Текст книги "Школа Добра и Зла. Последнее «долго и счастливо»"

– Что с нами происходит?! Что?!

Потянулась четвертая неделя. Тедрос и Агата почти перестали проводить время вместе. Принц прекратил свои буйные тренировки, впал в депрессию и целыми днями сидел на кухне у окна – небритый, грязный, уставившись на темнеющие вдали Бескрайние леса. «По дому тоскует», – решила Агата, сама побывавшая в тех сказочных краях. Однако дело тут было, похоже, не только в тоске по дому. Принца грызла мысль, что он торчит в этом тесном грязном доме, а там, на его сказочной родине, вскоре, глядишь, объявится новый король, который примет от Совета Старейшин корону, которая по праву должна принадлежать ему, Тедросу. Сердцем Агата понимала это, но ей нечем было утешить принца, и она не находила ничего лучшего, как только забираться под одеяло и перечитывать – в десятый, в сотый раз! – старые сборники сказок.

Разглядывая картинки, на которых прекрасные принцы (блондины в основном) нежно целовали ослепительных красавиц-принцесс (эти-то, ясен пень, все как одна были блондинками), она все чаще задавалась вопросом: почему же таким тусклым и прогорклым, как старое масло, стало ее собственное «долго и счастливо»? Сказки… Все-то в них ладно и складно, и все ниточки связаны, и Добро всегда побеждает Зло. Красота… Но почему тогда так много нерешенного остается в ее собственной сказке? Столько оборванных концов, недосказанных историй… Что, например, случилось с ее подругами – Дот, Эстер, альбиноской Анадиль, которые рисковали своими жизнями, когда шел суд над Агатой? Что сталось с девочками, втянутыми в войну против мальчиков и Арика? Или с леди Лессо и профессором Доуви, когда они столкнулись с возвратившимся Директором школы? У Агаты защемило в груди. А что, если Директор вновь начнет похищать детей из Гавальдона? Она задумалась о родителях, которые могут потерять своих детей, о Тристане – как справляются его родители с мыслью о смерти сына, – о нарушенном в Бескрайних лесах равновесии, где центр тяжести переместился на сторону Зла, о своей некогда лучшей подруге, оставшейся в том сказочном мире…

О Софи.

На этот раз это имя не вызвало у Агаты гнева. Оно прозвучало как эхо, как пароль, открывающий потайную дверцу в ее сердце.

Софи.

Девушка, которую Агата продолжала любить наперекор всему, без оглядки на Зло и Добро. Которую поклялась защищать всегда, и в юности, и в старости, как говорится, до тех пор, пока смерть не разлучит их.

Как же ты могла повернуться спиной к своей лучшей подруге?! Как могла бросить ее там, одну?!

Ты бросила ее ради парня? Да, ради парня.

От стыда у Агаты загорелись щеки.

Ради парня, который теперь даже не смотрит в мою сторону.

Тяжело стало у нее на сердце, тяжело. Все это время она думала, что должна выбирать между Софи и Тедросом ради своего «долго и счастливо», но каждый раз, когда она предпочитала одного из них, ее собственная судьба отклонялась в сторону. Да что там ее судьба – каждый раз все сильнее нарушалось равновесие во всем окружающем мире. И всякий раз, когда Агата вспоминала о преданной ею, брошенной подруге, она все глубже погружалась в ад, который сама же для себя создала, когда выбрала принца, а не Софи. Ах, если бы можно было вообще избежать необходимости делать этот ужасный выбор!

– Я тоже о ней думаю.

Агата повернулась и увидела сидящего возле окна Тедроса. Он смотрел на нее, и у него дрожали губы.

– Я думаю о том, как мы бросили ее, – хрипло продолжил Тедрос, и в его глазах сверкнули слезы. – Я знаю, она была плохим другом, знаю, она на стороне Зла, знаю, что она лгала, прикидываясь Филипом… Но мы взяли и бросили ее… Оставили наедине с тем чудовищем. Мы бросили всех своих друзей из школы, чтобы спасти себя. Ну и что я за принц после этого, Агата? Разве принц может быть предателем? Что подумал бы обо мне мой отец? – Слеза побежала по его щеке. – Я не хочу, чтобы ты бросала свою мать, это станет еще одним предательством. Честное слово, я не хочу этого. Но мы не счастливы с тобой, Агата. Почему? Потому что злодеи по-прежнему живы. Потому что мы с тобой оказались не героями. Трусы мы с тобой, вот кто мы.

Агата посмотрела в просветленное, открытое лицо Тедроса и вспомнила, за что полюбила его.

– Значит, это совсем не тот счастливый конец, которого мы ждали? – тихо выдохнула Агата.

Тедрос улыбнулся и стал окончательно похож на себя прежнего.

И впервые с тех пор, как они возвратились домой, Агата улыбнулась ему в ответ.

3. Что было, что есть… что-то будет?

– Может быть, нам следует закрыть глаза, – сказал Тедрос.

– Или станцевать в пижамах шаманский танец дождя, распевая «Позвони мне, Роза», – буркнула Агата. Спавший у нее на коленях Потрошитель приоткрыл один глаз, повел ушами и снова заснул. – Ладно, вечер уже, я проголодалась, давай лучше поедим. А насчет того, чтобы закрыть глаза… Сколько раз мы с тобой уже пытались сделать это? И ничего.

– Ну, прости. Ты можешь предложить что-нибудь получше?

Агата проводила взглядом рыжего таракана, который не торопясь подполз к запертой на два засова двери и с важным видом просочился в щелочку под порогом.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась Агата и прикрыла глаза.

– Вот и хорошо, – кивнул Тедрос, закрывая глаза следом за Агатой. – Ну, раз… два… три!

Агата сморщилась от напряжения, Тедрос тоже, а затем они направили друг на друга свои указательные пальцы, одновременно выдохнули и открыли глаза.

Ничего не произошло. Как не светились их пальцы до этого, так не загорелись и сейчас.

– Может быть, у нас ничего не получается потому, что ты слишком сильно обгрызла ногти, – задумчиво предположил Тедрос, внимательно рассматривая ладонь Агаты.

– Или плакала, – хмуро отозвалась Агата, пряча руку за спину. – Или съела что-нибудь не то. Нам с тобой не попасть в Бескрайние леса, пока к нам не вернется магическая сила. А магия очень чутко реагирует на эмоции. Этому нас в школе учили. Ты сам говорил, что ворота в сказочный мир откроются, только если мы оба и одновременно пожелаем этого…

– И если при этом ни один из нас не будет колебаться, – добавил Тедрос.

– В таком случае, предлагаю сделать перерыв, – раздраженно фыркнула Агата, поднимаясь на ноги. – Завтра утром попробуем еще разок. Сейчас уже некогда. Мама должна с минуты на минуту вернуться.

– Агата…

Увидев кривую усмешку на лице Тедроса, Агата поняла, что он догадывается, о чем она думает. Как ни старайся скрыть от него свои мысли, все равно не скроешь.

– Ты гораздо умнее, чем кажешься, – заметила Агата, неохотно присаживаясь назад на свой стул.

– Ты тоже, знаешь ли, девушка не из простых, – парировал Тедрос. – Никогда не выбираешь книгу только по обложке. Послушай, если ты хочешь сначала попрощаться с матерью…

– …тогда я буду колебаться еще сильней, – оборвала его Агата. – Как бы ты сказал своей матери, что собираешься навсегда ее покинуть?

– Не знаю. Моя мать навсегда ушла от меня не попрощавшись, – ответил Тедрос.

Агате вдруг стало очень неловко. Тедрос наклонился ближе к ней и негромко спросил:

– В чем дело, любимая? Чего ты на самом деле боишься?

Агата начинала нервничать – все сильнее и сильнее – и ничего не могла с этим поделать.

– А что, если вся проблема только во мне? – пробормотала она. – Ведь каждый раз, когда я пытаюсь стать счастливой, случается облом. Вначале с Софи, потом с тобой. Мне начинает казаться, что это не с нами обоими что-то не так… Что-то не так только со мной! Я всем приношу несчастье. Похоже, моя судьба – всегда оставаться одной. Потому мне и маму так страшно оставить. Что, если мне не суждено быть с тобой, Тедрос? Что, если я обречена на то, чтобы всю свою жизнь прожить здесь, как моя мать, и, как она, никогда не найти свою любовь?

Тедрос откинулся назад и застыл на месте.

Агата медленно, глубоко вдохнула. Ей показалось, что после этого признания у нее гора свалилась с плеч.

Ее принц сидел сгорбившись на выложенном кирпичами полу и задумчиво водил по нему пальцем.

– Мне кажется, дело в том, что мы читаем только готовые, завершившиеся, дописанные до конца сказки. А кто знает, может, счастливый конец в них тоже случился не сразу, а после нескольких попыток? Поразмысли над этим. Смотри: каждый раз, когда ты пробовала вернуться к своей старой, прежней жизни, ничего не выходило. Но сейчас все совершенно иначе, ты согласна? Теперь ты не одна, нас двое, и когда наша сказка будет дописана, ты наконец сможешь начать новую жизнь – со мной. И мы с тобой вдвоем будем править королевством, и защищать его, и заботиться о наших подданных, и это будет продолжаться до тех пор, пока мы оба не состаримся и нам не придет пора уйти со сцены. Та же самая судьба была у моего отца, и у деда, и у прадеда, и у всех других моих предков…

А Агата смотрела на принца и думала о том, какой же глупой и бессердечной она была, пытаясь удержать его здесь, в этом тесном доме, на Кладбищенском холме, возле никому не известного, захолустного городка.

– На этот раз мы с тобой будем счастливы, – сказал Тедрос, сжимая ее руку. – Обещаю.

– Ну хорошо, предположим, нам удалось вернуться в школу Добра и Зла – но что дальше? – спросила Агата. – У тебя есть какой-то план?

– Конечно, есть, – не задумываясь, ответил Тедрос. – Навести порядок. Освободить Софи. Убить Директора школы. Вернуть себе меч Экскалибур. Освободить всех остальных учеников. Потом мы с тобой отправимся в Камелот и успеем добраться туда к моему дню рождения. Мне исполнится шестнадцать, и меня объявят новым королем. Точка. Конец. – Он немного помолчал и решительно добавил: – Настоящий конец нашей сказки.

Агата негромко то ли кашлянула, то ли чихнула.

– Да-да, я помню. Хорошо, Софи тоже поедет с нами, раз уж ты никак без нее не можешь, – вздохнул принц.

– Тедрос, любимый, – ехидно начала Агата, – твой план, конечно, хорош, но только скажи: ты в самом деле считаешь, что мы пройдем сквозь школьные ворота и играючи убьем Директора? Что это будет не сложнее, чем купить шоколадку в кондитерской лавке?

– По-моему, купить шоколадку нам сейчас намного сложнее, чем убить Директора школы, – хмуро откликнулся Тедрос, кивком указывая на запертую дверь.

Агата шутку не приняла.

– Прежде всего Директор школы – могущественный волшебник, – сердито продолжила она. – Когда мы с тобой в последний раз видели его, он избежал смерти и снова превратился в юношу. И, между прочим, проткнул тебя твоим же мечом. Во-вторых, насколько нам известно, он убил – или собирался убить – всегдашников, и теперь все оставшиеся в живых никогдашники стоят на его стороне. И, наконец, не думаешь же ты, что у него нет охраны, не устроены ловушки-западни, и…

– Как любил повторять Мерлин: «Если думать да гадать, ни одной проблемы не решишь, только пар впустую выпустишь».

– Так, хорошо. Кажется, я говорила, что ты умнее, чем кажешься? Беру свои слова обратно! – вспыхнула Агата. Дремавший у нее на коленях Потрошитель потянулся, зевнул, соскочил на пол и злобно зашипел на Тедроса. Принц отвесил коту затрещину, после чего Потрошитель укоризненно посмотрел на Агату – мол, ну и дружка ты себе завела, хозяйка! – и драпанул прочь.

– Раньше он так на тебя не смотрел, – заметила Агата. Потрошитель принялся нервно отгрызать голову канарейке, которую задушил еще утром.

– Ты лучше сама на меня посмотри.

– Тедрос, дорогой, у тебя ничего нет – ни меча, ни плана! Мы отправимся туда на верную смерть.

– Агата, прошу тебя, сядь и посмотри на меня.

Она вздохнула, сложила руки на груди и уставилась на принца.

– Пойми, спланировать наперед свою сказку так же невозможно, как, например, заранее узнать, кого ты полюбишь. В этом весь смысл сказок, – сказал Тедрос. – И согласись: что хорошего, если бы все было предсказуемо? Разве не скучно стало бы жить, зная все-все-все, что случится дальше? Мы знаем только то, что Добро в сказках всегда побеждает, верно? А если это так, то пока Добро не взяло верх над Злом, конец в нашей сказке просто не может наступить. Мы вместе загадаем желание, вместе вернемся назад и вместе продолжим борьбу за свое «долго и счастливо». Доверься нашей сказке, Агата, просто доверься ей. А что именно нужно делать, мы поймем, когда настанет время. Сказка сама нам все подскажет.

– А как быть с Софи? – спросила Агата. – Что, если она нас не простила? И не простит?

Тедрос ненадолго задумался, потом ответил:

– Что бы там ни натворила Софи, она все это делала только для того, чтобы быть ближе к нам. Ошибки? А кто из нас не совершал ошибок, не делал глупостей? Но как ни крути, а наша сказка – одна на троих, мы все неразрывно связаны друг с другом. – Он взглянул Агате прямо в глаза. – Так разве может Софи стать счастливой, пока не счастливы мы с тобой?

Агата притихла, обдумывая слова принца.

Задолго до того, как она познакомилась со своей лучшей подругой, Агата тайком зачитывалась сказками, которые покупала в магазине мистера Довиля. Она прибегала в магазин пораньше, когда в нем еще не было ни одного покупателя, и платила за книги монетками, которые мать давала ей на сладости. Из сборников сказок Агата усвоила урок, который казался ей слаще пирожных и шоколада, урок, который снова, и снова, и снова повторялся на страницах этих книг. Урок простой – не нужно сто раз переживать настоящую, искреннюю любовь, чтобы найти свое «долго и счастливо». Достаточно встретить такую любовь всего лишь раз в жизни. И тогда совершенно не важно, что весь город будет называть тебя чокнутой, или ведьмой, или вампиром. Сумей найти всего одного человека, который полюбит тебя, поймет твою несчастную душу, – ну тебя будет все, чем обладает каждая сказочная принцесса. Ну, разве что без дурацкого розового платья, светлых локонов-завитушек да отмытого хорошим мылом личика с коровьими глазами. Не велика потеря.

Потом они познакомились с Софи, и она стала для Агаты именно такой родственной душой. Стала подругой, рядом с которой Агата впервые в жизни почувствовала себя хорошо и спокойно. Софи была человеком, который заботился о ней, пусть и втайне от всех. В свою очередь, Агата делала все для того, чтобы их дружба длилась вечно, и постоянно боялась, что Софи уведет у нее какой-нибудь парень… Боялась, боялась, а потом сама влюбилась в того парня. И тут все перевернулось с ног на голову, теперь уже Софи изо всех сил страрлась удержать парня и отодвинуть лучшую подругу в сторону. Возник ужасный любовный треугольник, и Софи в нем оказалась именно тем углом, который следовало удалить, оторвать. В конечном итоге Агата и Тедрос отделались-таки от нее, превратив треугольник в прямую линию, соединившую их. Принц и принцесса наконец нашли друг друга – все произошло в точности так, как описано в задвинутых глубоко под кровать Агаты сборниках сказок. Только вот эта самая линия получилась какой-то не слишком прямой, и вот теперь Агате приходится сидеть в потемках, все больше и больше чувствуя себя не принцессой, а прежней девчонкой с кладбища, и размышлять, на самом ли деле Софи была тем самым третьим углом, той самой силой, что разделяла их с Тедросом. А что, если Софи, напротив, была силой, которая удерживала Агату и Тедроса вместе?

Если бы не Софи, Агата никогда не открыла бы Тедросу свое сердце.

Если бы не Софи, она никогда не узнала бы, что такое любовь.

Если бы не Софи, Тедрос и Агата никогда не были бы вместе.

– Принцесса, ау! Что с тобой?

Агата подняла голову, с трудом выбираясь из своих мыслей, и взглянула в ожившее, загоревшееся лицо своего принца.

– Пойдем искать нашу лучшую подругу, – сказала она.

Тедрос моргнул, подобрался и спросил, пряча руку за спину:

– Значит, хочешь заново переписать нашу сказку?

Агата улыбнулась и ответила, пряча за спину руку:

– Да, я хочу заново переписать нашу сказку.

– Тогда… Раз, – сказал Тедрос, закрывая глаза.

– Два… – сказала Агата, закрывая свои.

Они одновременно выдохнули и в один голос произнесли, вытаскивая из-за спины спрятанные руки:

– Три…

Входная дверь дома распахнулась под ударом кованого сапога. Агата вздрогнула.

На пороге стоял стражник в черном плаще, с закрытым железной маской лицом.

Тедрос поспешно схватил Агату за руку, отодвинул девушку к стене и прикрыл ее своим телом. При этом он успел еще прихватить с кухонного стола острый разделочный нож и теперь угрожающе размахивал им перед стражником.

– Еще один шаг, и я глотку тебе перережу! – яростно выдохнул Тедрос.

Стражник захлопнул за собой дверь и громко прошептал в ответ:

– Прячьтесь! Живо! Оба!

Агата узнала блестевшие в прорезях железной маски глаза и ахнула:

– Мама?!

– Прячьтесь немедленно! – взвизгнула Каллиса, приваливаясь спиной к двери.

Но Агата словно окаменела. Что происходит? Почему ее мать вломилась к себе домой в униформе стражи? Ведь Старейшины приказали городским стражникам найти и казнить Агату, объявив ее ведьмой!

– Я… Я не пони… – начала Агата, и тут за дверью послышались приближающиеся тяжелые шаги и грубые голоса…

Агата бросилась в спальню, потянув за собой Тедроса. Принц, очевидно, был удивлен не меньше Агаты, потому что от растерянности выронил нож. В спальне Агата нырнула под кровать и потянула туда же принца, который, в свою очередь, потянулся за оброненным ножом…

Входная дверь распахнулась, и Агата увидела, как двое ворвавшихся стражников схватили Каллису за руки и припечатали ее спиной к стене.

– Нет! – выдохнула Агата. Она рванулась вперед, и теперь уже Тедросу пришлось затаскивать ее назад под кровать. Агата нечаянно выбила нож из руки Тедроса, и они с ужасом увидели, как нож скользнул по полу и остановился, ткнувшись лезвием в каблук тяжелого кожаного сапога.

Медленно подняв глаза вверх, они увидели высокого крепкого стражника. Он оскалил зубы, сверкнув ими сквозь прорезь маски, затем вытащил откуда-то из-под плаща несколько яиц и принялся легко, как стеклянные шарики, катать их в своей громадной ладони.

– Когда я в первый раз увидел, как она крадет яйца, я подумал, что у нее нет денег, чтобы заплатить за них. Во второй раз снова решил, что она голодна. Но на третий… – Он швырнул яйца на пол, и они, треснув, растеклись по кирпичам. – На третий раз я решил все же узнать, для кого она их ворует.

Стражник шагнул вперед, рывком сдвинул кровать в сторону и оказался лицом к лицу с Тедросом. Принц поднял вверх свое единственное оружие – сжатые кулаки. Стражник презрительно усмехнулся.

– Если хочешь, давай сразимся как мужчина с мужчиной, – сказал Тедрос. – Но не вздумай тронуть мою принцессу.

Стражник повернул голову и долгим взглядом окинул выглядывавшую из-за спины принца Агату.

Затем, не сводя глаз с девушки, небрежным жестом отшвырнул Тедроса в сторону и, хрустя раздавленной яичной скорлупой, вплотную подошел к Агате.

А потом снял с лица маску.

– Вот и пришел тебе конец, лгунья! – грозно прорычал Стефан.

Тюремная клетка на повозке была рассчитана на одного заключенного, но Стражники запихнули в нее всех троих, поэтому Агате пришлось тесно прижаться к матери, умудряясь при этом держать на руках Потрошителя, а Тедрос скорчился в углу, уставившись в пустоту застывшими глазами. Когда в доме началась свалка, Агата просила Тедроса не сопротивляться – но разве будущий король Камелота может сдаться без боя каким-то простолюдинам? Да он сейчас этих шестерых – голыми руками…

Будущий король явно переоценил свои силы.

Агата прижимала к себе Потрошителя, держась за ржавые прутья клетки, которую немилосердно трясло, пока повозка спускалась по заснеженному Кладбищенскому холму. Стефан сидел на козлах, правил лошадью, а внизу, на освещенной зажженными факелами деревенской площади, уже начинала собираться толпа.

– Так вот какое наказание придумали тебе за мой побег Старейшины! – сказала Агата, обращаясь к матери. – Заставили тебя стать стражником. Потому-то стража никогда и не обыскивала наш дом. Понятное дело: кого у тебя искать, если ты сама одна из них, сама защищаешь свой город от своей собственной дочери!

Взглянув на приближающийся эшафот с грудой хвороста и столбами, Каллиса побледнела, затем перевела взгляд на Агату:

– Когда люди объявили тебя и Софи виновными в нападениях на Гавальдон, Старейшины назначили меня и Стефана командирами нового патруля и отдали приказ схватить тебя на месте, если только ты осмелишься сунуть сюда свой нос. Это было, разумеется, своего рода проверкой нашей со Стефаном благонадежности. Выбор, который нам предложили, был невелик – либо мы клянемся поймать наших детей, если они здесь объявятся, чтобы их отправили на костер, либо отправят на костер нас самих, – Каллиса внимательно посмотрела на дочь и добавила: – Разница между мной и Стефаном в том, что он, в отличие от меня, слишком серьезно отнесся к своей клятве.

– Но как мог Стефан предать свою дочь?! Ведь это Старейшины предали Софи, намеренно отдали ее пришельцам из леса. Старейшины – исчадия ада! Почему он подчинился им?

Но тут повозка вкатилась на освещенную факелами и лунным светом площадь, и ответа на свой вопрос Агата не дождалась. В толпе она увидела Онору – она стояла с краешку со своими маленькими мальчиками, Якобом и Адамом, и оттуда следила за Стефаном. Агата знала, как много значат для отца Софи эти мальчишки. Стефан любил их, пожалуй, намного сильнее, чем свою собственную дочь. Однако сейчас ее внимание привлекли не мальчишки, а золотое обручальное кольцо, сверкнувшее на безымянном пальце Оноры. Так вот оно что!

– Он был вынужден подчиниться им, – тихо сказала Каллиса. – Старейшины заставили Стефана выбирать между своей старой семьей и новой.

На это потрясенная Агата смогла лишь молча покачать головой.

– Пустите меня! – раздался откуда-то снизу сердитый голос, и Тедрос, с трудом поднявшись на ноги, втиснулся между Агатой и ее матерью, заставив их вжаться в прутья клетки.

– Они пробудили во мне зверя! – продолжал кипятиться Тедрос, пытаясь разлепить веки своего подбитого глаза. – Никто из этих грязных мужиков не посмеет поднять на нас руку!

Наивный принц!

Дверь клетки распахнулась, двое Стражников бесцеремонно вытащили Тедроса наружу, ловко заткнули ему рот какой-то грязной тряпкой и, схватив под руки, поволокли к эшафоту. Затем таким же не слишком вежливым способом двое других выпихнули из клетки Каллису. Когда же пришла очередь Агаты, всех опередил Стефан. Он сам помог ей выйти из клетки, сам же повел сквозь толпу, кричащую «Ведьма!», «Предательница!» и швыряющую в принцессу снегом, грязью, объедками и другой подвернувшейся под руку дрянью.

– Послушай, Стефан, Софи нужна наша помощь, – негромко взмолилась Агата. – Я знаю, теперь у тебя новая семья, но не можешь же ты отказаться от нее…

– Отказаться?! Ты думаешь, я отказался от нее?! От моей единственной дочери?! – вскипел Стефан, втаскивая Агату на эшафот вслед за Тедросом, брыкавшимся и поносившим на чем свет стоит своих конвоиров. – Это ты предала ее, Агата. Обещала мне, что спасешь Софи, вернешь ее домой, а вместо этого бросила мою девочку… там. Ничего, скоро ты получишь по заслугам, ведьма!

– Стефан, мы все еще можем спасти ее! – захлебываясь, проговорила Агата. – Тедрос и я!

– Я всегда думал, что моя дочь в один прекрасный день бросит тебя ради парня, – сказал Стефан. – К моему сожалению, все вышло ровным счетом наоборот.

Он вывел Агату на эшафот и привязал ее длинной веревкой к столбу. Ко второму столбу конвоиры привязали Тедроса. Над головами осужденных на казнь жарко потрескивали зажженные факелы.

– Стефан, ты должен поверить мне! Мы единственная надежда Софи…

Стефан заткнул рот Агате кляпом, но в последний момент девушка успела шепнуть:

– Она попала в руки Директора школы!

Стефан замер и взглянул в лицо Агате округлившимися синими глазами. Крики в толпе резко оборвались, и по наступившей тишине Агата поняла, что конец уже близок.

У эшафота появились Старейшины.