Текст книги "По воле судьбы"

– Сейчас мы отделаемся от этого чужеземного дьявола!

Презрительно пнув Люка сапогом под ребра, Юань гордо прошествовал к выходу. На пороге он обернулся и бросил притихшим людям:

– Я желаю, чтобы все до единого были на казни этого белого дьявола!

Глава 5

Люка выволокли наружу. В одном из углов пыльного внутреннего дворика он заметил бело-голубые мундиры сбившихся в кучу солдат императорской армии. Их окружали Ихэцюань, с угрожающим видом сжимавшие в руках ружья и сабли. «Ничего не скажешь, хороши защитники!» – с горечью подумал Люк.

По приказу Юаня веревки на ногах юноши были разрезаны. За спиной у него встал с обнаженной саблей бандит в красной шелковой рубахе; лицо его было изуродовано шрамом, тянущимся от виска к подбородку. Подошел еще один головорез с пучком флажков в руке. Он наклонился и воткнул один из них в землю прямо около ног Люка. Потом отошел на пару шагов и воткнул второй. Через пару шагов еще один. И еще один. Флажки выстраивались в прямую линию. Люк прищурился, чтобы разглядеть, что на них написано.

– Смерть чужеземцу! Да здравствует династия Цин! – пробормотал он.

Главарь банды подозвал Тондлона:

– Дружище, я оказываю тебе честь покончить с этим белым дьяволом!

Он щелкнул пальцами, и к нему приблизились два мрачных типа. Один держал в руках мушкет, а второй – пороховницу, мешочек с пулями и пригоршню войлочных пыжей. Юань взял оружие и церемонно подал его Тондлону. Тут же все Ихэцюань, притопывая на месте, затянули: «Да явят небеса свою волю! Да обретут ясность те, кто сомневается!».

– Убьешь чужеземца – будем знать, что ты верен нашему общему делу и великой империи Цин, – сказал Юань и коротко добавил: – Приступай.

Тондлон взял мушкет, уперся прикладом в землю и засыпал в дуло приличную порцию черного пороха. Потом отцепил от ствола длинный стальной шомпол и забил войлочный пыж. Под внимательными, настороженными взглядами Юаня и остальной банды Тондлон вытащил из мешочка пулю и отправил ее в дуло. Было отчетливо слышно, как пуля катится по стволу. Теперь оставалось забить еще один пыж, для надежности.

Тондлон перевел дыхание. Взяв пыж в левую руку, он так обхватил правой рукой ствол мушкета, что бандитам не было видно дула. Быстрым движением он перехватил шомпол и вогнал его в ствол, да так ловко, что пыж как бы сам собой скользнул ему под пальцы, сжимавшие ствол. Вытащив шомпол, Тондлон незаметно спрятал в левой руке кусочек войлока и с великим облегчением увидел, что его обман удался.

Головорезы снова принялись за свое: «Да явят небеса свою волю! Да обретут ясность те, кто сомневается!».

Тондлон повернулся к Юаню и, взяв ружье на изготовку, громко лязгнул затвором.

– Господин, позвольте мне сказать этому чужеземному дьяволу, пока он еще жив, все, что я о нем думаю, – с перекошенным от ненависти лицом попросил Тондлон.

Главарь Ихэцюань расплылся в улыбке и дернул себя за висячий ус.

– Правду всегда полезно услышать. Давай, да только поскорее. Я не собираюсь торчать здесь весь день!

Тондлон быстро прошел вдоль воткнутых в землю флажков, встал перед Люком, смачно плюнул ему в лицо и разразился потоком ругательств по-китайски:

– Свинья! Шелудивый пес! Сукин сын! Ядовитая змея, чье место среди гадюк! – Ругань лилась нескончаемым потоком. Вдруг китаец замолчал и обернулся к Юаню: – Он вроде бы не понимает, что я ему говорю.

– Так скажи на его языке, чтобы дьявол узнал, кто он такой, – благодушно разрешил главарь. – Нельзя, чтобы столь возвышенная речь прошла мимо грязных ушей этого чужеземца.

Тондлон посмотрел на Люка и так быстро затараторил по-английски, что понять его можно было с большим трудом. Сделал он это специально, чтобы никто не смог разобрать, что он говорит священнику.

– Люк, сделай вид, что ты рассержен, и слушай очень внимательно. Когда я выстрелю, падай лицом вниз и хватайся рукой за сердце. Немного подергайся, потом замри и не двигайся. Сейчас ни слова, просто сделай так, как я сказал. Теперь притворись, что ты вне себя от ярости!

Злобно оскалившись, Люк рванулся к Тондлону, но стоявший сзади головорез удержал его на месте.

Тондлон принялся легонько подпрыгивать то на одной, то на другой ноге, вертя оружие над головой и время от времени тыкая дулом в лицо Люку. Бандиты восторженно взвыли. Юань гоготал до слез, приседая и в упоении хлопая себя по ляжкам.

– Да явят небеса свою волю! Да обретут ясность те, кто сомневается! Ша! Ша! Ша![1]1
  «Умрите!» – боевой клич китайских солдат.


[Закрыть] – разносилось вокруг.

Тондлон в последний раз плюнул Люку в лицо и крикнул сторожившему пленника бандиту:

– Чего ждешь? Разрезай веревки и шагай отсюда!

Всех охватило такое бесшабашное веселье, что бандит даже не стал переспрашивать, а вытащил нож и вмиг перерезал путы на запястьях Люка.

– Эй ты, стоять смирно! – сначала по-китайски, а потом по-английски выкрикнул Тондлон.

Люк тупо подчинился, чем доставил огромное удовольствие всей шайке.

– Не чужеземец, а настоящая марионетка! – крикнул Юань Тондлону, который шел вдоль флажков к месту, откуда нужно было стрелять. – Клянусь небом, ну и нагнал же ты на него страху!

Тондлон, пожав плечами, повернулся лицом к Люку и опустился на одно колено. Уверенно прижал приклад к плечу и бросил взгляд вдоль ствола. Рука его была тверда, прищуренный глаз остер. Юань и его головорезы, кажется, перестали сомневаться в исходе дела. С такого короткого расстояния не промахнулся бы даже тот, кто ни разу не брал в руки оружие.

Брат Соул и сестра Рут, стоя на ступеньках миссии, в ужасе наблюдали за происходящим. Соул был бледен как полотно и машинально все тер и тер ладонью левую сторону груди.

– Тебе нехорошо? – встревоженно склонилась к нему жена.

– Все хорошо, не волнуйся. Что-то изжога разыгралась. Сейчас пройдет.

Он бросил исполненный сочувствия и боли взгляд на Андрию, бессильно повисшую в руках державших ее негодяев. Еще недавно сияющие радостью синие глаза девушки стали тусклыми и безжизненными. Она казалась несчастным, беспомощным зверьком, угодившим в смертельную ловушку. Вдобавок она пребывала в каком-то полузабытьи и беспрерывно бормотала себе под нос бессвязные, порой просто бессмысленные слова:

– Люк, Люк, Люк… О мой бедный возлюбленный… Я не смогу жить без тебя… Не смогу… Не хочу… Тондлон, как ты можешь… друг… Нет, нет, нет!

Когда Тондлон занял исходную позицию, по щекам девушки заструились слезы, и она изо всех сил зажмурилась, чтобы не видеть завершения ужасной сцены.

Казалось, прошла целая вечность. Выстрел наконец грянул, и громкое эхо его полетело по окрестным холмам.

Андрия боязливо приоткрыла глаза. Самые горькие слезы ее были выплаканы. Люк неподвижно валялся в пыли лицом вниз. Правой рукой он судорожно сжимал красный флажок. Когда один из бандитов нагнулся, чтобы вытащить его, Тондлон бросился вперед и гневно оттолкнул его:

– Оставь! Это знак небес! Не прикасайся к неверному! Не оскверняй себя! Боги отвернулись от этого белого дьявола. Поступим так и мы!

Тондлон продолжал без умолку молоть языком, поражаясь собственной беспредельной наглости. Однако вся эта ахинея падала на благодатную почву – суеверный страх перед непонятным и чужим.

– Слушайте нашего нового брата! – повелительно выкрикнул Юань. – Держитесь подальше от чужака! Пусть его тело забирают ему подобные. – Он шагнул к Тондлону и дружески обнял его за плечи: – Брат мой, ты доказал свою преданность, верность и смелость. Готовься к новому походу, на этот раз на север.

Все это время окаменевшая от горя Андрия безмолвно смотрела на распростертое тело только что безжалостно застреленного Люка. Потом она провалилась во тьму и больше ничего не слышала и не видела.

Очнулась Андрия в полнейшей темноте. На какой-то миг она подумала, что лежит на своей кровати в миссии, а весь пережитый ужас: нападение шайки Ихэцюань – всего лишь ночной кошмар. Но все тут же вернулось на круги своя, и девушка поняла, что лежит на вонючем, грязном одеяле, расстеленном прямо на холодной земле.

Андрия, стараясь не дышать, осторожно села и огляделась, чтобы узнать, где находится. Перед глазами пронеслись яркие картины случившегося: нападение бандитов, предательство Тондлона, выстрел, оборвавший жизнь Люка…

«Боже мой! Боже мой! – Андрия закрыла лицо руками и безмолвно разрыдалась. – Нет, это неправда, этого не может быть! Люк, мой любимый, я тебя больше никогда не увижу. Я потеряла тебя навсегда!»

Если бы ей сейчас попался под руку нож или пистолет, Андрия, не задумываясь, рассталась бы с жизнью.

Дрожа, девушка поднялась на ноги и с опаской двинулась вперед, как слепая, ощупывая перед собой дорогу. Вдруг ее пальцы прикоснулись к какой-то грубой ткани. «Парусина!» – подумала она и вдруг поняла, где находится – в походном шатре. Сделав несколько шагов в сторону, она довольно быстро отыскала опущенный полог.

Стояла прохладная ночь. Небо было бездонно-чистым и сплошь усеяно яркими звездами. Там и тут горели костры, вокруг которых расположились члены шайки. Андрия, крадучись, вышла из палатки.

– Проснулась, значит, – проговорил по-китайски хриплый голос. Из темноты появился стороживший ее бандит и грубо схватил девушку за руку. – Юань Кайши хочет тебя видеть.

Андрия покорно пошла с охранником. Ей приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним. Несколько раз она спотыкалась о невидимые в темноте камни и торчащие из земли корни. Вскоре они оказались у шатра, который выделялся своими размерами. Бандит с силой втолкнул ее внутрь шатра, освещенного тремя большими масляными светильниками.

Шатер главаря Ихэцюань, особенно в сравнении с убогими жилищами его воинов, утопал в роскоши. У одной стены стояла американская армейская койка, покрытая лохматой шкурой горного яка. На полу лежали медвежья и тигровая шкуры, разбросано множество подушек. От раскаленной докрасна жаровни распространялось приятное тепло. Юань сидел на возвышении вместе с Тондлоном и одним из своих помощников. Все трое по очереди прикладывались к бурдюку с вином, который неторопливо переходил из рук в руки.

Появление Андрии прервало гульбу. Юань с вожделением уставился на девушку.

– О, моя спящая красавица наконец пробудилась ото сна! – приторным голосом проговорил он, похотливо оглядывая пленницу с головы до ног.

Андрия вдруг сообразила, что ее одежда в полном беспорядке. Сползшая блузка оголила левое плечо, юбка порвана так, что видна нога до середины бедра. Она – без особого успеха – попыталась хоть как-то привести одежду в порядок.

Взмахом руки Юань отпустил охранника и обратился к собутыльникам:

– Пить с вами, друзья, одно удовольствие, но сейчас я хочу предаться еще более приятному занятию… – И он указал на выход.

Тондлон и бандит поднялись, чтобы уйти. Неуверенным голосом Тондлон обратился к главарю:

– Господин, я сознаю, что перехожу границы скромности и смирения, но мне кажется, что вы не до конца понимаете всю ценность добычи, которая досталась вам в лице этой женщины.

Юань пребывал в прекрасном расположении духа от выпитого вина и от предвкушения ожидавшего его удовольствия. Он расхохотался:

– Друг мой, ты глубоко заблуждаешься! Я как раз и собираюсь извлечь все самое ценное из этой добычи, как только вы оба уберетесь отсюда.

– Господин, я говорю о другом. Конечно, она желанна и ее тело кого угодно сведет с ума. Но я имею в виду весьма простую ценность – деньги. Целая куча, которой с лихвой хватит на наше правое дело и еще останется.

Юань начал терять терпение:

– О чем ты тут распинаешься, наглый пес? Эта женщина стоит больших денег? Я могу представить, что за нее заплатили бы не жалкую пригоршню юаней, которые швыряют другим шлюхам. Ты об этом?

– Нет-нет, вы не понимаете, потому что не все знаете. – Тондлон умоляюще поднял руку. – Да вы, господин, и не могли знать.

– Тогда кончай бубнить, говори толком и убирайся!

Тондлон пристально посмотрел на Андрию, и девушка вдруг поняла, что он старается о чем-то ей сказать.

– Господин, вы знаете хотя бы приблизительно, сколько стоит на рынке в Макао девственница?

Юань недоверчиво уставился на него:

– Девственница? Эта девка из миссии – девственница? Да за кого ты меня принимаешь, болван?

– Господин, это истинная правда. – Тондлон предупреждающе поднял палец. – Пусть боги поразят меня там, где я стою, если я лгу. Я знаю, потому что слышал, как белая женщина в миссии говорила про это своему мужу.

Юань сердито нахмурился:

– С какой это стати ей вздумалось рассказывать об этом в твоем присутствии?

– Меня там не было. Я подслушивал. А что до причины, то женщину беспокоили чувства, возникшие между девушкой и молодым священником.

– Вот оно как! – Юань принялся неторопливо расхаживать по шатру, поглаживая длинные усы и со всех сторон разглядывая Андрию. – И сколько, по-твоему, дадут за эту девственницу?

Тондлон назвал умопомрачительную сумму.

– Такая куча денег? – удивленно приподнял брови главарь.

– Конечно! Чтобы сорвать такой куш, надо совершить налет на десяток таких миссий.

Юань покачал головой и задумчиво потер костяшками сжатых в кулак пальцев тяжелый подбородок:

– Я подумаю об этом. Теперь убирайся. Я хочу остаться с этой девкой.

Тондлон в последний раз посмотрел в глаза Андрии и, откинув полог, вышел из шатра. При виде подходившего к ней улыбающегося Юаня девушку охватила паника.

– Не прикасайся ко мне! Умоляю, оставь меня!

Она метнулась к выходу, но бандит цепко схватил ее за руку.

– Не торопись, моя юная лань. Далеко не убежишь. Если будешь послушной, то никто тебя не обидит.

Поддев пальцами воротничок блузки, он одним рывком разорвал ее сверху донизу. Андрия ахнула и в ужасе отпрянула. Юань захохотал и уверенными движениями разорвал на девушке юбку и нижнюю сорочку. Андрия обхватила себя руками, чтобы хоть как-то прикрыть груди и тихо заплакала.

– Да ты настоящая богиня! – Юань буквально пожирал глазами нагое тело беспомощной девушки. – Такую женщину мужчина будет вспоминать до самой старости, когда вся его мужская сила уйдет безвозвратно. Тондлон тут болтал о деньгах! Какие к черту деньги! Обладать твоим телом – вот чему нет цены! Я умираю от желания попробовать тебя на вкус, красавица!

И он потащил отбивающуюся и кричащую девушку к койке.

– Никогда еще я не хотел женщины так сильно! – радостно сообщил Юань, опрокидывая пленницу на шкуру яка. – Еще немного, и я с ума сойду!

Он откинул полы халата. Андрия зажмурилась, не в силах вынести вида этой разнузданной животной похоти.

Как все иначе было с Люком! От вида его наготы и откровенного желания она трепетала от страсти, нежности и любви. Люк был прекрасен и чист. Крепко сжатые веки не смогли удержать жгучих, горьких слез.

Люк был. И его не будет никогда. Призрачная тень, канувшая в прошлое.

Похотливый хам, сопя от вожделения, начал раздвигать ей бедра своим толстым коленом. Противиться ему она не могла. И вдруг в спасительном озарении Андрия поняла, что пару минут назад пытался сказать ей Тондлон. Прикинься девственницей, вот что! Сделать это было тем более легко, что она перестала ею быть всего день назад.

– Не надо! – взвизгнула Андрия. – У меня никогда не было мужчины! Когда мне было двенадцать лет, меня осмотрел доктор и сказал, что я ненормально маленькая и, может быть, никогда не смогу спать с мужчиной.

Юань, уже готовый овладеть ею, замер.

– А ты не врешь, девка? Значит, Тондлон был прав. Так ты девственница?

Андрия торопливо закивала головой:

– Если ты это сделаешь, то убьешь меня.

Главарь банды нахмурился. Внутренний голос нашептывал ему о мешках юаней, упомянутых Тондлоном.

Он все же попробовал войти в Андрию, чтобы проверить, действительно ли она девственница. Девушка изо всех сил сжала ягодицы, и Юань, образно говоря, уткнулся в каменную стену. Жажда женщины уступила место жажде денег, и желание покинуло Юаня.

Злобно бормоча проклятия, бандит слез с Андрии и привел в порядок одежду.

– Тондлон действительно прав. Таких денег не стоит ни одна девка. Сегодня можешь остаться здесь, а завтра мы решим, что с тобой делать. Надо хорошенько пораскинуть мозгами, чтобы не прогадать, когда мы выставим тебя на продажу в Макао.

С этими словами Юань стремительно покинул шатер.

Хотя Андрия сразу закуталась в тяжелый шелковый халат, ее продолжала бить неудержимая дрожь. Но постепенно сердце перестало безумно колотиться, и она распростерлась на армейской койке, измученная и обессиленная. Все тело болело так, будто ее долго и безжалостно били.

Перспектива быть проданной в рабство ужасала ее гораздо меньше, чем страх оказаться в наложницах у главаря банды. В Макао всегда может представиться возможность сбежать. А если сбежать не удастся, то все равно шанс выкрутиться у нее останется. До нее доходили слухи, что белые пусть и без уважения, но хорошо относятся к своим девушкам-рабыням, считая их чем-то средним между призовыми лошадьми, породистыми коровами или редкой породы домашними кошками. Более того, если ее отправят в Соединенные Штаты, то это путешествие станет воплощением ее многолетней мечты. Она столько всего прочла об этой замечательной и великой стране, лежащей по ту сторону бескрайнего Тихого океана, что даже начала испытывать нечто похожее на ностальгию при виде висевшей в классе географической карты Северной Америки. Как будто она была не китаянкой, а американкой-изгнанницей.

Андрия была почти уверена, что ее скорее всего привезут в Сан-Франциско. Там жил Люк до своего приезда в Китай. И там продолжает жить его семья, а это давало еще одну соблазнительную возможность. Если ей удастся разыскать отца Люка, то она расскажет, что они с его сыном любили друг друга. Тогда, может статься, Калеб Каллаган поможет ей, и она не окажется в борделе. У нее мурашки пошли по спине от мысли, что ее тело станет сосудом, в который ночь за ночью равнодушные мужчины будут изливать свою неудержимую похоть.

Андрия постаралась отогнать подальше эти мысли и стала думать о Люке. Ей вспомнилось, как им было хорошо совсем недавно, посреди душистого луга, под теплым солнцем, ласкавшим их нагие тела. Такого наслаждения ей уже никогда не придется испытать на этой земле.

Андрия лихорадочно подумала, что ей надо по-настоящему уверовать в то, что однажды все человечество достигнет высочайшего благословения небес. Это будет означать вечное движение вперед, к Богу, и вечную жизнь со всеми, кого она любит.

С улыбкой на губах Андрия наконец заснула.

Глава 6

На следующее утро Андрию разбудили две женщины.

– Давай подымайся. Тебя приказано хорошенько вымыть, – сообщила ей одна из них.

Девушка, сонно протирая глаза, села.

– Вымыть? – переспросила она и замолчала, увидев посредине шатра широкую оловянную лохань, из которой поднимался ароматный пар.

– Да. Юань хочет, чтобы ты была свежей и красивой, когда они привезут тебя в Макао. Тогда он сможет запросить за тебя хорошую цену на рынке.

На рынке!

Сказано было так, будто речь шла о выгодной продаже партии говядины или свинины. Но против обещанной горячей ванны Андрии было трудно устоять. Поднявшись с койки, она перешагнула через край лохани и с осторожностью погрузилась в воду. Ее охватило неописуемое блаженство – ароматное масло для купания оказалось истинным бальзамом для ее мучительно ноющего, одеревеневшего тела. Женщины добросовестно терли ее мочалкой, а после купания закутали в широкую чистую простыню. У бандита Юань Кайши странным образом оказались весьма аристократические вкусы. В его шатре Андрия обнаружила с полдюжины корзин, доверху набитых деликатесами, свежими фруктами и овощами, дорогой одеждой и всяческим добром, награбленным во время налетов банды на местные поселения.

– Юань говорит, что ты можешь выбрать себе любую одежду, какую пожелаешь, – махнула рукой в сторону корзин сморщенная, как печеное яблоко, женщина. Подойдя к одной из них и немного покопавшись, она вытащила черные сатиновые шаровары и оранжевую шелковую куртку, затейливо расшитую драконами и тиграми. – Нравится?

– Если подойдет, – пожала плечами Андрия. – Мне еще нужно какое-нибудь нижнее белье.

Она довольно долго рылась в груде вещей, пока наконец не подыскала пару простеньких дамских панталон и нижнюю сорочку из батиста. Подержав в руках изящный корсет из китового уса, она решительно отбросила его в сторону. Глупо надевать такую шикарную вещь для невольничьего рынка в Макао.

Андрия примерила одежду. Все оказалось великовато, но вполне удобно. Одна из женщин заплела ей волосы в две длинные косы, после чего ей принесли завтрак – жареный рис, кусок копченой свиной грудинки и чашку горячего, крепко заваренного чая.

– Я чувствую себя госпожой! – криво усмехнувшись, пошутила девушка.

– Завидую тебе, – призналась младшая из женщин. – У тебя все равно жизнь будет лучше, чем здесь. Здесь мы все так или иначе рабыни. А тебе будут платить, да и жить будешь в шикарном доме.

После завтрака ее вывели из шатра и сопроводили к повозке, около которой ее уже ждали Юань, Тондлон и еще с десяток бандитов.

Юань знаком велел ей сесть на подводу.

– Прокатишься с ветерком! – ухмыльнулся он. – На торгах в Макао ты нужна мне отдохнувшей, свежей и еще красивее, чем сейчас.

Андрия молча влезла на повозку и уселась там, скрестив ноги. Юань вскочил на своего жеребца. Возница хлестнул поводьями запряженную в подводу лошадь, и караван тронулся на юго-восток.

Довольно скоро Андрия увидела в отдалении знакомые стены мормонской миссии и с трудом удержалась от слез.

Беззвучно, одними губами, Андрия прошептала дорогое ее сердцу имя:

– Люк, любимый мой, прощай. Я всегда буду любить тебя, и мы снова будем вместе – теперь уже на небесах.

В то время как повозка увозила Андрию все дальше и дальше от мест, ставших для нее родными, брат Соул прогуливался по склону холма позади миссии, углубившись в свои ежеутренние размышления. Вдалеке на дороге он заметил несколько подвод и группу всадников, направлявшихся в сторону Макао, но ему и в голову не пришло, что это те самые бандиты, что накануне разграбили миссию и насильно увели Андрию.

Терзаемый мучительными раздумьями о вчерашнем происшествии, он попытался найти утешение в воспоминаниях о чудесном спасении Люка…

Как только негодяи скрылись из виду, брат Соул бросился к бездыханному телу Люка и, глотая слезы, рухнул рядом с ним на колени. Его едва не хватил удар, когда убитый священник перевернулся на спину и сел.

– Не волнуйтесь, брат Соул, я не воплощение Лазаря.

Все во главе с сестрой Рут обступили молодого священника и, перебивая друг друга, радостно загалдели.

Люк поднялся на ноги и начал отряхиваться:

– Я обязан своей жизнью Тондлону.

– Тогда я вообще ничего не понимаю! – воскликнул вконец растерявшийся брат Соул. – Я же своими глазами видел, как он заряжал ружье. Да мы все это видели!

– Это вы считали, что он заряжает ружье. Тондлон и вправду зарядил его, однако вместо того чтобы загнать пулю поглубже войлочным пыжом, он этот самый пыж умудрился спрятать в руке, да так ловко, что никто, включая вас, и не заметил. Так что пулю в стволе ничто не удерживало. И когда Тондлон начал кривляться, кричать и размахивать оружием, пуля просто выкатилась и упала на землю. Он тут же затоптал ее в пыль. Риск был велик, но он все сделал просто блестяще.

– Так выходит, что этот Тондлон не человек из банды?

– Нет. Он притворился одним из них, чтобы выяснить, что разбойники собираются делать. Я лишь надеюсь и молюсь, что он сможет вызволить Андрию из лап этих чудовищ! – Люк воинственно выпятил челюсть. – Если есть хоть один шанс, Тондлон им воспользуется.

Посреди ночи Люк проснулся от звука крадущихся шагов. Он рывком сел в постели:

– Кто здесь?

– Тондлон. Зажгите лампу.

– Тондлон! – Юноша не мог сдержать радости. – Дружище, я так счастлив снова увидеть тебя! После того, конечно, как зажгу эту чертову лампу!

Наконец комната озарилась неярким дрожащим светом. Тондлон присел на кровать.

– Что с Андрией?

– Пока все хорошо. А вот что будет через пару дней… – И Тондлон торопливо рассказал, что произошло после того, как шайка оставила миссию.

– Юань собирается продать Андрию белым торговцам живым товаром?! – задохнулся от ярости Люк. – Да как ты допустил такое?!

– У меня не было выбора. Или ехать на невольничий рынок в Макао, или отдать девушку в наложницы Юаню. Последнее она бы просто не перенесла. А так по крайней мере у нее есть надежда. Я дал ей время, которого так не хватало. За эти дни всякое может случиться.

Люк соскочил с кровати и начал торопливо одеваться.

– Пошли, мы их сейчас догоним и освободим Андрию!

– Против них у нас нет никаких шансов.

– Хорошо, а власти в Макао? Уж они-то вмешаются в это дело?

– Власти в Макао! – тихо рассмеялся Тондлон. – Да они все такие же негодяи, как Юань и его головорезы, разве что ходят в мундирах. Им щедро платят за то, чтобы они закрывали глаза на творящиеся вокруг преступления. А самые большие взятки дают как раз работорговцы.

– Ладно, но ведь мы не можем сидеть сложа руки, правда? Я еду в Макао, а ты сам решай. Если откажешься, я не обижусь.

– Я еду с вами. У меня нет выбора.

– О чем это ты?

– Я спас вам жизнь и по китайским традициям тем самым принял на себя обязательство охранять дарованную вам жизнь до тех пор, пока вы не угаснете по естественной причине.

Люк, несмотря на душевную боль, не смог удержаться от улыбки. Он взял Тондлона за руку и положил другую руку ему на плечо.

– Знаешь, Большая Репа, у меня никогда не было и не будет такого верного друга, как ты, – проговорил он и нахмурился. – В Макао тебе надо будет держаться подальше от Юаня. Как только он прознает, что ты сбежал, то без труда догадается о твоем предательстве, и первое, о чем он подумает, – что ты вернулся в миссию. Они глаз не сомкнут ни днем, ни ночью, сторожа Андрию. Только попадись им на глаза – застрелят в мгновение ока. Можешь не сомневаться, пуль на тебя они жалеть не будут.

– Нам обоим страшно повезло, что никто из них не заметил нашу маленькую хитрость, – серьезно кивнул головой Тондлон.

– Маленькую? Друг мой, это было самым великим событием в моей судьбе – мне вернули жизнь! – возразил Люк и застегнул последнюю пуговицу на рубашке. – Я готов.

Перед уходом они разбудили брата Соула и сестру Рут и уведомили их, что отправляются в Макао и попытаются спасти Андрию. Обитатели миссии очень переживали, а сестра Рут даже расплакалась при мысли о том, что Андрию могут продать в неволю.

– Моя родная девочка, она стала для меня, как дочка. Господи, да лучше умереть, чем оказаться оскверненной таким ужасным образом!

Люк ободряюще обнял плачущую женщину:

– Не убивайтесь так, сестра. Я обещаю вам, что Андрия никогда не будет осквернена. Мы найдем способ спасти ее. А теперь нам пора. До Макао путь не близкий.

Караван Юань Кайши добрался до окраин Макао к концу второго дня пути. Исчезновение Тондлона ввергло главаря банды в дурное расположение духа. На первом же привале ловкий малый легко уговорил Юаня отпустить его на пару часов прочесать крестьянские дворы в поисках цыплят или какой-нибудь другой еды. С тех пор о Тондлоне не было ни слуху ни духу. Предположение одного из собратьев, что Тондлона могли застукать на воровстве и он теперь или казнен, или в тюрьме, показалось Юаню малоубедительным.

– Навряд ли, – с сомнением проворчал он. – Тондлон слишком хитер, чтобы попасться в лапы какому-нибудь деревенскому растяпе. Нет, этот сукин сын предал наше святое дело! – Он сузил глаза: – Но почему? И ради чего он примкнул к нам несколько дней назад?

– Может быть, он какой-нибудь тайный агент?

– Тогда он вполне мог приготовить нам ловушку. Вдруг в Макао нас ждет целый полк императорских солдат? – Юань бросил взгляд в сторону шатра, куда он поместил Андрию. – От этой девицы на милю разит бедой. Может быть, нам плюнуть на все это дело, отпустить ее на все четыре стороны да и вернуться в главный лагерь?

Голоса разделились поровну, и в конце концов Юань решил не отказываться от задуманного.

– У Тондлона не было времени предупредить губернатора. Вдобавок отправка солдат в Макао – муторное дело, за пару часов людей не соберешь. А еще нужен приказ…

В голове у него занозой сидела мысль о деньгах, которые он сможет выручить за девку. Нет, она должна оставаться живой и здоровой, решил Юань.

Оказавшись в Макао, Андрия явно воспрянула духом. Надежды всколыхнулись в ней с новой силой. Посреди сутолоки и суматохи города, битком набитого представителями всех племен и народов, она уже не чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Наверняка здесь есть кто-то, кто сумеет прийти ей на помощь. Тем не менее самые большие надежды она возлагала на Тондлона. Когда он внезапно покинул лагерь и не вернулся, Андрия поняла, что китаец решил попытаться спасти ее.

Но радостное ожидание мигом испарилось, когда они оказались в той части Макао, где находился невольничий рынок. Королем порока в Макао был смуглый жирный португалец Паоло Мендес. Его резиденция представляла собой настоящий оазис европейской роскоши посреди пустыни нищеты и разврата.

Когда двое вооруженных до зубов громил провели Юаня и Андрию в кабинет Мендеса, тот поднялся из-за необъятного стола тикового дерева и не спеша подошел к девушке, оглядывая ее со всех сторон. Его расплывшееся тело было облачено в английский твидовый костюм для верховой езды.

По-китайски Мендес говорил свободно, правда, с сильным акцентом.

– Признаюсь, господин Юань, вы отнюдь не преувеличивали, когда говорили мне, что это бриллиант редкой красоты. Я полон желания приобрести его в свою собственность.

– Если цена меня устроит, можете делать с ней все, что вам заблагорассудится, – пожал плечами Юань.

– Дорогая моя, – обратился португалец к Андрии, – не будете ли вы столь любезны освободиться от этой мешковатой одежды, дабы я мог увидеть ваше тело?

– Ни за что! – ледяным тоном твердо ответила Андрия.

– Делай, как он велит! – рявкнул Юань и угрожающе шагнул вперед. – Или я помогу тебе!

Поняв, что сопротивляться бесполезно, Андрия смирилась и начала медленно раздеваться. Оставшись совершенно обнаженной, девушка гордо выпрямилась. Она не съежилась от стыда, а напротив, расправила плечи и, высоко подняв голову, с нескрываемым отвращением и презрением посмотрела в лицо гнусному толстяку.

Мендес, поглаживая густую бороду и попыхивая вонючей сигарой, дважды обошел вокруг Андрии, все время кивая головой.

Девушка вздрогнула, когда он ущипнул ее за ягодицу.

– Чудесно, задница что надо – круглая и крепенькая.

Мендес медленно погладил ладонью ее живот. С великим трудом Андрия сохранила видимость полного безразличия к происходящему.

– Гладенький, прямо бархат. Богиня, истинное слово – богиня!

Просунув руки ей под мышки, португалец плотно обхватил груди девушки и несколько раз легонько сжал.