Текст книги "Спастись от опасных мужчин"

Джесс встала и поспешила ему навстречу.

– Извините, я сейчас. Могу ли я помочь найти нужную вам книгу?

Мужчина посмотрел на нее с лучезарной улыбкой и взмахнул своими розами:

– По правде говоря, вы можете помочь мне найти мою девушку.

Тон Джесс изменился:

– Вообще-то это книжный магазин. Здесь можно найти только книги.

Зои уже встала со своего кресла:

– Что ты здесь делаешь, Луис?

– Можем поговорить, детка?

– Я сейчас занята. Не могу говорить.

Он понизил голос, словно смутившись:

– Я зашел, чтобы извиниться, детка. Только и всего.

Наша группа замолчала, и наступил один из тех неловких моментов, когда одинаково невозможно и продолжать собственный разговор, и пытаться не слушать чужой.

– Просто зашел на секундочку, – сказал он.

– Нет, Луис. Оставь меня в покое.

Он снова взмахнул цветами:

– Хорошо, детка. Я просто хотел отдать тебе эти цветы. Если я сейчас уйду, я их просто выброшу.

Она секунду поколебалась, потом подошла к нему.

– Хорошо, тогда отдай их мне. – Она взяла цветы, и его рука коснулась ее запястья.

Она отдернула руку, а он вытянул пальцы, чтобы снова коснуться ее кожи. Я не отрывала глаз.

– Прости меня, мне очень жаль, – сказал он. – Правда, жаль. Ты же и сама это знаешь. Ты знаешь, как я тебя люблю.

– Я занята, – тихо сказала Зои. – Оставь меня в покое.

– Ты сейчас такая чертовски красивая, детка. Можно мне поговорить с тобой минутку?

Она что-то сказала, но я не расслышала, что именно, а потом он притянул ее к себе, что-то шепча. Она покачала головой и опустила глаза, держа в руке цветы.

– Пошли, – сказал он уже громче. – Я уже заказал нам столик. Ты же знаешь, это твой любимый ресторан.

– Я здесь с людьми, – тихо сказала она. – Тебе здесь не место.

Луис шепнул ей что-то еще и наклонил голову, чтобы ее поцеловать. Она отвернулась, и его первый поцелуй пришелся ей между щекой и ухом. Но следующий, последовавший сразу за первым, как комбинация из двух ударов в исполнении профессионального боксера, захватил ее губы.

– Похоже, сегодня на свидание идет не только Никки, – прошептала Марлен.

Зои посмотрела на нас.

– Мне надо идти, – тихо проговорила она. – Спасибо за все.

Я ничего не сказала. Только кивнула, прощаясь. Луис опять одарил нас своей ослепительной улыбкой. Это была красивая улыбка, показывающая его белые зубы и ямочки на щеках. Готова поспорить, что она обманула множество женщин.

– Простите дамы, что увожу ее от вас, – извинился он.

Ему никто не ответил. Я смотрела, как они уходят, его рука была обвита вокруг ее талии. Зои держала в руке его цветы, а он обнимал Зои. Какой-нибудь прохожий, увидев их на улице, наверное, подумал бы: «Прелестная пара», – и не стал бы присматриваться внимательнее.

Я повернулась к группе женщин:

– Как бы то ни было, название этой книги взято из Библии. Евангелие от Матфея, 11:12. «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его». Кто эти люди, употребляющие усилие? И почему восхищают?

– Похоже, у нас тут не восхищают силой, а похищают, – пробормотала Джесс.

Как и остальные женщины, я невольно посмотрела на дверь. Гадая, не следовало ли мне что-то предпринять, и понимая, что, как бы мне этого ни хотелось, я не могу прорываться сквозь все препятствия в мире, пытаясь починить все сломанное, что попадается на моем пути. Однако здесь, вокруг меня, сидели женщины, каждая из которых когда-то нуждалась в моей помощи. Всем им вроде бы было нужно разное, но на самом деле все их нужды сводились к одному. То, что сломано, отнюдь не всегда может каким-то образом самостоятельно сделаться опять целым. Особенно если кто-то изо всех сил старается сохранить его сломанным.

– Никки!

– Простите, – сказала я. – Просто задумалась о чем-то другом. Итак, вернемся к нашей теме.

Я снова сосредоточила все свое внимание на нашем клубе, стараясь больше не отвлекаться от обсуждения книги и одновременно невольно пытаясь понять, откуда взялся этот незнакомый запах, который витал в воздухе. Через несколько секунд я поняла, что это.

Я все еще чувствовала запах одеколона Луиса, тяжелого и таящего в себе угрозу.

17

– Извините, что опоздала, – сказала я. – Застряла в пробке.

– Ничего страшного, Никки. Ты пропустила первую порцию коктейлей, но будут и другие.

Ко мне подошел Итан. Он был одет в пиджак и легкие хлопчатобумажные брюки. Рукава пиджака доходили почти до костяшек его пальцев. К моему удивлению, он поцеловал меня в губы. Но я ничего не имела против, к своему же удивлению.

– Познакомься с Лоренсом и Кэтлин Уокер, – сказал он. – Они мои близкие друзья. Это Лоренс научил меня всему, что мне известно о теннисе.

– Боюсь, мне и самому известно о нем не очень-то много. Но мы упорно учимся.

Уокер был высоким, крепко сложенным мужчиной за тридцать пять, с ухоженными, черными как смоль волосами, коротко подстриженной бородкой и в очках в металлической оправе – в целом у него был такой вид, что он не выглядел бы чужеродным телом среди тех, кто делал Октябрьскую революцию. На нем были зеленый кашемировый свитер, серые фланелевые брюки и коричневые классические полуботинки. Судя по выговору, он был откуда-то с Восточного побережья. Его жена Кэтлин – высокая блондинка примерно того же возраста, что и он, и, наверное, лет на пять старше меня. На ней была широкая оранжевая юбка, а шею охватывало ожерелье из крупной бирюзы. И он, и она носили обручальные кольца из розового золота.

Я поздоровалась и вручила Лоренсу бутылку вина.

– Ого, «Бароло», – сказал он. – Теперь я вижу, что вы, Никки, точно сможете многому научить Итана.

– Она меня уже кое-чему научила, – ухмыльнулся Итан.

Он был счастлив и уже чуть-чуть подшофе.

У Уокеров была просторная квартира в гламурном районе Окленда у озера Мерритт. Квартира моего брата находилась всего в пятнадцати минутах езды отсюда, но казалось, что она расположена в каком-то другом мире. Я огляделась по сторонам. Все здесь кричало о высоком интеллекте и шептало о немалых деньгах. В обстановке были отражены изысканный вкус хозяев вкупе с возможностью без труда потрафлять этому вкусу. В гостиной у стен стояли высокие дубовые книжные шкафы. Я мимоходом увидела имена различных авторов: Фуко[28]28
  Поль-Мишель Фуко (1926–1984) – французский философ и культуролог, известный своей переоценкой многих оснований европейской цивилизации и работой над такими маргинальными до него темами, как история тюрем, психиатрии, сексуальности.


[Закрыть], Марк Аврелий, Ги де Мопассан, Пушкин, Толстой, Жан Жене[29]29
  Жан Жене (1910–1986) – французский писатель, героями которого часто выступали маргиналы.


[Закрыть], Энтони Троллоп[30]30
  Энтони Троллоп (1815–1882) – британский писатель, известный прежде всего как изобразитель нравов английской провинции.


[Закрыть], Харолд Блум[31]31
  Харолд Блум (р. 1930) – известный американский культуролог и литературовед.


[Закрыть], Томас Манн, Гете и, разумеется, обязательные Еврипид и Софокл, Шекспир, Чосер и Джойс. Книги на все темы. Литература, история, драматургия, философия, культурология.

Одна из причин, по которым я ненавижу тех, кто читает книги в электронном виде, – это тот факт, что книжные полки могут рассказать о своих владельцах очень много. Здесь явно жила чета университетских преподавателей, вероятно, способных одинаково легко и со знанием предмета обсуждать древнегреческую трагедию, русскую литературу и французскую политическую науку. Кроме того, хозяева этой квартиры словно во всеуслышание заявляли: мы желаем, чтобы всякий, кому что-то известно о книгах, знал, что все это известно и нам. Я снова пробежала глазами по названиям. Пропорции были соблюдены слишком уж идеально. Понемногу всего, и ничему не уделено слишком уж большого внимания. Этакое осторожное хвастовство. В гостиной стояла скульптура – пригнувшийся воин с поднятым копьем в руке. На стенах картины, несколько гравюр с обнаженной натурой, работа Сэвилла[32]32
  Питер Сэвилл (р. 1955) – известный британский дизайнер-оформитель.


[Закрыть], Трейси Эмин[33]33
  Трейси Эмин – (р. 1963) – британская художница, автор нашумевших инсталляций.


[Закрыть] и Модильяни. Мебель в гостиной была удобной и богатой: обитый серой кожей диван, глубокие кресла, изумительный обеденный стол с ножками в виде мраморных колонн.

– Что вы будете пить, Никки? – спросил Лоренс. – Мы выпьем здесь по несколько коктейлей, а затем поедем в театр Фокс.

Я села, сознавая, насколько неуместно выглядят мои мотоциклетные ботинки на паркетном полу. Выбирая дома, что надеть, я в конце концов остановилась на джинсах и консервативном свитере с воротником «хомут», подходящем для холодного октябрьского вечера. Я пригладила рукой волосы, надеясь, что мой мотоциклетный шлем не слишком их растрепал.

– Если только коктейль сделан не в блендере, меня трудно разочаровать.

– Уверяю вас, в этом доме нет места блендерам, – улыбнулся Лоренс. – Мы все для начала выпили по «Негрони»[34]34
  Коктейль с джином, горькой наливкой «Кампари» и красным вермутом в составе.


[Закрыть] и как раз обсуждали, не выпить ли его нам и по второму кругу.

– Я ничего не имею против «Негрони».

– И, пожалуйста, угощайтесь.

На деревянной столешнице стояли блюда с мясной и сырной нарезкой, а также дорогими на вид крекерами и даже небольшая серебряная мисочка черной икры с фарфоровой ложечкой. Уокеры умели принимать гостей, и у них были для этого средства. Лоренс подошел к бару с напитками, находящемуся в углу гостиной. Налил в высокий стакан для смешивания коктейлей «Кампари», джина и сладкого вермута и энергично все перемешал. Мое внимание привлекла фотография на противоположной стене. На ней был изображен Лоренс в боксерских шлеме и перчатках.

– Где вы занимались боксом? – спросила я.

– Вы весьма наблюдательны. Просто любительский бокс, когда я еще жил на востоке страны. И был слишком молод, чтобы не глупить.

– Лоренс скромничает, – сказала Кэтлин. – Когда он учился в Принстоне, то три года подряд участвовал там в турнире «Золотые перчатки» от Нью-Джерси.

– Наверное, вы, Никки, считаете меня ужасным варваром. Но уверяю вас, мы не пользовались цестусами.

– Цестусами? – спросил Итан. Он сидел совсем рядом со мной, и его нога касалась моей.

– Кожаные ремни, усеянные металлическими шипами, – пояснила я. – Их обматывали вокруг кистей рук древние греки и римляне. Таким образом они превращали свои кулачные бои в кровавый спорт.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Итан. – А я-то поначалу думал, что «Золотые перчатки» – это название группы певцов а капелла[35]35
  Без музыкального сопровождения.


[Закрыть].

– Один человек научил меня боксировать. Это было много лет назад. Видимо, кое-что из того, чему меня тогда учили, так и осталось в моей голове.

Итан улыбнулся:

– А почему он научил тебя именно боксу? Он что-то имел против футбола?

В ответ я слегка усмехнулась:

– Он просто хотел, чтобы я перестала избивать мальчиков в школе.

К нам подошел Лоренс, держа в руках два бокала рубинового «Негрони» со льдом. Один бокал с аккуратно насаженным на край завитком апельсиновой кожуры он вручил мне, а второй рассеянно отдал Итану, по-прежнему не сводя глаз с меня.

– Бокс в сочетании с книжным магазином. Никки, вы не перестаете нас удивлять.

– Думаю, мне крупно повезло, – согласился Итан.

Я ласково молча сжала его колено, не припоминая, когда в последний раз делала что-то подобное. Например, сжимала чье-то колено или нежно касалась кого-то как бы невзначай. Это было приятно. И естественно.

– А чем занимаетесь вы двое? – спросила я.

– Я преподаю в Калифорнийском университете историю, а Кэтлин – французский язык и литературу, и все еще чешем в затылке, пытаясь понять, каким образом мы в конце концов очутились в трех тысячах миль к западу от тех мест, где начинали.

– По-моему, в этом виноваты кембриджские[36]36
  Имеется в виду город в штате Массачусетс, где находится Гарвардский университет.


[Закрыть] зимы, – сказала Кэтлин.

Лоренс улыбнулся:

– Так оно и есть. Холодные ветры Новой Англии[37]37
  Группа штатов на востоке США, куда входит и Массачусетс.


[Закрыть], можно сказать, перенесли нас на другой конец страны.

– Гарвард? Магистратура? Там вы и познакомились?

Они только что совершенно определенно дали мне это понять. Гуманитарные науки плюс Кембридж равняется Гарвард. Но не сказали мне прямо. Я уже замечала подобную склонность за уроженцами Восточного побережья.

Они переглянулись и кивнули:

– Точно. А как насчет вас, Никки?

– Никки руководит книжным магазином, – с гордостью сказал Итан. – Вернее, владеет книжным магазином. Это «Зловредная сорока» на Телеграф-авеню.

– А вы когда-нибудь подумывали о том, чтобы преподавать в университете?

Я допила «Негрони».

– Думаю, в те или иные моменты мне случалось рассматривать все возможные варианты.

– А ваша собственная семья – уроженцы Калифорнии?

Я потрясла льдом в бокале и неопределенно кивнула. Лоренс увидел, что мой бокал пуст.

– Сейчас я налью вам еще.

Кэтлин отпила глоток своего коктейля.

– Так где же вы познакомились?

– За завтраком, – сказала я.

– Какая прелесть! Так приятно слышать, что кто-то познакомился не через Интернет. Мы с Лоренсом познакомились до того, как все помешались на сайтах знакомств. И слава богу. Лихорадочно просматривать изображения всех этих случайных лиц – по-моему, безрадостный способ проводить время.

Видимо, у семьи одного из них изначально было много денег, думала я. А может быть, у семей их обоих. Убранство этой квартиры было слишком дорогим. И оба они были еще слишком молоды, чтобы иметь в университете бессрочные контракты и звания пожизненных профессоров. Интересно, они владеют этой квартирой или снимают ее, подумала я. Я была бы готова поспорить, что они ее владельцы. Лоренс между тем что-то рассказывал:

– Мы изо всех сил стараемся цивилизовать Итана, явившегося сюда из глуши Монтаны.

– Поэтому вы и учите его играть в теннис, – сказала я.

Мне не понравилось последнее замечание Уокера. Слишком уж оно было покровительственным. Я взглянула на Итана. Похоже, его это не раздражало. Возможно – при этой мысли я невольно улыбнулась, – мне просто хочется его защитить.

– Вот именно, – ответил Лоренс. – Поэтому я и учу его играть в теннис.

Мы выпили еще по одному кругу. Хозяева открыли бутылку вина, потом еще одну. В какой-то момент Лоренс, проказливо улыбаясь, открыл резной деревянный ларец и достал из него небольшую самокрутку с марихуаной.

– Кто-нибудь хочет? В конце концов, это вполне соответствует настроению джазовой музыки.

Спустя час, который оставил в моей памяти несколько размытые воспоминания, Лоренс повел нас к двери, чтобы отправиться на концерт.

– Мы поедем на такси. Нам в любом случае придется пропустить предшествующий самому концерту разогрев, – сказал он. – Но, боюсь, ехать самостоятельно было бы с нашей стороны проявлением безответственности.

– Давай пройдемся пешком, дорогой, – сказала Кэтлин, дергая его за рукав. – Отсюда до театра не более двух миль, и погода хорошая. Мне бы не помешал свежий воздух.

Они с Лоренсом посмотрели на нас с Итаном.

– Не имею ничего против, – сказала я.

Мы двинулись вдоль изгибающегося берега озера Мерритт в сторону центра Окленда. Вечерний воздух был прохладен, улица тиха, лишь изредка мимо проезжали машины. Светил тонкий месяц. Итан и Лоренс шли впереди, оживленно разговаривая о ближайшем бейсбольном матче наших с командой «Сент-Луис кардиналз». Когда район, где жили Лоренс и Кэтлин, остался позади, улицы стали грязнее, фонари попадались реже. Кэтрин говорила без умолку:

– Мы с Лоренсом думаем: это замечательно, что Итан познакомился с вами, правда-правда.

– Спасибо, – сказала я.

Должно быть, такой разговор по душам и есть одна из отличительных черт свидания, в котором участвуют две пары, подумала я. Чисто женский разговор. Пока мужчины говорят о спорте, женщины ведут доверительную беседу. Я пребывала в хорошем настроении, голова моя приятно кружилась от выпивки и выкуренной «травки».

– Мы видим, что вы понимаете и чувствуете, что такое культура. Это принесет ему пользу. Мы с мужем делаем все, чтобы помочь ему в этом смысле, чтобы развить его.

Я бросила на нее сердитый взгляд.

– Итан – не благотворительный проект, – заметила я.

Она взяла меня под руку и нежно сжала ее:

– Нет-нет. Конечно. – Она доверительно понизила голос: – Я просто хочу сказать… не знаю, известно ли это вам, но Итан происходит не из той семьи, которая могла снабдить его богатым культурным багажом. Ему приходится учиться всему этому самому. Он уже проделал долгий путь. Мне нравится тешить себя мыслью о том, что в этом мы ему помогли. Я говорю все это как его настоящий друг. Вы же меня понимаете, Никки.

Я действительно понимала. Конечно. Этакий современный Джуд Незаметный из одноименного романа Томаса Харди, каменщик, мечтающий стать ученым. Мне хотелось наговорить ей много чего еще, но я промолчала. Я уже знала по опыту, что, если говорить откровенно, можно нарваться на неприятности.

На лице Кэтлин мелькнуло выражение раздражения, когда она начала было отвечать мне, но споткнулась о выбоину в тротуаре. Я подхватила ее руку, не дав ей упасть.

– Власти просто обязаны починить эти фонари, – сказала она, тут же позабыв про наш разговор об Итане. – Кто-нибудь вполне может сломать себе здесь шею. Обстановка в городе, конечно, улучшается, но все же еще далека от того, чего хотелось бы ожидать.

Вдалеке виднелись огни и ярко освещенные здания центра Окленда. До них, вероятно, было уже меньше мили. И тут я услышала голос Лоренса.

– Какого черта? – громко сказал он.

В его тоне больше не было шутливости. Уловив эту перемену, Кэтлин крикнула:

– Что там, дорогой? – В ее голосе звучала тревога.

Шедшие впереди Лоренс и Итан остановились. Кэтлин ускорила шаг почти до бега трусцой.

– Все в порядке? – спросила она уже громче.

Я тоже ускорила шаг. Но продвигалась вперед осторожно. Подойдя ближе, я разглядела фигуры других мужчин. Они стояли впереди и преграждали нам путь.

– В чем дело? – спросила Кэтлин. – Все хорошо?

Я услышала тонкий и испуганный голос Лоренса – вся его уверенность в себе слетела, как шелуха:

– Нас грабят.

Мы дошли до мужчин, и я оценила обстановку. Грабителей было трое, все крупного телосложения.

По сравнению с шестидесятыми и семидесятыми город стал намного безопаснее. Благодаря налогам от высокотехнологичных компаний и реконструкции прежде бедных и неблагополучных частей города с их облагораживанием, переселением туда более зажиточных горожан и вытеснением неимущих, которым стало не по карману платить выросшую квартплату, власти могли теперь позволить себе содержать куда больше полицейских, чем прежде. И процент убийств резко пошел вниз. Но дела в Окленде все равно еще были далеки от идеала.

В городе с населением менее чем в полмиллиона человек каждый год происходило более 3000 ограблений. Почти по десятку в день, одно ограбление каждые два часа. Эта цифра не менялась, уличные грабители действовали без перебоев. Возможно, мы были первыми людьми, которых эти трое пытались ограбить. Возможно, они действовали, расхрабрившись от выпивки, и их решение обчистить нас было спонтанным. А возможно, в их послужном списке была уже сотня уличных ограблений, и люди вроде нашей маленькой группы являлись для них источником средств к существованию.

Я стояла рядом с Итаном, наблюдая за тремя грабителями и жалея, что не отказалась покурить марихуаны и выпить бокал из последней бутылки вина. Два первоочередных вопроса. Сколько их? И чем они вооружены? Ответ на первый очевиден. Трое. Поблизости никто не скрывался. Их главарь был почти так же высок, как Лоренс, и к тому же тяжелее его. На нем была бейсболка с заглавной буквой «А» и рабочие ботинки, и он держал что-то в руке.

Нож.

Охотничий нож. Нижняя часть лезвия зазубрена, конец грозен и остер. Шестидюймовый клинок, блестящий холодным блеском в свете ближайшего фонаря. Такой нож обычно используют для того, чтобы выпотрошить и освежевать тушу оленя. Подобный нож способен нанести человеку много непоправимого вреда, и сделать это быстрее, чем вы успеете зашнуровать пару полуботинок.

Когда речь идет о насильственных преступлениях, чем дольше они продолжаются, тем вероятнее, что что-то пойдет не так. Обычно грабители сразу демонстрируют имеющееся у них оружие, чтобы немедленно запугать жертву, нагнать на нее побольше страху. Если грабитель вооружен бейсбольной битой, он будет ею махать, если у него есть нож, он будет им угрожать, если у него имеется пистолет, он его достанет. Множество обычных нормальных людей попытались бы отбиться от грабителя, если бы увидели, что он не вооружен. Особенно вечером в конце недели, когда они подвыпили и алкоголь придает им повышенную уверенность в себе. Но людей, которые рискнули бы оказать сопротивление вооруженному грабителю и получить удар ножом или пулю ради нескольких баксов, намного меньше.

Так что, возможно, у этих грабителей нет стволов. По всей вероятности, нет, но точно сказать нельзя. Во всяком случае, пока.

Итан взял меня за руку. Он дрожал. Я чувствовала его дрожь.

– Не бойся, – прошептал он. – Они тебя не тронут. Все будет хорошо.

Тип с ножом ткнул им в сторону Лоренса:

– Бумажник и часы, быстро.

Я внимательно наблюдала, гадая, что сейчас сделает этот бывший боксер.

Лоренс облизнул губы.

– Пожалуйста, – сказал он. – Возьмите деньги и не причиняйте нам вреда. – Его большая рука неловко шарила в заднем кармане брюк.

Кэтлин протягивала главарю грабителей свою сумочку. Бирюзовое ожерелье и обручальное кольцо она готова была отдать ему даже без приказа с его стороны, протягивая их на ладони, словно ребенок, предлагающий лошадке яблоко.

– Пожалуйста, – сказала она. – Пожалуйста.

– Заткнись, сука! Заткни свою чертову пасть!

Итан был следующим. Он протянул грабителю свой бумажник, ведя себя послушно, как всегда.

– Вот, возьмите.

– А ну, быстрее! – Грабитель в бейсболке с силой пихнул Итана в грудь, хотя в этом действии совершенно не было нужды.

Я сделала глубокий вдох, потом долгий выдох.

Он быстро повернулся ко мне, видимо, не желая торчать здесь всю ночь:

– Гони сумку, сука!

Я посмотрела ему в глаза, продолжая ровно дышать: глубокие вдохи, глубокие выдохи. Сумка по-прежнему висела у меня на плече. Я ощущала так знакомый мне прилив адреналина, продолжая дышать, контролируя ритм дыхания и чувствуя, как обостряются все мои чувства.

– Тебе надо знать кое-что важное, – тихо сказала ему я. – Я не люблю ножей.

Он уставился на меня:

– Что ж, этот нож находится в двух дюймах от твоей рожи. Так что гони сюда свою чертову сумку.

Я услышала, как Итан шепнул мне в ухо:

– Все будет хорошо, Никки. Просто сделай то, что он говорит. Я знаю, тебе страшно.

– Убери нож, – сказала я. – Пожалуйста. А потом мы сможем решить эту проблему.

Я услышала, как голос Лоренса сорвался на сердитый, полный паники крик:

– Женщина, ты что, чокнулась? Заткнись и отдай ему свою сумку. Ты что, хочешь, чтобы нас всех убили?

Клинок ножа находился прямо перед моим лицом, аккурат между моих глаз, так близко, что его очертания немного расплывались. Смотреть на него было сродни тому, как смотреть на кончик собственного носа.

– Даю тебе последний шанс, сука. Не отдашь мне сумку, я начну отрезать от тебя кусок за куском.

Я пожала плечами:

– Хорошо, будь по-твоему. – Я подняла свою сумку. – Думаю, ты будешь рад: у меня там наличные. Много. – Я сунула в сумку руку. – Вот. Сейчас я их тебе отдам.

Я сжала пачку купюр – это были стодолларовые купюры.

Потом убрала руку, давая ему возможность увидеть их.

– Ух ты! – воскликнул он. – Именно это я и хочу, отдай их мне!

Я дождалась, пока он протянет руку за пачкой денег, и разжала пальцы.

Купюры полетели на землю, медленно, как сухие осенние листья.

– Надо же…

Он выругался, встал на колени и начал одной рукой собирать с земли деньги, продолжая в другой держать нож. Его блестящее острие по-прежнему было нацелено на меня.

Я огляделась по сторонам – все глаза были прикованы к деньгам на земле – так действует на людей вид стодолларовых купюр. Можно иметь на счету в банке десять миллионов баксов, и все равно твой взгляд невольно устремится на стодолларовую бумажку, которая медленно падает на землю.

Я отступила на шаг назад, опять сунула руку в сумку, нащупав то, что было мне нужно. Когда достала руку из сумки во второй раз, то сжимала в ней покрытую резиной рукоятку.

Владение этим предметом было противозаконным во многих штатах, включая Калифорнию, однако он был чертовски полезной штукой в таких ситуациях, как эта. Я нажала на кнопку с фиксацией, и мощный тридцатифунтовый пружинный механизм выбросил из рукоятки двадцатидюймовый стальной стержень. Как в автоматическом выкидном ноже. И это произошло быстрее, чем мог проследить глаз. Конец стержня был специально утяжелен, так что фактически я держала в руке стальную бейсбольную биту.

Он все еще стоял на коленях на земле, подбирая последние стодолларовые купюры. Начал было поворачивать голову, чтобы посмотреть вверх, туда, откуда донесся незнакомый звук. Это движение было инстинктивным, но недостаточно быстрым.

Я сделала вдох, потом выдох и, размахнувшись, ударила с такой силой, с которой только могла, – выверенное, контролируемое движение.

Дубинка попала ему в предплечье чуть выше запястья. Там, где запястье соединяется с лучевой костью и где имеется масса мелких тонких косточек, нервов и сухожилий.

Я услышала, как один за другим мгновенно последовало несколько звуков – хруст сломанных костей.

Металлический стук ножа, упавшего на тротуар и поцарапавшего асфальт. И сразу же тонкий, как у ребенка, вопль боли.

А затем звуки, издаваемые всеми остальными вокруг, звуки, в которых слышалось потрясение.

Я посмотрела вниз. Главарь грабителей лежал на тротуаре, свернувшись в клубок. Бейсболка свалилась с его головы, и он прижимал к себе свою руку. Теперь я, в общем-то, поняла, почему эти выкидные складные дубинки были запрещены законом. Они производили крайне разрушительное воздействие на ту часть человеческого тела, куда приходились их удары. Кисть его руки бессильно висела, окровавленная, ни на что не годная. Пройдет немало времени, прежде чем кто-нибудь сможет взять у него автограф.

Следующую секунду или две среди его дружков возникла растерянность – ситуация могла повернуться по-всякому.

Я сделала глубокий вдох и выдох.

Вытянула дубинку в сторону остальных двух мужчин.

Они смотрели на меня испуганные, утратившие уверенность, еще не вполне понимая, что произошло. Но уже начиная понимать, почему их приятель теперь, скорчившись, лежит на земле.

Я увидела, как рука одного из них медленно двинулась к карману.

– У всех есть выбор, – сказала я. – Он свой уже сделал, теперь очередь за вами.

Я держала дубинку между ними. Но так, что они не смогли бы ее перехватить, так, чтобы видели: пусть только попробуют. Я была совершенно уверена, что успею расколоть кому-нибудь из них голову раньше, чем ее обладатель успеет поднять руку. А если понадобится, то и две головы. Я была готова сделать на это ставку. Выбор. Он есть у всех.

Они переглянулись. Посмотрели вниз, где лежал их дружок. Вокруг него все еще были раскиданы стодолларовые купюры, а он все еще сжимал свою руку, стеная еще громче, поскольку первоначальный шок уже прошел и боль достигла максимальной силы.

Они развернулись и бросились наутек.

Я снова опустила взгляд вниз. Он уже не представлял собой ни малейшей угрозы. Я увидела его нож, блестящий на фоне асфальта. Остроконечное оружие, лезвие острое, как бритва, зазубрины, чтобы рассекать и плоть, и кости. Я смотрела на его нож. Но видела совсем другое.

Она делает шаг внутрь. Видит темное пятно, теперь оно стало больше. Липкое на вид. Яркий послеполуденный солнечный свет, льющийся из окна. Кастрюля, кипящая на плите. Странный запах. Она еще никогда не чуяла этого запаха. Это неприятный запах. Кислый запах железа. Не из тех, которые присущи кухне. Пятно все разрастается. Она щурится от света. Смотрит на пол.

Я сделала вдох, глядя на нож и думая об Итане, которого ткнули в грудь, оттолкнув назад, думая о Луисе, приходившем сегодня днем. Вспоминая о множестве разных вещей. Видя нож.

Нож.

Нож.

– Сказала же, что не люблю ножей! – воскликнула я и взмахнула дубинкой второй раз.

Удар наотмашь слева попал прямо в верхнюю губу.

Раздался хруст, и внезапно на спортивную фуфайку высыпалась половина его верхних зубов. Я предположила, что вторая половина залетела в глотку.

Он прижал руки к лицу, издавая тихий стон. Сквозь его пальцы текла кровь. Он лежал и стонал. Рядом с ним валялась его бейсболка, над козырьком которой все так же виднелась белая буква «А». Я чувствовала, как Итан схватил меня:

– Никки, довольно! Хватит!

Лоренс обнимал Кэтлин. Оба стояли, уставившись на меня. У них были странные взгляды. И у него, и у нее.

Как будто я была животным.

Я опустила дубинку. Достала из несессера дезинфицирующую салфетку и вытерла кровь с конца орудия. Встала на колени и подняла с тротуара все отобранное у нас, не обращая никакого внимания на типа на земле. Теперь он сидел, прислонясь к гидранту, держась обеими руками за голову и что-то бормоча.

Я отдала Кэтлин ее сумочку, которую она взяла, не вымолвив ни слова.

Наверное, прошло минуты две. Столько же времени, сколько уходит на чистку зубов или на то, чтобы сварить яйцо всмятку. Я посмотрела на всех троих.

– Вероятно, мы еще можем успеть на концерт…

Лоренс продолжал одной рукой обнимать Кэтлин. Он тяжело дышал и смотрел на меня.

– Ты что, сумасшедшая? Ты же могла его убить.

– Или он мог убить тебя, – сказала я. – Или твою жену.

– Ему были нужны только деньги! Он не собирался нас трогать!

– Это были не его деньги. И ты не знаешь, что именно он мог бы сделать.

– Ты могла бы попасть в тюрьму за убийство по неосторожности, – сказал Лоренс. – Зачем ты ударила его во второй раз? Ты что, социопатка? Ты психически больна?

Итан вышел вперед:

– Оставь ее в покое, Лоренс. Она спасла нас всех.

Уокер злобно посмотрел на него, потом что-то сказал жене. Они развернулись и быстро, не оглядываясь, пошли прочь.

– Нам лучше уйти, – предложила я.

Итан кивком указал на фигуру на земле:

– Ты собираешься просто оставить его здесь?

– А почему бы и нет? – раздраженно сказала я. – Он вполне может ходить. Его ноги в порядке.

– Буду чувствовать себя лучше, если позвоню в службу 911.

Я пожала плечами:

– Как хочешь.

Итан достал телефон и набрал номер:

– Я хочу сообщить о травме, – сказал он, назвав ближайшую поперечную улицу, а потом добавил: – Нет, спасибо! – и торопливо прервал звонок.

– Они спросили мое имя. Если они доберутся до меня по номеру мобильного, могут возникнуть неприятности.

– Не возникнут. Он ничего им не скажет.

– Откуда ты знаешь?

Я снисходительно посмотрела на Итана:

– Потому что он грабил нас.

– А-а-а…

Вскоре мы дошли до центра. Обычный вечер пятницы. Неоновые вывески, люди, машины, крики, смех. Нормальный вечер. Итан все еще немного дрожал. Это был шок.

Я взяла его за руку:

– Нам нужно поговорить.