Текст книги "Преступления против жизни"

§ 2. Признаки состава преступления и их значение для квалификации преступлений против жизни

1. Общее учение о составе преступления является основой для выявления наличия или отсутствия в действиях лица конкретного состава преступления, т. е. теоретической базой правильной квалификации совершенного деяния. Только на основе общего учения о составе преступления может быть получена исчерпывающая характеристика конкретного преступления, необходимая для его квалификации исходя из содеянного, в соответствии с точным смыслом закона.

Для обоснованного привлечения к уголовной ответственности и правильной квалификации необходим тщательный анализ каждого признака состава преступления (объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны) в их совокупности на базе диспозиции соответствующей нормы Особенной части УК, с учетом всех обстоятельств исследуемого деяния. Поверхностный подход к такому анализу приводит к ошибочным решениям. Именно поэтому еще встречаются случаи признания в деянии того или иного состава преступления, когда в действительности он отсутствует, и лицо оказывается необоснованно привлеченным к уголовной ответственности. По этой же причине в действиях виновного иногда устанавливается не тот состав преступления, который имеет место в действительности, и преступление оказывается неправильно квалифицированным.

Привлечение к уголовной ответственности за деяния, посягающие на жизнь, и их квалификация неразрывно связаны между собой, так как уголовная ответственность наступает только при наличии состава преступления против жизни, предусмотренного одной из статей УК (ст. 105–110). Решая вопрос о привлечении к уголовной ответственности за убийство, причинение смерти по неосторожности или доведение до самоубийства, нельзя одновременно не решать вопроса о квалификации преступления. Поэтому анализ признаков состава преступления против жизни имеет значение для индивидуализации ответственности, которая проявляется в квалификации совершенного преступления.

2. Объект преступлений против жизни – жизнь другого человека. Объект является тем общим признаком, который объединяет убийство, причинение смерти по неосторожности и доведение до самоубийства в одну группу преступлений, посягающих на человеческую жизнь. Было бы неправильно сводить понятие жизни человека лишь к биологическому процессу, о котором уже говорилось, поскольку человек прежде всего член общества. Из этого следует, что жизнь человека носит общественный характер, а ее охрана определяется отношениями, господствующими в обществе. Прав Б. С. Никифоров, который считал, что «нельзя отделять интересы личности от нее самой и затем выводить личность за рамки общественных отношений».[79]79
  Никифоров Б. С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М., 1960. С. 93.


[Закрыть] Жизнь человека неотделима от общественных отношений, поэтому объектом преступного посягательства при убийстве, причинении смерти по неосторожности и доведении до самоубийства является и жизнь человека, и общественные отношения, субъектом которых он выступает.

Уже после принятия нового УК была высказана другая точка зрения, которую нельзя не отметить. А. Н. Красиков утверждает, что виновный, совершая преступление, посягает прежде всего на право лица, а не на те общественные отношения, которые призвано защищать право. Так, он утверждает, что непосредственным объектом посягательства при убийстве является «право на жизнь», а при причинении вреда здоровью – «право на здоровье»[80]80
  Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 2–3.


[Закрыть]. Аналогичный подход автор демонстрирует и при формулировании непосредственных объектов посягательства при исследовании других преступлений. На первый взгляд, из непосредственного объекта преступного деяния, который выражает его сущность, общественные отношения не исключаются. Но в действительности существо самого непосредственного объекта становится как бы «прилагательным» к субъективному праву потерпевшего от преступления. С таким подходом согласиться трудно. Сам же автор несколько ранее писал, что термин «право» многозначен и часто не имеет юридического содержания. Поэтому включение термина «право» в непосредственный объект преступления ничего не добавляет, а лишь усложняет его правильное понимание. Провозглашенные в Конституции Российской Федерации право на жизнь (ст. 20), право на личную неприкосновенность (ст. 22) и другие права предназначены для пользования ими. Защита этих и других благ осуществляется с помощью целого комплекса общественных отношений, а непосредственный объект посягательства выражает их сущность.

Со смертью человека прекращаются и общественные отношения, связанные с охраной его личности, прекращается и уголовно-правовая охрана его жизни, и, следовательно, нельзя говорить об убийстве, когда лицо производит выстрел в уже умершего человека с целью лишения его жизни. Убийство в данном случае совершить невозможно, но действия лица все же представляют общественную опасность, поскольку последствия не наступают по не зависящим от этого лица причинам. Оно должно нести ответственность за покушение на негодный объект.

Уголовно-правовой охране по российскому законодательству в равной мере подлежит жизнь любого человека независимо от его возраста, физических и моральных качеств.

Объект посягательства при убийстве, причинении смерти по неосторожности и доведении до самоубийства указывает на особую общественную опасность этих преступлений. Она прежде всего состоит в том, что человек лишается жизни. Смерть потерпевшего исключает возможность загладить причиненный вред. Если при совершении некоторых преступлений причиненный ущерб может быть полностью или в значительной степени устранен (заглажен), то при лишении жизни человека последствия необратимы, их невозможно устранить. Вред в данном случае не ограничивается самим фактом лишения жизни потерпевшего; близким потерпевшего, а также государству и обществу причиняется материальный ущерб: близкие часто лишаются помощи погибшего, а государство и общество лишаются гражданина, который вносил своим трудом вклад в их благополучие. Близким причиняется моральный вред, который, по нашему мнению, также подлежит компенсации. Поэтому есть основания считать причиняемый преступлениями против жизни вред во всех его проявлениях обязательным признаком общественной опасности этих преступлений.

Выявление объекта убийства, причинения смерти по неосторожности и доведения до самоубийства в равной степени имеет значение как для определения общественной опасности, так и для квалификации этих преступлений. При этом необходимо учитывать, что жизнь человека как объект преступного посягательства охраняется не только нормами об ответственности за преступления против жизни, но и рядом других уголовно-правовых норм, направленных на защиту, в частности, и жизни человека (например, ст. 167, 168, 261, 277, 355–357 УК). Следовательно, в таких случаях для правильной квалификации важно разграничить посягательство по объекту. Установив, что объектом посягательства была жизнь человека, необходимо провести разграничение между убийством, причинением смерти по неосторожности и доведением до самоубийства по объективной стороне состава преступления.

Уже подчеркивалось, что объектом преступлений против жизни является жизнь любого человека. Когда же выясняется объект преступления по конкретному делу, то речь идет обычно о потерпевшем, о конкретной человеческой личности. В судебной практике встречаются случаи, когда виновный, желая убить одного человека, по ошибке убивает другого. Такие случаи в литературе иногда оцениваются как «ошибка в объекте». Это неверно. Здесь жизнь «другого» человека также остается объектом убийства, ошибка происходит в личности потерпевшего, которая, по общему правилу, не оказывает влияния на квалификацию преступления.

В связи с анализом объекта преступлений против жизни необходимо указать на важность всестороннего исследования личности потерпевшего, особенно по делам об убийстве при смягчающих обстоятельствах, когда потерпевший сам совершает неправомерные действия, провоцируя виновного на совершение преступления.

Изучение дел об убийстве показывает, что это бывает и в случаях совершения убийства без смягчающих обстоятельств и при отягчающих обстоятельствах.

Данные о личности потерпевшего должны быть обязательно выяснены и тогда, когда они указываются в законе в качестве обстоятельств, имеющих значение для квалификации (например, убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности, убийство матерью своего новорожденного ребенка). Это позволит разграничить квалификацию по виду убийства.

При доведении до самоубийства данные о личности потерпевшего также подлежат обязательной проверке – необходимо установить, что потерпевший подвергался угрозам, жестокому обращению, систематическому унижению человеческого достоинства со стороны виновного. Без этого деяние не может быть квалифицировано по ст. 110 УК.

Наконец, выяснение объекта посягательства при убийстве, причинении смерти по неосторожности или доведении до самоубийства имеет значение для анализа других признаков этих преступлений, необходимых для их правильной квалификации.

3. Объективная сторона убийства, причинения смерти по неосторожности или доведения до самоубийства не может быть охарактеризована однозначно. Имеющиеся особенности обязывают рассмотреть ее признаки самостоятельно для каждого из этих преступлений.

Объективная сторона убийства состоит в лишении жизни другого человека. Убийство может быть совершено путем как действия, так и бездействия. Чаще всего убийство совершается путем действия, направленного на нарушение функций или анатомической целостности жизненно важных органов другого человека. Оно может быть совершено путем физических действий и психического воздействия, когда потерпевший лишается жизни либо непосредственно виновным, либо при помощи других лиц, не сознающих действительный характер своих действий в силу создавшейся обстановки либо вследствие психической неполноценности или малолетия. При этом необходимо учитывать, что психическая травма сама по себе может вызвать смерть лица, страдающего заболеванием сердца и сосудистой системы. Причинение такому лицу психической травмы лицом, осведомленным о болезненном состоянии потерпевшего, при определенных обстоятельствах (во всяком случае при наличии цели лишения жизни) должно признаваться убийством. Представляется, что подговор к самоубийству лица, не осознающего значение этого акта, а также создание обстановки безысходности для лица с тем, чтобы оно покончило с собой, также должны рассматриваться как убийство.

Установление способа действия как признака объективной стороны убийства имеет серьезное значения для его квалификации. При совершении некоторых убийств способ является квалифицирующим обстоятельством. Установление особой жестокости при убийстве или совершение его общеопасным способом влечет квалификацию соответственно по п. «д» и «е» ч. 2 ст. 105 УК и исключает применение другой статьи кодекса.

При анализе объективной стороны убийства необходимо учитывать, что действие или бездействие являются лишь внешним признаком преступления. Это объясняется тем, что его общественная опасность в конечном счете заключается в причиненном вреде – смерти потерпевшего. Ее наступление как последствие преступных действий является обязательным признаком объективной стороны убийства. Ненаступление такого последствия в результате действия (бездействия) виновного исключает признание преступления оконченным и при наличии приготовления к убийству или покушения на него влечет квалификацию с применением ст. 30 УК.

Наконец, еще одним признаком объективной стороны при убийстве является причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевшего. При решении вопроса о наличии или отсутствии причинной связи между деянием и наступившим последствием необходимо исходить из того, что она является объективной, существующей вне зависимости от нашего сознания связью, в силу которой действие (бездействие) порождает и обусловливает возникновение последствия. Отсутствие причинной связи между деянием и наступившей смертью потерпевшего либо исключает полностью уголовную ответственность за лишение жизни, либо влечет иную квалификацию деяния.

Нас интересуют только те случаи, когда от разрешения вопроса о причинной связи между деянием виновного и смертью потерпевшего зависит квалификация преступления.[81]81
  Исследование различных аспектов причинной связи в российском уголовном праве выходит за пределы нашей темы.


[Закрыть]

В отличие от других признаков объективной стороны убийства причинная связь не всегда очевидна. Нередко ее установление по делам об убийстве на практике вызывает затруднения, которые объясняются тем, что иногда не учитывается конкретная обстановка, в которой было совершено преступление.

Между тем вопрос о наличии или отсутствии связи между причиной (действием или бездействием) и следствием (наступившей смертью потерпевшего) нельзя рассматривать вне конкретной обстановки, в которой совершено преступление. В связи с этим, по каждому делу об убийстве необходимо установить, что смерть потерпевшего является следствием определенных действий (бездействия) в конкретной обстановке их совершения.

Нельзя не учитывать и того, что не всякая связь между деянием и последствием свидетельствует о наступлении смерти потерпевшего в результате рассматриваемого деяния. Признавая, что беспричинных явлений нет, мы выделяем необходимость как проявление внутренней закономерности явлений и отличаем ее от случайности, которая также представляет собой объективную категорию, но выражает иного рода связь между явлениями внешнего мира. Из этого следует, что, анализируя объективную сторону убийства, необходимо не только устанавливать наступление смерти потерпевшего в результате определенных действий (бездействия), но и отграничивать необходимую причинную связь этих действий и наступивших последствий от случайной связи. При случайной связи последствия, наступившие от действий лица, для него являются не только неожиданными, но и объективно не связанными с этими действиями.

К характеристике объективной стороны относится и конкретная обстановка совершения убийства. Она имеет значение не только для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи, но и – при определенных обстоятельствах – для привлечения данного лица к уголовной ответственности и для квалификации этого преступления. Установление момента совершения убийства в случае истечения срока давности имеет значение для освобождения лица от уголовной ответственности. Время совершения преступления может отразиться и на применении уголовного закона. Место убийства также имеет значение для правильной квалификации: применению подлежит закон, действующий в местности, где оно было совершено.

Объективная сторона причинения смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК) состоит в действии или бездействии, которые заключаются чаще всего в нарушении правил предосторожности в быту, на производстве, при обращении с источниками повышенной опасности. Смерть потерпевшего должна находиться в прямой (необходимой) причинной связи с действиями или бездействием виновного. В объективную сторону этого преступления, как и при убийстве, входят характер, способ, место совершения деяния, обязательно наступление смерти потерпевшего. Для объективной стороны причинения смерти, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК, необходимо установить ненадлежащее исполнение лицом своих профессиональных обязанностей либо причинение смерти двум или более лицам.

Объективная сторона доведения до самоубийства осуществляется путем угроз, жестокого обращения виновного с потерпевшим или систематического унижения его человеческого достоинства. Чаще всего доведение до самоубийства совершается активными действиями виновного, состоящими в истязаниях, причинении телесных повреждений, нанесении побоев, распространении клеветнических измышлений, оскорблениях, издевательствах и т. п. По нашему мнению, доведение до самоубийства может быть совершено и бездействием, например, непредоставлением питания, одежды, жилья лицом, которое обязано по закону заботиться о потерпевшем.

При анализе объективной стороны доведения до самоубийства возникает вопрос о соотношении действия (бездействия) виновного и последствий этого преступления. Особенность объективной стороны доведения до самоубийства состоит в том, что она не может быть выполнена без участия самого потерпевшего, которое состоит в осуществлении вынужденного решения о самоубийстве.

Таким образом, между действиями (бездействием) виновного, выразившимися в угрозах, жестоком обращении с потерпевшим или систематическом унижении его человеческого достоинства, и самоубийством потерпевшего или покушением на него оказываются действия потерпевшего, направленные на осуществление этой решимости. На наш взгляд, такие действия потерпевшего относятся к последствиям рассматриваемого преступления. Потерпевший никак не может быть соучастником виновного.

В связи с этим, необходимо также подчеркнуть, что действия потерпевшего, не приведшие к самоубийству или к покушению на него, не имеют самостоятельного уголовно-правового значения. Одних действий потерпевшего, состоящих в приискании или в приспособлении средств для совершения самоубийства, недостаточно для наступления уголовной ответственности виновного, так как ст. 110 УК не включает приготовительные действия потерпевшего в число последствий данного преступления. При анализе объективной стороны доведения до самоубийства, когда имело место покушение на него, должно быть уделено внимание отграничению покушения на самоубийство от симуляции самоубийства. При установлении симуляции самоубийства ответственность по ст. 110 УК исключается. Во всех таких случаях лицо, виновное в истязаниях, телесных повреждениях, клевете и т. п., несет уголовную ответственность за содеянное, если в нем имеется самостоятельный состав преступления.

Действия потерпевшего приобретают уголовно-правовое значение прежде всего в том случае, когда совершается покушение на самоубийство. Именно анализ действий потерпевшего позволяет сделать вывод о том, покушался ли он на самоубийство. При оконченном самоубийстве действия потерпевшего позволяют судить о способе самоубийства.

Анализируемые действия потерпевшего при доведении до самоубийства позволяют также судить о наличии или отсутствии причинной связи между действиями виновного и самоубийством. Они являются как бы звеном в причинной связи такого преступления. При этом во всяком случае должна быть исключена ситуация, при которой самоубийство или покушение на него последовало не в результате действий, совершенных обвиняемым.

4. Субъектом преступления по российскому уголовному праву может быть только физическое вменяемое лицо, достигшее: при совершении убийства – 14 лет; при доведении до самоубийства – 16 лет; при причинении смерти по неосторожности (ч.1 ст. 109 УК) – 16, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК, лицо должно не только достичь 16 лет, но и иметь профессию, требующую при занятии ею особого внимания и осмотрительности.

Однако возраст и вменяемость не относятся к числу признаков состава преступления, а являются лишь условиями наступления уголовной ответственности.[82]82
  А. И. Трайнин правильно подчеркивал, что возраст и вменяемость являются лишь субъективными условиями уголовной ответственности: уголовный закон наказывает преступника не за то, что он достиг определенного возраста и вменяем, а за совершение преступления при условии, что он достиг определенного возраста и является вменяемым (Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. С. 74–76).


[Закрыть] Это объясняется тем, что любое деяние, в том числе и лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, нельзя признавать не представляющим опасность, так как данное обстоятельство лишь устраняет уголовную ответственность этих лиц. Если же возраст и вменяемость отнести к признакам состава преступления, то логично лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, признавать не представляющим опасности для общества за отсутствием состава преступления. Между тем производство по уголовному делу в отношении малолетнего исключается не за отсутствием состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), а в связи с недостижением им возраста уголовной ответственности (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ). В отношении невменяемого такое решение вопроса противоречило бы ст. 433 УПК РФ, в которой деяние, совершенное таким лицом, признается общественно опасным. Оно привело бы к тому, что лица, использующие малолетнего или невменяемого как орудие убийства, подлежали бы освобождению от уголовной ответственности. Вместе с тем это вовсе не означает, что субъект находится за рамками состава преступления. Без субъекта не может быть преступления. Наличие лица, виновными действиями которого причинена смерть другому человеку, является необходимым условием признания причинения смерти убийством или доведением до самоубийства.

В отношении субъекта убийства закон не выдвигает никаких условий, кроме тех, на которые указано выше. В законе лишь названы отдельные признаки субъекта убийства, влияющие на квалификацию этого преступления. Так, совершение убийства группой лиц или неоднократно влечет квалификацию соответственно по п. «ж» и «н» ч. 2 ст. 105 УК. Субъектом убийства, предусмотренного ст. 106 УК, может быть только мать новорожденного ребенка.

Субъектом доведения до самоубийства, как указано, может быть любое лицо. Это необходимо подчеркнуть в связи с тем, что по УК РСФСР (ст. 107) для данного преступления должен был быть установлен специальный субъект – лицо, от которого потерпевший находился «в материальной или иной зависимости». Это требование прежнего УК приводило к тому, что в ряде случаев лица, фактически виновные в доведении до самоубийства, не привлекались к уголовной ответственности.

5. Субъективная сторона убийства, причинение смерти по неосторожности и доведения до самоубийства свидетельствует о психическом отношении субъекта к своим действиям и наступившей смерти потерпевшего. Субъективная сторона этих преступлений характеризуется рядом признаков и прежде всего виной – умыслом или неосторожностью. Новый УК внес уточнения в понятие вины. В ч. 1 ст. 25 УК РФ впервые в законодательстве четко закреплено деление умысла на прямой и косвенный. В УК РСФСР 1960 г. об этом говорилось как бы между прочим (ст. 8). Существенным является и уточнение содержания прямого умысла, которое было предметом многолетних споров в уголовно-правовой литературе.[83]83
  См. гл. XI настоящей работы.


[Закрыть]

В соответствии с ч. 2 ст. 25 УК преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Здесь существенно уточнен интеллектуальный момент умысла. Теперь кроме возможности наступления общественно опасных последствий предусматривается альтернатива – предвидение их неизбежности. Это особенно важно, как будет показано далее, при определении субъективной стороны покушения на убийство.

Имеющиеся особенности субъективной стороны преступлений против жизни обязывают рассматривать ее признаки отдельно для каждого из этих видов преступлений.

Субъективная сторона убийства характеризуется умыслом. Убийство относится к числу тех преступлений, которые могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом.

В тех случаях, когда не установлено, что смерть потерпевшему была причинена с умыслом, отсутствуют обязательные признаки, характеризующие субъективную сторону убийства, значит, нет вины, и, следовательно, нет состава данного преступления. Установление признаков субъективной стороны и вины имеет важное значение прежде всего для квалификации убийства.

Изучение практики показывает, что анализ субъективной стороны при квалификации убийства представляет известную сложность. Неточности в выводах при таком анализе нередко влекут за собой ошибки: неправильно определяется направленность умысла, причинение смерти по неосторожности расценивается как умышленное, допускаются выводы о наличии умысла или неосторожности при случайном причинении смерти, наличие причинной связи принимается за доказательство виновности и т. п. Все это подчеркивает важность выявления всех признаков субъективной стороны убийства.

При квалификации убийства следует не только выявить, что оно совершено умышленно, но и определить форму умысла. Лишь установление прямого или косвенного умысла дает основания для вывода о том, что убийство действительно было совершено, так как вне конкретной формы вины деяние по российскому уголовному праву не может быть признано преступлением.

Разграничение прямого и косвенного умысла имеет значение для индивидуализации ответственности, а в некоторых случаях и для отграничения убийства от других преступлений. Это относится, например, к квалификации покушения на убийство. Наличие косвенного умысла исключает такую квалификацию, преступление получает юридическую оценку по фактически наступившим последствиям. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. разъяснил, что покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом. Данное разъяснение имеет принципиальное значение не только для квалификации покушения на убийство, но и для выяснения содержания прямого и косвенного умысла, а также для их разграничения. В юридической литературе было высказано мнение о том, что при косвенном умысле виновный осознает не только возможность, но и неизбежность наступления тех или иных последствий.[84]84
  Исаев М. М. Вопросы уголовного права и уголовного процесса в судебной практике Верховного Суда СССР. М., 1978. С. 62–63; Утевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 255; Тихонов К. Ф. К вопросу о разграничении форм вины в советском уголовном праве // Правоведение. 1963. № 3. С. 83.


[Закрыть] К прямому умыслу в соответствии с этим взглядом относятся те ситуации, когда виновный прямо направлял свои действия на совершение преступления. При таком понимании содержания прямого и косвенного умысла неизбежен противоречащий закону вывод о том, что покушение на убийство возможно и при косвенном умысле. Неубедительны соображения о том, что лицо, поджигающее дом, в котором находится ребенок, действует лишь с косвенным умыслом, хотя и сознает неизбежность его смерти. Б. С. Утевский основное внимание уделил вопросу о том, является ли это убийство ребенка целью или побочным результатом действий виновного. «Характерным для эвентуального умысла, – писал он, – является то, что для виновного эти последствия нежелательны, что они являются для него не самоцелью, а лишь вероятным или неизбежным побочным результатом его действий (гибель людей в подожженном доме)».[85]85
  Утевский Б. С. Указ. соч. С. 252.


[Закрыть]

Такая трактовка понятия косвенного умысла ошибочна. Сознательно допускать наступление смерти потерпевшего – это значит считать его смерть вероятной; если же наступление смерти неизбежно и виновный, несмотря на это, совершает свои преступные действия, то он не только допускает, но и желает ее наступления. Поэтому прав был Н. И. Загородников, считавший, что в тех случаях, когда лицо умышленно ставится в условия, при которых оно неизбежно должно лишиться жизни, возможность косвенного умысла исключается.

Сказанное дает основание для вывода о том, что предвидение неизбежности смерти является признаком прямого умысла, поэтому и покушение на убийство возможно только с прямым умыслом. Подчеркнем, что данный вывод полностью согласуется с ч. 2 ст. 25 нового УК РФ.

Косвенный умысел при убийстве подлежит также отграничению от неосторожной вины, а преступная небрежность и преступное легкомыслие – от случайного причинения смерти.[86]86
  Содержание умысла и неосторожности, их разграничение выясняется также в гл. IV–IX настоящей работы.


[Закрыть]

Рассматривая субъективную сторону убийства, нельзя не остановиться на понятии «заведомость» и его юридическом значении при выяснении субъективной стороны убийства. Дело в том, что в законе в некоторых случаях заведомостью характеризуется субъективное отношение виновного к обстоятельствам, отягчающим убийство. В п. «г» ч. 2 ст. 105 УК речь идет об убийстве женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности. В связи с этим возникает вопрос: что же следует понимать под «заведомостью»?

В литературе было высказано мнение о том, что «заведомость» характеризует осознание лицом возможности наступления вследствие его действий общественно опасных последствий.[87]87
  Волков Б. С. Проблема воли и уголовная ответственность. Казань, 1965. С. 43.


[Закрыть] Иными словами, заведомость охватывает интеллектуальный момент косвенного умысла и преступного легкомыслия. При таком подходе заведомость в отношении обстоятельств, отягчающих убийство, следует рассматривать как несомненное знание (осознание) субъектом того, что он совершает преступление при наличии отягчающего обстоятельства. С нашей точки зрения, было бы неверно несомненное знание (при заведомости) относить к наличию в действительности того или иного отягчающего обстоятельства, а не к несомненности знания о нем субъекта в момент совершения преступления. Если занять противоположную позицию, то следует исключить совершение убийства женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности, и убийства с особой жестокостью при наличии косвенного умысла. Однако такой вывод противоречил бы закону.

Не раскрывает содержания «заведомости» А. Н. Красиков, который полагает, что при квалификации убийства по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК заведомость является свидетельством прямого умысла.[88]88
  Красиков А. Н. Указ. соч. С. 18.


[Закрыть] С этим также нельзя согласиться. Представляется, что категория «заведомость» в уголовном праве может указывать на легкомыслие (преступную самонадеянность), на косвенный умысел, а в некоторых случаях и на прямой умысел, когда она свидетельствует о цели преступления. А. Н. Красиков утверждает, например, что заведомое знание о беременности потерпевшей состоит в достоверном знании о ее наличии. На наш взгляд, заведомость в отношении беременности женщины в таких случаях означает осведомленность о беременности. Указание на заведомость следует относить не к достоверности знания виновного о беременности женщины, а к тому, что он знал или предполагал это и, следовательно, действовал с учетом данной осведомленности. Достоверность знания о беременности не изменяется от того, что у виновного нет полной уверенности в ее фактическом наличии. В то же время отсутствуют признаки заведомости, если виновный добросовестно заблуждался, полагая, что женщина не находится в состоянии беременности. Иными словами, при фактической ошибке, когда виновный считал, что данное обстоятельство отсутствует, у него нет заведомой осведомленности о беременности потерпевшей. Отсюда следует, что заведомость не всегда свидетельствует о достоверности знания того или иного обстоятельства при совершении преступления.

В числе имеющих значение для квалификации убийства обстоятельств, которые характеризуют субъективную сторону этого преступления, необходимо назвать мотив, цель, а также эмоциональное состояние лица в момент совершения убийства.

Мотив действия лица, виновного в убийстве, – это побудительная причина к совершению данного преступления. Поэтому при решении вопроса о квалификации убийства мотив не может не учитываться. Закон, правда, не во всех случаях прямо упоминает мотив как квалифицирующий признак убийства. В ст. 108 УК, например, ничего не говорится о мотиве преступления. Однако, если не будет установлен мотив необходимости защиты при убийстве, то оно не может быть признано совершенным с превышением пределов необходимой обороны и квалифицировано по ст. 108 УК. В ч. 2 ст. 105 УК прямо указываются мотивы: корысть, хулиганские побуждения, кровная месть, национальная, расовая, религиозная ненависть или вражда. При иных мотивах убийство может быть квалифицировано по ч. 2 ст. 105 УК только при наличии других обстоятельств, указанных в этой статье. При отсутствии названных выше мотивов и других обстоятельств, отягчающих убийство, применяется ч. 1 ст. 105 УК. Для квалификации убийства по этой статье мотив его совершения, по существу, безразличен. Это вместе с тем не означает, что устанавливать его не следует.