Текст книги "Маленькие, но очень гордые рассказы. Стихи и проза"

Маленькие, но очень гордые рассказы
Стихи и проза
Станислав Устюжанин

© Станислав Устюжанин, 2024

ISBN 978-5-0065-1492-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В городе «N»

В одном маленьком провинциальном городе «N» на заброшенном аэродроме жил мужчина 45 лет, Иван Дыряев. Семьи у него не было. Жил он скромно, на втором этаже старого сооружения, в котором залатал все дыры. Обстановка в его жилище была весьма скромной. В углу так называемой комнаты (в диспетчерской) стоял старый засаленный диван. На одном из столов была маленькая плитка, работающая от электричества, а вместо холодильника Дыряев использовал большое отверстие в бетонном перекрытии. Сам же Иван Дыряев выглядел очень убого. Ходил постоянно в камуфлированных старых штанах с заплатками на коленках и старой, уже наполовину драной, кофте. В прошлом мужчина был летчиком и участвовал в боевых действиях. Получал довольствие от государства, хоть и минимальную сумму. Денег ему хватало, да и много ему не надо было. Вместе с ним жил пес по кличке Эшелон. Питался пес тем же самым, что и Дыряев. За продуктами мужчина сам не ходил – доверял это дело местным мальчишкам, которые постоянно гуляли возле аэродрома. Иван Дыряев был не жадным, поэтому зачастую разрешал детям купить себе чего-нибудь вкусного. Дыряев верил, что на аэродром когда-нибудь приземлится самолет, который будет нуждаться в его помощи, поэтому всегда был начеку. Верный пес Эшелон был Дыряеву не только другом, но и дозорным, хоть был уже и наполовину слеп. Вечерами Иван Дыряев играл в шахматы с Эшелоном, ну на самом деле он играл сам с собой. Так шли месяца, день за днем. Наступила зима. Дыряев каждый вечер выходил на взлетно-посадочную полосу и убирал снег старой деревянной лопатой, а пёс верно сопровождал его.

В один из декабрьских вечеров к аэродрому, заблудившись, пришла девушка. Она была очень элегантно одета. На ней было подбитое мехом зимнее коричневое пальто, а на ногах были зимние полусапожки на невысоком каблуке. В руках она держала свою сумку. Ей было примерно 35 лет. Верный дозорный Эшелон тут же подал сигнал Дыряеву. Подойдя к женщине, Иван спросил: «Что Вам здесь угодно?».

– Я заблудилась. Мой автомобиль сломался на трассе, и я решила дойти до ближайшего населенного пункта, чтобы попросить помощи. Так как я не знаю совсем этой местности, я заблудилась. Мой телефон замерз, и я не могу позвонить. Не будете ли вы так любезны угостить меня горячим чаем и дать позвонить? – замерзшими губами произнесла незнакомка.

Иван Дыряев был человеком весьма вежливым и тут же проводил девушку в свой скромный дом:

– Я надеюсь, Вас не смутит беспорядок? – застенчиво спросил мужчина у девушки.

– Нет, что Вы! Это я хотела бы попросить у Вас прощения за столь поздний визит и за то, что я Вас смущаю, – ответила девушка, приняв от Ивана стакан с горячим чаем.

– Я могу позвонить?» – скромно спросила дама, грея руки о стакан. Иван Дыряев подошел к диспетчерскому столу и, взяв старый стационарный телефон в руки, поднес молодой даме. Девушка поставила стакан с чаем на стол, поблагодарив, взяла из рук Ивана телефон и набрала нужный ей номер. Иван, чтобы не смущать девушку, взял лопату, позвал своего верного волосатого друга и спустился на первый этаж, чтобы закончить уборку снега. Вернувшись через 20 минут, Иван Дыряев обнаружил девушку спящей на своем диване. Чай был давно допит, а телефон убран на место. На часах было 3 часа ночи. Мужчина решил не будить гостью и, накрыв ее теплым пледом, направился к диспетчерскому столу для того, что бы обустроить себе спальное место. Взяв старые летные журналы, он соорудил из них подушку, а сам лег на стол и вскоре уснул. Эшелон забрался под стол и лег на свое привычное место.

Проснувшись утром, Дыряев встал со своего спального места, но девушки уже не было. На диване лежала записка, в которой было написано: «Ваня, большое Вам спасибо за гостеприимство, но за мной прислали машину, и я уехала. Я не хотела Вас будить, поскольку было очень рано. Я к Вам приеду на днях, поскольку мне хотелось бы Вас отблагодарить. Ваша ночная непутевая гостья, Мария!». «Мария», – с улыбкой произнес Дыряев. По его виду можно было сделать вывод, что незнакомка ему очень понравилась. Сложив записку в несколько раз, Иван убрал ее в диспетчерский стол. Целый день Иван думал о ночной гостье, он очень хорошо запомнил ее лицо. У нее были светлые волосы, зеленые глаза, а на щечках были аккуратные милые ямочки.

Прошел день. Иван Дыряев, как обычно перед отправкой на боковую, чистил снег на взлетно-посадочной полосе, поглядывая каждые две минуты в сторону входных ворот. Теперь он думал о девушке все больше и больше. «Так мало времени, и так много эмоций внутри», – думал Иван Дыряев.

На следующий день, ближе к полудню, к аэродрому подъехал небольшой автомобиль темно-красного цвета. За рулем сидела Мария. Выйдя из автомобиля, девушка направилась к входу в помещение, где уже несколько дней ее ждал Иван.

– Добрый день! А вот и я! – нежным бодрым голосом сказала Маша. – Я ведь обещала приехать, – снимая перчатки, улыбаясь, произнесла она, держа в правой руке какой-то фирменный пакет.

– Здравствуйте! – ответил Иван. – Как машина? Починили? – с интересом, но робко спросил мужчина.

– Да, починили! А это Вам, – ответила Маша и протянула пакет Ивану.

Иван Дыряев взял пакет и заглянул в него.

– Что это? – спросил он у девушки.

– Ну что значит, что? Вот достаньте и посмотрите, – ответила она. Дыряев достал из пакета серый вязаный свитер.

– Я не знала, как отблагодарить, но воспоминания нашего знакомства подсказали мне, что с этим Вам будет намного теплее и уютнее.

Мужчина посмотрел на Машу и ответил: «Большое спасибо! Мне очень приятно!» Так и началось их общение. Мария ежедневно приезжала к Ивану на аэродром, где они до утра, пили чай и разговаривали. Иван рассказывал Маше о своем прошлом, о том, как летают самолеты и как не просто управлять воздушным судном. Маша же в свою очередь внимательно слушала, улыбалась и поддерживала разговор, а утром уезжала.

«Неужели это любовь?» – задавался вопросом Дыряев. «Да нет же, нет, такого не может быть!» – успокаивал себя наедине Иван. Мужчина впервые влюбился, ведь для него это было чем-то новым. Перед каждой встречей он набрасывал в свой блокнот четверостишья для того, чтобы ночью читать свои стихотворения Маше. Иван совсем позабыл о своем верном волосатом друге, который уже несколько дней ночевал за диспетчерской, так как его хозяин вовсе не обращал на него внимания.

Наступил конец декабря. Ваня и Маша решили отпраздновать Новый год вместе на аэродроме, ведь для них это место было особенным местом, где у них все началось. Маша должна была приехать к полуночи. Дыряев украшал комнату, чтобы создать новогоднюю обстановку и встретить Машу как-то празднично. Украсив диспетчерскую, Иван все же нашел в своих старых коробках свою лётную форму и решил в новогоднюю ночь сделать предложение Марии.

Погода на улице разбушевалась, сильная метель охватила окрестности, заметая снежной бурей все вокруг. На улице стоял мороз. На часах было 23:50. В диспетчерской раздался звонок. Иван поднял трубку.

– Ваня, Ваня, это я, Маша. У меня застряла и замерзла машина, все вокруг замело, встреть меня, пожалуйста, – прерывисто говорила Маша.

– Конечно, встречу! Жди меня, я скоро буду!» – ответил Иван Дыряев и положил трубку.

Быстро надев на себя теплый тулуп, Дыряев вышел на улицу. Метель была настолько сильной, что Иван не сразу понял, в какую сторону ему идти, однако, сообразив, в какой стороне Мария, он направился к ней. Выйдя за ворота, держа рукой шапку и ворот, Иван, справляясь в борьбе с метелью, продолжал двигаться навстречу Маше. Вдруг со стороны аэродрома он услышал лай Эшелона. Обернувшись, сквозь не щадящую ничего метель Дыряев увидел над аэродромом луч. «Почему именно сейчас?» – произнес он вслух. Иван все прекрасно понимал. Этот луч исходил от снижающегося самолета.

Ваня, Ваня, это я, Маша. У меня застряла и замерзла машина, все вокруг замело, встреть меня, пожалуйста», – прерывисто говорила Маша. «Конечно, встречу, жди меня, я скоро буду!» – ответил Иван Дыряев и положил трубку. Быстро надев на себя теплый тулуп, Дыряев вышел на улицу. Метель была настолько сильной, что Иван не сразу понял, в какую сторону ему идти, однако, сообразив в какой стороне Мария, он направился к ней. Выйдя за ворота, держа рукой шапку и ворот, Иван, справляясь в борьбе с метелью, продолжал двигаться навстречу Маше. Вдруг со стороны аэродрома он услышал лай Эшелона. Обернувшись, сквозь не щадящую ничего метель Дыряев увидел над аэродромом луч. «Почему именно сейчас?» – произнес он вслух. Иван все прекрасно понимал. Этот луч исходил от снижающегося самолета.

Сердце Дыряева забилось с бешеной скоростью. Было ощущение, что время остановилось. Иван не знал, как поступить. В стороне леса, пробираясь к нему на встречу, шла Маша, преодолевая снежные волны, оставленные сильной метелью. А с другой стороны лай верного Эшелона напоминал Дыряеву о своем долге включить посадочные огни и помочь самолету зайти на посадку. Дыряев предполагал такую ситуацию, но никак не сегодня. Иван встал перед выбором. Внутри он метался из стороны в сторону. Девушка, которую он полюбил, и которая прямо сейчас, в эту секунду, борется с метелью и морозом, или самолет, который без его помощи может просто-напросто разбиться на посадочной полосе аэродрома. «Я успею! Я точно успею!» – произнес Иван. Но куда именно он хотел успеть, он сам не понимал. В таком состоянии Иван провел еще несколько секунд, но все же принял решение выполнить свой долг. Уже через минуту Иван был на входе в диспетчерскую, где разрывался телефон. Забежав в диспетчерскую, приняв сообщение от авиакомпании, он включил посадочные огни, и самолет благополучно сел на взлетно-посадочную полосу. Спустя 10 минут метель утихла. Иван выбежал на улицу, чтобы направиться в сторону леса, но дороги в лес уже не было.

Жива ли осталась Мария или же замерзла в лесу, не справившись с агрессивной природной стихией, никто не знает, но с Иваном они больше не встретились.

День последней надежды!

Эта история началась ранним сентябрьским утром. Вагоновожатые выводили свои трамваи из депо, а врач, проводивший ежедневную медкомиссию, как обычно лежал на кушетке, накрытый своим засаленным, уже пожелтевшим от никотина халате, поэтому вагоновожатым приходилось ставить штамп о прохождении медосмотра самим, привычным способом, взяв печать из правого кармана халата спящего врача. Под кушеткой стояли пустые пузырьки из-под спирта, а возле тонометра на столе стоял в одиночестве на половину пустой граненный стакан.

На улице шел сильный дождь. На больших перекрестках, как всегда, не работали светофоры. Город просыпался. Недалеко от трамвайного депо стояло мрачное, серое здание, построенное еще в советское время. Это был следственный изолятор города Калдыбино. На территории изолятора, как и полагалось, менялся караул. Сотрудники изолятора заступали на свои посты, а заключенные, работающие в столовой, начинали разогревать плиты для готовки завтрака. В камере под номером 12, находился заключенный, Федор Кричухин, который был арестован за кражу денег у местного чиновника Андрея Николаевича Жирнова, занимавшего пост министра здравоохранения города Калдыбино. Сам же Федор Кричухин был человеком не особо разговорчивым, ему было 29 лет, он был среднего телосложения и невысокого роста. На вопросы сокамерников, Кричухин отвечал молчанием и ни с кем не разговаривал. Единственным делом Кричухина было чтение книг, которые он брал в библиотеке следственного изолятора.

В бетонном коридоре прозвучала команда «Подъем!», подаваемая надзирателем. Спустя несколько минут решетка камеры №12 отворилась, издавая привычный для всех ее жильцов металлический скрип. Дежурные заключенные разнесли по камерам изолятора завтрак в алюминиевой посуде. После приема пищи Кричухин взял книгу и принялся вновь читать оставшиеся главы романа Ф. М. Достоевского. В десять часов утра в камеру №12 вошел надзиратель и грубым басом обратился к Федору: «Кричухин, на выход!» Узник встал со своей металлической кровати, отложил роман и шаркающей походкой направился в сторону стоящего на пороге надзирателя. Выйдя из камеры, Кричухин повернулся лицом к бетонной стене, держа руки привычным в данном заведении положении, за спиной. «Куда Вы меня поведете?» – спросил арестант. «На расстрел. Куда я могу тебя еще вести в 10 утра?» – ответил с легкой улыбкой надзиратель. Надзиратель Семеныч, а именно так его называли узники, был человеком добродушным и отзывчивым, но, если кто-то из заключенных нарушал правила, он становился человеком суровым, однако рукоприкладством никогда не занимался, чем и заработал авторитет среди местного населения.

Уже через три минуты надзиратель Семеныч завел Федора Кричухина в комнату для допроса, где его уже ожидал мужчина в строгом, дорогом костюме и начищенных туфлях. На его левой руке виднелись наручные часы с коричневым ремешком. В помещении пахло дорогим парфюмом, что было редкостью в подобных местах. Это был адвокат Василий Маркович Правдин.

Кричухин присел на приваренную к полу стальную скамью. Правдина и Кричухина разделял лишь один металлический стол, который так же, как и скамьи, были приварены местными ремесленниками.

– Здравствуйте, Федор Иванович, – как-то по-деловому произнес Правдин. – Вы помните, что послезавтра судебный процесс? Вы к нему готовы? – продолжал Василий Маркович Правдин. Кричухин сидел с опущенной головой, будто игнорируя вопросы адвоката.

– Федор, я понимаю, что вы никому не доверяете, и я также понимаю, что вы не хотите ни с кем делиться своей ситуацией, но, уверяю вас, мне можно доверять, я ваш защитник. Да, я адвокат по назначению и, конечно, вы вправе думать, что поскольку я защищаю вас бесплатно, толку от этого не будет, но позвольте все же уверить вас. Если вы ни в чем не виноваты, то я с радостью хотел бы вам помочь, – спокойным рассудительным голосом проговорил Правдин.

Кричухин молча встал со скамьи и подошел к двери с решеткой, которая выходила в общий коридор.

– Семеныч! Я закончил, – крикнул Федор, ударив кулаком о металлическую решетку, тем самым пытаясь позвать надзирателя. Надзиратель подошел к двери и открыл ее.

Выходя из комнаты допроса, Федор обернулся к адвокату и произнес: «Я ем, чтобы жить. А некоторые живут, чтобы есть». После сделал шаг и вышел из допросной. В этот момент адвокат Правдин встал из-за стола, взяв свой кожаный портфель и ответил вслед выходящему из допросной Федору: «Главное не лгите самому себе!» И тут же вышел из комнаты.

– Зря ты с ним не поговорил… Правдин мужик нормальный. Ты знаешь сколько стоят его услуги? А тебя он взял бесплатно, по собственной инициативе, – сказал надзиратель Семеныч Кричухину. – Не верю я никому. Он такой же, как и все эти сволочи зажравшиеся! – ответил арестант. Надзиратель Семеныч глубоко вздохнул, и они подошли к камере №12. Дверь вновь открылась, и Федор вошел в камеру, где продолжил чтение романа. Так прошел оставшийся день. Наступил поздний вечер, голос в коридоре прокричал команду «Отбой!», и все обитающие в следственном изоляторе арестанты отошли ко сну.

На улицах Калдыбина было очень темно, лишь на некоторых площадях горели фонари, и то не все. Трамваи заходили в депо после длительных рейсов, а врач в белом халате, в чьи обязанности входило проводить медицинский осмотр вагоновожатых, вскрывал новый пузырек с медицинским спиртом.

На следующий день в следственном изоляторе вновь закипела жизнь, караул снова заступал на свое боевое дежурство, а работники столовой, как и всегда, разогревали плиты. В 10 часов утра Семеныч привычным маршрутом вновь подошел к камере №12. Открыв общим ключом решетку камеры, он произнес: «Кричухин, на выход!», но в этот раз голос его был более добрым. В это время Федор закончил читать последнюю страницу романа. Отложив творение Ф. М. Достоевского, Федор вышел к Семенычу и, как было написано в правилах учреждения, вновь встал лицом к бетонной стене, повторив движения руками за спину. Закрыв дверь в камеру, Семеныч вновь повел его в сторону комнат для допроса.