруг, у которой не было бойфренда.

Но Стив ведет себя с тех пор так, словно мы разведенная пара. Он и его мама все еще называют меня его «бывшей». (Какого черта? Мы почти не встречались, и это было еще в школе.) Он отпускает шуточки насчет того времени, которое мы провели вместе, и обстреливает меня «многозначительными» взглядами. Мой способ справиться со Стивом состоит в том, чтобы избегать его.

Но теперь все должно измениться – после того, что рассказала мне Бидди.

– Итак, поздравляю! – восклицаю я радостно. – Я слышала, ты помолвлен с Кейлой. Замечательная новость!

– Это правда, – кивает он. – Сделал ей предложение в ноябре. В ее день рождения. – У Стива монотонный, тихий голос, который чуть ли не гипнотизирует. – Повесил фото в инстаграме, – добавляет он. – Хочешь посмотреть?

– О! Э-э… Конечно!

Стив достает свой мобильник и вручает мне. Я послушно просматриваю фотографии, на которых они с Кейлой запечатлены в каком-то роскошном ресторане с пурпурными обоями.

– Повел ее обедать в «Шоу Мэнор». Три блюда… и все прочее. – Он смотрит с легким вызовом. – Так ее можно и избаловать.

– Вау! – восклицаю я из вежливости. – Красивые фотки. Роскошные… вилки.

На снимках – каждая деталь ресторана. Вилки, салфетки, стулья… Когда же он, черт подери, успел сделать предложение, если столько нащелкал?

– А потом я вручил ей подарки. Но предложение – оно было спрятано в последнем подарке. В стихотворении.

– Изумительно! – Я пытаюсь подыскать слова. – Это просто… Вау! – Я продолжаю просматривать снимки интерьеров ресторана, стараясь принять заинтересованный вид.

– Я имею в виду, что если бы это была ты, то я бы сделал все иначе. – Стив бросает на меня взгляд из-под бровей. – Но, конечно, это была не ты.

– Что ты хочешь этим сказать: «Если бы это была ты»? – Мне становится как-то не по себе.

– Я сказал просто так. Все разные. И разным девушкам нужно делать предложение по-разному. Ты и Кейла – вы разные.

Ну все. Разговор пошел не в ту сторону. Я ни в коем случае не хочу обсуждать со Стивом Логаном, каким образом следует делать мне предложение.

– Ну а что еще нового? – бодро спрашиваю я, возвращая ему мобильник. – Расскажи мне все сплетни.

– В Уэст-Уоррентон открылся новый универмаг, – рассказывает он. – Там продаются «Тед Бейкер», «Келвин Кляйн»…

– Здорово!

– Я знаю, у вас в Лондоне есть «Тед Бейкер», но теперь он есть и у нас. Я просто так говорю. – У Стива сейчас характерный для него вид: пассивный и в то же время агрессивный. – Знаешь, просто так говорю.

– Понятно…

– Я знаю, что ты думаешь, будто у вас в Лондоне все есть. Но…

– Я не думаю, что у меня в Лондоне все есть, – перебиваю я.

Стив всегда недолюбливал Лондон, и главное – не говорить с ним об этом.

– У нас есть «Тед Бейкер». – Он смотрит на меня с таким видом, словно доказал что-то очень важное. – Со скидкой.

Это выше моих сил.

– Бидди! – тихо зову я, но она меня не слышит. – Ну что же, – говорю я самым приветливым тоном, – желаю тебе прекрасной свадьбы…

– Я мог бы порвать с ней. – Он говорит это, понизив голос и склонившись ко мне.

– Что?

– Если ты скажешь хоть слово.

– Что? – Я смотрю на него в ужасе. – Стив, если ты хочешь с ней порвать, то тебе не следует на ней жениться!

– Я не говорю, что хочу с ней порвать. Но порву. Знаешь, если бы мы с тобой… – Он делает какой-то странный жест руками. Я даже не хочу думать о том, что он пытается описать.

– Нет! Я хочу сказать… этого никогда не произойдет. Стив, ты же помолвлен.

– Я никогда не отказывался от тебя. А ты отказалась от меня?

– Да, отказалась! Навсегда!

Надеюсь, что шок вернет Стива к реальности, но выражение его лица не меняется.

– Подумай об этом, – говорит он, щелкает по своему мобильнику и подмигивает.

Он не в своем уме.

– Я действительно очень рада, что ты помолвлен, – говорю я. – Уверена, вам будет хорошо вместе. Я должна пойти и помочь Бидди.

Когда я выхожу из комнаты, мне хочется кричать. И Бидди еще спрашивает, не хочу ли я сюда вернуться! Черт возьми, она, должно быть, шутит.

Глава 10

К началу февраля папа с Бидди закупили юрты, качественные шелковые простыни, пуховые одеяла, шикарные чайники и двести ярлыков с надписью: «Варенье Энстерз-Фарм». Папа занимался преобразованием амбара в блок с душевыми и туалетом с хорошенькими деревенскими плитками на полу. (Слава богу, не тот кошмарный ярко-синий линолеум, который он собирался купить у приятеля. За ним нужен глаз да глаз.)

Между тем уже существует сайт «Сельского прибежища Энстерз-Фарм», и он изумительно выглядит! Я убедила Алана сделать для меня сайт со скидкой, пообещав, что в этом случае не стану звонить владельцу дома и жаловаться на вей и куриный бульон. И Алан согласился. Квартира все еще завалена коробками, но я не обращаю внимания, поскольку сайт потрясающий. На нем – масса чудесных фотографий из сельской жизни с заманчивыми описаниями, а также бланк заказа, который действительно очень просто заполнить. Плюс ссылка на созданную мною страницу на «Пинтерест». Есть даже раздел для детей, где нужно кликать мышкой по фотографиям животных и узнавать их имена. (Я дала имена всем коровам – например, Флоренс, Мейбл и Долли. Нужно еще натренировать папу.) Словом, Алан создал просто чудо. Он настоящая звезда.

Мои буклеты уже напечатаны. Вчера прибыл окончательный вариант, и он идеален. Бумага имеет достаточно сельский вид, картинки изумительные. Я так этим горжусь! Не только фермой, но и буклетом. Горжусь своей работой.

И сейчас, сидя за своим столом и вычитывая гранки бесконечного отчета о новом бренде «Ассошиэйтед соуп», размышляю: «Могу ли я дать свой буклет Деметре? Могу ли добиться, чтобы она внимательно на него посмотрела и на самом деле увидела?

Если я оставлю буклет у нее на столе, она на него и не взглянет. Если дам в неподходящий момент, тоже не заметит. Слышу голос Алекса, от которого меня передергивает (но должна признать, что это дельный совет): «Подкиньте действительно хорошую идею именно в тот момент, когда она ей нужна». В конце концов, ему ли не знать, как работает Деметра?

Нужно сделать все правильно. Потому что, как мне кажется, если она действительно сосредоточится на буклете, то он ей понравится. Я очень многому научилась у Деметры. Дочитав книгу «Наше видение», которую одолжила у Деметры, я обнаружила на последних страницах ее старые заметки. Они дали мне очень много. В самые светлые минуты я думаю: «Могла бы я стать ее протеже? Если ей понравится моя работа, даст ли она мне шанс? Единственное, что мне нужно сделать – это выбрать подходящий момент. Когда она будет доступна…»

Но это будет нелегко. Деметра никогда еще не была менее доступной. Честно говоря, никогда еще атмосфера в офисе не была такой странной…

После Рождества что-то пошло не так. Всем плохо, все напряжены. И даже я, последняя из последних, чувствую, что над Деметрой сгущаются тучи. Флора узнает новости от Розы и все мне пересказывает. Во-первых, был Тот Имейл. Деметра послала его по ошибке. Текст оскорбил одного из наших клиентов – главу отдела маркетинга в сети ресторанов «Форест фуд». Очевидно, после какого-то бурного обсуждения Деметра назвала его провинциалом без малейшего понятия о стиле в мейле, который послала Розе. А потом Деметра отослала его по ошибке самому клиенту. Ужас!

Это был весьма неприятный инцидент, и какое-то время Деметра ходила как в воду опущенная. А на прошлой неделе произошло кое-что похуже. Роза работает вместе с Марком и еще некоторыми людьми над новым проектом для «Сенсикво» (это косметическая фирма). И случилось страшное: вышли все сроки. Очевидно, это произошло не по вине группы: Деметра держала у себя все, что они ей посылали, и не возвращала. На прошлой неделе чаша терпения переполнилась: Деметра наконец-то назначила встречу с «Сенсикво», но потом ее отменила. Она явно не знала, на какой стадии находится проект, и вышло крайне неловко.

Итак, клиенты из «Сенсикво» пришли в ярость и пожаловались Адриану. В результате Деметра пребывает в панике. Входит в комнату, застывает на месте и смотрит на нас так, словно не знает, кто мы такие. А на днях я наткнулась на нее и Розу в женском туалете – они страшно ссорились. Деметра говорила тихо, с трудом сдерживая ярость:

– Мне нужно было проконтролировать. Роза, я не ставлю вам это в вину. Мне следовало самой все проверить. Я ваш босс и за все несу ответственность.

После чего Роза взглянула на нее с ненавистью и ровным голосом ответила:

– Вы знали, что мы не готовы, Деметра. Я вам говорила.

– Нет, нет. – Деметра покачала головой. – Вы сказали мне, что готовы.

– Нет, не сказала! – закричала Роза, и я выскочила из туалета. В таких случаях хочется стать невидимой.

Правда, сегодня все спокойно. Может быть, худшее уже позади? Я как раз собираюсь подняться из-за стола, чтобы налить себе кофе, когда вприпрыжку вбегает Флора.

– Привет! – говорит она. – Так как ты насчет выпить за ланчем? Мы возобновляем наши встречи по средам.

– О, хорошо! – Настроение сразу улучшается. – Прекрасно! Да!

Я как раз уже удивлялась, где же эти встречи по средам, но не хотела спрашивать. Честно говоря, после рождественской вечеринки я была на Флору ужасно зла. Но постепенно гнев утих: ведь она была пьяна. Мы все порой напиваемся и говорим глупости. А она даже не помнит об этом, так что я могу притвориться, будто ничего не было.

– Тут такое было! Поэтому мы и не могли встретиться. Но тепер все исполнены решимости. Нам нужно расслабиться. – Флора садится на мой стол и начинает заплетать косу. – О господи, этот офис! Просто какой-то сумасшедший дом! Все взрываются.

– Что еще случилось? – спрашиваю я, понизив голос.

Я знаю, что Флора любит передавать мне сплетни, – и, по правде говоря, люблю их слушать.

– Итак, – она наклоняется ко мне. – Очевидно, Деметра собирается побеседовать с «Сенсикво». Типа попытаться вернуть их. Потому что это ценные клиенты. А если мы потеряем еще и «Форест фуд»… – Флора корчит рожу.

– Значит, у компании неприятности? – тревожно спрашиваю я.

– Неприятности у Деметры. Мерзкая корова. Если только за нее не заступится Алекс… – Флора пожимает плечами. – Если вы спите с одним из партнеров, то у вас никогда не бывает крупных неприятностей. Верно?

При мысли, что Деметра спит с Алексом, мне становится дурно. Не хочу об этом думать.

– Ну что же, пока, – говорит Флора. – Пойдем вместе?

– Отлично! – отвечаю я, просияв. – Пока.

Направляюсь на кухню. Давно у меня не было такого позитивного настроя. С каким нетерпением я предвкушаю эти посиделки в кафе! По мне, это, пожалуй, не круто, но я так соскучилась по веселью! Как здорово расслабиться и выпить в хорошей компании. И, быть может, поговорить о чем-нибудь приятном – а не о том, что у компании проблемы и что Деметра – монстр.

Приближаясь к кухне, к своему удивлению, слышу голос Адриана – он обычно не бывает на нашем этаже. Мне вдруг приходит в голову: «А не дать ли мой буклет об Энстерз-Фарм Адриану?» Я едва его знаю, поскольку он пребывает на недосягаемых высотах, – но у него добрая улыбка. Может, он даст младшему сотруднику шанс? Бегу обратно, к своему столу, хватаю буклет и возвращаюсь на кухню. Я слегка взволнована, но исполнена решимости. Просто скажу ему: «Мне хочется, чтобы меня заметили, и это моя визитная карточка».

Но оказавшись на пороге кухни, я слышу, как Адриан тихо говорит, сдвинув брови:

– …они не могут понять, что происходит, и, честно говоря, я тоже. Алекс, вы говорили мне, что Деметра – настоящее сокровище.

О боже, Адриан с Алексом! У них какие-то разборки на высшем уровне, а я влезаю. Мне лучше удалиться?

– Она действительно настоящее сокровище, – отвечает Алекс. – По крайней мере… – Он ерошит свои волосы. – Я с ней поговорю.

– Да, пожалуйста.

Алекс переводит дух – и тут замечает меня.

– А! – Он предупреждает Адриана взглядом, и тот тоже поворачивается.

– Простите, – с запинкой выговариваю я. – Я не слышала… Я не хотела…

– Нет, нет. – К Адриану вернулись его изысканные манеры. – Ничего. Я поговорю с вами позже. – Он бросает на Алекса многозначительный взгляд и выходит.

Итак, теперь я остаюсь наедине с Алексом. А я-то надеялась, что этого никогда больше не случится. Пытаясь не обращать на него внимания, поворачиваюсь к кофеварке «Неспрессо» и включаю ее.

По-видимому, Алекс не находит слов – что на него не похоже.

– Привет! – говорит он после длительной паузы. – Хорошо провели Рождество? Начинка из белых грибов, да?

Я сейчас на взводе, и мне кажется, что его фраза о начинке из белых грибов звучит покровительственно. Похоже, что в его взгляде жалость.

И сразу же вскипаю. Мне не нужно, чтобы он меня жалел и щадил мое самолюбие. Что это он вообразил? «Бедняжка, втрескалась в босса. Нужно проявить к ней доброту».

Да пошел он!

– Спасибо, превосходно, – чопорно отвечаю я. – А вы?

– Да, хорошо.

Алекс кивает, глядя на меня проницательным взглядом. Затем делает глубокий вдох, словно собираясь с духом.

Во мне тут же звучит сигнал тревоги. Нет, я не собираюсь стоять здесь с пылающим лицом и слушать банальности.

– Ладно, – произношу я хрипло. – На самом деле мне расхотелось кофе.

– Кэт…

– Пока.

Быстрым шагом выхожу из кухни. Пусть не сомневается, что у меня блестящая жизнь и полно дел. Когда я добираюсь до коридора, то вижу лифт с открытыми дверями. Машинально вхожу в него, и двери закрываются. Я вскрикиваю, закрыв лицо руками, в которых зажат буклет Энстерз-Фарм.

Но затем беру себя в руки. Нет, я не собираюсь все терять из-за какого-то мужчины. Все хорошо, сурово говорю я себе. У всех бывают в жизни неловкие моменты, и просто нужно увидеть все в правильном свете. Вот что я сейчас сделаю: прокачусь наверх, а потом вниз, и это поможет мне успокоиться.

Лифт добирается до верхнего этажа, и в него заходит Деметра. С любопытством смотрю на нее: моя начальница явно взволнована. Вопреки обыкновению, макияж не безупречен; взгляд отсутствующий, и она что-то про себя бормочет. Не замечая меня, она нажимает кнопку нашего этажа.

Да, я знаю, что сейчас неподходящий момент. Но на меня что-то находит. Я все еще испытываю жгучую боль от жалости Алекса. Итак, он спит с Деметрой – ну и что? Это вовсе не означает, что я бедняжка, втрескавшаяся в босса. Смотрю, как Деметра что-то лихорадочно ищет в своем телефоне, и испытываю отчаянное желание доказать, что я не пустое место.

– Деметра! – Мой голос выводит ее из задумчивости. – Можно мне дать вам это? – Я протягиваю буклет, и она автоматически его берет.

– Кэт! – Она смотрит на меня так, словно только сейчас осознала, что в кабине лифта есть еще кто-то.

– Да! Позвольте объяснить, что это такое…

– Кэт… – Деметра морщит лоб, как будто мое присутствие еще усилило ее смятение. – Кэт… – Она что-то лихорадочно ищет в телефоне, хмурясь на экран, словно там написано на древнегреческом. – Я же побеседовала с вами. Мы побеседовали?

У нее безумный вид. Флора говорит, что Деметра не в состоянии руководить отделом, и, глядя на нее сейчас, я не могу с этим не согласиться. О чем это она? Неужели Деметра так расстроена тем, что мало общается с младшими сотрудниками?

Я киваю, пытаясь ее успокоить:

– Мы много беседовали. – Потом я указываю на буклет, стараясь привлечь к нему внимание Деметры. – Это проект, который… которым я руковожу… Я имею в виду…

Деметра бросает взгляд на буклет, но я не уверена, что она его видит.

– Вот что я собираюсь сказать, Кэт… – Она пристально смотрит на меня, как будто наконец вспомнила, что именно хочет сказать. – То, что я действительно хочу вам сказать…

– Да? – произношу я нерешительно.

– Кэт, я знаю, что вам будет тяжело это слышать, – говорит она решительно. – Но потом окажется, что все к лучшему. Наверное, это самое лучшее, что могло с вами произойти. – Она кивает в подтверждение своих слов. – Самое лучшее.