Текст книги "Заклинание при свечах"

Глава тринадцатая. Скарлет

Я считала, что Айви переживает по пустякам. Разумеется, будет ужасно, если нас с ней отчислят из школы, потому что нельзя придумать ничего хуже, чем вернуться в дом к мачехе. У меня в голове мелькнула фантастическая картинка: миссис Найт прикалывает мне и Айви на грудь табличку с надписью: «Близнецы. Больше нашей школе не требуются».

Но нас не выгонят, нет, я была абсолютно в этом уверена! За всё время, что я провела в Руквуде, по-настоящему отсюда отчислили только одну Ариадну, когда по ошибке решили, что это она устроила пожар в библиотеке и едва не спалила всю школу.

Лично я таких серьёзных преступлений, как поджог, не планировала, во всяком случае, на ближайшее время. А все прочие проступки наказывались здесь, как правило, не так строго.

Так что миссис Найт может грозить нам, как ей угодно, но я была уверена, что у неё не хватит духа действительно выгнать нас с сестрой из школы. Сердце-то у нашей миссис Найт было доброе, я же знаю. Ну, а я со своей стороны постараюсь, само собой, не ввязываться в драки-ссоры-скандалы и прочие неприятности. Постараюсь!

«Настоящая опасность для нас сейчас только одна – Эбони», – думала я, пинком открывая дверь нашей комнаты. Я не знала, колдунья эта Эбони или нет, но то, что она противная девчонка, знала наверняка. Злая. Опасная. Бог знает, что могло бы случиться, не останови я её вовремя на химии. Эбони явно имела зуб на Мюриэл, и неспроста она подкрадывалась к ней с пробиркой, очень даже неспроста. И помешать ей могла только я одна. Вывод? А вывод напрашивался сам собой: фактически я была просто обязана облить Эбони водой. Вот так. А вы – «школьные правила», «школьные правила»!

Я скинула туфли и рухнула на свою кровать, размышляя, куда это, интересно, могла запропаститься Айви.

А кстати, достаточно ли будет того, что я сделала на химии, чтобы отбить у Эбони охоту делать пакости Мюриэл? Ну, конечно, слегка опозорить Эбони мне удалось, но хватит ли этого, чтобы она навсегда поджала свой хвост? Ох, что-то мне подсказывало, что ответ на этот вопрос будет отрицательным.

В таком случае хотелось бы узнать, как далеко вообще может зайти Эбони?

Спустя какое-то время, наконец, пришла Айви, а ещё чуть позже мы с ней неохотно побрели на следующий урок. Во время обеда я слегка удивилась, увидев, что Эбони сидит как ни в чем не бывало за столом в окружении стайки своих малолетних поклонниц. Сидит в отутюженном платье и с сухими, тщательно причёсанными волосами.

Пока я стояла в очереди к окну раздачи, кто-то тронул меня сзади за руку. Это оказалась Мюриэл.

– До сих пор поверить не могу, что ты это сделала, – сказала она.

– Она же собиралась швырнуть… – начала я.

– Знаю, знаю, – улыбнулась Мюриэл. – Я же вам говорила, что она за фрукт. Спасибо тебе. За то, что спасла меня.

– Ну… – смутилась я. – Да ладно, ерунда.

Когда мы подошли к нашему столу, там уже сидела Ариадна.

– Так чем всё закончилось? – с тревогой спросила она. Поговорить с Ариадной до конца уроков у нас не получилось, потому что я изо всех сил старалась быть примерной ученицей и внимательно слушала всё, что говорят учителя, а делать это оказалось куда труднее, чем может показаться. – После уроков оставили?

Айви опустила на стол свой поднос, причём грохнула им сильнее, чем нужно. От этого зашатался стоявший на её подносе стакан, и если бы я не подхватила его, у нас бы случилось ещё одно «водяное» происшествие.

– Нет, – сказала она. – Нам просто сделали устный выговор. Однако боюсь, в следующий раз нас с сестрой могут исключить из школы.

– Но… нет… да ты что?.. – заохала Ариадна. – Как это вас можно исключить?.. А она что, так и сказала, что вас исключат?

– Ну, не совсем так, – проворчала я, разглядывая свой сандвич. – Но я думаю, что теперь нам нужно вести себя осторожнее. Будем сидеть тихо – просидим здесь долго.

– Уф, – выдохнула Ариадна. Судя по выражению её лица, она вряд ли верила, что мы с сестрой способны на такой подвиг. Особенно я. – Ну, тогда я понимаю, почему ты сегодня так странно себя вела на уроках. Даже ответы на арифметические примеры пыталась давать. Не всегда они были правильными, конечно, но…

– Это не важно, – я показала ей язык.

Видите ли, у нас появилась новая учительница математики, потому что миссис Найт была слишком занята теперь директорскими делами, чтобы ещё и уроки вести. Надеюсь, я сумела произвести неплохое впечатление на нашу новую учительницу.

– Я не доверяю Эбони, – открыла очередную Америку Ариадна. Я невольно посмотрела по сторонам, ожидая увидеть, что Эбони сверлит меня своим ненавидящим взглядом. Но та смотрела совсем в другую сторону. И знаете, в этом было что-то такое… нехорошее. Лучше бы она меня своим взглядом обжигала, честное слово. – И мне очень хочется, чтобы она оставила Мюриэл в покое.

К столу подошла Пенни и села гораздо ближе к нам, чем обычно. Это мне тоже не понравилось.

– Забавно, да? – спросила она.

Я хотела уточнить, имеет Пенни в виду своё клоунское конопатое лицо или что-то ещё, но сдержалась. Я же теперь примерная ученица, правильно?

– Что забавно? – спросила я.

– То, что вы всегда называли меня ведьмой, а настоящая-то ведьма не я. Настоящая ведьма – вон она сидит, – и Пенни указала рукой в сторону Эбони.

– Так ты тоже считаешь, что она настоящая ведьма? – Ариадна сделала квадратные глаза.

Такой оживлённой, как сейчас, я в последнее время Пенни не видела. Быть может, она так радовалась, потому что можно было плеснуть бензинчика в разгорающийся костёр слухов?

– А разве вы ничего не слышали? Ведь сейчас только о ней все и говорят.

– Нет, я никогда не прислушиваюсь к тому, что вокруг говорят, – заметила я, отпивая из своего стакана. – Мало ли чего люди наболтать могут.

– Но иногда всё-таки стоит к ним прислушиваться, я полагаю, – ответила мне Пенни, приподняв бровь. – Потому что Эбони явно что-то замышляет против Мюриэл, и это… это не хорошо. А после того, что произошло сегодня утром на химии, ты, возможно, станешь следующей её жертвой.

– Да почему, собственно, я должна тебе верить? – возмутилась я.

– Не хочешь – не верь, – пожала плечами Пенни. – Только не жалуйся потом, когда она превратит тебя в жабу, и не говори, что тебя не предупреждали.

Затем снова потянулись уроки, до самого конца этого бесконечного дня. Эбони на каждом из них сидела в одном классе со мной, но за всё это время не сказала мне ни слова. Зато постоянно шептала что-то окружавшим её девочкам. Я начала думать, что Пенни, пожалуй, права и Эбони на самом деле что-то замышляет.

На одном из уроков я заметила, как она обменивается записочками с Этель Хэдлоу. Недобрый это был знак, недобрый. Кстати, Эбони даже не пыталась скрыть эту переписку, но учительница ничего ей не сказала. Даже замечания не сделала.

Ну, а я изо всех сил старалась быть примерной ученицей. Я слушала на уроках, можете себе представить? Сидела и слушала! И в тетрадку записывала. Такого за мной никогда не водилось.

Нет, я, конечно, любила, например, вести дневник, но, согласитесь, это же совершенно не одно и то же, что в тетради писать, правда? В дневнике я пишу то, что хочу, о том, что я думаю. А в тетрадь нужно записать то, чего требует какая-нибудь старая зануда, которой нужно, чтобы я запомнила какие-то цифры или даты. А зачем мне их запоминать, если я точно знаю, что они мне ни разу в жизни не понадобятся?

Наконец эти мучения закончились, мы поужинали, а затем отправились в свою комнату, осоловевшие от усталости и еды. Шли мы вместе с Ариадной и Мюриэл, а потом Эбони нашу команду догнала и бросила в сторону Мюриэл тяжёлый, мрачный взгляд. Та поёжилась, как от холодного ветра, но Эбони бесшумно проплыла мимо нас и скрылась впереди.

– Ты точно ничего не сделала, чтобы… попасть в немилость к Эбони? – спросила Айви у Мюриэл. Я очень удивилась. Обычно это я задаю подобные вопросы. В лоб, что называется. – Она так держится, будто зуб на тебя имеет.

– Ничего я ей не сделала! Это точно, – отрезала Мюриэл, но тут же понизила голос и уже другим, скорее не сердитым, а печальным тоном добавила: – Просто она ненавидит меня, а почему, я не знаю.

Мы подошли к комнате, где жила Эбони, и тут…

Посреди коридора стоял котик – молоденький, тощенький, чёрный, как ночь. Представляете?

Котик окинул нас взглядом круглых янтарных глаз, презрительно фыркнул, выгнул спинку и проскользнул в приоткрытую дверь комнаты Эбони.

– Ну, ничего себе, – выдохнула Ариадна.

– Девочки, что это было? – спросила я.

– Это был знак, – мрачно ответила Мюриэл. – Очень зловещий знак.

Глава четырнадцатая. Айви

Разумеется, Скарлет первым делом подошла к двери и заглянула в комнату Эбони, чтобы увидеть кота.

– Ничего не вижу, – сказала она. – Спрятался, наверное.

– Это её фамильяр, – прошептала Мюриэл и, увидев, что мы её не понимаем, пояснила: – Ну, нечистый дух такой на службе у ведьмы или колдуна. Он чаще всего бывает в виде какого-нибудь животного – чёрной кошки, ворона или жабы, например. Лучше держаться от него подальше!

– А мне этот котик очень понравился, – покраснела Ариадна. – Милый такой…

– Начнём с того, что она нарушает правила, – повернулась к нам Скарлет. – Держит в своей спальне домашнее животное, а это строго запрещено!

– Давно ли тебя начали волновать школьные правила? – спросила я сестру, приподняв свою бровь.

– С тех пор как их начала нарушать Эбони, – ответила Скарлет. – Пошли. Нужно сказать об этом сестре-хозяйке. Эбони заслуживает хорошей взбучки!

Следом за Скарлет мы прошли дальше по коридору и увидели, что дверь сестры-хозяйки широко распахнута, очевидно, она как раз собиралась выйти на свой вечерний обход. Тут и она сама появилась, выплыла из глубины своей комнаты в домашнем халате.

– Добрый вечер, девочки, – сказала сестра-хозяйка, вытаскивая изо рта шпильку и закалывая ею собранные в пучок волосы. – Что-то случилось?

Я уже открыла рот, чтобы объяснить, в чём дело, но Скарлет опередила меня:

– Эбони держит в своей комнате кота, мисс!

Мы все согласно закивали.

Сестра-хозяйка по очереди посмотрела на каждую из нас с таким видом, будто мы несём какую-то дикую чушь. Не поверила она нам, это ясно.

– Я обязательно заметила бы, что одна из моих девочек держит у себя в комнате кота! – решительно заявила сестра-хозяйка.

– Она его прячет, – возразила Мюриэл. – А сам кот совершенно чёрный, его сложно увидеть. Но он только что был здесь, в коридоре, честное слово, а потом ушёл к ней в комнату…

Тут Мюриэл замолчала, потому что рядом с нами возле комнаты сестры-хозяйки возникла Эбони. По выражению её лица я догадалась, что она слышала весь разговор. Нахмурив брови, она пристально посмотрела на каждую из нас, а когда очередь дошла до Мюриэл, прошептала что-то одними губами, а затем быстрыми шагами ушла прочь. Остановить её сестра-хозяйка даже не попыталась.

– Я думаю, вам просто показалось, – сказала она. – Мисс Макклауд хорошая девочка.

– А вы уверены, что это вам не показалось? – спросила её моя сестра.

К счастью для Скарлет, сестра-хозяйка этих её слов не услышала и продолжала задумчиво смотреть в сторону коридора.

– Если здесь есть кот, я его найду, – сказала она. – А вы, девочки, идите и готовьтесь ко сну. Шагайте, шагайте.

Я посмотрела на всех остальных и пожала плечами. Ну сами скажите, что ещё мы могли сделать в такой ситуации?

Мы отправились назад, но возле спальни Ариадны и Мюриэл нас поджидала Эбони. Она стояла, прислонившись спиной к двери и сложив на груди руки.

Мы окружили её, и Скарлет спросила:

– Что ты делаешь?

Её слова Эбони проигнорировала и просто стояла, пристально глядя на Мюриэл.

– Не советую вам всем совать нос в дела, которых вы не понимаете. – Голос Эбони, как всегда, не повышала, но в её тоне явно сквозила угроза. – Особенно тебе.

Мюриэл побледнела и глухо ответила:

– Прошу тебя, просто оставь меня в покое. Пожалуйста.

Эбони опустила руки и выпрямилась. Она, как магнит, притягивала к себе всё наше внимание.

– После полуночи вы узнаете, что я не шучу, – сказала Эбони.

Скарлет попыталась подойти к ней вплотную, но я удержала сестру и оттащила назад, шепнув ей на ухо:

– Никаких неприятностей!

После этого мы молча проводили Эбони взглядом – она спокойно уходила по коридору, царапая половицы подошвами своих тяжёлых чёрных башмаков.

Затем Мюриэл поспешно открыла дверь своей комнаты и нырнула внутрь, не проронив ни единого слова.

– Интересно, что она имела в виду? – Ариадна прикусила губу.

Сжатые в кулаки руки Скарлет были опущены, но дрожали от возбуждения.

– Она планирует что-то совершить в полночь, я правильно поняла? – сказала она.

– Да, и мы должны выяснить, что именно, – ответила я.

Сестра глянула на меня:

– Но не влипая при этом ни в какие неприятности, верно?

Мы договорились, что Ариадна будет присматривать за Мюриэл в их спальне и следить, чтобы в их комнату никто не вошёл – ни человек, ни этот… как его… формуляр.

Пойти с сестрой на ночную вылазку я согласилась не сразу, опасалась, что нас могут заметить, но Скарлет сумела меня уговорить.

Напомнила мне о том, что мы уже не раз и не два совершали походы по ночному Руквуду и при этом никогда не натыкались на кого-нибудь из учителей. Ночью все в нашей школе спят, даже сестра-хозяйка никогда не покидает свою комнату до самого утра. Впрочем, нет, один раз она посреди ночи выбегала – когда в школе начался пожар.

– Ну, хорошо, – в конечном итоге согласилась я и, не раздеваясь, забралась под покрывало. – Если она действительно собирается куда-то идти, что-то делать и всё это не пустые угрозы, мы сможем проследить за ней. Но только издалека. Не приближаясь и не вступая в драку. После того, что сказала миссис Найт, нам попадаться больше никак нельзя. Обещай, что мы будем держаться тихо и не высовываться.

– Да, конечно, – вздохнула Скарлет. – Обещаю.

Как и я, она легла под покрывало, не раздеваясь. Мы с ней были уже стреляными воробьями, чтобы снова бродить по школе в одних ночных рубашках. На этот раз мы собирались серьёзнее подготовиться к вылазке и надеялись, что теперь-то уж не замёрзнем, как это часто бывало раньше.

Свет в своей комнате мы, разумеется, выключили, так что сестра-хозяйка при всём желании ничего не смогла бы заподозрить. Впрочем, сейчас было полнолуние, и нашу спальню заливал серебристый лунный свет. Он был достаточно ярким, чтобы при нём можно было даже читать, что я и сделала, вытащив свой экземпляр «Джейн Эйр». С другой стороны комнаты до меня донёсся звук, который я никогда не спутала бы ни с каким другим, – шорох пера. Скарлет записывала что-то в своём дневнике. Я улыбнулась, вспомнив, что не так давно этот восхитительный звук я могла слышать только в своих снах.

Я с головой ушла в книгу, зачиталась, и мне показалось, что прошло всего несколько минут, как уже послышался громкий шёпот сестры:

– Айви! Алло! Полночь уже!

И точно, издалека доносился звон старинных часов, отбивавших полночь. Я думала, что буду чувствовать себя вялой, разбитой, но оказалось, что мне совершенно не хочется спать. Я бодро вскочила с кровати, готовая действовать, но тут же вспомнила, что именно нам предстоит, и мой пыл несколько угас.

А что, если Эбони задумала нечто на самом деле ужасное? Сможем ли мы остановить её? И каким, интересно, образом, если давали друг другу обещание не высовываться и держаться в тени?

Поделиться своими сомнениями со Скарлет? Нет, слишком поздно. Она успела не только подняться с кровати, но уже и в коридор сквозь приоткрытую дверь проскользнула. Я быстро последовала за сестрой, стараясь ступать как можно тише.

Оказавшись в коридоре, Скарлет неожиданно замерла и распласталась, прижавшись спиной к стене. Я инстинктивно сделала то же самое. Сердце бешено стучало у меня в груди. Из комнаты номер тринадцать мы вышли как раз вовремя, чтобы увидеть, как из своей спальни выходит Эбони. Причём выходит не одна.

С ней было ещё шесть девочек. Пару из них я узнала, это были прошлогодние соседки Ариадны по общей спальне. Все девочки держали в руках незажжённые свечи. Затаив дыхание, мы с сестрой смотрели, как они уходят на цыпочках по коридору, направляясь к лестничной площадке.

Скарлет оглянулась на меня и мотнула головой в их сторону. Я молча кивнула в знак согласия, и мы тоже пошли к лестнице.

«Ну, хотя бы они не по душу Мюриэл явились, и то хорошо», – мелькнуло у меня в голове.

Мы немного подождали, давая время всей компании Эбони спуститься вниз, а затем начали спускаться сами, осторожно ступая по залитым молочным лунным светом ступенькам.

Когда мы добрались до нижнего конца лестницы, из вида как раз скрывалась последняя девочка – по курчавым тёмно-каштановым волосам я опознала в ней Агату. Затем она на секунду оглянулась, и я затаила дыхание, но мы с сестрой в это время оставались, по счастью, в тени, и Агата нас не увидела.

Шедшая впереди меня Скарлет подняла вверх руку, и мы остановились.

– Они что, на улицу выходят? – шёпотом спросила сестра.

– Я думала, после всего, что здесь было в прошлом году, двери теперь запирают на ночь. – Я пожала плечами.

Однако как раз в это время послышался легко узнаваемый звук отпираемого замка, и входная дверь школы открылась.

– Наверное, она ключ стащила, – прошипела Скарлет.

Мы поспешили к двери, и я опустилась на колени, чтобы заглянуть в большую замочную скважину. Эбони стояла у подножия крыльца в окружении своих поклонниц. Она вытащила коробок спичек и стала одну за другой зажигать свечи, которые держали девочки.

Тут Скарлет довольно резко оттолкнула меня в сторону и сама посмотрела в скважину.

– Что это они делают? – спросила она.

– Откуда мне знать, я же больше ничего не вижу!

Я поднялась и начала отряхиваться.

Хотя в вестибюле всегда сильно пахло мастикой для полов, здесь было на удивление много пыли.

– Ага, они отправляются куда-то со своими свечками, – сказала Скарлет, вставая вслед за мной на ноги. – Это хорошо. Теперь нам будет легко не потерять их из виду!

– Но при этом мы должны держаться в сторонке, – напомнила я. Честно говоря, меня не так пугало то, что нас могут заметить, как то, что может начаться стычка. Конечно, я побаивалась Эбони, но намного больше я боялась быть отправленной домой к мачехе.

Скарлет сделала недовольную гримасу, а затем открыла дверь. В следующий миг мы с ней выскользнули наружу.

Ночной воздух показался мне морозным, у меня даже дыхание перехватило. В темноте светилась цепочка янтарных огней, и мы пошли вслед за ними. Очень скоро нам стало понятно, куда направляется Эбони со своей компанией.

– Они что, действительно к церкви идут? – шёпотом уточнила Скарлет, и я кивнула в ответ.

Руквудская церковь осталась от тех времён, когда здесь была ещё не школа, а старинное поместье. Церковь была большой, достаточно просторной, чтобы по воскресеньям в неё могли втиснуться все ученицы. А раньше она вмещала в себя всех приходивших на службу жителей соседней деревни. Церковь окружало кладбище – тоже очень старое, с покосившимися, напоминавшими кривые зубы надгробными плитами. Если не считать воскресных служб, за каменную стену погоста никто никогда не заходил.

В лунном свете церковь казалась выросшей из земли огромной серой тенью. Мы направлялись к стене кладбища, но для этого нужно было пройти по засыпанной гравием дорожке, а гравий, как вы знаете, хрустит под ногами так, будто по нему стадо слонов топает. Правда, под ногами других девочек гравий тоже немилосердно хрустел, и этот звук маскировал наши с сестрой шаги. Как только Эбони со своими спутницами подошла к воротам кладбища, мы со Скарлет спрыгнули с гравийной дорожки в высокую траву и затаились. Команда Эбони тем временем прошла через ворота за стену.

– Интересно, имеет это всё какое-то отношение к Мюриэл или нет? – шёпотом спросила я Скарлет, и она совершенно предсказуемо пожала в ответ плечами – откуда, мол, мне знать?

Спотыкаясь в темноте о кочки, мы добрались по траве до каменной стены, сложенной «на сухую», то есть без строительного раствора. Трава была сырой, холодной, ночной морозец пробирал до костей, несмотря на то, что на мне было школьное платье.

Скарлет махнула мне рукой, я подошла к ней и увидела, что сестра обнаружила в стене щель. Мы пригнулись к ней и стали смотреть.

Эбони нашла свободный пятачок между надгробьями и сейчас расставляла на нем своих спутниц. Говорила она, как всегда, негромко, но в ночной тишине я отчётливо слышала каждое слово.

– Ты встань сюда, – распоряжалась она. – А ты вот здесь. Ещё, ещё правее! Нам нужно обозначить крест.

– Но нас-то шестеро, – заметила Агата.

– Это неважно, – оборвала её Эбони. – Главное, обозначить четыре угла, а остальные могут встать где-нибудь рядом.

Я видела, с каким обожанием смотрит на Эбони рыжеволосая Эвелин. Впрочем, удивляться тут было нечему, я и раньше знала, как восторженно принимают бывшие соседки Ариадны всё, что кажется им таинственным и необычным. Глупенькие!

Наконец, девочки расположились в правильных местах и сели на траву, а Эбони осталась стоять в центре обозначенного ими квадрата. Она сделала глубокий вдох, и тут же налетел сильный порыв ветра, взметнувший вверх её распущенные чёрные волосы.

Эбони улыбнулась, и от этой улыбки у меня по спине пробежал холодок.

– А теперь, – сказала она, – начнём заклинание.