Текст книги "Кристаллит. Добро пожаловать в Феерию…"

– Думаю, постепенно всё будет разложено по полочкам. Как же называется этот мирок, в котором тебя поселили, а, бабуль?

– Хм. Какая ты модная в высказываниях. А я уже отвыкла от земной структуры общения. У этого мира много имён, только без всяких официальностей. Я бы назвала его царством Анэйтис, потому что вижу, как он безупречен.

– И будешь права, твой мирок без единого намёка о недостатках. Знаешь, бабуль, меньше всего я ожидала увидеть тебя вот так, наяву, да ещё и в царстве, полном чудес.

– Я счастлива, что мы, наконец, встретились с тобой, моя милая девочка, не смотря на положение вещей, которые остаются за гранью фантастики.

– Прошу, не кори за вопрос, но ты не думала о том, чтобы встретиться с Сарой и Варькой? Я уверенна, они этого очень бы хотели…

– Детка, всё ни так просто. Желание, это одно и они непременно живут в моём сердце. Но сейчас есть вещи, поставленные на чашу весов, ценою всех жизней. И твоя миссия, дорогая Ив, сохранить этот баланс. Зло не должно взять верх над всем добрым и чистым. Пожалуйста, помни об этом. Ну, а если верить моим видениям, то наступит тот час, где мы сможем увидеть всех своих близких и восполнить все пробелы разлук.

– Бабушка, я всё же не до конца понимаю, почему я, чем я так необыкновенна? Я ведь, порой даже с уроками не всеми справляюсь, а тут такая ответственность на плечи…

– Ну, ладно, мы ещё успеем прогуляться по саду, а теперь пошли обратно в дом, есть одно дело для тебя.

– Хорошо, а…

– Отбрось все сомнения в сторону и перестань говорить без перебоя.

– Ба, что происходит?

– Кстати, если не затруднит, больше не гуди на «ба», «баба», это не воодушевляет!

– Ладушки! Ладненько, ба-буш-ка! Ну, а что собственно происходит то?

– Звучишь, словно радио, сбавь газу, скоро узнаешь, что происходит, если выработаешь терпения. А теперь дай мне свои ладони…

Иве нерешительно протягивала свои руки, заискивающе уставившись на провидицу.

– Послушай, детка моя, сейчас ты увидишь то, что вижу я. Это будет лишь частичка будущего человечества. Это поможет тебе разбудить в себе ту, которая избрана быть воином во имя добра и справедливости.

– Хочешь сказать, во мне два человека. Одна простушка Ив, а другая фантастическая девочка?!

– Остроумно, но не совсем верно. У меня одно, но важное правило на этот счёт!

– Правило? Что от меня требуется?!

– Закрой глаза и расслабься для начала. Прислушайся к тишине моей комнаты. Слышишь, томление брёвен в печи?

– Определенно, да…

– А теперь, постарайся заглянуть в себя, в самое затерянное место, о котором ты никогда не задумывалась ранее.

Послушай своё сердце, Ив, оно поможет тебе увидеть невидимое…

В ответ девчонка только вздохнула, за считанные секунды она полностью погрузилась в плоскость транса. Жозефа не сомневалась в уникальности внучки, которая никак не могла поверить в себя, а тем более в то, что ей доверили Высшие Силы Мироздания.

Я очутилась в некой воронке. Мимо пролетали всяческие картинки со скоростью пули. Никак не получалось сосредоточиться хотя бы на одной из них. Только одно знакомое чувство было со мной, чувство невесомости. Не было ни земли, ни неба. Была я и свобода физического движения. Попытки заострить внимание, на чём-нибудь, оставались тщетными, пока сквозь круговорот не раздался голос Жозефы, – Ив, подумай о том, на что ты хочешь найти ответ, другим словом, ищи нужную волну…

– Жозефа, ты здесь? Бабушка, прошу, ответь мне…

Я несколько испугалась, когда очутилась перед настоящим лабиринтом. Было множество запертых дверей, что не счесть. И лишь из одной отдалённой спадала тень яркого света. Не раздумывая ни секунды, я добежала до входа туда, что называется, не знаю куда. Наверняка была причина, по которой я стала свидетелем следующих событий, которые таились за этой самой дверью.

Пленку отмотало на пять лет назад. Не самое лучшее время для воспоминаний. Официально в этот день холодной октябрьской ночи корабль «Надежда», которым управлял наш дед капитан Давид, потерпел крушение.

В этот же день отец Ив и Варьки летел в командировку в Одессу со своим кузеном Захаром. Внезапно оба судна исчезли со всех земных радаров, словно растворившись в небытие. После усиленных исследований не было обнаружено следов ни корабля, ни самолёта. Дело о загадочном исчезновении обоих суден, было передано, под знаком секретности, во всевозможные подразделения. Но какая бы не выдвигалась версия для общественности и родственников исчезнувших, ни что не вызывало доверия. Вскоре Правительство вычеркнуло два судна с многочисленными жизнями из своего списка задач, лицемерно отдавая им минуту молчания по телевиденью, радио. Наша семья, как и все другие, оплакивали утраты, но где – то внутри мы все желали верить в то, что однажды они вернутся в свои дома. В нашей семье с тех пор никто не говорил о том катастрофическом дне. Изо дня в день волей неволей мы оглядываемся на парадную дверь, с надеждой увидеть их. Отца Августина, дедушку Давида, дядю Захара.

Кадры мимолётно менялись и проплывали перед глазами Ив, словно не имели никакого значения. Вырисовывалась картинка, похожая на временной мост произвольных остановок.

Напряжённый пожилой мужчина в кашемировом пальто убедительно отводил в сторону взволнованного отца своей племянницы Иве. На сей раз меня занесло в аэропорт «Зори», того же скорбного дня. В метрах трёх от меня о чём – то вели спор мой отец Августин с дядей Захаром.

– Августин, прошу тебя, у меня дурное предчувствие. К тому же погода взбунтовала, разве ты не видишь, что за окнами творится?! – не отступал Захар.

– Захар, эта сделка всей моей жизни. Ты же мой партнер, вспомни, как долго мы пробивали дорогу на новый уровень.

– Августин, подумай о семье и детях, мне нечего терять, а вот тебе…

– Ты прекрасно знаешь, почему я иду на подобные риски. Не ради самоутверждения, ради семьи, ради их благополучного будущего. Я обещал Саре, что они ни в чём и никогда не будут иметь нужды, и я сдержу своё слово. Захар, и ты моя семья, ты со мной?

– Август, это безумие…

– Захар, тобой властвует страх. И насколько я тебя знаю, это не похоже на тебя. Ты же тот, кто всегда идёт напролом, ну, прошу, будь другом…

– А коли ты прав, шарм убеждения у тебя в крови, – буркнул мужчина по имени Захар.

– Пошли, нам пора. К тому же, рейс не отменили на наше счастье, выше нос, Захар. Не к чему беду зазывать…

Дядя схватил портфель и устремился за отцом на регистрацию перед полётом.

Ив, было то, собралась за ними следом, но полёт отрывистых событий снова закрутил своё торнадо вокруг обеспокоенной девчонки.

Жозефа сочла нужным приостановить сеанс путешествий во времени, разомкнув сплетение ладоней с внучкой.

– Ты в порядке, дорогая? Ты покрылась дрожью и стала чего – то судорожно бормотать…

– Бабушка, я хочу продолжить, я должна узнать, что стало с отцом и дядей, дедушкой…

– С отцом?

– Кажется, я попала прямиком в прошлое…в тот самый сумрачный день, когда они все исчезли…

– Не может быть, но я отправляла тебя лишь в будущее;

– Скорее очень может быть. Всё что я успела увидеть, было связано с тем роковым временем. Сначала, предо мной предстал дед Давид в капитанской форме, его корабль «Надежда». На палубе царила суета, моряки бегали туда – сюда, на борт поднималось несколько важных персон, таких интеллигентных, человек десять, ну точно не меньше. А следом, за ними были подняты какие – то запечатанные ящики. И если мне не послышалось, то они вели разговор про элемент седьмого тритона. И вообще, говорили достаточно, шифрованно, будто боялись, что их просекут. Это единственное, что я слышала, только не поняла, что бы это могло значить. Может быть, тебе о чём – то говорит…

– Элемент седьмого тритона. Боженька, он решился на это… – пожилая женщина из заброшенного домика у синего озера, кажется, была чем – то озабоченна насквозь. Она хватала какие – то банки, что – то смешивала, ставила на печь. Нервничала…

– Да что происходит, Жозефа? Что ты имеешь в виду, получилось?!

– Пожалуйста, секундочку помолчи, мне надо немного подумать в полной тишине.

– X – хорошо, – чуть ли не захлебываясь, я и сама подловила волну её волнительного состояния, наверняка, мне лучше было бы не знать правды, которая таилась за пеленой мелькающих догадок.

Прошло минут так двадцать, если мерить земными стрелками. Когда паника моей прародительницы несколько убавила температуру своего кипения, она, наконец – то присела на край лавки напротив меня. Не обошлось дело без очередных скляночек – баночек, мешочков с чудными наварами, снадобьями.

– Вот, Ив, этот набор тебе может пригодиться. Возможно, даже слишком скоро. Что с этим делать, узнаешь позже.

– Ну, что хотя бы в этих банках и мешочках, Жозефа? Заварка для чайных отваров?

– Не умничай, малышка. Дело серьёзное. Не удивляйся тому, что я сейчас скажу тебе.

– Что, что же, Жозефа?

– Я предполагаю, что наши пропавшие родные живы. Я не слишком верю в совпадения, скорее в их суть, которую они предрекают. Два корабля, неважно, самолёт с нашими ребятами, либо корабль моего мужа, не могли просто раствориться. Велика вероятность, что это как – то связано с многолетним проектом твоего деда. Он называется элемент седьмого тритона, это проект, над которым трудился твой дедушка ещё с молодости.

– У тебя было видение о наших пропавших родственниках?!

– Нет, чтобы там не было, но не видение.

– Откуда такое предположение? Ну, если они живы, то почему так и не вышли с нами на связь, всё – таки пять лет прошло, а не неделька!

– Может быть, причина в том, что их занесло туда, где всё иначе. Нет связи, например и прочих цивилизованных штучек. Пока это только совокупность вероятностей, девочка моя.

– Но так не бывает…должны быть средства связи, телеграф, будки телефонные, почта…

– Ещё как может быть! Вот ты, например, попробуй сейчас связаться с мамой или Варькой. Каким средством связи воспользуешься, а, детка?

– Хм, и не представлю как – то. Я как, никак, а в другом мире.

– Вот видишь. Возможно, наши родные в том же положении…

– Вон оно что…выходит, параллельных миров пруд пруди…

– О, да. Но мы ведь справимся?

– Бабушка, мы найдём выход, обязательно отыщем их, где бы, они не были!

– Вот это другой разговор. Для меня странно то, почему я не могла увидеть тот период и услышать их голоса, о чём они речи вели. А тебя вдруг унесло сразу и без оглядок…

– Ты хочешь сказать, почему картины прошлого были закрыты от тебя, бабуль?!

– Я многое повидала, прошлое, будущее, но тот день будто закрыт от меня за семью печатями.

– Бабуль, всему должно быть объяснение.

– Ты и есть всему толкование, моя особенная внучка! Даже моими глазами тебе под силу узреть то, что скрыто от меня самой по каким – то причинам. Я поражена…

– Всё – таки, бабуль, позволь мы вернёмся к нашим пряникам. Ты говорила, что я полечу в будущее нашего огромного мира. Но почему меня унесло на пять лет назад?

– Детка, я на многое конечно могу дать ответ или помочь советом, когда не всё так определённо. Но сейчас я в смятении, ты действительно должна была попасть в будущее. И немного подумав, этому можно дать лишь одно объяснение.

– Ну, какое же?

– То самое время держит тебя своей неясностью. Ты ведь давно жаждешь фактических выводов, хотя давно не говоришь об этом; об отце, например?

– Я всегда хотела найти правду того ужасного дня, когда дорогие нам люди, исчезли, не оставив не одной зацепки для наших расследований. Мне больно вспоминать то время, но ещё больнее жить в неведение. Что с ними, где они, живы ли?! Возможно, они отчаянно нуждаются в нашей помощи, а мы даже не подозреваем об этом! Я не могу смериться с тем, что все отвернулись от них, словно их и не было. Для Королевства это очередная история не вернувшихся с поля солдат. Им видимо легче, поставить жирную точку и перевернуть страницу, нежели пытаться до последнего…

– Иве, я горжусь твоей сердечностью и отсутствием безразличия. Была бы я такой же смелой, как ты, я бы посоветовала нашему уважаемому королю брать пример с двенадцатилетней девочки, знающей куда больше.

– Я могу лишь уважить нашу королеву Аглаю Ифиджению, в ней столько достоинств, не считая её невероятной красоты и молодости. Если бы она вышла из тени своего мужа, она бы не допустила такого хладнокровия к людям. А вот её супруг Вазилис Байон просто отвратителен. Дальше своей короны он не смотрит.

– К сожалению, мы не вольны выбирать своего земного лидера, таковы нюансы короны.

– Надеюсь, увидеть времена справедливого королевства.

– Хм, не бери грех на душу. Не суди, и не судим, будешь. По крайней мере, из их ошибок можно извлекать пользу.

– Пользу, ты смеёшься, бабуль?!

– Не до смеха, милая. А польза в том, чтобы самим не наступать нате же грабли не сейчас, не потом.

– Верно. Жозефа, как бы я не хотела показаться дотошной, но всё же, я вижу по твоим глазам, что тебе что – то известно об элементе седьмого тритона?

Не убивай молчанием, скажи, что это значит. Это ведь что – то важное; Я всем нутром чувствую, что тебе есть что рассказать…

– А ты смышлёный ребёнок. Ты здорово напоминаешь мне моего любимого мужа в молодости. Такая же любознательная, пытливая, проницательная. И что мне больше в тебе нравится, ты не успокоишься, пока не достучишься до всех запертых дверей. А ещё, я говорила тебе, как ты мудра не по годам?!

– Жозефа, кажется, я начинаю краснеть. Не смущай меня.

– Детка, тебе нечего стесняться. Познакомившись с тобою поближе, я окончательно убедилась в том, что ты справишься с великой миссией хранительницы кристалла. И Высшие Силы не будут огорчены своим выбором. Им куда виднее, просто поверь в то, что предречено заоблачными далями.

– Я верю, Жозефа, верю и ни позволю придать свою веру в мир полной справедливости без зла.

– Пока вокруг живо зло, борьба будет идти без перерыва и выходных. Но однажды придёт время одолеть Вселенское зло навеки. И как ты думаешь, что победит, Ив? Какой финал на исходе?

– Даже если воителей добра будет всего нечего против тьмы злодеев, мы станем сражаться до последнего издыхания с честью.

– Молодец, девочка. Из твоих юных уст льются слова истинного воина.

– Даже не знаю, что ответить тебе, бабушка…

– Нет нужды объясняться. Не удивляйся своим мудрым речам, а послушай бьющееся сердце, которое говорит с тобой. Всегда, чтобы не случилось, куда бы, не завели следы, слушай его, моя милая. Хорошо?

– Как же я рада, что ты нашла меня, Жозефа. Не знаю, могла бы я понять без тебя суть своего предназначения. Ещё вчера я плутала от растерянности, но теперь я твёрдо встаю на свои ноги, приклонив голову и колено пред небесами, одарившими меня своим благословением, – Ив восторженно и с трепетом обняла старушку, соскочив с пошатывающейся скамьи.

– Эй, полегче! Не задуши в своих объятиях, юная леди!

– Ой, прости меня, это я от радостных чувств! Как мне благодарить тебя за то, что ты нашла меня? И так вовремя…

– Просто оставайся собой, не предавая веру в будущее, – продолжила наставление провидица, – это большее, чего бы я пожелала, моя милая Ив.

За увлекательной беседой Жозефа и её внучка не переставали прогуливаться по местам дивным, где горело яркое жёлтое солнце, журчала вода. Птицы, каких свет не видал, собирались своими стаями в кланы, животные прогуливались по лужайкам и перешёптывались между собой на своих неземных языках. Перед собеседницами предстали высоченные горы и то самое, уже известное Иве озеро, что называется синим. И где – то совсем рядом было слышно, как разбиваются водопады, сбегающие с величественных скал Анэйтиса, прямо в синее озеро.

– Вот мы и дошли с тобою, моя милая внучка, до священных мест моей земли. Смотри, таких красот даже на твоей планете не найти…

– Это же то самое синее озеро! Я же переплывала его однажды на лодке, которую Эмка раздобыла за кустами. Или это только иллюзия, скажи же что-нибудь, бабушка?

– Дорогая, всё это случилось с тобой по правде. Только настоящей Эммы здесь никогда не было. Она была лишь голографической фигурой, но ты должна была думать, что она реальна. Иначе, зная твою сущность, ты бы не пошла в лес одна. Она важна для тебя и Эм сыграла свою роль. Без неё даже поток священного света не смог бы привести тебя к этим местам в твоём первом посещении моего мира. Одним словом, у твоей подружки тоже есть особая миссия в жизни.

– Я не сразу поняла, что Эмка была лишь образом в лесу. Надо же, я тогда не додумалась до того, что если бы Эмка пережила бы всё со мной по-настоящему, она бы тараторила об этом день и ночь, пока б не надоело самой. Это же Эмка…

– Не стоит отчаиваться, и недооценивать её, она часть всей тебя.

– Правда? Вот это я всегда ощущала в полную силу. Но после того как мама поведала о том, каким образом я в действительности появилась в своей постели дома, до меня дошло, что они ничего не знают толком; Для них я была в обмороке и меня накрывал… – жар…

– Так и будешь завершать мои предложения?

– Если ты не будешь против, внучка…

– Ладушки – ладненькие!

– Они переволновались за тебя весьма…

– Не то слово. Я не припоминаю ни одного обморока за всю жизнь. Мама была такой растерянной. Но больше всего они удивились моему молниеносному выздоровлению. К вечеру я уже сияла за ужином…

– Пускай это останется для них загадкой, по крайней мере, пока, ради их блага.

– Так уж и быть. То есть никому, никомушиньке ни словечка, ни словушка о снах моих дивных?

– Никому, как бы ни хотелось поделиться, а я знаю, как ты этого хочешь. Никому ни единого слова об этом!!!

– Океюшки, буду держать рот на замке. Вроде бы как пытаться…

– Только без всяких вроде, как бы!

– Не беспокойся, бабушка, я буду рыбой!

– Вот так – то лучше…

– Но с этим мне ясно, а как насчёт разговорчика о проекте, покрытом тайной немыслимого времени?! А?

– Ты ведь не успокоишься…?

– Ага. Ну, если бы ты была в неведенье, я бы не пытала пытками своих вопросиков.

– Хорошо. Пойдём обратно к дому, и я буду рассказывать тебе о том, как зародился этот проект. Для этого мы мысленно вернёмся туда, где я была ещё юной девушкой.

– Чувствую, это будет большая история, я слушаю со всем вниманием. И обещаю не перебивать…

Старушка засмеялась, представив Ив в полном молчании.

– Что ж, дитя моё…с трудом, но верится. Так вот, слушай…

Помню, была цветущая весна, месяц май, день щедро солнечный, когда я получила письмо от самого короля с подтверждением, что меня зачислили в ряды новоиспечённых студентов Исследовательского Института Креона.

По тем временам попасть туда мог далеко не каждый. Лишь те, кто набирал наибольшее количество баллов вступительных экзаменов, тестов, зачётов, олимпиад. Меня до мурашек манила наука, впрочем, так же как и вашего деда. И школьная победа на одной из заключительных олимпиад стала подарочным билетом в Институт мечты тогдашней молодёжи.

Настала осень, пора всех ученических начал. Я с гордостью носила форму королевского Института, с позолоченным значком первокурсника. Это было похоже на не умирающую традицию. Форма, значки, кожаные портфельчики. И тут, поднимаюсь по широкой лестнице с коваными перильцами, а на встречу он самый. Высокий, широкоплечий брюнет в очках и со стопкой книг за пазухой. Между нами пробежала невидимая искорка родства, да и общая стихия перед самыми глазами. Всё что касалось науки, превращало нас в ненасытных вампиров…

– Звучит устрашающе. Поверить не могу, что дед, оказывается, был скромником. И когда же состоялось ваше первое свидание?

– Как не забавно, а по значку я вычислила о его принадлежности ко второму курсу, с аппетитом уплетающих физику, астрономию на несколько порций больше моего. Своими же главными предметами я избрала химию и медицину. Впрочем, все студенты Института соприкасались с единой утверждённой программой. Разница лишь в том, на чём делался акцент каждым из нас. Но, тем не менее, область изучения была гигантской.

Время ускорялось вперёд. Через недели три неудачных попыток он всё – таки осмелился пригласить меня на прогулку после учёбы.

– Звучит миленько. Но чего он так тянул то…?

– Когда доходило до дел амурных, Давид не мог и двух слов связать. Это было затяжное и очень робкое знакомство. Ты не поверишь, насколько он был чудным по сравнению с другими парнями.

– Но что именно тебя привлекло в нём, почему твой глаз выбрал его, а не кого – нибудь бойчее?

– Знаешь, именно на этом и заострилось моё внимание. Он слишком выделялся из толпы, а я люблю таких людей не совсем обычных и чуточку странных. В нашем роду их немало, не находишь ли, Ив?

– Ох, если ты про меня, то я страннее странного, так все твердят. Только прошу, не начинай про то, какая я особенная.

– В таком случае, позволь, я продолжу свою историю.

– Я – я молчу…

Ну, так вот…

Теперь это покажется смешным, но за три недели я владела невероятно скудной информацией о моём поклоннике. Само собой, конечно же, его имя, какой курс и то, что он из Зориона.

– То есть, практически ничего. Какой засекреченный.

– Не то слово, Ив. И вот, пришёл час нашего так сказать первого свидания. Хотя под видом свидания я представляла тогда немного другую обстановку. В конце концов, к счастью моему он немного разговорился. Так я узнала, что год назад он был одним из детей Зорионского приюта, а после поступления в Институт переехал в мужской пансион. А ещё чуть позже устроился разнорабочим на корабль «Надежда». Там он стал зарабатывать себе на хлеб, это оказалось неплохой добавкой к стипендии первокурсника.

– Что же он делал там, пока не дорос до капитанского положения?

– Когда как. Когда полы мыл, когда картофель чистил. Но однажды, спустя полгода капитан объявил о начале набора в моряки. И тогда в нём проснулась смелость подойти и попроситься в ученический класс новичков. В ответ на прошение семнадцатилетнего юнца капитан ни отвечал ничего определённого, что смутило моего милого друга.

– Наверно он подумал, что не видать ему кепки моряцкой…

– Многие мысли бродили в его голове. Но удача не оставила его без внимания. В один из обычных рабочих вечеров, спустя недельки две после того разговора капитан поднялся на палубу, чтобы поговорить с трудягой. У Давида было сложено не лучшее впечатление о том господине, пока тот не вывернул свою душу наизнанку. И в тот самый вечер у них состоялся очень знаменательный разговор, больше похожий на приятельскую беседу отца и сына, без всяких формальностей.

1969 год, морской порт «Южный Зорион», корабль «Надежда».

– Добрый вечер, трудящимся, – на палубу морского судна «Надежда» поднимался капитан Вим, – моряки, прошу сделать некоторую паузу и оставить нас наедине с новобранцем Давидом.

Состав моряков с опытом послушно разбрелись кто куда, а смущенный Давид, не моргая следил за приближением командира судна.

– Сэр?

– Как дела, сынок, как тебе тут у нас? – капитана словно подменили, а сталь его строгости плавилась на глазах.

– Да – а всё хорошо, даже очень хорошо, – отвечал растерянный молодец.

– Перестань, сделай – ка перерыв, целыми днями учишься и работаешь, – капитан дружески хлопнул его по плечу и уставился на и так потерянного паренька своими заботливыми глазищами, – поди сюда, поболтаем немного.

– Я что – то ни так делаю, сэр?

– Ну, что ты! Не болтай ерунду! Наоборот, ты куда трудолюбивей некоторых из ребят моего корабля. Некоторым из них пора гайки подкрутить, совсем от рук отбились. Твоё прилежное отношение к труду показывает мне на то, что я без колебания беру тебя в моряки, с сей минуты. Честно признаться, давно пора было сделать этот шаг. Ты уж прости, моя гордая непреклонность усложняет многое. Надеюсь, ты ещё не передумал.

– Вы серьёзно, сэр…?

– А что тут шуточки шутить! Я давно наблюдаю за тобой и вижу в тебе огромный потенциал. Скажу так, начнем с моряка, а там судьба покажет. Ну, так что парень, надеюсь, у тебя отсутствует морская болезнь, а?!

– Как же неожиданно. Чудо прямо так! И не знаю, как отвечают моряки в этом случае…

– Что ж, глаза горят у тебя, потому советую согласиться и не отказываться, таких шансов может больше не быть, сынок.

Повеселевший Давид замер на мгновение от счастья, что вскружило его юную голову.

– Сэр, я не могу не согласиться, это честь для меня, бороздить моря и океаны вместе с вами.

– Замечательно. На сегодня я отпускаю тебя, иди домой и хорошенько выспись. Завтра начнёшь обучение новому ремеслу.

– Благодарю, сэр Вим.

– Не за что. И, Давид, я возлагаю на тебя большие надежды.

– Постараюсь оправдать Вашу веру в меня, сэр.

– Кстати, как тебе учёба в Институте, наверно сложно приходиться совмещать с работой на корабле?

– Никак нет, сэр, я будущий учёный, и горжусь этим, труд доставляет мне только удовольствие и лишь приятную усталость к вечеру.

– Иди домой, сынок. Жду тебя завтра к четырём, не опаздывай!

– До свидания, сэр Вим!

Царство Анэйтис.

– Лично моё мнение такое, этот самый капитан только строил из себя жёсткого правителя, а на самом деле, в глубине души своей был ещё тем добряком.

– Ты хорошо чувствуешь людей, Ив. И будь готова, сила твоей интуиции будет расти и укрепляться.

– Ну, тогда я буду просто счастлива. Если моё изрядное доверие лжецам перестанет заносить в угол.

– Кстати, ты права насчёт капитана. История из уст твоего дедушки гласит о трепетных моментах.

– Заинтриговала же ты меня, Жозефа!

– Годы бежали, капитан не переставал присматривать за Давидом, особенно после того, как он узнал о его приютских годах и о том, что томило его сердце. Он был прилежен в изучении науки, в постижении её смыслов, и не переставал удивлять упорством начинающего моряка. Но иногда, правда, не так часто, как хотелось нам, мы проводили свободные часы вдвоём, наслаждаясь каждой секундой. Со временем он возмужал и стал смелее, я о том, каким он был застенчивым при общении с девушками.

– И закрутилась ваша любовь, а ты стала его всем…

– Он говорил, что я вызываю у него поток вдохновения, которым можно было заполнить всю Вселенную.

– Бабушка, он был прав. Точно также ты и на меня влияешь. В хорошем смысле слова. После нашей с тобой встречи и этих упоительных бесед, мне хочется сделать как можно больше всего хорошего во имя добра.

– Девочка моя, твои слова радуют моё сердце, как елей надежды.

– Так что же дальше, о чём говорит твоя история?

– Так вот…немного слов о приюте, где воспитывался Давид…

К сожалению, он стал сиротой в десятилетнем возрасте, он и его младшая родная сестрёнка Маргарет, которой едва исполнилось шесть лет. Их родители погибли в автокатастрофе в самый обыденный день, возвращаясь с рынка.

– Жаль, как же им нелегко пришлось. Они же были совсем детьми…

– Из родственников никого не оказалось, и их определили в приют. Вскоре для Маргарет нашлась семья, а по закону тех времён, если находились приёмные родители, проходящие по всем критериям, им давали добро, а детское слово протеста не имело веса. А за его сестрой пришли отнюдь не простые люди, это была супружеская чета с королевских дворов. И прекословить им было не уместно, тем более они были хорошими людьми, по крайней мере, так говорили о них. Заведующая приютом, была так добра сердцем, что осмелилась настоять на том, чтобы их не разлучали с сестрой.

– То есть брали обоих или никого?

– Да. Она буквально ставила условие этим господам, которые к счастью, не приняли это за оскорбление и спокойно выслушали женщину. Тем не менее, их разлучили…даже хуже, после подписания всех бумаг, приёмный отец запретил встречаться Давиду с сестрой, его жена была куда отзывчивее, но ей пришлось соглашаться с решением мужа, в те времена покорность слабого пола была нормой высокого тона. Какую бы позицию не занимала женщина, её не принимали всерьёз.

– Это же до возмущения жестоко! И кто сказал, что они были порядочными и подходящими опекунами?!

– Девочка моя, несправедливость жила и в те времена. Тем более, они были уважаемыми и влиятельными людьми. И чья – то скрупулёзность их не волновала.

– Странно всё это. Если они так эгоистичны, зачем им приёмыш. Для демонстрирования своей благодетели, но это лицемерие, а жертвой всего этого становятся невинные дети, да ещё и сироты, толком не пришедшие в чувство после потери обоих родителей!

– У тебя доброе сердце, милая Ив. Теперь чувствуешь, насколько важна твоя миссия. От её исхода зависит будущее всех нас. Тебе придётся выложить всю свою мощь и изгнать тьму навеки.

– Что же стало с этой девочкой, как сложилась судьба у Маргарет…

– Хочется думать только о лучшем. С той поры, когда Давид остался один в приюте без сестры, все каналы связи нарочно разорвались. Он не знал, куда увезли её, от него скрыли всю информацию сами опекуны. Так что он даже не знал имён этих господ. Тогда будучи всего лишь мальчиком он набрался духу и поставил самую приоритетную цель, найти Маргарет, во чтобы, то не стало. Даже ценою собственной жизни. В приюте он затворился в самом себе, перестал разговаривать и целыми днями читал умные книжки. Он от природы был гением, чем и удивлял всех окружающих его. И этот его дар, можно сказать, спас его шкуру, помогая выйти навстречу трудностям, он никогда не оставлял надежды в то, что обязательно найдёт свою Маргарет.

Давид так и прожил до шестнадцати лет в приюте и настал час выбора пути. Тогда пришёл его день, когда в комнату зашла пожилая заведующая Анна и протянула мальчику конверт с гербом королевской печати. Его глаза так засияли, и, кажется, побежали слезинки, впервые за шесть немых лет он заговорил. И первое что произнёс…

– Это от сестры, от моей Маргарет?

В комнате пошёл отчёт первой минуты пауз, когда шестнадцатилетний мальчишка оторвался от чтения очередной книги, бросившись со всех ног к Анне. Она сочувственно смотрела на взволнованного юношу, едва сдерживая слёзы…

– О, милый…Я не знаю, Давид. Открой конверт, если хочешь, я могу прочесть вслух за тебя?

– Я сам…

Я судорожно оторвал корешок загадочного послания в мой адрес, в надежде увидеть её почерк. Почерк, моей некогда маленькой сестрёнки Маргарет. Я бросил взгляд на заведующую…

– Ну же, открывай. Я уверенна, там только добрые новости…

Я присел на диван, держа вспотевшей ладонью распечатанное письмо, колеблясь заглянуть в его содержание. Я боялся, что прочту на них ноты печали, а вдруг с ней что – то случилось, а меня даже не было рядом…

Анна присела рядом и попыталась успокоить меня. Здесь она была для меня единственным, кто как – то интересовался моим состоянием, она заботилась обо мне. Сначала я долго злился на неё, за то, что она выполняет приказ тех приёмных родителей с королевских дворов, которые запретили абсолютно всё. Но потом, что – то заставило меня остепениться, я перестал держать обиду, одолевавшую меня ежесекундно. Впрочем, на ней не было отпечатков вины, она старалась, как могла, но её слово, к сожалению тоже не имело веса.