Текст книги "Огненные цветы"

Глава 10

15 мая Кастер пригласил полковника О’Нила к себе в палатку.

– У меня для вас новости, Брайен.

– Хорошие или дурные?

– Как посмотреть. Я лично не в восторге.

– Подозреваю, что и меня они не порадуют. Что, переводят?

– Вот именно.

– Как это следует понимать? – негодующе воскликнул Брайен. – Больше двух лет меня держали в резерве, заставляя обучать желторотых птенцов, как держаться в седле. И вот, стоило мне попасть наконец на передовую, как снова отзывают.

– Разделяю ваши чувства, – искренне сказал Кастер. – Но помочь ничем не могу. Это личное распоряжение начальника генерального штаба Хэллека. Оно только что доставлено специальным курьером. – Генерал помахал какой-то бумажкой. – Вам следует немедленно отбыть в Вашингтон и доложиться непосредственно Хэллеку. Лошадь уже оседлана, ординарцу я велел упаковать ваши вещи. Они отправятся следом.

– А почему такая спешка? – Злость смешивалась у Брайена с нескрываемым любопытством.

– Честно говоря, и сам не знаю. – Кастер пожал плечами. – Все это достаточно загадочно. В приказе говорится лишь, что вы на неопределенное время отправляетесь в распоряжение генерала Хэллека.

– Проклятие! Неужели меня заставят заниматься бумажной работой? На большее, стало быть, не способен?

Кастер встал и протянул Брайену руку:

– Полковник О’Нил, если Хэллек действительно собирается использовать вас таким образом, то Союз заслуживает поражения в этой войне. Потому что вы родились в седле, и мне лично никогда не приходилось служить бок о бок с таким кавалеристом.

– Благодарю вас, сэр.

– Брайен, я вам больше не начальник. Говорю как с другом. Если уж вас и впрямь решили засадить за бумаги, то для этого должна быть серьезная причина. Может, все не так плохо, как нам кажется. А теперь отправляйтесь. Сержант Мэнсон ждет вас.

Они обменялись рукопожатием, и генерал бросил Брайену вслед:

– Не вешайте нос, старина, мы еще свидимся. Не успокоюсь, пока не верну вас назад.

– Спасибо… Джордж.

В столицу Брайен и сержант Мэнсон въехали, когда уже стемнело. Брайена ждало место в офицерских казармах.

– Меня приставили к вам ординарцем, сэр, – сообщил Мэнсон. – Будут какие-нибудь приказания?

– Пожалуй. Багаж мой прибудет только завтра, так нельзя ли найти свежее обмундирование и бутылку виски? Перед встречей с генералом Хэллеком неплохо бы помыться с дороги да вздремнуть немного.

Мэнсон тоже понятия не имел, зачем Брайена столь срочно вызвали в Вашингтон.

– Мне просто велели доставить вас в военное министерство, к генералу Хэллеку, к девяти вечера.

– Похоже, старый хрыч засиживается за полночь, – скорчил гримасу Брайен.

– А в Вашингтоне теперь вообще не спят, полковник. Даже президент, говорят, не ложится. Может, потому что выборы на носу?

– А Эйбу-то чего беспокоиться? – удивленно заметил Брайен. – Когда на фронте все так здорово для нас оборачивается, ему, казалось бы, только в потолок поплевывать.

– Да нет, сэр, многим не нравится, как он ведет войну. Особенно, что он рекрутирует слишком много гражданских. Так что в ноябре ему придется туго.

– Жаль. Ладно, сержант, так как бы мне ополоснуться?

Ровно в девять Брайен доложил о своем прибытии в военном министерстве. Его сразу же проводили в просторный, но скромно обставленный кабинет генерала Хэллека, где он, к своему удивлению, обнаружил, кроме хозяина, двух гражданских.

Один – приземистый широкоплечий мужчина с совершенно лысым черепом и в очках без оправы. Но прежде всего внимание Брайена – человека бывалого – привлекла женщина. Выглядела она настоящей аристократкой. Точеный профиль. Пышная копна каштановых волос, особенно эффектных при ярком свете люстры. У такой красоты нет возраста. Примерно сорок, прикинул Брайен. Но это не имеет значения. Возраст тут ни при чем.

Генерал Хэллек представил своих гостей:

– Полковник О’Нил, познакомьтесь с миссис Джесси Фарнсворт, она из Ричмонда. А мистер Аллан Пинкертон – нью-йоркский житель.

Брайен поклонился даме и подал руку мужчине.

– Присаживайтесь, полковник. – Генерал указал на стул, стоявший между миссис Фарнсворт и мистером Пинкертоном.

Дождавшись, пока Брайен устроится поудобнее, Хэллек объяснил причину столь срочного вызова:

– Вы, должно быть, наслышаны о мистере Пинкертоне. Он основатель частного сыскного агентства. Его люди раскрыли знаменитое ограбление экспресса «Адамс» в самом начале шестидесятых.

– Да-да, что-то читал.

– А некоторое время спустя мистер Пинкертон раскрыл заговор с целью убийства президента Линкольна.

Брайен уважительно поднял брови:

– Поразительно, сэр. И как же это вам удалось?

– Да ничего особенного, полковник. – Пинкертон скромно улыбнулся. – Просто подглядываем в замочную скважину и обнюхиваем землю под ногами.

Брайен и миссис Фарнсворт рассмеялись.

– Помимо того, – продолжал Хэллек, – мистер Пинкертон – и это государственная тайна особой важности – создал Секретную службу Соединенных Штатов. В ее задачи входят охрана жизни президента и сбор информации о военных и политических планах противника. Словом, разведывательное управление.

– Шпионская деятельность, – вставил Брайен.

– Ну да. Что ж, розу можно называть по-разному, – улыбнулся Пинкертон. – Но вообще-то вы правы. У нас самая разветвленная в истории войн шпионская сеть в Конфедерации.

– Прошу прощения, мистер Пинкертон, – искоса взглянул на него Брайен, – но, как ирландец по рождению, я имею некоторое представление о подпольной работе. У нас в Ирландии говаривали: за каждым английским солдатом в Ирландии присматривает как минимум один ирландец.

Все дружно рассмеялись.

– Мне нравится эта терминология, полковник, – заметил Пинкертон. – Действительно, как вы говорите, подполье. Самое точное слово.

Брайен посмотрел на миссис Фарнсворт:

– Следует ли понимать так, мэм, что и вы связаны с организацией мистера Пинкертона?

– Миссис Фарнсворт – один из наших лучших агентов, – с гордостью сказал Пинкертон и, улыбаясь, добавил: – Вообще-то она двойной агент. Конфедераты считают, что она работает на них.

Брайен с восхищением посмотрел на женщину.

– Опасная это игра, мэм. Как по проволоке, должно быть, ходишь.

– И такое случается, – согласилась она. – Штука в том, чтобы вжиться в роль. Театр. В Ричмонде я страстный поборник прав штатов, рабовладения и Конфедерации.

Брайен бросил на нее острый взгляд:

– А маска со временем к лицу не прирастет?

– У меня – нет, – твердо ответила миссис Фарнсворт. – Видите ли, моего мужа, открыто выступавшего против рабовладения и распада союза штатов, убил один экстремист с Юга.

– Так как же вам удалось добиться их доверия?

Только тут миссис Фарнсворт отвела взгляд.

– Я публично отреклась от него и даже отказалась прийти на похороны. Как удалось выдержать, и сама не знаю, но жертва окупилась. – Горечь женщины прорвалась наружу. – Убийство Джона не осталось неотмщенным, но все равно я не успокоюсь до тех самых пор, пока подлинного убийцу – Конфедерацию – не сотрут в пыль.

Никогда еще Брайен не видел в женщинах такой безжалостной решимости. Он посмотрел на Хэллека.

– Все это необычайно увлекательно, сэр. Но я-то тут при чем?

– К этому мы сейчас перейдем. – Генерал открыл у себя на столе какую-то папку, вытащил верхний лист бумаги и протянул его Брайену. – Взгляните, полковник О’Нил. Здесь содержатся добытые миссис Фарнсворт сведения на одного из офицеров армии конфедератов.

Переданный генералом Хэллеком листок бумаги представлял собою анкету, которую полагалось заполнить при зачислении в армию. Брайен бегло пробежал ее. Впрочем, достаточно было и одного взгляда. Он глазам своим не верил:

Роджер Фитц О’Нил.

– Этого просто быть не может, наверное, какая-то ошибка.

– Никакой ошибки, полковник, – возразила миссис Фарнсворт. – Роджер О’Нил. Полковник кавалерийского корпуса армии Конфедерации. Знаете, когда вы только появились здесь, я была совершенно поражена, хотя и знала по документам, что вы близнецы. Но чтобы быть такими похожими… Как горошины в стручке. Разве что цвет волос другой.

– А вы не знали, что ваш брат в Америке? – спросил Пинкертон.

– Понятия не имел. Вот уж девять лет как ничего о своей семье не слышал. Прошу прощения, но я не вправе распространяться на эту тему. Это слишком личное дело.

– Да мы и не настаиваем, – сказал Пинкертон.

– Как вам удалось узнать о существовании моего брата? Когда он приехал в Соединенные Штаты? Почему покинул Ирландию?

– Не все сразу, полковник. – Детектив поднял руки. – Хотя понимаю, конечно, что для вас это своего рода шок.

– Да, вроде. – Хотя задним числом Брайен вынужден был самому себе признаться, что не такой уж и шок. Сразу после Геттисберга, когда капитан-сослуживец сказал, что видел конфедерата, внешностью в точности напоминающего его, Брайена, у него появилось неприятное предчувствие. Дважды они с Роджером сходились в сражениях чуть не на расстояние вытянутой руки. Дважды возникало у него какое-то странное, необъяснимое ощущение, будто рядом что-то невнятное и зловещее. Или кто-то. Помнится, тогда его так и передернуло.

Меж тем миссис Фарнсворт поясняла, каким образом герцог с семейством оказались в Америке.

– Обосновались они в Ричмонде, штат Виргиния.

Брайен, оцепенев, сидел на стуле. Сердце его бешено колотилось.

– Итак, Уайлдинги здесь, в Америке. Равена…

– Ну да, конечно, их дочь приехала с ними. – Миссис Фарнсворт бросила на Брайена понимающий взгляд. – А вслед за всеми ними – ваш брат Роджер. Здесь они и поженились.

Вот теперь Брайен испытал настоящее потрясение. Словно молотом по голове ударили, так что даже дар речи пропал и двинуться невозможно. Во рту пересохло, пальцы застыли, лицо сделалось белым как мел.

– Вам дурно, полковник? – обеспокоенно спросил генерал Хэллек.

Брайен взял себя в руки и попытался скрыть отчаяние за вымученной улыбкой.

– Нет-нет, сэр, спасибо, все в порядке. Просто, знаете ли, немного неожиданно все это: девять лет – как одно мгновение… Итак, миссис Фарнсворт, вы, стало быть, близко знакомы с моим братом и Уайлдингами?

– Очень близко. Эдвард и Ванесса, Равена и Роджер – все они мне очень симпатичны. А Равена в особенности. Она красавица, но дело не только в этом. Есть у нее еще и ум, и характер, и мужество.

Странно, но Брайен, слыша это, испытывал некую гордость. Пусть Равена теперь замужем за братом, но она навсегда останется его единственной настоящей любовью.

– Стало быть, она не изменилась, – вздохнул Брайен. – И все же, сэр, – обернулся он к Хэллеку, – я пока никак не могу взять в толк, почему меня отозвали в Вашингтон.

Генерал Хэллек пожевал кончик сигары и бросил ее в камин рядом с письменным столом.

– Полковник О’Нил, военное министерство предполагает доверить вам одну деликатную миссию. Вы будете работать с миссис Фарнсворт и мистером Пинкертоном.

– Что за миссия, сэр?

Хэллек откашлялся и раскурил новую сигару:

– Мы хотим, чтобы вы подменили своего брата Роджера, полковник. То есть под его видом проникли в святая святых конфедератов. Понимаете ли, после сражения при Йеллоу-Таверн полковник Роджер О’Нил получил новое назначение. Теперь он специальный военный помощник президента Джефферсона Дэвиса и в этом качестве имеет доступ ко всем военным и политическим секретам Конфедерации.

Брайен поднялся. Голова у него шла кругом. Прижав ладони ко лбу, он обогнул стул, на котором сидела миссис Фарнсворт, и подошел к камину.

– Прошу извинить меня, что-то мысли разбегаются. Еще раз: вы хотите, чтобы я заменил Роджера? Но это чистое безумие.

– Вы близнецы, выглядите совершенно на одно лицо, ну а с волосами мы справимся, – улыбнулся Пинкертон.

– С волосами?

– Мой парикмахер просто чудеса способен творить, – заметила с улыбкой миссис Фарнсворт. – А здесь всего-навсего нужно выкрасить вас в другой цвет.

– И все равно. – Брайен поднял руки. – Прощу прощения, но об этом не может быть и речи. У меня ничего не выйдет. Я солдат, а не шпион. – Он бросил взгляд на миссис Фарнсворт. – Так что толку от меня будет мало.

Миссис Фарнсворт приняла вызов:

– Полагаю, что смогу вам помочь. Для начала – посвящу во все подробности жизни Уайлдингов, а также Роджера с Равеной с того самого момента, как они ступили на американскую землю.

– У меня дырявая память.

– Но Равену-то вы помните? – В глазах миссис Фарнсворт зажглась какая-то искорка. Это был рассчитанный удар, и он достиг цели.

Чувствуя, что кровь приливает к щекам, Брайен поспешно сменил тему:

– Положим, я соглашусь, генерал. Какую информацию я должен добывать?

– Весьма существенную, полковник. И между прочим, у вас нет выбора. Это прямой и категорический приказ верховного главнокомандующего президента Линкольна. От успеха вашей миссии в большой степени зависит результат ближайших президентских выборов.

У Брайена просто челюсть отвисла – к такому повороту разговора он не был готов. Только теперь он почувствовал, какой вызов ему бросила жизнь.

Генерал Хэллек жестом пригласил Брайена подойти к висящей на стене у двери карте военных действий. Брайен бегло оглядел ее – на карте были выделены южные районы Луизианы, Алабамы и Миссисипи, выходящие к Мексиканскому заливу.

– В прошлом году Грант и Бэнкс достаточно надежно перекрыли Миссисипи, но до тех пор, пока флот конфедератов имеет выход из бухты Мобил, о полноценной блокаде и эмбарго говорить не приходится. Французы и англичане по-прежнему посылают из Мексики вооружение и продовольствие через залив в Мобил.

Генерал ткнул пальцем в то место на карте, где, подобно наконечнику стрелы, в ровное побережье на территории Алабамы врезалась треугольной формы бухта.

– Флот конфедератов заперт в бухте Мобил, как стая волков, окруженных флажками. Сколько у них судов, нам известно, адмирал Фэррагат все точно подсчитал, но навязать им открытое сражение он не может, как не может и вторгнуться в бухту: в данный момент это было бы самоубийством, ибо разведывательных данных относительно береговых укреплений, а также всех вооруженных сил, которыми располагает адмирал Бьюкенен, у нас явно недостаточно. Имеется, правда, неподтвержденная информация насчет тайного оружия, укрытого где-то в глубине бухты. Самый крупный и наиболее мощно вооруженный их корабль – «Теннесси», но мы даже не знаем, какой группе флота он принадлежит – северной или южной. Согласно донесениям, эта махина более двухсот футов в длину вооружена целой батареей шести– или семидюймовых пушек. Если это соответствует действительности, она в любой день может выйти из бухты и изрядно потрепать Фэррагата. Поэтому, полковник, необходимо ударить первыми, но мы не можем ставить на карту судьбу всех или по крайней мере большей части наших военно-морских сил. Ваша задача – добыть максимально полную информацию относительно берегового и бортового вооружения флота южан. Главное – выяснить все что возможно насчет «Теннесси». Вопросы?

Брайен оторвался от карты и посмотрел на миссис Фарнсворт:

– Когда начинаются уроки, мэм?

– Завтра в девять утра, – улыбнулась она.

– Буду минута в минуту.

Генерал Хэллек протянул Брайену руку.

– Благодарю вас, полковник О’Нил, не только от собственного имени, но и от имени президента Линкольна и народа Соединенных Штатов. Убежден, это предприятие станет новой блестящей страницей в вашей и без того выдающейся биографии. Страна гордится вами, полковник.

– Весьма признателен, сэр. – Но мыслями Брайен был совсем в другой стране, там, где трава круглый год изумрудно-зеленая, где днем с моря дует ветерок, теплый и приятный, а ближе к вечеру пронзительный, и облака мчатся по небу, как свора охотничьих псов.

Моя страна.

«Придет день, – поклялся он себе, – и Ирландия тоже будет гордиться мною».

Целых пять дней Брайен, практически не поднимаясь с места, провел в гостиничном номере Джесси Фарнсворт, заучивая все подробности шестилетней жизни Равены и Роджера в Америке.

По завершении каждого занятия Джесси забрасывала его вопросами в темпе скорострельной винтовки.

– А помните это потрясающее новогоднее празднество в 1863 году?

– Разумеется. Нейт Сэдли тогда изрядно набрался и начал дуть шампанское прямо из туфельки Мелани Йетс.

– Кто был свидетелем на вашей свадьбе?

– Пеннел Коллинз. Я хотел было попросить Джеба Стюарта, но Равена сказала, что Пеннел обидится. В конце концов это именно он свел меня с Джебом.

– Что за скандал разгорелся в Ричмонде совсем незадолго до нападения на форт Самтер?

– Пошли слухи, – ухмыльнулся Брайен, – что у Джеффа Дэвиса роман с одной роковой женщиной, некоей Джесси Фарнсворт.

Рассмеявшись вслед за Брайеном, Джесси поднялась с места и подошла к столу. Здесь стоял поднос, а на нем – несколько бутылок виски, присланных генералом Хэллеком.

– Как насчет того, чтобы прерваться и выпить немного, Брайен?

– Прекрасная мысль. Как я вам сегодня, Джесс?

– Выше всяких похвал. – Она разлила по стаканам бурбон и вернулась к дивану.

– За адмирала Фэррагата, – поднял свой бокал Брайен. – Пусть ему сопутствует удача. А там, глядишь, и этой дурацкой войне конец.

– Аминь.

Они выпили в торжественном молчании, и каждый погрузился в свои мысли. Брайен откровенно любовался хозяйкой. Резко очерченный профиль, чувственный рот, каштановые волосы, собранные сзади в большой узел. Взгляд его скользнул ниже и остановился на полной груди, форму которой не могло скрыть платье плотного темно-красного шелка. Платье скромное – в том смысле, что глухо закрывает шею, – и сверху донизу застегнуто на перламутровые пуговицы. Но фасон и ткань развеивают это впечатление. Судя по тому, как тесно облегает оно ее пышное тело, под ним вообще ничего нет.

Джесси перехватила его взгляд.

– Не надо так смотреть на меня, Брайен. Чувствуешь себя голой.

Брайен широко улыбнулся, обнажив зубы, особенно белые на фоне загорелой – спасибо солнцу и ветру – кожи.

– Я бы не прочь полюбоваться.

Джесси безуспешно попыталась нахмуриться.

– Так не говорят с дамой, годящейся вам в матери.

– Ну да, в матери, – фыркнул Брайен. – Не мелите чепухи, Джесс, вы старше меня от силы на четыре-пять лет.

– Ах вы, подлиза этакий, – довольно улыбнулась она. – Мне сорок пять. Но все равно спасибо.

– Возраст, – вновь усмехнулся Брайен. – Что такое возраст? Всего лишь дата в календаре. Столько-то оборотов Земли вокруг своей оси. – Он придвинулся к ней. – Я мужчина, ты женщина. Вот и все. – Брайен перебросил руку через спинку дивана и погрузил ей пальцы в волосы на затылке. Джесси вздрогнула и пристально посмотрела на него. Глаза темные, жгучие. Не такие, как у Равены, у той фиалковые. В них тайна, в них обещание.

– Давно у меня ничего не было, – призналась Джесси.

– У меня тоже.

Не переставая поглаживать ей волосы, Брайен другой рукой принялся расстегивать пуговицы на платье.

– Это дело долгое, милый, – улыбнулась она. – Давай-ка я тебе помогу. – И действительно помогла.

В конце концов Брайен мягко стянул с нее платье и без всякого смущения стал разглядывать ее роскошное тело. Крупная, отлично сложенная женщина. Груди как сочные дыни. Зовущие чресла. Брайен любил женщин в теле. Не толстых. Но пышных.

– Ты смотришь на меня так, будто лошадку торгуешь, – поддразнила его она.

– А что, среди моих любимых развлечений лошади на втором месте.

– Ну ладно, чего же ты ждешь, малыш? Раздевайся. Разве не знаешь, что невежливо заставлять даму ждать?

Джесси с нескрываемым удовольствием следила за тем, как Брайен скидывает одежду.

– О Господи, вот бы нам встретиться, когда я была на десять лет моложе! Ты из тех, что разом заводят женщину.

Тесно прижимаясь друг к другу, они опустились на диван. Он поцеловал ее. Медленно, глубоко. Поначалу ласки были бережны и неторопливы, словно они привыкали друг к другу. Но огонь желания разгорался все быстрее, и вот уже страсть рвется наружу. Рука Брайена скользнула у нее меж бедер, и Джесси вздохнула:

– Не надо, малыш, я ждала тебя с тех самых пор, как мы впервые увиделись у Хэллека.

– Какого же черта мы пять дней играли в школьные классы, когда можно было заняться играми взрослых людей, – коротко рассмеялся Брайен.

– Ну же, скорее!

Когда все кончилось, они ненадолго заснули, не размыкая объятий. Брайен проснулся первым, осторожно опустил ноги на пол и подошел к столу налить себе еще немного виски.

Когда Джесси открыла глаза, он, уже одевшись, сидел у окна, в одной руке – стакан виски, в другой – сигара. Вид у него был задумчивый и печальный.

Джесси поднялась, надела платье и подошла к нему. Положила руку на плечо. Он поднял голову и попытался выдавить из себя улыбку:

– Знаешь, Джесси Фарнсворт, таких женщин, как ты, поискать.

– И таких мужчин, как ты, Брайен О’Нил, тоже. Ну, о чем задумался?

– Да так, ни о чем.

– О Равене?

Брайен чуть не подпрыгнул от изумления. Неужели она ясновидящая?

– С чего это ты вдруг?

– А с того, что я умею читать твои мысли. Ты чувствуешь себя виноватым, потому что занимался любовью со мной, в то время как она не в трех тысячах миль отсюда, как ты считал все это время, а всего лишь в сотне, считай – рядом.

Брайен потянул ее к себе на колени и нежно поцеловал.

– Ты рехнулась, женщина. С чего бы это мне думать о Равене? Она жена моего брата.

– Но из двух братьев она по-настоящему любит тебя. А ты – ее.

– Откуда ты знаешь?

– А Равена мне как-то сама призналась. Говорила ведь я тебе, мы с ней близки. Было время, у них с Роджером вообще ничего не получалось. Он волочился за каждой юбкой, и Равена всерьез подумывала о разводе.

– Правда? – Брайен изо всех сил старался скрыть, насколько он благодарен ей за услышанное.

– Равена рассказывала мне, как у вас с ней все было в Ирландии.

– Она говорила тебе… – Брайен прикусил язык.

– Все.

– Ну что ж, не буду отрицать, что люблю ее. И всегда любил. И как она могла выйти за такого типа, как мой братец?

– Но ведь она считала, что ты мертв.

– У меня не было другого выхода. – И Брайен рассказал Джесси о своих друзьях из подполья, которые помогли ему под чужим именем выбраться из Ирландии. – Иначе им грозили серьезные неприятности. А может, не только им, но и отцу с матерью. Равена что-нибудь слышала о них?

– Да, на прошлое Рождество. Твоя мать где-то подхватила лихорадку, но все обошлось. По словам Равены, граф пишет, что дела идут неплохо, по крайней мере гораздо лучше, чем во времена голода.

– Так оно и должно было быть. Когда оказываешься на дне бочки, иначе чем через крышку не выбраться.

Джесси соскочила с его колен:

– Ладно, малыш, пора возвращаться к делу.

– Ну что ж. Только еще одно. Эта игра… Равена будет в ней участвовать?

Джесси посмотрела ему прямо в глаза:

– А вот это тебе решать. Равена исключительно умная и чуткая женщина. И она уже больше пяти лет замужем за Роджером. Провести ее будет непросто.

– Это уж точно. И все же… – Брайен обеспокоенно почесал подбородок.

– Ты предпочел бы, чтобы она ничего не знала, – на тот случай, если все выплывет наружу?

– Честно говоря, да. Потому что если выяснится, что ей все было известно, то ее засадят за решетку как сообщницу. И ей будет даже хуже, чем мне. Жена полковника южан – предательница дела Конфедерации.

– Это правда. Я каждый день, с самого начала войны, живу под этим дамокловым мечом.

– Ты храбрая женщина, Джесси. Одного только не могу понять – как это тебе удается свободно ездить туда-сюда через линию фронта, когда заблагорассудится.

Джесси улыбнулась:

– А у меня по обе стороны, и в Вашингтоне, и в Ричмонде, друзья – важные шишки. И когда началась война, и те и другие решили меня использовать в собственных целях. Необходимо ведь как-то поддерживать связь, нужно иметь человека, через которого идет торговля. Забыла уж, сколько раз, особенно в первые два года войны, я вполне открыто выступала в этом качестве. Предложения из Вашингтона. Контрпредложения из Ричмонда. Был момент, когда мне совершенно твердо казалось, что компромисс будет достигнут. Но после того как Линкольн издал Прокламацию об освобождении, эта надежда рухнула. Начиная с этого момента осталась только одна возможность – безоговорочная капитуляция. – Джесси задумчиво посмотрела куда-то вдаль.

– Похоже, у тебя есть какие-то сомнения насчет этого шага старины Эйба?

– Ты прав. Это был ультиматум. По существу, он не оставил Ричмонду возможности отступить достойно. – Джесси пожала плечами. – Впрочем, я патриот своей страны. Союз должен быть сохранен. Но при этом я всегда буду любить Юг, свою родную Виргинию. – Она вдруг бросила на него острый взгляд. – Наверное, нечто подобное ты испытываешь в отношении брата? Ведь не скажешь же, будто по-настоящему ненавидишь его?

– Нет. – Брайен даже несколько растерялся. – Думаю, что нет. Скорее, это Роджер ненавидит меня, и всегда ненавидел.

– За что? За то, что ты в отличие от него, настоящего лоялиста, выступаешь за отделение Ирландии от Британской империи? Брат на брата – видишь, как все сходится?

– Никогда об этом не думал, но ты права. Что-то во мне восстает против того, что мы затеяли. Судя по твоим рассказам, он здорово воевал за свою новую родину.

– Это верно.

– В таком случае я рад, что он не в английской армии. – Брайен сдвинул брови. – Слушай, Джесс, а Равена спит с Роджером?

– В точности не скажу. Знаю, что долгое время они жили каждый сам по себе. Потом, с началом войны, отношения у них вроде пошли на лад. Домой Роджер приезжал только на побывку, так что у него просто не было возможности трепать ей нервы, как прежде. Судя по тому, что она говорила, у меня сложилось впечатление, что вместе они почти не ложились. Но теперь, когда Роджер осел в Ричмонде… – Джесси не договорила.

– Ладно, за дело. – Брайен встал и потер руки. – Надо бы еще немного поработать над интонацией. За эти годы, Роджер, должно быть, привык говорить на южный манер, точно так же как я – на манер янки.

– Да не беспокойся ты. Все получится как нельзя лучше. Вас не отличишь.

Брайен снова налил себе виски.