Текст книги "Ева"

Ночной бой

Ева знает, что Человек-зонт не спит. Сидя на кухне, она пьет лимонад и ждет.

– Приходи, – шепчет она, – я буду в зале для тренировок.

Снаружи сильный ветер. Ветви деревьев бьются об окна комнаты и скребутся о стекло.

Девушка стоит в центре зала. В белом простом платье, в кроссовках. Одна из кос заканчивается у груди, другая доходит до стертого кожаного покрытия пола.

Ева знает, что ее сила уже перестала быть неуправляемой, как прежде. Сейчас она сама чувствует все свои движения, ей подчиняется ее сила и подвластны все виды ударов. На ногах еще красуются ссадины, но свежих следов нет. Она сжимает кулаки. Ждет с сжатыми кулаками и ровно дышит.

Из темноты прямо перед ее лицом появляется Человек-зонт. Луч света, прорезающий мрак, делит его лицо надвое. В своем черном плаще он словно призрак. Будто сама смерть.

Ева кивком дает понять, что бой начался, и вполоборота поворачивается к стене. Незаметно и быстро длинная коса обвивает поясницу Человека-зонта. Ева делает несколько стремительных перекрутов и наносит удары. Человек отбрасывает ее обратно ударом волны, Ева отражает его атаку косой. В воздухе белеют траектории ударов ее кос.

– Неплохо, – улыбается Человек-зонт.

Зонты выскальзывают из его ладоней и раскрываются с глухим треском. Кружась, они устремляются вперед. Ева прыгает и становится на них, как делал Подполковник, и, разделяя косу на несколько частей, начинает управлять движением косичек.

Зонты исчезают из-под ее ног.

– Я могу позволить тебе поиграть с ними, а могу сделать так, чтобы они разорвали тебя на куски. Ты подражаешь Подполковнику.

Ева смотрит и понимает, что Человек использует лишь маленькую толику своей силы.

Она одним прыжком атакует Человека-зонта и бьет, используя руки и косы. Он защищается плащом и снова отбрасывает Еву. Один из зонтов стремительно проносится у Евиной шеи, и она видит, как отлетает кончик ее короткой косы. Волосы рассыпаются в воздухе и, сверкая, падают.

– Мог бы размозжить твою голову, но не сегодня, – говорит Человек.

У Евы все внутри клокочет, от ярости она рычит, как зверь.

Человек-зонт равнодушно смотрит на нее:

– Ты не можешь со мной драться. Ты со мной слабеешь.

– Слабею? С чего взял, что слабею? Бой только начался.

Ева снова пытается атаковать, на этот раз в ход идут руки.

Один из ударов приходится совсем близко от лица Человека. Он полностью обхватывает Еву и сжимает до боли в костях.

– В моем присутствии ты слабеешь, потому что я тебе нравлюсь, потому что ты моя пленница, твои слезы принадлежат мне. – Он смотрит Еве в глаза. – Я тебе нравлюсь, правда?

Ева каменеет, ей трудно дышать, она не находит слов, только чувствует, как закипает кровь в венах. Образы Марата и Человека-зонта сливаются. Она все еще пытается понять: это один и тот же человек? Если нет, то что их объединяет? Чего хочет Человек-зонт? Почему он поставил на нее свою метку? Человек отпускает Еву и поправляет ей косы.

– Интересно… Интересно, чего ты хочешь? Хочешь быть любимой, хочешь победить, хочешь меня изучить? Какой ты себя чувствуешь в моем присутствии – защищенной или потерянной? Возможно, тебе интересна только моя техника? Может, ты пытаешься уловить варианты ударных волн? Слушай, Ева, – Человек приближается к ней, – не скажешь ли, чего тебе надо?

Ева вытягивается и целует Человека-зонта, долго и страстно.

Она поглощает его дыхание, чувствует, как тело всеми молекулами тянется к Человеку. От головокружения тело слабеет, ноги не подчиняются. Глаза открываются от острой боли в области плеча. Человек-зонт отступает на несколько шагов и смотрит на нее с испугом. В плечо Евы воткнут металлический зонт. Пятно крови расползается, окрашивая белое платье.

Человек хватает плечо Евы, вытаскивает оружие из ее мышц. Зонт мгновенно растворяется в его ладони. Между ними появляются волны фиолетовой пыли. Рана начинает затягиваться.

– Прости, Ева. Моя сила разрушительна, любовь – тем более. Твои слезы дают мне силу, я забываю, кто я на самом деле. Я подпитываюсь твоими страданиями. Я настоящий монстр. Тебе неведома моя темная сторона.

Ева прислоняется к стене – в окровавленной одежде, смущенная. Она поднимается в комнату по лестнице, не понимая, что происходит. Садится на постель, боли не чувствует, но дрожит всем телом и жалеет, что поцеловала Человека. Поцелуй – не лучший способ вывести его на чистую воду. Хотя, может, в этом она ошибается. Человек-зонт стучится в дверь, заходит с подносом в руке. Он принес чай.

– Ты потеряла не много крови, но в любом случае успокаивающий чай тебе не помешает.

Человек-зонт присаживается на стул напротив Евы.

После небольшой паузы он нарушает молчание:

– Твои слезы феноменальны. Пока их у меня достаточно. Когда они закончатся, я снова приду за ними. Взамен причиню тебе страдания. Ничего более. Поэтому я отметил тебя. Но нам лучше не встречаться. Помни, каждый раз, когда я буду приходить за твоими слезами, ты будешь страдать, как в первый раз. И все это закончится только тогда, когда ты умрешь или же перестанешь меня звать, говорить со мной. Я уничтожаю все живое. Когда я восстанавливал твою память, я еле сдерживал себя, чтобы не умножить твои раны. Я украл часть твоих воспоминаний о Марате, потому что когда я что-то возвращаю, то забираю то, что мне мешает. Ты мне нравишься, ты моя, но я не хочу навредить тебе. Я могу убить тебя в любую секунду, поэтому я должен держаться от тебя подальше. Мне все надоедает, и я начинаю все разрушать. Вот что я делаю. Вот кто я.

Ева ложится, кладет голову на подушку и закрывает глаза.

Фиолетовые слезы текут и, поднимаясь, тянутся к Человеку. Оставляя в воздухе голубое свечение, они стекаются в рот Человека-зонта. Человек набрасывается на Еву и жадно лижет ее веки, глаза, целует и кусает губы. Пронизанное вкусом дождя и зонтами тело больше не в состоянии бороться за жизнь. Ева готова разорваться на части в процессе такого странного акта любви. Наверное, именно так нужно умирать? Все границы удовольствия безвозвратно смещены. Ева открывает глаза. Комната пуста. Человек-зонт исчез. Раны затягиваются.

Ева слизывает кровь с губ и закрывает глаза.

Дэв

– В чем твоя сила, Дэв? – спрашивает Марат, внимательно рассматривая гостей.

– Догадайся, – отвечает Дэв и тоже фиксирует людей, которые пристально смотрят на них.

– Кокетничаешь? – смеется Марат. – Если твоя сила связана с твоим именем, значит, ты превращаешься в демона, в дэва?

– Вроде того. Я перевоплощаюсь, превращаюсь в чудище – дракона.

– Хм, интересно. Насколько я знаю, дэв и дракон не похожи.

– Да я сам не знаю, что я такое. Видимо, полукровка.

– А пламя у тебя откуда вырывается? Неужто оттуда, откуда я думаю?

Дэв вздыхает:

– Ха-ха-ха, очень смешно…

– Смотри, к нам приближаются две сестры Анны, Дэв, держись естественно. Контролируй пламя.

– Снова здравствуйте, – одновременно произносят Ани и Астхик. Они как будто куклы-близняшки. Очень дорогие куклы. Руки держат за спинами, как прилежные ученицы.

Марат и Дэв встают, демонстрируя все свое обаяние.

– Анна вас ждет в своей комнате. Третий этаж, последняя дверь в правом крыле. Мы присоединимся чуть позже, – говорят сестры и удаляются.

Молодые люди проходят мимо лифта и поднимаются по ступеням. Так у них будет время поболтать и подумать.

– Думаешь, ловушка? – спрашивает Дэв.

– В любом случае мы готовы. Я смогу вывести тебя отсюда, если что-то случится. Ты же знаешь, я почти невидим.

– Ладно, я постараюсь помалкивать. Говори ты, в этом ты мастак. Только без плоских шуточек.

Марат поддевает плечом Дэва.

Они уже на третьем этаже. Коридор узкий, с двух сторон множество дверей. Похоже на гостиницу. Двери пронумерованы не по порядку. Дэв старается запомнить цифры, сам не зная зачем.

В конце коридора есть одна дверь без номера. Марат поднимает руку, делает глубокий вдох и трижды стучится. Дверь открывается. Посредине комнаты – круглый мраморный стол. Занавески загораживают электрический свет снаружи. Справа горит дорогая фарфоровая лампа. Анна сидит, положив ноги на стол.

– Артур, принеси гостям выпить, – говорит Анна и жестом приглашает гостей присесть.

В комнату заходит мальчик с подносом в руках. Его лицо очень знакомо Марату. Мальчик ставит на стол стаканы, несколько бутылок с выпивкой и удаляется.

По телу Марата проходит дрожь. Артур. Точно он. Анна замечает пристальный взгляд Марата:

– Это Артур. Преданный друг Герберов после войны. Мы ему дали все. Дом, пищу, уют. Можешь быть спокоен за него.

– Он, наверное, мечтал работать официантом… – роняет Марат.

Дэв смотрит на Марата, взглядом пытаясь приструнить его.

– Знаешь что, Марат, – улыбаясь, говорит Анна, – он, кажется, продавал салфетки в метро. А потом началась война. Ева использовала его в своих целях, и мальчик едва выжил.

– А кто нанес ему множество ран? Ева? – Марат чувствует, что разговор свернул не в ту сторону, но не может остановиться.

– Мой отец, – отвечает Анна и снова улыбается. – Его порезали отец и гиены. А я спасла. Организовала ему операцию. Он мог умереть, как Ева.

Артур на миг выглядывает из-за стены, потом исчезает.

В комнату входят сестры Анны. Дэв замечает, что у девочек отсутствуют мизинцы. Они становятся по обе стороны от старшей сестры, держа руки за спинами.

– Слушай, Марат, – произносит Анна, – ты должен быть благодарен, что до сих пор жив. Кажется, я сегодня уже говорила тебе об этом. Я могу тебя прикончить за несколько секунд. Но, будучи терпеливой и снисходительной девушкой, я пригласила тебя и готова выслушать. Однако ты, кажется, не готов к этому. Думаешь, ты для меня важная персона?

– Анна, – вмешивается Дэв, понимая, что нужно спасать ситуацию, – мы просим прощения. Ты знаешь, что после войны всем паршиво. Все потеряли родных, друзей. Мы пришли с тобой договориться, найти решение, чтобы избежать новой войны.

– Ты мне нравишься, Дэв, – говорит Анна, поднимаясь со стула. – Будешь моим любовником?

Дэв изумленно смотрит на нее.

– В этой жизни ничего не дается просто так. – Она приближается к нему. – Ты действительно должен в меня влюбиться.

Анна садится на его колени и откидывает волосы назад, выставляя свою роскошную грудь напоказ.

– Это одно из условий моего сотрудничества. Ты должен влюбиться в меня.

Она поглаживает шею Дэва, играет с его волосами.

– Я тебя долго ждала.

Потом Анна встает и подходит к Марату.

– Второе условие – игра. – Она становится напротив Марата, глядя на него своими миндалевидными черными глазами. В глазах нет блеска. Лицо бледное и прозрачное.

Марат кожей чувствует мощь и холод Анны.

– Игра очень проста. Вы должны выбраться с третьего этажа. Если вы выполните эти два условия, мы продолжим общение. И в следующий раз уже основательно обсудим наши действия. Марат, передай Дэву мои контакты.

Анна оборачивается к Дэву:

– Ты можешь писать мне, когда захочешь, сколько хочешь. Мы можем встречаться, когда я захочу и сколько захочу.

Три сестры направляются к двери.

– Забыла сказать: у вас двадцать минут. Если не сможете выйти, наша договоренность теряет силу, и тогда я не оставлю вас в живых. Хотя у Дэва есть шанс выжить. Он такой няшка. Да, и еще – никакого применения сверхъестественных сил.

Дверь закрывается, и за ней слышится пронзительный смех Анны.

Марат и Дэв застывают на стульях как статуи. Они думают.

Игра

– Я проверю все комнаты на этаже, – говорит Марат.

Дверь в комнату закрыта. Он проходит мимо книжного шкафа и заходит в соседнюю комнатушку, из которой появился Артур. Пусто. Он зовет Артура – ответа нет. Мальчик не мог исчезнуть. У него нет никаких сверхъестественных способностей. Значит, выход в этой комнате. Марат снова проходит пальцами по стене. Проверяет полки. В соседней комнате Дэв отдергивает занавески. Бронированные окна нельзя ни открыть, ни разбить. Марат подбегает к нему.

– Слышь, – говорит Дэв, – эта стена чуть наклонена. Наверное, один из камней в стене – ключ.

Они в бешеном темпе нажимают поочередно на камни в стене.

– Марат, снизу вверх. Мы проходим по одним и тем же камням. Спокойно. Не паникуй.

– Я не паникую, это у тебя проблемы. Всю свою жизнь с Анной проведешь, станешь ее рабом, – говорит Марат и смеется.

– Конечно, у меня хоть есть надежда на жизнь, даже в статусе раба, но вот у тебя – никакой.

Оба смеются. Один из камней поддается, но ничего не открывается. Они снова нажимают на тот же камень – никаких перемен.

– Наверное, открылась дверь в комнату.

Марат бежит туда, Дэв за ним. Дверь действительно открыта.

В коридоре горят красные лампы. Они мерцают, делая больно глазам. Там, где был проход к лестницам, – сплошная стена. Они словно очутились в другом месте.

Дэв открывает одну из дверей. В комнате темно, ничего не видно. Он включает лампу. Мерцание освещает лишь небольшую часть комнаты. В углу горят два маленьких огонька. Потом слышится рычание. Это не огоньки. Это гиена Герберов. Одним прыжком зверь набрасывается на Дэва и впивается зубами в плечо. Марат снимает ремень и, мгновенно задушив гиену, отрубает ей голову. Голова с глухим стуком падает на пол. Дэв держится за плечо, кровь хлещет из ран, оставленных зубами. Глаза Дэва от злости наливаются кровью, он матерится. Они выходят в коридор. Дэв опирается на Марата. Марат отрывает рукав рубашки Дэва и перевязывает рану.

– Я не думал, что в игре будут такие сюрпризы. – Марат направляется к следующей двери. – Ты как, Дэв, держишься?

– Подожди, не открывай дверь. Я открыл номер пятнадцать. Давай пойдем по четным номерам. На этот раз может повезти.

Марат открывает комнату номер двадцать два. Ослепительный свет. Кроме стола ничего нет. На нем ржавый секатор для стрижки цветов и кустов.

– Возьми секатор, – говорит Дэв и выходит в коридор.

Боль постепенно становится невыносимой. Кровь остановилась, но боль заставляет Дэва сжимать зубы и прислоняться к стене коридора. Марат бежит в первую комнату, возвращаясь с непочатой бутылкой алкоголя. Часть выливает на рану, остальное дает выпить Дэву.

– Сколько у нас осталось времени? – спрашивает тот и направляется к тридцать шестой двери.

– Десять минут.

Дверь открывается. Внутри растения, вьющиеся по стенам.

– Отрежь их секатором, – советует Дэв. – Под ними что-то да будет.

Марат быстро стрижет, повреждая руки. Инструмент ржавый и колючий, еле справляется с толстыми стеблями. За одним из них на стене висит связка ключей. Марат внимательно изучает ключи. Номеров на них нет. На одном – царапина.

– Мне кажется, царапина для отвода глаз, – рассуждает Дэв. – Вот увидишь, этот нам не понадобится.

Свет в коридоре пожелтел, мерцание лампочек продолжает раздражать.

– На очереди, наверное, зеленый, и мы выберемся отсюда, брат, – говорит Марат.

– Две минуты и четыре комнаты, две из них – с четными номерами. Что делаем?

Дэв не раздумывая открывает дверь в комнату четырнадцать. Комната абсолютно пуста. В углу маленькая дверь. Марат подбегает к ней и начинает по очереди пробовать ключи. Они падают из рук. Он фыркает:

– На самом деле ключи, выпадающие из рук, – классика, как в фильмах ужасов. Осталась одна минута. Не верю, что это поможет нам выбраться с третьего этажа. Ладно, вряд ли Анна нас съест. Останемся тут. Остался поцарапанный ключ. Пятнадцать секунд.

Ключ открывает дверь.

– На самом деле, – произносит Дэв, – какая глупость.

Они кое-как выбрались через маленькую дверь и очутились на лесном участке, где стоит «нива» Дэва.

Кругом тишина, никого нет. Марат помогает Дэву устроиться, затем садится за руль. Заводит мотор.

– Не знаю, что это было, но пора быстро сваливать, – говорит Марат и срывает машину с места.

Дороги нет, и он маневрирует между деревьями. С заднего сиденья доносится телефонный звонок. Марат одной рукой держится за руль, другой тянется за телефоном. Дэв помогает справиться с рулем.

– Алло.

Телефон на громкой связи.

– Алло, – слышится монотонный голос Анны, – вы потеряли десять секунд. Но будем считать, что вы справились с задачей. Я же говорила, что снисходительна. А игра примитивная, как Марат. Дэв, как ты мог допустить, чтобы гиена напала на тебя? Ты же не дилетант. Я разочарована. Но уверена, ты оправдаешь мои ожидания. Думаю, вы приятно провели время.

Марат швыряет телефон обратно.

– Тебе нужно в больницу, Дэв.

– Нет, давай в Массив. Одна из шшатинок – врач. Остается найти способ выбраться отсюда.

Дэв бледнеет. Перед глазами все плывет. Через несколько секунд он теряет сознание.

– Адрес, Дэв, адрес! – кричит Марат.

Марат бешено гонит машину, ее днище бьется о грунт. Боковое зеркало разбивается о дерево. Балерину Дега трясет на капоте. Вот и магистраль.

Шшатинки с маленькими сумочками, в разноцветных париках стоят у Массивского рынка. Марат подъезжает к ним и опускает стекло. Увидев раненого Дэва, девушки начинают суетиться.

– Ни слова Шшати, – предупреждает Марат. – Дэв попросил.

– Да без проблем, дорогуша, мы и не такое видали, – отвечает девица в белом парике, самая долговязая и размалеванная.

– Сядь, – говорит Марат, – покажешь дорогу к дому докторши.

Машина наполняется острым запахом духов.

– Меня зовут Кармен, солнышко.

– Я Марат.

Кармен вынимает из сумки нашатырь и подносит к ноздрям Дэва.

На мгновение он открывает глаза, затем закрывает.

– Мне кажется, Дэв просто устал, лапочка. Уже доехали, вон у того белого дома тормозни.

Кармен помогает поднять Дэва по лестнице. Она довольно сильная, прямо как мужчина.

«А может, мужик и есть», – думает Марат.

Их встречает обычная миниатюрная женщина, не похожая на шшатинок. Дэва укладывают на стол. Докторша открывает рану, обрабатывает, потом что-то вкалывает и начинает зашивать.

– Раны глубокие. Волк напал? – спрашивает она.

Марат сидит на стуле и смотрит в окно.

– Хочешь кофе? – спрашивает Кармен, откидывая волосы в сторону. Не выпуская сумочку из рук, она направляется в кухню, демонстрируя свою плавную, мягкую походку.

– Да, выпью, спасибо. – Марат смотрит на экран телефона. Нужно возвращаться в лес.

– Дэву нужно спать. Все хорошо. Ему ничего не угрожает. Пронесло.

– Случись что с Дэвом, Шшати бы тебя прикончила. И нас заодно, – говорит докторша-шлюха, прикуривая сигарету. – Сегодня можете остаться тут. Через час мне на работу. Вернусь завтра вечером. Дом в вашем распоряжении. Через час Дэв очнется. Уложи его на диван, а сам переночуй в моей спальне. Еда в холодильнике, свежие полотенца возьмете из шкафа в моей комнате. Ключ от дома оставлю. Уйдете, когда захотите. Ключ оставите под ковриком. Нужно ждать, пока Дэв не проснется. – Она обращается к шшатинке: – Кармен, пора уходить.

– Да погоди ты, – отзывается та из кухни, – человеку хоть кофе дам, и выйдем, потерпи, ну.

День двадцатый

Ева перескакивает с камня на камень, не глядя на нумерацию. Прыжки на пять метров и больше. Прыгает не напрягаясь, бегая по воздуху, поднимается ввысь – снова на пять метров. Мчится на огромной скорости среди колючих лесов, прыгая и опираясь на стволы деревьев. Может драться, стоя на ветвях. Использует почти все виды оружия. Ева стремительнее Подполковника, но медлительнее, чем Человек-зонт.

Она научилась драться только на мечах, еще на мечах и своих косах, биться щитами, топорами, даже серпом и молотом Подполковника. Защитный щит крепче с каждым днем.

Подполковник в восторге от ее силы. Он предлагает овладеть новыми навыками – силовыми волнами, о которых Ева мечтает.

– Приготовься. Мы идем к Пастуху Арутюну, через четыре горы. Мне больше нечему тебя учить.

Ева смотрит на Подполковника и улыбается:

– Значит, я сильнее, чем вы, учитель?

– Какая самоуверенность. Конечно нет.

– Подполковник, но я могу расколоть камень одним ударом.

– Сейчас ты похожа на маленького ребенка, которому не хватает похвалы.

– То, что я теперь быстрее вас, раздражает, правда?

– Нет, мне немного грустно оттого, что время быстро летит. Только и всего. Ладно, Ева, это последний этап тренировки. Будем идти весь день. Возьми с собой воду и все необходимое. Думаю, вернемся только через неделю. Затем наши пути разойдутся.

Еве радостно, но в то же время грустно. Она не предполагала, что за такое короткое время привяжется к Подполковнику. Одно радует: им еще вместе предстоит преодолеть дорогу.

Дорога, по которой они идут, с двух сторон обсажена огромными дубами. В этих краях можно путешествовать только верхом либо на самолетах. Ева взвалила на себя большой рюкзак, Подполковник тоже с потрепанным солдатским рюкзаком.

Довольно долго прошагав молча, девушка наконец спрашивает:

– Кто такой этот Пастух Арутюн, Подполковник?

– Пастух наставлял меня и Человека-зонта. Он немного странный, но невообразимо силен. Можно сказать, он мастер мастеров. В основном дерется с помощью посоха и силовых волн. Круглый год не снимает жилет из овчины. Возможно, он будет резок, не принимай близко к сердцу.

– Да вы тоже вначале мне спуску не давали.

– Спуску не давал? Да нет, мы просто спорили.

– Ну да, просто я в этом споре не участвовала, вы мне запрещали перечить, – отвечает Ева и вздыхает.

После пяти часов ходьбы они присаживаются в тени деревьев. Подполковник вынимает приготовленные Евой бутерброды с сыром, эстрагоном и жареным мясом. Разливает по стаканам холодный тан. Потом надкусывает бутерброд, пальцем запихивает в рот листья эстрагона. Ева смотрит на него с нежностью и заботой. Солнце белым светом озаряет узкую тропу. Камни и песок сверкают.

– Как будто в сказке очутились, – говорит Ева. – Хочу, чтобы она не заканчивалась. Мари очень понравился бы этот лес. Ей нравится все блестящее.

– Ночью здесь все меняется. – Подполковник смотрит на часы. – Мы должны успеть выйти отсюда до заката.

– Расскажете мне о резне на Северном проспекте?

– Да, только шагай быстрее. – Подполковник смотрит на небо. – Много лет назад я и Человек-зонт были в городе по делам. Хотя мы никогда не брали заказов, но однажды пришлось. Это был первый и последний заказ. Мы сидели в баре и пили, когда к нам подошел какой-то старик. Выглядел он паршиво, уставший, не выспавшийся. Все его лицо было обожжено, покрыто ранами. Сел, выпил с нами. Рассказал, что в одном из домов на Северном проспекте за неуплату долгов держат в плену супружескую пару. Что у этих людей есть дети, и скоро на них объявят охоту. Он сказал, что знает нас, и попросил помочь ему. Мы с Челом были как раз в одном из баров в центре, недалеко от Северного проспекта, и по пьяни решили найти эту квартиру. Старик захотел пойти с нами. Мы переглянулись, а старик сказал, чтобы мы не беспокоились: он хорош в бою. Мы с Челом допили последнюю бутылку виски и вышли из бара. Старик с нами. Одним словом, нашли мы эту квартиру, вернее, этаж, где, по мнению старика, держали пленных. Дверь в коридор открыл огромный, метра три на два, полицейский. На этаже никого не было. Мы сказали, что ищем эту чету, хотим вернуть долг. Полицейский ухмыльнулся и проводил нас к квартире. В гостиной сидели десятки полицейских, высокие чины из Герберов, среди них был и Шакалошеф. Мы представились, назвавшись путешественниками, которые хотят увидеть пленников и готовы расплатиться за них. Все рассмеялись. Шакалошеф хлопал в ладоши и дрыгал ногами, как ребенок. На миг мне показалось, что он имбецил. Один из полицейских сказал, что супругов скормили гиенам, а вот их долги, так и быть, они готовы принять. Старик заплакал. Это еще больше развеселило присутствующих. Мы сказали, что не хотим конфликтов, и собирались уйти, как вдруг старик вынул из кармана пистолет и направил на присутствующих. Один из полицейских мгновенно отрубил ему голову мечом-бумерангом. Голова покатилась к нашим ногам. Я и Человек стояли неподвижно и, наверное, испытывали одни и те же чувства. Один из полицейских подошел к нам и потребовал отдать долг. Человек выстрелил зонтами из ладоней, и зонты начали раскрываться, деформируя тело полицейского. С него сошла кожа, и кости вылезли наружу. Шакалошеф снова захлопал. «Вот сейчас хорошенько повеселимся», – сказал он, и на нас набросились со всех сторон. Не помню подробностей, но мы с Челом очутились в другой реальности, на плоскости, где присутствующие превратились лишь в движущиеся объекты. Виски тому причиной или же долг по отношению к старику, не знаю. Нами двигало какое-то неведомое чувство. Стоя спиной к спине, мы за несколько минут всех повалили. Шакалошеф выпрыгнул с балкона. Некоторые из присутствующих еще дергались на полу. Я сказал Челу, что нужно быстро сваливать, пока не пришло подкрепление, и понял, что он не слышит меня, не видит. Несколько дверей на этаже открылись, люди вышли посмотреть, что происходит. Человек-зонт выбрасывал раненых из окон, а ползающих в коридоре полицейских разрубал, буквально орошая стены кровью. Я схватил его за руки и силком поволок по коридору, но он не успокаивался. Из открытых ладоней стрелял зонтами по стенам, по потолку, по вышедшим из квартир людям. В конце коридора одна старуха протестовала против шума, она кричала во все горло, а я просил ее посторониться. Женщина была в халате с перьями, прямо как павлин. Маленькая собачка в ее руках непрерывно лаяла. Человек взорвал женщину большим зонтом. Она в прямом смысле слова взорвалась, кровавые перья медленно опускались на пол, а собачка просто исчезла. В эту ночь мы остались у шшатинок. Узнали, что супруги, которых удерживали на Северном проспекте, были из Парикмахеров. А наш старик выжег свои татуировки, чтобы его не узнали. На рассвете следующего дня мы поднялись в горы. Через несколько дней Человек пришел в себя, он не помнил, что произошло. Ну а историю Шушан ты знаешь. Я был против, чтоб она брала заказ Мэри, но она уже договорилась с шшатинками. Не предупредив меня. Иначе… я попробовал бы спасти ее.

– Знаю, – говорит Ева и останавливается. – Я слышу голоса, Подполковник. Детский плач.

– Быстрее, Ева! Не останавливайся. И не смотри назад. До дома Пастуха Арутюна еще идти и идти.

Они шагают еще быстрее.

– Гиены? – спрашивает девушка. – Разве мы не можем сразиться и убить их?

– Гиены Герберов, да. Среди них есть огромные, мутировавшие особи, схватка с ними требует больше времени и сил. Ночью это их территория. Быстрее, быстрее, Ева! Не оглядывайся.

Она на миг оборачивается и видит множество маленьких сверкающих огоньков. Детский плач приближается.

– Через пять минут выйдем из леса. Потом поднимемся в гору, они в этом месте останавливаются.

– Учитель, смотрите, они перед нами. Перекрыли нам дорогу.

Спереди приближаются звери с горящими глазами. Их детские голоса становятся невыносимыми. Плач и смех сливаются воедино.

Ева и Подполковник становятся спиной к спине. Он вытаскивает из рюкзака топор, она – нож.

– Слушай, Ева. Лезь на деревья, так им труднее сражаться. Позови, если понадобится помощь. Постарайся держаться рядом со мной. Крупных гиен я возьму на себя.

– Спокойно, учитель. Вы что, думаете, я не смогу справиться с крупными? Разве вы столькому меня научили для того, чтобы я дралась с мелюзгой? Не забывайте, во время войны я убила десятки гиен.

– Сейчас они совершеннее и сильнее, дурочка!

– Я тоже, я тоже совершеннее! – кричит Ева и прыгает на дерево.

Солнце село, и весь лес тонет в оттенках красного и серого. Деревья почернели, и пейзаж ежесекундно меняется до неузнаваемости.

Огромная армия гиен подходит с двух сторон. Среди них звери невероятных размеров.

– Ева, – кричит Подполковник, – достаточно одного серьезного укуса, и они тебя повалят на землю! А потом растерзают. Будь бдительна, сконцентрируйся!

– Подполковник, хватит учить. Наслаждайтесь боем!

Глаза девушки сверкают, губы полуоткрыты, на лице застыла улыбка. Первый удар она наносит ножом и одновременно косой отрывает головы нескольким животным. Она поднимается выше и сверху снова атакует, разрубая мечом еще нескольких гиен. Подполковник с молниеносной скоростью отрубает тварям головы. Спина защищена рюкзаком, но он постоянно меняет позицию, кружась и сражаясь в разных направлениях, не позволяя, чтобы стайка гиен приблизилась к нему. Зверей так много, что вереница их горящих глаз не иссякает. Они со всех сторон бегут к учителю и к Еве. Время от времени Подполковник оглядывается на нее. Девушка утоляет свою жажду битвы. Она с легкостью уничтожает животных одно за другим. И готова это делать до рассвета, а может, и дольше. Ева помнит городских гиен. Во время боя они сновали туда-сюда по улицам. Основной бой шел с ними, полицейские стреляли с балконов и из окон зданий. Еве удавалось защищаться от пуль косами и плащом.

Девушка спрыгивает с дерева прямо в стаю гиен. Коса разделена на двадцать частей. Голова Евы похожа на медузу, только вместо того, чтобы плыть, косички разрубают все вокруг, блестя, как бритвы. Они двигаются так быстро, что невозможно уследить за движением какой-то из них. Деревья и кусты окрашены кровью гиен. Красный неоновый свет обволакивает лес. Подполковник на миг видит Еву в бою и улыбается во весь рот:

– Моя девочка!

Гиены все еще атакуют и не намерены отступать. Ева снова вскарабкивается на дерево и видит, что издали подходят еще более крупные хищники – большие, как Лом.

– Учитель, к нам идут еще более крупные звери. Поднимайтесь на деревья.

Подполковник, прыгая по гиенам, приближается к Еве и взбирается на другое дерево. Из глубины леса больше не слышен детский плач. Только хохот.

Огромные гиены подбираются к ним, ломая стволы и ветви деревьев.

Их красные глаза оставляют трассирующие следы в темноте.

– Ева, – кричит Подполковник, – я расчищу дорогу к горе! А ты отступай, сражаясь.

– Ладно, – отвечает девушка, и слезы текут по щекам, образуя вокруг нее защитную стену.

Окруженная прозрачными фиолетовыми сферами, Ева нападает на одну из крупных гиен, стоящую на задних лапах. Секунда – и ее голова рассечена от рта до ушей. Другая огромная гиена открывает пасть и воет. На вой собирается множество хищников. Мелкие грызут ствол дерева, на котором стоит Ева. Еще несколько минут, и дерево рухнет. Девушка прыгает на соседнее дерево, цепляясь за ветви, на этот раз пытаясь подняться повыше. Подполковник теперь сражается серпом. Он жнет средних и крупных гиен, расчищая дорогу к скале. Но неожиданно со стороны скалы нападают несколько крупных зверей, размером с дуб. Один сильным ударом выкорчевывает дерево, на котором стоит Подполковник. Другой ударяет лапой и оставляет длинные глубокие раны на лопатке учителя. Серп падает у него из рук. Подполковник сражается только левой рукой. Топором он рассекает морду одной из гиен.

Ева замечает раненого учителя:

– Подполковник, я сейчас. Подождите.

– Ева, беги к скале, я задержу их. Послушай меня!

– Ни за что! Я не подчиняюсь вашему приказу, учитель. Извините.