Текст книги "Гнездо, которое дарит крылья. Самостоятельность ребенка начинается с привязанности"

Проблемы адаптированных родителей

Если ты тот человек, чье внутреннее равновесие смещено в сторону привязанности, вероятно, ты принадлежишь к адаптированным людям. В этом слове нет никакого негатива. Это просто означает, что ты готов пренебречь собственным желанием автономии ради привязанности к другим. Однако для твоей роли отца или матери это имеет определенные последствия: адаптированные родители всегда очень дружелюбны по отношению к своему ребенку. Они хотят для него всего самого лучшего и при необходимости готовы пойти на многие жертвы. Они вступаются за ребенка, поощряют и поддерживают его во всем. Это отличные навыки, от которых ребенок очень выигрывает.

Тем не менее может случиться и так, что адаптация скажется на отношениях с ребенком негативно. Во-первых, слишком адаптированному родителю нелегко отпустить ребенка и выдержать разлуку с ним. Особой проблемой для него может стать, например, возраст, в котором особенно проявляется упрямство. На этом этапе ребенок проверяет свою независимость и личные границы. Для этого он применяет агрессию. Речь идет о сепарационной агрессии, а упрямство – одна из ее форм. Если ребенок кричит матери: «Прочь с моих глаз, тупая овца!», – адаптированные матери ощущают это иначе, чем автономные. Они принимают гнев слишком близко к сердцу и обижаются. Тем самым ребенок получает сообщение: из-за гнева мои родители грустят. Если ребенок часто получает это сообщение, может случиться так, что он научится подавлять свою нездоровую агрессию. Чаще всего его сверхадаптированные родители делают так же, поскольку и они получали такое сообщение от своих матерей и отцов.

Чтобы предотвратить недоразумения, скажем: конечно, ребенок не должен безудержно выплескивать свой гнев. Однако это чувство должно быть допустимо.

Родители не должны воспринимать гнев своего ребенка исключительно на свой счет. Стоит оценивать его как проявление этапа развития и стремления к установлению границ. Только если гнев для тебя является закономерным чувством и ты хорошо знаешь, как с ним обращаться, твой ребенок научится адекватно справляться с ним. И, конечно же, поводы к его возникновению будут меняться в ходе развития ребенка. Следовательно, то, как матерям и отцам удается справиться с гневом своих детей, имеет далеко идущие последствия. Тот, кто может адекватно совладать с этим чувством, помогает малышам в здоровом развитии их стремления к автономии. Если же родители реагируют на детей несдержанно или с большой обидой, они препятствуют их самостоятельности.

Однако у адаптированных родителей чувство отверженности может вызвать не только своенравное обозначение ребенком границ, но и его непохожесть. Слишком адаптированным родителям это дается труднее, чем автономным, которые принимают и уважают индивидуальность своих детей. Первые всегда жаждут близости. Ведь люди чувствуют себя ближе к тем, кто похож на них, – сходство сокращает ощущение расстояния. Скажем иначе: непохожесть создает разрыв между «я» и «ты». Поэтому для адаптированных родителей существует риск того, что они слишком притесняют индивидуальность своих детей, а иногда и не воспринимают их должным образом.

Из-за того, что адаптированные родители ощущают такую близость со своими детьми, они могут упускать из виду, в каких моментах те отличаются от них. Они не замечают, что их дети испытывают другие потребности и обладают иными качествами.

Кроме того, адаптированные люди склонны чрезмерно оберегать детей. Детям старшего возраста, например, запрещается в одиночку ездить на велосипеде к другу или подруге, потому что это слишком опасно. В то время как ребенку снова и снова повторяют: «Будь осторожен; дай маме или папе помочь!» – он слышит в этих словах послание «Мы не доверяем тебе, один ты не справишься». Разумеется, такого намерения у озабоченных родителей нет. Однако это именно то, что происходит из-за гиперопеки: ребенок не верит в себя, поскольку в него не верят мама с папой. Выразимся иначе: как малышу развить уверенность в своих силах, если ее нет у его родителей? Возможно, в какой-то момент ребенок прекратит спрашивать, можно ли ему съездить к кому-то на велосипеде.

Адаптированные родители ощущают большую потребность в принятии, гармонии и любви, и все это они хотят чувствовать в своей семье. Однако страх отказа и неудачи может создать напряжение или даже привести к тому, что родители станут позиционировать себя недостаточно четко.

Кроме того, у адаптированных людей есть большой страх быть отвергнутыми, который, конечно, легко проецируется на воспитание детей. Так, им трудно настаивать на правилах, потому что они не хотят «потерять» детей. Они желают любви со стороны своего потомства. Так что в вопросах воспитания они могут действовать довольно-таки непоследовательно: то разуваться перед дверью нужно, то нет. К тому же адаптированные родители хотят делать все правильно в социуме. Они боятся столкнуться с отказом и критикой, а собственное беспокойство переносят на своих детей. Им быстро становится неловко, когда ребенок делает что-то не так или конфликтует с другими людьми. Из-за этого адаптированные родители часто вмешиваются слишком рано в споры детей. Если ребенок, например, спорит в песочнице из-за экскаватора, они говорят: «Отдай же Яну экскаватор». Но так ребенок не сумеет научиться самостоятельно справляться с небольшими столкновениями, и его умение постоять за себя ослабевает. Что касается детей старшего возраста, забота родителей привлекает отрицательное внимание, что очень заметно в школе. Успеваемость в школе рассматривается с большим пристрастием: «Он (она) справляется? Достаточно ли хорошо он (она) учится?» Родители могут непреднамеренно оказывать на детей слишком большое давление из-за оценок. Дети реагируют либо усердием, стараясь соответствовать ожиданиям, либо – например, в переходном возрасте – радикальным разрушением родительских надежд, то есть бунтом.

Проблемы автономных родителей

Сила автономных родителей заключается в том, что они справляются со всем самостоятельно, и этого же они ожидают от своих детей. В отличие от адаптированных родителей они рассчитывают, что каждый человек может постоять за себя. Вот почему они очень хорошо справляются с ситуацией, когда ребенок хочет играть в песочнице без них.

Уважать и понимать границы – одна из способностей автономных людей. Также для них не является проблемой, что дети когда-нибудь отделятся от них. Им скорее тяжело допускать близость.

Поэтому для крайне автономных людей стать отцом или матерью – просто гигантский шаг вперед. Всем известно, что маленькому ребенку необходимо много заботы и внимания. Они сомневаются, что смогут стать хорошими родителями, и не решаются взять на себя ответственность за воспитание. В основном это не осознанный процесс, а смутное представление о том, что близкие отношения с ребенком могут подавлять. Действительно, первый этап жизни младенца, который нуждается в большой заботе и внимании, – серьезная проблема для автономных родителей. Чтобы понять это, нам нужно еще раз представить себе предпосылки сильного стремления к автономии. В детстве такие люди испытывали либо избыток, либо недостаток любви. В обоих случаях, будучи взрослыми, они чувствуют себя наиболее комфортно, когда между ними и окружающими существует небольшая дистанция. Самое безопасное для них в жизни – ни от кого не зависеть. А тут малыш, которому всегда что-то нужно и о котором необходимо заботиться, – это абсолютная контрпрограмма. Младенец голоден, хочет на ручки, ему нужно менять подгузники – полный контраст с самостоятельной жизнью, которой хотел жить автономный человек.

У таких людей возникают чувства, которые относятся к их собственному детству: «Для меня это уже чересчур. Мне становится слишком тесно. Я больше не вынесу».

Если связь с собственным детством не подвергается рефлексии, автономный человек, став отцом или матерью, чувствует себя угнетенным и подавленным новой реальностью, а в критической ситуации даже принимает срочные меры. Вот почему немало отношений разрушаются вскоре после рождения ребенка. В основном именно отец оставляет мать и ребенка, потому что чувствует себя связанным. Иногда он даже уходит с тяжелым сердцем. Только автономия для него важнее привязанности. Он не видит другого выхода, кроме как покинуть семью и избавиться таким образом от напряжения, которое испытывает из-за близости и навязывания чужой воли.

Для автономной же матери выходом может стать побег внутрь себя. Одна из наших клиенток приступила к кандидатской диссертации сразу после рождения своего первого ребенка. «Это было моим спасением, иначе я не выдержала бы». Посвящая ежедневно несколько часов научной работе и предоставляя партнеру заботу о ребенке, она устанавливала необходимую дистанцию между собой и малышом. Так она смогла справиться со страхом слиться с ребенком и никогда больше не быть собой. Младенец чувствует, когда его мать рядом «не по-настоящему».

С первых дней дети стараются подчинить себе мать. Они ищут зрительного контакта, обращаются к ней, улыбаются, плачут и лепечут. Если внутреннее отсутствие сохраняется в течение длительного времени – например, у матерей в депрессии, – в какой-то момент младенцы сдаются. Они осознают свое бессилие, из-за чего становятся амимичными[5]5
  Амимия – отсутствие способности выражать свои чувства и эмоции. – Прим. ред.


[Закрыть] и даже впадают в депрессию [11]. Удачным решением для нашей клиентки было постепенное «возвращение».

Ее дочь совершенно не пострадала, потому что после каждого этапа работы женщина могла осознанно и эффективно заниматься ребенком. Кроме того, о малышке горячо заботился отец. Он даже взял на себя роль главного связующего звена.

Благодаря такой организации матери было комфортно, а о ребенке хорошо заботились.

Даже небольшие перерывы в отношениях с ребенком становятся глотком воздуха для автономных родителей.

В конечном счете каждый человек нуждается в дистанции с окружающими – внутренней, пространственной или временной. Особенно сильно эта потребность выражена у автономных людей. Вот почему такие родители лучше справляются с немного подросшими детьми, ведь в совместной жизни у тех больше свободного пространства. Если дети, например, ходят в детский сад, освободившееся время можно заполнить на свое усмотрение.

Чем больше свободы они отвоевывают, тем легче им будет вернуться к отношениям с сыном или дочерью. К тому же дети становятся более зрелыми и самостоятельными. С ними можно общаться на равных, что приносит родителям облегчение. Автономная мать, одна из наших знакомых, описывает этот опыт следующим образом: «Думаю, я не была хорошей мамой. Для меня это был слишком большой стресс. А теперь, когда дети стали школьниками, я расцвела».

Поэтому настоящие трудности развиваются у автономных родителей и детей в основном тогда, когда вторые очень малы и зависят от постоянного присутствия: ребенок тонко чувствует, что родитель испытывает стресс. Только малыш не будет думать: «У мамы (папы) проблема с автономией», – он чувствует: «Я в тягость!» Если родители снова и снова подают сигнал, что жизнь с ребенком довольно утомительна, тот усвоит, что не стоит заботы о себе, следовательно, он недостоин любви. Тогда некоторые дети особенно стремятся заполучить любовь родителей. Например, чтобы чувствовать себя в безопасности, они постоянно спрашивают: «Мама, ты меня любишь?» Некоторые дети привыкают справляться по большей части в одиночку. Они учатся, точно так же как и их родители в детстве, тому, что в этой жизни можно полагаться только на себя.

Теперь ты можешь задаться вопросом, каково людям, которые живут в состоянии баланса между адаптацией и автономией. Всегда ли они знают, что делать? Их дети счастливы и прекрасно воспитаны автоматически?

Тем самым автономные родители, подобно адаптированным родителям, невольно создают для детей довольно напряженную атмосферу. Взрослые, как и дети, чувствуют, что должны прилагать усилия. При этом они хотят другого: дом, где каждый может быть самим собой, семью, в которой все ее члены могут жить по своему усмотрению.

Краеугольным камнем, который играет здесь большую роль, является самооценка. Ведь людей, живущих в состоянии баланса, отличает в первую очередь хорошая самооценка. Глубоко внутри они ощущают уверенность: «Со мной, именно таким, все в порядке». И они прекрасно понимают, что с другими людьми – следовательно, и с их детьми – тоже все в порядке, менять их не надо. Они могут настроиться на близость или же установить дистанцию, если хотят побыть в одиночестве. Возможно, для тебя это звучит как недостижимый идеал. Вот почему теперь мы хотим более подробно объяснить, насколько тесно самооценка переплетена с вопросом привязанности и автономии и как это влияет на формирование нашей жизни и отношений с нашими детьми.

Эпицентр: самооценка

Под самооценкой психологи разных школ понимают уровень собственной ценности: чувствую ли я себя важным? Достоин ли я того, чтобы меня любили? Могу ли требовать чего-то или достичь успеха? Или же я чувствую себя совершенно никчемным? Речь идет о субъективной и прочувствованной оценке, которую каждый человек проводит совершенно непроизвольно по отношению к себе. Как предполагает слово «самооценка», оно означает то, что мы ценим себя и что эта оценка закреплена в нас четким ощущением. То есть нам не нужно долго думать о том, нормальные ли мы в принципе. Это знание доступно нам интуитивно и изнутри.

Стабильная самооценка – лучшее условие для удовлетворенности человека своей жизнью.

Самооценка оказывает большое влияние на все наше существование – от рождения до глубокой старости. Это центр управления нашей психикой. Люди, обладающие хорошей самооценкой, живут в дружбе с собой, а это включает и возможность прощать себе ошибки. Они уверены в своих способностях и могут доверять другим людям. Они способны как к адаптации, так и к напористости. Иначе говоря, они пребывают в балансе между автономией и привязанностью.

Но как возникает эта самооценка? На что она может положительно влиять и чему мешать?

Зеркальное Я

Давайте вернемся к ситуации младенца и малыша: базовое доверие ребенка развивается через поддержку, любовь и заботу его родителей или первых опекунов. Здесь происходит процесс, который лег в основу теории «зеркального Я».

Она подразумевает следующее: наши мамы и папы отражают нас тем, как они относятся к нам, достойны ли мы того, чтобы о нас заботились. В контакте с родителями малыш отмечает: «Они со мной говорят?», «Они присматривают за мной?», «Они качают меня на руках?», «Они хорошо заботятся обо мне?»

По расположению матери и отца мы распознаем собственную (само)оценку. Это чувство принятия передается малышу не только через нежную заботу, но и через выражение лиц родителей. В психологии есть поговорка «Ребенок ощущает самооценку в блеске глаз своей матери». Поэтому, когда родители часто улыбаются и сияют при взгляде на своего малыша, это непосредственно отражается на нем: «Ура, меня любят! Я желанный ребенок! Мои родители рады мне!» Эта самооценка сохраняется у нас на всю жизнь.

Ни один человек не зависит полностью от реакции окружения. Однако в большинстве своем люди радуются, когда чувствуют себя принятыми, и грустят, раздражаются или сердятся, когда сталкиваются с отторжением.

Как строится самооценка

Примерно с трех лет дети могут испытывать вину. Тогда они знают: «Ах, это я опрокинул чашку». Если ребенок сталкивается с неприятием, он понимает: «Я сделал что-то не так». Только теперь, когда ребенок сильнее осознает свое «Я», у него развивается чувство стыда. Ему неловко, если он делает что-то плохое или его ругают. Стыд гарантирует, что мы подчиняем свои действия табу или требованиям общества. Это звучит резко, но имеет смысл. Представь себе, что бы значило для нашего общества отсутствие чувства стыда у кого бы то ни было.

Эволюция устроила так, чтобы мы адаптировались к обществу. Если бы нас ничего не смущало, то каждый делал бы то, что хочет, и мы бы не смогли жить в социуме.

Однако нашу самооценку укрепляет не только родительская любовь, но и, разумеется, наши автономные способности помогают нам лучше осознать собственную ценность. Дети чувствуют гордость и счастье, когда им что-то удается, ведь благодаря этому они ощущают свои способности. Очень важно, чтобы они узнали на опыте, что могут участвовать в построении отношений и не находятся во власти другого человека. Таким образом, для детей важно иметь право участвовать в разговоре, а их потребности и чувства должны восприниматься серьезно. Время от времени они даже должны настаивать на своем. Так дети узнают, что могут повлиять на что-то в жизни. А это противоположно беспомощному состоянию.

Если ты все это обдумаешь, то, вероятно, заметишь, насколько сильно развитие самооценки зависит от баланса привязанности и автономии. Вот почему так важно уметь поддерживать эту гармонию в воспитании. Таким образом, наши дети, с одной стороны, не должны получать слишком много власти, а с другой – их не нужно принуждать постоянно приспосабливаться к нашим потребностям.

Если дети убедятся на опыте, что их любят такими, какие они есть, и что они не должны ломать себя ради родительского признания, это послужит основой для формирования здоровой самооценки. И если они убедятся, что могут оказать воздействие на что-то и достичь чего-то, это тоже положительно повлияет на их восприятие себя.

Установки: язык программирования самооценки

Убеждение «Я в порядке» описывает здоровую самооценку. Это ощущение рассматривается как правило и не связывается с конкретными или объективными качествами. Кроме того, в мозге до сих пор не нашли конкретного центра, контролирующего самооценку человека. Тем не менее мы ощущаем ее изо дня в день, в любой момент: мы чувствуем себя наравне с другими, превосходим их или уступаем им? Можем ли мы доверять людям и миру или нас окружает недоверие? Все это – ощущения, которые зависят от нашей самооценки.

Если мы внимательно рассмотрим свою самооценку, то лучше всего сможем описать ее, опираясь на собственные убеждения. Это глубокие убеждения, которые мы приобретаем на протяжении всей жизни на основании собственного опыта. Большинство из них формируются еще в детстве. Например, если родители часто критикуют и мало хвалят ребенка, велика вероятность того, что у него выработается установка «Я не соответствую!». Однако маленькие дети не могут объективно судить о своих родителях. Проще говоря, ребенок исходит из того, что родители хорошие и правильные. Если они сердятся на него, с его точки зрения, виноват он сам, а не родители.

Если отец регулярно бьет ребенка, тот приходит к выводу: «Я плохой». Это убеждение может привести к формированию схемы более высокого уровня и запечатлеться в мозгу как некая программа или правило. Эти постулаты из детства мы привносим в свою взрослую жизнь. С помощью них можно еще подробнее описать свойства «очков», в которых мы ходим по жизни, которые тоже воздействуют на нашу самооценку и дают четко понять, как же мы смотрим на мир.

Например, если я часто разочаровываюсь в желании привязанности, этот опыт может закрепиться в таких постулатах, как «Я ничтожество!», «Я не важен!», «Меня никто не любит!».

Например, если я глубоко запечатлел в себе установку «Я ничтожество», совершенно ясно, что многие действия близких я воспринимаю через призму этого убеждения. Если мне кто-то дружелюбно улыбается, меня это может смутить: «Он что, хочет надо мной посмеяться? Или почему он так глупо ухмыляется?!» Кроме того, восприятие моей персоны сильно окрашено этой установкой. Здесь важно понимать, что подобные фразы могут вызывать в нас сильные чувства, такие как стыд и ощущение неполноценности. Стремясь их компенсировать, я, возможно, прикладываю еще больше усилий, чтобы всем угодить, и пытаюсь быть максимально идеальным. Вероятно, в дальнейшем это стремление к совершенству я буду соотносить не только с собой, но и со своими дочерьми и сыновьями. Поскольку я чувствую себя никчемным, для меня важно, чтобы мои дети были предметом гордости и демонстрировали успехи. Таким образом, установки, связанные с самооценкой, и обусловленное ими чувство неполноценности оказывают огромное влияние на наш стиль воспитания.

Итак, когда я думаю: «Я не соответствую» – и переживаю, например, ситуацию отторжения, мой постулат активизируется. Тогда я имею твердое убеждение, что неприятие меня связано с моей неполноценностью. И тут же на первый план выходят чувства, связанные с этим: печаль, стыд, гнев или бессилие. Установки, которые снижают самооценку, могут сбить нас с толку.

Каждая установка имеет эмоциональный заряд. Это означает, что с ней связаны сильные чувства. А поскольку мы не подвергаем сомнению ее истинность, мы воспринимаем те ощущения, которые она вызывает, как бесспорные и оправданные.

Поскольку часто мы усваиваем установки в довольно-таки раннем возрасте и они глубоко закрепляются в бессознательном, распознать их нелегко. На самом деле по большей части мы вообще их не распознаем. Мы принимаем их как истину и даже приспосабливаем к ней наше восприятие. Это означает, что мы воспринимаем не события, а прежде всего свои ожидания. Тем самым установки вызывают искаженное восприятие. Или, иначе говоря, они управляют им. Они определяют, на чем мы фокусируем внимание и какую информацию мы не замечаем. Это смогли доказать многочисленные научные эксперименты.

Например, если в глубине души я убежден, что «не соответствую», значительные внешние успехи не исцелят меня. Даже после десятков побед, сданных экзаменов или продвижений по службе в глубине души я все еще буду думать: «Вообще-то я не соответствую, но, кажется, этого никто не заметил!»

От этого не застрахованы и очень успешные люди. Например, такую проблему имеет чрезвычайно популярный шоумен и певец Робби Уильямс. В автобиографии «Откровение»[6]6
  Хит К. Robbie Williams: Откровение, М.: АСТ, 2019. – Прим. ред.


[Закрыть] он признался, что, по его мнению, плохо поет. Чтобы сгладить это обстоятельство, он старается танцевать как можно лучше.