Текст книги "Любит/не любит. Что мешает вам создать крепкие отношения и как это исправить"

Также бросаются в глаза типичная для людей с ненадежным типом привязанности низкая уверенность в себе и большие трудности с нахождением правильного баланса между близостью и дистанцией в отношениях с партнером. Трудности эти по-разному проявляются и выражаются в разных вариантах ненадежной привязанности.

Озабоченная привязанность – «Я не в порядке, ты в порядке!»

У детей, которые получили очень неравномерный опыт общения с матерью, часто развивается озабоченный тип привязанности. С точки зрения ребенка отношение матери загадочно и зависит от ее настроения в данный момент. Для этих детей мать ненадежна и непредсказуема. То она ведет себя ласково и чутко, то отталкивающе, холодно или зло. Ребенку бывает очень трудно оценить, как поведет себя мать в той или иной ситуации. Одна клиентка рассказывала мне, что всегда испытывала панический страх, возвращаясь из школы с плохими оценками – в зависимости от настроения мать либо утешала ее, либо отвешивала оплеуху и не разговаривала с ней до конца дня.

Поэтому такие дети постоянно оценивают настроение своей матери, стараясь почувствовать, чего мать от них ждет, что ей нужно, чтобы она была с ними ласкова или по крайней мере не наказывала. Они словно отращивают чувствительнейшие антенны и полностью подчиняются ожиданиям матери. Их интерес к тому, что происходит вокруг, очень ограничен – ведь для них, в отличие от детей с надежным типом привязанности, мать – не верная опора, от которой они могут доверчиво отталкиваться. Они предпочитают держать мать в поле зрения, чтобы иметь возможность контролировать ее настроение. Из-за этого у таких детей очень слабо развита способность к автономии и самостоятельности, вместо нее наблюдается явная склонность к зависимости.

Самооценка у таких детей тоже низкая – ведь в перепадах материнского настроения они винят себя. Как правило, все дети винят себя в том, что родители на них сердятся, – ведь они взрослые, большие и непогрешимые с детской точки зрения. Дети с озабоченным типом привязанности, когда мать вновь и вновь срывает на них плохое настроение, развивают в себе убеждение, что они просто недостаточно хороши. Крайне противоречивое отношение матери они объясняют собственными неудачами, саму же мать возносят на пьедестал. Часто это поклонение еще усиливается матерью или даже обоими родителями, которые сигнализируют ребенку, что они, родители, безупречны, а ему нужно еще очень многому научиться. Таким образом, ребенок развивает внутреннюю программу, которую можно кратко сформулировать как: «Я не в порядке, а ты в порядке!» Программа эта продолжает действовать и в любовных отношениях. Став взрослыми, такие люди постоянно озабочены тем, чтобы получить согласие и признание со стороны. Они всегда находятся в состоянии «приема» и крайне чувствительны по отношению к невысказанным ожиданиям партнера. Почувствовав эти ожидания, они удовлетворяют их с поспешным послушанием. Быть покинутыми для них – катастрофа, подтверждение личного глубоко укоренившегося убеждения в том, что они недостаточно хороши. Здесь следует отметить, что, конечно, и люди с надежным типом привязанности не лишены сомнений в себе и принимаются размышлять, где они могли не угодить запросам партнера, если отношения идут к разрыву. Даже таким людям можно ущемить самооценку. Различия между двумя типами привязанности будут заключаться скорее в масштабе восприятия проблемы и интенсивности отчаяния из-за пошатнувшейся самооценки.

Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы прийти к выводу, что люди с озабоченным типом привязанности обычно склонны застревать во вредных для себя отношениях. Поведение бессердечного партнера привычно объясняется собственными неудачами, а зависимость от его одобрения мешает от него освободиться. Задачу освобождения дополнительно усложняет плохо развитая способность к автономии и самостоятельности – люди с таким типом привязанности сильнее, чем все остальные, подвержены убежденности в том, что не смогут жить без своего партнера и, соответственно, без отношений. Проблематика тех людей, которые склонны слишком цепляться за отношения, приносящие им вред, подробнее будет рассмотрена в параграфе-дополнении «Почему я всегда прихожу не к тем? Желание отношений и принуждение к отношениям».

Боязливая привязанность – «Я не в порядке, и ты не в порядке!»

Людям, которые во взрослом возрасте демонстрируют боязливый тип привязанности, довелось в детстве быть жестоко обманутыми в своем стремлении к доверию и близости. Свой вклад вносит и определенная предрасположенность ребенка, благодаря которой разочарование переживается так сильно. Можно сказать, что люди с боязливым типом привязанности отличаются особой душевной ранимостью, которая делает их исключительно восприимчивыми к отказам и критике.

Их матери были по большей части холодными и отстраненными, некоторые даже относились к детям с сарказмом, унижали их или оскорбляли. В раннем детстве преобладающими ощущениями были пустота, отверженность и явный недостаток тепла и понимания. Матерям этих людей не хватало сочувствия к потребностям ребенка. Такое часто бывает, когда сама мать в детстве была сильно разочарована в стремлении к близости. Иначе говоря, она не получила от своей матери хорошего примера для подражания и зачастую сама имеет проблемы с отношениями. Таким матерям очень трудно ощущать и устанавливать физическую и душевную близость со своим ребенком.

В ряде случаев свое влияние оказало запрограммированное, неестественное материнское поведение, не учитывающее индивидуальных потребностей ребенка. Например, в 1960-х годах бытовал весьма своеобразный взгляд на воспитание – считалось правильным позволять маленьким детям плакать, пока не устанут, а кормить их и вынимать из кроватки надо было четко по графику. Некоторые матери неукоснительно придерживались этого требования, и, таким образом, их дети не приобрели опыт того, что кто-то придет на помощь, когда они расстроены, напуганы или голодны.

Большинству матерей детей с боязливым типом привязанности свойственна сильная эмоциональная двойственность или даже явное неприятие своего ребенка, которое он начинает чувствовать очень рано. Иногда внешние обстоятельства, такие как болезнь или большое количество других детей, не позволяют матери уделить малышу должное внимание. Но независимо от того, по какой причине проявляется недостаток поддержки и внимания, результат один: дети чувствуют себя нежеланными, непринятыми. Часто они познают на собственном опыте, что никак не могут повлиять на отношение матери, не могут угодить ей, что бы ни сделали. Они не приближаются к матери, потому что она держит дистанцию и отталкивает их. В последующие годы такие дети часто сталкиваются с тем, что их много критикуют и мало обращают на них внимания, из-за чего у них развивается прочный страх отказа. Они страдают как от плохой самооценки, так и от глубокого недоверия к межличностным отношениям. Их внутренняя программа гласит: «Я не в порядке, и ты не в порядке!» Как бы то ни было, в них живо стремление к привязанности и близости. Они несут в себе неизбывную тоску по любви, а став взрослыми – по партнерству. Однако, будучи глубоко убежденными, что рано или поздно их покинут, они боятся вступать в близкие отношения. Это приводит к постоянному конфликту сближения и отдаления: как только такие люди встречают потенциальную любовь, они начинают совершать шаги вперед-назад, будто в танце, внутренне разрываясь между надеждой на счастливый конец и одновременно уверенностью, что все равно им счастья не видать. В отличие от людей с отвергающим типом привязанности, у людей боязливого типа близость партнера вызывает сильнейший страх, а поскольку они все-таки жаждут глубокой связи, им плохо жить одним. Проще говоря, им не живется ни с партнером, ни без него. Из-за сильного страха, который вызывает у них близость партнера, они подвержены страданиям гораздо сильнее, чем отвергающие, от которых страдают в основном партнеры и о которых пойдет речь в следующем разделе. Люди с боязливым типом привязанности предпочитают всячески уклоняться от отношений, чтобы защитить свою крайне изменчивую самооценку. Ведь в конечном счете отношения могут потерпеть крах, и эта обида была бы невыносима. Один из таких людей заметил с грустной самоиронией: «Я оскорблен уже когда ветер дует!» При этом страх отказа у людей с боязливым типом привязанности относится не только к любовным отношениям, а к межличностным контактам в целом. Они живут в постоянном тревожном напряжении и постоянно опасаются, что натолкнутся на отказ и критику.

Если страх выражен сильно, это может привести к социофобии – тогда человек постарается по возможности свести к нулю вообще все межличностные контакты. Многим удается в значительной степени замаскировать свои страхи, и такие люди неплохо устраиваются в профессиональной и личной жизни. Лишь в любовных отношениях, где неудача поразила бы их ужаснее всего, они не в силах справляться со своим страхом.

ДОПОЛНЕНИЕ.

Нехорошая пара: филофобия и нарциссизм

Провал в любовных делах не особо поднимает дух и человеку без страха привязанности, а уж для филофоба с боязливым типом привязанности это просто разгром. Из-за своей низкой самооценки такие люди бывают оскорблены до крайности. Некоторые (не все!) уже в детские годы разрабатывают стратегию, позволяющую заглушить низкую самооценку: свой комплекс неполноценности они компенсируют стремлением к совершенству. Образно говоря, они берут низкую самооценку в захват, кладут ее на лопатки, а на ее место ставят хорошее Я, почти совершенное Я с большой буквы. Однако эта душевная работа требует огромных затрат энергии – ибо за большим Я всегда таится готовое к прыжку «маленькое я». Чтобы держать его под контролем, большое Я должно постоянно обеспечивать высшие достижения. Это делается двумя способами. Во-первых, такой человек неустанно шлифует до блеска свои способности, а часто и свой внешний вид. С другой стороны, он умаляет способности оппонента. Итак, подобная личность, называемая на профессиональном жаргоне «нарциссической», выделяется в отношении самооценки благодаря «двойному учету»: в глубине души такие люди ощущают себя никчемными, однако, чтобы заглушить это чувство, изо всех сил стараются доказать себе и другим с помощью личных достижений и привлекательного внешнего вида, что они все-таки значимы. Чтобы поддерживать хорошую самооценку, им нужно не только постоянно беспокоиться о высших достижениях, но и восхвалять себя внутренне. Вот почему нарциссы не в состоянии адекватно и реалистично воспринять свою ценность – как правило, они переоценивают собственную значимость. До тех пор, пока нарцисс пользуется достаточным признанием и успехом, то есть стратегия работает, у него все хорошо. Но если успеха нет, если нарцисс сталкивается с отказом в партнерстве или профессиональной неудачей, маленькое «я» вырывается наружу, выбивая почву из-под ног и лишая человека всякой уверенности в себе. Маленькое «я» издевается: «Ты недостаточно хорош; тебя никто не любит; я все время знал, что ты неудачник; у тебя никогда не получится» и т. д. Психологическим следствием этой атаки маленького «я» становится глубокое уныние, вплоть до депрессии, и оно будет длиться до тех пор, пока человек не восстановит себя с помощью старых стратегий. От чего он полностью отказывается при таком катании на американских горках, так это от обычной, среднестатистической жизни. Во-первых, ему не хватает реалистичной, адекватной самооценки, не раздутой до небес и не опущенной ниже плинтуса. Во-вторых, ему претит все среднестатистическое – сам он ни в коем случае не хочет быть обычным, и его отталкивает эта обычность в других людях.

Потому-то люди-нарциссы в любовных отношениях почти невыносимы. Перверзные нарциссы уклоняются от любовных отношений, поскольку ни один потенциальный партнер не удовлетворяет их перфекционистским запросам, или же после короткого бурного периода идеализации партнера нарцисс сам уничижает его, изживает и рвет отношения. Не только самовосприятие нарцисса колеблется между идеализацией и полной девальвацией – восприятие им партнера тоже мечется между этими крайностями. Рита, «принцесса» из примера в начале книги, и Михаил, торговец мебелью из раздела «Атака как стратегия защиты», который, приветствуя подругу в магазине, с ходу заявил, что она снова плохо выглядит, – типичные представители нарциссического типа. Ярко выраженные нарциссы редко держат свое мнение при себе – как правило, они не тихони. В зависимости от настроения нарцисса партнер либо оказывается осыпанным с ног до головы любовными клятвами, либо попадает под ураганный огонь критики. Нарцисс прикладывает все силы, чтобы постараться сформировать партнера согласно своим представлениям об идеале – ведь слабости партнера отражаются, по мнению нарцисса, на нем самом, ставя под угрозу его репутацию. С той же твердостью, с какой нарцисс борется с собственными слабыми сторонами, претендуя на совершенство, он борется и со слабостями партнера. Партнер для нарцисса – продолжение собственного Я, то есть он должен увеличивать блеск нарцисса и ни в коем случае не угрожать этому блеску. Для этого рассматриваются два потенциальных типа партнеров.

1. Партнер, как минимум столь же привлекательный и презентабельный, каким воображает себя нарцисс, причем это касается не только внешности, но и профессионального статуса и других отличительных особенностей. Благодаря такому сочетанию возникает «красивая пара» из разряда тех, которыми нам предлагают восхищаться бульварные издания, посвященные жизни «звезд» и «звездочек».

2. Некоторые нарциссы, однако, предпочитают в качестве пары «серую мышь», функция которой еще сильнее подчеркнуть блеск нарцисса собственной бесцветностью. Кроме того, преимущество серых мышей в том, что сами они довольно-таки нетребовательны и, таким образом, могут потратить всю свою энергию на восхищение нарциссом под девизом: «Я и моя жена страстно любим меня».

Конечно, склонность к нарциссизму необязательно должна быть выражена так резко, как описано выше. Но даже незначительные нарциссические наклонности могут привести к проблемам в отношениях. А ведь все мы заражены нарциссизмом в большей или меньшей степени! Так настоятельно рекомендует современное общество с претензией на совершенство. Этому внушению подвержены в основном женщины, но все чаще к ним присоединяются и мужчины, и вряд ли мы сможем абстрагироваться от образцов красоты, которые нам ежедневно навязывают журналы и телевидение. Нас приучают стремиться к совершенству. При этом наш нарциссизм – нечто гораздо большее, чем личное тщеславие: это глубокая обеспокоенность тем, что мы можем не соответствовать запросам общества. Обеспокоенность эта распространяется как на себя, так и на потенциального партнера. Кто не чувствовал себя более совершенным, когда рядом презентабельный партнер – взять хоть его внешность, хоть профессиональный статус? И кто не стыдился того, что партнер ведет себя «не так» или «неподходяще» одет? Кто ни разу не задавался вопросом: чего ему не хватает? Кто не грезил о том, будто бы он наделен необыкновенной красотой и/или необыкновенными способностями? В конце концов, каждый в некотором смысле беспокоится о своем имидже и, следовательно, об имидже своего партнера.

Проблема сильно нарциссических людей заключается в том, что они всегда в большей степени заняты своим внешним имиджем, чем тем, что они собой представляют на самом деле и какими хотят быть по-настоящему. Внешнее представление играет в их жизни самую важную роль, потому что их личная значимость очень сильно зависит от оценки других людей. От этого жизнь становится очень утомительной – слишком много сил прикладывают нарциссы, чтобы сформировать высокую самооценку и поддерживать ее.

Для людей с нарциссической мотивацией альтернатива «жить свободно и вольно» всегда возможный вариант из-за сильной направленности на имидж. Партнер должен быть «чем-то особенным», в противном случае нарциссы предпочитают оставаться одинокими. Объективно самые подходящие кандидаты отвергаются, потому что проявляют в глазах нарцисса слабости, которые для него невыносимы – будь то неподходящее образование, отсутствие университетского диплома или недостаточно хорошая профессиональная карьера. Кроме того, у потенциального партнера может быть слишком мало денег, он может не соответствовать желаемым представлениям нарцисса о внешности или не отвечать его вкусам. Может случиться и так, что нарцисс дистанцируется от партнера из-за критики окружающих. Если партнера критикует чужой человек, нарциссу совсем плохо. Для него это словно нож в спину, партнер обязательно должен быть презентабельным. Так можно уничтожить влюбленность одним махом. Но в конечном счете не имеет значения, исходит ли критика от постороннего человека или от самого нарцисса – слабости партнера совершенно отвращают от него нарциссическую личность.

По той же причине при выборе партнера нарцисс сохраняет в душе пути для отступления. В конце концов, никто не идеален, и, может быть, удастся найти что-нибудь получше. Особенно часто это проявляется, когда партнер полностью отдается отношениям и в них добавляются обязательства – нарцисс делает шаг назад и только тогда задумывается, что ему не подходит в партнере и действительно ли он «тот самый, единственный». Напротив, если партнер пребывает в некой нерешительности, нарцисс будет занят преимущественно тем, чтобы поймать его – он становится заядлым «охотником», который хочет доказать самому себе, что сумеет заполучить «добычу». На этом этапе покорение нужно нарциссу, чтобы доказать собственную значимость. Только когда завоевание будет завершено, он подумает, действительно ли ему нужен этот партнер. Этот механизм связан с двойным учетом собственной самооценки: на этапе завоевания отношений на первый план выходит боязнь неудачи и отказа, причем нарцисс может не осознавать этого в полной мере. Сознательно он часто ощущает только охотничью лихорадку и неистовую влюбленность. Когда же партнер завоеван, «трофей» немедленно утрачивает привлекательность.

Детьми нарциссы были слишком сильно обмануты в своем стремлении к признанию и теперь хотят в любом случае избежать дальнейшего отказа и критики. Однако некоторых из них родители слишком сильно одобряли в детстве, постоянно хвалили за сравнительно небольшие усилия и средние достижения. Благодаря этому у детей может сформироваться неопределенная самооценка – они чувствуют, что родители преувеличивают, и не понимают, что такое на самом деле «хорошо» и «плохо», «успех» и «неудача». Им не хватает разумной оценки собственных достижений и способностей. Из-за слишком бурной и, следовательно, незаслуженной похвалы родителей они, с одной стороны, склонны считать себя просто потрясающими, с другой же – чувствуют, что оценка эта не совпадает с реальностью, хотя и не знают, какой должна быть реальная. В итоге в зависимости от отношения родителей самооценка детей колеблется от очень высокой до очень низкой (при отделении от родителей).

Наконец, следует отметить, что люди-нарциссы весьма успешны как в профессиональной, так и в личной жизни. Чтобы не создавать ложное впечатление, заметим: нарциссы не смотрят на мир через кривое зеркало, просто они чрезвычайно отзывчивы и на похвалу, и на критику. Часто при первой встрече они само очарование, любезность и общительность, поэтому их с удовольствием принимают в кругу друзей. Сами они страдают в основном из-за нагромождения неудачных отношений. Однако, поскольку нарциссические черты широко распространены, в силу чего чрезмерные претензии к отношениям и партнеру рассматриваются как норма, человеку-нарциссу непросто разгадать, в чем его проблема.

Отвергающая привязанность – «Я себе безразличен, и ты мне безразличен!»

Люди с отвергающим типом привязанности, так же как и боязливый тип, приобрели опыт одиночества в отношениях с матерью – многократно сталкиваясь с отказами и холодностью. Таким образом, самый ранний жизненный опыт этих двух типов очень похож. Различия образуются несколько позже. Так, в семьях, порождающих людей с отвергающим типом привязанности, при обычно слабоэмоциональной атмосфере большое значение придается достижениям. Если ребенок отвечает высоким требованиям, он может, несмотря на недостаток эмоциональной подпитки, развить у себя вполне приемлемую самооценку на основании своих хороших способностей. Часто бывает и так, что дети, развивающие этот паттерн привязанности, обладают от рождения большими задатками, например интеллектом выше среднего. Благодаря этому они завоевывают признание родителей, а также родителей других детей и учителей. Это одобрение хотя бы частично компенсирует им недостаток материнского тепла, который в обычном случае способствовал бы низкой самооценке, а все остальное достигается благодаря неплохим способностям к вытеснению конкурентов. Таким образом, люди с отвергающим типом привязанности получают опыт того, что на мать они положиться не могут, но в силу собственных способностей справляются и в одиночку. Это приводит к развитию у них крайней самонадеянности. Их девиз: «Я в порядке, а ты – нет!» Впоследствии у них проявляется выраженная потребность в автономии.

Им, очевидно, не нужны другие люди – по крайней мере близкий контакт с ними. Люди с отвергающим типом привязанности очень рано учатся отделять от сознания все внутренние душевные импульсы, вызванные самыми ранними, первичными детскими страхами из-за полной изоляции и заброшенности. Одиночество и страх, которые надолго поселились в бессознательном таких людей, не в силах преодолеть заградительный огонь психических защитных механизмов и, таким образом, не проникают в зону осознанного восприятия. Неврологические исследования показали, что дети и взрослые с этим паттерном отношений демонстрируют очень высокий аффективный паттерн возбуждения, указывающий на сильные чувства при попадании в ситуацию эмоционального напряжения, например при расставании со значимым человеком. Однако это возбуждение немедленно блокируется – прежде чем сможет дойти до областей мозга, ответственных за осознанное восприятие. Люди с отвергающим типом привязанности научились подавлять свой страх так хорошо, что больше его не чувствуют. Они чувствуют себя более или менее неуязвимыми. В младенческом возрасте эта стратегия выживания была абсолютно уместна – все остальное, вероятно, было бы для них смертельно опасным. Однако, как и все паттерны раннего детства, этот тип привязанности переходит во взрослую жизнь, и начинаются проблемы. Люди с отвергающим типом привязанности считают, что стоят выше любовных дел. Однако и они не полностью обезопасились от любви. Даже если их потребность в близости практически атрофирована, у большинства она отмерла не окончательно. Когда они вступают в любовные отношения, то благодаря своему душевному устройству вынуждены ступать по тонкой грани. Ведь если близость в отношениях становится слишком интенсивной, вытесненные желания подают голос и пробуждают катастрофические страхи давних детских дней, которым удается то тут, то там просочиться через огневую завесу. Изгнанный страх прорывается и со всей силой напоминает о раннем опыте безнадежной привязанности. Вывод: опасное желание отношений нужно подавить! Для этого людям с отвергающим типом привязанности, так же как и представителям боязливого типа, служат различные стратегии защиты, подробно рассмотренные в первой части книги: побег, атака, рефлекс мнимой смерти. И так же как и у людей с боязливым типом привязанности, отношения начинают раскачиваться на качелях сближения-отдаления, что партнеру бывает крайне сложно выдержать.

На что следует обратить внимание как у боязливого, так и у отвергающего типа – это на очень низкую мотивацию как-то вкладываться в сохранение отношений. Самое главное для них – личная независимость, а отношения обычно не стоят того, чтобы что-то менять в себе или в ситуации. Одна растерянная клиентка рассказала мне: «Что меня больше всего огорчало, так это то, что Ахим никогда не говорил, что мы справимся, что он постарается. А я многого и не требовала, потому что была готова принять большинство его причуд. Но он не считал нужным предпринять ради отношений даже те небольшие усилия, о которых я просила. Было бесконечно обидно, что он просто выбросил нашу любовь, не сделав и шажочка к компромиссу». Основное различие между боязливым и отвергающим типами находится на уровне эмоций: «заяц» убегает от страха, отвергающий же хорошо контролирует свой страх, попросту не ощущая в своем бодрствующем сознании необходимости установить более тесную связь или как-то вкладываться в отношения. Люди с отвергающим типом привязанности редко попадают к психотерапевту, потому что благодаря стратегиям крайней степени защиты не показывают серьезных страданий. Гораздо чаще на прием приходят их партнеры в депрессии из-за того, что испытывают эмоциональный голод и никакие «меры педагогического характера» до сих пор не смогли подтолкнуть отвергающего к изменению своего отношения. У людей с отвергающим типом привязанности есть еще кое-что, что дает им возможность упорствовать: они испытывают лишь незначительную тягу к улучшению жизни. Насколько слаба их внутренняя связь с другим человеком, настолько же слаба и их связь с самими собой. Возможность повысить качество своей жизни с точки зрения способности к отношениям для них почему-то не стоит затраченных на это усилий. Они так сильно подавляют свои чувства, что очень мало чувств испытывают и по отношению к себе. Живут они преимущественно головой, очень рационально. Для поведенческих изменений им не хватает эмоционального размаха. Они не способны пустить в ход ни глубокую печаль, ни ощутимое предвкушение. Поэтому девиз людей с отвергающим типом привязанности можно было бы переформулировать так: «Я себе безразличен, и ты мне безразличен!»

Как вы помните, в разделе «Рефлекс мнимой смерти как стратегия защиты» я писала, что люди с выраженной филофобией внутренне теряют партнера в первую очередь тогда, когда их разделяет расстояние («С глаз долой – из сердца вон»). Такое поведение проявляют главным образом люди с отвергающим типом привязанности. Их психическая защита настроена на «плавный уход», чтобы ослабить опасное желание близости, противоречащее крайней потребности в автономии. Хочу еще раз подчеркнуть, что эти процессы не происходят сознательно, то есть это не отработанный навык, а рефлекс выживания с раннего детства. Следует также добавить, что люди с очень ранним и значительным нарушением привязанности не смогли усвоить стабильный образ любящей матери, а значит, развить первичное доверие и способность к созданию отношений. Это трагическое упущение продолжается в любовных отношениях взрослых: они снова и снова изгоняют партнера из своего сердца и души. Чрезвычайно высокая потребность в автономии, а также умение отметать опасные и неприятные эмоции способствуют, как бы парадоксально это ни звучало, психической стабильности людей с отвергающим типом привязанности. Обычно это сразу бросается в глаза внешне – такие люди в основном пребывают в одном и том же настроении. Они не знают ни высот, ни глубин – их эмоциональная амплитуда очень мала, по крайней мере до тех пор, пока их защитные механизмы не рухнут, что может вызывать серьезный психологический кризис. Однако это происходит реже, чем развитие психосоматических болей или одержимости, которые потом косвенно приводят к нарушениям психики.