Электронная библиотека » Софья Прокофьева » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 27 мая 2015, 02:26


Автор книги: Софья Прокофьева


Жанр: Детские приключения, Детские книги


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава пятая
о девочке Кате и о том, как глиняная Мурка получила ответственное поручение

Алёшка плотно закрыл дверь чердака и стал спускаться по лестнице. Но на площадке шестого этажа он на минутку присел на ступеньку. Голова у него кружилась, ноги были какие-то слабые, словно набитые ватой.

Тут он увидел Катину маму. Она открывала дверь ключом.

– Ты что тут сидишь? – спросила она. – А Катя тебе только недавно по телефону звонила. Зайди к ней, скажи, какие вам сегодня уроки заданы.

И она распахнула перед Алёшкой дверь.

Алёшке было не до Кати, не до Катиной мамы и не до Катиных уроков. Но делать было нечего. Он поплёлся за Катиной мамой, уныло глядя ей в спину.

Катя сидела на диване. Уши у неё были завязаны, на макушке торчали концы платка. Она была похожа на зайца с двумя длинными ушами. Только этот заяц был грустный и бледный, с очень большими прозрачными глазами.

И вдруг Алёшка замер на месте.

Он увидел на столе стеклянную вазочку с конфетами. Он смотрел и смотрел на неё, как будто в ней лежали не обыкновенные конфеты, а магниты в конфетных бумажках, а Алёшка был весь железный, и они притягивали его к себе.

«Вот если бы мне эти конфеты, – подумал Алёшка, – таких у меня ещё нет».

– Ну, чего тебе? – спросил Алёшка, боком подбираясь к вазочке.

– Болят, – тихонько сказала Катя и потрогала уши, завязанные платком.

– А я что, доктор, что ли?

– Ты торопишься? А я думала, что ты со мной посидишь, – грустно сказала Катя. – Ну ладно, скажи, что задано, и иди.

– Ишь ты чего захотела, – усмехнулся Алёшка. – Скажи, что задано! А что ты за это дашь? Вот давай эти конфеты, тогда скажу. А то вон какая хитренькая нашлась! Знаю я вас, девчонок!

– Ох, я и не догадалась тебя угостить, – спохватилась Катя и покачала заячьими ушами. – Бери, пожалуйста. Хочешь, все бери. Мне всё равно ничего есть не хочется.



Катя свернула из бумаги кулёк и высыпала туда все конфеты.

Но Алёшка не взял кулёк.

Он стоял и смотрел на Катю, в её ясные прозрачные глаза. Он смотрел на неё, как будто увидел её первый раз в жизни.

– А тебе не жалко? – с удивлением спросил он.

Катя рассмеялась и тут же схватилась за уши.

– Ой, когда смеюсь, больно!

Только теперь Алёшка заметил, какая Катя стала худая и бледная. И даже голос у неё какой-то слабенький, тихий.

– Нет! – закричал Алёшка. – Ты сама ешь! Тебе полезно. Я тебе ещё шоколадных конфет принесу. Много! И заставлю все при мне съесть. Ну, записывай, что нам задано.

И в это время госпожа Жадность, которая спала в самом тёмном и пыльном углу чердака, проснулась. Она отбросила в сторону подушку, скатанную из паутины, и заскрипела зубами от злости:

– я уменьшаюсь! Я худею! Что случилось с моим мальчишкой? Что он там натворил! Эй, глиняная Мурка, сюда, ко мне!

Глиняная Мурка, вся в паутине, вытаращив глаза, выскочила из тёмного угла.

– У тебя хоть на одно ухо меньше, а ума всё-таки побольше, чем у других, – прошипела госпожа Жадность, наклоняясь к ней. – Пойди разузнай, что случилось? Мне кажется, мой Алёшка сейчас сделал что-то хорошее. А это очень плохо. Иди. Да поживее. Одна лапа здесь, другая там…

Глава шестая,
в конце которой Катя никак не может понять, куда же исчез Алёшка

В это утро погода была просто чудесная. Даже ветер был какой-то вкусный. Он пах травой, мокрой землёй и цветами. Ночью прошёл дождь, и сейчас повсюду блестели голубые лужи. Девчонки выбрали место посуше и прыгали через верёвочку.

Маленькая Люська прыгала, моргая глазами всякий раз, когда верёвка пролетала мимо её носа. Лицо у неё было очень счастливое, а белая панама подпрыгивала на голове.

Женя сегодня первый раз надела носки. Белые носки с голубой полоской так и мелькали в воздухе. А все девчонки, которым мамы ещё не разрешали снять чулки, смотрели на неё и вздыхали.

Солнце сверкало в голубых лужах. Ветер пробегал по ним, и тогда казалось, что солнце тоже прыгает через верёвочку.

Из подъезда вышел Алёшка. Лицо его было очень бледным. От этого веснушки казались совсем тёмными.

Никто из ребят даже не посмотрел на него. Только Синяк немного повернул голову и сказал:

– А, жадина… Чего сюда пришёл? Вали отсюда!

– Это моя верёвка, – тихо сказал Алёшка. Он подошёл поближе и вырвал верёвку из рук Жени.

– Нет, не твоя! – закричал Синяк. – Это твоей бабушки. Она бельё сушила на балконе, а потом верёвку нам отдала, попрыгать.

– Моя бабушка, значит, и верёвка моя! – со злостью огрызнулся Алёшка. – Идите к своим бабушкам, у них и берите.

Он повернулся и пошёл к своему подъезду. А верёвка волочилась за ним, как длинная, тощая змея.

На минуту Алёшка остановился. На земле лежал большой кривой гвоздь. Алёшка нагнулся, поднял его и крепко зажал в кулаке.

– Ржавый, – сказал он с досадой. – Ну ничего, и такой пригодится. Никому не отдам.

И тут он увидел Катю.

Катя шла по двору и вела за руль свой зелёный велосипед. Велосипед был не очень новый. Но Катя всё равно его любила. И все ребята во дворе его тоже любили, потому что Катя давала на нём кататься всем, кто захочет.

Теперь Катя уже не была похожа на зайца. Щёки у неё опять стали розовыми, а губы красными. Только на голове была надета шерстяная шапочка, которую Катя носила зимой.

Она шла прямо к Алёшке и смотрела прямо на него своими ясными глазами.

– Я‑то его ищу, а он вон где! – радостно воскликнула Катя.

Алёшка отвёл глаза в сторону.

– Чего меня искать? – проворчал он. – Что я, белый гриб?

Катя засмеялась.

– Нет, правда. Ты всё шутишь. А ты мне очень нужен. Слушай, мы всем классом хотим пойти в театр. На «Аленький цветочек». Пойдёшь?

– Да ну, скука зелёная.

– И нисколько не зелёная. Ну, пожалуйста, – умоляюще сказала Катя. Её ясные глаза стали грустными. – Все пойдут, а ты… Пойдём, это очень хорошая сказка. Мы собираем деньги на билеты.

– Вот оно что! – закричал Алёшка. – До денег моих добираешься? Нет у меня денег! Понятно? Ни копейки у меня нет и не будет!

– Так бы сразу и сказал. – Катя прислонила велосипед к дереву. – А то раскричался. Ну хочешь, я за тебя заплачу?

– Ты?.. – задохнулся Алёшка.

Он стоял и молча глядел на Катю, на её прозрачные грустные глаза. И было видно, что её глаза такие грустные не потому, что ей жалко денег, а потому, что она боится, что Алёшка не пойдёт с ними в театр.

– Катька! – сказал Алёшка и опять замолчал.

– Значит, пойдёшь! – обрадовалась Катя. – Только, чур, не передумывать!

– Ай-яй-яй! – пробормотала глиняная кошка Мурка. Она выглянула из-под скамейки и покачала своей глиняной головой. – Не понравится госпоже Жадности эти театры, ох не понравятся!..

– Как это ты педаль сломала? – спросил Алёшка и присел на корточки около велосипеда. – Вечно вы, девчонки, всё ломаете, а починить не умеете. Ну-ка, дай я посмотрю.

– Ох, кошки-подружки, ещё хуже! – прошептала кошка Мурка и почесала глиняной лапой за глиняным ухом. – Не понравятся госпоже Жадности эти велосипеды, ох не понравятся…

Кошка Мурка шмыгнула в подъезд и быстро запрыгала по ступенькам.

Госпожа Жадность сладко спала на чердаке, положив толстую щёку на ладонь.

– Эй, госпожа повелительница моя, проснись! – замяукала Мурка. – Да проснись же ты! Беда!

Но госпожа Жадность только улыбнулась во сне.

– У, спит… ничего не слышит, – проворчала кошка Мурка. – Вон уши какие большие. Мне до них не дотянуться.

Кошка Мурка вскарабкалась на старую бабушкину сумку. Монеты, лежащие в сумке, звякнули сонно и слабо.

Но этого оказалось достаточно, чтобы разбудить госпожу Жадность. Она вскочила, спросонок испуганно моргая глазами, и стукнулась головой об потолок. Крыша затрещала.

Кошка Мурка со скромным видом отошла от бабушкиной сумки и молча указала лапой на чердачное окно.

Госпожа Жадность смахнула со стекла паутину, похожую на серые кружева. Посреди двора она увидела Алёшку и Катю.

Они сидели на корточках около велосипеда. Алёшкины рыжие волосы так и горели на солнце. А ветер играл белым бантом в волосах у Кати. Тёплую шапочку она держала в руках.

– Ну, спасибо тебе, моя любимая копилка, – прошипела госпожа Жадность. – Так вот кто портит моего мальчика! Теперь я знаю. Эта маленькая девчонка. У неё слишком доброе сердце. Это, наверно, оно так громко стучало сегодня ночью и мешало мне спать. Тук-тук-тук! Я слышала его сквозь пол.



– Подожди, Катька, – услышала госпожа Жадность весёлый Алёшкин голос. – Видишь, я пока сюда гвоздь вставил. Только он плохо держит. Я сейчас принесу из дома проволоку и гайки.

– Вот здорово! – счастливым голосом сказала Катя. – И будем кататься по очереди, да?

– Ой, я ещё уменьшаюсь! – простонала госпожа Жадность. – Ой, туфли свалились с ног! Мне уже велик мой двести сорок второй размер. А ведь ещё сегодня утром туфли еле налезали на меня. Проклятая девчонка! Мои браслеты, ожерелье! Драгоценные камни, они гаснут, тускнеют, исчезают!..

Госпожа Жадность подползла к окну и просунула в него свою длинную руку.

И в тот самый момент, когда Алёшка встал, чтобы идти домой за гайками и проволокой, Жадность крепко схватила его рукой.

Алёшка почувствовал, что его ноги отрываются от земли. У него захватило дух.

Он поднимался всё выше и выше, а Катька становилась всё меньше и меньше. Белый бант у неё на голове стал похож на маленькую белую бабочку.

Мимо Алёшки, как зелёное облако, проплыла круглая липа.

Он не успел даже вскрикнуть, как уже очутился на чердаке.

Катя долго с удивлением вертела головой, смотрела по сторонам и моргала глазами, но так и не поняла, куда же это девался Алёшка.

Глава седьмая
о том, как Алёшка получил новый велосипед

– Ну, зачем, зачем ты меня утащила? – сердито закричал Алёшка, когда госпожа Жадность разжала пальцы и поставила его на пол.

– Подожди, подожди, моё сокровище, ну не волнуйся, – растерянно бормотала госпожа Жадность, глядя на Алёшку и не зная, как его успокоить.

Но Алёшка затопал ногами:

– я к Кате хочу! Я ей обещал велосипед починить! Мне с ней интересно, а с тобой…

Госпожа Жадность улыбнулась и пододвинулась поближе к Алёшке. Пол затрещал. Наверно, в комнатах под ними с потолка посыпалась штукатурка.

– Не смей улыбаться! – закричал Алёшка.

– я твой единственный друг, – проговорила госпожа Жадность. Голос у неё был сладкий и тягучий. – Я тебя люблю. Я всё для тебя сделаю. А ребята тебя терпеть не могут. Дружить с тобой не хотят. А Катька с тобой из хитрости дружит. Ты ей не верь!

– Нет, верю! Нет, верю! – с обидой закричал Алёшка.

– А тогда зачем она попросила тебя велосипед починить? Отдала бы его в мастерскую. Всё деньги жалеет. И глаза у неё нарочно такие светлые, чтобы обманывать легче. Уж ты мне поверь. Слишком ты простодушный, Алёшенька, доверчивый.

Но Алёшка снова затопал ногами:

– Нет, неправда, она не хитрая, не хитрая! Она сказала: «Починишь, и будем по очереди кататься». Вот!

Алёшка с торжеством посмотрел на госпожу Жадность.

Под его взглядом госпожа Жадность как-то сразу побледнела и съёжилась. Кольца с тусклыми камнями посыпались с её пальцев.

– Эх, – скрипнула она зубами. – Ну раз так…

Госпожа Жадность сунула свою огромную руку в карман, похожий на небольшую пещеру, и вытащила оттуда велосипед. Новенький голубой велосипед. С блестящим рулём, с чёрными шинами и жёлтым седлом.

Алёшка, сбив с ног какую-то кошку-копилку, бросился к велосипеду.

Он нажал на звонок, и звонок весело сказал ему «дзынь», как будто был его старым другом.

– У Катьки плохой велосипед, старый, – забормотала госпожа Жадность. – Ребята его поломали, исцарапали. Чужое-то никто не бережёт. А у тебя велосипед новенький. Ты его никому не давай.

– А я и не дам. Что я, дурак, что ли? – сказал Алёшка, протянув дрожащие руки к велосипеду.

Госпожа Жадность засмеялась сытым, довольным смехом.

– Ах ты, моё сокровище! Ах ты, моя радость! А если бабушка спросит, откуда у тебя велосипед?

– А… совру что-нибудь.

Глаза госпожи Жадности блеснули.

– Это хорошо, это хорошо, – прошептала она. – Жадный человек всегда врёт, обманывает, выкручивается, старается обхитрить…

Алёшка присел на корточки, приладил насос и стал накачивать шину. Он тяжело дышал, капли пота повисли на ресницах и жгли глаза.

Кошки-копилки столпились вокруг него, вытаращив глаза.

Госпожа Жадность наклонилась над Алёшкой. От её дыхания зашевелились Алёшкины рыжие волосы.

– Никому ничего не давай, – прошептала она, – и никому не верь, не верь… И бабушке своей тоже не верь. Ты для неё и в булочную ходишь, и двери открываешь. А на той неделе, я знаю, даже пол веником подмёл. Ну и что? Она тебе за это заплатила? Видишь, обманывает она тебя. Ты думаешь, она тебя любит?

– Любит… – ещё тяжело дыша, пробормотал Алёшка.

– Если бы любила, так заплатила бы!

Небо за чердачным окном стало нежно-розовым, а затем потемнело.

Голоса девчонок и мальчишек во дворе в сумерках зазвучали ещё громче. Они боялись, что не успеют закончить игру.

На балконы вышли мамы, папы и бабушки. Они стали звать ребят ужинать.

– Маша, Наташа, Петя, Женя, Люська, Алёша, Катя, Надя, Вера! – кричали папы, мамы и бабушки.

Наконец все они замолчали. И только Алёшкина бабушка продолжала кричать с балкона:

– Алёша! Алёшенька!

– Ну, я пошёл. У меня ещё уроки. – Алёшка с нежностью погладил жёлтое седло. – А велосипед я пока тут оставлю. Ты смотри стереги его. И деньги стереги. А то я всё боюсь, как бы ребята с нашего двора не пронюхали про мои деньги.

Алёшка даже зубами скрипнул, а госпожа Жадность прошептала про себя:

– Это хорошо. Это хорошо. Жадный человек всегда всех боится и ненавидит, всего опасается…

Глава восьмая
о том, как бабушка ждала Алёшку и заплатила двадцать рублей за двадцать капель валерьянки

Бабушка стояла в передней и смотрела то на дверь, то на телефон. Губы у неё дрожали, и она всё время куталась в платок. Ей было холодно, сердце тоскливо замирало. Рядом с ней стояла Катина мама.

Сначала бабушка решила позвонить в больницу. Пока она набирала номер больницы, она передумала и решила позвонить в полицию. Но пока набирала номер полиции, она опять передумала и решила сначала позвонить в больницу.

– Не нужно никуда звонить, Наталья Ивановна, – сказала Катина мама и взяла из её рук телефонную трубку. – Я уверена, что с вашим Алёшей ничего не случилось.

– Нет, с ним что-то случилось, – сказала бабушка и беспомощно посмотрела на Катину маму. – Вы знаете, с того дня, как у нас с потолка свалилась люстра, Алёшенька ужасно изменился. Стал такой бледный, неулыбчивый. За обедом ничего не ест. Смотрит на суп, но я вижу, что думает он о чём-то другом. Ночью ворочается, что-то считает. С арифметикой у него не ладится, что ли? Что он считает, не пойму.

– Мурр, – глухо сказала кошка Мурка, сидевшая под вешалкой. Она сидела за бабушкиными сапогами и была совсем незаметна. Бабушка всплеснула руками.

– Да ещё эта кошка с отбитым ухом! Просто можно с ума сойти. Сегодня пошла в булочную. Только взяла батон, оглянулась – и она там.

– Странно, – пробормотала Катина мама. – А я сегодня именно эту одноухую кошку видела у Кати под кроватью. И как только она туда пробралась?

Катина мама нахмурилась и о чём-то задумалась.

Алёшина бабушка нагнулась, схватила кошку Мурку за единственное ухо и выкинула её на лестницу.

– Ну, мне пора идти, Наталья Ивановна, – сказала Катина мама. – Пойду Катю ужином кормить. А если Алёша у нас, я его сразу же пришлю.

– Ах, я так хотела бы, чтобы Алёша был у вас! – вздохнула бабушка. – Он приходит от Кати совсем другой.

– Не огорчайтесь, Наталья Ивановна, всё наладится, – сказала Катина мама.

Она толкнула дверь и стукнула кошку Мурку прямо по носу. Катина мама снова озабоченно нахмурилась.

– Вы только посмотрите на эту противную кошку, – сказала она. – Можно подумать, что она нас подслушивает своим единственным ухом. Да вот и ваш Алёша. Я же вам говорила…

Действительно, по лестнице спускался Алёшка.

Он шёл, подозрительно оглядываясь по сторонам. Глаза у него горели, а лицо было очень бледным.

Алёшка захлопнул дверь, но кошка Мурка успела проскочить у него под ногами. Она прошмыгнула в комнату, прыгнула в бабушкину хозяйственную сумку с продуктами и высунула голову, прячась за банкой со сметаной.

Бабушка прижала Алёшку к себе, поцеловала его и на минутку закрыла глаза. Она была так рада, что ребёнок жив и здоров и что с ним ничего не случилось.

– Телячьи нежности, – недоверчиво проворчал Алёшка.

– Алёшенька, – робко сказала бабушка, – я хочу с тобой поговорить по душам. Ну скажи, что тебя мучает? Поделись со мной, со старухой.

– Поделиться? – завизжал Алёшка. – Не буду я ни с кем делиться! Это моё!

Бабушка побледнела и без сил упала в кресло. Пружины кресла застонали, как будто им тоже было ужасно горько и тяжело.

– Что с тобой, Алёшенька? – прошептала бабушка и приложила руки к груди. – Ох, пожалуйста, накапай мне двадцать капель валерьянки.

– Двадцать капель? – засмеялся Алёшка. Глаза его холодно блеснули. – Какая хитрая! Вот плати денежки, по рублю за каплю, тогда накапаю.

– Что ты, что ты, Алёшенька? Опомнись!

– Плати!

– Ну возьми, – простонала бабушка. – Вон кошелёк на тумбочке.

Алёшка схватил кошелёк и потряс его над столом.

Из кошелька посыпались монеты. Алёшка стал бить ладонями по столу, стараясь поймать сразу все монеты. Одна монета упала со стола и покатилась по полу, делая большой круг.

Кошка Мурка выскочила из бабушкиной хозяйственной сумки. Хвост у неё был в сметане, а нос украшала жёлтая роза из сливочного масла. Она бросилась на монетку, как ни одна настоящая кошка не бросается на настоящую мышь.

Но Алёшка отпихнул глиняную кошку ногой.

В это время на чердаке госпожа Жадность зашевелилась и стала ощупывать себя руками.

– я расту, расту! – захихикала она. – О‑о‑о… как быстро я расту! Как сверкают мои кольца и браслеты!

Её голова упёрлась в крышу. Крыша затрещала, ноги госпожи Жадности вылезли наружу.

На чердак, стуча лапами, вбежала кошка Мурка.

– Он у бабушки все деньги из кошелька взял! – замяукала она. – Сама видела! Дай мне за это хоть одну монетку!



Из тёмного угла выскочили ещё две кошки-копилки.

– И нам тоже! И нам тоже! – закричали они. – Мы голодные! Пустые! У нас ни копеечки нету! Ты нам уже два месяца жалованья не платишь. Небось для своего Алёшеньки ты ничего не жалеешь. И конфеты ему даёшь, и деньги, и велосипед. А ещё Жадностью называешься!

– Ха-ха-ха, – захохотала госпожа Жадность.

От её громового смеха кошки-копилки бросились врассыпную, а мыши с писком разбежались по углам.

– Ах вы, глиняные мозги, ничего вы не понимаете! Что я ему даю, всё ко мне же и возвращается. Вот он, мой велосипед. Тут стоит. Вот они, мои денежки. Да он ещё бабушкины деньги сюда принесёт. Вот! – Госпожа Жадность с трудом перевела дух. – А потом, глядя на него, все ребята тоже начнут жадничать. Ведь жадность – это как болезнь, она заразная. Вот так понемногу, помаленьку все люди на земле станут жадными. А я буду всё расти, расти. Я стану больше этого города. Буду лежать, огромная, как гора. Все люди станут моими рабами! Тогда вы уже не будете безработными копилками!

– Ничего у тебя не выйдет, – фыркнула кошка Мурка. – У твоего Алёшки есть девчонка Катя. Он как с ней поговорит, так ты сразу меньше становишься, а в кольцах уже не бриллианты, а стекляшки.

Глаза госпожи Жадности злобно блеснули.

– Это хорошо, глиняная Мурка, что ты напомнила мне о девчонке! Пора, давно пора с ней разделаться. Сегодня днём я слышала, как она пела песенку. У неё переливчатый, звонкий голосок. Но я доберусь до неё и до её песенок!

Глава девятая
о том, как в Катиной комнате протёк потолок

Был вечер. На улице шёл дождь.

А на кухне плакала бабушка.

Она сидела за столом, положив голову на руки, и плакала. Вокруг на столе с грустным видом стояли немытые чашки и тарелки.

«Вот возьму и пошлю телеграмму, – думала бабушка. – На то они и родители. Пускай приезжают. Напишу так: «Выезжайте немедленно. Алёшенька тяжело заболел». Нет, так нехорошо получится. Они испугаются, разволнуются. Лучше напишу так: «Выезжайте немедленно. Алёшенька здоров». Нет, и так нехорошо… Да и денег у меня на телеграмму, кажется, уже не осталось. Алёша всё забрал».

А Алёша между тем ходил по комнате и не находил себе места.

Ему было тоскливо и холодно. Он натянул на себя свитер, а сверху надел куртку, но всё равно не согрелся. Как будто острый кусочек льда, неведомо как, попал ему в грудь и теперь совсем заморозил его сердце.

За мокрым окном было темно и уныло. Только под фонарём было видно, как круглые пустые пузыри скачут по лужам.

– Надо к Катьке зайти. Пускай отдаёт мой гвоздь, – решил Алёшка. – А потом можно и на чердак сходить. Деньги посчитать.

Алёшка заглянул на кухню. Бабушка всхлипывала, её плечи вздрагивали.

Алёшке стало её жаль. Захотелось подойти к ней, сказать что-нибудь такое, от чего она перестала бы плакать и улыбнулась.

Он постоял немного в дверях, но так ничего и не придумал.

Почему-то ему стало ещё холоднее и тоскливее.

Алёшка вышел на лестницу и поднялся на шестой этаж.

Катя сама открыла ему дверь.

– Как хорошо, что ты пришёл! – обрадовалась Катя. – Понимаешь, мама на работе, а у нас беда: потолок протекает. Наверно, в крыше дыра. Прямо не знаю, что делать.

Она схватила Алёшку за руку холодной мокрой рукой и потащила за собой.

– Вот, – сказала Катя и показала на потолок.

По потолку растеклось большое зелёное пятно, похожее на толстую лягушку. И как будто эта лягушка только что вылезла из пруда, потому что с неё всё время капала вода. Стол был сдвинут с места. А на столе стоял таз.

Кап! Кап! – звонко стучали капли, падая в таз. Словно они были стеклянные и разбивались.

– Отдай гвоздь, – тихо сказал Алёшка.

– Чего? – переспросила Катя, ползая по полу и собирая тряпкой воду. – Тебе гвоздь нужен? Выдвини вон тот ящик. Там большие и маленькие. Бери, какие тебе нужно. А я сейчас на чердак схожу. Посмотрю, откуда это льёт.

Алёшка открыл ящик и схватил полную горсть гвоздей, сколько мог удержать. Но вдруг он разжал руку, и гвозди с грохотом упали обратно в ящик.

– Нет, нет, не ходи на чердак, – поспешно сказал он. – Тебе туда нельзя. Чего там хорошего?

– А ты посмотри, как льёт, – с огорчением сказала Катя. – Я схожу на чердак, а потом позвоню… Пусть починят. Только куда звонить? Уже поздно, наверно, никого нигде нет.

– Постой, погоди! Я сам схожу.

– Вот спасибо, – обрадовалась Катя. – А то там темно. Я боюсь. Я знаешь какая трусиха! Посмотри, таз уже почти полный.

Катя обеими руками взяла таз с водой и осторожно, чтоб не расплескать, понесла его из комнаты.

Вдруг кто-то тихонько постучал по стеклу.

Алёшка выглянул в окно и увидал госпожу Жадность.

Она стояла на пожарной лестнице, уцепившись за крышу своей длинной рукой. Капли дождя стекали с её лица.

Алёшка испуганно оглянулся и приоткрыл форточку.

– Сокровище моё, лапочка! – прошептала госпожа Жадность. – Я хочу открыть тебе тайну!

– Тайну? – заинтересовался Алёшка. – Это какую ещё тайну?

– Великую тайну! – Госпожа Жадность посмотрела в сторону, будто боялась, что кто-то их подслушает.

– Ну!

– Знаешь старый дуб за домом? Такой высокий, а в нём дупло. Ему, наверно, лет триста, а то и больше.

– Кто же его не знает! Ну!

– Так вот, радость моя! Только тсс!.. Никому ни словечка. Под этим дубом разбойники закопали клад.

– Клад?! – обомлел Алёшка. – Настоящий?

– А то какой же! – быстро заговорила госпожа Жадность, острым языком облизывая губы. – Это давно было, даже и не помню когда. Все разбойники уже состарились, поумирали. А сундучок так и остался под дубом.

– А не врёшь?! – задохнулся Алёшка.

– Да разве я тебя когда-нибудь обманывала? – обиделась госпожа Жадность и с упрёком посмотрела на Алёшку своими страшными, чёрными, как дыры, глазищами. – Клад самый что ни на есть настоящий. Будь здоров какой клад! Сундучок обит медью, как и полагается. А в нём золотые монеты: дублоны, дукаты, пиастры. Так они в старину назывались. Я тебе даже лопату под дубом оставила. Копай себе на здоровье. Ты же мне как внучок, правда? Сундучишко заперт, само собой. Держи ключ, радость моя, птичка моя, солнышко!

Госпожа Жадность кинула в форточку ключ. Алёшка не смог поймать его, так дрожали руки. Он наклонился, схватил ключ, зажал в кулаке.

– Только Катьке не говори, – прошипела госпожа Жадность, приникая к форточке. – А то она у тебя все монеты выманит. Накупит себе всяких платьев, туфелек, серёжек. Ну, лучше с ней вообще не говори. А то скажешь нечаянно: клад, или сундучок, или монеты… Она и догадается. Девчонки – они хитрые.

– Да я ей ничего не скажу. Ни словечка. Молчать буду для верности, – задыхаясь проговорил Алёшка.

– Поторопись, миленький, – прошептала госпожа Жадность. – Пока дождь идёт. Во дворе пусто, никто тебя не увидит.

Алёшка, забыв обо всём на свете, бросился из комнаты.

Он пробежал мимо Кати, которая с пустым тазом шла из ванной. Глаза у Кати стали очень большие и очень грустные. Но Алёшка не обратил на это внимания. Он выскочил на лестницу, его каблуки быстро-быстро застучали по ступенькам.

– Всё равно клад мне достанется, – захихикала госпожа Жадность, с трудом взбираясь на чердак по пожарной лестнице. – Куда он с золотыми дублонами да пиастрами сунется? С ними даже в булочную не пойдёшь. Пакета молока не купишь…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации