Текст книги "Корпоративный конфликт: возможности правового воздействия"

Объективная сторона корпоративного конфликта – это совершаемые его субъектами действия, направленные на достижение определенной цели корпоративного конфликта. Перечислить все возможные действия участников корпоративного конфликта не представляется возможным, однако в рамках правового исследования речь может вестись исключительно о таких действиях, которые так или иначе находятся в пределах правового поля. Это в некоторой степени обедняет исследование, поскольку в корпоративных конфликтах стороны применяют и очевидно неправовые формы воздействия друг на друга. Однако, исходя из методологии настоящего исследования, у автора работы нет возможности исследовать подобное воздействие. Таковое относилось бы к предмету социологии и психологии, но не юриспруденции.

Субъективная сторона корпоративного конфликта – это те побудительные причины, которые подталкивают субъектов для участия в корпоративном конфликте, их цель и мотивы, их интересы, их отношение к происходящему.

Как и объект корпоративного конфликта, мотивы, цель, иные элементы субъективной стороны будут формироваться каждым из участников конфликта самостоятельно, и субъективной стороной корпоративного конфликта станет совокупность отношений к корпоративному конфликту каждого из его участников.

В связи с этим представляется не вполне корректным утверждение М. Н. Кузьминой о том, что «цель конфликта представляет собой потенциальный результат разрешения конфликтной ситуации с точки зрения сторон»[134]134
  Кузьмина М. Н. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть]. У самого конфликта как такового цели быть не может, ибо целеполагание – свойство живого сознания. Цель может быть только у участников конфликта. Вместе с тем наличие противоборства между ними как раз и заключается в противоположности ожидаемого от противоборства результата. Потому нельзя говорить о единой цели корпоративного конфликта, но можно – о совокупности разнонаправленных целей его участников. Эти рассуждения в той же мере могут быть отнесены к задачам, мотивам и иным составляющим субъективной стороны.

Вовне субъективная сторона не проявляется непосредственно. Судить о ней можно лишь по косвенным признакам – путем анализа содержания объективной стороны корпоративного конфликта. Между тем именно в субъективной стороне – главная движущая сила корпоративного конфликта, и для полного и последовательного воздействия на корпоративный конфликт праву необходимо воздействовать именно на эту его составляющую. В этом заключается основная сложность – идеи, представления, мысли не могут влечь каких-либо правовых санкций со стороны государства. Гипотеза и диспозиция любой правовой нормы может содержать исключительно обстоятельства реальной действительности и вариант должного поведения, к которой мысли, интересы и целеполагания относиться не могут, а без устранения причин корпоративного конфликта не удастся устранить и сам корпоративный конфликт – как уже было сказано, он может перейти из открытой в латентную стадию (из стадии противоборства в стадию противостояния), что не является его преодолением. Целью правового воздействия на корпоративный конфликт является уменьшение негативных последствий корпоративного конфликта для общества в целом и отдельных субъектов.

Различные исследователи предлагают классифицировать корпоративные конфликты по разным основаниям. В частности, по системному подходу они могут быть разделены на внутрисистемные и внесистемные; по длительности — на долгосрочные и краткосрочные; по степени ограниченности — пространственной, временной, субъектной ограниченности; по сфере действия — экономические, политические, бытовые, культурные, юридические[135]135
  См.: Винник О. М. Корпоративная конфликтология как новое направление науки хозяйственного (предпринимательского) права // Социальные проблемы права. Сб. ст. М., 2001. Вып. 2. С. 238.


[Закрыть]. Не все предложенные типы конфликтов представляются обоснованными. В частности, сомнение вызывает самая первая классификация конфликтов на внутри– и внесистемные. Дело в том, что система – понятие в большой степени условное, поскольку системные признаки можно обнаружить и у целого, и у отдельной части целого. Так, например, общество можно рассматривать как систему, и тогда отдельное акционерное общество, семья, будут единичными элементами этой системы, но и само акционерное общество или семья могут быть рассмотрены как системы, и тогда общество станет внешним для этой системы явлением. Как видится, конфликт всегда происходит внутри некой общности, а потому «внесистемных» конфликтов быть не может. Может существовать лишь конфликт, который происходит вне той системы, которую за точку отсчета принимает исследователь, но не «внесистемный» конфликт в принципе, а в таком виде ценность выделения данного типа конфликтов вызывает сомнение. Этот подход позволит выявить субъективные особенности типа восприятия исследователя, но не особенности самого конфликта.

Не вполне определенным является разделение конфликтов на долго– и краткосрочные. Эти характеристики лишены сколько-нибудь определенного содержания, потому не вполне ясно, как именно их можно было бы использовать. Очевидно к тому же, что для участников конфликта его временная протяженность всегда представляется большей, чем для стороннего наблюдателя.

Более четкой и логичной представляется классификация юридических конфликтов, предложенная Б. М. Лазаревым. По мнению известного ученого-правоведа, «в зависимости от характера конфликта их надо разделить на решаемые самими спорящими сторонами на основе согласительных процедур, на решаемые каким-то третьим органом, который они могут сами сформировать или обратиться к нему, если такой орган существует, и, наконец, есть конфликты, которые решаются властным, приказным путем»[136]136
  Юридическая конфликтология – новое направление в науке // Государство и право. 1994. № 4. С. 21.


[Закрыть]. В основании данной классификации лежит способ разрешения корпоративного конфликта. Вместе с тем, полагаю, что данную классификацию можно дополнить указанием на неразрешимые конфликты. Добавление этой разновидности необходимо для обеспечения логической полноты деления, поскольку все же существует категория конфликтов, которые не могут быть разрешены никакими из обозначенных приемов. При этом среди корпоративных конфликтов именно последних – наибольшее количество. Как уже неоднократно подчеркивалось в работе, зачастую достаточным положительным эффектом правового воздействия оказывается не разрешение, но всего лишь сглаживание негативных последствий конфликта.

Эта классификация юридических конфликтов, являясь общей, может быть применена и к классификации корпоративных конфликтов. Кроме этого, можно использовать и иные основания классификации корпоративных конфликтов.

По социальному назначению корпоративного конфликта они могут быть разделены на социально полезные (конструктивные) и социально вредные (деструктивные).

К социально полезным корпоративным конфликтам относятся естественные противоборства между участниками корпоративных отношений, в которых каждый из участников стремится наиболее полно удовлетворить собственный интерес в участии в корпоративном правоотношении, в принципе соответствующий цели существования корпорации, посредством реализации своих возможностей на контроль и управление корпорацией.

Социальная полезность таких корпоративных конфликтов заключается в установлении естественного контроля над деятельностью управляющих, крупнейших участников и самой корпорации и ограничении нецелесообразных действий этих лиц, независимо от их формальной правомерности. Если управление данного генерального директора не приводит к ожидаемым доходам корпорации, оно вызывает недовольство со стороны членов совета директоров, акционеров и, как следствие, полномочия генерального директора будут прекращены досрочно.

Действиями участников таких конструктивных корпоративных конфликтов является вынесение вопросов в повестку дня общего собрания, скажем, о переизбрании совета директоров, который, по мнению акционера, не справляется с возложенными на него задачами, предъявление требования о созыве внеочередного общего собрания при выявлении каких-либо нарушений ревизионной комиссией или аудитором, обжалование решений общих собраний и пр. Как видно, осуществление такого конфликта происходит путем применения стандартных приемов корпоративной демократии – специального механизма, созданного для снятия естественных (конструктивных) корпоративных конфликтов. Правовое воздействие на такие корпоративные конфликты ни в коем случае не должно быть направлено на их принудительное ограничение, запрет, ибо именно их существование и становится той самой системой «сдержек и противовесов», позволяющей корпорации действовать эффективно. Механизм принятия решения голосованием периодически подвергается нападкам. Например, утверждают, что «истинность любого мнения, решения… абсолютно не зависит от числа сторонников отстаиваемых идей»[137]137
  Александрович А. Э., Спирин В. М. Корпоративная философия. Тверь, 2006. С. 23. Авторы приводят аналогичные по смыслу высказывания Платона, Т. Гоббса, Д. Локка, Р. Декарта, Б. Спинозы и других мыслителей.


[Закрыть]. Это справедливо. Действительно, необходимость учета мнения большинства приводит к принятию, возможно, не истинного решения. Но целью корпорации изначально и не было достижение истины. С целью поиска истины лица вряд ли придут к необходимости образовать корпорацию либо пойти управлять ею (с таким стремлением уместнее заняться философией), а корпорации самой как неживому субъекту[138]138
  Корпорация – искусственно созданное образование. Потому предел ее возможностей изначально ограничен специальной целью, о чем писалось выше.


[Закрыть] сакральные вопросы о смысле и истине неведомы. Целью голосования является выявление не истинного или наиболее полезного решения, а всего лишь принятие решения, удовлетворяющего наибольшее количество участников. Проголосовавшие «за» такое решение готовы принять на себя имущественный риск при его неуспешности. Проголосовавшие «против», но вынужденные принять результаты голосования большинства, приняли соответствующий риск в момент входа в корпоративную организацию, ибо таковая изначально построена на необходимом противоречии решения большинства решению меньшинства.

Воздействие права на социально полезные (конструктивные) конфликты должно быть, как представляется, ограничено 1) установлением и поддержанием эффективной работы режима корпоративной демократии; 2) установлением возможности в любой момент прекратить участие в корпорации; 3)недопущением «перекоса» в предоставлении защиты только одному (некоторым) категориям субъектов корпоративного конфликта.

Социально вредным (деструктивным) корпоративным конфликтом можно назвать противоборство между участниками корпоративных отношений, в котором один из участников стремится удовлетворить собственный интерес в участии в корпоративном правоотношении, в принципе не соответствующий цели существования корпорации, посредством реализации своих возможностей на контроль и управление корпорацией.

По мнению С. А. Параскевовой, деструктивность конфликта фиксируется законодателем при оценке тех или иных действий как противоправных[139]139
  См.: Параскевова С. А. Указ. соч. С. 256.


[Закрыть]. Полагаю, что следует согласиться с принципиальным подходом, однако противоправность представляется слишком узко понимать лишь как несоответствие законодательству. Полагаю, под противоправным следует понимать любое поведение, противоречащее праву, зафиксированному в любых формах, а не только в нормативном правовом акте.

Деструктивность такого корпоративного конфликта заключается в том, что достижение цели данного участника приводит к разрушению корпорации, ухудшению ее положения на рынке и пр., тем самым негативно сказывается на интересах большинства участников корпоративных отношений.

Целью правового воздействия на этот тип корпоративных конфликтов является их предупреждение, уменьшение возможностей использования права во зло, установление возможности контролировать круг участников корпоративных правоотношений.

Главной сложностью применительно к использованию данной классификации является формальная (внешняя) похожесть корпоративных конфликтов. Как видно из приведенных определений, единственное различие между ними находится в субъективной стороне конфликта: в векторе цели участника конфликта (ее соответствии цели всей корпорации). И в том, и в другом случаях участник корпоративного конфликта будет пользоваться одними и теми же правовыми средствами, однако в первом случае эти средства будут идти во благо корпорации, а во втором – ей во вред.

Вторая классификация корпоративных конфликтов может быть проведена по субъектам конфликта. Так, корпоративный конфликт может возникнуть между участниками корпорации, между участниками и членами органов управления корпорации, между членами органов управления корпорации, между участниками и корпорацией, а также между корпорацией и членами органов управления. Возможен также сложный корпоративный конфликт, в котором будут участвовать все три группы участников. Обращу внимание, что иных вариантов субъектного состава корпоративного конфликта быть не может, что обусловлено полнотой произведенного деления. В связи с этим еще раз подчеркну некорректность использования термина «корпоративный конфликт» применительно к разного рода «недружественным поглощениям», «корпоративным захватам» и пр. в том смысле, что корпоративный конфликт якобы имеет место между участниками и вешним субъектом, посторонним для корпорации.

Так, А. Д. Осиновский предлагает делить корпоративные конфликты на две группы, в первую из которых он включает конфликты, связанные со стремлением сторонних лиц (курсив мой. – С. Ф.) получить контроль над компанией и ее активами, а во вторую включает конфликты, порожденные личными причинами[140]140
  См.: Осиновский А. Д. Акционер против акционерного общества. С. 43.


[Закрыть].

О подобном разграничении внешних и внутренних субъектов корпоративного конфликта говорят и при описании правоотношений, складывающихся в холдингах (группы взаимосвязанных компаний). Приведу характерное высказывание В. Д. Федчука. «“Крайние” компании, являющиеся самостоятельными юридическими лицами, могут не разделять конкретный интерес группы, более того, он может прямо противоречить их собственным интересам, но они скованы его волей и контролем…Контроль, предопределяющий

современное внешнее, а не классическое внутреннее управление компанией». И далее: «Юридические лица, продолжая оставаться самостоятельными субъектами права, теряя свою собственную волю и интерес, все в большей степени управляются извне, что нивелирует значимость их собственных органов управления»[141]141
  Федчук В. Д. De facto зависимость de jure независимых юридических лиц: проникновение за корпоративный занавес в праве ведущих зарубежных стран. М., 2008. С. IV,VI.


[Закрыть]. Видно, что автор находит существование конфликта в отношениях «основное – дочернее общество» (на это указывают слова о противоречиях интереса: скованности волей), однако полагает, что основное общество для дочернего является «внешним» субъектом. Между тем, основное общество в подавляющем большинстве случаев является крупнейшим участником дочернего общества (если основанием возникновения холдинговых отношений является преимущественное участие в уставном капитале). В этом случае ни о каком «внешнем» воздействии говорить не приходится, перед нами классический корпоративный конфликт из группы «корпорация – участник». В случае основания холдинговых отношений на договоре имеющийся конфликт интересов не является корпоративным, ибо развивается без использования специального набора средств и способов. Особенностью корпоративного конфликта является ведение его посредством предоставленных средств корпоративной демократии, а эти способы доступны только для участников корпоративных отношений. Таким образом, корпоративный конфликт становится возможным только по приобретению «внешним» субъектом хотя бы одной акции (доли любого размера), а с этого момента такое лицо утрачивает статус «внешнего» субъекта и становится участником корпорации.

В литературе встречаются и другие классификации корпоративных конфликтов.

Так, предлагают делить корпоративные конфликты по способу разрешения – на антагонистические и компромиссные; по степени выраженности – на открытые и скрытые; с учетом направленности воздействия – на вертикальные и горизонтальные[142]142
  См. напр.: Корпоративное управление: Учеб. Пособие / Под ред. А. П. Шихвердиева. 2002. С. 24. В этой работе предлагаются и иные классификации корпоративных конфликтов, в настоящей работе они не приводятся, поскольку корпоративный конфликт понимается авторами пособия не как юридический, а лишь как социальный. В связи с этим полностью все классификации не могут быть использованы при характеристике корпоративного конфликта как юридического. Так, не имеющей правового значения представляется классификация корпоративных конфликтов на внутриличностные, межгрупповые и межличностные. Личность – не субъект права, равно как и группа. Тем более нет субъектов права внутри личности. Как было сказано ранее, непременным элементом корпоративного конфликта должен быть субъект – лицо, обладающее правосубъектностью.


[Закрыть].

Попытка дать развернутую классификацию корпоративных конфликтов сделана А. А. Данельяном. По его мнению, в основу классификации корпоративных конфликтов может быть положен один из пяти классификационных критериев: участники конфликта, их цели, их методы, способы прекращения конфликта и последствия конфликта[143]143
  См.: Данельян А. А.Указ. соч. С. 104.


[Закрыть]. Представляется, что два последних классификационных основания не имеют познавательного значения, поскольку конкретный корпоративный конфликт может быть отнесен в одну из групп в соответствии с этими критериями только после его завершения, а потому на процесс его разрешения и выбор наиболее эффективных средств правового воздействия на него эти классификации повлиять не могут. В то же время, цель систематизации должна быть прикладной, а не исключительно познавательной. Предложенная классификация корпоративных конфликтов по целям представляется неполной. А. А. Данельян выделил лишь три возможные цели участников корпоративного конфликта: разрешение текущих противоречий, корпоративный шантаж или передел собственности. Введенная разновидность цели – «передел собственности» – не носит правового характера, поскольку собственником имущества акционерного общества как до, так и во время и после конфликта было и остается само акционерное общество.

Видимо, речь ведется не о переделе собственности, а об изменении долей участников. «Разрешение текущих противоречий» – слишком аморфная и неопределенная цель, для того чтобы выступать классификационной единицей. Развернуто представлена классификация по методам, применяемым участниками корпоративного конфликта, хотя не ясна цель столь подробной классификации. Очень редко один конфликт построен на использовании единственного метода; как правило, в каждом корпоративном конфликте используется определенный набор разнообразных методов. При этом каждая из сторон корпоративного конфликта использует собственную совокупность методов. Потому отнести корпоративный конфликт к какой-то группе исходя из применяемых сторонами методов не удастся. Не ясно в этой классификации также, по каким признакам А. А. Данельян относит тот или иной метод к обобщающим группам «правовых» и «неправовых».

Глава 2
Правовое воздействие на корпоративный конфликт: юридические формы и пределы

2.1. Возможности правового воздействия на корпоративный конфликт: основания и пределы

Подход к рассмотрению возможностей правового воздействия на корпоративный конфликт в первую очередь зависит от общего понимания права: его функций и сущности его действия на общественные отношения. Имеются несколько кардинально отличающихся друг от друга типов правопонимания. Условно их можно разделить, с использованием дихотомического подхода, на те, в которых суть права сводится к системе формально-определенных общеобязательных правил поведения, исходящих или санкционированных государством, и те, в которых суть права к таковым не сводится. Такая двухчленная классификация типов правопонимания предложена, например, В. С. Нерсесянцем, который два противоположных типа правопонимания обозначил как юридический и легистский. При легистском подходе под правом понимается исключительно продукт государственной воли. Для юридического подхода характерно понимание права как объективного, не зависящего от произвола законодательной власти социального явления[144]144
  См. об этом: Нересянц В. С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства: Для юридических вузов и факультетов. М., 1999. С. 3–4.


[Закрыть]. Автором настоящей работы используется иная терминология: «нормативистский» и «не-нормативистский» тип правопонимания. Такая терминология, как представляется, четко показывает противоположность этих типов, а также дихотомическое происхождение этой классификации, которое заведомо обрекает на неудачи любые попытки проведения логических операций с понятиями из этих множеств.

Первый тип правопонимания, который можно назвать нормативистским (легистским, позитивистским и пр.), в настоящее время фактически повсеместно используется в отраслевых юридических исследованиях. Даже в тех случаях, когда авторы специально не акцентируют внимание на рассмотрении этого вопроса, такой вывод с очевидностью следует из анализа структуры и содержания научных исследований. Второй элемент дихотомического деления, «не-нормативистский» тип – обобщающее понятие, включающее в себя иные типы правопонимания – в свою очередь можно разделить на те, в которых суть права в первую очередь определяется обстоятельствами объективной действительности (экономики, социальных отношений) – к таковым можно отнести социологический, исторический, в некоторой степени марксистский тип правопонимания, и те, в которых суть права вытекает из свойств человека (естественно-правовой и психологический).

Возможность существования различных интегративных подходов к пониманию права существенным образом ограничена правилами логического мышления. Если таковые могут мыслиться в пределах одного элемента дихотомического деления, то существование интегративных подходов, в которых смешивались бы различные признаки, входящие в два множества, образовавшихся в процессе дихотомического деления, невозможно. Иными словами, возможно помыслить некий интегративный подход к пониманию права, в котором право одновременно будет восприниматься как социальная сущность и как порождение естественных свойств человека, поскольку оба эти типа правопонимания относятся к одному множеству, полученному в ходе дихотомического деления, – типам правопонимания, не сводящим право к совокупности правил поведения, исходящих или санкционированных государством. В то же время интегративных подходов с элементами легистского подхода и какого-либо из не-нормативистских подходов существовать не может, ибо включение типа правопонимания в число тех, которые сводят право к совокупности норм, исходящих от государства, автоматически исключает такой тип правопонимания из числа не-нормативистских. Добавляя любые признаки в нормативистское понимание права, мы все равно получим только такое же. Ярко видно это на определении права, данном М. И. Байтиным, в соответствии с которым «право – это система общеобязательных, формально определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее общечеловеческий и классовый характер; издаются или санкционируются государством и охраняются от нарушений возможностью государственного принуждения; являются властно-официальным регулятором общественных отношений»[145]145
  Байтин М. И. Сущность права.(Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов, 2001. С. 81–82.


[Закрыть]. Добавление характера выраженной воли в норме права не меняет сущности права до тех пор, пока источником его выступает исключительно государство[146]146
  В рамках настоящей работы автор различает понятия формы и источника права. Под формой понимается способ выражения нормы, а под источником – та сила, которая эту норму продвигает в качестве правовой. Изложение представлений автора о соотношении понятий «форма» и «источник» права находится за рамками темы настоящего исследования. Подробнее об этом см.: Азми Д. М., Филиппова С. Ю. Действие основных формально-юридических источников писанного и неписанного права в современном российском правопорядке. М., 2009.


[Закрыть].

В теоретических исследованиях все чаще высказываются сомнения в верности нормативистского понимания права, его научной достоверности и прикладной полезности. В частности, В. В. Ершов отмечает, применительно к гражданскому праву: «Позитивистский подход к пониманию гражданского права, сводящий его только к гражданскому законодательству, с неизбежностью ведет к ограничению или нарушению гражданских прав физических либо юридических лиц», тогда как «…права физических или юридических лиц, не защищенные гражданским законодательством, могут быть защищены посредством применения иных форм гражданского права»[147]147
  Ершов В. В. Теоретические и практические проблемы правопонимания, правотворчества и правоприменения // Российской правосудие. 2008. № 7. С. 13.


[Закрыть].

Так, по утверждению С. В. Бошно: «Формирующаяся правовая система государства, стремящегося стать правовым, социальным, демократическим, не может складываться исключительно на началах юридического позитивизма. Основы правовой государственности – справедливое право – вновь требует обращения к источникам права и к способам его объектирования»[148]148
  Бошно С. В. Формы российского права. М., 2004. С. 6.


[Закрыть] (выделено мной. – С. Ф.).

Представляется, что сведение права исключительно к воле государства – существенное обеднение его содержания и возможностей. Так, Л. В. Петрова отмечает: «Если искать реальное выражение права в законах…, то его источником будет являться воля государства, а само право выглядит как система общеобязательных правовых норм. Считаться правовыми будут лишь те правила поведения, которые изданы или санкционированы государством, право лишится самостоятельной ценности и роли…»[149]149
  Петрова Л. В. О естественном и позитивном праве: критические заметки по поводу учебника С. С. Алексеева // Государство и право. 1995. № 2. С. 33


[Закрыть].

Представляется, что общественные отношения могут регламентироваться не только государством, но и иными субъектами гражданского общества. В частности, корпоративные отношения регламентируются помимо форм права, исходящих от государства, также различными средствами саморегулирования, этическими правилами, правовыми обычаями. По точному замечанию И. А. Покровского, «право есть некая социально-психологическая сила, регулирующая поведение людей; оно есть некоторое состояние общественного сознания и общественной воли, заключающее в себя психическое принуждение индивида к известному поведению»[150]150
  Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С.60.


[Закрыть]. При таком подходе, как представляется, верно расставлены акценты – отсутствует указание на непременную связь права и государства, отмечен социально-психологический характер как самого права, так и силы, побуждающей индивида к правомерному поведению, то есть обеспечивающей регулятивное воздействие права. Однако приведенное определение, во-первых, страдает полным отрицанием нравственного начала в праве, во-вторых, характеризуется отрицанием экономической обусловленности правовых предписаний. В соответствии с этим определением любая сила, побуждающая лицо к действию, есть право. В таком случае понятие «право» фактически полностью совпадает с понятием «потребность», под которой тоже можно понимать некую психическую силу, побуждающую лицо к определенному поведению. Вместе с тем, потребность и право представляются различными по своей сути явлениями. Главным отличием права от индивидуальной потребности, как видится, является цель ее установления. Если индивидуальная потребность есть побудительная сила одного индивида скорее всего с целью продления собственного «живого состояния»[151]151
  См. напр.: Александрович А. Э., Спирин В. М. Корпоративная философия. Тверь, 2006.


[Закрыть], то право имеет целью максимальное продление существования общества, потому если индивидуальная потребность не может идти вразрез с представлениями о должном, сложившимися у определенного субъекта, то право может не совпадать с интересами и потребностями индивида, однако в нем выражается общее (народное) представление о должном[152]152
  О народном убеждении как единственном нормальном источнике права см. наир.: Пухта Г. Ф. Энциклопедия права. Ярославль, 1872.


[Закрыть]. Воплощается в праве именно эта идея – как мерило целесообразности и справедливости лишь в том случае, когда право мы рассматриваем как единое целое явление, исходящее от разных источников и воплощенное в разных формах, именно в единстве своем и осуществляющее регулирующее воздействие.

Эффективным воздействие на общественное отношение будет лишь тогда, когда все регуляторы действуют системно. И в этой ситуации у исследователя есть два пути. Первый: доказать, что в систему воздействия на общественные отношения на паритетных началах входят разносущностные регуляторы: право и не-правовые регуляторы, которые действуют в единстве, согласовано. Или второй: доказать что все эти регуляторы вместе – суть правовое воздействие на общественное отношение. Идя по первому пути, самым серьезным теоретическим препятствием становится разработанная теория систем, в соответствии с которой элементы системы, объединяясь, должны иметь некое интегрирующее начало, которое как раз и способствует перерождению простой совокупности в некое новое единое целое, имеющее иную суть. Невозможно обнаружить такого интегрирующего начала, если пытаться построить систему настолько разных регуляторов. Тогда как во втором случае, согласившись с тем, что право есть путь от сущего к должному, в котором воплощаются идеи о разумном, справедливом и целесообразном для общества, все способы регламентации этого пути будут составными частями права.

Представляется, что источником права может быть любая сила, способная обеспечить исполнение собственных велений любыми способами. При этом следует уточнять соответствие этой силы «духу права». В таком контексте можно различать естественное право, обычное право, государственное право, международное право, корпоративное право.

Под естественным правом следует понимать вытекающую из природы человека систему правил поведения, исполнение которых обеспечивается нормальным (естественным) ходом вещей. Источником естественного права, таким образом, является природа человека. Формой (формальным выражением) естественного права, видимо, является некое априорное знание каждого человека. К естественному праву относятся представления о справедливости, разумности, право на жизнь, здоровье, невмешательство в частные дела и пр. Именно этот источник права, как видится, является ядром всей системы правового регулирования. Являясь ядром всей правовой регламентации, естественное право воплощено в систему правовых принципов, на основе которых строится иная регламентация.

Обычное право — система принятых и одобряемых в обществе правил поведения. Основными формами выражения обычного права являются обычаи, обыкновения. Источником обычного права является общество, создающее путем многократного применения социально одобряемые правила. Силой, обеспечивающей действие обычая, является привычка, естественный ход вещей. В случаях нарушения установленного правила могут применяться меры общественного воздействия, например, общественное порицание. Вопрос о соотношении нормы морали и правовой (обычной) нормы в большой степени спорный и неоднозначный. Следует отметить, что характеристика некой нормы как правовой не исключает существования такой же по содержанию моральной нормы, и более того, подавляющее большинство правовых норм является одновременно нормами морали. Эта мысль часто высказывается в юридической литературе, где отмечается, что «такие императивы как «не убий», «не кради», «не лги» соединяют в себе религиозную заповедь, моральную максиму и правовое требование. В развитом обществе социальные нормы становятся более единообразными на основании единства так называемых прав человека»[153]153
  Зумбулидзе Р.-М. 3. Обычное право как источник гражданского права // Обычай в праве. СПб., 2004. С. 21.


[Закрыть]. В то же время не любая моральная норма является нормой правовой. Видимо, в правовую сферу попадают лишь те моральные нормы, последствия нарушения которых имеют наиболее негативный, деструктивный характер. Хотя в ситуации, когда нормы, исходящие от общества, практически всегда имеют формальные выражения обычая, разграничить правовой обычай и неправовой становится затруднительным.

Государственное право — система формально определенных, общеобязательных правил поведения, установленных или санкционированных государством. Источником права в этом случае является государство, основными формами государственного права являются нормативный правовой акт (исходящий от законодательной или исполнительной ветвей власти) или судебный прецедент (исходящий от государства в лице высших судебных органов). Государственное право обеспечивается силой государственного принуждения. Вопрос о действии государственного права подробно исследован в соответствующих работах по теории государства и права[154]154
  См. напр.: Гойман В. Действие права: Методологический анализ. М., 1992.


[Закрыть].

Международное право — совокупность норм и принципов, содержащихся в конвенциях, международных договорах, международных обычаях и иных формах, регламентирующих отношения между государствами.