Текст книги "Уроки Лагона: Бей или умри"

– Ну, знакомь тогда, – разрешил Худама и добавил с сомнением: – А Лагон-то хоть устоит?

Ответа он не дождался – исчез вместе со своими приятелями так же внезапно, как появился. А я дала себе волю и расхохоталась. Если задуматься, получается, что выручил нас обеих Лао – причём заочно, даже издали не показавшись.

Вот это настоящее мастерство!

– Ты надо мной глумишься, да? – с вызовом спросила Орса, таращась снизу вверх. Палёный оранжевый тюрбан съехал почти до самых бровей.

Вот ведь ходячая беда.

– Нет, это отложенная реакция на стресс, – объяснила я. Глаза у неё на лоб полезли – да-а, некоторым даже купол не помогает воспринимать информацию. – Если коротко – можешь считать, что я так по-особенному боюсь, но только когда уже нет опасности.

– А-а, – с умным видом протянула она, так ничего и не поняв, и уткнулась лбом в собственные колени. – Ты меня не спасла, и я тебе не благодарна, вот.

– Я тебя не спасала, и ты мне не благодарна, – подтвердила я с удовольствием – приятно говорить правду. А что? Мы обе влипли, и если б не Худама и его ребята… Да-а, надо обзаводиться оружием – или хотя бы грозной репутацией. Репутация – не дубина, её дома не забудешь. – Но кое-какие выводы не мешало бы сделать.

– Ну и?

Орса справедливо предполагала, что ей сейчас будут читать нотации. Видимо, не в первый раз попадалась.

– Во-первых, очень многое зависит от социального положения, – менторским тоном произнесла я – и поёжилась, вспомнив, как отреагировала на моё имя женщина-лидер. Урок на будущее – иногда лучше сказать про себя «так, никто, из мастерской Ригуми Шаа», чем подставиться, рассчитывая, что имя Тейта послужит достаточной защитой. – А во‑вторых, кто бы ни стоял за тобой, безопасность это не гарантирует. Потому что защитник где-то там, далеко, а ты, вся такая беспомощная – как на ладони.

Она шумно засопела – ещё немного, и пар из носа повалит от натуги:

– Ничего ты не понимаешь! Мой брат круче всех! И они тоже ничего не понимали, а то…

И тут мне в голову пришла замечательная идея.

– Ты права, – снова легко согласилась я. – Не понимаю, потому что не знаю его. Может, познакомишь нас?

– Тебя и Соула? – Орса захлопала ресницами часто-часто. Сердце у неё застучало в висках от беспокойства, и я поморщилась, отсекая чужие ощущения. – Ты что, на меня нажаловаться хочешь?

– И в мыслях не было.

Она подозрительно принюхалась, точно могла различить ложь по запаху, и вдруг склонила голову к плечу:

– Ладно.

Неожиданно. Я-то думала, что придётся ещё долго уговаривать… Но не упускать же удобный случай!

Вообще чем дальше мы уходили от условно безопасных лугов, тем выше поднимала голову змея сомнения, которая к магическим тварям никакого отношения не имела. Спонтанное решение поближе познакомиться с Соулом никак не тянуло на разумную инициативу. Скорее, похоже на авантюру в духе Тейта – видимо, тяга к риску заразительна. С другой стороны, крепло ощущение, что ничего дурного мне не грозит. О Соуле я знала не то чтобы много, но информация обнадёживала. Спас и «удочерил» девчонку с побережья – раз, балует её – два, достиг уровня подмастерья – три, весьма силён – четыре, при этом не бахвалится, и потому знают о нём немногие – пять.

И шестое, самое главное: Соул – из ложи внимающих и поющих. А эмпатия и телепатия сильно меняют характер, привычки и даже сам образ мышления. Если есть возможность избежать открытого конфликта – телепат ею воспользуется. Мне было легко найти общий язык с Лиорой именно из-за этой открытости, готовности к диалогу. Разумеется, и безумная жизнь в Лагоне накладывает отпечаток, но что-то мне подсказывает – вреда Соул не причинит. По крайней мере, сейчас.

Тем временем с тропы, и так едва различимой, Орса свернула в непролазные заросли. В кои-то веки трава в Лагоне и выглядела, как правильная, образцовая трава: высокие, почти до горла, тоненькие стержни-стебли, на верхушке – метёлочки, у корня много длинных-длинных узких листьев. И всё это, кроме золотистых пушистых соцветий, насыщенно-зелёное, того идеального оттенка, который бывает только весной после дождя. На ощупь трава напоминала нечто среднее между влажным шёлком и желе. Стебли не ломались от прикосновений, но на поверхности выступали крошечные капли сока. Вскоре уже вся одежда насквозь пропиталась, но я не жаловалась: аромат кружил голову, сладко-свежий, с едва ощутимой смолистой ноткой. Единственное, что омрачало удовольствие – обилие тонкой паутины. К счастью, она быстро растворялась в травяном соке, не оставляя и следа.

– Иди быстрее, – буркнула вдруг Орса. Я действительно отстала от неё на несколько шагов. – Тут леххи водятся.

Я осторожно сняла с рукава тающую на глазах паутинку. Что-то у меня нехорошее предчувствие…

– А что за леххи такие?

Орса довольно засопела – очевидно, ей приятно было узнать, что в чём-то я гораздо невежественнее её самой.

– Такие мелкие твари, круглые, с ножками, панцирь зелёный, блестящий. Красивый. Из задницы нитки тянутся.

Ага, ясно – местный аналог пауков. Не то чтобы я их боялась – так, недолюбливала. Но заросли благоухающей травы теперь казались мне не таким уж симпатичным местом; пришлось ускорить шаг.

– Опасные?

– Противные, – поморщила нос Орса. – Вообще они соком питаются. И по одному ещё ничего, говорю же, красивые. Но я один раз здесь заснула, а проснулась под вот таким слоем! – и она развела большой и указательный палец сантиметров на десять.

Под ложечкой у меня засосало.

– Слоем чего?

– Леххи, конечно. А у них из задницы нитки тянутся…

– Спасибо, можно и без подробностей, – произнесла я твёрдым голосом.

Орса скосила на меня взгляд и принялась раздумывать о том, как бы подкинуть мне за шиворот горсть этих самых леххи. Прелесть, а не ребёнок.

К счастью, вскоре заросли травы остались позади, а вместе с ними и паутина. Мы выскочили к подножью невысокого холма, поросшего приземистыми раскидистыми деревьями – кожистые красновато-зелёные листья, белые и оранжевые шарики плодов. Пожалуй, даже красиво, хотя и несколько экзотично, особенно для Лагона, где среднестатистические деревья подпирают небо, щетинятся шипами в ладонь величиной и скрючены, как столетние ведьмы. Причём, как правило, все сразу.

Ближе к плоской вершине роща почти сошла на нет, а редкие травинки сменил густой бледно-салатовый мох с малахитовыми прожилками. Идти по такой пружинистой подушке – сущая мука, а вот лежать на ней – самое то. Особенно в жару – мох источал ментоловую прохладу, деревья давали столь желанную тень. Но только я задумалась на эту занимательную тему, как мы перевалили за край холма и увидели…

Полагаю, Соула.

Впрочем, заметила я его не сразу – тёмно-зелёное трико без рукавов и серебристый шарф слишком уж хорошо гармонировали по цвету с пейзажем. А затем меня отвлёк, стыдно признаться, бардак. С узловатого корня, выпирающего из-под мшистой перины, свисал длиннющий свиток, ещё несколько валялись поблизости, как конспекты вокруг нерадивого студента, который решил подготовиться к экзамену за одну ночь. А сколько было раскидано тубусов, открытых и закрытых, с наполовину вытащенными свитками и совершенно пустых! Между тубусами сиротливо ютились пиалы из-под шерги. Мне стало куда спокойнее – забавно, однако где-то в глубине подсознания засело твёрдое убеждение, что человек, способный развести вокруг себя ту редкую разновидность неуправляемого хаоса, которая произрастает из неутолимой страсти к книгам и остывшему чаю, просто не может оказаться злодеем.

Глупость, разумеется, но страшно прилипчивая.

Сам же Соул воплотил мою мимолётную мечту – разлёгся под особенно раскидистым деревом, болтая босыми пятками в воздухе. Он рассеяно прикладывался к пиале с шергой, кажется, половину проливая в густой ментоловый мох, и свободной рукой неторопливо прокручивал вниз свиток, бормоча под нос что-то ритмичное.

Застыв в десяти шагах от брата, Орса судорожно вдохнула, цепляясь руками за собственный пояс, и очень тихим голосом сказала:

– Ну… Я вроде как пришла.

Пиала с шергой дрогнула и едва не вывернулась из пальцев – Соул явно не ожидал, что его блаженное уединение со свитками так скоро нарушат.

– Лагон там ещё цел? – повернул он голову, обречённо улыбаясь. Глаза у него оказались тёмно-зелёные, того же цвета, что и одежда.

– Я даже не подралась ни с кем! – обиженно запыхтела Орса, но умудрённый опытом брат ей, похоже, не поверил.

У него было очень приятное лицо человека, блистательно игнорирующего пошлый быт, но зато увлечённого чем-то непонятным, ужасно интересным. То ли молодой профессор, то ли вечный аспирант на полставки, завсегдатай библиотеки – их и им подобных, как бы они ни маскировались, выдаёт умный, слегка расфокусированный взгляд и искусанные губы. Я много таких уникумов перевидала в мамином институте – непрактичных исследователей тайн природы, мечтателей, кому вечно не достаётся грантов. От них Соула отличал только здоровый сёрфингистский загар, тренированное тело и пижонски подстриженные седые волосы, на висках покороче, на затылке подлиннее.

А ещё – он ощущался как провал в мире, некая абсолютная пустота. Действительно, телепат и эмпат, но гораздо сильнее Лиоры – и сильнее меня, причём значительно. Даже не пятая ступень, а шестая, может, ближе к дяде Эрнану.

Шрах, как же мы с Тейтом влипли…

В груди у меня начал разрастаться мерзкий очаг онемения – оцепенение от паники. Усилием воли я погасила неуместные эмоции; надеюсь, со стороны мгновение слабости осталось незамеченным.

– Подойди сюда, Орса, – вздохнул Соул и устало зажмурился, массируя переносицу. В уголках глаз обозначились морщины. – Сядь.

Девчонка послушалась беспрекословно – резво подбежала и плюхнулась перед ним на мох, подбирая под себя ноги. Соул не глядя приложил ей два пальца ко лбу и замер на несколько секунд. Потом его брови, комически взъерошенные и седые, дрогнули:

– И правда, до драки не дошло. Вот поразительно-то. Нотации тебе прочитали и без меня, так что расслабься. Ругать не буду.

– А вечером? – подозрительно осведомилась она и недоверчиво покосилась на меня: неужели такое странное беспокойное существо – и вдруг принесло ей, Орсе, удачу?

– И вечером не буду, – улыбнулся Соул снова. – Беги гулять… А, нет, сначала принеси мне что-нибудь попить. И перекусить. Давай, быстрее.

Орса вздохнула, немного разочарованно – поняла, что на время переговоров взрослые дяди и тёти её выставляют, но спорить не стала. Она вприпрыжку спустилась с холма и нырнула в заросли ароматной травы. Соул проводил сестру взглядом и только тогда обернулся ко мне:

– Спасибо.

Честно говоря, я даже растерялась. Если он телепат, то наверняка считал ситуацию и должен был понять, что моих заслуг там нет.

– В общем, не за что.

– Есть, – спокойно ответил Соул и уткнулся в свиток, как ни в чём не бывало. – Если бы ты не вмешалась, то и тот громила с приятелями остался бы в стороне… Ты присядь, присядь, разговор будет неприятный. Хочешь глотнуть шерги? Она, правда, холодная, но из той пиалы я почти не пил.

«Неприятный»… В горле мгновенно пересохло, и холодная шерга пришлась весьма кстати, пусть даже чужая и недопитая.

– Вы ведь знаете, кто я?

– Трикси Бланш из мастерской Ригуми Шаа, ученица в весьма затруднительном положении, формально всё ещё добыча Танеси Тейта, которого я завтра вызову на поединок и с большой долей вероятности убью, – рассеянно откликнулся Соул, прокручивая свиток. – Идиотская ситуация, на самом деле. Я не в восторге. Но, надеюсь, ты понимаешь, что я не буду ничего отменять только потому, что ты вытащила Орсу из неприятностей?

В ногах у меня появилась мерзкая слабость. Хорошо, что я сидела.

– Стыдно признаться, но я и не рассчитывала ни на какую выгоду.

– Поэтому мы и разговариваем, – склонил голову к плечу Соул и постучал себя по виску. – Я посмотрел глазами Орсы. У тех, кто ищет награды, не бывает такого отчаянного лица. Да и уже одно то, что ты сошлась с Тейтом характерами, очень о многом говорит… Кстати, как ты относишься к древней поэзии? Эфанга одолжил мне десяток редких свитков из своей библиотеки. Хочешь, поделюсь? В каком-то смысле, это благодаря тебе я добрался до них.

Стало смешно. Я пригубила горькую шергу и отвернулась; внизу, у подножья холма, ветер полоскал мягкую, благоуханную траву, выжимая сладкий сок. Одежда у меня до сих пор не просохла и теперь слегка липла к телу.

– Только не говори… те, что мастер Эфанга всучил вам взятку за участие в поединке.

– Купил меня с потрохами, уточняю, – так же отрешённо согласился Соул, шелестя свитком. – И можно на «ты», не напрягайся так. Подкупил, я пообещал разобраться с одним небольшим недоразумением, но завтра мне придётся вернуть аванс, потому что я суну собственному мастеру знатного фаркана за шиворот. Очень удачно, что ты пришла сама, иначе пришлось бы искать вас с Тейтом вечером, и тогда бы я точно не успел дочитать. Знаешь, Трикси, древняя поэзия вполне стоит того, чтобы убить за неё.

От неожиданности я всё-таки повернулась к нему – и уткнулась взглядом в серебристо-седую стриженую макушку. Соул, словно почувствовав мой взгляд, поскрёб голову пальцами и зябко передёрнул плечами.

– Боюсь, я не смогу оценить, – голос у меня прозвучал суховато.

Вся эта ситуация начинала меня нервировать. Непроницаемость Соула, его очевидная дружелюбность – и непреклонность в то же время, его непоколебимая уверенность в своих силах и в том, что он способен убить Тейта… Головоломка рассыпалась на фрагменты.

Я ничего не понимала – вот что меня раздражало сильнее всего.

– Не сможешь, – согласился он легко. – Вообще я считаю, что поэзия, живопись и сложение историй – разновидности магии. Бродячий поэт с побережья воздействует на разумы так же легко, как и я, но его песни проникают глубже, чем мои самые сильные внушения. Что-то меняется в самом человеке, в сокровенной глубине, раз и навсегда, и никогда не знаешь, чем это потом отзовётся. Поэтому я считаю: всё, что может быть сказано о магии, может быть сказано и о поэзии. Или о живописи. Или о музыке. И магу стоит обращать внимание и на иные искусства. Эфанга со мной не согласен, однако он учитывает мою маленькую слабость и с удовольствием пользуется ей. Идиотская ситуация, – с чувством повторил он и наконец отложил свиток. – Так, хватит, что оттягивать-то…

Соул с сожалением свернул свиток и уселся напротив меня, подвернув ноги. Я заставила себя выпрямить спину и посмотреть прямо в тёмно-зелёные глаза:

– Ты говорил, что собираешься сунуть фаркана за шиворот мастеру Эфанге. И что завтра он отберёт у тебя свитки. Почему?

Он рассеянно прикусил губу, вздохнул – и потом вдруг мягко улыбнулся.

– Мне семьдесят четыре года, Трикси. – Признание прозвучало шокирующе, но я постаралась не подать вида. Одно дело знать, что маги не стареют и учатся минимум лет по двадцать, и другое – наткнуться на такой вот живой раритет. Не на непостижимое существо вроде Оро-Ича, Ригуми Шаа или Чирерори, а на обычного парня… Ладно, не на обычного, на подмастерье. – В Лагон я попал в четырнадцать, итого – шестьдесят лет учёбы. Мне нравится, уходить никуда не собираюсь, стану мастером, наверное – если сумею воспитать Орсу. Так вот, из этих шестидесяти я с Эфангой только двадцать лет. Он не был моим первым мастером, скорее, я тогда попал к нему случайно. От отчаяния подался в ближайшую мастерскую, наобум. Но мы сработались, – снова улыбнулся Соул, так же успокоительно и мирно, как и раньше. – Тем не менее у меня нет к нему особенной сердечной привязанности.

Я не выдержала – и подалась вперёд. В груди точно лава кипела:

– Тогда почему не отменить этот глупый поединок?

– Ты ведь слышала: он подкупил меня свитками – и дал плату вперёд, – поморщился Соул. – Говорю ж, что идиотская ситуация. В общем-то, я и не собирался отдавать тебя ему с самого начала. С моей точки зрения, ты не добыча. Я смотрел на Танеси Тейта и слушал его – нет, к добыче так не относятся, а отбирать кого-то, кто вроде Орсы для меня… Но выиграть у Тейта я не против. Это было бы забавно… то есть было забавно до того, как сюда впутали Лиору. Она мне нравится, очень способный маг. Рисковать ей я не готов, и если дойдёт всё-таки до настоящего поединка, то между ней и Тейтом выберу, разумеется, её. Надеюсь, ты понимаешь, почему.

– Понимаю.

Несмотря почти на целую пиалу шерги, во рту было сухо.

– Но выход есть, – Соул немного наклонился ко мне, так, что наши глаза оказались на одном уровне. – Дипломатия, переговоры, торг, называй, как хочешь. Я предлагаю вам с Танеси Тейтом союз. Завтра я всё-таки вызову Тейта, но он должен признать поражение до поединка. Я заберу тебя как законную добычу, но Эфанге не отдам. Ни в ученицы, ни тем более как трофей. В твоей жизни формально ничего не изменится, обещаю. Полагаю, Эфанга будет немного разочарован, – глаза у Соула вспыхнули. – Но поделом ему. Я просил не впутывать Лиору. Пострадает только гордость Тейта, но и то – ничтожно по сравнению с тем, что испытает мастер Эфанга. Мне кажется, это выгодное предложение.

Я откинулась назад.

Вот шрах! Если бы дело касалось только меня, и раздумывать бы не пришлось. Но Тейт… Я слишком хорошо его знала, чтобы надеяться. Он не согласится. Только не сейчас, когда появился шанс победить по-настоящему, прежде всего себя самого.

– Нам надо посоветоваться.

Губы у меня едва шевелились, и Соул это явно заметил.

– Посоветуйтесь, – с искренней доброжелательностью произнёс он и протянул руку – кажется, по голове меня хотел погладить, но я машинально уклонилась от прикосновения. Не из-за въевшихся в плоть и кровь привычек псионика, а потому что мне не хотелось, чтобы до моих волос дотрагивался кто-то кроме Тейта. Соул не обиделся, наоборот, немного приоткрыл свой разум, позволяя ощутить мимолётное сожаление-извинение. – И я немного помогу вам определиться с выбором. Я ведь говорил, что провёл с Эфангой всего лет двадцать? Ну, точно, говорил же… Так вот, первые сорок лет я учился у мастера Сайны. У той самой Сайны.

– Да, спасибо, обязательно передам Тейту, – склонила я голову к плечу и начала подниматься.

Быстрее, быстрее отсюда. Найду рыжего, откровенно расскажу всё – может, удастся как-то договориться. Вдруг он придумает, что можно сделать на таких условиях. Или, чем шрах не шутит, согласится… Стоп, Трикси. Самообман – это очень плохо, ложные надежды парализуют рассудок. Надо думать, думать…

Соул поймал меня за руку – и хватка у него оказалась стальная.

– Постой, – улыбка исчезла, а в уголках глаз опять появились усталые морщинки, которые делали его лет на десять старше. – Ты опять не поняла, наверное. А я-то хорош, столько лет прошло, сейчас и подмастерья не все помнят Сайну великолепную, Сайну ослепительную… Я учился у мастера Юн Сайны, Трикси. Когда-то учеником её был и Чирерори. Это имя ты ведь знаешь?

– Да.

Голос у меня всё-таки сел. А Соул открыл свой разум сильнее – так, что я не смогла противиться приглашению и рухнула в чужие воспоминания, точнее, в одно воспоминание почти полувековой давности. Там был он сам, куда моложе по ощущениям – более быстрый, порывистый, земной, страстный, но столь же рассеянный и доброжелательный. Была женщина, окутанная ореолом его всепоглощающего восторга, едва ли не преклонения.

И ещё – хокорны, их я узнала не сразу. Некоторые монструозные деревья цвели, а другие… другие выглядели растрескавшимися, точно иссушёнными.

«Сайна! – издалека долетел голос Соула, лукавый и весёлый. – Сайна, прости! Кажется, я перестарался».

Соул-из-настоящего отдёрнул руку. Судя по тому, какое он излучал раскаяние, видок у меня был не очень.

– Прости, – повторил он негромко, очень похоже на себя-из-прошлого, и отвёл взгляд. – Зато теперь ты понимаешь, почему во всё это влип именно я. Идиотская ситуация. Совершенно идиотская…

И, честно говоря, в глубине души я была с ним полностью согласна.

Глава 5
Катастрофа

Может принимать вид протянутой руки, пиалы с шергой или даже крепкого слова. К сожалению, лишь единицы среди лагонских магов способны этим воспользоваться.

Из свитка «Загадки Лагона»

Далеко уйти я физически не сумела – сделала несколько шагов и привалилась спиной к стволу, смежая веки. Сочувственный взгляд ощущался как софит – назойливый свет и тепло, от которого мурашки по коже.

– Тебе помочь? – спросил Соул через несколько минут. Видимо, устал созерцать моё почти безжизненное и мало что соображающее тело… Да и мне самой порядком поднадоело ощущать себя паникующим куском мяса. – Конечно, я понимаю, ты шокирована, потому что я оказался сильнее твоего…

И на этих самых словах в груди невыносимо защекотало, и из горла вырвался странный звук. Я услышала себя словно со стороны и рефлекторно прижала пальцы к губам.

Соул умолк на полуслове, терпеливо позволяя мне досмеяться.

– Ты не сильнее, – ответила я наконец, когда сумела взять себя в руки – не без труда, к сожалению. Страх из сознания вытеснить удалось, но физиологические проявления задавленной истерики всё ещё аукались. И ничего удивительного – биокинез тоже требует сосредоточенности, а с этим у меня сейчас не очень. – Ты более умелый. По чистой мощи Тейт превосходит даже мастера Чирерори, насколько я могу судить по обрывкам мыслей.

«Но тем хуже», – про себя добавила я наконец решилась открыть глаза. Солнце едва просачивалось сквозь густую крону – далёкое, равнодушное, по-летнему жаркое.

– Тем хуже, – эхом откликнулся Соул, в точности повторяя мои мысли. Забавно, что он не использовал магию, а просто сам пришёл к тем же выводам. У нас, вероятно, больше общего, чем кажется на первый взгляд. – Если бы у одного из нас было подавляющее преимущество, поединок удалось бы закончить бескровно.

– Лучше его вообще не начинать, – возразила я.

Соул скептически задрал брови, точь-в-точь как Энтони, и меня передёрнуло. Аринга тоже напоминала милую тётю Глэм, подсознательно вызывая доверие и симпатию – и во что это вылилось, спрашивается? Интуиция ни к шраху – значит, доверять можно только фактам, которые отнюдь не на стороне симпатичного мага с профессорскими замашками. Он пока – враг.

– Я тебя не понимаю, – признался вдруг Соул, прищурившись. От уголков глаз снова разбежались морщины. – Что ты чувствуешь? Два ката назад мне показалось, что ты напугана, а теперь даже не знаю, что думать. Я ещё не говорил, нет?.. Да, точно, не говорил… Обычно мне и не надо ни говорить, ни догадываться, я ведь слышу. Но ты – какое-то пустое место, правда, я настолько закрытых людей ещё не видел. В твоём мире все такие?

От неожиданности я улыбнулась. «Пустое место»? Интересно… Получается, у нас с Соулом разница в силах не так уж велика. Неудивительно, если учитывать, сколько мне пришлось тренироваться в последние месяцы. Больше, чем за всю предыдущую жизнь, если честно. И, кстати, ту же Лиору я стала слышать намного лучше, чем раньше, но до определённого момента списывала это на близкие отношения…

Так. Стоп. Вот оно.

Слабое место противника – и мой шанс.

– Псионики инстинктивно охраняют личное пространство, – ответила я вежливо. Всё-таки Соул хронически начинал вызывать у меня симпатию, стоило только подзабыть, что он собирается уничтожить Тейта. – Причём эмпаты – особенно тщательно. Это не имеет отношения к доверию, уважению и прочим этически-духовным категориям. Скажи, на побережье есть народы, которые носят закрытую одежду или прячут лицо?

Удивительно, однако Соул всерьёз задумался.

– На побережье – нет. Но на северных островах надевают куртки с очень длинными рукавами и перчатки. Считается, что демонстрировать кисти рук так же неприлично, как, например, обнажать грудь, – выдал он наконец. И пришёл к парадоксальному итогу: – А, так ты стесняешься?

– Что-то вроде того, – не стала я тратить время на споры. Голова больше не кружилась, ноги не подгибались, сердцебиение пришло в норму… И лишь страх, глубоко загнанный в подсознание, чесался, как нарыв. Но псионики ведь умеют работать, игнорируя чувства, верно? – И спасибо, Соул. Вряд ли Тейт примет твоё предложение, но я благодарна, поверь. И за то, что ты попытался решить всё миром, и за то, что не видишь во мне добычу. Если честно, мне это уже опостылело.

Он усмехнулся:

– Догадываюсь. Не ты первая, не ты последняя. В Лагон давно не забредали странники из других миров, вот мы и отвыкли. Ты заметила, что за тобой в основном охотятся ученики? Причём младшие?

Ну да, ну да. И ещё пара мастеров – Аринга, Эфанга… А впрочем, Соул не так уж не прав. Эфангу заинтересовали псионические техники, ему нужна ученица, а не модная игрушка для увеличения магического потенциала. А что касается Аринги, то через меня она пыталась добраться до Тейта, а через него уже дотянуться до Оро-Ича.

– Заметила.

– Молодость падка на дармовую силу, – задумчиво откликнулся Соул, глядя куда-то за моё плечо – то ли вдаль, то ли в собственное прошлое. – Когда находишь своё призвание, сила как таковая перестаёт тянуть магнитом. Зато вдруг обнаруживаешь, что в мире множество страшно интересных вещей. Например, можно отыскать предел своих возможностей, если повезёт… Точнее, если не повезёт. А ещё есть странствия, тайны материка смерти, едва уловимый шёпот мира и дети. Дети, особенно вроде Орсы, – это вообще нечто непостижимое, – улыбнулся он, потерянно и светло.

– И древние стихи.

– Древние стихи – явление неисчерпаемое и всеобъемлющее, – со знанием дела согласился Соул. – Жаль, мало кто сейчас разбирается в поэзии.

У меня смешок вырвался:

– Радуйся – у тебя меньше конкурентов в охоте за раритетными свитками. И ещё… – Я нервно облизнула пересохшие губы. Откуда-то взялось дурацкое смущение. – Если завтра не случится ничего непоправимого, и все останутся живы… Мы ещё поговорим как-нибудь?

Соул распрямил плечи и посмотрел на меня в упор – как рентгеном просветил.

– А вот сейчас я удивился, – сообщил он доверительным тоном. – Не могу ничего обещать, Трикси Бланш. Но если дней через десять ты готова будешь повторить свои слова – значит, поговорим. И, кстати, ты ведь обещала Орсе подружку? Не забудь. Она очень одинокий ребёнок.

Отвечать я не стала – махнула рукой в знак прощания и сбежала с холма. Ещё пять минут в том же духе – и я или размякну окончательно, или вспомню о своём страхе. И поди пойми, что хуже.

У подножья навстречу мне выскочила Орса с коробкой, источающей ароматы крепкой шерги и ореховых лепёшек. Лицо у девчонки тут же сделалось ужасно виноватое и независимое одновременно.

– Я не подслушивала, – заявила она громко. – И Соул что-то сделал, чтобы я ничего не услышала. И по губам я не читала. И вообще у тебя половина слов были какие-то не наши. И я не спрашивала у Соула, что они означают.

Честное слово, я уже начинала привыкать к её манере изъясняться. И как потом отвыкать-то?

– Вот и молодец. А теперь беги, твой брат без свежей шерги изнывает. Видимо, стихи в него всухомятку не лезут.

Она пригвоздила меня ревнивым взглядом – и прыжками понеслась вверх по холму. А я потрусила через духовитую траву, мысленно готовясь к разговору.

Перехватить Тейта удалось у самого дома. И то – чудом: рыжий заскочил буквально на минуту и явно намеревался рвануть куда-то по делам. Он разве что не приплясывал на месте от нетерпения, тем не менее выслушал меня и даже не поскупился потратить некоторую часть своей жизни на то, чтобы обдумать предложение Соула…

Примерно полторы секунды.

– Нет.

Это было спокойное, ясное и всеобъемлющее «Нет», романтичное и возвышенное, как небо в горах Арраски летней ночью. И без эмпатии понятно: человек, который способен говорить с таким упрямым и одновременно одухотворённым выражением лица, ни за что не передумает, какие бы ты аргументы ни привела. Вероятно, эмпатия высоких ступеней могла бы исправить положение, но не уверена. Или бесчеловечные пытки. Или вмешательство мастера Лагона. Или десять лет наедине с древней поэзией… Нет, последнее – пожалуй, слишком жестоко.

Но, так или иначе, сдаваться я не собиралась.

– Почему? Это хороший план.

– Плохой, – возразил Тейт, уставившись исподлобья. Химерическая птица положила ему голову на плечо и тоже замерла изваянием. – Я тебя не отдам.

Закатное солнце докатилось до кромки каменной чаши. В висках застучали тревожные молоточки: «время-время-время». Я сглотнула и мысленно отодвинула страх, но он тут же снова ткнулся в сердце. Точь-в-точь надоедливый, отвратительно грязный и больной пёс, который отчаянно любит хозяйку и не понимает, что может свести её в могилу.

– Но не навсегда же, – ответила я, стараясь говорить столь же спокойно и убеждённо. Куда мне до самоуверенности фанатика, впрочем… – Это понарошку. Такая игра против Эфанги. Он навязывает нам свои правила, а мы ему – свои.

Он не дал договорить – решительно отпихнул Шекки, подполз ко мне и схватил за плечи:

– Твоя жизнь – не игра. Нет никакого «понарошку», Трикси. Всё по-настоящему! – Глаза у него пылали – тусклым, холодным синеватым огнём, от которого в груди становилось больно и тесно. И попробуй-ка докажи себе, что это просто оптический эффект. – Я мог бы поверить Лао, ну, ещё кому-то из нашей мастерской. Девочкам своим, – ровно, без вызова произнёс Тейт, но пояснять, что за «девочки» такие, ему не пришлось. Правда, сейчас мне это было до фонаря, если честно. – Из чужих – Ригуми Шаа или Итасэ, для них ты ученица. Но даже Кагечи Ро – не поверил бы, хотя знаю его лет десять! Вот потому, что знаю, и не поверил бы! И тем более – Соулу, ну! Очнись!

Плечи онемели от крепкой хватки. Я заставила себя дышать размеренно, выравнивая сердцебиение.

– Когда-то я поверила тебе, хотя не знала вообще ничего. Ни о Лагоне, ни о том, как ты собирался использовать «добычу», ни о твоей одержимости силой. Но, знаешь, мне повезло.

Тейт проутюжил взглядом моё лицо, словно попытался отыскать что-то – и не нашёл, и на локтях откинулся на землю, запрокинув голову к небу.

– Повезло, ага. Я вообще-то собирался тебя обмануть. Но как-то закрутилось всё… А потом не смог. Но ты всегда была моей, Трикси, – скосил он на меня глаза. – С самого начала. Я тебя украл, мы связаны. А Соул тебе – никто. Да пусть он хочет нос утереть Эфанге, ну или ты ему нравишься. Всё равно он может тебя обмануть, если решит, что так лучше для всех. Вот подумает вдруг, что хватит тебе быть добычей, если есть такой простой способ это исправить. Или что лет десять у Эфанги в учениках – не срок, да и вообще тебе поучиться полезно. И знаешь, что? Ты ему никак не сможешь отказать, силёнок не хватит.

Я прикусила губу. Вообще-то мне в голову приходили схожие мысли, но интуиция твердила обратное. А дядя Эрнан обмолвился однажды, что интуиции эмпатов в отношении людей вполне можно доверять. И мистические предчувствия ни при чём. Ни один псионик не способен целиком контролировать свои способности – и полностью отключать: и «перегоревший» телекинетик, не вспотев, поднимет стокилограммовый чемодан и забросит его на верхнюю полку, а латентный биокинетик никогда не заболеет дурацкой простудой. И каждый будет считать, что ему просто повезло с организмом, и сверхспособности ни при чём. А любой эмпат, хочет он того или нет, чувствует собеседника – даже превосходящего по силе, даже полностью закрытого.