Текст книги "От парадоксов к теории"

Я советую всем, кто любит читать фантастику, переключиться на чтение книг по обществоведению. Ни одному фантасту не придёт в голову то, что они излагают серьезным «научным» языком. Тем не менее, я благодарен Алексу Бэттлеру и за хорошее изложение, и за искренность, и введение в новый для меня материал по теории международных отношений. К тому же моя коллекция парадоксов, являющихся следствием парадокса экономизма, пополнилась еще одним, но об этом в другом месте.

Ключевые понятия и категории теории социума

«Ау, где ты, целостное знание, целостная теория принципов устройства, принципов функционирования и принципов развития общества (социума)?»[26]26
  Т См.: Экономическая газета. – № 45(173). – С. 7.


[Закрыть]. К двум с лишним тысячам лет предшествующим призыв-вопросу «Экономической газеты», можно добавить еще десять-пятнадцать лет прошедших после и убедиться в том, что «воз и ныне там». Не буду опять цитировать Крылова, хотя перечитать следует. Но, чтобы сдвинуть воз с «мертвой точки», нужно сначала отстегнуть рака – пятую колонну (тянет назад) от воза и бросить его в реку, только он может справиться с пираньями в реке, если заведутся. Осторожно, придерживая воз, чтобы лебедь не улетел с ним куда-нибудь в офшорные зоны или «стабилизационный фонд», отпустить лебедя – без воза легче летать. Со щукой сложнее, если бы (без еслибизма обойтись трудно) она не была пресноводной, можно было бы её как «хищника» отпустить в моря и океаны – пусть разгоняет «акул капитализма» – морских кочевников от сухопутной и оседлой России. Но можно и отпустить вместе с раком в реку, чтобы «премудрый пескарь» не дремал, а то ни в реках уже рыбы нет, ни в лесах дичи и зверя. Поговаривают, (в Интернете) что даже пчёлы собираются улетать на Запад, а ведь «свято место пусто не бывает», улетят пчелы – прилетит саранча, совсем есть на Руси нечего будет. В общем, без теории, как «без воды – и ни туды и ни сюды».

Однако, как уже было выяснено раньше, практически единственная область, где развитие основано на теории, является техника. Тогда возникает закономерный вопрос: нельзя ли адаптировать теорию техники и её понятийно-категориальный аппарат к теории общества и осуществить такой же перенос методов развития? О принципиальной возможности и трудностях такого переноса писал в своё время еще А. А. Богданов: «Перенесение методов вполне объективно и непреложно доказывает возможность их развития к единству, к монизму организационного опыта. Но этот вывод не укладывается в сознании специалиста, как и вообще в обыденном сознании нашей эпохи. Всякий шаг, приближающий к такому единству, встречает сначала ожесточенное сопротивление большинства специалистов, – история науки даёт тому массу примеров; и затем, когда объединительная идея одерживает победу, принимается массою специалистов, то они, в свою очередь с энергией и успехом разрабатывают её, но это нисколько не уменьшает их сопротивления следующему шагу. Оно вытекает из самого механизма мысли, порождаемого специализацией; механизм этот таков, что специалист невольно стремится отграничить свое поле работы, знакомое и привычное, от остального опыта, ему чуждого и порождающего в нём чувство неуверенности; там, где границы разрываются, где происходит сближение областей и приемов работы, специалист ощущает это как вторжение чего-то постороннего, даже враждебного, в его личное хозяйство; и усваивать это новое для него несравненно труднее, чем идти по старому, проторенному пути. Оттого, например, самая широкая и глубокая из объединяющих науки идей XIX века – закон сохранения энергии – так долго должна была пробиваться, пока ее признали»[27]27
  Богданов, Александр. Тектология (всеобщая организационная наука). – М., 2003. – С. 51.


[Закрыть].

Я обращаюсь здесь к Богданову, не как к марксисту или позитивисту, а как основателю общей теории систем – ОТС; как к русскому ученому, создателю и первому директору Государственного научного института переливания крови.

Обладая, для своего времени высоким уровнем системного мышления, он точно выявил не только возможность, но и трудность перенесения теорий, методов и законов из одной области знания в другую. Эта трудность связана с типом мышления, «самого механизма мысли, порождаемого специализацией», которое в настоящее время стало доминирующим и называется стратегическим мышлением. Именно этим и объясняются, в свою очередь, все разногласия Богданова, как с «плехановской ортодоксией», так и с «воинствующим материализмом» и т. д. Революционная борьба, как и любая другая борьба, в том числе и «война всех против всех» требовала, требует и будет требовать от её участников определенного уровня стратегического мышления. Но стратегическое мышление, как более специализированное, оказывает «ожесточенное сопротивление» системному мышлению. По той простой причине, что эти два типа мышления имеют различное и даже противоположное целеполагание. Системным мышлением обладал, судя по всему и Киров, а после окончания Гражданской войны менять доминанту стратегического мышления на системное мышление пришлось многим руководителям Советского Союза. Доказательство тому, слова И. В. Сталина: «Без теории нам смерть». В переводе на русский язык, это означает, что есть критика капитализма и практика прихода к власти как теория марксизма-ленинизма, но отсутствует теория строительства, созидания нового общества.

Итак, принципиальная возможность переноса теории развития техники на развитие общества, по Богданову есть. Более того, поскольку техника развивается в соответствии с общей теорией систем (ОТС) и, в то же время, через изобретения, в самой технике, сравнительно недавно – в середине прошлого века в СССР, появилась теория решения изобретательских задач – ТРИЗ, автор которой Г. С. Альтшуллер. К настоящему времени, ТРИЗ вобрала в себя все методы технического творчества, и ставит перед собой новую цель: «С 1982 г. <…> главной целью становится обучение теории развития технических систем (ТРТС), перспективной целью – подготовка в переходу от ТРТС к общей теории сильного мышления (ОТСМ), т. е. к теории решения творческих задач во всех областях деятельности»[28]28
  Меерович М. Технология творческого мышления. – 2006. – С. 284.


[Закрыть]. И далее: «Наша высшая задача – перестроить мышление».

Двигаясь дальше в выбранном направлении, можно определить, в чём сущность изобретения, и, как следствие, развития технических систем ТС. В то же время ОТС уже содержит практически весь понятийно-категориальный аппарат, необходимый для построения теории социума. Основные категории и понятия следующие: Элемент, Подсистема, Система, Надсистема, Структура, Надёжность, Устойчивость, Цель, Целеполагание. К основным свойствам систем относятся: Целостность, Эмерджентность, Эквифинальность, Замкнутость. Однако учитывая то, что ОТС в изложении разных авторов часто сбивается на изложение прикладной теории систем – ПТС, имея в виду при этом приложение к бизнесу, а также учитывая то, что между техническими системами и обществом как системой, существуют и различия, я вынужден был учитывать и эти различия и то, что между ними общее. Насколько это мне удалось, судить не мне, а читателю. Возвращаясь к вопросу о сущности процесса изобретения, приведу определение данное Орловым М. А.: «Процесс изобретения – это есть движение мысли “от существующего – к возникающему”. Это есть построение мысленного моста между тем, что есть, и тем, что должно быть»[29]29
  Орлов М. А. Основы классической ТРИЗ. – 2008. – C. 21.


[Закрыть]. Далее там же:

«1. Ключ к решению проблем – выявление и устранение системного противоречия!

2. Тактика и методы решения проблем (приемы) могут быть выявлены на основе анализа сильных изобретений.

3. Стратегия решения проблем должна опираться на закономерности развития технических систем»[30]30
  Орлов М. А. Основы классической ТРИЗ. – 2008. – C. 55.


[Закрыть].

В этих положениях достаточно заменить слово «изобретений» на слово «теорий», чтобы начать поиск теории с выявления системного противоречия, которое для общества правильнее назвать – парадокс.

Такой парадокс мною был найден. Я назвал его Парадокс Ласкера – Райса (ПЛР) или парадокс экономизма.

От парадоксов социума к его теории

Философию рождает не бесстрастное любопытство часов досуга, а острая и настоящая потребность рационально разобраться в острейших проблемах, вставших перед обществом.

Э. В. Ильенков

… пока и покуда будут продолжаться хлопоты с акцентами развития именно экономической науки, это будет означать, что вся социальная мысль благополучно находится в тисках экономического догматизма.

А. С. Шушарин

У нас осталось совсем немного времени, чтобы не погибнуть от энтропии или глупости.

В. И. Бодякин

Как отмечает В. И. Бодякин, любые «теоретические социальные построения будут утопичны и, соответственно, неприменимы для практики, если не будет создана СИС (самоорганизующаяся информационная среда) и разрешен парадокс Рассела в социуме. В ближайшие 10–30 лет будет построена СИС или ее аналог. Владение СИС при недостаточном духовном уровне общества с очень большой вероятностью может привести к самоуничтожению человечества[31]31
  Бодякин В. И. Куда идёшь, Человек? Основы эволюциологии. – 1998. – С. 183.


[Закрыть]. Если создание СИС – это технический вопрос и потому в принципе разрешим, то разрешение парадокса Рассела (ПР), с которым Бодякин связывает процесс самоуничтожения человечества, во-первых весьма сомнителен. Во-вторых, современное общество находится под воздействием, исторически сложившихся, как минимум, двух парадоксов, оказывающих разрушающее воздействие на все структуры общества и сознание людей. Это воздействие направлено против сохранения обществом и каждым человеком необходимого уровня надёжности своего существования. Кроме парадокса ПР, существует и другой более мощный и жёсткий парадокс, под прессом которого человечество сначала медленно, но уже все быстрее и быстрее деградирует. Рассмотрим каждый из них, начав с того, о котором предупреждает В. И. Бодякин.

 
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретений…
 

А. С. Пушкин

Формулировка его, в полушутливой редакции, известная под названием «деревенский брадобрей» была предложена Б. Расселом: «Деревенский брадобрей должен брить тех, и только тех жителей деревни, которые не бреются сами. Должен ли брадобрей брить самого себя? Если он будет брить самого себя, значит, он бреется сам, а значит, он себя брить не имеет права. Но если он не будет себя брить, значит, он имеет право себя брить…». Шутейный этот парадокс демонстрирует глубокую парадоксальность «множества всех множеств, не являющихся собственными элементами»[32]32
  Цит. по: Бодякин В. И. Куда идёшь, Человек? Основы эволюциологии. – 1998. – С. 267.


[Закрыть]. «В математике этот парадокс («может ли множество быть элементом самого себя?») разрешается только разбиением «общества-множества» на два множества. Весь спектр разрешений парадокса Рассела (ПР) в социуме называется – политикой. «Политика слишком серьезное дело, чтобы ею занимались только политики» (Шарль де Голль)[33]33
  Цит. по: Бодякин В. И. Куда идёшь, Человек? Основы эволюциологии. – 1998. – С. 136.


[Закрыть]. Однако, «С ростом численности социума отрицательное влияние парадокса Рассела становится все более определяющим»[34]34
  Там же.


[Закрыть].

«ПР вынуждает разделение на классы. Управляющие классы любого социума (бюрократы) решали и решают “парадокс Рассела”, используя принцип “двойной морали”, т. е. два механизма управления: “для себя” и “для других”. Управление для самих себя они делали отличным от управления для “управляемых”»[35]35
  Там же. – С. 268.


[Закрыть].

Здесь принцип двойной морали, два механизма управления и рассмотренные выше два Целеполагания, согласуются между собой и имеют «обоснование» в диалектике Гегеля и затем Маркса. В то же время, явное противоречие между разрешимостью ПР в математике и неразрешимостью его в социуме, указывает на наличие в социуме ещё, как минимум, одного парадокса. Это как наличие двух и/или более неисправностей в сложной технической системе или «букета» болезней в организме человека. Устранение одной из неисправностей, как и вылечивание одной из болезней не ведёт ни к восстановлению надёжной работы машины, ни соответственно, к полному выздоровлению человека. Поиск такой «фоновой» неисправности – болезни социума привёл к выявлению, как минимум, ещё одного парадокса, который ни одной из общественных наук не выявляется и, как следствие, не разрешается, но его разрешение накладывает более жесткие ограничения на структуру общества. Более того не разрешаемые парадоксы, так же как и не вылечиваемые болезни человека начинают порождать другие, превращаясь в букет болезней, а в случае общества в системный кризис. В. М. Семёнов в своей книге, ссылаясь на Чарльза Хенди («Век парадокса»), приводит описание 10 парадоксов, которые я коротко приведу здесь, поскольку некоторые из них или пересекаются или являются следствием из того парадокса, который я рассматриваю как парадокс экономизма или далее ПЛР.

«1. ПАРАДОКС ИНТЕЛЛЕКТА». Суть его в том, что в условиях рыночной экономики интеллект отдельно взятого человека приобретает характер собственности: в силу того, что «сфокусированный интеллект вкупе со способностью приобретать и применять знания и технологии служит новым источником богатства».

«2. ПАРАДОКС РАБОТЫ».

«3. ПАРАДОКС ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ».

«4. ПАРАДОКС ВРЕМЕНИ».

«5. ПАРАДОКС БОГАТСТВА».

«6. ПАРАДОКС ОРГАНИЗАЦИИ».

«7. ПАРАДОКС СТАРЕНИЯ».

«8. ПАРАДОКС ИНДИВИДУУМА».

«9. ПАРАДОКС СПРАВЕДЛИВОСТИ».

«10. ПАРАДОКС ПАТРИОТИЗМА».

Последний парадокс обнаружен самим В. М. Семёновым в России, но главное не в этом, а в том, что в вопросе отношения к парадоксам он ссылается на Хенди: «При этом он (То есть Хенди. – С.П.) предупреждает: речь может идти не о том, как решать их, а только о том, как ими управлять»[36]36
  Семёнов В. М. Парадоксы нашей жизни. – 2005. – С. 248.


[Закрыть].

Вот именно здесь обязательно нужен комментарий, поскольку отказ от разрешения парадоксов, неизбежно ведёт к «консервации» существующего, в данном случае капитализма, как рабства, и не позволяет перейти к возникающему. Если бы (опять еслибизм) в технике, которая финансируется капиталистами больше чем общество, не разрешали технические противоречия, как не разрешают в социуме – социальные, современное общество до сих пор не знало бы колеса. Но человечество знает уже что такое оружие массового поражения (ОМП), но еще не знает, что же это такое – стать, наконец, Гомо Сапиенс.

Этот парадокс формулируется здесь впервые, но его наличие известно на интуитивном уровне давно и всем. Каждый в жизни, так или иначе, с ним сталкивался и сталкивается. Можно сказать, что Эм. Ласкер не был ни единственным, ни первым, кто попал под воздействие этого парадокса напрямую, в чистом виде. Люди, социумы, культура, наука, страны, находятся под прямым или опосредованным воздействием этого парадокса со времени появления на земле рабства. Выбор этого примера связан с возможностью использования шахмат как модели жизни, с целью показать, как этот парадокс разрешается в шахматах и как он может быть разрешен в жизни. Автор единственной книги «Шахматы как модель жизни» Г. Каспаров пишет: «Для решения неточных задач очень важно ограничить масштабы проблемы, чтобы в ней не увязнуть – и только тогда появляется шанс более точно её решить. Таким образом, было бы неверно думать, что шахматы не отражают объективную реальность. Они отражают то, как человек думает»[37]37
  Каспаров Г. Шахматы как модель жизни. – М.: «Эксмо», 2007. – С. 18.


[Закрыть].

В основе парадокса экономизма (ПЛР) лежит реальный жизненный эпизод. И. Райс, «страстный любитель шахмат (и довольно состоятельный человек) придумал в королевском гамбите вариант, которому очень хотел дать свое имя – гамбит Райса. Это маловажное изобретение было бы давно забыто, если бы Райс не организовал (за хорошие деньги, конечно) матч Ласкера с Чигориным, все партии которого по условию (Выделено мною. – С.П.) начинались с позиции, возникающей после 15-го хода белых. <…> Ласкер играл во всех партиях белыми, выступая в непривычной для себя роли защитника форсированного варианта с некорректной жертвой качества. <…> Общий счет (+2–1=3) в пользу Чигорина, но не в пользу изобретателя гамбита. <…> Гамбит Райса в турнирах никогда больше не встречался, но все же Райс достиг своей цели – его имя осталось в шахматной истории»[38]38
  Вайнштейн Б. С. Мыслитель. – М.: «Физкультура и спорт», 1981. – С. 56, 57.


[Закрыть].

Парадокс ситуации заключается здесь в следующем. Если Ласкер отказывался играть гамбит Райса, он не получал финансовую, «экономическую» помощь по условию, если же соглашался, то не мог защитить некорректный, ошибочный вариант игры и так же терял, но уже авторитет чемпиона мира, и, как минимум, в пределах матча – профессионализм. Здесь надо отметить, что Ласкер был одним из тех шахматистов, с которых началось разделение игры на два плана: во-первых, тот, что обозначил С. Глигорич в названии своей книги «Играю против фигур»; во-вторых, тот, что можно обозначить, по Ласкеру, как «играю против человека», с «его концепцией беспощадной жизненной борьбы».

«В Нью-Йорке в 1940 году был опубликован его последний философский труд “Община будущего”, в котором он отходит от концепции беспощадной жизненной борьбы и говорит про общество без конкуренции. <…>. Нужда юных дней настигла его спустя полстолетия за океаном»[39]39
  Там же. – С. 106.


[Закрыть].

Я так долго останавливаюсь на этом парадоксе, потому что здесь находится ключ к пониманию «общества в котором мы живём». В партии Ласкер – Чигорин были нарушены как минимум два правила игры: во-первых, партии начинались не с начальной позиции, обеспечивающей равенство возможностей, а с заданной условием позиции после 15-го хода; во-вторых, в обычных турнирах и матчах, чтобы устранить преимущество первого хода у белых, цвет фигур меняется после каждой партии, однако в этом матче, опять же по условию, Ласкер играл все партии белыми. Другими словами, при нормальном течении матча, без наложенного на него условия, результат его был бы другим, но самое главное то, что партии матча стали бы историей шахмат, на которых, могли бы учиться будущие чемпионы, а не выброшены на свалку, как не нужная макулатура. Как это ни парадоксально звучит, но проиграл в этом матче и Чигорин, поскольку являясь игроком, не уступающим по силе Ласкеру, он оказался в ситуации, когда выиграл изначально сомнительный матч.

Единственно, кто действительно выиграл от этого матча, это капитал, показавший или даже подтвердивший путь приватизации интеллектуальной собственности, через наложение условий на деятельность обладателей интеллекта. Смотрите выше парадокс № 1 Хенди и его предупреждение. Кредиты, инвестиции, гранты и тому подобные условия мыследеятельности интеллектуалов ведут в конечном итоге к запрету на интеллект и передачи его искусственному интеллекту. Если этого не понимают даже интеллектуалы Запада и Востока, Юга и Севера, то единственная характеристика человечеству – это Homo Bipartio Sapiens. Человечество только тогда начнет соответствовать своему самоназванию Гомо сапиенс, когда сумеет переключить не только мышление-сознание, но и бытие с прогресса техники на прогресс самого человека.

Возвращаясь к тому, что «вся разумная деятельность человека одна борьба, – с борьбой за существование», хотелось бы выяснить: есть какие-либо ограничения у борьбы, в шахматах как модели жизни? Достаточно просмотреть несколько партий, чтобы убедиться, что такие ограничения есть. Как только одна из сторон достигает определённого преимущества в силе, противоположная сторона сдает партию. Известен случай, когда Т. Петросян, «зевнув» ферзя, тут же вынужден был сдать партию. Конечно, могут быть и исключения, но, как правило, при достижении определённого неравенства в ресурсах, дальнейшая игра теряет смысл, а человек, потерявший часть своих ресурсов, проигрывает и сдаёт партию. В шахматах существует правило первоначальной расстановки фигур на доске, при которой каждый игрок имеет одинаковое количество фигур, как эквивалент Ресурсов и Средств, необходимых для жизни. При этом совершенно неважно: играют между собой начинающие игроки, гроссмейстеры или начинающий игрок с гроссмейстером. Это «правило равных возможностей» соблюдается неукоснительно. А чтобы уравнять преимущество первого хода белыми, в следующей партии цвет фигур меняется.

Другими словами, в шахматах существует причинно – обусловленная зависимость между потребностями в Ресурсах и Средствах (РиС) и способностями. Эту зависимость легко обнаружить, создав искусственно даже меньшее неравенство в начальном расположении фигур того, какое существует в жизни. Например, шахматист с уровнем игры второго-первого разряда, имея начальные РиС, всего в три раза превышающие РиС гроссмейстера (для этого достаточно, чтобы гроссмейстер играл без тяжелых фигур), легко выиграет матч у гроссмейстера. Другими словами, нельзя выяснить уровень способностей человека, не обеспечив ему равных уровней потребностей и равных возможностей развивать свои способности.

Сравним вышеизложенное с тем, что пишет лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц в книге «Великое разделение»: «Оксфордский комитет помощи голодающим на собрании элиты в Давосе в 2014 году дал понять, что неравенство в обществе нарастает: всего 85 миллиардеров обладают теми же богатствами, что и половина общего населения планеты – около 3 миллиардов людей. Годом позже их стало еще меньше – всего 80. Кроме того, Оксфордский комитет помощи голодающим обнаружил, что один процент владеет половиной всех богатств человечества и находится на пути к тому, чтобы заполучить все, что есть у оставшихся 99 процентов вместе взятых к 2016 году»[40]40
  Стиглиц, Джозеф. Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99 % населения? – М.: «Эксмо», 2016. – С. 12.


[Закрыть].

Причина столь совершенно абсурдного развития болезни человеческой «цивилизации», скорее всего заключается в тех отличиях самоназванного Гомо сапиенс от животных, которые называет Б. Ф. Поршнев в книге «О начале человеческой истории»: «Если ещё раз непредвзято спросить себя об отличительных признаках человека, которые даны опытом истории и не могли бы быть “в другом смысле” распространены на животных, таковых в конце концов останется очень немного. Они нас удивят: они стоят словно где-то в стороне от столбовой дороги развития как гуманитарных наук, так и естествознания. Назову два таких отличия.

Во-первых, люди – единственный вид, внутри которого систематически практикуется взаимное умерщвление. При этом условия его все более ограничиваются. Казалось бы, это – привесок к основным отличиям людей от животных. Но если подумать, что все формы эксплуатации, известные в истории, были ступенями смягчения рабства, а рабство возникло как смягчение (первоначально – отсрочка) умерщвления пленника, станет видно, что тут есть над чем задуматься. История выступает не как отмена внутривидового умерщвления, но как прогрессирующее его оттеснение внутри и вовне общества на краевые ситуации некоего ultimo ratio (Последнего довода или средства. – С.П.). Точно так же всевозможные виды жертвоприношений, подношений, даров, отдарков и обменов, видимо, восходят к древнейшему корню – человеческим жертвам и являлись сначала их заменами, смягчениями и суррогатами. Путь назад, просто к отмене убийства между существами, биологически однородными, был невозможен, оставался путь вперед – путь цивилизации.

Во-вторых, столь же странно, на первый взгляд, прозвучит утверждение, что люди – единственный вид, способный к абсурду, а логика и синтаксис, практическое и теоретическое мышление – его “дезабсурдизация”. Правда зоопсихологи пытались штурмовать проблему “заблуждения” у животных. Однако оказалось, что животное может быть “обмануто” экспериментатором или природной средой, но его реакция сама по себе вполне рациональна. Когда говорят о “пробах и ошибках”, то это – категории экспериментатора, в сознании которого есть придуманная и поставленная им перед животным “задача”. Но организм животного ведёт себя в любой искусственной ситуации с физиологической точки зрения совершенно правильно, либо даёт картину нервного срыва (неадекватные рефлексы), сконструировать же абсурд, или дипластию, его нервная система неспособна. Все развитие человеческого сознания в ходе истории есть постепенное одоление первоначальной абсурдности, её сдвижение на немногие краевые позиции»[41]41
  Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории. – М., 2017. – С. 424.


[Закрыть].

Первый признак, отличающий человека от животных, идущий от физического убийства себе подобных до «экономических убийц» и убийств, описанных Джоном Перкинсом в «Исповеди экономического убийцы», уже, как минимум, ставит под сомнение разумность вида Гомо сапиенс на всем протяжении истории от первобытности до современности.

Что касается второго признака или критерия отличия человека как единственного вида, способного «сконструировать абсурд или дипластию», но еще не способного преодолеть сконструированный собою же абсурд, окончательно ставит человека в положение Человека полоумного, стоящего на пороге превращения в человека Разумного, но не имеющего уже Силы ума, чтобы преодолеть этот порог. Этот порог и есть та граница между стратегическим и системным мышлением, которая впервые была обозначена Богдановым, но не успевшая получить в то время рационального объяснения.

В одном из предисловий к книге Поршнева, Олег Вите отвечает на вопрос: «Что такое абсурд? Это нечто, противоположное логике, своего рода “антилогика”. Самая простая (“элементарная”) схема абсурда – соединение, связывание двух элементов, исключающих друг друга, конфликтующих друг с другом». С этим трудно не согласиться, а согласившись, трудно не отправиться к Гегелю: «Чем богаче определенностью и, стало быть, соотношением становятся мысли, тем, с одной стороны, более запутанным, а с другой – более произвольным и лишенным смысла становится их изложение в таких формах, как числа. Единица, два, три, четыре, генада или монада, диада, триада, тетрактис еще близки к совершенно простым абстрактным понятиям; но когда числа должны переходить к изображению конкретных отношений, тогда тщетно стремление сохранить их еще близкими к понятию.

Когда же для характеристики движения понятия (только благодаря этому движению оно и есть понятие) обозначают определения мысли через одно, два, три, четыре, этим предъявляется к мышлению самое жестокое требование. Мышление движется тогда в стихии своей противоположности, отсутствия соотношений. Его дело становится тогда работой безумия. Постигнуть, например, что одно есть три, а три – одно, потому так трудно, что одно лишено соотношений и, следовательно, не обнаруживает в самом себе того определения, посредством которого оно переходит в свою противоположность, а, напротив, состоит именно в полном исключении такого рода соотношения и отказе от него. Рассудок, наоборот, пользуется этим против спекулятивной истины (например, против истины учения, называемого учением о триединстве) и перечисляет те её определения, которые составляют одно единство, чтобы представить её как явную бессмыслицу, т. е. он сам впадает в бессмыслицу, превращая в лишенное соотношений то, что всецело есть соотношение. Слово “триединство” употребляется, конечно, не в расчете на то, что рассудок будет рассматривать единицу и число как сущностную определенность содержания. Это слово выражает собой презрение к рассудку, который в своём тщеславии, однако, упорно держится единицы и числа, как такового, и выставляет это тщеславие как оружие против разума»[42]42
  Гегель. Наука логики. – 1970. – Т. 1. – С. 290.


[Закрыть]. Здесь у Гегеля можно понять то, что никакая это не логика, а единственно инструмент борьбы «против истины учения, называемого учением о триединстве». А поскольку учение о триединстве это, по мнению Гегеля, тщеславие, выставляемое как оружие против Разума и принадлежащее исключительно «Русскому умострою», то получается, что тщеславия как оружия против Разума нигде, кроме России, в мире нет. Отсюда видимо и питается та любовь «ненавидеть Россию», о которой пишет Ги Меттан. Поскольку же учение о триединстве без борьбы, мне ближе учения о двуединстве (диалектике) и борьбе противоположностей, я без сожаления оставляю Гегеля и возвращаюсь к шахматам как модели жизни.

Возвращаясь к парадоксу Ласкера – Райса (ПЛР) или парадоксу экономизма, можно сделать следующий вывод: поскольку в шахматах отсутствует системное противоречие в потребностях игроков, шахматы имеют свою теорию и дают пример обществу, как устранить такое противоречие и обрести, наконец, достойную общества теорию. И не только теорию, но и достойную жизнь.

Устранение системного противоречия в обществе, таким образом, заключается в том, чтобы соединить в одном лице, например Ласкера, спонсируемого и спонсора, а так же инвестируемого и инвестора. В этом случае отпадает необходимость в иностранных инвестициях для страны, так же как и в кредитах и налогах внутри страны для отдельного человека. Тогда не только шахматы как единственная системная игра, но и общество как система получит свою теорию. В заключение «темы от парадоксов к теории социума» приведу цитату: «Парадокс – провозвестник восхождения идеи на новую ступень, он оповещает о новой фазе социального, психологического, этического развития»[43]43
  Щуркова Н. Е. Педагогические парадоксы. – М.: Издательство ИТРК, 2017. – С. 9.


[Закрыть].