Текст книги "Секс в Мегаполисе 2"

С губ сорвалось:

– Что делать?

На это она не могла ответить. Он как заноза проник внутрь неё, постоянно напоминая о себе.

Она мысленно себя спрашивала: почему он так поступил?

Ответил внутренний голос: спроси у него.

Невольно Инна вслух произнесла:

– Как? Я же его не вижу.

Ей очень хотелось бы оправдать его поведение по отношению к ней. Есть же какие-то объяснения?!

Включив пылесос, стала пылесосить. Мысль штормила мозг, напрягая, констатировала, что она в него сама втюрилась по уши. По крайней мере, мысли только о нём. Утвердившись в том, что хочет с ним поговорить, Инна, бросив пылесос, достала мобильный, нервно набирая его номер, на ходу обдумывая, что сказать, быть может, что встретились не в то время не в том месте…

Она представила, как тот берет трубку и отвечает…

…Он в белой майке в обтяжку и голубых зауженных джинсах. Такой сексуальный…

…Вывел из бурных фантазий мягкий мужской голос. Вздрогнув, собравшись в кулак, она тихо произнесла:

– Это я… – замявшись, – хотела бы извиниться. Прости меня, пожалуйста.

Тот с удивлением все с той же мягкостью в голосе спросил:

– За что, я не очень понял?

Инна растерявшись, хлопая ресницами, глядя в потолок, ища помощи свыше, мямля пробормотала:

– Тогда, ты ушёл. Наверно я в чём-то была виновата…

Тот, хмыкнув, произнёс:

– Тебе лучше знать…

Вспыхнув Инна вспылила:

– Не знаю. Может, возьмёшь вину на себя?

– Смотря какую?! – произнёс тот вздыхая.

– Что всё-таки какая-то все же есть? – спросила с подколкой в голосе Инна.

– Ну, если только та, что тобой увлёкся… – выдерживая паузу.

Инна вспыхнула:

– Тогда что это было на корпоративе?

– А что там было? – с интересом спросил Николай, в напряжение, ожидая ответ.

– Не знаю… – буркнула Инна, – я не поняла. Куда-то исчез…

– Ну, вот и я не понял к чему весь этот разговор? – вспылил Николай, осекаясь, добавил, – прости.

Вспылив:

– Дела!

Считая, что он наговорил лишнее сказал:

– Кажется, нам надо встретиться. Ты как?

Инна, оставаясь серьёзной:

– Это можно считать, как предложение? – ощущая, как по ней пробежала предательская дрожь.

Тот с искренностью в голосе произнёс:

– Да, ты мне больше чем… – голос оборвался, он явно подбирал слова, – нравишься. Пока нравишься.

У неё словно внутри что-то оборвалось. Как долго она ждала от него именно таких простых незамысловатых слов…

…Она тут же представила, как он обнял её, целуя своими ненасытными губами. Ей было тяжело сдерживать внутри себя необузданную страсть. Она, застонав, обвилась вокруг него как молодая виноградная лоза. Мужские руки, с уверенностью чувственно скользя по линиям женского тела, проникли в промежность, она млела от вожделения…

…И вдруг до слуха дошло:

– Ау! Ты на связи? Ну, ты как?

Инна, стараясь собраться:

– Значит, ты не сбежал от меня?

Тот улыбнувшись:

– От такой сбежишь, как же, больно уж ты хороша!

Инна, повеселев с кокетством:

– Так уж…

Николай:

– Так!.. – в запале, – хочу тебя! Приезжай! Я постель поменяю.

Мечтательно:

– Я тебя вижу в своих объятьях.

Вовлекая в игру:

– Затискаю в объятьях. Приедешь?

Та, выдержав паузу, тихо произнесла:

– Да! Жди! Приеду через три часа… – отключая мобильный.

Через пару часов сборов, Инна, окрылённая выбежала из квартиры. Поймав на стоянке такси, сев на заднее сидение, назвав водителю адрес, расслабилась, откинувшись на спинку, молча витая в облаках не боясь любопытного взгляда со стороны, мечтала.

Водитель, кажется, вовсе не обращал на неё внимания, был занят пробками на дороге. Его интерес был привязан к ним.

Наконец преодолев пробки, такси выехав на загородную трассу, идя на предельной скорости, за несколько минут домчало Инну по адресу.

Николай ждал её на пороге дома. Пригласив даму в дом, сразу не преминул предложить кофе. Пока варилось кофе он, стоя у плиты с немым восхищением рассматривал её. Отчего та чувствовала себя довольно неловко. Ёрзая на угловом диване, теребя рукой непослушные волосы.

Не удержавшись, Инна глядя на него из-под лобья спросила:

– Что-то не так?

В его глазах вспыхнул огонь:

– Пока ты ехала, я именно так тебя и представлял: кроткой, застенчивой и скромной…

Инна, вскинув брови, с удивлением выпалила:

– Это ты сейчас всё обо мне?

Он посмотрел на неё так, что по телу пробежала дрожь. Чувствуя, что она теряет уверенность, вновь поспешила поправить причёску; в ней было женское любопытство, что же тот от неё хочет, предполагая, почувствовала прилив спонтанных чувств.

Глядя на него в упор, преодолевая стоящий в горле ком, тихо сказала:

– Что ты хочешь? – выдавливая, – меня?

Николай, выключив конфорку, наскоро налив в крохотные фарфоровые чашки кофе, подошёл, присев рядом, предложил выпить пока тот горячий, но тут же хмыкнул:

– Какая ты!..

Инна, поперхнувшись растеряно, выпалила:

– Так и подавиться можно…

Тот, улыбнувшись, приблизил к себе, глядя ей в глаза с трепетом в голосе пробормотал:

– Не думал, что буду сходить по тебе с ума… – рукой отстраняя прядь волос, страстно целуя её дрожащие губы.

В глазах потемнело. Её сердце стало бешено биться, кажется, ему было мало места вот-вот, и оно выпрыгнуло бы из груди. И тут Инна заметила на одной из многочисленных полок женскую массажную расчёску. Она, сдерживая порыв встать, делая квадратные глаза, боясь поверить в искренность его чувств, отстраняя, выпалила:

– Но я не единственная, да? – кивая в сторону предмета повышенного внимания.

Тот, перехватив её взгляд, сказал:

– Это было совсем другое. Я о ней уже забыл.

Он, тут же подойдя к шкафчику взяв с полки расчёску, выкинул в мусорное ведро, вернувшись к Инне, попытался обнять.

Инна невольно хмыкнула:

– Хм, ты так легко и просто расстаёшься с прошлым? В мусорку и нет проблем?

Тот, приближая, поцеловал в нос:

– Не со всеми. Кого больше не люблю… – обнимая её за плечи.

Инна, отстраняя его, выскальзывая из крепких объятий, с вызовом выкрикнула:

– Ты как все!.. Но только я не собираюсь тебя ограничивать… – зло, сверкая глазами, – можешь встречаться сразу с несколькими. Вам мажорам можно всё, не то, что нам…

Николай, устало опустив руки вниз, с болью в голосе констатировал:

– Я давно не мажор. Сам зарабатываю. Это раз. А во-вторых ты дура, если могла так подумать обо мне.

Теребя рукой волосы:

– Наверно между нами пропасть. Ты не понимаешь меня… – бросая на неё резкий полный отчаяния взгляд:

– Ты из другого замеса. Из тебя не слепить принцессу… – тяжело вздохнув, – так и останешься «кухаркой»…

Инна, вскочив на ноги, сверкая испепеляющим взглядом:

– Прощай! Ненавижу! И больше не звони… – выбегая из кухни.

С чашкой в руках Николай подошёл к окну, глядя вдаль, поглощая мелкими глотками холодный кофе. Ему уже была абсолютно безразлична дальнейшая судьбы Инны. Он понял, что он и она как небо и земля. Нельзя иметь то, что не твоё…

…Инна, едва сдерживая слезу, бежала подальше от этого дома, где её только что так унизили. В душе все переворачивалось, мозг кипел. Она не знала, как выйти из штопора смешанных чувств любви и ненависти; остановив попутку, сев внутрь, наконец ощутила равнодушие к тому, которого ещё час назад желала, как мужчину.

Боясь напугать водителя, вытерев насухо слезы, она попросила довести до ближайшего метро…

Глава 11. Перипетии

…Инна, не решившись уволиться, по-прежнему ходила на работу, но уже как на каторгу. Ей казалось, что коллеги обсуждают её так и несостоявшийся роман с главным заказчиком. Она чувствовала на себе их колкие взгляды. Поэтому старалась избегать встреч с ними. Кабинет стал настоящей «клеткой», деля его с Виктором, чувствовала себя загнанной в угол.

В один из рабочих дней в офис приехал Николай. Он заехал, чтобы попросить прощения у Инны, считая, что повёл с ней как настоящий «мажор» проведя между ними полосу отчуждения.

Войдя в кабинет Инны, видя её одну сидящей за столом стоя в дверях, спросил:

– Ты меня простишь?

Её губы в ироничной улыбке тихо прошептали:

– Никогда.

Он, развернувшись, желая уйти, с презрением произнёс:

– Я так и думал. В этом и есть разница между мной и тобой. Ты не держишь удар, детка!.. От тебя пахнет дурным воспитанием…

Инна, встав из-за стола подойдя к нему, дала пощёчину. Она была в гневе, глаза горели ненавистью; сдерживая желание наговорить гадости, вытолкнув из кабинета, закрыла за ним дверь. Она стояла огорошенная всем произошедшим, а главное его мнением о ней. Терзаясь в муках, стоя спиной к двери, дрожа от злости всем телом, монотонно шептала:

– Сволочь, сволочь, какая же сволочь…

Ощущая толчок в спину, резко открыв дверь, стала бить в грудь вошедшего. Это был Виктор.

Тот глядя на неё, с непониманием отбиваясь, произнёс:

– Ты что совсем рехнулась?! – глядя то на неё, то назад, зло, – нашла из-за кого с ума сходить.

Идя к своему столу. Сев, в кресло глядя на неё как бы, между прочим, сказал:

– Ты уволена.

Инна, застыв на месте, хватая открытым ртом воздух, роняя предательскую слезу, переспросила:

– Как уволена?

Виктор, кивая на дверь, поспешил довести до сведения:

– Так этот «твой» только что в коридоре шефу сказал, чтобы твоего духа не было иначе он с нами «не дружит».

Инна молча подошла к своему столу, выбрав из него свои вещи, также молча вышла из кабинета, оставив Виктора в полной прострации.

Пока Инна шла по коридору, ощущая на себе любопытные взгляды коллег, кажется, от их колкости становилась только сильнее; выровняв дыхание, с гордостью пройдя мимо них, уже на выходе ощутила покой. Ей было по барабану, что и кто может подумать. Она была свободна от всех пут, что вот уже несколько дней сдерживали шаг в завтра.

Выйдя из офиса глядя на счастливые лица москвичей, вдруг подумала, что жизнь лучше, чем кажется. Она прошла очередное испытание, только выиграв от того. Она свободна. На улице лето. Солнышко сияет. Что ей ещё надо? Любовь?! Она где-то рядом. Инна ощущает на себе её взгляд и тёплое дыхание, то вот-вот коснётся лица и шепнёт на ушко: «Привет!..»

…Инна, идя по улице лёгкой походкой с коробкой в руках, чувствуя на себе восхищенные взгляды, понимала, что ещё ничего, что всё будет хорошо и неважно в какой социальной среде она росла и воспитывалась; невольно подумав о Николае, буркнула, пусть ищет себе подобную «мажориху»…

Хмыкнув:

– Хм… Флаг ей в руки!.. – направляясь к метро.

Неожиданный звонок на мобильный не заставил поменять хорошее настроение. Достав из коробки мобильник, посмотрев, чей вызов, отключив, хотела положить в сумочку, как вдруг неловко открывая дверь в метро, столкнулась с парнем в наушниках.

Она не могла пройти, вперёд минуя того из-за его рюкзака, что был громоздкий. Невольно парень оказался «пробкой». Инна приложила усилие, чтобы пробиться сквозь него.

Парень, застыв на месте, стоял, опешив вслед провожая взглядом.

Инна с нескрываемой радостью, что уже отомстила Николаю, сливаясь с толпой, вбежала на эскалатор. Неожиданно парень заметил в ногах мобильный, подняв, понял, что это той, которая только что исчезла как мимолётное видение. Ему ничего не оставалось, как бросить его к себе в рюкзак. Толпа, закружив парня на месте, вынесла на выход…

…Прекрасное настроение улетучилось, как только Инна перешагнула порог квартиры. Пройдя в ванную комнату посмотрев на себя в зеркало, почувствовав жалость к самой себе, стала реветь. Ей было и обидно, и больно. Чтобы заглушить всхлипывание, включила воду. Так она проревела несколько минут. Казалось, она выплакала свою боль до последней капли, как вдруг со злостью глядя на себя в зеркало крикнула:

– Да перестань уже!.. Возьми себя в руки!.. Нашла из-за кого слезы лить… – размазывая по щекам слёзы.

Умывшись, поправляя причёску, с любовью глядя на своё отражение, подытожила:

– Ты вон, какая у меня красавица! – улыбнувшись, – и умница…

С любовью касаясь своего отражения, сдерживая предательскую слезу, выпалила:

– Он противный, сноб! – гладя своё отражение, – а тебя я люблю. Прости меня, я тебя больше не обижу… – целуя отражение, улыбнувшись, вышла.

На ходу размышляя вслух:

– Зачем я только поехала к нему? – злясь на себя, – дура…

Чувствуя, что слезы вновь вот-вот хлынут из глаз, беря себя в руки, сказала:

– Не было, и нет его в моей жизни. Я так решила!

Считая, что она справилась со своими фонтанирующими чувствами, поспешила на кухню.

Сделав на скорую руку чай, стоя у окна, стала вглядываться вдаль. Но как не старалась она никак не могла выбросить из головы Николая. Выпив несколько глотков чая, поспешила в спальню, чтобы лечь отдохнуть. Ей казалось, что она сходит с ума.

Накрывшись с головой, покрывалом, Инна не могла избавиться от назойливой картинки, как Николай, находясь в этой спальне, влечёт за собой в постель. Она, не сопротивляясь, идёт за ним. На ходу он снимает с неё шорты и майку, мгновение, и она стоит перед ним в неглиже. Он все ещё в дорогом костюме стоит и смотрит на неё. Она, открывая его взгляду свою наготу, спросила:

– А ты?

Тот, хмыкнув, касаясь поцелуем её округлых плеч, демонстративно раздеваясь, снял пиджак, рубашку, брюки. Она наблюдала за его движениями и ощущала где-то в самом низу живота необъяснимое шевеление полет бабочек. Это было райское наслаждение смотреть на мужчину твоей мечты. Приблизившись к ней, беря её тонкие пальцы, в свои томно глядя в глаза тот попросил:

– Помоги снять… – показывая глазами на плавки.

Инна снимала с осторожностью боясь коснуться его тела. Она испытывала внутреннюю дрожь. После чего он, подхватив её на руки, с осторожностью положил на постель. Его страстные губы коснулись её груди. По ней прокатилась волна блаженства. Он ненасытно поедал её соски, отчего она испытывала истому. Было впечатление, что она цветок, которому нравится пить росу. Он увлажнял её тело влажными поцелуями. Его руки двигались по телу, находя эрогенные зоны, от этого она истомно постанывало, выгибаясь и расслабляясь. Её тело было послушно и податливо, как мягкий пластилин. Ему нравились линии женского тела, что он корректировал, доводил до совершенства всего лишь прикосновением рук. В его объятьях она становилась хрупкой и трогательной, теряя на глазах пару килограмм. Это был экстаз.

Инна, касаясь ладонями мужской спины ощущая, как он напряжён, умоляла:

– Сделай мне больно…

И он делал. Она, испытывая блаженство, мотая головой из стороны в сторону, сжимая кулаками холодную простынь, стоная, выкрикнула:

– Класс! Класс… – не в силах сдержать эмоции от удовольствия, которое она только что получила, – божественно… – сгорая в объятьях, тая от его пыла как воск.

Их тела двигались в унисон. Темп менялся от эмоций и им это нравилось, считая, что они одно целое. Он провёл рукой по её волосам, отчего та пришла в себя…

…Она сев на постели с удивлением осмотрела комнату. В ней кроме неё никого не было. Понимая, что это иллюзии, наваждение, ощутила озноб, накрывшись покрывалом, встала, подошла к окну. За окном был вечер. Хотя был летний день, несмотря на это, она замёрзла. Её буквально трусило. Она поняла, что от неё отторгалось то мимолётное чувство похожее на любовь, так и не прижившись в ней. Через пять минут оно её покинуло, душа прогрелась, тело ощутило тепло. Скинув с себя покрывало. Открыла створку окна, вдыхая свежий летний ветер. Комната наполнилась запахами цветов. Жизнь уже не пугала; в мозгу мелькнула мысль: больше тебе никто не сделает больно…

…Ночь прошла без сна. Инна пребывала в полной прострации. Она не могла выстроить в определённую линию свои хаотичные мысли. Те, кажется, ссорились. Постоянно перебивая друг друга. Поэтому Инна в них и не вникала, потому что из всего, что ей навязывало подсознание она ничего не понимала. Калейдоскоп фонтанирующих мыслей был бессмысленный. Устав пересматривать всё, что с ней происходило, происходит, Инна буквально была вымотана, ей хотелось отдохнуть, но сон не спешил прийти, чтобы дать её душе покой; теряя нить со всем бредом ближе к утру уснула.

Встав утром, она с испугом стала вспоминать, что с ней произошло. Наконец вспомнив, Инна с облегчением вздохнула. Считая то, что было, уже в прошлом, поэтому не стоит даже вспоминать или углубляться, рассматривая его тени. Она поняла, что жизнь продолжается и непременно в ней будет что-то хорошее интересное.

За чашкой чая, как-то совсем неожиданно для себя вспомнила сон. Тот из недавнего прошлого, где её раздирали руки мужчин. Сейчас она смутно помнила те искажённые смазанные лица. Тогда ей казалось, что герои того сна, мужские силуэты были узнаваемы, но сейчас мозг выдал картинку и вкралась неуверенность, возможно, их было не трое, а больше. Теперь она вспоминала ещё одно лицо, что было тогда размыто, оно было откуда-то из прошлого. Всматриваясь, она вспомнила его. Кадры памяти, как кубики выстраивались в линии, создавая картинку. Да это парень из вчера…

…Она впервые обратила на него внимание, когда оказалась в подземке. Он был в наушниках. Помнится, тогда ещё в мозгу скользнула мысль, что москвичи инфантильные ушедшие в себя люди. Думая, что попала в точку, хмыкнув, сбежала по ступенькам вниз. Попав в толщу толпы, шагая шаг за шагом вместе с ней, в собственных глазах уже считала себя москвичкой.

Уже через некоторое время она выдавленная из толпы какими-то необъяснимыми силами по инерции догнала парня, проходя дальнейший путь рядом с ним, шагая семимильными шагами, как скороход.

Тем самым вновь заостряя на нём внимание, искоса с любопытством разглядывая, находя для себя много странного и необъяснимого.

Тот до сих пор был в наушниках и по-прежнему не обращал не на кого внимания.

Парень был полностью погружен в себя. Он, слушая определённо классическую музыку, попав в ноту, мурлыкал, как «мартовский кот». Правда, этого никто, кроме неё, не замечал.

Со стороны это выглядело болезненно, вызывало сочувствие, даже на беглый взгляд показалось, что у парнишки приступы шизофрении.

Заметив на себе её пристальный взгляд, он как-то испуганно посмотрел и тут же метнулся от неё в сторону, продолжая мурлыкать. Потеряв к нему интерес, Инна взбежала на эскалатор, вспомнив, что спешит на работу…

…Она сложила картинку того дня до последнего кубика. На душе стало тепло; тёплые волны, обволакивая её тело, показалось, хотели дать некое знамение. Но она не спешила шагать в будущее, но было приятно от соприкосновения с чем-то чистым, ангельским.

Она пробубнила:

– Ангел, мальчик – ангел… – глотая чай, растеряно, – так я его вчера видела.

Что-то, вспомнив, стала искать мобильник, но его нигде не было. Она позвонила с домашнего телефона Тане, та сказала, что подарит ей «новый», может взять на кухне в столике. Там всегда лежал «дежурный» на тот случай если Таня потеряет мобильный.

Инна по поводу потери даже не успела поистерить. Танин телефон ей понравился. Он был ещё новый модель 2014 «Айфон‑6». Та себе купила «айфон‑6S». Она любила менять мобильные телефоны, как перчатки.

Инна решила перезвонить Тане, её номер она помнила наизусть. Та, обрадовавшись, что Инне понравилась её «безделушка» стала щебетать, говоря, что они с Олесей немного взгрустнули, полушёпотом сообщая, что она опять в своих любовных трагедиях, что пришлось разделить её участь, чтобы не вызвать зависть. Не преминула добавить, мол, пришлось соврать, что и у неё не всё хорошо. Инна с пониманием поддержала в этом плане. Таня тут же сказала, что если ей захочется, то пусть присоединяется к их компании. Неожиданно разговор прервался, трубку взяла Олеся. Та предложила свою помощь, говоря, что может помочь как в плане работы, так и жилья. Напоминая, что она не хухры-мухры, квадратные метры пустуют, так что если что, пусть перебирается. Инне стало жаль подругу, понимая, что сердце той не может остановиться на ком-то оно постоянно в поиске, именно поэтому Инна решилась подъехать. Тем более что Тане срочно нужно было покинуть Олесю. Она спешила на встречу со своей, как она сказала, последней и единственной любовью.

Приехав к Олесе. Инна окунулась в тонкости её личной жизни. Та, сервируя столик, только и говорила о своей новой интрижке, о которой, разумеется, не знал муж, прося держать тайну в секрете. Олеся сев рядом с Инной вдруг замолчала готовая разрыдаться. Инна сидела как на иголках, не зная, как поступить. Наверно Олеся была измучена своими чувствами, став их пленницей теперь, она хотела бы об этом кому-то рассказать. Но боялась напугать оттолкнуть от себя Инну, ведь у той по Таниным рассказам «разбитое сердце». У Инны на лице было написано большим форматом «одинокая».

Олеся, пожалев ту, призналась:

– Инн ты меня прости… Я всё о себе… – гладя ту по плечу, – я тебе помогу.

Делая паузу:

– Немного успокоюсь решу свою бабскую проблемку.

Глядя на ту:

– Ну, ты понимаешь… Или порву отношения или буду отвоёвывать своё счастье… – тушуясь, – сама не знаю, что хочу… – кладя руку на грудь, – только здесь так тяжело и больно, дышать трудно.

Вытирая набежавшую слезу:

– И обязательно помогу… – оправдываясь, – ведь когда-то выкручивалась. Ты же знаешь я сильная!..

Инна кивнула. Где-то в душе она жалела Олесю, но погружаться с головой в её проблемы ей не хотелось. Поэтому посидев с ней за столом, поболтав о её проблемах, стала собираться домой, сославшись, что завтра у неё собеседование и ей надо уехать. Олеся даже не успела расстроиться, ей позвонил тот, из-за которого той было плохо. Она тут же засияла и отпустила подругу, говоря, что ей надо принять ванну, чтобы сразить того наповал. В этом была вся Олеся, «Женщина – Любовь»…

…А кто не хотел любви? Только Инна старалась о ней не думать, вызвав такси, она поспешно покинула подругу, считая, что у каждого свои проблемы. Зачем мешать их решать…

…Приехав домой, Инна вплотную занялась своими проблемами. Развернув купленные в киоске у дома газеты, стала их «шерстить» на предмет вакансий. Как оказалось, их было много, обозначив ручкой, кружками, стала обзванивать, набирая номера рекламных агентств. Отвечали недружелюбно, поэтому на полуслове Инна бросала трубку. Наконец на одном из номеров она нашла то, что искала. Вакансия старшего менеджера её устроила. Сотрудница агентства попросила ей перекинуть резюме, что Инна и поспешила сделать. Ей хотелось бы попасть в то агентство одно из раскрученных в мегаполисе.

Через полчаса перезвонила та же сотрудница и попросила завтра утром подъехать на собеседования, оговорив, что желающих все же много, но, тем не менее, будут ждать.

Инна всю ночь была на иголках, практически не сомкнула глаз.

Она приехала, как и договорились прямо в начале рабочего дня. Чтобы как-то занять претендентку на вакансию её попросили заполнить анкету. Генерального директора на месте не было, ею занималась его секретарь. Инна чуть не вспылила, почему тот назначил встречу, а сам ещё не явился на неё. Секретарь, пожимая плечами, предложила подъехать в офис после обеда, допуская, что у того, скорее всего, встреча на высшем уровне. Инну ответ секретаря привёл в бешенство, она, округлив глаза, уже хотела вслух рассказать о подобных встречах «на верху», но видя безразличное лицо той, все же сдержалась, покинув столь «холодные пенаты».

Вернувшись в офис ближе к трём часам, не застав Генерального, застала Зам. Генерального, судя по фамилии, сына первого.

Тот на вид около тридцати лет, напоминал скорее подростка, нежели Генерального директора. Он принял её уже сходу недружелюбно даже не предложив сесть; с наскока стараясь поставить точки над «и», мол, кто он и, кто она, гоняя её по теме «наружная реклама». Хотя сам был некомпетентен в этом вопросе, но ловко манипулировал заученными шаблонными фразами. Чем поставил Инну в тупик, так как с такими людьми, как тот вообще трудно профессионально разговаривать. В дальнейшем он просто стал унижать и хамить, называя её «деревней», говоря, что она приехала в Москву и сразу лезет не в «свой курятник». Вот этого Инна не смогла стерпеть, назвав того «Болваном» развернувшись, покинула кабинет, постаравшись как можно сильнее грохнуть дверью. Отчего секретарь, стоящая у двери подскочив на месте, прилипла спиной к стене, пропуская Инну, та как фурия пронеслась мимо, бесследно исчезая за дверью приёмной.

Придя домой, Инна прошла на кухню. Достав из заначки коньяк, залпом наполовину опустошила. Почувствовав себя вольной от всех проблем, прилегла на уголке глядя в окно, за которым моросил дождь. В приоткрытую створку входил свежий воздух. Она смотрела сквозь дождь куда-то ввысь. Тяжёлые тучи осаждали небо, разрастаясь как на дрожжах становясь «подушкой» между двумя мирами. Инна верила, что там, далеко-далеко живёт её любовь, которая, пока не хочет к ней спуститься; плача об её судьбе, разряжая пустоту, что окружает, подсылая к ней ангелов, чтобы они укрепили дух. Инна даже повернула голову, чтобы найти хоть одного из ангелов.

Но, так и не обнаружив, пьяно пробубнила:

– Блин, вот дожила, не одного ангелочка!.. – размахивая рукой, хныча, – что я хуже всех?! Ведь должен же быть кто-то кто прикреплён ко мне… – касаясь рукой груди, – душа болит…

Душа её действительно болела, но боль от выпитого коньяка становилась тупой. Сердце стучало монотонно и тихо. Внутреннее спокойствие отразилось и на её лице оно стало добрее, щёчки порозовели, сияющие глаза говорили о покое. В мозгу мелькнуло, наверно все же ангел включился в борьбу за меня.

И тихо шепнула:

– Спасибо… – закрывая глаза, впала в глубокую дрёму.

Проснувшись рано утром, Инна стала вспоминать, почему она спала на уголке? Заметив на столе бутылку коньяка. Всё поняла. Встав вылила из бутылки остаток коньяка в раковину. И дала себе «честное слово» завязать со всем, что разрушает.

Приведя себя в порядок, занялась уборкой квартиры, заглянув в холодильник, не найдя там еды, решила сбегать в магазин.

По дороге в магазин встретилась с Таней, та как раз собиралась к ней. Накупив еды, они поспешили домой. Всю дорогу Таня хвасталась, что наконец обрела то, что так долго искала. Говоря, что любит и любима.

Инна искоса глядя на неё сказала:

– Завидую.

Таня, сияя, поспешила заверить:

– Инн, какие твои годы?! Вся жизнь впереди. Вот ты идёшь, идёшь по тротуаре и бац, споткнулась. Подняла глаза, а это «он», твоё счастье.

Это было так мило и смешно, что тут же громко рассмеялись, умиляя своей непосредственностью снующую толпу.

Целый день они провели в разговорах за поглощением вкусного обеда, который перешёл в ужин. Вечером, включив телевизор, Таня обратила внимание на рекламный ролик о вакансии менеджера наружной рекламы. Наскоро записав номер, отдала Инне. Та решила перезвонить завтра утром.

Досмотрев сериал, обнявшись они уснули на одной кровати, как когда-то в первые годы их совместной жизни в той милой квартирке, где их «четвёрка» мечтала о большой любви…

…Утро показалось добрым. Перезвонив в офис рекламного агентства, Инна по согласованию поехала на встречу. Она ждала только одного, что её непременно возьмут на должность старшего менеджера.

Ей понравилась по голосу девушка, что была её оппонентом. Та была вежливой и учтивой это уже вселяло надежду. Поэтому наперёд зарядившись позитивом, получила то, что хотела. Должность.

Конечно, Инна понимала, что проблемы могут возникнуть потом, после того как приняли, но она надеялась и прямо-таки верила в хорошее стечение обстоятельств. Пока же выводы делать было рано и неуместно. Коллеги приняли радушно. Посидев с ними в обеденный перерыв за чашечкой кофе с пирожным, она ощутила, что находится в своей «тарелке», как говорится, есть, о чем поговорить и что послушать. Ей, правда, с ними было очень легко.

Коллектив из семи человек оказался сплочённым. Взглядом со стороны не успела заметить ханжества, лицемерия. А ведь она боялась, что могут возникнуть трения с коллегами или хуже того её станут игнорировать. Как говорится Бог миловал. Инна даже не хотела говорить «пока». Шеф ей понравился ещё на собеседование, говорил все по делу, лаконично без всяких там «посягательств» на что-то большее. Нормальный мужик, на вид сорока лет, симпатичный, женатый и по всему видно примерный семьянин, к тому же корректный и учтивый. В краску не вгонял дежурными шутками или дешёвыми комплиментами. Инна с первой минуты пребывания в коллективы ощутила комфорт и деловую хватку коллег. Каждый знал, чем заниматься на своём рабочем месте. Инна не боялась, а это уже говорило о многом.

Из-за дня в день она становилась уверенней. Наверное, потому что не было тех любителей поёрничать поиздеваться над новым коллегой. Просто на это не было времени и свидетелей таких «вулканических выбросов». Это говорило о том, что коллектив был слажен, и никто из коллег не желал таких стрессов, чтобы не получить бумеранг, из серии: не желай другому того, чего не хочешь получить сам…

Инна не была «слабым звеном», так как её профессионализм был на должном уровне, наработан годами. А это немаловажно. Конечно же, она не была новатором идей перемен, как часто бывает: пришёл, увидел, натворил. Она вносила от себя то, что было оправдано профессионализмом.

В этом офисе был принят дресс-код, поэтому не пришлось мучить напрягать мозг: что одеть? Да и денег на дизайнерские платья и костюмы отсутствовали. Все ходили в строгой одежде. Впрочем, джинсы тоже не отвергались. Инна с облегчением вздохнула, что не придётся клянчить что-то из вещей у Тани, чтобы повергнуть нарядом коллег. Хотя Таня по телефону предложила, сказав, если нужен её гардероб, то нет проблем. А зачем? Чтобы вырядиться как «Барби» и быть темой для разговора коллег. Было и так комфортно, что можно было подытожить «мечты сбываются».

Инна адаптировалась в новом коллективе за пару недель, ходила на работу, как на праздник. До этого, она даже не могла предположить, что где-то живут по правилам жизни, а никакой-то там навязанной игры. Её даже не спросили: почему поменяла работу, как, впрочем, об этом и не хотелось говорить вслух. Коллеги наверняка не поняли бы, потому что было бы трудно представить то, чего здесь в помине нет. Пребывание здесь было сравни «идеальному», даже не хотелось думать, что всё может поменяться на сто восемьдесят градусов. Инна отнесла это на тот счёт, что жизнь полосатая. Бывают чёрные и белые полосы, как хорошо и плохо, нормально – ненормально. И, слава богу, что теперь пошла белая полоса.

Она, каждый день засыпая, боялась, что та может поменяться. Но жизнь пока как ни странно радовала. Инна была счастлива уже, оттого что ходит на работу и приходит домой совершенно не уставшая. Это значит, она на своём пути, занимается своим делом.

Только иногда по ночам на неё находило, она мечтала о любви. К сожалению, пока не находила даже во сне. Правда в последнее время её по ночам стал докучать один и тот же сон о нем…

…О ком ещё не знала, но очень хотела узнать, хотя бы разглядеть «суженного» во сне. До сих пор не смогла его разглядеть. Однако с вожделением ждала, когда погрузится в сон и встреться с ним.